Текст книги "Прекрасный новый мир (СИ)"

Автор книги: Alex Levin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Конечно же, я согласился. А куда деваться? Не знаю, правда, выдержу я это путешествие или нет. Трое суток в темноте, дневные переходы по десять часов с небольшой остановкой на обед! На остановках Лось обещает мешок с меня снимать. Так и с ума сойти можно.

Предупредив, что торговаться по поводу условий он не намерен, Лось истребовал с меня согласие и приступил к пояснениям по поводу географии близлежащей местности.

– Граница Удавки представляет сложную ломаную линию. Где-то чернота пиками врезается в стандартные кластеры, где-то стандартные соты вдавливаются в черноту, образуя разные карманы. Карман, в котором мы с тобой находимся, по форме напоминает вдавленную в черноту женскую грудь примерно четвертого размера, – сказав это, Лось на мгновение о чем-то мечтательно задумался, – длиной почти двести километров, а шириной около ста пятидесяти. Там, где у женской груди расположен сосок, как раз и находятся база и стаб муров.

«Ну и ассоциации у товарища Лося!» – подумал я. «Сразу видно – в "Пособии" писали правду о том, что женщин в Улье мало. Странно, что у Лося с женским вопросом проблемы – он же сам говорил, что частенько приводил в стаб свежих баб. И что, ни одна из них не отблагодарила его за спасение и не ждет его в стабе? Да черт его знает! Или дело в том, что в этом мире, как и на Земле, бабы выбирают тех, кто побогаче, и простой нищий рейдер у них не котируется? Да, ну их, надо Лося слушать – полезные вещи рассказывает. После пива с рыбкой его явно потянуло на «поговорить».

– Внешники, под которыми ходит Окорок, – продолжал рассказывать Лось, – находятся севернее кармана, до них от стаба муров примерно четыре сотни километров. В этом кармане есть две важные для внешников кормушки – Двойка и Булавка. Двойка – это город, расположенный на двух соседних кластерах. Что интересное, оба кластера прилетают с англоязычными жителями. Булавка расположена на южной оконечности кармана. Там в сторону стандартных кластеров вытянулся шип черноты, вершина которого упирается в русскоязычный городской кластер, отсюда и название – Булавка. Если от Булавки двигаться на запад, немного забирая на юг, то можно выйти к стабу Бруклин, про который я тебе уже рассказывал. В него мы не пойдем. Про него ходят нехорошие слухи, что они тоже под внешниками, но в отличие от Окорока, Маугли занимается с ними исключительно обменом золота и разной ювелирки на боеприпасы и неприкосновенность. Знахаря у них нет и ментаты слабые. В стабе поддерживается строгий порядок, и в нем тебе предложат за спораны все возможные удовольствия, на любой вкус. В Южный стаб от Булавки надо также двигаться на запад, но сильнее забирая на юг. Это независимый от внешников и муров стаб, часто посещаемый стронгами. На территории стаба у них есть свой магазинчик. Там и ментаты и знахари работают одни из самых лучших, враз тебя на ноги поставят.

Радостно киваю, соглашаясь – да, надо мне в этот Южный. Щас! Спасибо тебе, Лось, за спасение, но после Булавки придется от тебя улизнуть. Мне Бруклин подходит гораздо лучше – ментат там есть, легализуюсь и ходу, ходу на северо-запад, подальше от тебя, стаба Южного и всей этой истории со смертью Апостола. А напившийся пива Лось разговорился еще сильнее:

– По поводу нашего путешествия ты главное не кипишуй. Я в Улье далеко не новичок, все хорошо будет. Карман этот муры и внешники вычищают от зараженных подчистую, выше лотерейщика никого до Булавки не встретим. Мои дары там тоже помогут. Иммунные о своих дарах не рассказывают, но тебе скажу – нам вместе идти надо, чтобы ты лишний страх не испытывал и глупостей в походе не наделал. Первый мой дар – это сила. Я и до Улья не слабым был, регулярно в качалку ходил, а как сюда попал – получил в дар физическую силу, в рукопашке с одним ножом могу завалить бегуна и даже лотерейщика. Когтями подерут, но жив останусь, проверено. Благодаря силе, могу тащить на себе под четыреста кило веса и не уставать. Так что нести на себе завтра два рюкзака и тебя в придачу большого труда не составит, – он сделал паузу, видимо хотел посмотреть, оценил я его умение или нет, хлебнул пива и продолжил, – и сила – не главная моя способность. Как думаешь, Диоген, какой дар Улья самый полезный? – обратился он ко мне.

Да, откуда я знаю?! Только то, что в пособии было написано, а там отдельно указали, что описали только «стандартные» дары. Сколько их в Улье всего и какими они бывают, никто не знает. Может только институтские имеют полный перечень всех даров, да и то вряд ли. Ксер, знахарь, ментат, сенс, клокстопер, телепортер, призрак, поисковик… Думаю, на начальных стадиях телепортер – самое крутое умение. Пишу в блокноте свой вариант ответа.

– Телепорт? Да, полезное умение для рейдера, тут я с тобой согласен. Все хотят стать ксерами и сидеть безвылазно в стабе. Как по мне, то скучно это, от тоски завоешь и на стенку лезть захочется, а в рейде ксеру делать особо нечего. Но есть одно редкое умение, которое, на мой взгляд, самое крутое – это поисковик. Ты представить себе не можешь, какие оно дает плюшки при серьезной прокачке! Ведь, благодаря этому умению, ты как бы задаешь Улью вопрос и получаешь на него ответ! Вдумайся в это – чем раскачаннее умение, тем более сложные вопросы можно задавать и получать ответы! Вот у меня как раз такое умение есть, и в его раскачку я вкладываю все заработанные спораны. Сейчас оно у меня развито настолько хорошо, что завтра окажет нам помощь в выборе безопасного маршрута. Жаль, что с нами нет Апостола – его дар сенса, пусть даже слабый, давал прекрасную связку с моим поиском. Эх, и его ощущение кармы… Полезная была способность… Давай, помянем Апостола, – Лось плеснул мне в стаканчик глоток живчика, а сам поднял кружку с пивом, – Апостол, пусть твоя душа попадет в лучший из миров, а перезагрузка кластера будет пухом твоему телу.

Выпили, не чокаясь. Каждый думал о своем. Значит, здесь рейдеры не хоронят павших, а оставляют тела под перезагрузку? «Может, так и лучше», – подумал я. Ну, не мне их судить, а запомнить еще один местный обычай – стоит.

– В общем, за поход до Булавки не переживай – доставлю тебя в лучшем виде, а там уже, надеюсь, пойдешь своими ногами и без мешка на голове. Сейчас же давай укладываться спать. На улице уже темнеет, электричества здесь нет, вставать завтра будем с первыми лучами солнца, позавтракаем – и в путь.

После нехитрых приготовлений мы улеглись спать. Думал, не усну, шутка ли – столько новой информации за один день, да и мысли о завтрашнем походе будут мешать спать, однако, организм взял свое, и я быстро отрубился. Спал, как младенец. Никак в этом заслуга надетого на меня памперса и детского питания в желудке? Утром я проснулся сам от звуков собирающегося в дорогу Лося.

– Как спалось? Выспался? – спросил он меня, и, получив утвердительный кивок, продолжил, – Попробуй что-нибудь сказать и осторожно встать, – предложил он.

Я попробовал, но ничего не получилось. Самочувствие, по сравнению со вчерашним днем, осталось прежним.

– Странно это, – озадаченно протянул Лось, – На, хлебни живчика. Надо будет поесть, кашу я тебе уже сделал.

Он протянул мне пластиковый стакан с парой глотков живца.

– Сходишь сначала в туалет или поешь? – забрав стаканчик, спросил он.

Прислушавшись к себе, протянул руку за миской. По нашей договоренности с Лосем малую нужду я справлял в памперс, а по большой он сажал меня на унитаз. Когда я закончил с едой, Лось уже был готов к выходу. Осталось привести меня в походный вид и можно будет выступать. Сняв с меня использованный памперс, я был усажен на унитаз, где без результата попробовал облегчиться. Затем, обтерев меня мокрыми тряпками, Лось торжественно вручил мне тюбик детского крема, чтобы я, значит, защитил свою кожу от опрелостей во время перехода. Блин, как грудничка себя обихаживать приходится, осталось еще только тальком жопу припудрить. Видимо, Лось находил все эти процедуры забавными, его прям всего так и распирало от еле сдерживаемого хохота. Весельчак хренов! Мне же от такой картины было нифига не смешно.

Напялив свежий памперс, Лось быстро обрядил меня в запасной комплект камуфляжа, оставшийся от Апостола. Прицепил на широкий кожаный пояс устрашающего вида нож в ножнах, флягу с живчиком и Беретту в кобуре с запасным магазином. Непривычно носить массивный пистолет на поясе. Лично мне наплечная кобура нравится больше – не люблю еще с армии, когда разные тяжести оттягивают штаны за ремень вниз. Была бы моя воля, я бы и фляжку подмышку повесил или положил в карман куртки. Сейчас на такие пустяки можно не обращать внимания – меня понесут на плече, да еще и с мешком на голове. Что называется, как вспомню, так вздрогну.

Лось, окинув меня довольным взглядом, усадил на нары и отправился выносить на улицу рюкзаки и оружие. Потом настала и моя очередь. Как же было здорово оказаться на свободе, увидеть яркое небо, вдохнуть такой прекрасный утренний воздух! Я сидел на табурете, наслаждался свободой и ждал, пока Лось закончит крепить свой монструозный арбалет к заплечному рюкзаку. Ну да, с такой поклажей ему будет не до смены оружия, поэтому выбор в пользу автомата ВАЛ очевиден. Закончив возиться, Лось подошел ко мне и сказал:

– Надо будет остановиться, похлопай меня по плечу.

А потом мне одели на голову мешок, и Лось взвалил мою тушку ногами вперед на свое левое богатырское плечо. Крякнув, он, на мое удивление, даже смог подпрыгнуть, проверяя, что поклажа не громыхает и неспешно тронулся в путь.

Что можно сказать про дорогу? ЭТО БЫЛА ЖОПА! Я сто раз пожалел, что не сдох в камере. Пять часов, сука, пять гребанных часов в темноте, показавшихся мне вечностью, без возможности пошевелиться и сменить позу. Только звуки монотонно вышагивающего рейдера, частые остановки и небольшие толчки от его походки. Я планировал попытаться уснуть, но куда там – во-первых, в тюрьме привык подниматься в шесть, поэтому ранний подъем Лося не застал меня не выспавшимся. Во-вторых, в самом начале похода Лось часто останавливался, шел боком иногда пятился. Пару раз он открывал огонь из Стечкина и, ускоряя шаг насколько позволяла поклажа, стремился как можно быстрее, не отвлекаясь на сбор трофеев, убраться от места пальбы. Мне показалось, что первые часа два мы зачем-то шли через весь поселок, потом ритм шагов Лося стал более монотонным. Иногда под его ногами похрустывали веточки, похоже, поселок кончился, и сейчас мы движемся по лесу. Остановок стало меньше. Эти три часа монотонной ходьбы стали сущей пыткой, а Лось все шел и шел, полностью оправдывая свое прозвище. Похоже, он и правда очень хорошо знает дорогу из этого кластера.

На привал мы расположились в лесу, с меня сняли злополучный мешок и прислонили спиной к дереву. Я тут же принялся растирать затекшие руки.

– Как ты? – коротко спросил Лось.

Я молча достал негнущимися руками из кармана блокнот с карандашом и написал крупными каракулями одно слово – пи*дец. Лось зашелся кашлем от смеха:

– А ты как хотел? Терпи, раз своими ногами ходить не можешь. Сделай пару глотков живчика – полегчает, а я быстро соображу нам поесть. В туалет не надумал?

Я отрицательно покачал головой. Пока я возился с крышкой фляги, Лось достал пластиковые контейнеры, нехитрые припасы и здоровый двухлитровый старинный китайский термос, в котором оказался кипяток. Быстро намешав "Вермишель по Улью" по уже знакомому мне рецепту, он заварил мне из пакетика суп-пюре, добавив в него рыбного паштета и немного сухого картофельного пюре быстрого приготовления. Залив полученную смесь и размешав, оставил настаиваться рядом со своей вермишелью в закрытых контейнерах под своей курткой.

– Дальше пойдем быстрее, – сказал он – нам надо до темноты выйти на проверенное место для ночлега. Поскольку я иду один, без напарника и с перегрузом, то немного отстаю от графика. Ничего страшного в этом нет, завтра на втором переходе до места ночевки у нас будет больше времени в запасе – наверстаем.

Я только и мог, что вымученно кивнуть ему в ответ. Он про завтрашний день думает, а мне бы пережить следующие пять часов и не сдохнуть. Боже, дай мне сил вытерпеть сегодняшний день и дай сил завтра встать на свои ноги!

Желудок и в этот раз принял стряпню Лося благосклонно – я съел все до последней ложки. Пустые контейнеры и банки, оставшиеся после еды, Лось не стал мыть или чистить, а просто закопал в вырытую ножом ямку. Увидев, что я внимательно смотрю за его действиями, он пояснил:

– Я всегда закапываю следы своего пребывания – несколько раз довелось сталкиваться с развитыми тварями, которые несколько дней шли по моему следу. Так что с тех пор привык, как большой кот, все закапывать, – улыбнулся он. – В Улье полезно лишний раз перестраховаться, дольше проживешь. Давай, еще по паре глотков живца, и в путь!

Я лишь тяжело вздохнул и потянулся за фляжкой.

Следующие пять часов Лось шел размеренным шагом опытного путника, а мне было хреново. Изменилось только то, что нес он меня больше на правом плече иногда перекладывая на левое. Представил, что если бы оказался в подобном положении в больнице на Земле, то особо лучше мне бы не было. При такой немощи я бревном бы лежал на кровати под капельницей, и с больными, лежащими со мной в одной палате поговорить я бы не смог при моей немоте. Развлечений там нет, кроме зачитанных газет и журналов, книжку, может, получилось бы почитать – одно отличие, а так – та же скука и однообразие. Вряд ли медсестры для предотвращения пролежней стали бы меня часто переворачивать – плевать им на это, и так сойдет.

Успокаивая себя такими мыслями, я терпел. Передумал все, что можно, отметив для себя взять одну вещь на контроль: если случится, что за оставшиеся два дня мое самочувствие не изменится, стоит незаметно понаблюдать за поведением Лося. Если мое предположение верное, и в смерти Апостола Лось подозревает меня, то мое длительное недомогание может пошатнуть его уверенность. В этом случае, он, возможно, станет обдумывать другие версии его смерти, и, если заподозрит стороннего киллера, то, может быть, станет вести себя настороженно. Мне стоит понаблюдать – появится эта настороженность в его поведении или нет.

Во время второго перехода не случилось ничего интересного, только Лось останавливался пару раз и снимал меня с плеча, видимо, для отправления естественных потребностей. О том, что мы подошли к месту ночлега, я понял из того, что Лось стал к чему-то осторожно подкрадываться. Он надолго останавливался и замирал, переходил от одного места к другому, и снова застывал в неподвижности. Потом Лось остановился и медленно опустил меня на землю, прислонив спиной к чему-то плоскому, но ребристому. Ощупав опору руками снизу, я опознал металлический профлист, видимо, это забор, окружающий частный дом – запахи леса никуда не делись. Судя по звуку, Лось поставил рядом со мной и рюкзаки.

– Не вздумай снимать с головы мешок, – шепотом сказал он мне, – Помни о нашем уговоре. Я, как проверю дом внутри, сам его сниму.

Вот же свалился паникер на мою голову! Сам же сказал, что отстаем от графика, значит, пришли к месту ночевки поздним вечером. Что я смогу в темноте разглядеть?! Вернулся Лось быстро, видать, все было чисто, как он и рассчитывал. Затащив в дом рюкзаки, он следом перенес меня, положил на диван и снял мешок. Как я и ожидал, в комнате была кромешная темень. Раздался звук выдвигающегося ящика, чирканье спичками и комнату озарил свет зажженной свечи стоящей на столе.

– Ты живой там? – спросил он у меня. Я неуверенно кивнул.

Все тело страшно затекло и начинало ощутимо побаливать. Не дожидаясь совета, я уже тянулся непослушными руками за фляжкой. Хлебнув живчика, стал неспешно разминать руки, шею, пытался шевелить ногами. Как же мне хреново, кто бы знал!..

Тем временем Лось вовсю хлопотал по хозяйству. Блин, он как неугомонный кролик Энерджайзер из рекламы батареек! Лось методично доставал привычную снедь и раскладывал ее на столе. Вместо контейнеров он принес с кухни хозяйскую посуду и принялся за готовку. Немного оклемавшись, я принялся разглядывать окружающее меня пространство. Первое, что бросилось в глаза – это одеяло, похоже, прибитое гвоздями к оконной раме. Комната была похожа на гостиную в загородной даче. Мебель добротная, но есть ощущение, что хозяева в этом доме постоянно не живут, правда, я могу и ошибаться.

Тем временем Лось, закончив приготовления и оставив настаиваться еду, накрытую полотенцами, сел в кресло, расположенное рядом с диваном и устало вытянул ноги.

– Устал, как собака, – сказал он, – Сколько раз хожу по этому маршруту, но никогда так не уставал. Вроде и вес не такой большой, доводилось и больше тяжести носить. Неудобный – это да, но так-то ничего особенного, а я почему-то ощущаю себя как каторжанин, пропахавший целый день на каменоломне. Странно все это, а, главное, непонятно. С чего вдруг у меня такая усталость? – и он приложился к фляге с живчиком.

Ну, тут я ему не советчик. С таким грузом даже в свои лучшие годы я бы и шага не сделал, а он десять часов к ряду бодрой ланью, точнее, бодрым лосем, пер через лес. Если бы я мог идти, шел бы с ним рядом. Словно прочитав мои мысли, Лось сказал:

– Хорошо будет, если ты завтра сможешь сам передвигаться.

Кивать в ответ я не стал – и так понятно, что это было бы кстати.

После ужина Лось обрадовался и немного воспрял духом, поскольку я впервые попросился в туалет по-большому. Наверно, он посчитал это добрым знаком моего скорого выздоровления. Помня о данном себе обещании, я старался незаметно наблюдать за своим спасителем. Вдруг во время наблюдения меня снова буквально накрыло чувство: Лось слишком правильный, дни его сочтены, он – не жилец. Блин, да что это со мной такое происходит?! От неожиданности по спине побежали мурашки, и я зябко передернул плечами.

Дом оказался двухэтажным. Второй этаж представлял собой недоделанную мансарду. Мебели там не было, спали на разложенных на полу матрацах. Перед сном Лось сказал мне, что пойдет устанавливать охранную сигнализацию и его можно не ждать, что я и сделал, провалившись в сон.

Утро меня встретило нерадостно – голоса нет, ходить по-прежнему не могу, самочувствие без изменений. Теперь друг на друга мы оба смотрели с озадаченными лицами.

– Я не знахарь, – негромко сказал мне, повернувшийся на бок Лось, – Не могу понять, что происходит с твоим телом, по-хорошему, твое состояние должно постепенно показывать положительную динамику. Раз этого не происходит, значит, твоему организму что-то надо. Разобраться с твоим состоянием может только знахарь – тебя надо поскорее доставить в стаб. Ты, главное, не переживай – в Улье и не с такими проблемами справляются. Тебя обязательно поставят на ноги, будешь лучше, чем был! Кстати, я после сна ощущаю себя разбитым и не до конца отдохнувшим, что тоже очень странно, но, как бы нам сейчас не было фигово, давай собираться и топать дальше. Ничего лучшего я предложить не могу.

Тут он прав, надо двигаться дальше. При таком раскладе, похоже, что я не оклемаюсь до самого стаба. Эх, придется идти с Лосем в Южный к знахарю, а там – будь что будет…

В остальном же утро началось стандартно. Меня обиходили по привычной схеме, накормили и напоили живчиком. Лось к своему обычному рациону добавил хозяйские закрутки – маринованные помидоры. Парочку помидоров я тоже съел без последствий. Лось сразу меня попытался ободрить – типа "жизнь-то налаживается", на что я криво улыбнулся – предстоял очередной день в мешке. «Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох…» – вспомнилась мне знакомая поговорка.

Следующие два дня ничем не запомнились и слились для меня в один непрекращающийся кошмар. Мое состояние не менялось, если не считать регулярного стула и окрепшего желудка. Возможно, скоро я смогу перейти на обычную пищу взрослого человека. Лось на каждом привале не переставал удивляться, что почему-то устает больше обычного. В конце второго дня нам пришлось ночевать в подвале неизвестного мне строения – Лось, как обычно, не снимал мешок, пока не занес мою тушку в помещение. Происходившее со мной не запоминалось, я тихо съезжал с катушек. Пребывание в постоянной темноте обострило мой слух, что только ускоряло сумасшествие. На третий день я стал проваливаться в беспамятство и, похоже, местами бредил. Думаю, дело тут не только в мешке. Даже если бы Лось нес меня с открытой головой, возможно, все было бы также печально. Из хорошего можно отметить, что понемногу начали отрастать волосы на голове, а на лице – брови и щетина. Когда они отрастут, буду весьма колоритно выглядеть – серая кожа и белоснежные волосы, усы и борода!

На последнюю ночевку мы стали, не доходя до Булавки. Где мы ночевали, я так и не понял – где-то наверху, в каком-то техническом помещении. Смутно помню, что Лось долго тащил меня куда-то по ступеням наверх. Завтра с меня наконец-то снимут мешок – хоть какое-то разнообразие. Еще в планах Лося пополнение продовольственных запасов и банный день. Но я его практически не слушал и, поев, сразу провалился в беспокойный сон.

Утро следующего дня было ясным и солнечным. За ночь мои мысли немного пришли в порядок. Лось стандартно пожаловался на усталость. Позавтракали, кое-как привели себя в порядок – запасы воды подошли к концу. К Булавке мы, по расчетам Лося, выйдем часам к десяти, мне недолго терпеть темноту – два часа осталось. Собирались не спеша, озадаченность Лося была видна невооруженным глазом. Только вот в чем причина: или он беспокоится по поводу непонятной усталости, или у него возникли сомнения в моей причастности к смерти Апостола – кто ж его разберет?

Покончив со сборами и спустившись вниз, мы привычным порядком – Лось – в роли ишака, и я – в роли мешка с костями – двинулись в путь. Когда мы, по моим прикидкам, должны были добраться до окраины городского кластера, именуемого Булавкой, Лось вдруг резко присел на корточки и тихо прошептал одно слово:

– МУРЫ!