Текст книги "Миллион и одна причина влюбиться в твои глаза... и щечки! (СИ)"

Автор книги: Ame immortelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Я никуда не поеду, Эвен.

– Поедешь. Еще как поедешь! Я не хочу знать, как ты здесь оказался и почему. Но тебя здесь не будет, понял?!

– Даже сейчас мне правду не скажешь?

– Я тебе уже все сказал.

– Нет, не все! – мальчик выдернул руку. – Ты тоже с ними, да?! Тоже ненавидишь «не таких, как вы»?!

– Исак, я – не с теми, кого ты сейчас описал. Я против них, – спокойно ответил Эвен. – Но мне нужно, чтобы ты сейчас уехал отсюда!

– Как я могу уехать, а?! Зная, что ты в опасности! Ты тогда говорил про своего приятеля, парня той девушки Линды… Он ведь был с вами?

Эвен молча поджал губы.

– Я видел, как она плакала… Я не хочу так же лить слезы, если ты попадешь в беду! – Исак схватился за свободные полы его накидки.

– Все будет хорошо, малыш, – Эвен обнял его, ласково погладив по голове.

Подъехало такси, и старший понимал, что надо отправлять мальчика домой.

– Всё, Исак. Садись в машину и поезжай домой.

– Нет!.. – мальчик протестующе замотал головой.

– Исак…

Эвен отстранил его голову от своей груди и, обняв его вновь за плечи, пылко прижался к его губам. Поцелуй был недолгим, но настойчивым и заставляющим сердце мальчика с зелеными глазами сжаться от неожиданности и невероятного счастья.

– Всё, малыш, – Эвен оторвал свои губы от влажного, чуть дрожащего рта мальчика, который, судя по всему, не совсем понял, что только что произошло. – Мне пора, – Насхайм открыл перед ним дверцу автомобиля и легонько подтолкнув туда мальчика, ободряюще подмигнул ему. – Я позвоню тебе не позже десяти вечера, обещаю!

Ровно в десять раздался звонок с незнакомого номера.

– Малыш, как ты? Как самочувствие? Ты покушал?

– Эвен!.. – мальчик облегченно вздохнул. – У меня все хорошо… А чей это номер? Ты где? С тобой все в порядке?!

– У меня телефон сел, Исак. Я у друга, утром буду дома. Во второй половине дня наберу тебя, идет?

– Ладно… – неуверенно выдохнул мальчик. – Спокойной ночи, Эвен… Буду скучать.

– И я, малыш. Ложись спать. Доброй ночи тебе, сладких снов.

Но никаких снов Исак сегодня так и не увидел, потому что смог забыться только под утро. Ему не давали покоя две вещи: этот первый в его жизни поцелуй, пусть и такой неумелый с его стороны, и тот незнакомый номер, с которого звонил Эвен.

С утра, едва проснувшись, Исак откопал в комнате бабушки телефонный справочник. Пролистав немало страниц с мелко пропечатанными цифрами, мальчик наткнулся на тот самый номер. На минуту он впал в полнейшее оцепенение, но затем быстро вскочил на ноги и, кое-как одевшись, поспешил по найденному адресу.

Через сорок минут Исак стоял во дворе полицейского участка. Из дверей серого трехэтажного здания вышли трое, среди которых был Эвен, а рядом двое взрослых, очевидно, его родители.

Мужчина прошел чуть вперед, повернувшись лицом к сыну и жене и тем самым закрыв для них Исака, который стоял поодаль.

– Долго еще мы будем разгребать твои выходки?! Это так ты живешь самостоятельно?! Твои дружки, как всегда, избежали наказания, а ты влип по полной?! У тебя было право на один звонок! Почему ты им не воспользовался и не позвонил нам с матерью?!

– Потому что он потратил это право на звонок мне!

Все трое Насхаймов теперь удивленно смотрели на полноватого, переминающегося с ноги на ногу мальчика.

________________________

* Это реально существующий адрес в Осло, где располагается здание сквот-организации («Молодежный центр») «Blitz». Считается местом собраний всей «неформальной» молодежи Осло. К сожалению, некоторые субкультуры, представление в рядах сквота, выходят за рамки нравственных законов, хотя лозунгом его все еще является борьба против капитализма, сексизма, гетеросексизма, насилия и дискриминации в любой форме. Есть даже студия радиовещания для феминистского радио RadiOrakel. Вдобавок, учитывая, что среди обитателей сквота есть немало представителей панк-культуры, Blitz теперь обзавелся совершенно новым, современным концертным залом, который занял место бывшего заднего дворика. Имеется веганское кафе.

Но в данной работе речь идет не о самой этой сквот-организации в чистом виде. Она выступила лишь прообразом. Еще на этапе задумки этого фф мне просто была необходима какая-то основа.

========== Часть 10 ==========

«Только не злись, только не кричи на меня… хотя бы не при родителях» – мысленно обращается к старшему Исак, не смея поднять головы. По нарастающему шуму приближающихся шагов он понимает, что тот направляется к нему.

– Эвен, я…

– Иди к машине, – спокойным, но совершенно холодным, небрежным тоном говорит ему Насхайм. – Отец отвезет нас.

Исак успевает заметить лишь не менее холодный, чем тон голоса, взгляд – тот самый, что был дарим его обладателем большинству людей в школе. Отныне другого – теплого и ласкового – мальчику больше не видать, как своих ушей.

«Сам виноват».

– А ты не желаешь представить нам своего друга? И куда это я должен отвезти вас обоих? – почти прикрикнул строго старший Насхайм, усаживаясь за руль.

Эвен помог занять свое место маме, а затем открыл дверцу для Исака. Мальчик боязливо притормозил у самого входа.

– Ну? Тебя силком сюда втаскивать?

Исак пожал плечами и молча протиснулся на сиденье, все так же не поднимая глаз.

Уже отъехали от участка больше, чем на километр, но Эвен так и не посчитал нужным объясниться с отцом, что явно не устраивало последнего:

– Так-так. От родного сына ответа я не дождусь, по всей видимости. Может, тогда молодой человек сам нам расскажет о себе?

Словно ударной взрывной волной этой просьбы, Исака вжало в дверцу автомобиля, но Эвен вовремя схватил его за плечо и придвинул к себе. Мальчик очень надеялся на то, что его сейчас просто возьмут за руку и поддержат, хотя бы молча, но младший Насхайм попросту отвернулся.

«Значит, придется держать оборону в одиночестве»…

– Меня зовут Исак, господин Насхайм, – тихонько проговорил мальчик, все еще оглядываясь на развевающиеся светлые локоны справа, что кончиками задевали ему щеку.

– Учитесь вместе? – продолжил расспросы отец Эвена.

– Да, в одной школе. Только я на два курса младше.

– Да уж понял, что не ровесник нашему «борцу за справедливость», – в словах мужчины явно слышалась доля сарказма. – Так что же, мой сын еще и малолетних подбивает на «правое дело»?

– Ты это к чему сказал? Никого я не подбиваю. Исак мой… – здесь Эвен резко повернулся лицом к мальчику. – Мой друг. И нам надо поговорить, в спокойной обстановке. В том числе, и о том, что он явился сегодня туда, – здесь он пробуравил взглядом совсем растерявшегося Вальтерсена, – хотя его совершенно не просили об этом. Поэтому отвези нас ко мне. Прошу тебя.

– К тебе?! – рявкнул отец Насхайма, да так, что чуть не выпустил руля из рук, за что получил укоризненно-обеспокоенный взгляд своей жены. – Про «к тебе» забудь! Больше никаких съемных квартир, понял?! Хватит с нас бессонных ночей из-за твоих выходок!

– Понял, – спокойно в своей холодности отреагировал Эвен. – Но до следующей платы еще пять дней. И я собираюсь их прожить там. Думаю, ты меня тоже понял?

– Нет, ты только посмотри на него, – кивнул старший Насхайм жене. – Это все твои воспитание и вседозволенность!

Не успела фру Насхайм и слова произнести в свое оправдание, как ее сын сам ответил отцу:

– Мама здесь ни при чем. Ты и сам это знаешь не хуже меня. А теперь отвези нас ко мне. Нам правда нужно поговорить. Потом я сам провожу Исака домой.

Старший Насхайм еще что-то проворчал себе под нос, но уже через полчаса двое молодых людей остались одни. Они стояли друг напротив друга в небольшой гостиной на съемной квартире Эвена.

– На этот раз… точно всё?.. Да? – Исак видел сейчас перед собой привычно строгое лицо.

Насхайм подошел к нему, остановившись на расстоянии в полметра.

– Что именно? – поинтересовался он.

– Ну… Всё, – мальчик снова уставился в пол. – Эвен, я не хотел лезть в твои дела. Но я испугался за тебя… Прости, что опять путаюсь под ногами…

Старший сдвинул брови к переносице. Казалось, лицо его сейчас не выражает ни единой эмоции, кроме усталого безразличия. Но знал бы Исак, почему сейчас Эвен был таким.

Глаза мальчика наполнились слезами. Лучше бы на него накричали, отругали или еще что-то подобное, но не были с ним равнодушными. Равнодушными к его переживаниям.

– Ты назвал меня другом при родителях… Наверное, жалеешь уже? – Исак с трудом заглушил первый всхлип.

– Я жалею лишь о том, что солгал им. Вернее, – Эвен вплотную приблизился к мальчику, – не договорил кое-что.

– Не договорил, что я «бывший» друг?

Эвен отрицательно покачал головой:

– Перестань. И… плакать-то зачем?

– А как мне быть? – больше не сдерживал своих страданий Исак. – Я, наверное, последний глупый эгоист, но больше всего я боюсь только одного…

– Чего ты боишься, малыш? – неожиданно смягчил голос Эвен, взяв парой пальцев мальчика за подбородок.

– Того, что больше ты меня никогда уже не поцелуешь… Как тогда… Это ведь так, да?

– Да, – не раздумывая ответил старший.

Разве был после такого ответа какой-то смысл ждать еще чего-то? Исак решил, что самым лучшим будет просто тихо уйти сейчас, а уж потом можно будет вдоволь настрадаться в одиночестве. Но едва ли он дернулся к выходу, как пара сильных рук легли ему на плечи:

– Ты прав. Так я больше тебя не поцелую. Так быстро и так грубо, – здесь он склонился к милому заплаканному личику. Заключив мальчика в свои объятия, продолжил шепетом:

– Потому что отныне я хочу целовать тебя только долго и нежно.

Разве мог Исак представить себе подобное? Что парень, которую ночь подряд владевший его снами, превратит эти самые сны в явь.

Губы Эвена неспешно, словно теплая, мягкая карамель обволакивали его собственные. Кончик влажного языка ласкал ему нёбо, в то время как Исак и не подозревал, куда пристроить свой. Как бы сильно он ни мечтал о поцелуе с Эвеном, как бы ему ни казалось, что, когда дело дойдет до этого, сам научится, но мальчику вдруг стало невыносимо стыдно за свою неумелость.

Старший же, напротив, и виду не подал, что прекрасно понимает, насколько «глубоки» познания младшего в поцелуях. Его вело лишь от одной только мысли, что губы его первыми касаются этой трепещущей невинности, этого доверчивого, нежного, искреннего мальчика с отчаянно смелым, горячим сердцем.

«Он ведь знал, что я не отреагирую с восторгом на его появление… И все равно прибежал «спасать» меня… Ну что за малыш такой?..» – вертелось в воспаленном от всего произошедшего мозгу Насхайма.

Зарывшись всей пятерней правой руки в спутавшиеся кудряшки на затылке Исака, Эвен разомкнул их губы и прижал мальчика к себе, сбивчиво шепча:

– Прости, что не нашел в себе смелости честно признаться родителям, насколько больше, чем друг, ты значишь для меня. Обещаю, что все скажу им, как есть.

Но Исака сейчас волновали совсем не эти формальности:

– Я так боялся, что с тобой что-то страшное произошло… Я не переживу еще одной потери в жизни. Если когда-то новый день захочет отнять тебя у меня – пусть он лучше не наступает…

***

Бессонная ночь в участке дала о себе знать, да и Вальтерсен не мог бы похвастаться, что спал сегодня сном младенца. Потому уже через час, после похода Эвена в душ и совместного завтрака из того, что успел за это время приготовить Исак, мальчики уютно устроились в объятиях друга на кровати Насхайма.

Они уже успели несколько раз заразить друг друга сладкими зевками, но им сложно было сейчас просто закрыть глаза. Они стали ближе друг к другу. Быть может, физически, каким бы сильным ни было нетерпение сердец, им пока не суждено было в полной мере разделить эту близость. Но их юные души были сейчас как никогда «рядом», на расстоянии в один невероятной нежности взгляд.

– Я узнал тебя по биению сердца в своей груди…

С каждым словом Эвена глаза мальчика сильнее начинали блестеть влагой, что не прошло мимо чуткого взгляда старшего. Протянув руку к лицу Исака, он легонько коснулся кончиком пальца этого милого носика:

– Не плакать, – улыбнулся, придвинув ближе лицо. – Никаких слез. Слышишь меня? – приобнял мальчика за подрагивающее плечо.

– Д-да… – почти невнятно, шмыгая носом, выдавил из себя Исак. – Просто, мне сейчас кажется, что сердце внутри лопнет и растечется кровавой лужей по грудной клетке… Бред, да? – усмехнулся своим же мыслям вслух.

– Малыш… – Эвен опять прижимает его к себе. – Когда ты уже перестанешь одергивать себя за каждое слово, каждый взгляд, каждую смущенную улыбку в моем присутствии, а? Я тебе говорил уже: просто будь собой. Я не хочу другого Исака рядом… Понимаешь? – старший как-то сдержанно усмехнулся. – Правильного что ли… стандартного… даже не знаю сам, как объяснить, чтобы ты понял.

– Ладно, – мальчик выпутал одну руку и потянул ее к шее Насхайма. Оплетя ее своими неловкими пальчиками, стал выводить ими линии лабиринтов. – Я и так все понял… правда.

– Понял, но не веришь до конца, так? Сомневаешься?

Исак на мгновение прекратил манипуляции с шеей Эвена:

– Если я отвечу «нет», ты ведь поймешь, что это неправда?

Поджав губы, старший зачем-то стал втягивать щеки, затем промолвив:

– Я никак не могу понять: в чем причина твоих сомнений? По поводу «внешности» и прочих «атрибутов» я тебе давно все доходчиво пояснил. Что еще не так, Исак?

– Ну… Ладно, короче, скажу, как есть, – мальчик убрал руку от Эвена и, привстав, уселся на кровати, уперевшись спиной в подушку. Сейчас Насхайм мог видеть его в профиль, что его, безусловно, не устраивало. Поэтому он тоже поднялся и, скрестив ноги, сел напротив Вальтерсена, смело взяв его ладони в свои:

– Теперь я готов тебя слушать.

– Эвен, – на выдохе начал свою исповедь Исак. – Я понимаю, что тебе уже хочется… взрослых отношений. У тебя ведь всяко были до меня они… Ну там, с девушками… Или парнями, – последнее мальчик выдавил с явным сожалением. – Я… Я просто боюсь, что еще не готов к ним, – не выдержав этого взгляда напротив, он выдернул свои ладони и ласковых пальцев Эвена и закрыл ими резко побагровевшее лицо.

– Взрослых отношений? А у нас с тобой «детские»?

– Ты же и так все понял! – выпалил, алея лицом и ушками, Исак. Подобрав колени к груди, он уткнулся в них, накрыв голову руками.

– Вот же блять, ты выдумал снова что-то!.. – вырвалось ругательство у Эвена. – Прости, все время забываю, что рядом ребенок, – с абсолютно смешанными чувствами, готовый расхохотаться и расплакаться от умиления, он накрыл собой это вконец смущенное чудо с золотыми кудряшками и в который раз за день прижал к себе.

– Вот взрослого себе и найди! – снова, откуда-то из-под коленей, подал голос Исак.

– Обязательно, – спокойно отреагировал Эвен. – В другой жизни. А в этой мне и моего Исака достаточно, – не обращая внимания на эти милые попытки «поссориться», он почти неощутимо для мальчика утянул его за собой, обратно на кровать, так и не выпустив из объятий.

– А в другой уже не нужен буду? Не достаточно меня будет? – вдруг осмелев, с вызовом бросил ему Исак, оторвав начинающее белеть личико от его груди. Вперив свои влажно-зеленые глаза в синие напротив, нарочито надул свои совсем тонкие губки.

Вместо ответа Эвен улыбнулся и жадно прижался к этим обиженным губам. Сминая полураскрытые половинки, он неспешно собирал своими теплую влагу, будто самый сладкий нектар. И мальчик, его нежный, наивный мальчик без единого порыва сопротивления вверял себя этим губам.

– Только я тебя об одном прошу: больше эту тему «почему мы не должны быть вместе» не поднимай, договорились? Она смысла не имеет, – разорвал поцелуй Эвен.

– Договорились… – Исак уткнулся ему носом в шею. – А новый день правда не отнимет тебя у меня?

– Не отнимет, малыш, – Насхайм накрыл их обоих легким одеялом. – Ни новый день, ни люди из этого нового дня не отнимут меня у тебя…

Они еще какое-то время лежали вот так, в объятиях друг друга, пока сон не сморил обоих.

Так прошел день. Уже к вечеру, когда оба проснулись, а сумрак накрыл комнату, спустившись сине-серым к их постели, Исак, не открывая глаз, по движению ресниц Эвена на его лбу почувствовал, что тот уже давно не спит:

– Ты расскажешь мне, как оказался с этими людьми?

– Не сейчас, малыш, – старший сильнее стиснул его в объятиях. – Когда-нибудь.

Младший разочарованно вздохнул, извернувшись в его объятиях, что вызвало лишь улыбку Эвена:

– Ты еще милее, когда сердишься, – нос его уже щекотал Исаку шею, а теплые ладони легли на живот мальчику.

– Ты же не видишь меня, – пробормотал не умеющий скрывать удовольствия от услышанного Вальтерсен.

Эвен коснулся губами маленького краснеющего ушка:

– Любовь желанные пути умеет и без глаз себе найти.*

______________________

* У. Шекспир, «Ромео и Джульетта».

Комментарий к Часть 10

Следующая часть – насыщеннее и динамичнее во всех смыслах.

Работаю над продой к переводу, там часть на 15 страниц в Word, так как перевожу сама, без переводчиков, ибо не хочу делать штампы, совершенно не ложащиеся на русский язык, пока все продвигается несколько медленно, но все будет (информация для тех, кто ждет).

========== Часть 11 ==========

Комментарий к Часть 11

Немного сдвинула акценты. Да будет флафф))^^

– Ну, Эвен! Я так точно зачет провалю!..

– Не провалишь, – изворачивающегося в объятиях уютного мальчика прижали растрепанной макушкой к шее. – Я тебе самые сложные вопросы расскажу сегодня, как сказку на ночь.

«Вот как с ним бороться? И главное, как бороться со своим, с каждым днем растущим счастьем от одной лишь только мысли, что этот невероятный парень с тобой. Он выбрал именно тебя. Ты для него важен. Как?..»

– Тебе легко говорить, – Исак все-таки смог выскользнуть из сомкнувшихся на его животе рук. – Ты все это уже проходил, да и любого преподавателя обезоружишь одной лишь улыбкой… А я?

Ну, не мог Эвен в ответ на такие совершенно не завуалированные и наивные комплименты, произнесенные с зардевшимися щечками и дрожащей, блестяще-влажной нижней губой, не одарить своего мальчика той самой, невообразимо нежной улыбкой.

Драматично вздохнув, что заставило взгляд Исака тут же виновато искать встречи с хитрым прищуром напротив, Эвен пожал плечами и принял на кровати сидячее положение, согнув одну ногу в колене и оперевшись спиной на изголовье кровати.

Намерения отца лишить его съемной квартиры оказались лишь угрозами. Эвен и сам догадывался, что его родителям проще и «удобнее» держать сына «на коротком поводке», но в стороне от их относительно спокойной жизни.

Сам Эвен не стал давать обещаний «больше не связываться с неправильными людьми», которые он заведомо нарушит.

Он по-прежнему держался холодно-сдержанно с окружающими, не подпуская к себе кого-либо ближе, чем мог себе это позволить.

Так было со всеми, кроме одного человека. Мальчика с льняными завитками, свисающими на широкий, светлый лоб, щечками-яблочками и немного полноватым животиком. Его ласковый, временами наивный, удивлявшийся самым простым вещам, смущавшийся от элементарных проявлений заботы и внимания, красневший от невинных прикосновений и поцелуев, добрый и нежный малыш.

И он готов был мириться со всей этой стеснительностью и ждать следующего за поцелуями и теплыми объятиями шага гораздо дольше тех полутора месяцев, что они уже встречались, да только такими темпами, иногда размышлял Эвен, они и ниже поцелуев в шею не спустятся. По правде сказать, даже от них мальчика всего начинало трясти и он под любым предлогом буквально сбегал от Насхайма.

Конечно, Эвен не собирался решать эту «проблему» с отсутствием секса на стороне, но природа молодого парня требовала свое: он хотел Исака, и не просто обнимать за талию целовать в губы. Всякий раз близость мальчика к его собственному телу волновала его. Он бы с удовольствием снова задрал бы ему футболку, оголив этот животик, и прошелся бы по нему не только теплой ладонью, но и горячим языком. Он бы с совсем несдерживаемым желанием стянул бы с мальчика джинсы с трусиками и, помяв его мягкие, чуть округлые бедра с аппетитной попкой, проник бы в эту самую попку кончиком языка и, наконец, уже лишил бы мальчика так тщательно хранимой им девственности своим давно рвущимся из штанов органом.

Но Исак и намека не давал, что может позволить хотя бы самое невинное из этих желаний, а Эвен не хотел его принуждать: не тот человек и не та ситуация. С Исаком все было всерьез. Он не был для него мальчиком, которого просто хотелось добиться, поиметь и избавиться от всей этой сопливой романтики. С Исаком хотелось навсегда. Эвен это понял не по биению сердца или трепету в груди, как это часто бывает. Он понял это, когда в очередной раз шел на собрание «со своими» и думал лишь от том, чтобы сегодня не нарваться на неприятности. Потому что Исак будет волноваться. Потому что нельзя тревожить мальчика, который и так ночами плохо спит, переживая за него. Который каждый раз, когда Эвен возвращается с таких вот сходок, летит к нему навстречу и впечатывается в грудь, хватаясь своими ручками за его толстовку, как за спасательный круг. И попробуй – отлепи его.

И уж никак самый загадочный и желанный парень школы не ожидал, что его милый, уютный мальчик, как выяснилось совершенно случайным образом, тоже «хочет быть в теме», да еще и как. Все, правда, вышло невзначай.

Просто был рядовой учебный день и парни встретились в столовой на большой перемене. К великому счастью Исака, люди в школе перестали смотреть на их нахождение рядом друг с другом, как на диковинку. Даже любимая подленькая парочка с третьего курса лишь нагло переглядывались и подталкивали друг друга локтями или хлопали по плечу. Вальтерсена немного напрягали эти ухмылки, но ведь рядом был Эвен, а значит можно было ничего и никого не бояться.

– Малыш, – запив остатками сока последний кусок тоста, Насхайм улыбнулся мальчику. – У меня сеть в телефоне глючит. Не дашь своего? Надо погуглить для урока кое-что.

– … А, конечно, – на мгновение зависший от этой улыбки мальчик, вынул из кармана гаджет и положил его на стол перед Эвеном. Сам же принялся доедать любимый черничный йогурт, попутно размышляя о том, как сегодня вечером порадует своего парня маффинами с таким же вкусом.

Он только-только успел прикинуть в голове, за какими продуктами для выпечки надо будет заскочить в супермаркет после школы, как над его маленьким правым ушком раздалось громкое, удивленное:

– Охуеть!..

Исак медленно повернул лицо к Эвену и уставился на экран своего телефона, где была открыта знакомая ему вкладка из последних в его истории поиска.

– Исак, я не понял. Что у тебя в запросах делают «первый раз с парнем, если ты парень» и «как правильно делать минет»?.. Только не сочиняй, что это ты тоже кому-то давал телефон и этот кто-то делал такие запросы!

В одно мгновение покрывшись красными пятнами, Вальтерсен выпрыгнул из-за стола и, даже не вспомнив про свой рюкзак, выбежал прочь из столовой.

Он бы так и просидел под лестницей до конца учебного дня, от стыда закрыв ладошками никак не желавшее сгонять красноту личико, если бы за десять минут до звонка на голову его не опустилась ласковыми поглаживаниями родная ладонь. А в следующую бы секунду его не прижали к себе, продолжая успокаивать уже словами:

– Малыш… не надо, слышишь? – шептали ему на ушко. – Я не должен был так… это неправильно… Прости дурака, ладно?

– Эвен… Ты только не подумай… ничего плохого, – мямлил Исак, тыкаясь носом ему в плечо.

– Да я и не думаю, родной. Просто, не ожидал, вот и отреагировал так. Успокойся только, ладно?

– А ты… Ты не сердишься на меня? – отпрятнув от груди Насхайма, встревоженно допытывался Исак.

– Да сердиться-то за что, малыш? Ну, искал и искал ты… «об этом». Ничего такого в твоем поступке нет, на самом деле.

– И смеяться надо мной не станешь?

– Нет, конечно, – Эвен нежно погладил припухшую щечку тыльной стороной ладони. – Давай вот что решим, – он взял обеими руками чуть дрожащие ладошки. – Не будем об этом вспоминать, пока ты сам не захочешь поговорить об этом, идет?

Но на Исака предложение подействовало далеко не успокаивающе:

– Нет! – только что не взвизгнул он. – Ты себе как это представляешь? Я буду у тебя спрашивать, как тебе же… отсасывать… чтобы тебе хорошо сделать?

– «Отсасывать»?! – теперь пришла очередь Эвена повысить голос. – Это ты в интернете такого набрался? – он искренне недоумевающе хлопал сейчас тонкими веками. – То есть, ты полез в Google, чтобы найти там ценные советы, как «отсасывать» мне? – со смехом в голосе, подвел он мальчика к ответу.

– Ты же обещал не смеяться! – вновь хотел податься в бега Вальтерсен, но сейчас его надежно удержали за руки.

– Никуда. Я. Тебя. Не отпущу. Ни сейчас. Ни когда-либо еще. Понял?

– А на уроки? – пискнул вновь прижатый к мягкой толстовку Исак.

– На уроки пойдешь, если успокоишься.

– Я успокоился.

– Да? – Эвен заботливо оглядел сверху своего мальчика. – Тогда больше я не желаю слышать таких грубостей, договорились? И вообще. Когда у нас с тобой дело дойдет до этого, разберемся на месте. Но еще раз прошу тебя: не говори о наших с тобой отношениях такими словами. То, как ты это назвал – это не про меня и не про тебя.

– Ну… Вырвалось, прости. Я честно запросов с такими словами не делал. Честно-честно. Просто…

– Просто, кто-то тебе подсказал такие слова, да? – усмехнулся Эвен. – Не в том смысле, что ты в свои шестнадцать их никогда не слышал, понятное дело, что слышал. Но относительно, прости, что повторю, но как ты сам выразился «отсосать», тебя надоумил недалекий дуэт из моих однокурсников?

– Угу… – кивнул Исак. – Рик так и сказал мне на днях. Вернее, спросил: «он тебе уже распечатал твой жирный зад или только отсосать себе разрешил?»

– Исак… – мальчика потрепали за плечи. – Ты нашел, кого слушать.

– Только обещай, что не пойдешь «разбираться» с ними! А то выглядит так, будто я из-за каждой мелочи тебе плачусь… Хотя, – мальчик пару раз шмыгнул носом, – наверное, так и есть. Пообещай!

– Хорошо, но с одним условием.

– Каким еще условием?

– Ты не будешь вестись на подобные «вопросы» и «советы». Мы ведь уже говорили об этом: все случится, когда ты будешь готов.

– А ты… Ты еще немного можешь подождать? Ну… Совсем чуть-чуть.

Исак так невинно и так искренне сейчас заглядывал ему в глаза, что Эвен не выдержал и прижался губами к любимому вишневому ротику. Бархатистые лепестки тут же открылись ему навстречу, а пухлые ручки обвились вокруг его шеи.

Какие там «отсосать», «отыметь», «трахнуть» и прочее! Да видя, как мальчик его переживает, плевать он хотел на все эти интернет-запросы и пошлые шуточки однокурсников. Да, блять! Он лучше рукой своей обойдется, чем еще хоть раз увидит Исака в таком состоянии. Обнять его, прижать к себе, потонуть в этих ласково щекочущих подбородок кудряшках и больше ни-че-го не на-до. Ничего и никого.

– Совсем немного, – подмигнул мальчику Насхайм. – И даже чуточку дольше.

Напоследок поцеловав Исака в кончик носа, Эвен проводил его на урок, а сам прошел на свой.

***

– Необязательно было весь вечер нянчиться со мной. Я бы и один мог какое-то время посидеть в своем углу.

– Что значит «нянчиться»? – Эвен опустил свою руку на покатые плечи. – Я проводил время со своим мальчиком. Вот и все. Разве я не за этим сюда пришел с тобой?

Он помнил, скольких сил ему стоило уговорить Исака пойти на ужин к родителям. Вообще-то, он и сам был не любителем таких «семейных посиделок», да вдобавок сегодня больше напоминавших «смотрины». Сам прием пищи прошел вполне сносно, но вот затем отец так глянул на Исака и строго спросил, обращаясь то ли к нему, то ли к Эвену:

– А вы что, серьезно верите в будущее ваших отношений? Или это какой-то молодежный «тренд»? Ну, Эвен-то у нас, как известно, любит быть на «гребне волны», так сказать. Впереди планеты всей.

– Папа, у нас все серьезно. Исак – мой парень и будет им. Нравится вам это или нет.

– Да пожалуйста-пожалуйста. Дело ваше. Мы с матерью соваться не будем. Мы, знаешь ли, уже ко всему привыкли. Ко всем твоим выходкам. Уже и знать не знаем, что от тебя ждать в следующий раз!

А потом пришли родственники, начались какие-то семейные разговоры, а Исак, сидящий в самом углу дивана в гостиной, уже не знал, куда себя девать. Пока Эвен, быстро обменявшись приветствиями с родными, не вернулся к нему. Обняв мальчика, он так и просидел с ним весь вечер, в душе ругая себя за то, что поддался на уговоры матери и заставил Исака выслушать изречения своего отца.

Нет, ему не было стыдно за Исака и за свои отношения с ним, но ему казалось, что он каждым нервом чувствует напряжение в теле и душе своего мальчика. Поэтому, как только это стало удобно по ситуации, они попрощались со всеми присутствующими и вышли на улицу.

Заметно похолодало, но этим двоим было так тепло друг с другом. Эвен рассказывал о планах на приближавшееся Рождество, на их первое Рождество «вместе». До него оставалась буквально пара недель, но Насхайм в подробностях описывал ему, что и как будет. Исак изредка добавлял что-то, с улыбкой и грозящим пальчиком взяв с голубоглазого парня обещание испечь вместе пряничный домик, под руководством непревзойденного кондитера в лице зеленоглазого мальчика, конечно же.

Было не так поздно, так что они, крепко держась за руки, беззаботно гуляли по слегка покрытым снежным кружевом улочкам города, потихоньку приближаясь к той, на которой жил Исак. Но Вальтерсен вдруг остановился, преградив дальнейший путь Эвену. Под молчаливый взгляд последнего, он достал телефон и набрал номер бабушки:

– Ба, я у друга останусь. К зачету будем готовиться. Я утром вернусь, ладно?..

Ему, конечно, пришлось наврать с три короба и про мифического, давно появившегося друга, о котором он забыл рассказать раньше. Про Эвена он пока молчал, но это ничуть не задевало последнего. Ведь мальчику и так было непросто. И про, на самом деле, сданный накануне зачет тоже пришлось сочинить. Но, как ни странно, на бабушку слова о подготовке к зачету подействовали убедительно. Исаку разрешили остаться с ночевкой, правда, перед самым сном и с утра он обязательно должен был позвонить.

Итак, вопросов у бабушки не было. Но немой вопрос застыл в глазах Эвена.

Как-то уж так вышло само собой, но чем дольше они встречались, тем сложнее им было лежать рядом в кровати Насхайма, ограничиваясь поцелуями и объятиями. И пусть Эвен пообещал «держать себя в руках», но делать это на словах оказывалось гораздо легче, чем на деле. Исак краснел, визжал и извивался в его руках, если только его парень касался губами кожи ниже мочки уха. Потому сейчас Насхайм ждал каких-то объяснений. Но Вальтерсен только переминался с ноги на ногу и шарился взглядом где-то под ногами.

– Исак… Что еще за история «с ночевкой у друга?»

– Если ты не возражаешь… Я хочу остаться этой ночью с тобой.