Текст книги "Ты - задира (СИ)"

Автор книги: alenuuulik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Ехали мы молча. Лицо Риты – одна сплошная злость, и почему? Лицо Паши – то довольная улыбка, то стальной взгляд на меня через зеркало заднего вида.

– И направо сейчас, – сказала Кулакова, на подъезде к её дому. – Спасибо и прощай. Карина, увидимся, – Паша закатил глаза. – И да, я позвоню тебе часов в одиннадцать.

После того, как Рита хлопнула за собой дверь, Смирнов неотрывно смотрел на меня через зеркало, будто чего-то ждал.

– И долго ты будешь там сидеть? Я жду тебя здесь, – он кивнул головой на сидение рядом с ним.

Мне так хотелось как-нибудь съязвить, и я уже даже знала как, но провоцировать его на злость и новую ссору желания не было. Мне было до сих пор стыдно за те фотографии, пусть и сделаны они недобровольно. Такое ощущение, что в твоё личное пространство вторглись без спроса, если вы понимаете, о чём я.

Нет, ну, а как бы он себя чувствовал, если бы его обнажённое тело увидел весь класс или хуже, вся школа. К счастью, последнего мне удалось вовремя избежать. И всё-таки, он поступил со мной не как мужчина, а как девка, которая верит всему, что ей плетут на уши.

– Ты взяла спрей от комаров? – спросил Смирнов, когда я села на переднее сидение.

– А куда мы вообще едем? Я, разумеется, взяла, оно у меня в рюкзаке, – ответила я в недоумении.

– За город поедем, я знаю одно крутое место, с отцом там как-то на рыбалку ходили. А ты уху пробовала?

– Нет. Не люблю рыбу. А почему ты водишь машину, тебе же нет восемнадцати? У тебя и прав-то, наверное, нет, – усмехнулась я.

– Я уже говорил, что ты слишком правильная, а? И кто сказал, что у меня нет прав. Когда есть деньги – не только права можно купить, – смеялся он. – Отец подарил мне эту машину на день рождения, а ездил я на ней пару раз. Даже не ездил, а применял в личных целях.

– Это в каких же? Ах, это то злосчастное первое сентября, когда ты успел повалять меня в грязи? – засмеялась я, совсем не пытаясь как-то надавить на Смирнова, а просто пошутить.

– Да, ты угадала. Слушай, ты прости меня за те слова в классе, я дурак, что поверил этой наглой стерве. Такая молодая, а уже как самая настоящая баба. Кстати, ты не переживай, тех уродов из школы уже исключили. Василиса-то сдала всех, они из параллели, но ты их вряд ли знаешь. А я вот сталкивался пару раз.

– Мне стыдно за всё это. Ты тогда не ответил на мой вопрос: зачем звонил?

– Я хотел сказать, что лучше бы тебе уходить оттуда, потому что я представлял иначе себе эту вечеринку. А они, сборище глупых детей, собирающихся напиться в дрова. Нельзя так пить, а лучше вообще не пить. Я как-то выпил с отцом шампанского бокал, пива кружку, да и нормально. Не тянет больше. А Ритка твоя хоть и Кулакова, – засмеялся Паша, сворачивая куда-то в лес, – но мозги у неё на месте. Прямая, сильная, стойкая – русская женщина.

– Ну, и куда мы приехали? Что это за поляна? – спросила я, ступая на землю.

Было темно-темно, вокруг ни души. Только заметив, что полянка заканчивалась маленьким спуском куда-то, я подбежала туда посмотреть. Озеро среднего размера было там, о существовании его я не знала до сегодняшнего вечера. А комары там, правда, были дикие, поэтому я поспешила достать средство от них и побрызгаться.

– И мне дай, – сказал Смирнов, нагло вырывая средство у меня прямо из рук.

– Ты не меняешься, – ответила я, встав напротив и скрестив руки на груди.

– Я такой, как я есть, и ты меня не изменишь. Зачем меняться ради кого-то? Если ты нужен человеку, он примет тебя таким, даже с недостатками. Все мы не идеальны. Вот взять, например тебя. Кстати, пошли, сядем вон на то бревно. Так вот, к теме. Твой недостаток – это излишняя доверчивость. На кой-чёрт ты тогда пошла к Василисе? – чёрт, он и это успел узнать. – Не знаешь? Да потому что ты вечно надеешься, что все изменяться, будут хорошенькими и добренькими, а нет, такого никогда не будет, ясно?

– А ты жёсткий, вот твой недостаток. Будь мягче, – ответила я, присаживаясь на длинное вытянутое бревно.

– У тебя есть что-нибудь попить?

– Да, я брала сок апельсиновый, будешь?

– Давай. Слушай, если серьёзно, то я очень сожалею о том, что издевался над тобой, как мог, всё это время. Мне точно внушили, что все женщины – это вечная проблема мужчин, а когда узнал, что ты ко мне не ровно дышишь, то вообще с ума сошёл. Я не мог поверить в это, понимаешь? И тогда во мне что-то пробудилось, наверное, это было что-то типа жалости к тебе, ведь ты столько натерпелась, а оказалось, что ещё и чувствовала ко мне вот… вот это. Сама понимаешь. Я боялся, честно. Я очень боялся после этого видеть тебя, потому что знал, как ты меня ненавидишь, а после того случая в классе, так ещё сильнее, думаю.

Мне было неудобно говорить с ним об этом, потому что я не до конца понимала: есть ли у него ко мне чувства, или их нет? Я молчала и молчала, а он всё говорил и говорил:

– Я так виноват перед тобой, Карин. Я не хотел так задевать тебя. Я и понятия не имел, почему к тебе липну, мною точно управляли и говорили: «Давай, издевайся над ней, давай», а я, как баран, слушался. Ты меня знаешь, я человек твёрдого характера, поэтому всё же спрошу, – я подняла на него глаза. – Ты до сих пор ненавидишь меня?

– Я бы, наверное, здесь не сидела сейчас, если бы ненавидела, Паш.

– Не люблю все эти сопли, вроде ахов и охов, но я уже изменил своё отношение к тебе. Я не могу, не могу сказать это. Ты сама понимаешь, о чём я… Я выгляжу, как мальчик в детском саду, знаю, но это выше моих принципов по поводу тех охов и ахов.

Он очень волновался, это было заметно по дрожащим коленям, закусывания губы, беганием глаз в разные стороны. Кто он и что сделал с тем Пашей Смирновым? Он, вроде, в любви мне сейчас признавался, и это так странно. Даже в такие моменты я вспоминала, как он кричал: «Ненавижу тебя!». Это никогда не уйдёт у меня из памяти. А он продолжал:

– Когда ты прочитала то стихотворение, я всё понял. А потом долго думал: не ошибся ли я, может, это что-то другое? Нет, я был прав, это именно оно, именно оно. Чёрт, – он ударил себя ладонью по шее, – комар. Всю романтику разрушил. – засмеялся Смирнов.

– Знаешь, ты изменился, – сказала я. – Но, наверное, ты просто не заметил этих изменений. Кстати, когда приедет твой отец?

– Он должен уже быть в пути домой. Надо позвонить ему. Слушай, по-моему, сейчас ливанёт. Скорее прыгай в тачку!

И правда, дождь начался очень неожиданно, но мы вовремя добежали до машины. Всё было как в каких-то фильмах, я имею в виду дождь. Он – главный нарушитель всех милых моментов.

– Алло, пап, привет. Да-да, я дома, всё отлично. Ты уже в дороге? На подъезде к городу? Так быстро… Ладно. Эй, пап, что там? – глаза Смирнова округлились. – Пап! Чёрт! – он быстро убрал телефон в карман и посмотрел удивлённо на меня.

– Что?

– Скорее, там папа, что-то случилось.

Комментарий к Глава 5

У них почти получилось :з Так больно писать последние главы… :с Осталась одна глава, и конец. Всё.

========== Глава 6 ==========

Мы мчались и мчались по дороге с огромной скоростью. Машина тряслась, а я, закрыв глаза, наслаждалась скоростью.

– Почему ты так быстро едешь, ты ведь не успеваешь смотреть сторонам. – сказала я, распахнув глаза.

– Успеваю, я всё успеваю, – холодно ответил Смирнов, стараясь не показывать свой страх.

– И как ты собираешься найти его здесь, в этой темени?

– А ты предлагаешь пойти пешком с фонариком под ручку?! – закричал он, хорошенько долбанув руками по рулю, что автомобиль аж проехал змейкой пару-тройку метров. – А он ещё с этим идиотом поехал, чёрт бы его, этого… Ладно.

– Что за идиот-то? Слушай, а может, полицию вызовем или гаишников? Они-то точно найдут. А ты уверен, что он куда-то съехал, а не в кого-то врезался?

– Да не он даже за рулём был, а тот урод, который водит тачку, как сбежавший из психушки. И да, я уверен, потому что я слышал, как машина врезалась в дерево, а если бы это была другая машина – я бы сразу звук отличил.

– Не знаю… Прошу, давай вызовем ГАИ, а? Уже девятый час, мама будет за меня волноваться, – виновато сказала я, отвернувшись к окну.

– Так какого дьявола ты тогда согласилась поехать на его поиски, я не пойму?! – закричал Смирнов. – Позвони своей матери или напиши смс, чтобы она не волновалась.

– Прости, я, правда, очень волнуюсь за твоего отца, поэтому способ вызвать специальных людей, кажется мне наиболее гуманным, чем поиски этой воды в пустыне.

– Отец для меня не какая-то вода в пустыне, ты поняла? – спокойно ответил он. – И я найду его без помощи твоих «специальных людей». Или ты в меня не веришь?

– Верю, Паш, верю.

Вдруг мы увидели светящийся огонёк на трассе, и я закричала первая:

– Тормози!

И Смирнов притормозил прямо перед телом его отца. Паша выскочил из машины и подбежал к Дмитрию, который еле стоял на ногах. Я вышла за Смирновым следом.

У Смирного старшего лицо было в кровоточащих ранах, разбита бровь и порвано ухо.

– Где твой водитель? Папа, отвечай! Голова кружится, да? Просто скажи, где он, и всё.

– В машине остался. Он без сознания, – прохрипел Дима.

– Так, ты бери отца под руку и посади в машину, а я пойду к машине и вытащу того засранца, который водит, как псих недоделанный! – заорал Смирнов.

– Не ходи, вдруг взорвётся машина, я не знаю, как я выбрался вообще, у меня вон, нога кровоточит, о стёкла поранился.

Он не послушал отца и постепенно скрылся в тёмном лесу. Я затащила Дмитрия в автомобиль и положила на задние сидения. Он тяжело дышал, я помогла снять ему куртку и расстегнула пару пуговиц рубашки, чтобы было легче дышать. Дима прикрыл глаза, а потом вдруг закричал и попросил врача, ухватившись за голову. Я сжала кулаки, потому что мне оставалось только ждать Павла. И вот он, наконец, появился, ещё и вместе с каким-то мужчиной в руках, которого он небрежно кинул назад к отцу.

Мой телефон зазвонил, это была мама. Я подняла трубку и не дала ей вставить даже слово:

– Мам, всё нормально. Я еду в больницу. Нет, со мной всё в порядке, Дима разбился на машине вместе со своим водителем. У него, кажется, сотрясение мозга. В какую больницу? Паш?

– А у нас их что, тысячи штук в городе? По одной на каждого? – резко отрезал он. – Их только две. В центральную.

– В центральную. Мы уже почти в городе. Ладно.

Время пролетело быстро, мы и доехали до больницы. Мама уже стояла у входа и ждала нас. Я видела, какая она была напряжённая, и даже не пыталась скрыть своего волнения.

– Что с ним? – спросила мама, когда Паша доставал отца из машины, а сам послал меня за доктором.

Чтобы «встретить» и того водителя, и Дмитрия, понадобилось две носилки, на которых их занесли в больницу.

Врачи отвезли отца Паши на какие-то процедуры, которые длились около часа, а все мы сидели и выжидали в коридоре. Вдруг мы все заметили доктора и медсестру.

– Ваш отец будет лежать в палате около недели, у него лёгкое сотрясение. Бровь и ухо мы зашили, вам останется только потом прийти и снять швы. Можете зайти к нему, только по очереди и тихо. Пройдите на второй этаж в палату номер семь.

Мама решила пойти первой. Я даже знала, что она ему скажет. Он стал для неё хорошим другом, именно другом, не любовью. Я знала, что мама не хотела заводить с кем-то отношения, ей просто хотелось поддержки, мужского плеча, и вот оно появилось.

Да и я была совсем не против того, что Дмитрий будет её другом. Нашим другом.

– Прости, что я кричал в машине, – начал Смирнов, взяв мою ладонь в свою. – Я очень волновался за отца. Обещаю, больше не повышать на тебя голос, если ты, конечно, сама меня не вынудишь, – улыбнулся он.

– Я не обижалась, – скороговоркой произнесла я, отвернувшись. – Правда. Просто я представила, что бы было, если бы я была на твоём месте. Да я бы в истерике билась, кричала, плакала, не смогла бы держать себя в руках. А ты даже того Шумахера второго спас. Ты герой, знаешь ли, с чего бы мне на тебя злиться. Слушай, а как же с машиной быть? А если она взорвётся? А если полиция?

– Отец таких десять купит. Подумаешь, машинка какая-то. Не будет никакой полиции. Отца знают в городе все, да и не только, этим делом и заниматься никто не станет. Ты же видела, что они не спрашивали фамилию, имя? Откуда у него порвано ухо или бровь? Папа сам им наплёл, и они поверили. Да даже если не поверили, то должны верить, иначе, как он говорит, закроет на хрен эти шарашкины конторы. Он не такой добряк, как ты думаешь. Он всегда держит в страхе своих подчинённых. Вот, собирался податься в политику. Деньги есть, что ещё для политики надо? – засмеялся Смирнов. – Какой я герой? Сама поняла, что сказала? Ерунда полная.

– Герой, не скромничай. Эх, кто бы мог подумать, что я и ты будем сидеть вместе и так мило беседовать, а? – улыбнулась я и мечтательно оглядела Смирнова. – Если бы мне сказали месяца два назад, что так оно и будет, да я бы никогда не поверила!

– Да я бы тоже, знаешь ли. Ещё бы так лицо скривил да сказал: «С этой-то? Анекдот, ёшкин кот!», – засмеялся Паша, сам не понимая того, как начал гладить мою ладонь. Я заметила это, и на душе стало так тепло: мы окончательно помирились.

Мама вышла через три минуты, лицо её было спокойным, но радостным. Паша встал со стула, подошёл к двери и глянул на меня.

– Эй, ты идёшь со мной, – сказал Смирнов.

Я в недоумении поднялась и зашла в палату вместе с Пашей. Дима, увидев меня, улыбнулся и довольно оглядел с ног до головы. Паша пристроился на кровати у отца, а я села на рядом стоящий стул.

– Пап, – произнёс Паша, положив ладонь на ладонь отца. – Я чуть со страха не помер, пап, – его голос дрожал, было ощущение, что он плакал. – Я волновался, – всхлипнул Смирнов.

– Ты что, плачешь? Эй, тише, Паша. Я жив, здоров. Тише.

Я молча наблюдала за ними.

– Я люблю тебя, пап, – сказал прослезившийся Смирнов, наклонившись к отцу ближе. – Я знаю, я никогда не говорил тебе это, но я всегда тебя любил, и буду любить.

– Неужели я должен был попасть в аварию, чтобы услышать от тебя это, – тихо засмеялся Дмитрий. – Шучу. И я люблю тебя, Паш, ты и сам знаешь это. Я рад, что у вас всё нормально, правда.

– Да, пап, – ответил Смирнов, утирая слёзы, – у нас всё хорошо.

– Вы выздоравливайте, – вступилась я. – А я помогу Паше привезти вам сюда вещи, что-нибудь поесть.

– Спасибо, а вот поесть это лишнее. Вы думаете, здесь не кормят? Да я им такое устрою, если они мне завтрак в постель не будут носить! – засмеялся Дима. – Шучу. Кормят-кормят здесь. Тем более доктор – мой приятель, всё будет в лучшем виде.

Мы попрощались с ним, а тут пришла смс от мамы: «Я жду на улице». Паша сбавил шаг у тех стульев, где мы сидели, и сказал:

Пусть циники жалко бормочут, как дети,

Что, дескать, непрочная штука – сердца…

Не верю! Живут, существуют на свете

И дружба навек, и любовь до конца! *

Он крепко обнял меня, а я его. Он улыбался, и я улыбалась. Мы улыбались.

Комментарий к Глава 6

* – Эдуард Асадов.

Всё. Это всё, господи. Я сейчас буду плакать. Их история так быстро началась, но она так быстро закончилась! :с Я счастлива, потому что Карина и Паша счастливы ♥ Я настолько рада, что писала и прослезилась вместе со Смирновым. Спасибо всем, кто читал, я ценю это ♥ Ждите скоро новый ориджинал :D

========== Конец ==========

Вечер начинался прекрасно. Я понимала, что эти часы будут последними, проведенными мною в школе. Все мои попытки получить красный аттестат провалились, а ведь правильно мне мама говорила: любовь в школьные годы, а особенно в выпускном классе – это зло.

Мы настолько увлеклись друг другом, что у меня было желание оставить учёбу и просто проводить часы со Смирновым. Он был намного серьезнее меня. Как раз то, что мы вместе, дало парню толчок, и он стал учиться успешнее.

– Карин, я прошу тебя быть осторожнее.

– Хорошо, мам. Я пойду, меня Паша уже заждался у подъезда.

– А что же он к нам не зашёл?

– Не знаю, ладно, мам, – торопилась я, – пока. Люблю тебя.

– Я подойду через полчаса!

Я выбежала скорее из подъезда и тут же прильнула своими губами к губам Смирнова, оставив на них короткий детский поцелуй. Паша удивленно посмотрел на меня и спросил:

– Почему ты поцеловала меня, как будто я твоя бабушка?

– Паш, – засмеялась я, – пойдём, иначе мы опоздаем.

– Нет, серьёзно, почему?

– Хва-а-тит, – протянула я и потащила парня скорее вперёд.

Время близилось к семи вечера, а это означало, что я и Паша немного опоздаем на вручение аттестатов.

Через пятнадцать минут я уже сидела в актовом зале и слушала речь директора.

– Слово предоставляется ученице, у которой сто баллов по русскому языку! Вавилова Карина, прошу тебя на сцену.

– Меня?

Я очень удивилась, поскольку она никогда не вызывала на сцену давать слово учеников, это было впервые.

– Ну, – начала я, встав у микрофона.

Я смотрела на лица одноклассников. Старалась запомнить их. Кто был плохой, кто хороший – уже казалось неважным, потому что жизнь в будущем еще всех нас потрепит из стороны в сторону, выживет все соки и выпьет всю кровь.

– Этот год был для всех нас очень сложным, особенно первая его половина, – я улыбнулась и посмотрела на Смирнова. – Кто-то открылся для меня по-новому, – снова смотрела на него, – а кто-то заставил разочароваться в нём, – речь шла о Василисе. – Кто-то пришёл совсем неожиданно, да, ты знаешь, Рит, это я о тебе. Мы все разные, не все мы ладим между собой, но я хочу, чтобы эти лица остались у нас в памяти на долгие-долгие годы. И что бы когда мы встретились вновь, никому не пришлось краснеть, врать и выкручиваться. Давайте поверим в себя, добьемся успехов и просто будем счастливы. Спасибо учителям, директору, который не всегда, кстати говоря, помогала мне в решении личных вопросов…

– Вавилова!

– Вы мне дали слово, поэтому слушайте. Так вот. О чём я. Ах да: я это всё к тому, что школу я всегда буду любить, какие бы воспоминания меня с ней не связывали. Спасибо.

– Ну, Карина, повезло тебе, что ты уже выпустилась! – засмеялась она и выхватила микрофон.

Мне похлопали, и я вернулась на своё место.

– Знаешь, какой мой любимый момент? – спросил Паша.

– Какой?

– Вы мне дали слово! Я знал, что мы с тобой чем-то похожи, – гордо улыбнулся Смирнов. – Пойдём с ними в кафе или устроим собственный «банкет»?

– Я предпочитаю тихий ужин в компании тебя и меня.

– Я попрошу отца, чтобы он отвёз нас на дачу. Жаль, всё-таки, что он не смог прийти, политик хренов.

– Он у тебя молодец. Звони ему скорее, я уже поскорее хочу остаться с тобой наедине и просто слушать тишину.

– А как же Ритка?

– А у Ритки там свои планы, так что по этому поводу ты не заморачивайся. А знаешь, какой момент наших отношений я запомнила и буду помнить еще долго-долго?

– В классе девятом ты специально попал мне мячом в лицо и даже не извинился, а только посмеялся над тем, как я чуть ли не плакала! Ты был таким мерзавцем! Да я тебя ненавидела!

– Увы, Карин, я до сих пор такой же мерзавец и зануда, какой и был. Но что поменялось, ты и сама знаешь.

– Знаю, Паш, знаю.