Текст книги "Подкидыш"
Автор книги: Alex O`Timm
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 4
Уже на следующий день, я перешел в распоряжение прапорщика Диденко, своего земляка. Оказалось, что работа за рулем грузовика, не просто облегчение по службе, но и достаточно выгодная должность. Как минимум каждый пятый грузовик, отправлялся мимо стройки народного хозяйства в частный сектор. У меня в машине лежал путевой лист, в котором в случае остановки автомобиля милицией, нужно было вписать соответствующий адрес, который мне сообщали перед выездом. Впрочем, за все время, такого не произошло ни разу. Да и по сути ГАИ, обращало на военный грузовик внимание, если тот создавал аварийную обстановку, или же сам попадал в аварию. Во всех остальных случаях, я был им не интересен. В городе хоть и имелась Военизированная Автоинспекция, но на дорогах они появлялись довольно редко.
Разумеется, основную часть суммы, за проданный налево бетон, получал кто-то другой, но и мне с каждого рейса, что-то доставалось. Причем, если основная «зарплата» шла на лицевой счет, то подобные рейсы всегда оплачивались наличкой. Деньги с лицевого счета, можно было получить только после демобилизации, и если не было никаких залетов, то в итоге там набегала, довольно приличная сумма, в зависимости от должности. Например, работая на БРУ, начислялось полтора рубля в смену. Мало? Конечно мало, но считалось, что служащий сам оплачивает свое жилье, питание, обмундирование и все остальное. Плюс каждый месяц выдавалось на руки от трех рублей восьмидесяти копеек – рядовому, на рубль больше ефрейтору, на два – сержанту, ну и так далее. И поэтому полтора рубля, это та сумма, что оставалась после всех подобных издержек. Я хоть и не курящий, но иногда хочется, что-то сладенького, вкусненького, да сидеть весь день за рулем, тоже далеко не райская жизнь, хотя все же полегче чем, работать на бетоне. Поэтому выдаваемую раз в месяц «зряплату» пускал на покупку конфет, чая и пряников. Даже по совету одного из умных приятелей, сделал кипятильник, работающий от бортовой сети. В роте, как раз сгорел очередной утюг, разобрав который, смог разжиться спиралью, а заодно и шнуром. Розетка, пусть и несколько иного стандарта, в кабине имелась. В итоге получился довольно интересный кипятильник, разогревающий кружку воды за три с половиной минуты.
С другой стороны, даже начисления равные полутора рублям в смену, давали в итоге тридцать рублей в месяц, а за два года сумма теоретически переваливала за семь сотен. И когда такой солдатик, предвкушающе смотрел на скорый дембель, и то, что вернувшись домой, этих денег хватит как минимум на ИЖака, вдруг при увольнении оказывалось что он получит едва ли половину. Сразу же возникал вопрос, почему?
– А помнишь, ты за нарушение дисциплины попал на гауптвахту, где отбывал наказание, в семь суток ареста. Пятьдесят рублей в сутки – штраф, не считая содержания на гауптвахте. В январе 19** года, при уборке снега сломал лопату, кто будет возмещать ущерб? Покрытие ущерба – три рубля двадцать семь копеек за черенок. И так далее по всем случаям нарушений.
И таких штрафов, и нарушений, за все время службы набегает, ой как много, в итоге, в лучшем случае, демобилизованный приезжает домой с сотней, а то и меньше. Хорошо хоть должником, не оказывается. Здесь вам, не там, за все нужно платить. Поэтому «теоретический счет» – это конечно радует, но лучше рубль в руках, чем красивая цифра на бумаге.
Лето пролетело как один день, и по осени, я вытерпел свое, получив возведение в «гордое звание» – черпак, получив от каждого деда напутствие равное двенадцати ударам того самого черпака, по ягодицам, и уже задумывался о том, что служить с каждым днем становится все меньше и меньше, а мой счет в сберегательной кассе, перевалил уже за пять сотен. В отличии от лицевого счета, оттуда деньги не заберут. Будущее рисовалась во вполне радужных красках. На мотоцикл по дембелю, я конечно не рассчитывал, а вот обставить комнату в общежитии, которая как-бы числились за мною, очень даже было возможно.
С Шади Муратовым, мы можно сказать если не подружились, то вполне дружелюбно раскланивались при встрече. Никакой личной неприязни, с того момента не оставалось. Просто я, оказался более подготовлен вот и все. К тому же мы, почти земляки, тот же Таджикистан, начинается на окраине Самарканда, то есть совсем рядом. Тут же, как водится, нашлись общие знакомые. Поэтому никаких обид не было. А то, что он выкрикивал всякие гадости в мой адрес. Бывает, на меня-то они все рано не подействовали. Так что, по большому счету он скорее подбадривал этим самого себя.
Сергей, так и не появился в части после окружного госпиталя. Слышал, что его после перевели в наркологический диспансер, а уже оттуда, отправили на гражданку, и вроде бы даже с инвалидностью. Но тут он скорее сам виноват. Из-за этого у нашего ротного, в какой-то момент, вдруг исчезла одна звездочка на погонах. То есть его разжаловали до старшего лейтенанта. Правда ненадолго, уже через пару месяцев звездочка вернулась обратно, но стоило в роте обнаружится хотя бы одному пьянице, как его тут же отправляли на губу, а если это не действовало принимали и более жесткие меры.
К осени, уволилось сразу трое водителей, и арена заиграла новыми красками. Так-то она работала, как говорится, и в «межсезонье», но выходили на нее или залетчики, или просто желающие, что-то поиметь для себя. Меня не трогали, да и желания оказаться там еще раз, у меня, как-то не возникало. В начале сентября, вновь уволились пара водителей, и новая смена молодых, всеми силами стремилась попасть за руль. Все говорило о том, что очень скоро объявят очередной конкурс претендентов. И вроде бы собирались это вот-вот организовать, но ближе к ноябрьским праздникам, в части появилась комиссия, как передавали шепотом из особого отдела, центрального округа Сибири.
Было вполне естественным, что все конкурсы сразу же были отменены, арена разобрана, унесена подальше с глаз, а батальон, занимался только работами на вверенном участке строительства Северореченского Нефтеперерабатывающего завода. Все службы, ощутимо лихорадило проводимой проверкой, и все от рядового до командира батальона, никак не могли дождаться того момента, когда наконец проверяющие насытятся «кровью», и смоются с глаз долой.
Вообще-то четвертое ноября, было воскресеньем. Но из-за того, что праздники выпадали на рабочие дни, то воскресенье было объявлено рабочим. Стоило мне появиться возле Бетонного узла, как, меня неожиданно вызвал, прапорщик Диденко. Так-то он редко появлялся на Бетонно-Растворном узле, предпочитая руководить работой из кабинета в домике мастеров. Обычно появлялся по утрам, раздавал наряды, путевки и исчезал до следующего дня. Если появлялся калым, то есть нужно было отвезти машину другую по адресам, мне просто давалась команда, и на этом все завершалось. Денег за груз я все рано не видел, а в конце недели, прапорщик выдавал набравшуюся сумму за все рейсы, что произошли за прошедшую неделю, и такой порядок, меня в общем-то вполне устраивал.
В этот раз, он появился утром, объявил, что первая бетономешалка встает на профилактику, а растворный узел будет обслуживать только миксеры. Два освободившихся грузовика были отправлены в распоряжение начальника материального склада, для перевозки каких-то грузов, а меня он вызвал в кабинет. И вот здесь то его первый вопрос меня и очень сильно огорошил.
– Скажи, Семен, у тебя есть желание выйти еще раз на арену?
– Зачем? – удивленно воскликнул я. – МАЗ, я заработал честно, меня он вполне устраивает, или появились какие-то претенденты на него?
– Претенденты были всегда, но дело не в этом. Один уважаемый в городе человек, выразил сожаление, что с прошлой осени, на арене стало чересчур скучно, ни разу не появился победитель, прошлых боев. И это, делает выступления на ринге, несколько пресными. Другими словами, тебя хотят увидеть вновь. То есть как только уедут проверяющие, тебе или объявят, что на твой грузовик появился новый претендент, и нужно отстоять свое право работы на нем, или же подложат какую-то подляну, и поставят перед выбором. Или ты выходишь на арену, или отправляешься на губу, а то и в Дисбат.
– Беспредел какой-то.
– А ты как хотел? Это стройбат.
– И что же делать?
– Есть один вариант. У подполковника Половцева, выбыл из строя водитель. И ему срочно требуется шофер, который доставит его, и других членов находящейся в батальоне комиссии домой. Ну, пока его водитель лежит в местной санчасти с переломом ноги. Ну, да ты наверняка знаешь о том случае.
Об этом знал не только я, но и весь батальон, и до сих пор пересказывали со смехом и новыми подробностями. Подполковник Половцев, с комиссией прибыл к нам в батальон на двух автомобилях. УАЗ-469 и штабном УАЗ-452. Водителем 469-го, оказался молодой тщедушный пацан. Во время комиссии автомашины были не нужны, и им выделили места в гараже. Водитель командира, перед заездом в бокс, вышел из автомобиля, и вдруг его облаяла местная шавка, подкармливаемая местными солдатиками. В общем-то безобидная мелкая собачонка, непонятной породы, но по иронии судьбы, обладающая «собачьим басом», если можно так выразиться. Одним словом, солдатик, услышав грозный лай, донесшийся до него, бросился со всех ног, и поскользнувшись на только, что замерзшей луже, рухнул в канаву, ту самую, куда сливали отработанное масло, и мало того, что извазюкался с головы до ног, так еще и заработал сотрясение мозга и перелом голеностопа. Больше всего он удивился, когда увидел саму собачонку, которая его так напугала. И сейчас, он лежал в местной санчасти с гипсом и перевязанной головой, и соответственно ни о какой поездке обратно, не было и речи.
– Так вот, сегодня, было объявлено, что комиссия заканчивает свою работу, и завтра утром, вроде бы должна выехать в дорогу. Вначале сошлись на этом, но после, выяснилось, что начальнику до седьмого ноября, нужно успеть сдать отчеты, и комиссия должна выехать сегодня после обеда. Лейтенанту Грачеву, было поручено найти водителя с категорией «Б». Выписать на него командировочное удостоверение, и отправить в рейс, вместо раненного бойца. Кто у нас, из свободных водил на сегодняшний день, имеет права этой категории не подскажешь?
– Ну Сергей, вроде. Из молодых. Он как раз безлошадный.
– А как его фамилия?
Моему удивлению не было предела. В роте действительно появился мой однофамилец. Мало того Его инициалы, совпадали с моими. Но я был Семен Альбертович, а он Сергей Александрович.
– Короче, парень. Вот твой чемодан. – прапорщик Диденко пнул ногой, и мой чемоданчик, выполз из-под стола. – Надеюсь в роте, у тебя не осталось ничего такого, чем ты особенно дорожишь. Военный, комсомольский билеты и права, надеюсь у тебя с собой?
– Разумеется. Разве что зубная щетка и бритва, в тумбочке у кровати.
– Новую купишь. Вот кстати тебе расчет за эту неделю. – Прапорщик положил на стол два червонца. – Сейчас подхватываешь этот чемоданчик, и кругами, но как можно быстрее, бежишь шестому боксу, где находится УАЗик подполковника, находишь там лейтенанта Грачева, он должен вручить тебе командировочное предписание и провести инструктаж. Дальше делаешь то, что он прикажет, ясно?
– Так точно. А вам за это ничего не будет?
– А, я, тут причем? Отправлял тебя Грачев. А то что он не знает разницы между тобой и рядовым Вагнером, не мои проблемы. Он в части всего второй месяц, откуда ему известны все наши расклады? И мой тебе совет, попытайся или задержаться там в Южносибирске, как можно дольше, или постарайся понравиться подполковнику Половцеву так, чтобы он предложил тебе остаться дослуживать там. Конечно это отберет твой доход, на леваках, зато сохранит здоровье. Был бы ты кем-то со стороны, я бы и пальцем не пошевелил. А так получается, что мы из одной семьи, большой, приютской, но семьи. Давай беги. Все начальство сейчас на собрании кроме лейтенанта, так, что есть возможность прошмыгнуть незамеченным. Но собрание вот-вот завершится. Вперед, и не поминай лихом.
Стоило мне появиться у боксов, как на меня налетел взъерошенный лейтенант.
– Где ты блудишь, я уже трижды за тобой посылал! Короче, вот путевка, вот командировочное удостоверение, отправляешься, на неделю. Возвращаться скорее всего придется общественным транспортом, требуй, чтобы выдали проездные документы. Деньги то хоть есть, а то касса сейчас закрыта.
– Да, все в порядке.
Вот и хорошо. Если что, по возвращении тебе заплатят недостающее. Машина проверена, заправлена под пробку, оба бака, так что тебе должно хватить топлива на большую часть маршрута, если нет, вот талоны на сто литров, когда вернешься обратно отдашь их мне, или же квитанции если придется заправить автомашину. В общем не маленький, разберешься.
Лейтенант взглянул на часы. И в это время раздался телефонный звонок.
– Лейтенант Грачев, у аппарата. Так точно, все готово, через минуту машина будет подана. Есть!
– Все, давай бегом, собрание закончилось, они уже выходят.
Я, закинул свой чемоданчик в задний отсек, сел в кабину, козлик уже стоял с работающим двигателем, так что прогревать его было не нужно. Минуту послушав как работает мотор, я воткнул передачу и выехал из бокса. Едва я появился перед зданием штаба, как оттуда высыпали офицеры. Я тут же выскочил из кабины, перешел на другую сторону, и дождавшись приходя офицера, открыл перед ним дверцу, и доложил.
– Товарищ подполковник. Ефрейтор Вагнер. Автомобиль заправлен, проверен и готов к выезду.
– Ну что же, товарищ ефрейтор, поехали. – произнес он, усаживаясь на переднее сидение.
Я перебрался за руль, дождался, когда в уазик сядут еще два офицера, и услышав команду: – «Трогай». Нажал газ, и машина покатила на выезд из части. Уже пересекая линию ворот, вдруг поймал изумленный взгляд нашего командира роты, который явно узнал меня, и очень был этому удивлен. Впрочем, сейчас уже было поздно что-то менять, и поэтому никаких действий с его стороны не последовало. Но мне почему-то подумалось, что лейтенанта Грачева ждет очень неприятный разговор, если не сказать большего. Впрочем, это были уже не мои проблемы. Я же, держась за баранку и вглядываясь вперед, лихорадочно размышлял о том, что же такого я должен сделать, чтобы мне предложили остаться в головном полку. Пусть даже не в качестве водителя, или хотя бы организовать дело так, чтобы как можно дольше задержаться там.
Некоторое время, ехали молча. Потом сидевший рядом со мной подполковник произнес.
– Ну, что молчишь? Рассказывай.
Поняв, что обращаются ко мне спросил.
– Что именно вас интересует?
– Все. С самого начала и до сегодняшнего дня.
– С начала? – Почему-то в голову пришла шальная мысль, пошутить. Просто вспомнился старый анекдот, и очень захотелось его повторить, ну не убьют же меня за это.
– В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет…
Большего я сказать не успел, потому что в салоне раздался такой хохот, что я едва смог удержать руль в своих руках. Честно говоря, кроме этих строк, я ничего не помнил. Просто однажды мне попался в руки «Ветхий завет» и я хотел было его прочесть, но едва прочел эти строки, как получил такую оплеуху, что строки, сами собой, намертво въелись в мою память, а я еще отхватил пару нарядов от воспитателя, за то, что беру в руки то, что мне не положено. Хотя воспитатель был конечно неправ, хотя бы потому, что сам отправил меня убрать комнату отдыха. И то, что он оставил на тумбочке библию, чисто его промах.
Все это, я чуть позже озвучил вслух, когда у меня спросили, откуда я знаю эти строки. Заодно рассказал и о своей жизни, в приюте. Рассказ затянулся на добрые полчаса, если не больше, но в принципе скрывать мне было нечего, да и мой рассказ, позволил отвлечься от моих дум, и поэтому, я постарался выложить все что знал и помнил. И закончил тем, что после призыва на службу сел на грузовик, и до этого дня возил на нем всего что прикажут, чаще всего бетон.
* * *
Интерлюдия.
– Ты, кого отправил скотина. Я что тебе приказал?
– Кого было приказано, того и отправил.
Лейтенант открыл папку и показал служебную записку, где было указано С. А. Вагнер. Водитель, категории «Б».
– А допереть, что С. А. это молодой «безлошадный» воин ума не хватило? Обязательно было, с грузовика человека дергать, когда в роте солдатик бездельничает, с такой же фамилией? А кого мне сейчас на арену выпускать, ты подумал? Как ставки делать он первый, а как подумать, хрен кого найдешь. А за него Петр Иванович просил, как мне теперь оправдываться, тебя на арену выталкивать?
– Откуда мне знать, ваши расклады? Вы дали мне служебную записку, я спросил, кто такой Вагнер, мне на него и указали. Тем более что бетономешалка встала на ремонт, я и подумал, что раз человек освободился, вы и хотите его отправить, чтобы не бездельничал. Да и судя по всему, он гораздо опытнее только что призвавшегося солдата. Чтобы не опозориться ненароком.
– Подумал он, блин! Такое мероприятие испоганил. А мне теперь, как оправдываться. Учти, если не вернется обратно в часть, сам на арену пойдешь, скотина!
– А, куда он денется? Если только сбежит.
– На Кудыкину гору, блин! Все свободен!
* * *
Дорога была не сказать, что идеальной, все же мы находились в Сибири, и на дороге уже лежал, вполне накатанный снежный покров, местами правда проступало асфальтовое покрытие, хотя довольно редко, да и сам асфальт, оставлял желать лучшего. Впрочем, торопиться было некуда, да и за нами плелась вторая машина, поэтому приходилось притормаживать, подстраиваясь по ее скорость. Но в общем около пятидесяти километров в час, я все-таки выдавал, да и меня в общем никто не подталкивал, наоборот посмотрев на мое вождение, и выслушав мой рассказ, подполковник прикрыл глаза и задремал. Правда тут же встрепенулся и произнес.
– Доедешь до развилки, на Южносибирск, не сворачивай. Нам прямо до поселка Головешкино. На въезде скажешь, я покажу куда ехать дальше. Рули, я пока подремлю.
За шесть часов добрались до поселка. Правда, чуть позже выяснилось, что следовавший за нами уазик, свернул на трассе на Качалинск, или куда-то еще, но судя по виду подполковника, он об этом прекрасно знал, поэтому никаких вопросов не последовало. Мы же доехали до местного военкомата. Один из офицеров выскочил из машины, и пока решал какие-то там вопросы, остальные топтались возле автомобиля. Я же, чтобы не терять времени, тут же залез под капот, посмотреть, что там творится. Увидев это, командир сразу же подошел ко мне спросив, что случилось.
– Да, все нормально, товарищ подполковник. Просто я сегодня впервые сел за руль этого автомобиля. И просто не знаю его особенностей. Вдруг он масло кушает, как не в себя, или еще что. Лучше убедиться, что все в порядке, чем потом, кусать локти, застряв, где-то на дороге. Пока время есть, решил проверить.
Офицер услышав мой ответ кивнул, и отошел в сторону.
В общем было все нормально. Проверил уровень масла, воды, осмотрел двигатель, и решил, что так или иначе, до Южносибирска мы доберемся без проблем. А если что и не так, то, что-нибудь придумаю. Тем более, что в багажнике, еще когда только собирался на выезд, и укладывал туда свой чемодан, обнаружил и набор ключей, и запасную крышку трамблера, и десятилитровую канистру, с моторным маслом, и так кое-что по мелочи. Одним словом, найденное внушало надежду, что все будет в порядке, а если нет, то будет чем исправить.
Вскоре появился офицер, вдвоем похоже, местным военкомом, и под его руководством мы доехали до местной гостиницы. Там оформили три номера, один из которых, четырехместный, достался мне, хотя и ночевал в нем я в одиночку. Затем поужинали в буфете при гостинице, который еще работал. Потом я загнал машину во двор, захотел было слить воду из радиатора, но оказалось, что там был залит тосол, и поэтому, проверив все двери, я подхватил свой чемоданчик, и отправился в гостиницу. Оказалось, что в конце коридора здесь имеется даже душ с горячей водой. И хотя мыльно-рыльные принадлежности так и остались в моей прикроватной тумбочке, тем не менее, я с удовольствием помылся, или скорее, просто некоторое время, постоял под горячими струями воды, а затем вытерся местным вафельным полотенцем. И наконец оказался во вполне удобной койке, где сразу же уснул.
Глава 5
Утром меня разбудила горничная гостиницы, как и было сказано еще вчера. Быстренько приведя себя в порядок, сдал номер, и выскочил во двор. Быстренько проверив все что необходимо, завел двигатель и вскоре выехал со двора, поставив машину у входа в гостиницу. Впереди, предстоял пробег на расстояние более четырехсот километров, а топлива оставалось меньше одного бака. За вчерашний день ушло почти сорок пять литров. О чем я сразу и сообщил командиру, когда тот появился и спросил все ли в порядке.
– Талонами снабдили? – спросил он. – Значит, заедем на заправку.
Оказалось, что два офицера, которые всю дорогу сидели позади меня, сегодня отправятся Качалинск. Именно поэтому мы и заезжали в Головешкино, чтобы переночевав, утренним поездом отправиться куда нужно. А я с подполковником Половцевым, отправлюсь, как и говорилось ранее в Южносибирск. Загрузившись в автомобиль, доехали до местной станции, там взяли билеты, и пока дожидались поезда, я даже успел позавтракать в станционном буфете, и съездить на автозаправку. Вернувшись, доложил о прибытии, и практически сразу, мы отправились в дальнейший путь.
На этот раз командир устроился на заднем сидении сказав, что ему так удобнее, и попросил ехать поосторожнее, нужно позаниматься с бумагами. Разложив на заднем сидении целую стопку бумаг, что-то вполголоса ворчал про себя, перекладывая бумаги с места на место, пытался делать какие-то отметки в них, и ругался из-за отсутствия удобств. Видя, что ему не слишком удобно, рискнул предложить свой чемоданчик, вместо столика. Тот на мгновение задумался, а после воскликнул.
– А, давай попробуем.
Остановив машину, достал из задней части свой чемодан, и показал его командиру. Тот прикинул, и воскликнув: – «Сойдет!», устроил его себе на колени. Я вновь сел за руль и покатил дальше. Ближе к полудню, проехав большую половину пути добрались до поселка Тюкалички. Остановившись возле какой-то рабочей столовой, плотно пообедали, взяв по порции пельменей, и по стакану какао. Причем оплачивал все командир, и никаких возражений не принимал. Немного размялись, я проверил автомобиль, и сказал, что можно ехать дальше.
Подполковник вновь устроился на заднем сидении, правда на этот раз приняв расслабленную позу, и развалившись во всю длину дивана. Спустя, какое-то время произнес.
– А включи-ка ты, радио. Может, что интересное услышим.
До этого момента ехали в тишине. Радиоприемник установленный в автомобиле, имел какой-то совсем уж фантастический вид. На диапазонах не имелось названий городов. Тот же УКВ-диапазон был раздвинут до десятки, хотя на обычных приемниках было представлено разве что два метра, растянутые по шкале. Имелось несколько дополнительных входов с обозначениями: микрофон, телефон, усилитель радиосигнала, постановщик помех. Все говорило о том, что это не просто радиоприемник, а самая настоящая радиостанция. Включив радиоприемник, я покрутил ручку настройки и вскоре к своему немалому удивлению поймал какую-то западную радиостанцию в УКВ-диапазоне. Как раз в этот момент выступал ансамбль «Бони М» со своей песней «Calendar Song». Стоило ей зазвучать как подполковник тут же произнес.
– Во, оставь ее. Поют хорошо, хотя и непонятно, о чем. Дочка у меня любит слушать их.
– Да, там все примитивно, просто перечисляют названия месяцев года с января по декабрь и все.
Офицер прислушался, и вскоре я увидел в зеркале его смущенную физиономию.
– Блин, и правда, а ты что знаешь английский?
– Нет, но, по-моему, название месяцев во всех языках звучат примерно одинаково.
Мы еще пару минут поговорили о творчестве «Бони М» о другой современной музыке, подполковник сокрушался, что современная молодежь слушает непонятно что. И если в том же «Бони М», или допустим «АББА», мелодия еще, как-то согласуется со словами, то взять тот же «Роллинг стоун» так там вообще одни шумы и крики и ничего вразумительного. Я по мере сил поддакивал офицеру, говоря, что тоже не слишком понимаю современные направления. Хотя с другой стороны, а кто мне их показывал. Наш приют был насквозь пропитан армейскими маршами и патриотическими выступлениями Кобзона, Шульженко, Зыкиной. Из всех громкоговорителей звучал «Синий платочек» «Река Волга», несколько разбавляли все это песни в исполнение Бернеса, хотя прорывался иногда Лещенко с Кобзоном и Хилем, но скорее случайно или с сугубо патриотической направленностью. Поэтому если я и слышал что-то современное, то совсем в этом не разбирался. Да и услышал впервые, наверное, уже в армии.
В какой-то момент, песни закончились, и диктор начал почти скороговоркой, что-то рассказывать.
– Ну, вот как всегда! – Воскликнул подполковник. – Стоит найти что-то музыкальное, как обязательно влезешь на новостной канал. И ладно бы, немчура, по-русски болтал, чтобы было понятно, а так лепечет не пойми, что, или что-то дельное говорит, или кого-то ругает.
– Он рассказывает, что Дюссельдорфе вот уже третий день не прекращается забастовка профсоюза водителей грузовиков. Требуют повышения тарифа на перевозки, на пятнадцать процентов. Из-за этого в некоторых магазинах ощущается нехватка, кое-каких продовольственных товаров.
– Ты, что знаешь немецкий, или просто решил пошутить? Хотя, стоп, ты же немец! Вагнер, ведь немецкая фамилия?
– Вообще-то я считаю себя русским. А фамилия… Просто, когда мамуля смылась из роддома, где бросила меня после рождения, то умудрилась в графе «мать» вписать имя моего гипотетического отца. Соответственно указав фамилию имя и отчество. Видимо воспользовалась тем, что паспортистка была из узбечек, а многие из них, и сейчас по-русски не слишком хорошо разговаривают. А лет десять-пятнадцать назад, так и вообще язык мало кто знал. Вот и вышло, что вместо матери, у меня записан отец. Соответственно и фамилия у меня – Вагнер, и даже настоящее отчество имеется, а не выдуманное в приюте. Только толку от того. Видел отца однажды, но похоже ему совершенно не интересен, не я ни наверное десяток других отпрысков от его развлечений, со студентками. А немецкий язык у нас преподавали в школе при приюте.
– Странно, – перебил меня попутчик, – Знаю я, как в наших школах, что-то преподают. Дочка вон десятый заканчивает, а по-английски, двух слов связать не может.
– В приюте, нельзя было плохо учиться. За «двойку» одного, отвечала вся группа. Поэтому хочешь не хочешь, а приходилось стараться. Да и потом, преподавали у нас были не гражданские, а отставники-офицеры. Майор Сергеев, что преподавал немецкий язык, он говорят даже в Нюрнбергском процессе участвовал в качестве переводчика, требовал и правильного произношения и знаний языка. Да и сам предмет он называл не иностранным языком, а – Языком Вероятного Противника. Поэтому учили его всерьез. Вот теперь знаю его, можно сказать свободно. Правда зачем он мне нужен не понимаю, разве, что переводить радиопередачи. Общаться-то практически не с кем.
«Твою мать!» – размышлял про себя подполковник Половцев, услышав слова своего шофера. – «Еще два месяца назад, кровь из носа требовался переводчик с немецкого, которого так и не прислали, хотя запрос ушел даже на Москву. И в итоге пришлось переводить документы, самому, ползая по словарю. В общем-то ничего секретного, гриф 'для служебного использования», и в тоже время, брать гражданского переводчика, не рекомендуется. И тут на тебе, берешь в качестве временного водителя обычного паренька из стройбата, и он влет тебе выдает перевод того, что говорит диктор немецкого радио, несмотря ни на какие помехи и скороговорку последнего. Машину знает хорошо, за время поездки, на каждой остановке, что-то смотрит проверят, подтягивает. Прежний хоть бы раз под капот заглянул, а этот постоянно там. Видно, что парень старательный.
Нет, я точно не отпущу этого пацана. Да и какая собственно разница, выздоровеет мой бывший водитель пусть там и дослуживает, сам виноват. Надо же, комнатной собачонки испугался. А Семен, уже показал себя достаточно аккуратным и знающим. И чтобы он там не говорил, про то, что считает себя русским, а его немецкая педантичность, аккуратность и обязательность просматриваются во всем. А главное знает свое место, и не лезет куда не надо. И в тоже время, может пошутить в нужное время. Надо брать. А то глядишь, подкинут какого-нибудь, охламона, вроде того же Сергеева, или опять потребуется какой-нибудь перевод, где я буду, кого искать? Один черт, его на подписки сажать с нашей службой, так почему бы не иметь при себе полезного человека, а не кого попало, только потому, что тот чей-то родственник?'
Очнувшись от своих дум, подполковник, произнес.
– Семен, ты как смотришь на то, если я оставлю тебя своим водителем?
Заданный мне вопрос, обрадовал меня до такой степени, что я едва удержал баранку автомобиля. Тут блин не знаешь, как напроситься на то, чтобы тебя оставили в головном полку хотя бы на время, и вдруг такое предложение. С другой стороны, и особенной радости показывать тоже не стоит. Мой собеседник профессионал, и стоит мне проколоться, вытянет всю подноготную с этими подпольными боями, и кто знает, во что это потом выльется. А с такими людьми что там присутствовали, лишнее слово может стоить жизни. А самое главное, если, что все свалят на меня. Мол не хотел выходить на арену, потому и сбежал в другой полк и проболтался. Нет, здесь ухо нужно держать востро.
– Честно говоря, такая служба мне нравится больше. Да и на этой машине и работать легче, чем на самосвале. И новые места можно посмотреть. Я и старался получить права, чтобы была возможность кататься по всей стране, нравится мне это. Вот только, я же просто в командировке.
– За это не беспокойся. Значит по приезду, оформляем обмен, А служить, кстати сколько тебе осталось?
– Год еще. Я прошлой осенью призывался.
– Вот и хорошо, меня это устраивает.
* * *
Войсковая часть, перед воротами которой мы остановились, ожидая пока нам откроют въезд, поразила с первых мгновений. Во-первых, огромным плакатом, на котором были изображены железнодорожные локомотивы и читалась надпись: «Гордись службой в железнодорожных войсках СССР» От неожиданности я даже воскликнул.
– Железнодорожные войска?
Командир сидящий уже рядом со мною, усмехнулся и произнес.
