Текст книги "Беги, Федя, беги... авось да убежишь от меня (СИ)"
Автор книги: Alinkina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Нуептыбля! Ах, ты ж, пельмень контуженный! Морщерогий ты кизляк! Ты только что лишил меня моего ужина! – заорал я, как только восстановил дыхание. Дик тоже времени зря не терял и грызанул этого джемпельменя за задницу.
– Эта собака прекратит сегодня меня кусать?! – раздался за спиной знакомый голос.
Обернувшись, я увидел Никиту, а сзади Дика, рвущего его модные штаны.
– Эээээ… Это ж глюк был? Или нет? – в растерянности произнёс я.
– Федя, мать тебя за ногу! Убери эту зверюгу! – завопил Никита.
– Когда просят, говорят так: «Многоуважаемый Федор, а не будете ли Вы так любезны, попросить благородного Дика отпустить мою пятую точку?» – а в конце обязательно нужно добавить: "ПОЖАЛУЙСТА", – с умным видом выдал я. Да, я вредный и мстительный, особенно когда меня лишают ужина всякие глюки!
Никита заскрежетал зубами и стал крутиться волчком, пытаясь самостоятельно сбросить Дика. Ага! Наивный!
Я уже не мог спокойно наблюдать за этой картиной и стал ржать.
– Многоуважаемый Федор, а не будете ли Вы так любезны, попросить благородного Дика отпустить мою пятую точку? Пожалуйста! – прорычал от безысходности Никита.
– Нет, – спокойно ответил я, рассматривая свой корявенький маникюр.
О! Какая мимика! Какие прекрасные, налитые кровью глаза! А губы! Они такой изящной прямоугольной формы! Нос заслуживает отдельной похвалы: меня чуть не снесло от его злобного сопенья! А это рычание! До извращенца ему далеко…
– Ладно, что ты хочешь? – прорычал Никита.
– Мммм… дай-ка подумаю… – сделав задумчивую моську, произнёс я. Тут как всегда мне в голову пришла гениальная идея.
– Думай быстрее! – рявкнул Никита.
– Работа!
– Что работа?!
– Мне нужна новая работа, то есть приработок, и ты мне её найдёшь! – довольно сказал я. Молодец я! Думаю, на автосервис мне теперь дорога закрыта.
– Без проблем! – быстро согласился Никита.
– Дик, выплюни ты эту гадость! – сказал я Дику и продолжил уже шепотом: – Ты же не знаешь, вдруг у него прививок от бешенства нет, или ещё хуже – у него блохи и глисты!
Дик выплюнул штанину и фыркнул.
– Забыл! За испорченную конфету ты отвезёшь нас домой и вскроешь нам квартиру, – выдал я с невозмутимым лицом. Наглость – второе счастье.
– Ну, ты и нахал, Федька! – восхищённо ответил этот джемпельмень, потирая свою пятую точку.
– Но-но! Попрошу без оскорблений! Это компенсация за моральный и физический ущерб.
Никита только недовольно фыркнул.
– Пошли уж. Я тебя и так собирался подвезти, только ты быстро смылся из парка, – ответил Никита и пошёл к машине, стоявшей за углом.
– Ааааааа! Это же Ламборгини Диабло VT 6.0! – голосил я, бегая вокруг ярко-жёлтой машины. – Коробка передач – механическая пятиступенчатая с синхронизаторами на всех передачах. Электронная система многоточечного впрыска Lamborghini L.I.E.; головка блока цилиндров из алюминиево-магниевого сплава. Вентилируемые 355 мм дисковые тормоза на всех колесах! – продолжал я рассказывать про машину, нарезая круги вокруг неё и иногда попискивая от одной только мысли, что домой меня повезут на этой красавице.
– Да, теперь понимаю, почему Вит убьёт любого, кто к тебе подойдёт, – тихо сказал Никита.
– Что ты там бормочешь как кед старый? Слушай, а ты мне дашь порулить? А? – состроив самые умильные глазки, на которые был способен, и похлопав ресничками, спросил я у Никиты.
– Нет, – ответил, как отрезал Никита, а его глаза стали серьёзными, а взгляд колким.
– Жлоб! Тебе, что жалко?
– У тебя нет прав, но даже если бы и были, то всё равно не дал бы, – ответил он на моё нытьё.
– Откуда ты знаешь, есть они у меня или нет? – прищурившись, поинтересовался я у этой жадины.
– Я бы тебе их точно не дал! Садись, поехали, – сказал Никита, снял с сигнализации красавицу и открыл мне двери. Делать нечего, пришлось садиться. Дик первый, чуть не сбив меня с ног, впрыгнул в машину, следом уже сел и я. Когда, охая и шипя ругательства на Дика, садился Никита, я не смог сдержаться и стал хихикать. Молодец Дик, хорошо постарался, теперь не у одного меня попа болит, что не может не радовать!
– И где ты только такого волкодава взял? Его без намордника на улицу нельзя выводить, – бухтел этот жлоб.
По городу мы ехали со скоростью беременного енота, соблюдая все правила дорожного движения и пропуская всех и вся. Для этой красавицы тут тесновато, да и не разгонишься по такой дороге, но всё равно я сиял как медный самовар. Когда ещё получится прокатиться на такой машинке?
Выпитое пиво дало о себе знать, и терпеть уже больше сил не было, поэтому я сидел и ёрзал на сиденье.
Никита всю дорогу молчал как рыба, сосредоточившись на дороге, только изредка бросал на меня какие-то странные взгляды.
– Не смотри так, а то не доеду до дома! – не выдержал я.
– Почему? – недоуменно спросил он.
– Потому что мой мочевой пузырь не резиновый! Я и так уже ноги узлом завязал! Едь давай быстрее! – рявкнул я.
До дома мы не доехали.
Остановились в каком-то тёмном дворике.
– И? – спросил я у этой жадины-говядины.
– В туалет иди.
Долго упрашивать меня не пришлось. Выбежав из машины, я бросился к самому тёмному местечку. Небольшая будочка оказалась самой подходящей и была недалеко от машины, к ней я и пристроился. Пока я искал место, мне в обувь попал камешек, и почему я не удивлён? Короче, опёрся я одной рукой о будку, другой «предателя» направляю и ногой трясти начал, чтобы камушек выпал. Не разуваться же мне, в самом деле, да и в процессе я! Не прошло и тридцати секунд, как слышу топот сзади. Оборачиваюсь и вижу, как на меня с битой несется Никита.
«Пиздец тебе, Федька! Найдут твои останки в этой злачной подворотне, да ещё и с расстёгнутой ширинкой! А извращенец на меня всё же обиделся…» – была последняя мысль перед ударом.
42 ❦
В комнате с белым потолком,
С правом на надежду.
В комнате с видом на ...
Очнулся я от запаха нашатырного спирта, в комнате с голубыми стенами.
– Ну что мне за гадость опять под нос сунули? Только отдохнуть приляжешь, так сразу и норовят мне пакость сделать и переместить меня в непонятное место! – стал возмущённо бухтеть я.
– Очнулся, голубчик? Давай-ка проверим твои реакции, – сказал пожилой мужчина в белом халате, убрав ватку с нашатырём, и стал меня осматривать.
– Где я? Что произошло? – спросил я.
– В больнице, в приёмном покое. А что произошло, у брата спросишь. Повезло тебе, ожогов нет. Просто сказочно повезло! – ответил доктор и продолжил осмотр.
– Ээээ… Я вот сейчас не понял? Какой брат? Какие ожоги? – в ахуе спросил я.
– Тот, которому... кхм... на ягодицах десять швов наложили. А ожоги оттого, что тебя током ударило, – ответил доктор.
– Каких швов? На каких ягодах? Каким током? – не понял я.
– Крестиком! И не на ягодах, а на ягодицах! Током из трансформаторной будки, – уже теряя душевное равновесие, ответил врач.
– Скажите, только честно, я в дурдоме? – шепотом спросил я у врача, оглядываясь по сторонам.
– Нет, молодой человек, вы в больнице! Про то, как вы тут оказались, спросите у своего родственника, а сейчас немного полежите, скоро придёт медбрат и наложит вам тугую повязку. Перелома у вас нет, только сильный ушиб предплечья. Недельку на руку нагрузку не давать! А, в общем, до свадьбы заживёт! – ответил доктор, а затем встал и быстро вышел.
Вот гад! Оставил меня в неведении, а своими непонятными ответами только ещё больше загнал меня в тупик!
Кстати о руке. Я только сейчас почувствовал, что она сильно болит, и шевелить я ею почти не могу.
Охренеть! Да чтоб я, хоть когда-нибудь, с кем-то малознакомым куда-нибудь пошёл или поехал?! Да ни в жизнь! Кругом одни маньяки!
А что там доктор Айболит нёс про свадьбу? Даже и не знаю, я один такой везучий, или есть ещё такие же неудачники типа меня? Скупой платит дважды, тупой платит трижды, а лох платит постоянно – пословица про меня.
Тут с соседней койки, а я даже и не заметил, что тут не один, раздался приглушённый голос:
– Сестра, сестра, утку мне!
– И мне кусочек! – попросил и я. Я ж до сих пор голодный, а тут, оказывается, кормят на халяву.
– Кого тут током шандарахнуло, и кто утку в собственном соку заказывал? – раздался весёлый мужской бас, и в помещение зашёл медбрат, неся под мышкой металлическую непонятную ёмкость и лоток со всякими бинтами.
Нет, даже не так. МЕДБРАТИЩЕ. Я аж дар речи потерял. По ходу, он бодибилдингом увлекается и криминалом на досуге.
А я точно не в дурке?
– Ну? Чего молчим? Или мне начать допрос с пристрастием, мои юные партизаны? – снова раздался бас.
От такого вопроса у меня шерсть на загривке дыбом встала. Мамочки! Я не хочу с ним играть в партизана на допросе! Лучше сразу во всём признаться!
– Я! – в один голос крикнули мы с соседом по койкам. Видно, не один я решил сознаться во всех смертных грехах.
– Хм… ладно, пойдём другим путём! – хлопнув радостно в ладоши, возвестил нам медбрат.
Ой! Что-то мне не хорошо… Может, сбежать пока не поздно?
Став между койками, он тыкнул сначала на меня пальцем, от чего я покрылся испариной, а мой глаз стал дёргаться, а потом на моего соседа.
– Раз, два, три,
четыре, пять.
Вышел зайчик погулять.
Что нам делать?
Как нам быть?
Надо зайчика ловить.
Кто же будет догонять?
Будем снова мы считать:
Раз, два, три,
четыре, пять.
Ну, попробуй только, Мурзиков, не сознаться, что именно тебя током шандарахнуло! – громко закончил он и снова тыкнул в меня пальцем, улыбаясь, как крокодил.
– А кто тут утку заказывал я и так знаю, Петров! – добавил он и, глянув на моего соседа, кинул ему ту металлическую фигню.
– Меня не било током! – возмутился я. Откуда они все взяли этот бред?
– Мурзиков, сколько тебе лет? – поинтересовалось это протокольное лицо.
– Не скажу, – сказал я из вредности, как всегда не подумав.
– Ну… тогда ночью, когда ты уснёшь, я распилю тебя напополам и посчитаю по кольцам! – зловеще произнёс он, а потом заржал.
От страха я даже задрожал. Да мой извращенец просто лапочка по сравнению с ним!
Вот везёт мне на психов! Боже! Ну почему во всей больнице не нашлось нормальной, обычной медсестры!
– Шучу, Мурзик! Я про возраст почему спрашиваю-то, это ж надо было додуматься справить свою нужду на трансформаторную будку! Да ещё когда она открыта! – весело закончил он и поставил на столик лоток с бинтами.
– Эээээ… – мой мозг ушёл в отпуск, а я завис.
Пока я зависал, этот тип с криминальным лицом успел закатать рукав моей футболки и начать накладывать тугую повязку на предплечье. Я молча лежал и пялился в потолок, перекручивая в голове тот момент, когда пошёл пописать. Да уж! Картинка выходила презанятная! Как обычно мне повезло, и я в темноте нарвался на трансформаторную будку. Новоявленный «родственничек» вышел из машины вслед за мной и явно увидел, где именно я справляю нужду. А когда я камушек вытряхивать стал, этот олень из семейства малосоображающих пупокрыльчатых орангутангов, видно, решил, что меня током бьёт, и ничего умнее не придумал, как врезать мне битой. Ага! Молодец он, бля! Супермен доморощенный! Да он просто Капитан Очевидность! Прям Адмирал Ясенхуй.
Я и так катастрофа ходячая, а с этим одноклеточным хуяпуталом так вообще ещё и инвалидом стал!
Интересно бы мне ещё услышать версию парнокопытного «родственничка», а заодно узнать, почему ему швы накладывают?
– А поцарапался ты где? – как-то уж сильно ласково спросил медбрат и провел пальцами по щеке и шее, тем самым, выводя меня из раздумий над казнью «братика». От его прикосновений меня передёрнуло, по телу проэмигрировали мурашки, а перед глазами всплыл образ моего извращенца.
– Да так, неудачно упал, – невесело сказал я, вспоминая, как в парке Виталик молча встал с лавки и ушёл.
– Ну, сейчас мы заодно и царапины обработаем. Давай помогу снять футболку, – довольно констатировал медбрат, доставая из лотка перекись.
Вот тут бы мне и задуматься, а нафиг футболку снимать-то? Но я как всегда лопухнулся, витая в облаках.
Так и застал нас Никита: я без футболки лежу, а надо мной медбрат нависает и в шоке рассматривает фиолетовые засосы, которыми покрыта вся грудь.
Дальше всё было как в блокбастере: кровь на стенах, мозги на потолке, он ему руку – хрясь и ногу откусил, а тот этому голову оторвал, сел на коня и ускакал….
Правда, такую версию событий я рассказывал уже в участке.
43 ۩
– Правда-правда! Именно так и было! – с жаром закончил я свой рассказ двум представителям правопорядка, сидя в милицейском участке.
– Мурзиков, вы точно уверены, что не знаете по какой причине случился этот инцидент? – еле сдерживая смех, спросил один из них.
– Нет. Мужчины вообще загадочное явление. Абсурдно пытаться понять существо, которое писает стоя, – философски сказал я.
– Ну тогда, я думаю, мы проведём очную ставку, – задумчиво сказал самый старший из них. – Мухин! Приведите задержанных! – скомандовал он своему напарнику, который моментально исчез за дверью.
– А можно снять с меня наручники? Я же, вроде, свидетель, и ещё у меня рука болит, – жалобно попросил я. Вот как, блядь, я умудрился за день два раза побывать в наручниках, да ещё и найти огромную кучу приключений на свой зад?! Моя жизнь, как маленький артхаусный фильм: что, когда, зачем, че за хуйня вокруг происходит, пиздец, кто всё это говно придумал?! Кошмар! Только я начал мысленно причитать, как дверь в кабинет открылась, и в наручниках ввели «братика» и «медбратика». Биба и Боба – два долбоёба! В кабинете с их приходом стало как-то светло и уютно, потому как у каждого «братика» имелся фонарь под глазом, прекрасного лилово-красненького цвета, не говоря уже про другие разноцветные синяки и ссадины. Лепота!
– Мы сейчас разберёмся, кто тут свидетель, кто потерпевший, а кто преступник, – рассудительно сказал милиционер, глядя на меня. А что сразу я? Крайний, что ли?
– Итак, гражданин Любимый Н. В. и гражданин Любимкин В. Г., – прочитал с листика старший милиционер и посмотрел на этих двоих.
Услышав фамилию медбрата, я не выдержал и тихо захихикал. Ой, не могу! Бывают же в жизни совпадения! Трындец! Любимый и Любимкин! Хорошая из них парочка выйдет! Я уж постараюсь...
Эти два брата по разуму, в смысле Биба и Боба, уставились на меня и стали прожигать во мне дырку. Ага! Щаз! Вот взял так и сразу во всём сознался! Фиг вам!
На столе зазвонил телефон. Поговорив пару минут, один из милиционеров подошёл к другому и что-то тихо сказал ему на ухо.
– Больше двух говорят вслух! – ляпнул я. Что за тайны мадридского двора?
Меня они проигнорировали и вышли из кабинета.
– Не оставляйте меня одного с этими! – крикнул я, но меня уже никто не слушал.
Не успел я придумать, как мне быть и куда бежать, как дверь с грохотом открылась, и в кабинет влетел ОН. Следом за ним зашли и два милиционера. Мой сердечный ритм сошёл с ума, отбивая чечётку. Выглядел он устрашающе красивым: черные потёртые джинсы, белая, облегающая его накачанный торс футболка, слегка растрёпанные волосы, сжатые плотно губы, брови, сведённые к переносице. Глаза из зелёных превратились в почти черные, что не сулило ничего хорошего, а из ноздрей чуть ли пар не валил. Попадись ему кто-нибудь сейчас на дороге, он бы и места мокрого не оставил. Хорошо, что я тут, в уголочке...
В кабинете даже как-то потемнело и стало тяжело дышать. От извращенца просто исходили волны агрессии и жажды убийства, а воздух от напряжения чуть ли не искрил. Может, умереть от удара током было бы гуманнее?
Не один я почувствовал себя беззащитной, загнанной в угол жертвой. Никита спрятался за широкую спину медбрата – гад, и когда только успел? – и стал мне подмигивать. Он чего это? Или это у него в голове тараканы жалюзи чинят? А может, у него нервный тик? Да овощ в помощь ему, то есть хрен с ним, тут свою тушку спасать нужно.
Медбрат и милиционеры вообще наблюдали за происходящим с интересом. Может, и мне спрятаться? О, тут в кабинете сейф есть, небольшой, но страх творит чудеса. А внутри, интересно, защёлка есть или нет?
Взгляд Виталика я почти ощущал физически. Казалось, он просканировал меня самым настоящим рентгеном, от которого у меня внутри всё сжалось, в горле пересохло, а желудок тихонечко заурчал. Бедненький, даже он урчать тихонько стал от страха.
– И что это за хмырь? – разрушил затянувшуюся тишину медбрат. Бля! Да он герой! И медальку ему дадут... Шоколадную, посмертно.
Для извращенца это стало спусковым крючком. Всё происходило как в замедленной съёмке: вот медбрат, как пушинка, отлетает в сторону – это при его-то комплекции! – а Никита оказывается прижатым к стенке.
– Вит, я тебе всё объясню! – прохрипел Никита.
– Ты что творишь? А вы чего стоите?! – заорал медбрат сначала извращенцу, а потом милиционерам, которые стояли и просто ошарашено наблюдали за происходящим.
– Один псих, другой детей насилует, а вы стоите и бездействуете?! – наехал снова на ментов медбрат. Его руки были за спиной, да ещё и в наручниках, поэтому врезать извращенцу он не мог при всём желании.
После его фразы Виталик даже немного ослабил хватку и, повернувшись к нему, медленно спросил:
– Кто и каких детей насиловал?
– Он, его, – сказал медбрат и показал сначала на Никиту, а потом на меня.
Пиздец! Причем сначала Никите, а потом мне. Отомстил Никите за биту... Молодец я! Поздравляю тебя, Федька, ты – безмозглая бестолочь!
Нет, но он сам виноват! Подумал, что ко мне медбрат домогается! А у меня вся грудь в засосах и ещё синяков куча старых, и царапин после кустов... Ну медбрат и спросил – откуда? А я взял и на Никиту показал, скромно потупив глазки. Вот они и начали метелить друг друга без разборов... Кто ж знал, что два дебила – это сила, особенно если мозга нет?
После слов медбрата у Виталика глаза налились кровью, а Никите в глаз прилетел кулак.
– Вит! Да это он к Мурзику приставал! Я зашёл, а он его лапал! – прошипел Никита, морщась от боли.
Долго не думая, такой же удар получил и удивлённый медбрат.
Ещё бы он не был удивлён, когда уже его обвинили в домогательстве ко мне!
Что-то я расслабился, сейчас ведь и до меня очередь дойдёт...
Если вам сказали, что ваш поезд ушел, помните: есть еще самолёты и яхты! Терять мне всё равно нечего, решил я и кинулся к милиционерам, которые до сих пор стояли в шоке и не вмешивались в разборки.
– Дяденька милиционер! Посадите меня в камеру! Это я убил Владислава Листьева и Трофимова, того генерал-полковника в отставке. И Кеннеди тоже я! А фамилия моя настоящая Чикатило-Ганнибал-Лектор. Только не оставляйте меня с ним! – завопил я, вцепившись в ногу одному из милиционеров. Даже дикая боль в опухшей руке стала незначительной. Если Виталик так и меня стукнет, то точно не будет больше Мурзикова.
– Виталий Алексеевич, мы вам ещё нужны? – спросила жертва моих домогательств, периодически дёргая ногой и пытаясь меня стряхнуть.
– Да, всех ко мне в машину, я сам с ними разберусь, – прорычал Виталик.
– И Любимкина?
– Всех! – рявкнул он и вылетел из кабинета.
Пока все пребывали в шоке и переваривали то, что произошло, меня оторвали от ноги, а Никиту и медбрата, взяв под белы рученьки, шустро выпроводили из участка и запихнули в машину на заднее сиденье. Меня почему-то запихнули между «братиками», которые зажали меня со всех сторон. Наручники с нас так и не удосужились снять, причём мне ещё повезло: у меня руки были скованны спереди, а вот Бибе и Бобе было неудобно. Никите не повезло ещё больше, потому как сидеть он мог только боком на одной «булочке» и постоянно шипел и скрежетал зубами от боли. Моя рука, зажатая между этими лбами, стала ещё больше болеть, и шипели мы с Никитой на пару.
– Мурзик, ты олень! – прошипел Никита.
– Кто обзывается – тот в морге разлагается! И это ты во всём виноват! – ответил я ему.
Когда мы кое-как уселись, перед самым закрытием двери, чуть не сбив с ног конвоировавшего нас милиционера, в машину запрыгнул Дик и устроился у нас в ногах. И где он, интересно, пропадал всё это время?
Никита уже хотел начать возмущаться, но, услышав угрожающее рычание у себя между ног, предусмотрительно заткнулся.
– Никит, не яйца красят человека, а человек яйца, – злорадно сказал я ему и захихикал.
– Да его вообще усыпить нужно!
– За что это? Он, вообще-то, хозяина охранял! И я бы на твоём месте при нём так не выражался, а то, знаешь ли, прививки ему давно не делали, ест что попало и мечтает в последнее время реализовать себя в сексе! – мстительно выдал я ему, а Дик в подтверждение зарычал.
– Так это твой пёс? Это он, что ли, за скорой и уазиком милицейским бежал? – поинтересовался медбрат.
Ответить я не успел. Хлопнув дверцей, на водительское сиденье сел Виталик, и через секунду машина с визгом сорвалась с места.
– Вот сейчас он нас в лес вывезет и заставит тебя, Никита, яму копать, – прошептал я парню.
– Зачем? И почему меня? – не понял он.
– Как – зачем? Останки твои, думаешь, он в морозильник положит, а потом соседям по дешёвке продаст? Я копать не могу: у меня травма и я хилый, поэтому работать будешь ты. Не зря же ты «любимый»! – прошептал я, а челюсть Никиты упала на пол.
– Не переживай, Никитос! Вдруг не всё так плачевно, и он просто решил себе бассейн выкопать в лесу, а денег на рабочих не хватает. Да и одному тебе не придётся копать. У нас ещё Любимкин есть. Вот и будет у вас братская могилка, – стал я успокаивать его, а со стороны медбрата раздалось злобное сопение.
– Интересно, что он с тобой сделает? – вставил свои пять копеек медбрат.
– О! Никит! Твой брат по разуму проявил заинтересованность. А что он со мной сделает-то? Поймёт и простит. Ну или в бандероль упакует и вышлет куда-нибудь почтой России, чтобы никто никогда не нашёл. Эх, давно мечтал попутешествовать...
– Мурзик, да ты оптимист! – восхитился Никита.
– Не оптимист, а позитивный человек.
– А разница?
– Один даёт, другой дразнится! – сразу срифмовал я. – Позитивный человек – это тот, кого послали на хрен, а он оттуда вернулся отдохнувший и с магнитиками.
– А он нас и правда в лес везёт? – снова спросил медбрат.
– Догони тебя Борис Моисеев! Конечно в лес! Шашлычки, водочка, девочки – красота! – вновь зашептал я.
– Да кого ты слушаешь! Какой нафиг лес! Федя, не доводи до греха! – злобно прошипел Никита.
– Обычно, некоторым людям для того, чтобы выбить дурь из головы, надо дать по заднице. Вот тебе, вроде, и по заднице дали, что сидеть не можешь, и даже в глаз два раза, но ты всё равно наивно думаешь, что он нас домой повезёт чаем поить и печеньками угощать? – поинтересовался я у «братика».
– Хватит нести ерунду!
– Мне можно, я же током шибанутый, – подколол я Любимого.
– И кто тебя хамить-то научил? – устало спросил Никита.
– Ещё один! А я и не хамлю... я пытаюсь объяснить, что у меня спинного мозга больше, чем у тебя головного.
Никита только зарычал в ответ.
– Слушай, да ты совсем нервный стал! Тебе это... успокоиться надо. Может, тебе съездить куда-нибудь? В челюсть, например? – прошептал я Никите.
– Я тебя сейчас успокою, – прошипел он в ответ.
– Не переживайте, вот сейчас в лесок приедем, и этот псих нас всех упокоит, – вклинился в нашу шептательную перепалку медбрат.
Ехали мы, кстати, на очень приличной скорости, и медбрат пытался даже пару раз открыть рот на особо крутых поворотах, но я с Никитой на него шипели, а Дик рычал. Не хрен водителя от движения отвлекать, да ещё и нервного такого! Люди все разные, но котлеты из них получаются одинаковые. Исключение – Дик, из него получится шерстяная котлета.
Как мы доехали живыми, не знаю, особенно учитывая мою везучесть, но остановились мы у знакомого дома, а не в лесу. Никита на меня посмотрел и ухмыльнулся.
– Рано радуешься, мы за ножом, сапёрной лопаткой и пакетами для мусора, – тихо сказал я ему.
Охранники и консьерж проводили нас заинтересованными взглядами. Ещё бы! Такая колоритная покоцанная тройка, в наручниках и под конвоем злобного надзирателя.
До квартиры добрались в полном молчании. Оставив нас в прихожей, Виталик пошёл на кухню, а мы так и остались стоять столбами.
Из кухни донёсся шум и маты. Никита и медбрат рванули туда.
Нет-нет-нет, я туда не пойду! Я боюсь! И вообще, у меня нервы ни к черту, я вида крови и трупов боюсь.
За день я так устал, что сел прямо в коридоре на пол. Ко мне подошёл Дик и улёгся рядом. С кухни послышались шум и ругань, а затем раздался звон разбитого стекла. Ну вот, они сейчас все проблемы и без меня решат.
Моя рука ещё больше отекла от наручников, а в голове шумело от насыщенного дня, поэтому прислушиваться к их перепалкам не было ни сил, ни желания.
Я уже почти заснул, как из кухни вылетел Виталик, даже не заметив меня.
Кое-как встав, я зашёл на кухню. Крови не видно, мозги с потолка не свисают, следов разрушений – минимум, а главное – все живы и без наручников. Медбрат сидит и из горла водку хлещет, а Никита стоит у стола, выковыривая лёд из формочки.
– Федь, ну ты и заварил кашу, – сказал Никита, прикладывая лёд то к одному глазу, то к другому.
– Слушай, мне тоже лёд нужен, – пробасил медбрат, поставив на стол бутылку и вырывая лёд из рук Никиты.
– Ничего я не заваривал. Ты сам виноват. Хочу горькую жидкость и дохлых членистоногих, – устало произнёс я и плюхнулся на стул.
– Чего? – в один голос спросили «два брата».
– Пиво с раками хочу, невежи! – буркнул я и потянулся к бутылке с водкой. Мне тоже не мешает стресс снять.
– Никогда его таким не видел и, надеюсь, больше никогда не увижу. Он нас и слушать не стал, схватил бутылку коньяка, снял с нас наручники и ушёл. А ты, алкаш, руки от бутылки убери! – произнёс Никита и дал мне по рукам, забирая водку.
– Я не алкаш, мне просто нравится жить в жидкой среде! – возмутился я.
– Мурзиков, а тебе рука нужна? – спросил меня медбрат и странно покосился на неё.
– Ну да, – не задумываясь, ответил я и посмотрел на руку. Она вся мало того что распухла, так ещё и синяя стала.
– Ой, какая она синенькая... – нервно пробормотал я.
– А ключей он не оставил нам, – констатировал Никита.
– Давай так попробуем снять, – сказал медбрат и взял в руки нож.
– Нет! – взвизгнул я.
– Иди тогда проси ключи, пока ещё не... – договорить медбрат не успел.
– Никитушка, Никиточка, Никитусесечка! Сходи к нему за ключами! Я боюсь его! Он же меня точно прибьёт, а спишут всё на аффект! – взмолился я, поняв, куда мне надо идти.
– Кого уж, а тебя он точно не прибьёт, – ответил Никита, подталкивая меня к выходу.
– Да он меня чуть взглядом не убил в участке!
– Мурзик, да он нас скорее прибьёт, чем тебя, поэтому пойдёшь ты! – вынес вердикт Никита.
– Слушай, а как тебя зовут-то? – жалобно спросил я у медбрата.
– Василий, – удивлённо ответил медбрат.
– Вася, судя по твоему мужественному протокольному лицу, ты умеешь обращаться с этим, – кивком указал я на нож в его руке. – На, режь! – сказал решительно, положил руки на стол и, отвернувшись, зажмурился.
– Вася, не смей! Или ты хочешь, чтобы наc на самом деле, распилили на кусочки, запаковали на маленькие бандерольки и отправили почтой?! – завопил Никита.
– Вася, не слушай его, или ты забыл, кто тебе в бубен заехал?! – напомнил я ему.
– Кстати, об этом, – вкрадчиво начал Василий. – Не хочешь ли ты, Мурзик, рассказать правду?
– Мне тоже интересно послушать, – присоединился к нему Никита.
Ну всё, они меня довели!
– Ах, тебе интересно?! А в рот тебе морковкой не плюнуть?! Интересно ему! Я, вообще-то, из-за тебя оказался в больнице, вата ты матрасная! Меня током ударило, говоришь? Идиотина ты! Да я камушек вытряхивал, гандон ты штопаный! И я называю тебя гандоном, явно не подразумевая надежность, целостность и тонкий банановый аромат! А ты, Вася, извини, я просто этому оленю отомстить хотел, но не подумал, что «братика» проглючит, и он кинется тебе морду бить! – закончил я свой монолог.
– А ты вообще хоть о чём-то задумываешься? – ядовито прошипел Никита.
– Уйди, противный! А ты, Вася, – режь! И если этот вшивый ещё раз попробует «мяф-ф» сказать, то кастрируй его нафиг! – выдал я и посмотрел выразительно на Никиту.
– Ну, как знаете, я в этом не участвую! – обиженно ответил «родственничек» и отвернулся.
– Вася, я без анестезии не смогу, – сказал я, схватил бутылку с водкой и сделал пару больших глотков.
– Вот теперь – давай! – скомандовал я, когда обжигающая жидкость опустилась в обезвоженный желудок.
– А-а-а-а-а-а! Вася, ты не медбрат, ты патологоанатом! Чем я теперь есть буду?! Теперь меня даже в армию без руки не возьмут! – прокричал я и рухнул в обморок.
44 〠
Уронили Федьку на пол,
оторвали Федьке лапу,
истрепали Федьке шкуру,
в жилы впрыснули микстуру.
В мёд подмешивали перца,
с ритма сбить пытались сердце,
наплевали Федьке в душу
и лапшой набили уши.
Лбом покачивали медным,
называли Федьку вредным,
слали к чёрту, слали к богу,
шили дальнюю дорогу.
Только хмурый и косматый
улыбался виновато,
словно он один виновен
в том, что мир жесток и тёмен.
Но пока не вбита крышка,
Землю в лапах держит Федька.
И легко ему под ношей,
потому что он хороший.
– Ты что с ним сделал, изверг?! Ты что, не понимаешь?! Он же теперь точно с нас живьём шкуру снимет, на кол посадит и скажет, что так и было! – голосил Никита, бегая вокруг меня.
– А Виталик – это псих тот? Вообще, какое он отношение к вам имеет? – спокойно спросил Вася, подкуривая сигарету.
– О! Этот псих имеет непосредственное отношение к вот этому дохлому, безрукому чуду! – ехидно произнёс Никита и тыкнул в меня пальцем.
– Как я понимаю, слово "имеет" – основное? – довольно скалясь, пробасил Боба.
– То есть, тебя волнует только это?! – взревел Никита и попытался отобрать сигарету у медбрата.
– Заткнись. Ещё раз попробуешь забрать сигарету, я тебе лицо обглодаю, – сказал Вася и выставил перед лицом Никиты здоровый кулак.
– А ты, Мурзиков, если сейчас же не перестанешь прикидываться, я тебя свяжу, поставлю клизму, дам снотворного, сниму всё на видео и закину ролик в интернет! – продолжил Вася, выпуская первую струю дыма изо рта.
– Параллельно ставить клизму и снимать видео ты не сможешь! – возразил я, заканчивая прикидываться мёртвым сусликом.
– Конечно, нет! Это с радостью сделает он! – довольно пробасил медбрат и указал на Никиту.
– Вася, да ты коварный тип! – восхищённо заметил я.
– Ты! Ты! Ты – засранец! Ты меня чуть до инфаркта не довёл! – закричал Биба (Никита) и попытался дать мне подзатыльник.
– А у тебя, Никита, я смотрю, настроение поднялось? И искра в глазах появилась. Снова мозг коротит, и попа требует приключений? – поинтересовался я у этого нервного неадеквата, уворачиваясь от подзатыльника.
– Я те сейчас устрою приключения твоей попе! – заорал он и принялся расстегивать ремень.
– Да ты затейник, оказывается! Виталюсечку позовём, или только Васяткой обойдёмся? – промурлыкал я и эротично провёл рукой себе по попе. Вася аж дымом подавился, а Никита покраснел и быстро застегнул ремень обратно.
