Текст книги "Солнце в горошек (СИ)"
Автор книги: Альма_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Бражник пятился назад. Он был достаточно умен, чтобы суметь правильно оценить обстановку. Нуар снова замахнулся… как вдруг его противник резко отпрыгнул, что-то мелькнуло перед глазами и повсюду раздался оглушающий грохот.
Кот поднял взгляд. Он был в клетке. Ловушка? Внезапно появились бабочки и белоснежным облаком окружили его. Их были сотни, тысячи, они мешались и сбивали с толку. Зеленые глаза Нуара тут же вспыхнули ярче. Не стоило злить его еще больше.
И уже в следующее мгновение клетка развалилась, а бабочки одна за одной рассыпались черной пылью. Когти Нуара разрушали все, к чему прикасались, и больше не было у силы второго Камня Чудес предела. Значит ли это, что кольцо стало… сильнее?
– Поразительно… – изумленно выдохнул Бражник.
Ледибаг ерзала и тяжело дышала, на лбу выступила испарина. Она все не бросала попыток распутаться, продолжая растягивать веревочные петли, и ее усилия даром не пропали, вскоре узлы все же начали немного ослабевать. Вот только слишком… слишком медленно.
Наконец они остались один на один. Шест Кота Нуара против трости Бражника. Их оружия скрестились, и металл звонко лязгнул. Раз за разом они наступали друг на друга, оборонялись и замахивались вновь, отступали и бросались в бой снова.
Почти сумевшая распутать связанные руки, Леди подняла голову, пытаясь разглядеть, что происходит, и картина, представшая перед ней, внезапно показалась знакомой. То, как Нуар держал в руках оружие, его движения и манера боя, все это совсем как… Адриан?
Пелена мгновенно спала с глаз. Сейчас Леди снова видела все четко. Слишком четко. Ужас заставил оцепенеть и ледяной дрожью пробрал до самых костей. Ледибаг смотрела и уже понимала, что это значит. Каким ни будет конец, что бы ни ожидало их впереди, ясно одно – это сражение, в котором неизбежно никто не выйдет победителем.
Набрав в легкие воздуха, Леди закричала изо всех сил, пытаясь их остановить, но вместо слов, у нее получилось что-то нечленораздельное.
Нуар обернулся и встретился с полным отчаянного ужаса взглядом своей Леди, но прежде чем успел что-либо решить, Бражник уже воспользовался шансом и выбил у него из рук шест. Кот пошатнулся и отступил. Теперь у него оставалось лишь одно оружие. Его руки вспыхнули черным сиянием разрушения.
Пытаясь выпутаться как можно скорее, Ледибаг почти раздирала кожу под костюмом в кровь, она пыталась обо всем рассказать, пыталась предупредить, но ее горло свело спазмом и получалось выдавить из себя лишь приглушенные хрипы.
Бражник замахнулся, Кот Нуар использовал Катаклизм.
Леди дрожала всем телом и нервно всхлипывала, почти готовая вывихнуть руки, лишь бы освободиться, лишь бы их остановить, лишь бы…
Внезапно всё стихло.
Ни шороха, ни звука, ничего.
Бражник дернулся. И секунду спустя повалился на землю. Черное облако охватило его фигуру с головы до ног. Нуар стоял, не двигаясь.
Бражник распадался неравномерно, сила разрушения обхватывала его кусками. Пятнами сжигала костюм, пожирала ноги, плечи, разъедала кожу, слоем за слоем неспешно губила его, а затем наконец добралась до маски. И вот уже перед Адрианом был не Бражник, а Габриэль Агрест, его отец.
– Похоже, это и есть конец, – горестно усмехнулся Габриэль, лежащий на земле. – Кем бы ты ни был, ты победил, Кот Нуар.
Странный был взгляд у Габриэля. Он смотрел на него… как будто с благодарностью. Как будто все это время на самом деле желал не победы. Как будто с самого начала он стремился к смерти.
С Адриана тоже спала трансформация. Юноша медленно опустил взгляд на свои дрожащие ладони. Его глаза широко раскрылись. Он упал на колени перед своим отцом и потянулся к нему. Как будто что-то еще можно было изменить, как будто время можно повернуть вспять. Но Катаклизм не имеет обратного эффекта, и кожа на лице Агреста-старшего постепенно покрывалась черными пятнами.
Габриэль обомлел. Ему становилось все хуже, он с трудом дышал и мелко дрожал, но еще был в состоянии понять то, что увидел. А видел он то, чего даже в самом худшем кошмаре не мог вообразить. Что же… что же он натворил?
Все это какая-то чудовищная шутка, какая-то невозможно ироничная насмешка.
– Я хотел… все изменить… – Габриэль потянулся к сыну и коснулся его щеки. Он так сильно желал вернуть прошлое, что упустил настоящее. – Прости меня… сынок.
По щекам Адриана текли слезы. Всё в его голове перемешалось. Он одновременно ненавидел отца за то, что он совершил, и в то же время отчаянно не желал терять. В эту секунду он невозможно сильно ненавидел самого себя за то, каким чудовищем оказался. За то, что все равно повторил ошибки прошлого Нуара. За то, что был еще бо́льшим монстром, чем его отец. Адриан до кровавых царапин сжимал свои руки. Он потянулся к кольцу и резко сорвал его с пальца, почти содрав с пальца кожу. С каким-то утробным воем он закричал и со всех сил выбросил кольцо, больше жизни проклиная эту злую судьбу, что так жестоко посмеялась над ними обоими. Лучше бы этих Камней Чудес не было никогда.
Склонившись над отцом, Адриан был вынужден наблюдать за тем, как его отец медленно погибает. И ничего не мог изменить. Адриан кричал и истерически смеялся, наблюдая эту чудовищную шутку, которую сыграл с ним Бог.
А позади него стояла девушка в алой маске. Только сейчас сумев наконец выпутаться из веревок, она стояла в разодранном костюме и с кровоточащей ссадиной на голове. В ее широко раскрытых глазах отражалась вся эта до омерзения трагично-драматичная сцена. Она видела, кем оказался человек, надевший кольцо; знала, кем был Бражник без маски, и понимала, кем была она сама. Каждый персонаж этой пьесы исполнил свою роль.
Леди смотрела и не верила тому, что происходит. Все это не могло быть правдой, не могло случиться с Адрианом, только не с ним, нет!
Дрожа всем телом, Ледибаг смотрела и чувствовала себя так, словно это ее жизнь сейчас оказалась разрушена в одно мгновение, словно это она сейчас рассыпается на тысячи пылинок. Она смотрела и уже знала, что Габриэль не переживет проклятие Камня Неудачи и что Адриан будет винить себя за случившееся до конца своих дней. Пусть и невредимый физически, ее Адриан в это самое мгновение погибал у нее на глазах, и она ничего не могла изменить. Не издавая ни звука, Леди стояла на месте и крупная слеза покатилась у нее по щеке. Если бы только она высвободилась раньше, если бы…
Черное про́клятое кольцо медленно прикатилось к ногам Ледибаг и, звякнув, остановилось у самых ее ступней. Трещинка на перстне блеснула зеленоватым цветом, словно подмигнув. Будто завороженная, Ледибаг рассматривала поврежденный Камень Чудес и никак не могла отвести взгляд. Как много судеб может разрушить столь крошечная вещь?..
Наклонившись, Леди подняла его дрожащими пальцами, выпрямилась и задумчиво повертела в руке. Она знала, что хранит в себе кольцо, понимала, сколь разрушительная сила таится внутри него. И даже осознавая, на что способна эта сила, она все равно… надела его на безымянный палец.
Внезапно все изменилось. Все вокруг осветилось ярчайшим светом.
Ледибаг дернулась и широко раскрыла глаза. Электрические импульсы огненными искрами побежали по венам, обжигающе больно мерцала каждая клеточка кожи под костюмом, спазмом сдавило горло – так, что не закричишь. Ее раскаленное сердце стучало и плавилось изнутри.
Адриан в ужасе обернулся. Двое самых близких ему людей одновременно оказались в смертельной опасности, и к кому же из них ему бежать? Оглушенный и растерянный Адриан поднялся на ноги и почти бессознательно потянулся к своей Леди. Ореолом ослепительных лучей сверкал ее силуэт. Сейчас она горела ярче солнца.
Нет-нет-нет, только не она, нет! Он не может потерять еще и ее!!
Адриан бросился к ней, спотыкаясь, помчался, пытаясь успеть схватить и никогда больше не отпускать. Вот только…
Ярче всего солнце светит перед тем, как взорваться.
Одними губами она что-то произнесла и улыбнулась дрожащими уголками губ. Слишком тихо, чтобы он мог услышать.
– Нет! Нет же, прошу, не уходи, остановись! – Адриан до последнего тянулся, пытаясь удержать хотя бы на мгновение.
Она была его солнцем. Она была безмолвным лучиком, вечно прячущимся за его спиной, но всегда согревающим, всегда оберегающим от любых несчастий. Она была всегда так близко, а он не замечал. Она была… Но уже в следующую секунду все вокруг залило этим магическим светом. И исчезло.
Комментарий к Глава 16. Тупик
Ох, эта глава далась мне нелегко.
А еще сегодня исполняется ровно пять лет, как я на фикбуке.
Старушка Альма стряхивает песок
========== Глава 17. Сначала ==========
Посреди ослепительной белизны стояла Маринетт, а рядом с ней парили в воздухе два крошечных огонька: красный и черный. Плагг теперь выглядел так же безобидно, как и его напарница Тикки, только его правый глаз пересекал шрам.
– Ты уверена, Маринетт? – обеспокоенно посмотрела на нее пятнистая квами. – Ты же понимаешь, насколько это опасно? Плагг не в той форме, чтобы… – Черный квами тут же бросил на Тикки сердитый взгляд. – В общем, я хочу сказать, что мы не можем поручиться за то, что результат окажется именно таким, каким ты ожидаешь.
Дюпэн-Чен лишь кивнула.
– Если есть хотя бы крошечный шанс, я должна им воспользоваться. – Маринетт не помнила, как долго находится здесь, в этом призрачном месте, – минуты, месяцы, годы? Но у нее было достаточно времени, чтобы все обдумать. – Вот только, что случится с вами?
– Об этом тебе не нужно переживать. Мы вернемся туда, откуда пришли. Наша миссия здесь выполнена.
Маринетт потянулась к своей квами и нежно погладила ее по головке.
– Я буду скучать по тебе.
Тикки тоже потянулась к ней, в ее больших глазах отразились смешанные чувства. Плагг лишь ворчливо отвел взгляд.
– Лучше бы ты беспокоилась о себе, Маринетт. Скажи, ты точно хочешь этого? Обратного пути не будет.
– Это то, чего я хочу больше всего на свете.
Даже если сделав этот шаг, будущего для нее больше не будет, даже если дальше одна лишь тьма и вечный сумрак.
Огоньки отдалились, а перед Маринетт возникла огромных размеров стеклянная стена. Дюпэн-Чен сделала шаг вперед, и гладкая поверхность тут же зарябила, словно вода, а затем превратилась в зеркало. Вот только тот, кого Маринетт увидела в отражении… По ту сторону она видела того, кем всегда желала стать, ту себя, которой так сильно гордилась.
У Маринетт были друзья, родители, мечты о будущем… А у Ледибаг был долг перед городом, сражения, ссадины, раны и одиночество.
У Маринетт было прошлое и, пусть и заполненное трудностями, но настоящее. А у Ледибаг была легкость ночного ветра, грация, изящество и призрачное «сейчас».
У Ледибаг была Маринетт, а у Маринетт – Ледибаг. И даже когда на Дюпэн-Чен нет красной в горошек маски, в ее груди все равно продолжает биться то же самое сердце, что в груди Леди.
– Что бы ни случилось, ты навсегда останешься рядом со мной… Ты всегда и была мной.
Усмехнувшись, Маринетт потянулась рукой к зеркалу, и девушка по ту сторону в точности повторила ее движение. Их ладони соприкоснулись и…
И все пропало.
❁❁❁
Ярчайшая вспышка поглощала своим свечением все вокруг и была словно взорвавшаяся в бесконечности звезда. И в самом центре этой звезды контрастным пятном выделялся алый силуэт. Это была девушка, и, кажется, Адриан Агрест очень хорошо ее знал. Он тянулся к ней, пытаясь ухватить за руку, остановить, задержать хотя бы на мгновение. Он столько еще не успел у нее спросить, о стольком не успел рассказать… Он должен был ее остановить. Но он не успел, и этот свет навсегда поглотил ее.
Адриан резко распахнул глаза. Снова этот кошмар. В последнее время загадочная девушка в алом, так похожая на богиню из какой-нибудь легенды, являлась ему каждую ночь. Агрест не мог вспомнить точно, когда именно это началось, но этот сон мучил его уже достаточно долго. Каждый раз он бежал, торопился, тянулся к ней, словно к мечте, но никогда не мог ее остановить и разглядеть ее лица, а она ускользала сразу же, едва удавалось приблизиться, едва между ними оставались считанные миллиметры. И как бы часто это не повторялось, каждый раз среди ярчайших всполохов света Адриану удавалось разглядеть лишь ее печальную улыбку и блестящую слезу, стекающую по щеке.
Это было словно временная петля, которую приходилось переживать снова и снова, бесконечно долго. Может быть, это такая изощренная метафора, выдуманная его мозгом? И что тогда она должна значить?..
Адриан много читал о состоянии человеческого мозга во время сна, читал об осознанных сновидениях и прочих вещах. Каждую ночь засыпал с мыслью, что в этот раз точно сможет поймать ее и увидит продолжение сна. Он был уверен, что если однажды досмотрит этот проклятый кошмар до конца, то он наконец отпустит его и прекратит ему снится. Но бесполезно.
Это было всего лишь одно кратковременное событие, всего лишь обрывочный сон, не имеющий ни вразумительного начала, ни конца. Так почему же он все равно казался таким важным?
После смерти мамы Адриану тоже снились кошмары, но все же они были другими. Этот сон не был похож на те, которые кажутся важными только, пока спишь, а как проснешься – легко забываются. Нет. Воспоминания о пережитом в кошмаре казались столь реальными, словно все случилось на самом деле, в реальной жизни. И даже проснувшись, Агрест помнил все так четко и ярко…
Чем чаще девушка в алом ему снилась, тем сильнее он к ней привязывался. Адриан начинал ловить себя на мысли, что с каждым днем все сильнее желал уснуть, со все большим нетерпением ожидал очередной встречи с загадочной незнакомкой, даже если сможет увидеть ее всего лишь на мгновение. Даже если снова не сможет ее поймать, даже если проснувшись, ему снова будет больно.
И все же, неужели эта девушка была лишь плодом его воображения? Может быть, в каком-то смысле он действительно когда-то был знаком с ней в реальности? Может, он мог ее видеть когда-нибудь давно, когда был еще совсем мал, а теперь от воспоминания в его голове остался лишь расплывчатый образ? Или, может быть, она героиня какого-то фильма, который он когда-то смотрел, но затем позабыл?
Агрест перерывал весь интернет, пересматривал все кинофильмы и ролики, что хотя бы отдаленно напоминали события из сна. Но все было не то. Адриан отчаянно искал ответ, не осознавая, чего желает больше: узнать правду и навсегда стереть загадочную незнакомку из памяти или так и остаться в неведении, но продолжать видеть ее каждую ночь.
Это начинало становиться навязчивой идеей. Ненормально так сильно зацикливаться на каком-то сне. Но сколько бы ни пытался Агрест избавиться от этих мыслей, ничего не выходило. И девушка в красном приходила снова и снова, а затем исчезала. Почему она плакала? Почему выглядела так, будто терпит невыносимую боль? Почему светилась так ярко и растворялась в этом разрушительном сиянии? Что сказала ему напоследок? И что с ней случилось потом? Адриан не знал. Но каждое утро просыпался с ощущением невероятного чувства вины за то, что не сумел остановить ее. Разве возможно испытывать подобные чувства во сне?
Адриан лениво водил ложкой по тарелке. Есть совсем не хотелось.
– У тебя нездоровый вид, Адриан, – сидящий рядом отец поднял на него взгляд. В последнее время он начал завтракать, обедать и ужинать с ним за одним столом. По крайней мере, каждый раз, когда находилось для этого свободное время. – Опять не спалось?
– Да нет, я в порядке. Не переживай, пап.
Но Адриан был совсем не в порядке, что не могло ускользнуть от внимания отца. Теперь Габриэль Агрест многое начал замечать.
– Пап, скажи лучше, что насчет следующего показа?
– У тебя же скоро экзамены. Уверен, что справишься?
Агрест-младший нахмурился.
– Я и так особо не загружен ничем больше.
После потери матери отец отдалился от Адриана, стал ворчливым и строгим к нему. Но сейчас, в последние месяцы, если быть точным, он очень сильно изменился. Освободил его от фотосессий перед экзаменами и даже разрешил бросить некоторые дополнительные занятия и выбрать только те кружки, которые ему самому больше всего нравятся. Словом, предоставил сыну полную свободу действий. И Адриан был счастлив, что получил то, о чем всегда мечтал, но… чего-то не хватало.
Возможно, на самом деле он желал не совсем этого… Возможно ему хотелось разделить эту свободу с кем-то другим?..
– И все же, ты заканчиваешь лицей. Уже решил, на кого хочешь пойти учиться дальше?
– М-м… – Адриан рассеянно почесал затылок.
– Вот об этом и поразмысли в свободное время. Не упусти свой шанс, пока он есть.
Адриан встретился с взглядом отца и заметил в его глазах проблеск чего-то незнакомого.
– Пап, скажи… Тебе же раньше не нравилось, что я поступил в этот лицей. – Габриэль поднял на него внимательный взгляд. Он знал, что однажды сын заговорит об этом. – Почему ты вдруг передумал?
– Я о многом думал, Адриан. – Габриэль вздохнул и смотрел задумчиво, как будто вспоминая что-то. – И решил, что должен позволить тебе самостоятельно выбирать свое будущее.
– Па-а-ап? А ты точно здоров?
Габриэль задумчиво смотрел куда-то в сторону, и его улыбка была теплой.
– Я думаю, что именно этого для тебя хотела твоя мама.
Сегодня отец странно себя вел. Как бы то ни было, пожелав отцу хорошего дня, Адриан отправился в лицей.
А Габриэль вернулся в свой кабинет. По привычке он бросил взгляд на портрет своей жены, а затем открыл выдвижной ящик стола и достал шкатулку. Внутри была брошь. Потерявшая свою силу теперь она была обычным украшением.
До сих пор он так сильно гнался за прошлым, что упустил настоящее. Едва не упустил. Габриэль крепко сжал в кулаке брошь.
Если бы он не вскрыл тот злополучный конверт, если бы просто сжег его и отказался от своих замыслов. Порой незнание оказывается наивысшим благословением. Но, похоже, отныне именно знание – его наказание. Поступки, за которые он отныне навечно в ответе и действия, которые даже время не может стереть. В какую бы сторону оно не текло.
И даже если Эмили так и не получилось вернуть, у Габриэля все еще было что терять, и отныне он сделает все возможное, чтобы вырастить сына счастливым человеком. А когда придет время, он найдет в себе силы ответить ему на любые вопросы, которые он неизбежно однажды задаст.
Габриэль захлопнул шкатулку и мрачно улыбнулся.
Чтобы удержать, нужно сначала научиться отпускать, – вот, что он понял.
❁❁❁
На первом уроке отвечали доклады на тему – «Герой в моей жизни». Кто-то выбрал для своей презентации героя фильма, кто-то – супергероя из комиксов, а некоторые рассказывали о знаменитых людях, чьи поступки оставили след в истории. Почему-то Адриан испытывал странное чувство, когда слушал ответы одноклассников. Как будто что-то было не так, неправильно, как будто этот урок должен был пройти как-то иначе… но как?
Когда мадам Ламбер вызвала Маринетт Дюпэн-Чен, Агрест с необъяснимой для себя надеждой поднял взгляд. Почему-то казалось, что сейчас он наконец услышит то, чего ждет. Хотя и сам не вполне осознавал, чего именно ожидает.
– Маринетт? – повторила учительница, но никто не отозвался.
– Ее нет, – ответила Алья Сезер, сидящая позади.
Адриан обернулся, но место рядом с Альей и в самом деле было пустым.
Мадам Ламбер отметила в журнале пропуск и переключилась на другого учащегося. Вот так просто. Хм…
Адриан опустил взгляд. Странно, откуда взялось это чувство разочарования? И что это вообще с ним сегодня?
Маринетт пришла на второй урок. Проспала, кажется. Раньше Агрест мало обращал внимания на Дюпэн-Чен. Она всегда казалась слишком стеснительной, да и сам Адриан никогда не думал, что у них могут найтись общие темы для разговора. Почему же тогда он вспомнил о ней именно сейчас?
После занятий Нино позвал Адриана погулять и еще пригласил с ними Алью, а та, как обычно, взяла с собой Маринетт. У Адриана как раз сейчас было достаточно свободного времени, так что он не отказался. По дороге к кофейне он мысленно пытался убедить себя в том, что согласился только из-за того, что ему не часто доводится случай отдохнуть со сверстниками, а не потому что с ними пошла Маринетт.
Устроившись за столиком, ребята говорили о разных вещах: о лицее, о домашнем задании, о планах на будущее после выпуска… И как-то так вышло, что Алья проговорилась об одном очень важном секрете Маринетт.
– Ты переезжаешь в Китай?! – не сдержал удивления Нино. Агрест, сидевший рядом с ним, выглядел не менее ошарашенным.
Дюпэн-Чен лишь вздохнула. Что ж, рано или поздно они всё равно об этом узнали бы. Возможно, сейчас самое время.
– Д-да, у нас в пекарне в последнее время дела идут неважно, так что…
– Может, попробовать устроить дегустационный день? – Предложил Ляиф. – Тем более, скоро фестиваль, можете попробовать там привлечь клиентов.
– Кстати, хорошая идея! – тут же загорелась Сезер. – Это может сработать!
Маринетт смешанно улыбнулась. Похоже, она не была так же оптимистично настроена, как ее друзья.
Разговор плавно перетек на тему фестиваля, и Алья упомянула о том, что Маринетт собирается участвовать в конкурсе кройки и шитья. Ее платье как раз было сегодня с собой. Маринетт сопротивлялась и сначала не хотела показывать, ведь оно еще было не закончено, но Сезер все же уговорила ее показать ребятам свою работу, и уже скоро платье оказалось в руках сначала Нино, а затем и Адриана. Покрасневшая Дюпэн-Чен не знала куда себя деть. Почему сегодня такой смущающий день?
Агрест осторожно провел пальцами по идеально выверенным стежкам. Почему-то ощущение было таким… знакомым.
Адриан улыбнулся этим мыслям, хотя в его глазах продолжала томиться печаль. Здорово, что Маринетт уже определилась с тем, чем хочет заниматься по жизни. А вот он сам до сих пор не знал, чего хочет от жизни. Адриан поднял взгляд и, встретившись со взглядами одногруппников, только сейчас понял, что произнес все это вслух.
Маринетт, на удивление, сразу же откликнулась на его слова.
– Уверена, ты тоже сможешь найти то, что тебе будет по душе, – она смотрела на него, широко раскрыв глаза. – Даже если это что-то, в чем ты еще ни разу не практиковался, ты обязательно сможешь научиться, если захочешь. Потому что ты старательный, умеешь добиваться поставленной цели и… – Она почувствовала, что увлеклась, заметив на себе удивленные взгляды ребят. – Н-ну и… В общем, я думаю, у тебя все получится!
Она покраснела и отвела взгляд. Платье благополучно вернули обратно Дюпэн-Чен, опасаясь как бы случайно не пролить на него чего-нибудь. Маринетт побледнела лишь об одной мысли об этом и поскорее снова спрятала свою работу в пакет, а разговор перешел на другие темы. Но Адриан все еще думал о словах своей одногруппницы. Удивительно, она говорила так, будто уже давно его знает. Но разве такое возможно? Ведь раньше они почти не общались и пересекались лишь в коллеже, а затем на смежных предметах в лицее.
Время пролетело незаметно, и очень скоро пришло время уходить. Счет был уже давно оплачен, так что ребята начали подниматься из-за стола. Их столик расположился около лестницы, с которой как раз в этот же момент спускался официант с кипятком на подносе. Как вдруг что-то пошло не так. Всего секунда, мгновение, как официант внезапно споткнулся на ступеньках и повалился вниз. Кипяченая вода грозила окатить первого неудачно оказавшегося слишком близко. И этим самым неудачником был Адриан.
Все случилось слишком внезапно, невероятно быстро. Адриан не сразу заметил грозящую ему опасность и не успел даже обернуться. Он успел только инстинктивно зажмуриться… как вдруг что-то оттолкнуло его.
Адриан медленно открыл глаза. Около него была упавшая на пол Маринетт. Ее кофта почти насквозь промокла у плеча и предплечья. В тот же миг Агрест Адриан бросился к ней и сжал ее ладони, намереваясь помочь подняться, но почему-то вместо этого замер на месте, как будто это его только что окатили кипятком, а не ее. Ее слегка шершавые пальцы были совсем исколоты (наверное, от шитья?), а ее ладони, они были… Что же это было за ощущение? Адриан крепче сжал ее руки, почти до боли, и взгляд у него был какой-то ненормальный, помешанный. Маринетт тоже подняла голову. Но смотрела она как-то странно… в ее глазах не было ни капли испуга. Только пристальная сосредоточенность и настороженность.
Все это длилось всего секунду или две, но казалось, что пронеслась целая вечность, целый мир. К Агресту с Дюпэн-Чен бросились ребята. Вскоре на помощь подоспел и менеджер. Маринетт резко выдернула ладони из рук Адриана и отряхнулась. К счастью, официант успел вовремя удержать равновесие, и Маринетт пострадала не слишком сильно. Обожженная кожа покраснела и кое-где проступили волдыри, но ей сразу оказали первую помощь и даже выплатили компенсацию, извиняясь всеми возможными способами.
В конце концов все разрешилось вполне благополучно и по дороге обратно ребята опять беззаботно болтали о всяких мелочах. Но этот эпизод накрепко засел у Адриана в голове. Он никак не мог забыть взгляд, который был у Маринетт. Он никогда не представлял, что у его одногруппницы вообще может быть такой взгляд. А ее поступок… Как так вышло, что она настолько быстро среагировала? Первая реакция любого нормального человека (тем более девчонки) – отойти, отшатнуться от опасности, но она, наоборот, бросилась ему на помощь. Что не так с ее инстинктом самосохранения? Она как будто даже не задумалась о том, что может пострадать.
И что означал ее взгляд? Агрест никогда не думал о том, что его тихая одноклассница способна на подобные поступки и никогда не представлял, что она может так смотреть. Этот странный взгляд промелькнул всего на мгновение, на миллисекунду – строгий, настороженный взгляд. Как у следователя, допрашивающего преступника. Она как будто ожидала от него услышать что-то… плохое? Но когда не услышала, на ее лице отразилось облегчение.
Или может быть, ему все просто привиделось?
Вскоре ребята разделились. Адриану с Маринетт было по пути в одну сторону, так что они пошли вместе. Какое-то время они шагали молча, не произнося ни слова.
– Ты… точно в порядке?
– Да, все нормально.
– Может, все-таки зайдем в больницу?
– Нет, нет, не нужно.
Снова молчание. Адриан почти физически ощущал напряжение в воздухе. Он еще много думал о том, что ему следует сказать или спросить, как вдруг на одной из пустынных улиц Маринетт остановилась и объявила о том, что дальше пойдет сама.
– Постой! – Он бессознательно схватил ее за руку, собираясь остановить, но затем, опомнившись, тут же отпустил. – Ой, извини.
Не отдавая себе отчета, он схватил ее за пострадавшую руку, а она даже не вздрогнула, лишь слегка поморщилась. Да что с ней такое? Она только вопросительно смотрела на него. Наконец Адриан заговорил:
– Может… может, мы могли бы с тобой еще как-нибудь встретиться?
Дюпэн-Чен молчала. У нее снова был этот сосредоточенный строгий взгляд.
– Адриан, зачем тебе получше узнавать человека… который все равно скоро уедет?
На секунду Адриан растерялся и стоял ошеломленный, совсем не понимая, что на это ответить.
– Насчет пекарни… что-то ведь можно придумать? Наверняка еще можно найти какой-то выход. А помнишь вариант Нино? По-моему, это неплохая идея. К тому же, я тоже мог бы помочь и…
У Маринетт Дюпэн-Чен снова было странное выражение лица. В ее больших лазурных глазах смешались скрываемая боль и отчаянная печаль. На мгновение ее взгляд блеснул, как будто она и в самом деле обрела надежду в его словах, но затем этот огонек снова потух.
Почему раньше он никогда не замечал, что ее глаза способны выражать такое количество чувств? И почему ему кажется, будто однажды уже видел такие глаза? Но где?..
Может быть… во сне?
– Правда в том, что… – Маринетт отвела взгляд. – Мне не хочется общаться с тобой, Адриан. Прости.
На секунду Агрест опешил. Значит, он ей… неприятен? Может быть, он перегнул палку и слишком навязывался? Адриан плохо разбирался в людях. Возможно, с самого начала он на самом деле не нравился ей как человек и именно это выражал ее взгляд – отвращение? А все остальное он сам себе навоображал.
С минуту Агрест стоял неподвижно, молча обдумывая ее слова. Маринетт, нахмурившись, смотрела в другую сторону, так что Адриан мог беспрепятственно рассматривать ее. Что-то неуловимо знакомое скользило в чертах ее лица, что-то очень… родное. Адриан не мог сказать, что именно, но продолжал смотреть и никак не мог отвести глаз. Прямо сейчас он отчетливо понимал лишь одно – ему нравилось на нее смотреть.
Почти неосознанно Агрест протянул руку и коснулся мочки ее уха с сережкой-подвеской. Дюпэн-Чен вздрогнула, но глаз не подняла.
– Кажется, раньше ты всегда носила… гво́здики?
Странно, почему ему запомнилась такая мелочь?
Маринетт отстранилась. В ее глазах изнуренность и печаль.
– Мне пора идти… прости.
И она ушла. Ушла вдоль улицы, куда-то вперед, а Адриан мог только смотреть ей вслед.
Впереди Маринетт ярко загорелось клонящееся за горизонт небесное светило. Ее контрастирующий силуэт на фоне закатного неба и ярко вспыхнувшего солнца… Прямо сейчас Адриан снова оказался в том сне, что из ночи в ночь рвал его душу в клочья. Почему сейчас, наблюдая за тем, как Маринетт Дюпэн-Чен уходит, его сердце так болезненно сжималось? Почему глядя на ее удаляющуюся фигуру, он чувствовал себя так, будто теряет что-то очень важное? Словно вместе с последними лучами стремящегося к земле солнца навсегда исчезнет что-то, чего больше не вернуть.
Сейчас Маринетт выглядела иначе. Ее прямая спина и решительный шаг. Скрываемая прежде сила отразилась в ее плавных движениях.
Почему она так сильно напоминала ему того, кого он не мог видеть? Почему таким знакомым казался ее печальный взгляд, почему таким привлекательным виделся ход ее мыслей? Каждый раз, когда она улыбалась, когда заправляла прядь за ухо и когда смотрела на него. В каждом шаге, в каждом слове, в каждом выражении лица он видел…
«Я все исправлю».
Он не мог ее видеть. Не должен был.
«”Настоящей” меня будто бы и не существует».
Потому что её нет. Потому что он сам ее выдумал. Потому что пытаясь узнать ее, он чувствовал себя так, будто предает кого-то другого. Потому что нечестно и неправильно переносить свои фантазии на другого человека… на такого невинного, чистого, чудесного человека!
«Потому что в обычной жизни я не способна на такие поступки, которые совершает Ледибаг».
Потому что… черт возьми.
«Ты хороший парень, который очень одинок». «Знаешь, как еще называют божьих коровок?»
«Не переживай, у меня все хорошо!» «Сыграешь для меня?» «Я буду защищать тебя».
«Я всегда буду с тобой».
– Лгунья, – прошептал одними губами.
Она внезапно остановилась. Разве могла услышать, находясь так далеко?
