Текст книги "Миллион и одна причина влюбиться в твои глаза... и щечки! (СИ)"

Автор книги: Ame immortelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– «Не возражаю ли я»?! – Эвен задышал так часто, словно легкие его соревновались по частоте вдохов и выдохов с частотой биения сердца. – А ты?.. Ты мне веришь, Исак?

Мальчик, наконец, поднял на него взгляд красивых, в свете фонарей, сквозь мягко льющийся снег кажущихся какими-то даже нарисованными глаз и прошептал, дотрагиваясь ладонью до того самого местечка на груди Эвена, где билось самое замечательное для него сердце на свете:

– Я верю тебе.

__________________

Часть 12 написана. Ее было вполне логично отделить от этой, в отличие от первоначального варианта. Будут ждать – выложу очень быстро).

========== Часть 12 ==========

Комментарий к Часть 12

Безудержный с е к c на много-много страницDD

Пусть не по сезону, но я бы послушала для этой главы (да я, в общем-то , и слушала)

Hardkiss “October”

– Уверен? Можем просто уснуть рядом? Утром домой пров…

– Уверен… Я ведь все сказал тебе еще там, на улице.

– Хорошо, малыш…

Все еще в верхней одежде, они стояли посреди прихожей на съемной квартире Насхайма и никак не решались отпустить друг друга из объятий.

Холодной щекой Эвен льнул к теплому виску своего мальчика, гладил ладонями спину, растирая ее зачем-то прямо через плотную ткань куртки. От мальчика пахло морозной, зимней свежестью и домашним уютом. Старший бы бессовестно соврал, если бы сказал сейчас, что не хочет побыстрее уже избавить Исака от одежды, и не только от верхней. Но как было перейти к следующему шагу, если он даже не знал, как для начала хотя бы перестать обнимать его?

И пусть младший дал ему зеленый свет на все… ну, или на почти все. Не мог Эвен поддаться одним лишь долго сдерживаемым инстинктам и спугнуть мальчика лишним напором.

– Нам обоим не помешает посетить туалет и душ, – как можно спокойнее, без неуместных сейчас с его стороны смущений, предложил он. В конце концов, на сегодня хватит с них и одного донельзя стеснительного Исака.

– Ладно… Как скажешь, – мальчик сам отдалился от него и принялся расстегивать куртку.

Когда с туалетом было закончено, Эвен нашел большое полотенце и, взяв за руку растерянно озирающегося по стенам маленькой гостиной Исака, потянул его в сторону ванной комнаты.

– А мы что вместе там будем сейчас?.. Или ты меня там… хочешь?

– Малыш, – Эвен как-то по-щенячьи свернул голову набок, – думаю, нам лучше принять душ вместе… просто, привыкнем для начала друг к другу, хорошо?

Исак стоял неподвижно, нервно сжимая пальчиками ладонь Насхайма.

– Так, – выдохнул Эвен. – Давай по одному, раз стесняешься… Может, правда не стоит сегодня нам, а? Сейчас примем в душ и спать ляжем тогда, да?

– Нет! – встрепенулся Вальтерсен и тихо добавил. – Идём вместе. Я ведь сам этого захотел… Да и сколько можно тебя обламывать уже, – мальчик, словно провинившийся, опустил голову.

– Подожди-ка, – теперь уже Эвен непонимающе смотрел на него. – Какие еще обломы? Мы сто раз уже обсуждали это с тобой, нет разве?

– Эвен! – мальчик дернул его за руку и сам повел старшего за собой. – Либо сегодня… либо никогда. Я больше столько смелости точно не наберусь. И… промолчи сейчас, прошу тебя. Иначе я точно сбегу!.. – с надрывом в голосе пригрозил ему Исак.

Добраться до ванной было не так сложно, но, попав внутрь, столкнулись с новым препятствием в виде проблемы Исака раздеться перед Эвеном.

– Подожди… Я лучше сам… – мальчик попятился к кафельной стене, когда Насхайм пальцами подцепил край его жилета, надетого поверх голубой сорочки, и только-только начал поднимать их вместе, обнажая влажный от волнения и быстро повысившейся температуры в небольшом помещении круглый животик младшего. Знал бы он, как «жарко» было сейчас его парню. Хотя бы от одной мысли, что он, если все получится, будет сегодня первым и, как надеялся Эвен в глубине сердца, единственным у своего мальчика.

От верха оба освободились почти одновременно. Насхайм старался не терять зрительного контакта с Исаком, который, приоткрыв рот, вновь приподнял брови на манер домика и выжидающе удерживал взгляд на лице и шее Эвена, словно намеренно не позволяя ему спуститься ниже. Без инициативы старшего было не обойтись.

Эвен направил обе руки к нему и притянул мальчика к себе за талию. Несмотря на полноту, линии тела Исака были такими плавными и манящими. Старший с нескрываемым удовольствием огладил эти покатые плечи, под которыми менее заметно, чем у него самого, но выделялись ключицы. Сомкнув пальцами левой руки правую ладонь мальчика, свободной рукой Эвен продолжил путь по гладкой груди, отчего на ней буквально на глазах окрепли двумя спелыми вишнями соски.

Исак вздрогнул от новых ощущений, что заставило старшего в зачатках прервать свои невинные ласки. Заключив мальчика в объятия, он вновь прижался щекой к биению пульса в горячем виске:

– Не бойся меня.

– Я не боюсь, – прошептали ему в шею.

– Боишься… Я же чувствую. Мы правда можем остановиться сейчас. Потом будет сложнее.

Эвен каким-то внутренним чутьем, по ноткам голоса, по пугливой россыпи мурашек на теле мальчика пытался угадать этот страх. От соприкосновения обнаженной кожей у обоих сбился ритм сердца. Кислород застревал на подходе к легким Насхайма, дышать становилось все сложнее и сложнее. Но Эвен нашел источник воздуха. Взяв ладонями жарко пылающие, мягкие на ощупь щеки, он накрыл искусанные в волнении губы своими. Исак распахнул глаза так, что, казалось, ресницы его сейчас касались границы лба.

– Нет, – Эвен разорвал едва начавшийся поцелуй и покачал головой. – Тебя даже поцелуй со мной пугает. Я так не могу, прости… Не хватало еще, чтобы ты думал потом, будто бы я насильно тебя принудил к этому.

– Ты не хочешь меня?.. – пискнул Исак, уже делясь с его шеей первыми солеными каплями, что успели выскользнуть из его глаз. – Хотя… Кто вообще захочет эти рыхлые бока… Тебе противно прикасаться ко мне, да?

Эвен едва сдержался, чтобы не прихлопнуть свое лицо ладонью, дабы открыто не рассмеяться прямо в это сгорающее от смущения личико.

– Бл… – чуть не выругался он, умом понимая, что от резких слов мальчик сейчас либо грохнется в обморок, либо пулей вылетит прочь из квартиры, прямо так, в одних бежевых джинсах.

Он вновь взял в свою ладонь руку Исака и под все еще полный недоверия взгляд мальчика поднес ее к недвусмысленно выпирающей области на своих джинсах, чуть ниже молнии. Почувствовав горячую даже сквозь джинсовую ткань плоть, мальчик, опять приоткрыв нежный, влажный ротик, захлопал глазками.

– Нормально так «я тебя не хочу», правда? – приподнял Эвен одну бровь, ведя в ту же сторону довольную улыбку.

Исак так по-детски всхлипнул и уткнулся носом ему в плечо:

– Ты, вроде, душ предлагал принять? – послышался его милый сердцу Эвена голос. – Мы же не будем делать это в одежде?

– Исак… – теплых, аромата сандала волос младшего коснулись губами, что не преминули продолжить свой осторожный путь по его лбу, вискам, оттуда к горящим от трепетности момента скулам и шее.

Мальчик не взвизгнул и не попытался высвободиться от таких поцелуев, как это обычно бывало. Он лишь в порыве запрокинул голову, впечатав ладони в спину Эвена, начав перебирать пальчиками тонкие складки кожи, где они могли захватить ее.

От таких пощипываний на чувствительной к прикосновениям спине старший ощутил, как покалывающие кожу разряды отдаются тягучей негой в животе и паху.

– Все хорошо?.. – тихо спросил он, не переставая покрывать короткими поцелуями лицо, шею и плечи Исака. Пальцы правой руки ловко расстегнули пуговицу и молнию на джинсах мальчика, в то время как левая его ладонь уже успела срикошетить со спины под пояс светлых трусиков мальчика. Три последних пальца коснулись одной из ямочек над ягодицами мальчика. Недолго задержавшись на этом чувствительном местечке, они скользнули ниже, оказавшись аккурат между горячими, полными, но плотными половинками давно тревожащего фантазию Эвена аппетитного, девственного зада Исака.

– Д-да, – Вальтерсен захлебнулся от новых ощущений, почувствовав, как всё – от груди до низа живота наливается сладкой тяжестью.

Затянув Исака в глубокий поцелуй, не давая ему опомниться, не оставляя никаких сил сопротивляться его рукам, играя, всего на две секунды разомкнул их губы, что так и остались склеенными тонкой ниточкой слюны, которая дрожала от дыхания обоих, словно прозрачная паутинка на ветру, он вновь принялся вбирать ртом самые нежные и податливые губы на свете.

Исак и не заметил, увлекшись поцелуем, как джинсы его оказались у щиколоток, рядом с джинсами и бельем Насхайма, а его намокшие посередине трусики уже обтягивали широкой, плотной резинкой только середину бедер, обнажив ягодицы, в курчавых, что на голове, волосиках лобок и среднего размера достоинство, уже прилично отвердевшее, с несколькими скользкими капельками на головке.

По сравнению с его собственным, пенис Эвена был на порядок крупнее и гораздо более возбужденным, твердо стоявшим параллельно полу.

– У меня просто…

– Тише, Исак, – предусмотрительно успокоил его Эвен, видя, что мальчик уже успел провести сравнение их пенисов с результатом не в свою пользу. – Все в порядке. Давай-ка в душ, милый.

Включив и отрегулировав температуру воды, Эвен помог снова смутившемуся Исаку освободиться от белья и перешагнуть бортик ванной. Задернув виниловую шторку, он притянул все больше и больше робеющего мальчика, осторожно развернув его к себе спиной.

Быстро открыв гель для душа, отдающий чем-то из ноток древесины, кожи и мускуса, Эвен обильно выдавил часть содержимого себе на руку. Вспенив ароматный, сводящий терпким запахом нос гель, он вернул ладони на плечи начавшего одиноко дрожать под струйками воды Исака и принялся намыливать его. Скользкие ладони сами тянулись к груди. Проворные пальцы уже массировали вишенки сосков, побуждая младшего опять запрокинуть голову, опускаясь затылком на плечо старшему.

Когда Эвен, соревнуясь с каплями воды, собиравшимися плотными струйками на животе мальчика, огладил его чуть ниже впадинки пупка над слипшимися от обилия влаги волосками, окружавшими достигшего еще большего размера, аккуратного пениса мальчика, с почти гладкими, подтянувшимися к нему с обеих сторон яичками, Исак вскрикнул, заглотнув воды одновременно и ртом и носом, от чего почувствовал сильное жжение в переносице под самым лбом.

– Всё-всё, я… я осторожнее буду, малыш, – Эвен обнял его поперек груди, прижавшись носом к задней стороне шеи пытающегося наладить ритм дыхания мальчика. Но это плохо получалось. Подойдя к нему вплотную, Насхайм неосознанно коснулся своим возбужденным органом расщелины между округлыми полушариями такой желанной им попки, рефлекторно начав движения вверх-вниз, от чего стали задыхаться вместе.

– Подожди, я сейчас, – Эвен нехотя прервал эти горячие прикосновения, вновь выдавив на ладонь порцию геля для душа. – Исак, расставь ножки пошире, – мальчик все выполнил. – И очень тебя прошу: не бойся меня.

Младший кивнул, прикрыв глазки, а старший, бережно приоткрыв плотно сжатую розочку, проник между ее лепестками указательным пальцем, хорошо смазанным прохладным гелем.

Он бы с удовольствием заменил палец на свою давно изнемогавшую от желания плоть, но здесь нельзя было торопиться.

Целуя плечи, ключицы, оглаживая свободной рукой грудь, спускаясь к животу, поднимаясь обратно, вновь ведя ее вниз, к все еще покрытому пеной от геля для душа лобку, Эвен по миллиметру двигал пальцем внутри мальчика, заставляя того поскуливать и тихо всхлипывать при каждом движении.

Исак почти ничего не ел не только за ужином, но, судя по довольно мягкому низу живота и отсутствию препятствий для пальца Эвена в его заднем проходе, и за целый день не переусердствовал в потреблении пищи. Конечно, Насхайму нравилось, что даже в первый раз можно будет обойтись простым очищением в душе, да и, к тому же, мальчик недавно посетил туалет, но вот сам анус был очень узким. Стенки его буквально сдавливали плотным кольцом фалангу указательного пальца, и продвинуться дальше тоже было опасно. Боли и так будет не избежать, и не в один лишь первый раз, но сегодня у Исака там все по-особенному чувствительно, потому придется набраться терпения.

Закончив манипуляции с намыливанием Исака изнутри и снаружи, Эвен быстрыми движениями намазал себя всем, что осталось в тюбике и включил посильнее душ. Не прекращая касаться частями своего тела Вальтерсена, он тщательно смыл пену с обоих, уже без стеснения ворочая мальчика в своих руках, исследуя всё его разомлевшее от теплой воды и ласки тело. Отдельно остановившись на хорошо эрогированном пенисе Исака, он приподнял его, ополаскивая яички и внутреннюю сторону бедер, пока мальчик его, забыв о стеснении, выгибался, опускаясь плечами к влажной стене.

– Эвен… я бы… сам… Я бы и сам там себя… – от таких бесстыдных прикосновений Исак путался в словах.

– Перестень, – старший еще раз окатил водой обоих. – Тем более, я уже закончил. Сейчас дам полотенце.

Закутав любимого в согретое на батарее, белоснежное, очень мягкое, махровое полотно, Эвен высушил себя полотенцем поменьше и обнял своего мальчика, который сейчас стал похож на маленького полярного медвежонка.

– Исак, – Эвен поцеловал его в мокрую макушку. – Пойдем в комнату.

– Мне тебе надо сделать… – выдохнул мальчик, водя носом по его шее.

– Нет, – Насхайм растекся от умиления на это чудо, понимая, к чему тот клонит. – Ты же сам все видел. Я и до губ его твоих не успею донести, малыш, – удерживая за плечи, чуть подтолкнул его при выходе из ванной комнаты.

Исак бы так и сидел на все еще закинутой покрывалом кровати Эвена, с огромным полотенцем, свисающим длинными белыми концами с его плечей, если бы Насхайм не подсел бы к нему сзади, подобрав ноги под себя. Сам он был тоже укрыт, но только по пояс. Мягкими, неспешными движениями ладоней он стянул совершенно ненужную махровую ткань, скрывавшую от него такого желанного им мальчика.

– Как мне лучше лечь? – спросил Исак, почти что спрятав личико в промежутке между плечом и ключицей.

Эвен прошелся губами от его виска до шеи, но мальчик опять только больше занервничал. Вся расслабленность после душа словно куда-то улетучилась.

– Иди ко мне, родной, – откинув покрывало с одеялом и свое полотенце в сторону, Эвен опустился на спину и увлек за собой мальчика, который теперь лежал рядом, приятно касаясь нагого тела старшего теплым после душа, гладким животиком. Из-за такого положения Исака и плотного телосложения, на боку образовалась небольшая складка, что сильно смутило заметившего ее Вальтерсена. Он хотел было прикрыться концом лежащего на за его спиной одеяла, но Эвен, вовремя сообразив, что к чему, накрыл его своим телом, обвив надежным кольцом из рук.

Он как будто был сейчас внутри всего Эвена, полностью подмятым под него, вернее, захваченный его длинным, сияющим влагой и наготой телом.

– Я тебя очень сильно люблю, малыш, – Эвен впервые так сокровенно признавался в чувствах, нависая лицом в считанных миллиметрах от нежного, полудетского личика. Он и раньше называл мальчика любимым или коротко бросал ему в моменты нежности «люблю тебя», но все это звучало, просто как атрибуты ситуации. Сейчас же, готов был поклясться Насхайм, если бы даже больше ничего не было, он бы не пожалел о своих словах. Он хотел, чтобы мальчик успокоился, хотел согреть его маленькое, разбитое детскими бедами сердечко, хотел, чтобы Исак правда верил ему и не боялся того, что все еще, судя по неугасающему возбуждению обоих, ждали тот и другой от этой ночи.

Эвен все смотрел и смотрел на молча лежащего в его руках Исака сквозь темноту позднего зимнего вечера, к которой давно привыкли глаза. Наконец, мальчик вытащил прижатые старшим руки, взявшись ладошками за его лицо:

– Я тебя тоже очень сильно люблю… И очень хочу ничего не испортить сегодня, – шепотом покаялся мальчик.

– Все будет хорошо, – Эвен поцеловал его по очереди в лоб и нос, а затем еще раз прижал к себе. – Сейчас лучше повернуться на животик, малыш.

– Тебе так больше нравится?

– Дело не во мне, Исак, – Эвен размашисто провел ладонью по открывшимся для него спине и ягодицам. – Просто, в первый раз по-другому тебе было бы больнее, – он поцеловал мальчика между лопаток. – И приподнимись немного… Вот так, хорошо, Исак.

Младший старался угодить Эвену. Забив на невероятное чувство стыда, лежа перед ним в такой открытой позе, расставив колени и приподняв попу, как и просил старший, он прятал свое смущение в лежавшей у изголовья подушке, чуть повернув голову набок, чтобы сохранялся доступ кислорода.

В верхнем ящике прикроватной тумбочки Эвен, на свое счастье, обнаружил один, лежавший там Бог знает сколько времени презерватив и почти полный лубриканта тюбик. Исак наблюдал за ним боковым зрением:

– А зачем нам презерватив? Я же не девушка. Не залечу, – нервно хихикнул он.

– Исак, – Насхайм, выдавил смазку на руку и, согрев ее быстрыми движениям пальцев другой ладони, коснулся чуть открытого перед ним входа между половинками ладного зада мальчика. – Я всегда буду надевать презерватив, пока ты не привыкнешь ко мне. Когда у нас с тобой уже много раз все будет, мы попробуем без него. Но сегодня – только с ним. Доверься мне, ладно?

– Ладно… Ты же лучше знаешь, – Исака немного подбодрили слова про «много раз»… Значит, Эвен о них думает, значит, не собирается бросать его после этой ночи, когда лишит девственности… Или, как выразился Рик, «распечатает ему зад». Хотя… Эвену ведь может и не понравится с ним… Он же ничего не умеет. Наверное, и в душе-то был бревном.

«Надо было все-таки сделать ему минет», – мелькнуло между путанными мыслями Исака.

Ведь сейчас он лежал в такой позе, что даже руками его коснуться не мог, а ведь Эвен все целовал и целовал его от шеи до ягодиц, одной рукой оглаживая мальчику живот, дотрагиваясь до пениса, слегка массирующими движениям натирая его, отчего-то в холод, то в жар бросало все тело. Пальцы же другой его руки по одному проникали во все еще узкий анус.

– Больно… Эвен… очень, – не выдержал последнего проникновения Исак. – Прости…

– Знаю, милый, – старший немного повытащил палец, но лишь на пол-фаланги. – Мне просто надо тебя подготовить.

– Угу, – мальчик сжал зубами край подушки, что, конечно же, заметил Насхайм.

– Малыш, я уже на пределе, но готов потерпеть… Просто, не сжимай попку, хорошо? Ты чистый внутри, надо только не бояться меня и расслабиться, слышишь?

Исак кивнул, зажмурившись при новом движении пальца внутри него.

– Тебе очень хорошо будет потом, – все успокаивал его Эвен.

Старший знал, что, как бы он ни медлил, бесконечно растягивать Исака только пальцами он не сможет. Он уже сам себе пережал член под самой мошонкой, лишь бы тот не слил прямо на зад мальчику. То, что он возбудится вновь и приведет пенис в боевую готовность за пару минут, не вызывало в нем сомнений, но вот как мальчик отреагирует на такой слив на его все еще по-настоящему не тронутую попку, очень напрягало его.

Наклонившись пониже, он оттянул одной рукой правую ягодицу мальчика и добавил к пальцу свой язык. От влажных, волнующих касаний мальчик охнул и, как показалось Эвену, немного расслабил мышцы.

– Родной, – пальцы и язык старшего покинули вмиг сжавшуюся обратно дырочку. – Встань на коленочки и расставь их подальше друг от друга.

Мальчик немного неуклюже, на дрожащих ногах принял нужную позу, облокотившись на руки и прерывисто дыша, в то время как Насхайм распаковал презерватив и быстро раскатал его по своему сочившемуся естественными выделениями пенису.

– Хорошо. И прогнись еще… Ага, вот так, – Эвен сам слегка надавил ему на спину. – Я не стану заходить глубоко. Вставлю на пол-головки, там посмотрим.

Он еще раз смазал анус мальчику и растер тонким слоем, – иначе нельзя, начнет выскальзывать, – лубрикант поверх презерватива и погладил торчащие в промежности младшего яички. – Сладкий мой, – приставил головку ко входу и чуть надавил, войдя, как и обещал, лишь по самый кончик.

Конечно, ни о каком, даже малейшем, совпадении размеров и речи быть не могло. В диаметре пенис в разы превышал эту маленькую, нежную дырочку. Едва ли Эвен, задержав дыхание, сделал попытку продвинуться, как Исак громко вскрикнул, а глаза его мгновенно увлажнили слезами подушку.

– Прости… Эвен, я сейчас… я привыкну.

– Малыш… – Эвен, удерживая его руками за поясницу, склонился к шее и начал выцеловывать ее, шепча самые ласковые, самые успокаивающие слова.

– Скажешь, когда можно будет, хорошо?

– … давай, попробуем. Я, вроде бы, привык уже.

«Привык он», – досадовал про себя Эвен. Он не сомневался, что мальчик элементарно «подстраивается» под него, боясь показаться безнадежным. – «Ну, когда он поймет, что я полюбил его не за это?.. А, может, ему просто надо помочь понять?»

Вновь выпрямившись, старший сделал поступательное движение, так что головка его пениса полностью скрылась во все еще напряженно сжатом анусе. Даже самому Эвену было несколько некомфортно, так как член был зажат, не давая ходу притоку крови.

– Исак… потерпи еще немного, уже почти хорошо идет, – соврал он, кривясь от болезненных ощущений. Мальчик только глухо постанывал в подушку. Нет, не от удовольствия. От боли. И Эвен это понимал прекрасно.

Да был бы на месте Вальтерсена кто угодно, даже… девушка! Эвен бы не церемонился настолько долго. Войдя с успехом головкой, он бы дальше всадил по самое основание и полировал бы уже партнера изнутри, ибо тот, или та, сами, по сути, напросились. Он не был нежным и ласковым по натуре. Такой человек просто не прижился бы в их организации.

Но с Исаком он так не мог поступить. На том простом основании, что он любил этого малыша. Не до потери пульса, не до бессонных ночей, как пестрят этими громкими фразами статусы в интернете у его однокурсников и однокурсниц… Он любил его до состояния абсолютной, совершенной заботы о мальчике, впервые в жизни отодвинув в сторону все свои «я», «я знаю», «я хочу», «я желаю»… Потому что Исак был важнее. Потому что, когда все-все-все летит в пропасть, этот малыш прижмется к его груди, обовьет ручками его шею… и так вдруг тепло станет, и легко и настолько фиолетово на все эти проблемы, по сути, мелочи жизни. Вот поэтому с Исаком всё и всегда будет по-другому. Вот поэтому с Исаком хочется н а в с е г д а.

– Всё, малыш… не будем больше тебя мучить, довольно, – Насхайм вынул так и не получивший разрядки член из покрасневшего от первого такого вторжения, блестящего от смазки ануса.

– Эв-ве-ен, пожалуйста, – заскулил Исак, уже не сдерживая слезы… – Не поступай так со мной!.. Неужели я даже дать тебе в задницу не способен?!

– Ну, блять! – грубо выругался Эвен. – Опять ты наслушался там кого-то?!

– Эв-ве-ен… – ревел Исак, так и стоя перед ним на четвереньках, с подставленным ему задом.

– Малыш мой, – он, наконец, смягчился, обнимая любимого со спины и опускаясь с ним на постель. – Успокойся… Ну, первый раз есть первый раз. Ты думаешь, я тебя от этого меньше любить стану? Да не дождешься!

– Ничего я не могу, Эвен… ни на что не гожусь, – сокрушался Исак, закрыв лицо ладошками, в то время как старший целовал его там, где только мог дотянуться, шепча ему самым нежным голосом, на какой только был способен, что он для него самый лучший и никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах они не расстанутся.

Много ли надо наивному мальчику в шестнадцать лет, у которого до Эвена даже влюбленностей детских не Бог весть сколько было… что уж говорить о том настоящем, что он чувствовал к Насхайму.

– Давай, я тебе все-таки минет хотя бы сделаю… ну, попытаюсь, в моем-то случае…– немного успокоившись, виновато улыбаясь, предложил Исак.

Ласково потрепав мальчика за макушку, Эвен подмигнул ему и вкрадчивым голосом предложил:

– У меня есть идея получше.

– Какая?

– Ляг снова ко мне спиной, но полубоком.

Мальчик без возражений сделал, о чем его просили.

– Хорошо, – Эвен придвинулся к нему вплотную, уперевшись членом в латексе мальчику между ягодиц. – Малыш, немного левую ножку подними… так… да не бойся ты снова-то, – Эвен успокаивающе погладил его по животу. – Я не буду больше вставлять. Просто, зажми мой член между ног.

Подладившись, наконец, друг под друга, приняв удобное для обоих положение, они какое-то время неподвижно лежали. Эвен оглаживал ладонями плавные изгибы тела мальчика, подолгу останавливаясь на приятном на ощупь животике. И если его боевой друг был, что называется, «при параде», то у Исака его скромное достоинство опало и вяло лежало сейчас на простыни. Старший взял в ладонь мягкий пенис мальчика и начал надрачивать, постепенно ускоряясь в руке и принимаясь двигаться всем телом.

Исак все понял. Набравшись смелости, он прижался полным задом к немного колючему от растущих там волос лобку Эвена и стал тереться, что заставило Насхайма дышать с особой частотой. Он то сжимал, то расслаблял бедра и ягодицы, доставляя пенису своего парня так нужные ему сейчас ощущения, создавая необходимое трение, отчего оба уже громко, протяжно, совсем не в унисон, но так возбуждающе друг для друга стонали.

– Родной мой, – шептал в неистовстве Эвен. – Так хорошо с тобой… так сладко…

Чтобы опять поставить член мальчика, старшему потребовались считанные минуты. Исак уже без стеснения тыкался пенисом в руку старшему. По своим же ощущениям Эвен понял, что еще минута-другая и он, наконец-то, сольет в латекс. Вообще-то, его давно уже можно было снять, он только мешал теперь, но было как-то не до этого.

Мальчик все-таки брызнул тонкими белыми струйками первым. Прямо в ладонь Эвену. Старший же финишировал следом, щедро наполнив спермой этот несчастный презерватив.

Исак не привык к ситуации, к тому, что его мужчине нужно немного прийти в себя после разрядки. Потому, сам оправившись от первой эрекции в постели с любимым парнем, он поначалу сильно насторожился молчанию и слабому дыханию Насхайма.

– Это ведь не то… не то, что должно было быть, да? – промямлил он, осторожно заглядывая себе за плечо, где глаза его встретились с усталым, но таким ласковым взглядом.

– Все было просто отлично, малыш, – Эвен притянул его к себе на грудь. Погладив по спине, добавил:

– Сейчас в душ и спать. Хоть завтра и выходной, но нам же с утра еще бабушке твоей звонить, – лучисто улыбнулись Исаку.

– Ой, точно же!.. Надо и сейчас еще позвонить ей!

– Надо, – сдерживая совсем уже нескромную улыбку, кивнул Эвен. – Корректируем планы: звонок бабушке, душ и спать.

Мальчик ущипнул его за плечо, на что Эвен издал притворное «ай». Им обоим было сейчас так легко… а все остальное – уже не важно. Ну, или пока не важно. Не сегодня.

Уже после вновь принятого вместе душа, где на этот раз они действительно провели время исключительно по назначению, если не считать пары «наглых приставаний» Эвену к издававшему зевок за зевком Исаку, парни лежали в постели Насхайма, где он все-таки, чтобы лишний раз не смущать мальчика, сменил простынь.

Эвен тихо, обволакивающими теплом и нежностью поцелуями, касался губами лица засыпающего в его объятиях зеленоглазого мальчика.

– Мы попробуем еще… ну, в другой раз? – вздохнул на своем вопросе Исак.

– Малыш, да не думай ты об этом сейчас! Мы первый раз с тобой, после нашего «первого раза», засыпаем вместе, в одной постели. Без одежды, прошу заметить, – вновь не удержался от ухмылки Эвен.

– Блин… – мальчик приподнял одеяло и огляделся. – Точно.

Вместе рассмеялись, но Эвен коснулся указательным пальцем маленького рта:

– Всё. Спать.

Да разве это подействует? Это же Исак. Куда там. Какое «спать»!..

– Эвен… мне честно от тебя ничего такого не нужно… мне и так было хорошо. Очень хорошо. Но…

– Но мы еще попробуем, малыш. Я понял. Я согласен. Только подготовлю тебя. Торопиться не будем.

– Мне только ты сам нужен, честно, – всё не успокаивался младший.

– Исак, – старший развернулся к нему лицом и, касаясь носом, прошептал, до двоения в глазах всматриваясь в эту зелень, что блестела в свете ночника, который они так и не выключили после душа. – Вот поэтому я и полюбил тебя. Полюбил за то, что нужен тебе сам, без всей этой… в общем, ты один меня настоящего видишь. Со всеми моими слабостями. Сначала думал, что я рядом с тобой, потому что ты нуждаешься в моей защите, в моем участии… в моей любви. Быть может, так это и есть. Нуждаешься. Но я сам, Исак… я нуждаюсь в тебе не меньше, если не больше. Потому что это ты защищаешь меня.

– Я?.. мальчик округлил и без того большие глазки.

– Ты. – Эвен поцеловал его в лоб и, прикрыв веки, уткнулся носом ему во все еще влажные волосы. – Ты защищаешь меня от всей серости и всего мрака этой жизни, малыш… Ты защищаешь меня от всего того, что я сам в себе ненавижу… Ты еще поймешь это, малыш. Только ты и способен понять, любимый мой.

Эвен так и уснет, вдыхая аромат ласковых кудряшек, а Исак, не успев хорошенько поразмыслить над его словами, провалится в сон прямо на этой груди. И декабрьская ночь укроет их надежнее самого плотного одеяла, оберегая сегодня от всех испытаний, что приготовило для двух любящих сердечек жестокое завтра.

_________________________________

Шутка про секс не удалась, простите…

«Завтра» – это образно. Речь о будущем, конечно же. Но «будущем» в рамках этой работы.

========== Часть 13 ==========

Любовь, а не немецкая философия служит объяснением этого мира.

Оскар Уайльд

Проснуться, уткнувшись носом в его шею. Потянуться спросонья и почувствовать, как его все еще теплые ото сна руки только сильнее сжимают тебя в объятиях. Открыть глаза и первое утро в своей жизни ощутить себя нужным другому человеку.

И этот взгляд сквозь едва приоткрытые веки, и нежная улыбка и десятки крошечных, но таких ласковых поцелуев в нос, щечки, губы и – самые чувственные из них – в шею и впадинку между плечом и ключицами. И его самое нежное на свете «доброе утро, малыш»…

В это утро Исак впервые в жизни проснулся совершенно уверенным в одном: отныне они с Эвеном будут вместе и это навсегда.

До рождественских каникул оставалось всего ничего доучиться, а значит, можно будет рассчитывать на уйму совместно проведенных счастливых дней и теплых вечеров. И, быть может, Эвена, все же, не оттолкнула эта первая, не совсем удавшаяся, ночь вместе, и тогда подобное сегодняшнему пробуждение в его объятиях будет не последним.

В который раз за последние дни размышляя обо всем этом, прикидывая в голове, что еще такого можно будет «недоговорить» бабушке и отцу, чтобы вновь остаться на ночь у любимого, Исак, обнимаемый со спины Эвеном, зашли в холл школы.

То, что они вместе, ни для кого не было новостью, и даже предсказуемые до банальности скабрезные шутки от Филиппа, где-то позабывшего своего закадычного дружка, сегодня совершенно бы не трогали Вальтерсена. Да и шутить так открыто рыжий явно бы не осмелился: поздороваться со взглядом Эвена, готовым ринуться защищать своего мальчика, вряд ли входило в его планы.