Текст книги "Щель (СИ)"
Автор книги: Alfranza
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Это и есть их дом! – повысил голос Парамонов, заметив, как остальные посмотрели в их сторону. – Это место всегда было чьим-то домом, сержант. Поляки скоты, конечно, но они очень хорошо понимают, что делают. А вот многие из нас, походу не очень.
– Что ты имеешь ввиду? – не совсем понял Митрюк, оставив сигарету на потом.
– Я имею ввиду, что даже ты, сержант, не знаешь, что на самом деле защищают аббераты, правда?
Митрюк уставился на него с немым вопросом в глазах. Стало немного не по себе от того, что они трое пошли за человеком, которого, в сущности, и не знают. Кто сейчас даст гарантии, что он не заведет их черти куда!? Да никто!
Поэтому Митрюк осторожно, не привлекая внимание к своим движениям, взялся за калаш и в следующий миг уже держал на мушке Парамонова.
– Эй, Митрюк! – подскочил Абаев, явно позабыв, каким может быть его приятель. – Стой, Митрюк! Погоди…
Митрюк только что понял, что он действительно многого не знает. Он-то считал, что так называемая «щель» лишь нечто вполне осязаемое, что-то, что не всякий знает, тайна, которую охраняют аббераты. Но выходит, что о «щели» знают достаточно. Мало того, она не миф, не тайна. И Парамонов, скорее всего, тоже в курсе о ней, поэтому и навязался идти с ними. А так, нафига ему это все нужно?!
– Не глупи, сержант, – вальяжно прислонился к сосне Парамонов. – Здесь может и тишина, но не безлюдность.
После последних слов Евсенко и Абаев стали еще больше озираться по сторонам, в попытке понять что происходит и куда их завел кадет. Однако в округе никого не было, та же тишина висела саваном.
– Ты расскажешь мне все. Сейчас. А потом … потом мы может быть возьмем тебя с собой. Я подумаю.
Такой расклад и предполагал Абаев, он-то хорошо знал Митрюка, каким тот бывает подозрительным. Его паранойя часто ему жизнь спасала. Но на этот раз такой расклад не устроит Парамонова. И хотя кадет не показал страха, тот у него присутствовал и наметанный глаз Абаева уловил его.
– Дрожу от страха, – саркастически хмыкнул Парамонов. – Вам без меня не выбраться отсюда. Я здесь каждую кочку знаю. А вы? Вы вообще представляете где мы находимся?
– Не заговаривай зубы, – процедил Митрюк. – Выкладывай. Всё. Потом решим, что с тобой делать, а что нет.
– Ты действительно хочешь знать эту правду? Подумай, сержант. Правда иногда только мешает. И время отнимает. А у нас времени в обрез. Еще двадцать четыре часа и девушку ты свою не найдешь. А если найдешь, не вернешь. Поверь мне.
– Не верю, – буркнул Митрюк. – Не тяни резину, говори. Или мне тебе ногу прострелить.
Евсенко и Абаев даже не ожидали следующего действия Митрюка, который пустил очередь под ноги Парамонову, который аж присел от неожиданного действия попутчика.
– Какого, Митрюк…
Автоматная очередь эхом отдалась в по всей местности и вернулась обратно, сотрясая песчинки на земле.
– Эй, спокойно! – поднял руки Парамонов, быстро поняв, что Митрюк не шутит. – Я все скажу. Только больше не стреляй.
Парамонов обернулся и вдруг неожиданно упал, как подкошенный и изо рта у него пошла кровь.
– Ложись!!! – скомандовал Евсенко.
====== 15. ======
Голова гудела как трансформаторный столб. Митрюк открыл глаза, пытаясь сосредоточится на том, что он видит. Сперва все расплывалось, но затем, в прояснившемся пространстве, он сперва увидел звездное майское небо, а затем бледное лицо Абаева.
– Живой…
Попытавшись подняться, Митрюк понял, что мир покачивается, а голова словно чугунная. Абаев, видимо долго тормошивший его, уже отчаялся достучаться до друга.
– Что, черт возьми, произошло? – хриплым голосом спросил Митрюк.
Вокруг буйствовала холодная весенняя ночь. Они вроде днем сюда шли. Они…
– Где Евсенко? – догадался спросить Митрюк, вспоминая, что брали этого недонапарника с собой. – А этот кретин, Парамонов?
– Походу мы здесь втроем, – отозвался из-за кустов Евсенко. – А вот где Парамонов, я тоже хотел бы знать. А еще хотел бы знать, где мы и почему на часах пятое мая, ведь, когда мы вышли, было третье.
Митрюк уставился на него. Он ничего не помнил из последнего, что с ним происходило. Они что в черную дыру провалились здесь или в какую-нибудь чертову аномальную зону, коих, говаривают, здесь не счесть.
Медленно до троих начало доходить осознание, что куда бы они не шли два дня назад, они уже опоздали. Тогда счет шел на часы, сейчас…
– Я как чувствовал, что здесь может быть не чисто, – проныл Абаев, поднимаясь с холодной земли. – Нужно было проверить Парамонова, а я повелся на срочность, и …
– Хватит причитать! – огрызнулся Евсенко. – Где наше оружие?
Вот тут стало совсем не по себе. Каждый из них что-то прихватил с собой. Сейчас из всего того, что они взяли, остался только перочинный нож у Евсенко и разряженный револьвер у Абаева.
– Какого черта здесь происходит? – громко спросил в тишину ночи Митрюк.
– Тише ты, – прошипел Евсенко, пытаясь найти сигареты, чтобы закурить. – Последний раз, когда ты решил, что здесь вокруг никого, мы по твоей милости теперь неизвестно где и потеряли полтора дня!
– У меня у одного состояние близкое к похмелью? – признался Абаев. – Можете считать меня психом, но мне кажется, что кто-то заставил нас потерять эти полтора дня. Выходит, что Парамонов либо знал то, что здесь есть кто-то, либо стал жертвой своей самоуверенности. Черт с ним. Что будем делать? Назад пойдем?
– Мы даже не в курсе нашего местоположения, а ты про …назад. Куда назад? Ты видишь, как и куда идти? – разозлился Евсенко. – Нужно исследовать местность, меня учили когда-то давно по звездам ориентироваться. Сейчас попробую.
Он поднял голову, в поисках полярной звезды, пока Абаев и Митрюк пытались найти сухие ветки на растопку.
– Мы все равно должны попасть к аббератам, я просто так не отступлюсь, – вдруг сказал Митрюк, вглядываясь в зябкую тишину ближайшего подлеска. – Я обещал ей если что, я ее искать буду. Если повернем назад, мои обещания гроша ломанного не стоят.
– Я и не знал, что ты такой романтик, – усмехнулся Евсенко, беззлобно кивая на полотно звезд над ними. – Я, кажется, понял, что мы недалеко от того чертового озера, где нас должен был встретить друг Парамонова.
– Это ты по звездам вычислил? – попытался подколоть Абаев.
– Нет, просто пахнет мокрым песком. А еще я слышу всплески. Прислушайтесь!
Все трое, как по команде, замолчали, создавая оглушающую тишину, в которой где-то неподалёку действительно словно что-то плескалось. Абаев знал, что не смотря на радиацию, многие жители Припяти не ушли, а остались здесь жить. И живут по сей день, и рыбу ловят и стирают в этой жуткой реке и озерах. Но делают они это днем. Кого же понесло на рыбалку ночью?
– Надо посмотреть! – рванул перед подлесок Митрюк на шум всплесков. – Может быть мы у самой цели, а сидим тут сопли распускаем. Пошли!
– Стой! Митрюк…
Сержант успел сделать всего два шага, после чего в его шею словно что-то впилось, бесшумно и бесследно. Митрюк на мгновение остановился, а потом упал как подкошенный.
– Бежим! – закричал Евсенко.
Они с Абаевым не сговариваясь, бросились в разные стороны. Абаев рванул в другую сторону подлеска, а Евсенко, в обратную, откуда они и шли. Несколько раз он падал, спотыкаясь о кочки и песчаные рытвины, однако бегать он умел хорошо, лучше, чем стрелять и думать. Оглядываться не представляло возможным, поэтому Евсенко решил сперва убежать как можно дальше, а уже потом думать, что делать дальше. Он понадеялся, что побегут за Абаевым, а не за ним. Но ошибся. За ним тоже следовало как минимум два человека, однако, они очень сильно отставали в дистанции. Да и бег по пересеченной местности, по песку, камням и рытвинам, когда-то размытым дождем, было не из легких.
Пробежав так навскидку около двух-трех километров в удалении от озера, он понял, что силы-то не бесконечны. К тому же преследователи, походу, отстали намного, он не слышал позади никого. Поэтому пробежав еще метров триста, он рухнул на песок, пытаясь отдышаться.
– Зря ты здесь бегаешь, парень, – разрезал мужской голос тугую тишину ночи. – Это опасная земля.
Попытавшись вскочить на ноги, Евсенко тут же получил сильный удар чем-то вроде приклада по голове и потерял сознание.
– Ну, как это называется, Пёс? Почему они все бегут именно к моему дому? – всплеснул руками Маня, вешая винтовку обратно на плечо. – Помоги мне затащить доброго молодца в барак, утром с ним разберемся.
Зарема какое-то время смотрела через небольшое решетчатое окно на то, как Людмила беседует с трофейной девушкой. Не прошло и двух суток, как эти двое нашли общий язык. Где-то внутри уже вовсю бушевала ревность, но Зарема понимала, что информация, которую Люда выудит из этой девчонки – на вес золота. Благо, что выудит – она не сомневалась.
– Зарька, мы двух лазутчиков поймали, – отвлек ее от созерцания разговора Макс. – Один из них твой приятель, Абаев. А другого не знаю. Но походу у них чипы серии C. Что будем делать?
Чипы серии С не означали ничего хорошего. Обнаружить их было не так просто, однако у Заремы был прибор, сконструированный, как она сама говорила, ее погибшим братом. Он мог отследить в человеческом теле все чипы, всех серий. Но серия С была очень труднодоступной и чип было практически невозможно извлечь из-под кожи, проще пристрелить меченого.
– Поднимай группу псовых, пусть прочешут квадраты с первого по сто седьмой. Обо всех подозрительных личностях сообщать мне или Жеке. Где она, кстати?
– Она и добыла лазутчиков. Вычислила на раз-два. А то мы бы мимо прошли, – восхищенно покачал головой Макс. – Абаева в погреб посадили, а со вторым что?
– Я сама разберусь с ним. Где Пёс?
– Ушел с Винтом в разведку. Они Серого взяли и Вия. Может тоже трофеи припрут, кто знает.
Зарема задумалась. Уж очень часто Пёс стал отлучаться в неизвестном направлении. Он, конечно, не ее собака, но мог бы и сообщать куда уходит, а то доверие вещь хрупкая.
– Найди Шустрого и Морта. Поставь здесь пост.
Макс кивнул и вышел по другой лестнице, оставляя Зарему снова смотреть на мило беседующих за дверью. Конечно, она была уверена, что пост здесь необходим. Может и хорошо, что Пёс на разведке, уж очень он к Люде не ровно дышит, могут что-то замышлять. А Морта просто так не возьмешь, да и говорить он разучился еще двадцать лет назад. Так что в любом случае – на руку.
Дождавшись псовых и отдав приказ жестом, Зарема зашла в подсобное помещение напротив кабинета с трофеем и включила запись прослушки разговора. Нужно обо всем быть в курсе, а то как бы потом не пожалеть. Поставив запись в режим кодировки, она сохранила изменения и вышла, намереваясь разобраться с лазутчиками до того, как они приведут неприятности.
Людмила отреагировала на щелчок, где-то за толстой дверью наружу. После чего жестом показала Мире, о чем ей нужно говорить сейчас. Все-таки Пёс был гениальным «человеком», если не сейчас, то в прошлом. Как и предполагала Людмила, Зарема будет за ней следить и наблюдать. Но чтобы прослушка, видимо все-таки фарс ею был отработан не до конца, где-то гетеросексуальная Людмила допустила ошибку, раз Зарема не доверяла ее разговорам с трофеем. Что же, походу, Пёс и Маня были правы. Грядет смена власти. Но до этого момента девушка перед ней должна понять, что происходит в сущности.
Мира замолчала на полуслове. Перевела дух и заговорила о совершенно других вещах, которые были заранее обговорены ею с Людмилой, еще вчера ночью.
Людмила верила, что эта игра точно стоит свеч.
====== 16. ======
Пёс безэмоционально смотрел на приходящего в себя человека в форме вооруженных сил Украины. Он когда-то тоже носил такую форму, очень давно. И сержантские погоны даже. Его звали тогда официально – Анатолий Федорович Назаренко. А сейчас он просто Пёс, которому от этого человека нужна вся правда и он должен ее добыть, иначе может статься так, что им всем не сдобровать.
– Очнулся? – прогундосил Маня, закуривая самокрутку. – Aqui trajo al diablo*! Винт принеси-ка «коктейль» гостю. И будь наготове!
Это он очень вовремя сказал, потому что как только Евсенко пришел в себя, он оттолкнул стоявшего около него Серого и рванул к двери, где тут же наткнулся на Пса и получил по голове.
– Тихо! – прошептал Пёс, снимая ремень. – Если будешь вести себя тихо, «коктейль» не понадобиться, – он кивнул на Винта со шприцем и крепче сжал пряжку ремня в лапе.
Евсенко притих, разглядывая Пса внимательно. Пёс не знал парня в лицо, но тот все силился его рассмотреть. А потом, когда Винт по приказу Мани уже занес шприц над головой Евсенко, тот неожиданно произнес:
– Назаренко! Ты меня не помнишь? Ты меня обучал серваки чинить! Ну, вспомни…
Винт ошарашенно остановился, а Маня, усмехнувшись в усы, крякнул:
– Знакомцев у тебя, Пёс, даже среди падали. Мы покурим, будем поблизости. Объясни служивому, что тут происходит. А то ведь придется «коктейлем» опаивать.
Оставшись наедине с Евсенко, первое, что сделал Пёс, заковал своего «друга» в наручники. Для безопасности все средства хороши, особенно когда они все на необъявленной войне.
– Так-то ты друзей встречаешь, – покачал головой Евсенко.
– Ближе к делу, – серьезно сказал Пёс. – Откуда у тебя чип серии С в руке?
Евсенко уставился на него. Какое-то время он тупо смотрел на Пса, который когда-то был человеком, мало того, работавшим с ним бок о бок. А сейчас, он был похож на человека… Снежного человека. И шерсть, как у волка или собаки. По всему телу. На ногах, руках, частично на лице. Как-то не так он представлял мутацию, видимо. И аббератов.
– Какой еще чип?
Пёс вздохнул. Он не любил когда бывшие друзья, коллеги начинали «дурака» включать. Чести им это не делало.
– Обычный. Которыми животных метят на фермах. Но у тебя он усовершенствованный. Кто поставил?
Тишина ответом на вопрос не являлась, однако Евсенко никак не мог понять вопрос. Какой чип? Откуда? И зачем его на людей ставить, если он предназначен для животных на фермах?
– Я тебя не понимаю, приятель! – попытался отшутится Евсенко, и даже не предполагал, что шутки в этом доме могут понять превратно.
Пёс снова покачал головой и поднявшись с табурета, издал странный звук. После чего дверь отворилась, в нее вошли хозяева дома, сказали что-то на неизвестном ему языке, вывернули руку и сделали укол. После чего в глазах потемнело.
– Что сказал? – поинтересовался Маня.
– Он не знает, кто поставил чипы. Возможно, мать их ити, добровольцы! Те будут поопаснее самих охотников. Вколи двойную дозу «коктейля», чтоб не расслаблялся. И посмотрим, что скажет.
«Коктейль» представлял собой некую смесь барбитуратов, в простонародье называемых сывороткой правды.
Пока Абаев сидел в подвале, ему на ум пришла мысль, что кто-то их вырубил, там, в степи. На какое-то время, очевидно на несколько часов. А потом выкинул, как будто ничего не было. Только вот за эти часы с ними явно что-то произойти могло. Он, конечно, слышал о военных добровольцах, которые шли в польскую разведку для шпионажа разного рода. О добровольцах польской разведки здесь говорили шепотом, боясь, что их везде могут подслушивать. Здесь и сейчас тоже могли. Нужно было поговорить с Заремой с глазу на глаз. Только как это сделать, если ему не доверяют?!
Дверь в подвал скрипнула и Абаев поднял голову. Свет включился внезапно, заставляя детектива щуриться.
– Слава богу, Зарема… Нам надо погово…
Рано он обрадовался, что они с Заремой друзья. Ох, рано! Как только он увидел перед собой ее лицо, ему в спину был пущен электрический разряд шокера. Не устояв на ногах, Руслан рухнул на пол, закрывая лицо руками.
– Стойте! Я вам не враг! – прохрипел он. – Я не… предатель. Добровольцы нас чипировали!
Макс замахнулся, но Зарема жестом остановила его руку с шокером.
– Что ты сказал?!
Абаев открыл глаза. Над ним стояли пятеро: Макс, Зарема, Пит, Франтишек и Жека. Все они были готовы за секунду поджарить его в этом подвале, если сию же секунду не услышат продолжение предложения.
– Говори! – приказным тоном сказала Зарема, направляя на детектива пистолет. – Или отправлю к предкам. Живо!!!
Абаев лежа на спине поднял руки, показывая, что безоружен и хочет говорить. Промелькнула мысль, что дверь из подвала сейчас открыта, он мог был уложить Франтишека, отобрать калаш и дать очередь, убегая. Но как далеко он убежит? Если его найдут, жалеть не станут. Выбора нет!
– Я думаю, что когда …я сюда шел, меня схватили Добровольцы и чипировали. Я не помню последние десять часов, – ответил Абаев, стараясь подбирать слова, что бы не спалиться что он шел сюда не один.
– На черта ты вообще сюда шел снова? Жить надоело?! – разозлилась Зарема. – Или я тебе объяснила непонятно?!
Абаев хотел ответить честно, но ему на ум пришла неожиданная спасительная идея.
– Меня свои предали…
Макс и Франтишек услышав последнюю фразу, сразу же опустили винтовки, то Зарема все еще держала Абаева на мушке.
– Пит! Обыщи его!
Рослый, грубый Пит, резкими движениями выворачивал карманы и шарился по озябшему телу Абаева.
– Чисто!
– Слушайте, я больше не коп, не детектив… у меня даже значка нет. У меня ничего больше нет. Я вам пригожусь. Только с чипом я не знаю что делать. Изъять сможете?
– Сможем, – с улыбкой кивнула Жека. – Макс у нас спец. Да и Франтишек. И я, если что пойдет не так.
Это было странно, но когда Жека сказала последнюю фразу и улыбнулась, в сознании Абаева всплыл размытый эпизод … будто бы произошедший совсем недавно, буквально несколько часов назад. Он передернул плечами, переведя взгляд на Зарему, которая все еще держала пистолет наведенным на него.
– Я готов избавится от чипа прямо сейчас. У вас будет возможность разобрать его и посмотреть …откуда ноги растут. Разве не любопытно?
Сам-то Абаев понимал, что скорее всего любопытство тут не причем и эти чипы уничтожаются, чтобы не отследить было. А может быть на то место, где был один чип, ставят другой. Такие слухи тоже ходили в разведывательном отделе, но никто из них не знал это наверняка. И вот Абаеву придется на собственной шкуре все это испытать. И кто знает, что из всего этого выйдет.
– Готов? На операционный стол его. Живо!
Это последнее, что услышал Абаев перед тем, как ему что-то вкололи. После этого наступила тишина и темнота.
Они с трофейной девушкой проговорили почти четыре часа к ряду. До утра оставалось два часа и нужно было немного поспать. Ей казалось, что она знает Миру не три дня, а вечность. Но тем не менее, терять бдительность было смерти подобно. То, что они проговорили четыре часа, не значит, что они друзья навек. Люда чувствовала, что Мира не часть этой жизни, аббератовской. Дай ей пистолет, она их всех перестреляет как бешеных собак. А потом взорвет здесь все к чертовой матери. Люда была уверена в том, что впереди огромная работа. Но даст ли ей Зарема закончить эту работу, вот в чем вопрос.
– Мне пора идти. До утра два часа. Я должна отметится в штабе о том, что все идет хорошо, – пояснила свой уход Люда.
– Зачем тебе это? – вдруг спросила Мира. – Я – враг. Вам всем. И вы это знаете.
Люда знала уж точно. Но это сейчас, а что будет через месяц – неизвестно. А точнее, ей-то известно, но жизнь здесь очень непредсказуема, может быть тысячи дорог, вариантов и возможностей. Именно так иногда видела будущее Людмила во сне. Поэтому ей он был необходим.
– Может быть да, а может быть нет.
Закрыв дверь, она узрела Мортона, который передал ей записку от Заремы, в которой было всего одно предложение: «Закончишь, срочно возвращайся в штаб!»
– Вот и поспала, – криво улыбнулась Людмила, направляясь вниз по лестнице.
Комментарий к 16. *(исп.) Вот же принес черт!
====== 17. ======
Двенадцать часов спустя.
Митрюк понял, что еще жив, когда чья-то нога в сапоге снова обработала его по ребрам. Восемь часов назад его били так, что он думал убьют. Лучше убили бы. Сейчас все тело болело, словно на нем живого места от побоев не было. Лампочка, которая качалась под потолком, иногда напоминала Митрюку, что он живой. А раз живой, должен выбраться и искать Миру.
Мира…
– Мира…
– Смотри-ка, пощады просит, – хохотнул едкий прокуренный голос. – Дмитро, дай ему еще!
Сознание сжалось в ожидании очередного удара по ребрам, но его не последовало. Скрипнула дверь, Митрюк услышал шаги. Затем шепот на украинском и трехэтажный русский мат. Разобрать слова было сложно, но среди всего этого он четко услышал лишь одно: «расстрелять».
– Погодите, – сплевывая кровь, попытался подняться Митрюк.
Ему совершенно не хотелось вот так закончить. Он же свой, русский. Не враг, не отступник. У него форма, удостоверение, у него информация есть, ее проверить можно.
– Я – сержант Сергей Митрюк, мой номер значка 120621, проверьте. Я не вру! – пытался он говорить четко, но язык не слушался. – Я на здесь на задании, мой старшина подтвердит. Его фамилия…
– Заткнись! – прокричал над ухом кто-то. – Ты, тварь подколодная, нам всю игру испортил. И дружки твои! Если бы не вы, твари, мы бы давно аббератов убрали. Такое дело завалить из-за трех олухов! Говори, где дружки твои! А то сейчас на пушечное мясо пущу!
Это были не пустые угрозы. Митрюк понимал, что здесь в степях Припяти орудует какая-то сторонняя организация, а попросту шайка, которая возможно вне закона. Он пытался разглядеть форму, но в глазах все расплывалось, верно здорово ему по голове настучали, сотрясение мозга… Возможно.
– Я не знаю о ком вы… Не знаю. Они не мои друзья, увязались за мной. Я не знаю их.
– Да расстрелять его, Бериша, и дело с концом. А то Ковыль придет, пиздюлей вставит, что мы лазутчика до сих пор не убили! – прогундосил второй служивый, держа на готове калаш, направленный Митрюку в голову. – Давай я сам, а ты проверь постовых.
– Ладно, – махнул рукой он. – Забирай. Только чтобы без осечек, как раньше. А то я самого тебя пристрелю, понял?
– Так точно, капитан.
После этих слов, Митрюка подняли под руки и вытащили на свет. Утро было на славу. Солнце пекло вовсю. Хоть бы глоток воды… перед смертью. Хоть каплю.
Пока его волокли за пределы этого полевого штаба, он смутно различал лица тех, кто видимо считал себя по меньшей мере в лучшем положении, чем он. Они улыбались, что-то говорили, другие плевали ему под ноги и матерились на польском. Третьи молча провожали взглядом, сочувствовали даже, но зорко смотрели, чтобы никто этого не увидел.
– Байда, не забывай о контрольном! – крикнул кто-то из толпы. – А то выживет еще после твоих милосердных выстрелов.
Так Митрюк понял, что хотя бы мизерный шанс у него будет. Видимо этот Байда не лучший стрелок, к тому же сам под пулей ходит. Митрюк сейчас не в состоянии бороться с ним, но сбежать силы определенно будут. Только куда бежать, если он даже примерно не знает, где он.
Они шли не долго, но словно петляли. Двое служивых, что практически несли его на себе, ушли, как только Байда перезарядил калаш и повернулся к сидящему на земле Митрюку. Умереть стоя было непосильной задачей. Как же он собирается бежать? Как собирается противостоять Байде с калашом?!
– Даже умереть как мужик не можешь, – цокнул языком Байда, наведя на него ствол. – Что с тебя взять?
– Сержант Сергей Митрюк, номер значка 120621, – выплюнул вместе с кровью Митрюк, смотря в глаза своему убийце.
Байда ухмыльнулся. Замешкался. Проверил калаш. Секунды тянулись медленно, словно кто-то специально растягивал их, как резину. Байда обернулся, достал папиросы, закурил. Поднял голову вверх, там голосило синее небо. Байда хохотнул и снова взялся за калаш. Тут и прозвучал выстрел. Митрюк не успев подняться-таки на ноги, упал на землю. Он услышал стрельбу, крики, как вдалеке рвались снаряды. Кто-то схватил его за рубашку сзади и потащил по земле. Затем взял под руки снова. И вот тогда, примерно в метрах десяти от себя, он увидел Байду с прострелянной головой и чей-то мужской голос с жутким акцентом, весело сказал:
– Молчи и выживешь…
Когда-то давно, когда молодой и амбициозный парень пришел служить в милицию, он и подумать не мог, что он дослужится до того, что не будет знать на какой же он стороне.
– Ну, пришел в себя?! – сказал Макс, снимая медицинские белые перчатки и кидая их мимо урны. – Вставай, тебе пожрать надо и походить. А то так и сдохнешь.
Воодушевляющая речь псового. И как его допускают до медицинских операций с его-то шерстяным лапами? Бред.
Абаев поднялся на холодной кушетке. Мир покачивался. Спрыгнув с нее, он едва не завалился на бок, но Макс заботливо поддержал его за локоть.
– Не падай. Не подводи меня, – улыбнулся он совершенно не псовой улыбкой. – Я тебя как надо заштопал, но какое-то время болеть будет. Зарема занята сейчас, так что можешь походить по заросшему саду, Франтишек присмотрит за тобой. Вы ведь знакомцы.
Сад представлял собой заросший травой, кустами и плющом небольшой продольный сквер, с одним выходом и входом. Вход раньше представлял ворота, на которых было что-то написано, но теперь не разобрать. Все буквы отвалились, осталось только окончание «ось». Аббераты про себя этого «Оськой» звали. Никто, по понятным причинам, здесь ничего не косил и не выстригал, но дорожки были и даже парочка скамеек из далекого советского прошлого.
На одну такую скамейку и присел Абаев.
– Думал, что ты давно из этой помойки сбежал.
Абаев обернулся. В проеме железного выхода стоял с винтовкой в обнимку Франтишек. Он почти не изменился. Ну разве что шерстью зарос, но совсем немного. Не так как Макс. У Франтишека всегда были удивительного цвета глаза. Голубые, как то самое небо, что сейчас было над ними.
– Мой долг быть здесь…
– Ой, да брось эти сказки. Мне-то не рассказывай, – прошелся перед ним Франтишек. – Максу можешь лапшу на уши вешать и остальным, они проглотят. А я тебя слишком хорошо знаю. Что тебе за выгода с этого?
Франтишек и правда хорошо знал Руслана. Как можно плохо знать того, с кем три года спал?!
Абаев отвернулся и уставился на какую-то колючую траву, которая росла перед ним. Говорить не хотелось, просто посидеть в тишине, пока еще можно. А то не ровен час опять какие-то военные действия начнутся.
– На войне как на войне, – выдавил он из себя.
Франтишек присел на корточки перед ним с намерением заглянуть в глаза своему бывшему любовнику.
– Эй, все за этой чертовой щелью тут охотятся. Ты тоже?
Щель походу была притчей во язытцах. Неужели и правда не миф? А если не миф, то все очень серьезно. Если те люди, которые их чипировали узнают о местоположении… Выходит, они не знают, где находится щель?! Но на черта им-то? Они военные, их дело война. Но выходит, что не совсем так.
– Что ты о добровольцах знаешь? – вместо ответа, спросил Руслан.
Франтишек усмехнулся, доставая самокрутку.
– Много будешь знать…
– Я серьезно, – перебил он его. – Если меня там чипировали, значит о Щели они и не знают. И о том, где она и есть ли она.
Франтишек перестал возится с самокруткой, уставившись на него. Он долго и тщательно вглядывался в его глаза, а потом резко поднялся. Закурил.
– Мой тебе совет: не лезь в это. Аббераты без тебя разберутся. Я тебя ночью проведу окольными путями, посажу на полуторку, которые тут за рекой ходят до Семиходи. И сделай мне подарок, больше сюда не возвращайся. Ага?
– Нет! – резко одернул его Абаев. – Мне нельзя обратно, меня без суда и следствия порешат.
– Я тебе на скорую руку напишу бумажку, о том, о сем… Отдашь ее начальству своему и ничего с тобой не будет. Все хорошо с тобой будет. Ясно?
– Я остаюсь.
Франтишек явно был недоволен. Абаев не понимал почему. Руслану нужно было понять что происходит. И щель его мало волновала на данный момент. Он считал, что сражается за какое-то правое дело, но теперь выходило, что он сражается незнамо зачем. Что есть люди, которые знают больше, но не спешат раскрывать причины. Он должен понять.
– Слушай, ну чего тебе здесь делать? Ты не абберат, не сочувствующий им. Не псовый, как я. Не одержимый щелью этой чертовой. Кто ты вообще?
– Твой друг, – вдруг совершенно серьезно произнес Руслан и Франтишек замолчал.
Это было на данный момент такое откровение, что дальнейшие слова были бесполезны. Франтишек махнул рукой и присел рядом с Абаевым.
– Я вроде ясно сказала тебе, чтобы ты сообщал мне куда идешь и как надолго, – появилась в дверях первой коллекторной станции Зарема.
Пёс только что закончил перекачивать информацию с флешки на планшет. Поставив на него новый пароль. Этот пароль знал только один человек, и Пёс надеялся, что если с ним что-то случится, этот человек не бросит начатого.
– Все изменилось, Зарема.
Зарема, прошлась по небольшому жилищу Пса, которое сама ему когда-то выделила, как другу и правой руке. Когда-то. Давно это было. Еще до того, как Пёс полностью мутировал в псового абберата. Зареме тогда казалось, что они любили друг друга. Сейчас это место стремительно пыталась занять Людмила. А может быть, уже заняла. Пёс доверял ей больше, чем Зареме. И ее это злило и раздражало. У этих двоих были секреты от клана и пора было поставить на место кого-то из них. Людмилой она решила заняться позже.
– Правда? Что же это все?
Пёс повернулся лицом. Он спокойно смотрел на Зарему.
– Не усложняй.
Эти слова были красноречивее всех ответов, которые мог дать ей Толик сейчас. Сейчас Пёс был против нее и этого нельзя было оставлять так.
– Да все просто, Пёс.
Она вынула из-за пояса пистолет и навела его на Пса. Он знал, что может быть именно так. Двум королям не делить этот трон. А Людмила посягнула сперва на Пса, а затем на место во главе клана. Но Пёс знал, что она сможет себя защитить.
– Ты на меня напал, а я защищалась. Никто ничего не узнает, все ушли на собрание.
– Зачем это тебе? – спросил Пёс. – Неужели власть дороже людей?
– Я не люблю когда меня предают.
Выстрелы были короткими. Один за другим, три штуки. Специальные пули, которые шансов не оставляют. И навылет проходят, заставляя жертву истекать кровью. Пёс знал это, он принимал это.
====== 18. ======
Если бы можно было знать заранее какой-то расклад, можно было бы хотя бы попытаться изменить его. Людмила иногда видела будущее, но только то, что касалось непосредственно ее. Эти странные и непонятные процессы запустились в ней после введения лекарства против радиации. Организм адаптировался к ней и проявил скрытые возможности. В далекой обычной жизни, в детстве, Людмила иногда видела сны, которые потом сбывались. Но тогда и речи не заходило о каком-то даре предвидения.
– Я уже нашла его таким, – нехотя объясняла Зарема. – Не знаю кто это сделал и что произошло.
Людмила молча смотрела на открытые остекленелые глаза Пса. Он казался умиротворенным, даже улыбающимся. Ей было не до улыбок, сейчас тем более. Макс звонко констатировал смерть от потери крови.
