Текст книги "Щель (СИ)"
Автор книги: Alfranza
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
– Ты совершаешь большую ошибку, Зарема! Ты проиграешь!
– Гвидо! Убери это отродье туда, где ему место!
Через десять минут Абаев был выдворен с территории аббератов вместе с вещами. Теперь ему предстоял нелегкий разговор с Митрюком, который уж точно не поверит, что Абаев пытался договорится с теми, с кем не договариваются.
====== 8. ======
– Идиот! – закричал Митрюк так, что чашки на его столе зазвенели.
Конечно, Абаев предполагал, что этот разговор лучше вести о состоявшейся сделке. Но сделки не вышло. Зарема, видимо, восприняла его предложение как-то иначе. Или слишком изменилась за последние годы. Последнее было как-то правдоподобнее. Они давно не виделись, все могло поменяться. Тем более, что Зарема представляет сторону аббератов. А Абаев – вольный стрелок, детектив, но пришвартован все же к стороне противника.
– Ты идиот! – повторил Митрюк, отшвыривая левой ногой стул. – Господи, ну все же просто было, но ты и тут накосячил… Ты понимаешь, что нам за это грозит?!
– Ты сам мне сказал, что нужно договорится. Сам. Я пытался, однако, Зарема уже не та, что была раньше. Она видит в нас врагов, а не союзников, как это было вначале. И даже если Мира у них, в чем я не уверен, она так просто ее не отдаст, без гарантий с нашей стороны, – пояснил Абаев свои мысли по этому поводу.
Митрюк уставился на него.
– Каких еще гарантий?
Абаев отодвинул другой стул и присел на него. Говорить не хотелось, но придется объяснить другу, как обстоят дела с той стороны мира.
– Гарантий, что если что, охотники не тронул аббератов и не станут вмешиваться в их жизнь и дела. Таких гарантий у нее нет, и ты не можешь мне их дать, правда?
Конечно, Митрюк не мог дать никаких гарантий. Кто он такой, лейтенант в отставке, а может быть его скоро…того. Сократят, сместят или вообще уберут туалеты драить. Он понимал, что ему валить надо, а не Миру спасать. Но чувства к девушке говорили ему, что он должен попытаться решить это дело без кровопролития.
– Ты хорошо знаешь Алински? – спросил он вдруг Абаева.
– Раньше неплохо знал, сейчас мы в нейтральных отношениях. А что?
Митрюк повернулся к Руслану спиной, рассматривая как за окном идет построение личного состава охотников.
– Есть подозрение, что это он отправил Миру к аббератам, чтобы отомстить мне, что я его унизил.
– Унизил? – переспросил Абаев, удивленно уставившись в спину другу. – Когда? Как?
– Долгая история. Но последние полгода он рьяно ставит мне палки в колеса и забирает лучших кадетов к себе в отряд. Я потерял почти всех салаг, которые были мне преданы. А теперь еще и Миру…
Абаев поднялся со стула и поравнялся с Митрюком. Тот стоял опустил голову, видно было, что он почти отчаялся, хотя до этого неплохо держался.
– Если ты хочешь вернуть Миру, нужно устранить твою «головную боль» – Алински. Иначе все гарантии, которые мы дадим Зареме, насмарку. У тебя есть идеи, как это сделать?
Митрюк молчал. У него не было идей. Все, что у него сейчас было, это друг Абаев и желание найти Миру и вернуть ее в нормальную среду обитания. Но внутри скребли сомнения, что когда он разыщет Миру, может все измениться. Обстоятельства и дела.
– У меня есть одна идея, но ты должен мне помочь. Одному мне никак, – осторожно предложил Абаев. – Это опасная идея, если что, я готов пойти до конца. А способен ли ты пойти до конца в том, чтобы вернуть свою девушку?
Митрюк вздохнул. Пришло осознание, что «идти до конца», это устранять неприятелей, даже если эти неприятели носят ту же форму, что и ты. И да, Митрюк готов был идти до конца.
– Я готов, – повернулся он к Абаеву. – Выкладывай.
– Толь, иди прогуляйся до виадука. Набери мне из колодца водицы, м? – Маня вручил Псу ведерко и фонарик. – Нам с Людой надо наедине покалякать. Не бойся, ничего не случится. Веришь мне?
Пёс коротко кивнул. Он верил Хуану Мануэлю Эскобару, который его одно время лечил и выходил. Но опасения были не относительно Эскобара, а то, что за ними могли следить. Поэтому Пёс решил по-своему, что за водой он не пойдет, а затаится в кустах, в направлении виадука. На всякий пожарный. Он чуял, что аббераты ему не доверяют, да и псовые – не очень. А Зарема походу решила, что он стремится разрознить Зарему и Людмилу, развести их по разные стороны. А значит, за ними мог быть хвост.
– Я знал Толю, когда он еще не был аббератом, – пояснил Маня, когда дверь за Псом закрылась. – Он был программистом в техническом отделе следившем за радиацией. А потом была повторная авария, и его зацепило мутацией. Сильно.
– А вы? Кто вы такой? – поинтересовалась Людмила, отставляя в сторону нетронутый чай. – Вы не похожи на абберата. На охотника, впрочем, тоже. Вы врач, полагаю?
Эскобар не выглядел как врач. Невысокого роста, но проворен. Внимателен, учтив и вежлив. Седые волосы собраны в небольшой хвостик, голову покрывает серая бандана со стершимся рисунком ангелов. Глаза живые, слишком живые для местности, в которой он проживал. Тонкие губы, впалые щеки. Он не голодал здесь, однако, и упитанным не был. Крепкие жилистые руки, усеянные родинками и пигментными пятнами.
– Я испанец, – улыбнулся он. – Испанец мексиканского происхождения. Но родители мои служили Украине. Мать была медсестрой, отец – ликвидатором аварии. Я не врач, я просто спасаю людей от смерти. Псу помог, потому что мы вместе работали.
– А мне зачем хотите помочь? – резонно спросила Люда.
– Не тебе. Всем аббератам. Я хочу чтобы их перестали убивать, как скотину. И приняли факт, что они существуют на свете белом, и что больше всего вины как раз на тех руках, что держат калаш с той стороны колючей проволоки.
Людмила склонила голову на бок, пытаясь понять на чьей же стороне Эскобар.
– Так уверены?
– Знаю, – твердо сказал Маня. – Много знаю того, за что можно тут выжечь все. И ты должна знать.
– Зачем?
Она никак не могла уловить смысл сказанного. Если правда так страшна, что за нее можно оставить обгоревшую землю, зачем ей это знать? Она просто еще один абберат, у которого нет власти. Ни грамма. Власть у Заремы. Не лучше ли к ней пойти?
– Ты можешь восстать против режима, – коротко ответил Маня и налил себе еще чаю.
– Не могу я. Зарема может. Пошли бы к ней сходили. А я вам что, девочка для битья?
– Ты не понимаешь? – с шумом поставил кружку на стол Эскобар. – Ты избранная, неужели не поняла. А Зарема… она зашоренная, думает только о власти над своими псовыми и другими аббератами. Она превратно поймет правду, захочет выгоды. А у тебя другое предназначение, другие намеренья, другая судьба.
– Я не пойду против Заремы, – сразу постаралась объясниться Людмила. – Она меня уберет, даже глазом не успею моргнуть.
– Ты уже идешь…
Последние слова заставили Людмилу замолчать. Получалось, что когда она пошла сюда за Псом, она скомпрометировала себя, поставив против Заремы и остальных. Ведь она даже не сообщила куда идет, ибо не знала куда ее ведет Пёс.
Эскобар наблюдал, попивая горький по вкусу чай на травах. Вообще, отношения к аббератам у него было отеческое, но так как он говорил про Зарему, он знал ее достаточно хорошо. У Людмилы закрались подозрения, а не отец ли он ей на самом деле. А может и больше, чем отец. Но Пёс по этому поводу скорее всего промолчит, а больше спросить не у кого. Надо было возвращаться в здание станции.
– Мне пора, – поднялась Мила. – Мы с Псом исчезли, будут искать. И не хорошо, если найдут у вас.
– Да за меня ты не переживай, я тут живу поболе твоего. А вот о моих словах, помни. И вот это возьми, – он протянул ей небольшую флеш-карту.
– Зачем мне это? У меня негде смотреть что на ней, – отмахнулась Люда.
– У Пса есть планшет. Посмотришь на нем. Но после прочтения, советую отформатировать карту.
Она взяла небольшую вещь и сунула в нагрудный карман, надеясь что не потеряет или не забудет посмотреть. Эскобар смотрел на нее добрым, прозорливым взглядом человека, который слишком много повидал здесь.
– Я пойду, – сказала она.
– До встречи, Людмила.
Она открыла дверь и вышла. Ей не хотелось сюда возвращаться, но внутренний голос говорил, что вернется и не раз. А возможно будет сюда ходить, как на службу.
Пёс сидел на крыльце. Рядом с ним стояло ведерко с колодезной водой.
– Идти нам надо, а то Зарема злиться будет, – сказала она Псу и тот, кивнув, зашагал впереди.
Какое-то время они молча шли по обратному пути. На улице совсем стемнело и Людмила думала о том, что ей сказал Маня. Он сказал, что девушка, которую они захватили не случайный трофей. Откуда он-то знал это? Вроде сказал, что не видит будущего. Или он знал этого потому, что ему заранее кто-то с «того берега» сообщил?
Много вопросов крутилось в голове Людмилы, пока они шли домой. Пёс молча шел впереди, не намекая на то, что хочет что-то пояснить или поговорить об Эскобаре. Наверное, он считал, что Люда сама должна все о нем узнать. Но потом он вдруг заговорил:
– Не верь тому, что услышишь от аббератов о Мане. Он хороший человек, просто потрёпанный жизнью, как и мы все. Но он не обозлился на мир, по-прежнему пытается делать добрые дела и помогать аббератам и даже людям.
– Значит, он на стороне охотников?
– Нет, он – нейтральная полоса. Человек, который бы в этой войне был посредине. И избрал бы нейтралитет.
– Зарема знает о нем? – немного погодя поинтересовалась Люда.
Что-то ей подсказывало, что Пёс привел ее к Эскобару не просто так, а с целью что-то возродить. Но что?
– Зарема считает Эскобара предателем и врагом. Если она узнает, что он все еще живет на территории аббератов, она убьет его, не задумываясь. А он нам всем нужен, не только как лекарь. Он знает, как остановить войну между аббератами и людьми. Просто ему нужна помощь.
Вот теперь все для Людмилы встало на свои места. Она, наконец, поняла зачем Пёс привел ее к Эскобару. Только вот было одно но… Она не собирается восставать против людей, ее цель – открыть щель. Она внезапно подумала, что хочет вернуться к Эскобару и узнать больше.
– Вот вы где! – раздался со стороны заброшенного шоссе голос Макса. – Зарема в ярости! Ушли, ничего не сказали.
– А разве мы не можем просто уйти прогуляться? – возмутилась Людмила и почувствовала, как Пёс ткнул ее в бок.
– Не можете, – последовал ответ. – Здесь все всем сообщают, куда идут и на сколько.
Людмила разозлилась. Что за порядки? Тюрьма что ли здесь?!
– Даже если у нас свидание было?
Макс уставился сперва на Люду, затем перевел взгляд на улыбающегося Пса, который явно решил подыграть Миле. И это у него замечательно вышло.
– Эээ, ну… – протянул Макс, не зная, что ответить. – Даже не знаю. Не ожидал.
Повисла неловкая пауза, после которой Макс сказал:
– Зарема искала тебя. Есть новости по трофею. Поговори с ней, но она сейчас не в настроении, – и добавил. – Я просто предупредил тебя.
Людмила подмигнула Псу и отправилась в кабинет Заремы. Предстоял нелегкий разговор и Людмила уже знала, какого плана он будет. Ничего хорошего, но такой разговор должен состояться.
====== 9. ======
Едва Людмила переступила порог кабинета, где обычно жила Зарема, ей в спину уперся ствол винтовки. Инстинктивно Люда всегда останавливалась в таких случаях и готовилась к худшему. Но сейчас напряглась она совсем по-другому поводу.
– На нас могли напасть охотники, а ты где-то ходишь, – сказала Зарема, не убирая оружия. – Как это понимать? Ушла, даже ничего никому не сказала.
– Я не думала, что нужно сообщать. Думала, что ты мне доверяешь. Разве нет?
– Доверяла, – буркнула Зарема.
Людмила почувствовала как она передернула затвор, но через некоторое время положила с шумом винтовку на стол и дополнила:
– А теперь походу мы по разные баррикады, верно?
Людмила, наконец, позволила себе обернуться. Зарема действительно была не в духе. Она потирала запястья и скалилась, словно загнанный зверь. Сейчас одно неосторожное слово могло все к чертям разрушить. Поэтому Людмила молча разглядывала девушку, пытаясь правильно подобрать слова.
Зарема никогда не нравилась ей как девушка, да и как человек. Вспыльчивая, упрямая, высокомерная. Как такой человек может быть у власти аббератов? Кто ее назначил? Или она сама… как говаривал Пёс. Но тем не менее у Заремы были очень красивые, чуть раскосые глаза и белозубая улыбка. Ни у кого из аббератов таких красивых зубов не наблюдалось. Даже Пёс жаловался, что его зубы почернели и пожелтели от мутации. От этого всегда возникала одна мысль, что Зарема не полностью на стороне аббератов. Возможно, у нее был кто-то по ту сторону колючей проволоки.
– Что молчишь? – поинтересовалась Зарема, чувствуя, что ее разглядывают.
Сейчас она была колючей и недоверчивой, поэтому говорить ласковые слова и, тем более, играть на каких-то чувствах не хотелось, можно было запросто получить пулю или нож под ребра. А Люда уже поняла, что цацкаться Зарема не любит, и если что сама «туши разделывает».
– Ну что ты как в рот воды набрала? Я тебя не обвиняю же. Просто лучше, если уходите куда с Псом, если далеко, сообщать мне, – уже мягче продолжила она.
Желание ссориться, видимо, пропало и устраивать сцены ревности тоже. А то, что Зарема ревновала к Псу, даже сомнений не осталось. Пёс бы наверное посмеялся над этим, но Люде было не до смеха. Нужно было эпизоды отыгрывать до конца, хотя она бы лучше с Псом прогулялась еще.
– А как я должна думать, если ты мне не доверяешь больше? Не доверяешь, так проверь мою преданность! В чем проблема? – немного повысила голос Люда.
Она старалась не злиться, но получалось мало. Ее злил тот факт, что отлучится без спросу куда-то и то здесь нельзя. И не потому что обстановка напряженная, почти военная, а потому что видите ли Зареме от этого плохо. Это раздражало. Но Людмила понимала и другое. Раз она играет какую-то роль, она должна играть ее хорошо.
– Проблемы нет. У меня есть для тебя задание, как раз чтобы проверить… как ты выразилась, твою компетентность. Будешь цербером для трофея. Справишься, значит эта девочка будет с нами и за нас, а если нет, я вас обеих закопаю в мутированную землю. Это ясно? – серьезно заключила Зарема, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за Людмилой.
– Более чем, – уверенно ответила Люда. – Когда приступать?
Наверное Зарема не ожидала такой реакции, поэтому на миг растерялась. Но это был действительно миг, потому что в следующий момент она вручила ей коробку со шприцами, какой-то листок и пистолет с разрывными патронами. А потом сказала:
– Раз уж вы с Псом так хорошо ладите, его можешь тоже брать. Но еще к вашему конвою будет прикреплен Винт и Морт. Пёс знает порядок процедур и что надо делать, если крайний случай. Узнаешь у него. А сейчас отбой, спать иди. Завтра у нас тяжелый день. Возможно охотники на переговоры пожалуют, мы должны быть во всеоружии. Свободна.
Сказав это, Зарема повернулась к ней спиной и стала разбирать завал бумаг на столе, молча и скрупулезно. Пришлось забрать препараты и удалиться.
Пёс ожидал в саду. В лунном свете его шерсть, наросшая поверх человеческой кожи, казалась матово-сизой. Людмила невольно залюбовалась. Пёс в последнее время ей стал как брат и как что-то большее она его не воспринимала, но он очень здорово подыграл ей, перед Максом.
–Эй, ты чего не ушел спать? – окликнула она его и он обернулся.
– Тебя ждал. Ну как там вулкан?
– Потух…
Пёс улыбнулся, насколько это возможно. Он казался милым и добрым, никак не вяжущиеся со всей этой обстановкой безысходности и войны. Когда-то давно, еще в детстве, у Люды и Васьки была собака по кличке Дарси. Милая и слишком доверчивая псина, которую соседи прикормили и в итоге отравили. Пёс напоминал ей Дарси. Люда надеялась, что он не окончит свою жизнь как Дарси. Не будет доверчивым, а все же осторожным. Но осторожность была присуща Псу очень редко. Видимо он от природы любил людей, а любовь к людям иногда оборачивается …смертью.
Он оказался рядом довольно быстро. Он смотрел неотрывно ей в глаза. Его глаза казались как две луны, красивые и блестящие. Ах, если бы не такие времена, возможно они могли бы…
Поцелуй произошел неожиданно. Возможно, даже для самого Пса. Но он был настолько нежный и какой-то неуклюжий, словно до мутации Пёс ни с кем не целовался. То есть, вообще. И не смотря на все, этот поцелуй не хотелось разрывать. Просто застыть в этом моменте.
Где-то вдалеке послышалась серия выстрелов, и Пёс мгновенно отступил и схватился за калаш. Здесь его осторожность была на высоте. Людмила смотрела, как он втягивает холодный весенний воздух через нос и думала о том, что с Псом любая холодная ночь превратится в горячую. Откуда появились такие мысли, сказать сложно. Ведь еще недавно, она целовала Зарему.
Зарема!
Людмила обернулась. Позади едва качались кусты репейника. Значит, кто-то наблюдал за ними. Кто-то все видел, все знает. Хорошо, если это не сама Зарема, а то вулкан снова проснется, и не факт, что в этот раз удастся его быстро затушить.
– Прости, – прошептал над ухом Пёс. – Твои губы слишком большой соблазн для меня. Но если хочешь, это больше никогда не повторится.
Людмила хотела иного. Хотела чтобы повторилось и даже усугубилось, пошло дальше, росло. Но…
– Хочу. Пёс, ты пойми, нам лучше остаться друзьями. Пока что.
Пёс все понимал лучше самой Людмилы. Он лишь улыбнулся и предложил проводить ее в каморку коллектора. И она согласилась.
Прикуренная сигарета не радовала. Митрюк затянулся еще раз и выкинул окурок в помойный контейнер, стоящий рядом с «черным ходом» здания его работы. Мелкий дождик противно осыпал сверху. Митрюк поежился, вспоминая, как они с Мирой ходили в обед в бильярдную, которая находилась здесь, за углом здания банка. Там всегда было тепло и сухо. Горячий кофе и пончики, а вечером – глинтвейн.
– Митрюк…
Голос резанул неприятно молдавским акцентом и Сергей сразу понял, кто позади. Злоба, тлевшая в нем все это время, рванула наружу, когда он повернулся на оклик и увидел кто перед ним. Мужчина не ожидал подобного приветствия совершенно и первые удары были нанесены Митрюком в голову и лицо. Митрюк, в былые годы занимавшийся боксом, легко бы уложил данного соперника на лопатки. Но это был не ринг и не бой. Это была злоба и обида. И боль.
– Митрюк, стой… Я просто…
Он не слышал. Бил со всей ярости, со всей силы. Как ни странно, противник даже не ставил блоки, не оборонялся. А в конце вообще повалился наземь, закрывая лицо ладонями, по которым Митрюк бил уже ногами.
– Эй, ты что творишь!? Митрюк!!! Мать твою, ты же его убьешь!!! Стой!!!
Когда Абаев оттащил разъяренного Митрюка от почти неподвижно лежавшего на асфальте Евсенко, тот был уже изрядно покалечен. Абаев встряхнул находящегося не в себе Митрюка.
– Ты что творишь!? Досрочно хочешь отсюда уехать? Без Миры?! Бросить ее решил…
Последние слова привели Митрюка в чувство, он вспомнил, что кулаками махать сейчас смысла нет. Хоть всех убей, Миру таким образом не вернешь. Нужно искать, и ждать.
– Эй, – смотрел ему в глаза Абаев. – Успокоился?
Митрюк кивнул, не в силах ответить. В нем еще клокотала ненависть и эмоции. Но он уже приходил в себя, пытаясь понять, что произошло.
Абаев наклонился над Евсенко. Тот все еще инстинктивно закрывал лицо.
– Живой?
– Да, – прохрипел тот.
– Скорую вызвать?
– Нет. Помоги… встать помоги.
Кое-как они с Митрюком дотащили его до кабинета Сергея. По дороге пришлось пожалеть о том, что в этом крыле здания нет медкабинета, он находился в другом крыле, до которого Абаев и Митрюк Евсенко не дотащить просто. Тяжелый, зараза.
Усадив его на стул, около окна, Абаев пытался осмотреть бывшего напарника Миры.
– Чем помочь? – прогундосил Митрюк, еще не особо осознавая свою вину.
– Возьми тысячу, и купи бинты и вот это, – Абаев быстро набросал на каком-то клочке непонятные Митрюку названия. – Старайся чтобы тебя никто не видел, иначе нам с тобой не избежать расследования. Это ясно? Вперед! И быстро, он истекает кровью.
====== 10. ======
Трофей открыла глаза, когда уже расцвело. Надо сказать, поспать им с Псом почти не удалось. Так пребывали часа два в полудреме. А потом пришлось взять инъекционные банки и направится на задание, которое должно рассеять все сомнения Заремы относительно того, на чьей стороне Людмила. Но она даже сама не предполагала, как может обернуться.
– Смотри в оба, – предупредил Пес, когда трофей зашевелился. – Эти охотники хорошо обученные сволочи. Им даже пол шанса давать нельзя. Слышишь?
– Да, – кивнула Люда. – Но они тоже люди. А мы сейчас их собственноручно трансформируем в аббератов.
Пёс мотнул головой, поглядывая на Винта, стоявшего в дверях.
– Так надо. Должны же мы перестраховываться как-то.
И то верно. Но как бы до беды не довели эти перестраховки. Одно дело каких-то бродяг колоть этой дрянью. И совсем другое – обученных спецов, которых могут искать, такие же обученные спецы.
– Я чип проверил, нет его, – сказал вдруг Винт, деловито сложив руки на волосатой груди. – Но на всякий случай нутри-зим надо вколоть, чтобы, если мы что-то проворонили, это дало о себе знать.
И опять перестраховка. Людмила покачала головой и присела на корточки перед трофеем. Не очень близко, чтобы сразу же на орехи не получить, но и не далеко, чтобы посмотреть в еще не мутированные глаза.
– Сколько должно пройти, чтобы она обернулась? – поинтересовалась Людмила.
– Обычно сутки, – ответил Пёс. – Но бывает больше или меньше. От организма зависит. Сутки уже прошли, но все равно нужно быть наготове. Это ясно?
– Да, – почти в унисон ответили Винт и Людмила.
До этого дня Людмила даже не знала, что Винт разговаривать умеет. Некоторые псовые аббераты теряли постепенно эту способность, превращаясь в зверей. Но Пёс просветил, сказав, что если с такими чаще разговаривать и давать возможность им самим говорить и размышлять вслух, они не забудут навык говорить. Их связки будут развиваться, и не атрофируются.
Винт выглядел как …снежный человек, Бигфут. Казался неуклюжим и неповоротливым, однако Пёс на это замечание лишь усмехнулся, предложив побегать с Винтом наперегонки.
Когда сонное весеннее солнце уже начало забираться выше на небосклон, и некоторые лучи приятно ласкали лишенную солнечного света кожу, трофей окончательно проснулась. Первое, что на сделала, когда окончательно пришла в себя, рванула с рыком на Людмилу, как предполагал Пёс. Ярости в ней было хоть отбавляй. Винт тихо предположил, что это из-за ночных инъекций, организм меняется, ломает изнутри…
Когда трофей поняла, что ее пристегнули намертво и никуда ей не деться из этого кабинета, она поутихла.
– Так-то лучше, – пробормотал Винт. – Пойду принесу ей что-нибудь поесть, а то не ровен час с голоду подохнет. А Зарема с нас три шкуры снимет за это.
Когда Винт удалился, а Пёс отвернулся к столу, перепроверяя шприцы, трофей вдруг подала голос.
– Вам всем крышка, – без злобы сказала девушка, пристально рассматривая Людмилу перед собой. – Вы даже не представляете себе, в какой вы жопе. Можете меня убить, вам не долго всем осталось.
Людмила сглотнула, наблюдая, как на правой руке трофея все больше проявляется татуировка змеи. Чертовщина какая-то! Как может проявляться тату которой раньше не было?!
– Пёс…
Он повернулся, проследив взгляд Люды. Не сказать, что он был удивлен или испуган. Для него в проявлении тату не было ничего фантастичного. Возможно когда-то он уже видел подобное.
– Цетринн действует, – улыбнулся Пёс. – Еще пара дней и забудет всех по ту сторону реки.
Уверенность сквозила в голосе Пса, но Людмила не была так же уверена, что даже через неделю эта особь не будет хотеть сбежать отсюда. Придется поработать, очень хорошо и упорно поработать, чтобы у Заремы даже мысли не возникало о противоборстве. А то взгляд на нее и Пса не вызывал никаких теплых чувств, эта была ненависть и злость. Людмила даже испугалась за Пса, Зарема могла расценить эту близость как угодно, а Пёс слишком доверчивый. Слишком.
– Я вас всех уничтожу…
Это было какой-то нестрашной угрозой, гораздо страшнее было то, что Зарема и Ко приготовили трофею, если та не станет одной из них. Людмила тот час припомнила рассказ Жеки о …псовой особи Майе. Мая Осминская когда-то тоже была охотницей на мутированных, пока эти же мутированные не поймали ее в ловушку и не вкололи ей слишком большую дозу аббер-раствора, который обращает людей в аббератов, приспосабливая их к среде обитания среди зараженной земли и радиационной воды. Теперь Мая бегает в стае, среди псовых аббератов и не разговаривает. Ее функции голосовых связок атрофировались. И такая же участь может ждать и …этот трофей, если она не поддастся на уговоры и другие методы воздействия.
– Пойдем, пусть повоет одна. Винт сейчас жрачку принесет. А у нас есть дело, его нужно сделать до полудня.
– Что за дело? Зарема вроде сказала ясно, наша работа – трофей. Или нет? – удивленно подняла глаза Людмила на Пса.
– Флешка, – напомнил он. – Ты должна прочесть. Но без меня ты не найдешь планшет и не включишь его. Пойдем, у нас есть два часа, пока трофей будет кидаться завтраком в Винта.
Митрюк нервно крутил пальцами сигарету, наблюдая, как Абаев и какой-то салага по фамилии Парамонов, пытаются привести в чувство Евсенко. Пытаясь вспомнить, когда он последний раз был настолько зол, что избил человека, Митрюк понял, что это было еще в школе. Тогда он дрался из-за девчонки. По сути ничего не изменилось, хотя прошла уйма времени.
– Ну, все, – всплеснул руками Абаев. – Остальное не в моей власти.
Щуплый, розовощекий Парамонов, вытер руки о полотенце и повернулся к Митрюку.
– За что вы его так, товарищ сержант?
– Заслужил, – процедил Сергей, оставляя в покое сигарету. – Оставьте нас.
– Еще чего! – запротестовал Абаев, заслоняя только что приведенного в чувства и божеский вид Евсенко. – Хочешь нас под статью подвести? Ну, нет! Парамонов, выйди. Подождешь меня в гараже.
Парамонов быстро кивнул и вышел, прихватив с собой мешок с окровавленными салфетками, шприцами и бинтами.
Евсенко выглядел как человек, который попал в автокатастрофу, не иначе. Но все же лучше, чем было два часа назад. Абаев с салагой просто кудесники.
– Я пришел сказать, что виноват… – начал было Евсенко, хотя ему разговор давался с трудом.
– Заткнись, – перебил его Митрюк. – И слушай меня. Внимательно. Я тебя не убил, а жаль. Но поразмыслив, пока тебя штопали, я пришел к выводу, что ты нам нужен, – Сергей сделал паузу, за которую Абаев успел подивится на слово «нам». – Нужен, поскольку ты нес персональную ответственность за своего напарника и мою будущую жену, но не справился с этой ответственностью. А теперь отработаешь на меня.
– Ты забываешься, сержант – прохрипел Евсенко. – Я не в твоем подчинении. Хочешь работать со мной, говори с моим начальством…
Противоречие здесь было настолько неуместно, что Митрюк машинально расчехлил револьвер, висящий на поясе, и через минуту приставил его к голове Евсенко. Абаев даже не успел помешать, ошеломленно уставившись на друга.
– Эй, – только и успел сказать Руслан.
– Я еще раз повторяю. Ты теперь работаешь на меня. Или сейчас отправлю к праотцам. Выбирай!
Угрозы давно не действовали на Евсенко. Он вырос с семье егерей, где угрозы, разборки и стрельба было обычным делом.
Евсенко спокойно и даже хладнокровно смотрел в глаза Митрюку, у которого снова начала «закипать» кровь. Сергею казалось, что терять уже нечего и если он убьет кого-то, какая разница. Ему здесь не работать и не жить. С Мирой или нет, он уедет отсюда.
– Выбирай! – повторил Митрюк, сжимая до боли в пальцах револьвер. – Или я стреляю…
Обычно, когда человек колеблется, если два пути. Первый: он не хочет стрелять на самом деле и оттягивает этот момент, давая фору противнику. А второй: нужно действовать быстро и четко. Обычно Евсенко не думал о вариантах, но сейчас он выбрал второй.
Едва рука Митрюка расслабилась, и он сделал шаг вперед к Евсенко, последний схватил руку с револьвером, поднял ее вверх, ловко выбил револьвер, а затем Митрюк получил болезненный удар между ног и повалился на пол, хватая ртом воздух.
Абаев всю эту картину наблюдал молча, решив не вмешиваться.
– Так-то лучше, – кряхтя, вновь сел на подоконник Евсенко, не забыв поднять с пола револьвер и сунуть его в карман куртки. – Без оружия мне как-то проще договариваться, ребята. Так вот, мое предложение. Я кое-кого знаю среди аббератов, а точнее, он человек нейтральный. Может нам помочь. Если вы оба, – он акцентировал взгляд на Митрюке, который валялся на полу, – Если вы оба решите, что готовы к тому, чтобы вернуть Миру и никого при этом не убить. Ну, как вам мое мирное предложение? – усмехнулся он.
– Иди к черту! – пробормотал с пола Митрюк. – Зараза!
– Меня зовут Егор, а зараза у тебя на полу. Так что не будь бабой, подотри сопли и давай уже что-то решим. А то если нет, пойду я… в больницу.
– Иди, – вмешался Абаев. – Мы найдем тебя, надо покумекать.
– Кумекайте не долго, а то ведь время не резиновое. Или поди не слышали, что бывает с теми, кто к аббератам попадает. Пара ночей и того, кто был Мирой, уже вернуть будет проблемно. Они ее так обработают, что она скорее вас убьет, чем их. Так что репу чешите быстрее, времени мало.
Евсенко грузно поднялся и похромал к выходу. Открыв дверь, он постоял на пороге, глядя на то, как Митрюк встает на ноги. А потом сказал:
– Не знаю, что у вас с Алински, но он дал Мире неправильные координаты, и она угодила в ловушку. Убийство Леднёва скорее всего тоже его рук дело. Так что думайте быстрее, пока нас всех не закопали здесь.
====== 11. ======
– Он прав, – сказал Абаев, обращаясь к сидевшему на полу Митрюку. – У нас пары дней нет. Если Мира у них, кто-то должен отправится прямо туда, иначе нам ее не спасти.
Митрюк молчал. Он что-то слышал о том, как именно могут обработать аббераты пленников и направить против врага, но это «что-то» было настолько ничтожно, что не стоило и произносить. Но стоило выяснить.
– Что предлагаешь? – хмуро буркнул он.
– Меня не пустят, я меченый. Тебя тоже навряд ли. А вот Евсенко не знает никто. Внешность у него сейчас харизматическая, ты его так отметелил. Даже если кто-то его здесь видел из аббератов, не признает. Стоит рискнуть.
Митрюк хмыкнул. Он по-прежнему не доверял Евсенко. Но особого выбора не было. Если верить слухам, то пара дней у аббератов могут сделать из Миры врага. Нужно спешить.
– Хорошо. Я поговорю…
– Ну нет, – остановил порыв Абаев. – Говорить с Евсенко буду я, а ты обеспечишь ему прикрытие. Если штаб поймет намерения своего солдата превратно, вернувшись обратно Евсенко попадет в тюрьму, а то и хуже.
– А мне-то что за дело до этого? – брезгливо отряхиваясь, сказал Митрюк. – Он за моей женщиной не досмотрел, а я ему тут что, должен красную дорожку постелить?! Да пошел он! От него требуется только Миру вернуть, а после, что с ним будет, мне вообще все равно.
