Текст книги "Ты - задира (СИ)"
Автор книги: alenuuulik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Привет! – я очень обрадовалась её появлению. – Как ты себя чувствуешь?
– Да вот, операцию четыре дня назад сделали, хожу еле-еле как, но как-то сюда дошла вот, – улыбнулась она, схватившись за живот ладонью и скривив лицо. – А ты как?
– Живу, как видишь. Только надоело мне всё это: палата, запах, врачи, перевязки.
– А мне нравится! – я удивлённо посмотрела на неё. – Не хочу домой, здесь так тихо, а там вечно кричащая матушка, и старший брат, который нас разнимает.
– Не поняла сейчас, если честно, – я неловко улыбнулась и посмотрела в пол, дабы скрыть смущение.
– Я и мама… – слёзы появились на глазах у Риты, – мы часто дерёмся. У меня… – она вздохнула, – у меня проблемы с агрессией. Я постоянно лезу драться, особенно, когда выпью. Я даже короткую стрижку сделала, чтобы в драке меня за волосы не хватали. Прости, я тебя, наверное, пугаю.
– Нет, что ты, просто я никогда не встречала таких людей.
Маргарита смахивала на мальчика. Короткая стрижка, накаченное тело, строгие и даже мужские черты лица, немного кривой нос, будто его сломали в очередной драке. Но те слёзы так и говорили мне, что в душе она ранимая и мягкая.
– Мама никогда не говорила, как любит меня. Никогда. Ой, слушай, тебе, наверное, лень всё это слушать, тем более от какой-то чужой девчонки. Я пойду.
– Нет-нет, стой, – я схватила её за руку, – мне интересно. То есть я не это хотела сказать, я просто… Боже.
– Не парься, всё нормально. Меня даже из школы выгнали за драки, – усмехнулась она. – И теперь я снова новенькая. Надоело быть новенькой! Надоело! Постоянно в первые дни знакомства с классом кто-нибудь да выведет меня из себя, и мне обязательно захочется украсить ей, а чаще всего ему лицо! Ой, аж живот схватило.
– Да… в первый день нашего знакомства ты показалось мне тихой девочкой.
– Ты много обо мне не знаешь, Карин. У меня и подруг-то нет, потому что все они испугались моей прямолинейности. А я и никого не держу. Не нравится – пусть катится!
– А я не могу так. Мне тяжело без друзей, хотя я и понимаю, что вокруг все почти одни предатели, да завистники. И сейчас я чувствую себя одиноко.
– Слушай, пойду я в палату, а-то живот раскалывается. Давай, до скорого.
– Конечно, пока.
Я никогда не понимала, как можно поднимать руку на родных людей, а тем более на мать. Я лучше промолчу, да уйду, чем буду кричать и разбираться, а ещё и драться с ней. Я не собиралась осуждать Риту, потому что мне этого очень не хотелось; она мне понравилась, и я бы хотела ещё раз с ней поговорить.
Я сделала глоток воды и вернулась в палату. Села на кровать и совсем не хотела идти на завтрак. Опять уснула. А что оставалось в больнице, как не спать? Вдруг услышала голос позади.
– Твоё стихотворение запомнилось мне. Я даже начал учить его.
Резко повернулась, но никого нет. У меня совсем тогда шарики за ролики заехали, я чувствовала, потому что тот голос напоминал мне голос Смирнова. Или я так сильно хотела общения с кем-либо, или мне просто что-то не то сделали в голове, что я начала сходить с ума, но это никак не могло быть тем, что Паша быстро вбежал в палату, сказал это и выбежал. Глупость какая! Чёрт, я так хотела плакать от одиночества, так хотела! Что была готова уже поговорить неважно с кем, о чём и как!
Но я просто ждала выписки. Молча и тихо. Сегодня ко мне никто не пришёл, потому что маме уже не разрешали отпрашиваться с работы, ну, а Дмитрий, думаю, просто был занят. Всё. Я погибала. Погибала от одиночества и белых стен.
Комментарий к Глава 3
Простите меня за то, что долго не было главы. Честно сказать: лень одолела меня, да :D Теперь я возвращаюсь к прежнему графику работы с:
Как вам новый образ Риты-пацанки? :з
========== Глава 4 ==========
Я даже не думала, что время пролетит так быстро. Вот я уже лежала в домашней и уютной постели, а мама заходила ко мне каждые пять минут, проверяя, всё ли у меня в порядке. Мне это немного надоедало, но я не показывала, а просто мило улыбалась, чтобы не обидеть маму. Нет, не то, что бы она меня раздражала, её я была готова видеть постоянно, не прерываясь, а раздражало именно то, что она то уйдёт, то зайдёт, и тот вечный стук двери, казалось, никогда не прекратился бы. Я заснула. На часах был полдень.
Не знала я, сколько проспала, но проснулась от звонка в дверь. Мама что-то сказала по пути к двери, но я не расслышала, и вдруг я поняла, что к нам пришёл Дима. Мне хотелось вскочить с кровати и побежать встречать его, но никак не получалось именно вскочить. Я лишь аккуратно и медленно откинула одеяло, встала на пол и поплелась в коридор. Мама и Дима уже успели пройти на кухню, а я как раз за ними.
Как я была рада приходу этого замечательного мужчины, который поднимает мне вечно настроение, а он и мама – это что-то невероятное, когда они вместе. Нам очень весело, и даже складывалось ощущение, что мы семья, что Дима мой отец. Да я была бы даже рада тому, что он посещает нас, что он не забывает про нас!
– Так, – вдруг глаза мамы округлились, когда она увидела меня на пороге в кухню, – это что такое? Кто тебе разрешил вставать?
– Наташа, успокойся, вечно лежать в постели тоже нельзя. Карина, садись, сейчас обедать будем. И, да, ты не против того, если сюда сейчас придёт Паша?
Паша? Сюда? Ко мне? Зачем? А вдруг он снова будет за старое? А вдруг он не захочет мне и слова сказать? А если он вообще не захочет прийти? Или Дмитрий уже успел его предупредить? Эти вопросы смешались у меня в голове, поэтому я никак не могла даже разобрать один из них и найти ответ. Конечно, я безусловно хотела, чтобы он пришёл к нам, но переживала, как Паша сам к этому отнесётся. Я была уверена, что он просто сделал отцу одолжение прийти сюда, хотя и не хотелось мне в это верить. Я пожелала бы верить, что он с радостью отнёсся к предложению Димы.
– Я, знаете, я, ну, вроде бы я не против, а…
– Отлично! – закричал Дмитрий. – Он будет через минут пять, вещи со школы бросит и приедет.
– Ладно, – ответила я, и хотела было уйти к себе, но мама остановила меня.
– Куда это ты? А обедать? Я сейчас супа налью, а тебе есть надо, сил набираться!
– Мама, не волнуйся, у меня хватит сил, чтобы прожить ещё как минимум лет пятьдесят, – сказала я, даже не подумав, какую реакцию это вызовет у моей матери.
– Ты что, совсем сошла с ума говорить такие вещи? Садись за стол и ешь.
Тогда я поняла, что эти слова её обидели. Есть мне совсем не хотелось, но я уважала её старания, поэтому и села за стол, как она и сказала. Только я подвинула к себе тарелку рисового супа, как в дверь позвонили. А нервишки давай шалить! Я не могла усидеть на том стуле, мне хотелось спрыгнуть с него, ходить туда-сюда по комнате, но я держала себя в руках. Не хотелось мне показывать, как я нервничаю. Мама открыла ему дверь, на этот раз он был вежлив. Я смотрела в сторону коридора, ожидая, когда же Смирнов всё-таки войдёт, но как только увидела его, сразу отвернулась в сторону тарелки с супом.
Единственный стул был свободен рядом со мной, поэтому Паше пришлось сесть туда. Он молчал, а лицо у него было красное-красное, точно переборщили с румянами. Я же чувствовала, как и мои щёки загораются, как ложка в руке трясётся, поэтому я оставила её в покое и опустила руки под столом. Мама поставила перед Смирновым тарелку, он нервно взял ложку в руку и начал невозмутимо есть суп.
Мне хотелось что-то сказать, но я как всегда боялась и жутко стеснялась. Чувствовала я, что мы так и не поговорим, даже пару слов друг другу не скажем, но вот он сам начал разговор:
– Как ты?
Вдруг мама вступает:
– Дима, ты не поможешь мне с люстрой в моей комнате? – о, чёрт, зачем весь этот цирк?
– Конечно, пойдём.
Они ушли.
– Со мной всё хорошо, – я бы хотела быть более многословной, но не получалось выдавить больше тех четырёх слов. – Как в школе? – спросила я, не глядя на Смирнова, а просто сидя за столом.
– Скука в школе. Не считая того, что Василиса всё рвёт себе кое-что, чтобы как-то отстранить тебя от учёбы в нашей школе. Слушай, у тебя, правда, всё нормально? А когда в школу?
– У меня, действительно, всё нормально. Не знаю, наверное, через неделю-полторы. Ты ешь суп, ладно?
– Да, твоя мама потрясающе готовит, почти, как моя, – я молчала, потому что на этом моменте я точно не знала, что говорить, а расспрашивать его об этом не хотелось. – Что же ты замолчала? Не делай вид, что ничего не знаешь, ладно? Ненавижу это. Мне отец говорил, что он всё тебе рассказал. Ты не представляешь, как я злился, ты себе представить не можешь! – он закричал, а мне снова стало страшно, что вот, он снова сорвётся на мне. – Прости, не хотел так кричать. Я виноват перед тобой.
Я молчала. Я смотрела ему в глаза, а он смотрел в мои, и мы ни капельки уже не стеснялись друг друга.
– Ты ешь-ешь, сам же сказал, что вкусно, а не ешь, – я впервые искренне улыбнулась ему.– Всё нормально, Паш. У меня сейчас не те силы, чтобы выяснять всё это, прости.
– Когда… в тот день, когда я нечаянно узнал, что я тебе…
– О, хватит об этом, прошу, не надо, – если бы мы начали говорить об этом, я бы совсем провалилась под землю, да и нервничала ещё сильнее, чем сейчас, а мне это было не надо.
– Почему? Я всего лишь хочу сказать, что я самый настоящий идиот. Я никогда не верил, что кто-то может испытывать ко мне такие чувства, точнее не «кто-то», а именно девушка. Помнишь, я сказал, что, как ты посмела проявить ко мне любовь? Я был удивлён, я не верил, мне казалось это абсурдным, потому что я считал себя недостойным этого.
– Неужели ты думаешь, что у тебя никогда не будет семьи?
– Я не знаю, что такое семья. Я не знаю, как это, чувствовать материнскую заботу, ласку, потому что даже тогда, когда мама была с нами, я знал, что я ей не нужен. Отец постоянно кричал на неё из-за того, что та ходить гулять по ночам, бывало. Что даже замахивался на неё, а я всё это видел. Прости меня.
– Мне очень жаль тебя, правда.
– Не говори этого, ненавижу, когда так говорят, Я тебя рассказал это не для того, чтобы ты меня пожалела, а чтобы ты поняла, что я и сам не понимал, что делал. Радуйся, что у тебя такая заботливая мама, потому что когда у меня была ещё полная семья, я не чувствовал любви ни от отца, ни от матери. Папа хоть сейчас одумался, лет пять назад, а вот она… она никогда не одумается.
– А мне кажется, что она жалеет о том, что сделала.
– О, я знал, что ты наивная, но не до такой же степени! – усмехнулся Паша. – Если бы я был ей нужен, она бы давно нашла мой номер или социальные сети, так что забудь и думать об этом. Да и не надо, чтобы она искала меня, я всё равно не прощу её. Она предала меня, она изменила отцу. А у меня принцип: такое не прощать.
– Но она твоя мать. Если вдруг через десять, двадцать лет она придёт к тебе и раскается, то, может, простишь её?
– Ах, боже мой, хватит быть такой правильной и доброй, прошу тебя. На твоём месте я бы и меня не прощал бы, а ты меня даже в дом пустила.
Я улыбнулась, но ничего не ответила.
Дальше всё прошло тихо и спокойно, а через полчаса обоих Смирновых в нашей квартире и след простыл. Я опять легла под одеяло, а мама опять зашла ко мне в комнату. Я знала, что сейчас пойдут расспросы, поэтому уже приготовила к ним свои хрупкие нервы. Мама села рядом на кровать и посмотрела на меня. Я не глядела на неё, а куда-то в стену напротив.
– Вы поговорили?
– Не надо об этом, мам. Ещё недавно ты была против наших отношений, а теперь уже и «за»! Ничего странного не находишь?
– Я просто не хочу, чтобы с кем-то у тебя были плохие отношения, понимаешь? Я забочусь о тебе.
– Мама, не волнуйся, всё хорошо. Я тебя люблю.
– Надеюсь, ты не говоришь это только ради того, чтобы я от тебя отстала?
– Нет, конечно! Как ты могла такое подумать? Слушай, а когда я в школу вернусь? Мне уже так надоело лежать в этой скуке.
– Когда тебе снимут швы. А снимут их через две недели, или две с половиной, я думаю.
– Так долго?! – удивилась я.
– Ничего недолго. Всё. Ты, кажется, хотела спать. А я схожу в магазин и куплю что-нибудь к чаю. Спи.
В этот день моя душа взлетела вверх с новыми силами. Я чувствовала облегчение, потому что вроде бы как ситуация разрешилась. Пашу мне стало жаль ещё больше, ведь я услышала его историю из первых уст, постаралась прочувствовать то, что он рассказывал. И это ужасно, что он не ощущал себя любимым и нужным в семье, ведь это главнее всего на свете.
Сегодня я точно призналась себе, что влюблена в Пашу, потому что он раскрылся мне совсем с другой стороны. С такой доброй, беззащитной и детской стороны, но одновременно сильной, мужественной. Я верила, что это не последний наш разговор. Мне хотелось видеть Смирнова ещё и ещё, потому что я убедилась, что он неплохой парень в точности и что его душа требует любви и нежности. Ему нужно общение, приятное общение. И в этом мы похожи.
Только я начала засыпать, как зазвонил телефон.
– Да? – незнакомый номер.
– Это я, Паша, я просто забыл у вас свою кепку. Она должна быть на тумбочке в коридоре, ты не могла бы посмотреть?
– Сейчас гляну.
Я медленно поплелась в коридор и подошла к той самой тумбе. Там действительно лежала его кепка. Я подняла её, чтобы повесить на крючок, но вот увидела под ней маленькую бумажку. Я развернула её и, увидев то, что на ней написано, начала улыбаться, как ненормальная. «Я с нетерпением жду тебя в школе, выздоравливай». Я подняла трубку и начала говорить:
– Паш…
А в ответ были гудки.
Комментарий к Глава 4
Ну что, вот и новый этап в отношениях Карины и Паши с: Вы не представляете, как я уже их полюбила!
Учтите, что это ещё не конец, до него ещё долго-долго :) Жду ваших комментариев :D
========== Часть 5. Глава 1 ==========
Все эти дни пролетели незаметно. Хотя для кого как, потому что, для мамы, я уверена, они прошли томительно и в заботах, а для меня безумно быстро, потому что целыми днями я спала и почти не выходила на улицу. С Пашей мы не общались все две недели, он не звонил, не писал после той записки, которую я, кстати, вскоре порвала и выбросила, чтобы мама потом не заметила её. Сегодня был первый день в школе после больничного, а я уже представляла, какое лицо будет у Василисы.
И все снова вернулась на круги своя: утро, завтрак, мама провожает в школу. Мы попрощались, и я вышла из квартиры. За это время я даже потеряла его счёт, потому что когда ходишь в школу уже заранее знаешь, какой завтра день и какие уроки, а тут… лежи себе целыми днями, да лежи. Пока я болела дома, постоянно спрашивала у мамы, какой сегодня день и число, а на следующий день все равно забывала.
Солнышко светило, хотя утро морозное. Я подходила к школе и вдруг услышала женский голос:
– Эй, Вавилова, – это была Василиса. – Я уж думала, выперли тебя из школы за разнос инфекций по школе.
– Ты серьезно думала, что тебе кто-то да поверит? Смешно.
– Готова к новой нервотрёпке, а? Готова снова слушать эти «ненавижу» и в этом духе? – она засмеялась. – Смешная ты! Ой, смешная! – Василиса громче залилась смехом и побежала в школу.
Я неприметно зашла в здание и в раздевалку. Меня не удивляло то, что моего прихода никто и не заметил. Я села за парту, разложила учебники и уставила взор на доску. Я ждала только того, чтобы меня заметил он, Паша. Он ведь написал, что ждёт меня с нетерпением.
Вдруг я увидела ту, которую никак не ожидала увидеть. Она посмотрела на меня при входе в класс, а я на неё.
– Рита? Что же ты не сказала, что будешь теперь со мной учиться?
– Ты в этой школе? Я вот только вчера первый день пришла. Я так рада тебя видеть, серьезно! Я сяду здесь, ты не против?
– Конечно же, нет. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, уже ничего не болит, а ты как?
– Прекрасно! Правда, прекрасно! До того, как встретить тебя сейчас прекрасно, а после так еще прекраснее! Ой, как я рада, правда, правда! Как тебе школа?
– Да надоела мне школа. Слишком много пафосных мальчиков и глупых девочек. Ты не одна из них. Ты какая-то другая. Ты умная. И это сразу видно. Ты романтик. Милый, добрый и немного глупый в хорошем смысле слова романтик. Я тебе говорю! А так… надоела мне школа. Я любитель одиночества.
– Итак, у меня важное сообщение, – Тамара, как мне не хотелось слышать именно её.– Я, как староста класса, приглашаю вас к себе на день рождения. Буду рада видеть всех, даже Карину и того мальчика рядом с ней.
– Эй, староста, еще раз ты назовешь меня мальчиком, то я закопаю тебя в землю или заставлю тебя съесть твои же очки, поняла?
– Ой, гляньте на неё. Ладно, я все равно разрешаю тебе прийти.
– Сдалась ты мне, как собаке палка, нужен мне твой день рождения.
Я заметила, как в глазах Риты сверкнула точно молния, а в голосе звучал самый настоящий гром. Девушка сжала ладони в кулаки и начала тихонько привставать из-за парты. Я схватила её за руку и потянула вниз со словами:
– Рит, она не стоит того. Успокойся.
– Терпеть не могу таких выскочек.
И тут опять вступилась Тамара:
– Я разошлю всем сообщения, где, когда и в чём нужно быть.
Я даже и не знала, стоит ли мне идти туда или нет. Я не хотела отрываться от коллектива, потому что сразу бы начались расспросы, упрёки, да и провести вечер одной в постели я точно не желала. Общество Тамары – это такие же выскочки, как и она, которые при любом удобном случае начнут поправлять твою речь, манеры, говорить, что можно делать, а что нельзя. Иногда даже закатывать глаза, сторониться людей, которые им неприятны, да так демонстративно! Ладно бы просто молча отойти и не общаться, а тут ещё и слово гадкое прибавят.
Я считала, считаю и буду считать, что такой тип людей – ну самый противный тип, с которым кроме таких же людей, как они, никто не захотел бы иметь какое-либо дело.
Тамара всегда пыталась выделяться своими знаниями, причём делая это некрасиво и даже некультурно, нахально, а потом учить культуре других. Если кто-то неправильно ответил, она могла бы закричать на него, прямо на уроке, или отчитать, не замечая того, что перед ней стоит учитель. Да таким людям хоть бы что. Я уверена, что Тамаре было плевать на слова Риты, и она даже не обиделась. Тома может обидеться, например, если её совет ни к чему не привёл, или его вообще никто не воспринял.
Тамаре никто и никогда не возражал, потому что знал, что толку от этого нет, и она сама сделает так, как хочет, ещё и скажет: «Я вообще-то тут староста, а не ты». И все стали бы её слушать дальше. Она всегда имела огромное влияние на людей, наверное, поэтому и стала старостой класса. И нет, это произошло не благодаря её харизме, обаянию, привлекательности, а потому что она вечно доказывает, что именно она, она и только она нужна всем! Всем! А буква «я» – её любимая буква и совсем не последняя, а даже первая.
– Так, Кулакова, опять за старое? – послышался голос учительницы химии, выходящей из лаборантской на шум. – Радуйся, что я за вчерашнее на тебя директору не пожаловалась! Вылетела бы из школы, как пробка от шампанского! Поняла меня? – Рита кивнула и подняла ладонь вверх, что означало «довольно».
– А что вчера было? – шепнула я, придвигаясь ближе к моей новой знакомой.
– А ты думаешь, почему я так на Тому среагировала? Просто так? Да потому, что вчера, как только я в класс зашла, она подбежала ко мне и давай: «Мальчик, а мальчик, а ты классом не ошибся?», да давай класс подзывать, чтобы смеялись надо мной. Ну… – замялась вдруг Рита, – я и врезала хорошенько, чтобы своё место знала! Повезло, что ладонью, и синяков не осталось. Так ты прикинь, она на меня и не обиделась вовсе! Странная девка, ух странная. Так вот: химичка всё и видела. Давай кричать: «Молодой человек, что вы делаете!», а меня уж чувствую я… ой, держите семеро! Я чуть за такие слова-то и не вспылила на учительницу! – я распахнула рот от удивления и только сейчас заметила царапины на левой щеке Маргариты. – А этой хоть бы что! Молча ушла, и всё!
– Ну-ну, а дальше же что было?
– Я и сказала учительнице, что я девушка, что Ритой звать, что новенькая. Неужели не видно, что девушка я? Неужели?!
Я сняла с головы девушки кепку, провела ладонями по взъерошенным волосам, пригладив их, и сказала:
– Так лучше. А, кстати, откуда царапины?
Рита сглотнула слюну и начала:
– Мама… Она напилась, пришла домой поздно. Давай тормошить меня, а я весь день прозанималась уроками, повторяла материал, новая школа ведь, устала, да и сорвалась. Толкнула её сильно, она упала. Разозлилась и накинулась на меня. Брат прибежал, и на том спасибо. Разнял нас.
– Слушай, может, поживёшь у меня, а? Моя мама будет не против этого, я уверена! Соглашайся, и мне веселей, и тебе!
– Я ценю твою заботу, но я не могу оставить мать. Во-первых, потому что я люблю её, а во-вторых, если я уйду, она с меня три шкуры спустит, а мне этого не надо. Да и брат… хочешь, приходи сегодня ко мне, познакомлю тебя с ним, как раз матери не будет дома, она работает.
Я подумала: а почему бы и нет? Это ведь шанс узнать Риту поближе, окунуться, так сказать, в её среду обитания.
– После школы прямо?
– Естественно! Кстати, брату у меня двадцать три года, зовут Артём, он очень добрый, поэтому будет рад тебя видеть.
– А он что, не работает?
– Он на последнем курсе в институте, а сегодня у него вроде как пар нет, поэтому, думаю, он будет дома. Приходи!
– А ты сходишь со мной к Тамаре на день рождения? – хитро улыбнулась я.
– Схожу, – Рита тоже улыбнулась, – только ненадолго, ладно?
– Ладно. Главное мне там не напиться, иначе страданий не оберёшься, да и позора тоже.
Прозвенел, наконец, звонок, а Паши почему-то так и не было в классе. Учительница уже начала объяснять новую тему, а его всё нет и нет, нет и нет. Но вот распахнулась дверь, и он вошёл совершенно без стука.
– Смирнов! Здороваться тебя, видимо, родители не научили, да?
– Да что вы вообще знаете о моих родителях? – вспылил он, остановившись у учительского стола. – Пошли вы к чёрту.
Паша быстрым шагом направился к двери и снова оказался за пределами класса. Я тогда сама не знала, что делаю, но я выбежала за ним. Мне хотелось поддержать его, утешить, просто поговорить. Я слышала, как учительница кричала, что в этой четверти мне не видать хороших оценок, ну и пусть подавиться этими пятёрками, мне тогда было другое важно. К тому же, я знала, что химия мне не пригодиться в будущем, а главное хорошо сдать экзамены.
Паша сидел на стуле у окна и пальцами перебирал мелочь. Я опустилась рядом. Он глянул на меня.
– Зачем пришла? Иди, учись, глупая.
– Слушай, та записка… – я заметила, как щёки Павла начали покрываться румянцем, – ты так и не забрал кепку, – я решила немного сменить тему.
– Как-нибудь в другой раз. Иди на урок, ладно?
– Только вместе с тобой, – улыбнулась я. – Давай же, идём. Или тебе стыдно зайти в класс вместе со мной?
– Не в этом дело, Вавилова, – это прозвучало даже как-то грубо, но я не перебила его. – Дело в том, что эти учителя постоянно попрекают меня в том, что меня не так воспитали. Да что они знают о том, что твориться у меня в доме?!
– Тише, Смирнов, – шепнула я, приложив палец к губам. – Не хочешь, тогда сиди здесь. А кепку я завтра в школу принесу.
Я резко встала и направилась к кабинету. Я слышала, как Паша побежал за мной, но не обернулась, а лишь замедлила шаг и улыбнулась.
– А ты всё та же занудная штучка, – от этого я улыбнулась шире и повернулась к парню лицом.
– А ты всё тот же упрямый нахал.
– Прогуляем уроки? – заулыбался Смирнов.
– Ну, уж нет, я никогда не прогуливала и тебе не желаю.
– Как хочешь, а я пошёл.
И он действительно ушёл.
А я одна зашла в класс и села на место. Рита посмотрела на меня в ожидании того, что я начну ей рассказывать, что сейчас было.
– Давай потом как-нибудь. Долгая история.
– Хорошо.
По дороге к Ритиному дому я и начала свой долгий рассказ:
– …И вот после того, как мне сделали операцию, он начал более-менее ко мне нормально относится.
– Да я бы не простила такого издевательства над собой! Нельзя быть такой правильной!
– Посмотрела бы я на тебя, если бы ты любила его. Да и вообще, я взглянула на него с другой стороны, он хороший парень. Ты многого не знаешь, да и рассказывать я не буду, прости.
– Да и не интересно мне это. Со своей бы жизнью разобраться, а потом в чужие лезть. Ты брата моего не бойся, он хоть и крупный, так это от того, что в спортзале каждый день проводит. Это он с виду такой, а в душе – плюшевая игрушка. Добряк ещё тот. А готовит как!.. Особенно пирожные всякие, да пирожки!
– Это, правда, редкость, я думаю, – улыбнулась я.
– Точно. Ну, вот мы и пришли.
Рита жила в частном доме. Зайдя за калитку, я увидела уютный сад, беседку на заднем дворе, ну, и конечно, двухэтажный дом белоснежного цвета.
– Уютненько тут у тебя.
– Стараемся. Брат! Брат! Артём, чёрт тебя! – кричала Рита, зайдя в дом и снимая ботинки.
Из комнаты вышел высокий парень, который был даже намного выше Паши.
– Ой, Рит, я же в трусах, ты чего не сказала, что гости идут! – я засмеялась, а Артём быстро скрылся за дверью комнаты.
Я прошла на кухню, следом за Ритой, а вскоре к нам присоединился и её брат. Если бы я увидела его так, невзначай, допустим, проходящего мимо, никогда бы не подумала, что у него характер, как у плюшевой игрушки. Он и Рита – две капли воды внешне, такие же накаченные, а черты лиц – строгие, мужские, даже брутальные.
– Артём, – он протянул мне руку, присаживаясь рядом за столом. Я улыбнулась, а парень улыбнулся мне в ответ. – Будешь моих пирожных? Сегодня утром испёк на скорую руку. Ну-ка, сестра, доставай-ка, да на стол! И чайник поставь, а я тут пока побеседую с приятной дамой, – он заулыбался, и было ощущение, что сейчас начнёт мурчать, как кот.
Рита поставила чашки с чаем, а посередине стола тарелку с горой пирожных.
– Ты что, правда, сам испёк? Кстати, меня Кариной зовут.
– Разумеется, сам! Нет, мне легче каждый день кондитерам звонить, да деньги на заказы тратить, – он вдруг рассмеялся громким смехом, а Рита как стояла с серьёзным лицом, так и осталась стоять.
– Не обращай внимания, у него всегда плоские шутки, – шепнула она.
– Так, ну, что, пробуйте!
А его стряпня оказалась, действительно, очень вкусной! Сейчас на кухне были только я и Артём, потому что Рите позвонили, и она была вынуждена отлучиться. Артём смотрел на меня так, точно хотел прожечь дырку, я даже смутилась, а он, кажется, заметил это.
– Да расслабься ты! Что хмурая такая?
– Я? Нет, всё нормально, правда, – я постаралась улыбнуться. – А пирожные у тебя вкусные очень. Молодец. Ты где-то учишься, да?
– Да. Лингвистика. Я будущий педагог по английскому языку.
– Ух ты, это очень интересно. А как ты понял, что языки – это то, чем ты хочешь заниматься всю жизнь?
– Не знаю. Само получилось. Мне просто нравились уроки английского, вот так вот и получилось… Ты, наверное, испугалась меня, потому что я такой большой, да?
– Нет-нет, что ты!
– Да ладно, я по глазам же вижу, – прищурился он. – Я и сестра – две противоположности. Она – агрессивная, нервная тигрица, а я – это маленький тигрёнок, который изредка выпускает когти. А ты, каким животным себя считаешь?
– Я? Я человек. Поверь, это гораздо хуже тигра.
Комментарий к Часть 5. Глава 1
Как вам такие отношение Смирнова и Вавиловой? :) Мне они кажутся очень милыми, когда вместе с:
Какой момент главы понравился вам больше всего? И да, хотелось бы узнать больше об аудитории читателей ( вы же есть, так ведь, да? ). Напишите сколько вам лет, а кто хочет пообщаться, пишите мне в вк, я всегда буду рада ♥
========== Глава 2 ==========
Суббота. Завтра как раз и намечалась вечеринка в дачном домике Тамары, а точнее домике её матушки. Она была такая же противная, как и дочь. Вечно задирала нос на родительских собраниях, не давала никому из родителей и рот открыть. Конечно, и её тоже не полюбили. Моя мама была на работе, а я – дома, лежала в кровати и читала какую-то книгу по психологию, которую нашла сегодня у себя на полках. Вдруг в дверь кто-то постучался, да так слабенько, что я еле-еле услышала.
Я медленно подошла к двери и прислушалась. Тишина. Открыла дверь и увидела перед собой улыбающуюся бабулю – Тамару Алексеевну. Худощавую, морщинистую, но очень милую старушку. Я удивилась, потому что было очень неожиданно увидеть её именно тогда.
– Твоя мама попросила посидеть с тобой сегодня, потому что она задерживается на работе, а ваш друг… Дима, кажется, да? Не может, потому что уехал в командировку на три дня и только завтра приезжает. Это она просила тебе передать. У меня вареньице есть, будешь?
Для меня стало ещё большей неожиданностью, что мама до сих пор волнуется обо мне и моей травме. Мама переживала настолько, что попросила даже бедную старуху со мной посидеть, у которой, я была уверена, ещё много дел, помимо этого. Вообще, общаться со старыми людьми – это надо иметь большое терпение, прямо как у меня. Они могут начать говорить о том, какое плохое нынешнее поколение, а некоторые ведь и огрызнуться в ответ могут. Тамара Алексеевна, при всей её светлости, может начать говорить о том, какая плохая Зинка, например, из третьего подъезда, и опять же, некоторые-то не терпят, да срываются на этой симпатичной старушке.
Я всегда слушала то, что она говорила, пусть это цены на сахар или новости политики, чем я совершенно не интересовалась, но ей, я была убеждена, нужно, чтобы её слушали, чтобы ей говорили: «Да, да, Тамара Алексеевна». И пусть она неправа иногда, все мы люди, я всё равно говорила ей это. Просто я каждый раз, когда видела её, представляла себя в её шкуре. И было несладко.
– Разумеется, Тамара Алексеевна, заходите. Вы всегда почётный гость у нас дома, – улыбалась я. – Пойдёмте чай с вареньем пить? Кстати, а что за варенье?
– Малиновое! – её лицо сморщилось от появившейся на нём улыбки.
– Отлично. Идемте ко мне в комнату, я сейчас сделаю нам чай и вернусь.
– Конечно-конечно, пойду я.
И она медленно поплелась, слегка нагнувши спину вперёд. Недаром говорили, что старые люди вниз растут.
Как только я зашла в комнату с двумя кружками барбарисового чая, ложками и полотенцем, Тамара Алексеевна вскочила тут же помогать мне, схватив одну ложку и кружку в свои дрожащие от глубокой старости руки.
– А что это за книжка у тебя такая? – спросила она, вдыхая запах напитка. – Ой, а чай-то вкуснейший! – продолжала бабушка, делая маленький-маленький глоток, боясь обжечься.
– Да, бессмыслица какая-то по психологии. От скуки взяла да листаю вот.
– Мама волнуется за тебя, Карина. Берегите друг друга, мама – это самое святое. Я вот, меня взять даже. Мама умерла, когда мне семь годков было, так меня сестра её воспитывала. Мать мне она заменила. Любила меня, кормила да поила, всё дала. Но никогда не говорила, что любит. Никогда! Я только чувствовала эту любовь. Не знаю, может, стеснялась она этого слова «люблю», боялась ли произносить его, причин может быть уйма. Вообще слово «люблю» надо редко кому говорить, но в первую очередь – маме, Карина, именно маме.
