Текст книги "Крылатая тьма (СИ)"

Автор книги: AlleWayTee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Но все было не так. Получается, что я сама лишила себя жизни. Я самоубийца – это и есть тот самый грех, о котором говорила мне Эос. И словно в насмешку, я была отправлена обратно в земной мир, чтобы расхаживать перед Лэйсом, помахивая крыльями и поправляя невидимый нимб и разглагольствовать о том, что ему следует делать, чтобы сохранить свою жизнь.

Какая жестокая ирония. На такую способны только те, кто всегда сверху следил за тобой и знают о том, кто ты такая и что успела в жизни. А что вообще успела я? Допустим, я так и не рассказала Лэйсу о своих чувствах. Но успела ли я хотя бы сказать своим родителям и сестре, что люблю их? Что прошу прощения за все свои злые слова в их адрес?

Я очнулась только тогда, когда поняла, что сижу за столом на кухне у Лэйса дома и заливаюсь слезами, отчаянно жалея себя, своих родителей, сестру и всех тех, кто так или иначе скорбел о моей смерти. И я перестала плакать только тогда, когда мне в лицо внезапно уткнулись цветы. Я подняла глаза – хмурый Лэйс протягивал мне охапку белых как первый снег роз.

– Цветы на мою могилу?

Я издала что-то вроде полусмешка-полувсхлипа, но тут же замолчала, заметив покрасневшие глаза юноши. Он плакал по дороге домой, а может еще там, рядом с Либерти. Тогда я встала, чтобы обнять его и прижаться всем телом. И принялась отчаянно искать слова, которые были бы здесь уместны, но так и не нашла их. Лэйс гладил меня по волосам, пока я не успокоилась.

– Не думай об этом, – сказал он. – Я уверен, что это был несчастный случай. Либерти сказала, что она не верит, что ты пыталась покончить с собой.

– Я не знаю, – прошептала я.

– Если хочешь, мы можем съездить в ту больницу. Я уверен, что многие тебя вспомнят и скажут, что ты не могла так поступить.

– Нет, не надо. Давай забудем об этом. Все уже случилось и ничего нельзя изменить.

– Ты права. Тогда давай вспоминать только хорошее.

Лэйс хотел добавить что-то еще, но его телефон снова зазвонил. По лицу юноши пробежала гримаса раздражения, но я взяла его за руку.

– Ответь.

Он вздохнул и нажал на кнопку. В его ухо тут же ворвался беспокойных голос Ханни – я отлично слышала его. Лэйс закрыл глаза, и его лицо разгладилось.

– Ханни, у меня все нормально. Просто я узнал одну неприятную новость. Моя школьная подруга умерла. Мне нужно некоторое время побыть одному. Нет, все в порядке, тебе не нужно приезжать. Не беспокойся, ладно?

Я сомневалась, что после таких слов Ханни перестанет беспокоиться, но все же оценила честность юноши. Рука Лэйса легла мне на талию, он притянул меня к себе поближе, убирая телефон обратно в карман.

– Давай сходим кое-куда? – сказал он.

Я кивнула, даже не спрашивая, куда. Это уже не имело значения. Теперь, когда между нами не осталось никаких секретов, мне внезапно стало легко и свободно. Где-то там, в глубине моей души еще теплилась затаенная грусть. Мне понадобится время, чтобы смириться со своей смертью, которую, слушая Либерти, я будто пережила во второй раз.

Мы вновь спустились в метро, где я даже позволила себе задремать, положив голову на плечо Лэйсу. Несколько людей с удивлением смотрели на мои голые ноги в коротких шортах – неподходящая для начала октября одежда. Но это тоже уже было неважно.

Мы вышли из метро, и я сощурилась, прогоняя остатки сна. Мы стояли перед высокими воротами. А за ними мелькали цветные карусели, слышался детский смех и витали запахи попкорна и вареной кукурузы.

– Парк аттракционов? – с удивленной улыбкой я повернулась к Лэйсу.

– Он самый, – сказал тот. – Банальное место для свидания, однако я привел тебя сюда не просто так. Идем.

Он потянул меня за руку, и я последовала за ним. Мы прошли по главной аллее и остановились напротив щита, на котором была изображена карта парка. Он был огромен – часть его занимал футбольный стадион, вторая часть была отведена под засаженные деревьями дорожки и несколько прудов, а оставшаяся была заполнена самыми разными аттракционами. Здесь были и карусели, и чертово колесо, и американские горки, и вышки свободного падения – короче говоря, на любой вкус.

– У нас в школе постоянно были какие-то экскурсии, – сказал Лэйс. – В музеи или картинные галереи. Все это, конечно, интересно, но для школьников – сплошная скукотища. Но однажды наша классная руководительница сказала, что мы едем в парк аттракционов, и у всех сразу загорелись глаза. Моя сестра просто обожала аттракционы. Накануне поездки она все уши прожужжала мне о том, на чем она пойдет кататься. Разумеется, она перечислила все опасные аттракционы. Мама даже хотела оставить ее дома, но она закатила такую истерику…

Я с улыбкой слушала Лэйса. Наверное, мы с Либерти тоже постоянно ссорились, как это постоянно происходит у братьев и сестер. А потом обязательно мирились.

– И мама отпустила ее с условием, что я буду за ней приглядывать. Честно говоря, я изрядно разозлился. Я тоже хотел кататься на аттракционах, а вместо этого мне предстояло быть нянькой. Ты в этот день ходила с нами, ведь вы с моей сестрой были подругами. Я был так раздражен, что не обратил внимания на то, что ты была грустной. Ты тоже хотела развлекаться вместе со всеми, но твои родители забыли дать тебе карманных денег. Тебе хватило только на сахарную вату и на билет на колесо обозрения, но это я узнал только потом. Моя сестра тоже не обратила на это внимания – она рвалась на аттракционы. Нам дали два часа на прогулки по парку, а потом велели собраться у входа в парк. В итоге мы бросили тебя, и ты все время бродила одна. В назначенное время ты сидела у входа на скамейке, сложив руки на коленях, и выглядела очень одинокой. Тогда я понял, что никто так и не заметил, что с тобой что-то не так. Никто не спросил тебя, почему ты грустная. Но было уже поздно. Когда мы ехали домой, ты улыбалась, шутила вместе со всеми и говорила, что отлично провела время.

Я посмотрела на Лэйса с любопытством. Ему действительно было стыдно за тот случай.

– Ты, конечно же, этого тоже не помнишь. Но я помню. И мне очень жаль, что в тот день я ничего не сделал. Я мог подойти к тебе и сказать, что мы снова можем сходить в этот парк. На этот раз только вдвоем. Но я постеснялся. А теперь я…

– Не надо, – я взяла его за руку. – Не жалей об этом. Ведь мы же все-таки пришли сюда вдвоем.

– Да. Так что идем. Мы сходим на любые аттракционы, только скажи.

На самом деле это было не так уж и важно. Полет на своих собственных крыльях над городом был гораздо круче любого аттракциона. Но та непосредственность, с которой Лэйс пытался загладить свою вину из-за того случая в прошлом, о котором я даже не помнила, тронула меня. И я поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать юношу.

А потом мы все-таки пошли на аттракционы. И катались на всех, которые только могли прийти нам в голову. На колесе обозрения Лэйс все время спрашивал, так ли я вижу город с высоты своего полета, а на свободном падении меня чуть не стошнило. А на американских горках у меня так захватило дух, что я случайно дематериализовалась, чем напугала Лэйса, который думал, что я вывалилась из кабинки. Еще мы катались на карусели, сидя на разноцветных лошадках среди детей, и Лэйс с трудом сохранял серьезный вид. А потом мы грызли горячую кукурузу, сидя у озера, а живущие в нем лебеди подбирали сыпавшиеся зерна и щипали нас за коленки крепкими клювами.

Домой мы вернулись, когда уже стемнело. Пока я готовила ужин, Лэйс ушел в душ, а вернулся оттуда задумчивый.

– Я решил, что соглашусь на операцию.

Я едва не выронила нож, которым нарезала овощи.

– С чего это вдруг ты решил? – удивленно спросила я.

– Я решил это сегодня, в тот момент, когда Либерти рассказала… о том, что случилось. Я понял, что жизнь действительно очень хрупкая и ее нужно ценить. Мне это твердили и ты, и доктор Трабл, а я, болван, решил, что сам знаю, как для меня будет лучше. А ведь никогда не знаешь, что случится.

Отложив нож, я внимательно слушала.

– Ведь у меня тоже есть сестра. И два брата. Каково им будет, если они узнают, что я погиб из-за своего упрямства? Либерти выглядит так, будто она все еще в шоке от случившегося, а ведь прошел уже целый год. Я не хочу, чтобы это случилось и с моими родственниками. А Ханни? А Блисс и Райна? Уверен, они тоже будут грустить, если я…

Я кивнула.

– Я буду рядом с тобой. Как обычно.

– Я знаю.

Он притянул меня к себе и обнял. Эос, ты слышишь? Все будет хорошо. Лэйс не умрет. Он сделает операцию, и его сердце будет биться долго-долго, даже если меня уже не будет с ним рядом.

В эту ночь я долго не могла уснуть, прислушиваясь к ровному дыханию юноши. Все снова стало ясно. Нас ожидает еще одно испытание, но мы справимся с ним. Я буду рядом, и не позволю, чтобы что-то пошло не так. Нам не о чем беспокоиться. Я лишь хочу прикоснуться к нему снова, пока он будет отходить от наркоза после операции. А потом я позову Ханни, чтобы она была рядом с ним, когда он очнется. На этот раз – навсегда.

С этими мыслями я и уснула, а разбудил меня Лэйс. Было воскресенье, и солнечные лучи заглядывали в окно.

– Вставай, соня, – ласково сказал юноша, протягивая мне чашку кофе. – Нас ждут великие дела.

– Это какие же? – улыбнулась я.

Вместо ответа юноша распахнул окно, и морозный воздух ворвался в комнату, растрепав мои волосы. Я невольно поежилась.

– Ты же простудишься, – сказала я.

Лэйс натянул свитер и кивнул мне на миску клея и стопку бумажных полосок, которые лежали на стуле.

– Сегодня мы будем заклеивать окно на зиму, – весело сказал он. – Но сначала его нужно отмыть.

– Раньше, конечно, это сделать было нельзя, – проворчала я, нехотя вылезая из кровати.

Он усмехнулся и поцеловал меня, а затем вручил тряпку и ведро с мыльной водой. Это утро мы провели оттирая раму и отскабливая засохшие кусочки прошлогодней бумаги, тщательно затыкая щели утеплителем, но больше – веселясь и дурачаясь. Я смотрела на Лэйса, щеки которого раскраснелись от холодного сквозняка, и хотела, чтобы он всегда оставался таким. Кажется, я сказала ему что-то, отчего он посмотрел на меня так, что я покраснела. А затем мы услышали звонкую птичью трель. Это синичка, сидя на ветке напротив окна, прощебетала что-то на своем, на птичьем.

А затем она вспорхнула, намереваясь влететь в широко открытое окно квартиры. Лэйс весело махнул рукой, отгоняя птицу, и поскользнулся на кисточке с клеем, оставленной на полу.

Дальше все происходило как в замедленной съемке какого-нибудь фильма. Теряя равновесие, юноша оперся коленом на низкий подоконник, но его тело неумолимо тянуло вперед. Я с ужасом наблюдала как он, взмахнув руками, легко выскользнул в окно. А затем я рванула вперед.

Для меня, обитающей в иной плоскости земного мира, время и впрямь стало идти медленней. Я успела дематериализовать свое тело и в полете крепко обхватить Лэйса.

И пожелать, чтобы он не разбился.

Пожелать, чтобы и у него вдруг каким-то чудом появились крылья.

А затем я вдруг поняла, что я вновь стала человеком, и моя тяжесть увлекает его вниз, навстречу голубой надписи на асфальте. Удар был страшным – я упала на спину, и кажется, что я никогда не чувствовала такой пронзительной, раздирающей тело боли.

Последнее, что я увидела – огромные снежно-белые крылья, которые поднимались из-за плечей Лэйса и его испуганное лицо с распахнутым ртом, выкрикивающем мое имя.

========== Эпилог ==========

Так что же все-таки случилось? Это было первое, что я подумала, когда вновь открыла глаза в равнодушно-белой пустоте Лимба. Эос сидела за своим столом. Впервые на нем не было ни одной бумажки и даже ее любимой фигурки в виде ворона. Девушка просто смотрела на меня, а на ее лице застыла загадочная улыбка.

Я ощупала свое тело – оно было каким-то другим. Чуть более легким, призрачным, чем обычно. И еще от него будто исходил равномерный жар. И не только от тела – над моей головой плавал самый настоящий ангельский нимб, похожий на маленькое огненное кольцо.

– Добро пожаловать обратно, арелим Тенебрис.

– Как ты меня назвала? – озадачилась я.

– Арелим – это следующая ступень в ангельской иерархии. «Прощенные» – ангелы, которые успешно выполнили свою задачу. И теперь…

Эос указала взглядом на что-то, находящееся за моей спиной. Я обернулась. В воздухе висела, слегка колеблясь, золотистая ступенька лестницы, уходящей вверх.

– Там Рай? – нахмурилась я.

– Я не знаю, я там не была, – пожала плечами девушка. – Это ты мне потом расскажешь. Мы с тобой еще увидимся. А теперь ты можешь идти.

– Ты же знаешь, что не могу, Эос, – я покачала головой. – Не могу, пока не узнаю, что там произошло. Все случилось так быстро… Лэйс. Что с ним?

– С ним все в порядке. Тенебрис, подумай хорошенько. О чем мы с тобой говорили в прошлый раз?

Я задумалась. В прошлый раз я ворвалась в Лимб сама не своя после того, как меня забрали в полицейский участок. И я потребовала у Эос немедленного решения проблемы, после чего она рассказала мне о том, что у каждого серафима шесть крыльев.

Полетные крылья, которые помогали мне парить над городом и передвигаться со скоростью звука. Которые позволяли мне побывать в самых неожиданных местах, вроде чердаков и шпилей. Крылья памяти, которые позволили всем, кроме Лэйса, забыть обо мне. И третьи крылья, крылья души, которые я считала совершенно бесполезными. Эос сказала, что расстаться с ними очень легко.

И падая, я невольно пожелала, чтобы у Лэйса тоже были крылья, которые позволили бы ему не разбиться. А значит получается, что последнюю пару крыльев я бессознательно отдала ему.

Эос с интересом наблюдала за сменой выражений на моем лице, а потом не выдержала и рассмеялась.

– Ангелы, вы такие забавные, когда наконец начинаете думать своей головой.

– Но ты сказала, что если потерять обе пары невидимых крыльев, то обратишься в ничто!

– Так и случилось. Серафим Тенебрис перестала существовать, а вот арелим Тенебрис только начала.

– Но…

– У тебя какие-то претензии?

– В общем-то, нет.

Я снова обернулась. Ступенька лестницы призывно мерцала. Но я по-прежнему не могла идти.

– Я бы хотела увидеть его. Последний раз. Можно?

Мне казалось, что даже небеса затаили дыхание вместе со мной, пока я ожидала ответа Эос. Ее внимательные серые глаза изучали мое лицо, будто она заглядывала мне в самую душу, а затем девушка махнула рукой.

– Можно.

И я полетела.

Над городом в нежно-голубом небе, пропитанном запахами земли и травы. В земном мире уже вдруг наступила весна, и я ничуть не удивилась, когда увидела Лэйса и Ханни, держащихся за руки. Они шли с занятий, оживленно переговариваясь, и девушка нежно сжимала его ладонь. Как ни странно, во мне не шевельнулось чувство ревности. Я уже не была прежней собой – девушкой, отчаянно цепляющейся за непрожитую жизнь. Я стала кем-то другим, отстраненным от земного мира существом. И лишь тихая радость за Лэйса коснулась моей души. Своим новым зрением я видела, что под футболкой юноши заживает свежий шрам, находящийся напротив сердца. И я знала, что каждое утро он смотрит на голубую надпись на асфальте.

Не помня, откуда она появилась, но зная, что слова адресованы ему.

Когда я вернулась обратно, запыхавшаяся, радостная, Эос многозначительно кивнула мне и снова указала взглядом на зависшую в воздухе ступеньку.

– У него все будет хорошо. Благодаря тебе. Ты сможешь всегда приглядывать за ним… и еще за кое-кем.

Я улыбнулась. Опять загадки. Эос никогда не меняется. Я глубоко вздохнула и отважно ступила на первую ступеньку лестницы, ведущей в Рай.

И сразу же едва не упала под грузом воспоминаний, которые обрушились на мою бедную голову, украшенную новеньким нимбом. Вихрь картинок и чувств, пронесшийся в голове, способен был свести с ума любого человека, но… Я больше не была человеком.

Я вспомнила лица своих родителей. Школу. Вспомнила больницу и девочку, вместе с которой мы покрасили наши волосы в розовый цвет. Вспомнила ослепительный солнечный свет, бьющий в окно и как я распахнула его, потянувшись навстречу теплу. Вспомнила, как в окно едва не влетела птица, и я взмахнула руками, боясь, что она залетит в палату… Лэйс был прав. Я ни в чем не виновата. Это был несчастный случай, а не самоубийство. А ангельское существование вовсе не было моим наказанием. Это было исполнением двух моих предсмертных желаний – желания открыть свои чувства и защитить Лэйса во что бы то ни стало.

А еще… я узнала одну вещь. Да как это вообще возможно? Я с ошарашенным видом прижала обе руки к животу, а затем повернулась к Эос, но она лишь невинно помахала мне рукой.

– До новых встреч, Катрина Винг.