Текст книги "Диагноз - Человек Ч2 Линия удачи (СИ)"

Автор книги: Алексс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

      – И только? С этим может справиться старший офицер или боцман. Твой пример ничуть не проясняет необходимости капитана на корабле.

      – Ты не дослушал, – произнёс БК, и продолжил: – Капитан – единственный человек на корабле, который в случае возникновения реальной опасности или другой нештатной ситуации должен принять самое верное решение, чтобы спасти от гибели людей, находящихся в его подчинении. А по возможности – и вверенное ему судно.

      – Не скажу, что услышал какую-то сногсшибательную новость, – произнёс задумчиво Леон, – но я всё равно не понимаю, какое это имеет отношение к нам с тобой?

      – Самое непосредственное – планетолёт двигается вперёд, но это не значит, что цель мне ясна. Командор ты, а потому твой вопрос – Куда мы направляемся? – не имеет смысла. Я только штурман, радист и моторист, а ты – капитан.

      – В таком случае, как штурман, скажи мне – какова наша ближайшая цель?

      – Небольшая планета с атмосферой, чтобы установить стационарную антенну.

      – Зачем?

      – Пытаюсь решить одну задачку, но мне не хватает информации.

      – Интересно, какую?

      Некоторое время компьютер молчал, затем голос из динамика произнёс:

      – Лео, мне интересно, что ты сам думаешь по поводу нашего полёта?

      На этот раз задумался Командор. Своим вопросом БК вдруг вывел его из состояния бездеятельной созерцательности, и теперь землянин вдруг ощутил всю свою ничтожность по отношению к окружающему пространству.

      «Зачем я ввязался в эту авантюру? – подумал он с тоской. – Понятно, когда психически больной землянин пускается в космическое путешествие – это лишь прихоть, бессмысленный порыв, который не имеет никакой рациональной основы. Он влюблён, безрассуден и не думает о последствиях. Но после того как меня вылечили – что мешает отправиться в обратную дорогу? Долг перед синийцами, которым я дал какие-то обещания? Это смешно! Кто они мне, что стоит слово человека, данное какому-то рептилиеподобному существу? И, наконец – что я возомнил о себе! Прекратить войну между двумя расами, которые вышли в космос задолго до того, как первые люди изобрели колесо...».

      БК молчал, и Леону ничего не оставалось, как продолжать размышлять:

      «С другой стороны, возвращение – это капитуляция! За то время, пока я нахожусь в космосе, на Земле могли произойти серьёзные изменения. В это трудно поверить, но и исключать тоже нельзя. Тогда, моя путеводная звезда – Лола – уже успела состариться, понянчить внуков, а перед смертью, окружённая домочадцами она вряд ли хотя бы раз вспомнила придурка, который проводил её когда-то давно к городской ратуше. Я для неё был мимолётным эпизодом, тут же забытым. Дружище Чак наверняка вспоминал меня, а мистер Соерс даже пожалел о своём решении отправить меня в отпуск, не поинтересовавшись предварительно – куда же на самом деле я собрался. Если время в космосе течёт совсем не так, как на Земле, то меня там уже никто не ждёт...»

      – Железяка! Мы прекратим войну между синийцами и наргами, даже если за это придётся умереть! – произнёс Командор торжественно. – Поэтому, как штурман, радист, и... кто там ещё?

      – Неважно, – прозвучал голос из динамика, – продолжай.

      – Ты мне в этом поможешь! – закончил мысль Леон. – Теперь говори, какую задачку ты решаешь всё это время?

      – Если бы ты ещё немного подумал, – прозвучал доброжелательный голос БК, – то сам бы догадался.

      Человек в кресле снова улыбнулся, вполне сознательно не реагируя на поучительный тон речей собеседника. В прежнем состоянии он не обижался на сарказм БК, так как просто его не понимал, а сейчас – из элементарного уважения за все прежние заслуги, ведь только стараниями бортового компьютера Леон Ардо до сих пор жив и вполне здоров. Более того, лишь благодаря занудству БК человек обрёл смысл существования, пускай и не до конца понятный. Несмотря на множество вопросов, ответы на которые он хотел бы знать, человек выбрал лишь один:

      – Почему синийцам и наргам нужны эти астероиды? Какая тайна скрывается в секторе Тета-четыре?!

      – Молодец, Командор! – ответил БК. – Именно для этого мне нужен устойчивый канал связи, чтобы попытаться проникнуть в информационную систему Империи Син.

      – А как быть с Конфедерацией?

      – Глупый вопрос, – совершенно без эмоций произнёс голос из динамика, – благодаря ремонтным роботам, которых ты пронёс на патрульный корабль, сейчас мне доступны все их сообщения, даже те, что идут по шифрованным каналам связи.

      – Жучков мы оставили на патруле? Ты не думаешь, что их могут обнаружить?

      – Не переживай, они нужны были только когда связь с роботами поддерживалась через переговорники. После подключения к внутреннему каналу связи необходимость в ремонтных роботах отпала. Они вернулись в ящик аварийного комплекта уже на второй день твоего плена.

      Командора вдруг посетила неожиданно всплывшая в сознании мысль, и он решил тут же развеять сомнения:

      – Железяка!

      – Слушаю, Командор.

      – Авария в охладительном контуре реактора – твоя работа?

      Динамик отозвался не сразу. Выдержав довольно долгую паузу, БК ответил:

      – Расчёты показывали, что изменение показаний датчика на четыре пункта не может привести к серьёзным последствиям. Должна была прозвучать тревога, но вероятность поломки клапана исключалась как микроскопически малая. Теперь понятно, что патрульный корабль находился в ужасном состоянии, и не стоило тревожить системы управления главным реактором. Это моя ошибка.

      – Ладно, назовём это неблагоприятным стечением обстоятельств, – согласился человек. – А то, что произошло с сержантом Огани – тоже ты подстроил?

      – Нет! – уверенно ответил голос. – Только реактор! Больше я ничего не делал, ведь на борту был ты, а рисковать твоей жизнью я бы не стал.

      «Совсем очеловечился, бедняга. Это уже намёк на морально-этические принципы, свойственные живым существам», – подумал про себя Леон, но вслух произнёс:

      – Приятно слышать, – и тут же подытожил: – Итак, теперь ищем подходящую планету, где можно поставить антенну?

      – Да.

      – Только мне не нравится, что потом начнётся томительное ожидание, – неуверенно произнёс человек. – Нельзя как-то ускорить процесс?

      – Не понял вопроса?

      – Скажем, спровоцировать противников на активность. Потеряв бдительность, они бы могли выдать нужную нам информацию значительно быстрее.

      – Что ты предлагаешь? – поинтересовался БК.

      – Мне кажется, что легенду об Эгах ещё рано списывать как полностью отработанную. Пускай она живёт и дальше – на благо примирения двух цивилизаций.

      – Поясни.

      – Идея возникла, когда я сидел взаперти на наргианском патруле, – с воодушевлением произнёс Леон. – Что если сектору Тета-четыре найти законного владельца, претензии которого никто не станет оспаривать?

      – Эги?

      – Да.

      – Ты предлагаешь опять всех обмануть?

      – Но ведь и цель того стоит, разве нет?

      – Прежде чем затевать что-либо подобное, любой вариант дальнейших действий нужно серьёзно анализировать. Тем более, доверие вызывают только факты, проверенные временем, а твоя идея – настоящий блеф!

      – В этом и заключается гениальность моего плана, – улыбнулся человек за пультом, – он глупый, а потому может сработать.

      – Опять ты за старое?.. – из динамика послышалось скорее одобрение, нежели осуждение. – Хорошо, как только у нас появится качественный канал связи – попробую проникнуть в архивы и немного подправить имеющуюся там информацию. Но учти – первая же серьёзная проверка выявит фальшивку.

      – Ты плохо знаешь психологию людей, – рассмеялся человек в кресле, – им только дай пищу для сомнений, а доказательства они придумают сами.

      – Но нарги – не люди.

      – Мне кажется – ничто человеческое им не чуждо.

      – Авантюрист! – донеслось из динамика.

      Командор улыбнулся. Затем его голову посетила другая мысль, и он поинтересовался:

      – Совсем из головы вылетело. Нас сейчас никто не преследует?

      – Зачем?

      – Всё-таки, в чужом пространстве летим. Когда мы пересекли границу Империи Син, нас сразу же догнал патруль. Разве нарги не проверяют все корабли, находящиеся на территории Конфедерации?

      – До сих пор не догадался? Интересно, как я следовал за кораблём, который захватил тебя в плен? Мне казалось, что ты давно понял.

      Человек пожал плечами:

      – Я об этом даже не думал.

      – Хорошо! – произнёс БК спокойным голосом. – Наш планетолёт – прогулочная яхта владельца одной из малых планет со всеми необходимыми разрешениями для беспрепятственного полёта в пределах Конфедерации. Этого достаточно?

      – Железяка! Ты – супермозг! – с уважением произнёс Леон.

* * *

      Уже третьи сутки Леон пребывал на планете, по большинству параметров напоминающей Землю. Чтобы не привлекать лишнего внимания, БК для посадки предложил неглубокую ложбину рядом с пологим холмом. Несмотря на её скромные размеры, планетолёт туда прекрасно помещался, хорошо скрытый от непрошеных гостей. Судя по имеющейся в базе данных информации, планету можно было смело назвать технологически отсталой, поэтому реальной угрозы для космического аппарата она не представляла. Гравитация здесь была несколько ниже, что сразу отметил Командор, устанавливая громоздкую антенну дальней связи. Планету населяли немногочисленные племена аборигенов гуманоидной группы, находящихся на стадии развития, близкой к родоплеменной. Указывалось также, что существует и другая раса – негуманоидная, живущая в Океане на островах, но информация по этому виду оказалась противоречивой. Например, говорилось, что этот вид представляет опасность только на островах, но не на материке. О каких-либо хищниках ни слова, будто бы их и в природе вообще не существует. При всей живописности планеты, полезных ископаемых она не имела, а потому для других планетарных систем не представляла никакого интереса. Наверное, поэтому и просуществовала до нынешнего момента в неприкосновенности, покое и благоденствии. Возможно, что информация давно устарела, но более свежих данных по этой планете обнаружить не удалось.

      После установки антенны Леон откровенно страдал от безделья. Он хотел бы помочь БК, но не знал как. Кроме того, что температура в отсеке, где находился криолитовый процессор, зашкаливала, никаких других заметных признаков его работы не было. Понимая, что сейчас компьютер максимально задействует все доступные ему ресурсы, Командор поинтересовался, не очень ли это страшно для «жидких льдинок», но БК его заверил, что контролирует температуру, и переживать не стоит. Процесс загрузки ложной информации в Глобальную Информационную Систему шёл полным ходом. Легенда о бестелесных существах, питающихся эмоциями, обрастала множеством мелких подробностей и в некоторой доработке БК приобрела вполне убедительный вид. Получалось, что Эги покинули свою планету незадолго до катастрофы, виновниками которой сами же и являлись. Ссылки на теперешнее пребывание этих существ давались расплывчатые и очень похожие на вымысел, специально для того, чтобы фантазия исследователя, к которому попадёт такая информация, сама довершила создание «Величайшей Тайны Вселенной». Наличие на Земле – планете, расположенной вдалеке от большинства обитаемых миров, огромного количества эгоистов – ничего не доказывало, но и не опровергало. Именно поэтому Земля упоминалась в качестве вероятного «временного пристанища» Эгов, но источник, дающий такого рода информацию, изначально маркировался как весьма сомнительный, что придавало всей истории определённый налёт таинственности. БК сделал всё для того, чтобы любой, кто прикоснулся к этой теме даже вскользь, возомнил себя посвящённым во что-то запретное, но очень привлекательное. Гриф секретности, вполне официально наложенный на эту тему двумя галактическими державами, оказался той самой наживкой, мимо которой пройти уже невозможно.

   Ещё в процессе обсуждения концепции легенды Леон настаивал на том, чтобы БК не очень увлекался шифрованием и другими техническими хитростями, ограничивая доступ к данным. Тот резонно отвечал, что секретная информация обязательно должна выглядеть труднодоступной. Спор привёл к компромиссу – датировка информации подразумевала, что на момент её возникновения сложность шифра была максимально возможной, но с тех пор прошло много времени, и теперь даже не очень развитая цивилизация могла расшифровать хотя бы часть секретных данных. Что касается звёздных карт и визуальной информации, то она была настолько хаотично скомпонована, что даже самый мощный компьютер не смог бы восстановить целостную картинку. Причём, по вполне прозаичной причине – в изначальном, нешифрованном виде она уже была бессмысленной. Как известно – глупость, даже двести раз переведённая на любой другой язык, всё равно останется глупостью. По всей видимости, БК смог с блеском воплотить эту идею в реальность.

      Задумывая столь сложную комбинацию, Леон понимал, что ждать быстрого результата не стоит, но когда пошли четвёртые сутки пребывания на этой спокойной планете, он уже не мог справиться с жесточайшими приступами скуки. Если раньше можно было бы поиграть в космических водопроводчиков или просто поболтать с БК, то сейчас даже ходить по планетолёту Командор старался бесшумно, чтобы не отвлекать компаньона от титанической работы.

      «Скоро моя собственная голова расплавится от томительного ожидания, помноженного на невыносимую скуку, – подумал человек, в очередной раз поглядывая на прибор, показывающий температуру в процессорном отсеке. Цифры колебались около предельного значения – то поднимаясь немного, но затем – резко снижаясь. – Обязательно нужно чем-то себя занять!»

      Стараясь проделать это как можно деликатнее, человек подошёл к пульту и негромко произнёс:

      – Пойду погулять, заодно проведу разведку местности, вдруг что интересное увижу.

      – Не забудь переговорник, – отозвался динамик, – и на всякий случай возьми коммуникативные таблетки.

      – Ты же сам сказал, что разумной жизни в радиусе двухсот километров нет, – возразил Леон.

      – Далеко не отлучайся, – добавил БК отеческим тоном.

      Командор закрепил на запястье браслет коммуникатора, протянул руку к коробке с пилюлями красного цвета, достал одну и кинул в карман комбинезона. Всё так же, стараясь не создавать лишнего шума, прошёл по короткому коридору к наружному люку, нажал кнопку, после чего вылез наружу. Спустившись по ступенькам, землянин ступил на твёрдую почву. Невысокая трава мало чем отличалась от земной, да и близлежащий лес, казалось, не мог поразить воображение – такие же деревья, стремящиеся к местному солнцу, ветви с листьями – в общем, предстояла приятная прогулка, а вовсе не разведка неизведанной планеты.

   Увидев неподалёку несколько деревьев вычурной формы, человек направился к ним, немного забирая в сторону от первоначальной цели прогулки – леса.

      "В нашем мире всё относительно, – размышлял на ходу путник, – находясь на Земле, я не сомневался, что звёзд на небе ровно столько, сколько видно из окна в безоблачную ночь. Оказавшись в космосе, понял, что миллиарды подмигивающих сверху огоньков – только опушка звёздного леса, и на самом деле – их в несчётное количество раз больше. Никакой фантазии не хватит, чтобы представить – сколько же их на самом деле на бескрайних вселенских полях. У некоторых звёзд есть планеты, у тех, в свою очередь – спутники... Красиво и непостижимо! И среди этого великолепия живёт себе человек – просто и суетно, изображая из себя значимую единицу мироздания. Говорит, как ему кажется – серьёзные вещи, в надежде, что другие его услышат и проникнутся этими идеями. Возможно, проходящего мимо человека вообще никогда не интересовали ни звёзды, ни вечные темы добра или зла. Его волнует лишь маленький камушек, попавший в ботинок, который давит на пятку и мешает идти, а в голове лишь одна дилемма – остановиться здесь или дойти до дома, и только там его вытряхнуть? Тут же – влюблённый юноша, несущий в сжатом кулаке красивую брошку, чтобы подарить вечером своей девушке. Потерявший в песочнице игрушку ребёнок горько плачет, будто это самая главная ценность на Земле. И если ребёнок имеет лишь смутное представление о величине окружающего его мира, то взрослые – прекрасно всё понимают, а их игрушки – чуть больше по размеру. Чем отличается политик с его грандиозными идеями всеобщего благополучия от ребёнка, копающегося в песочнице? По меркам мироздания – абсолютно равноценные песчинки в бесконечной пустыне вселенной... Хорошо! Вот человек – волею насмешливой судьбы заброшенный в космос, повидавший много необычного, странного и загадочного – задумался о своём месте в этом мире. И что? Его волнует обещание, данное девушке, которую он назвал Лолой. Её давно нет, осталось только приятное воспоминание, растянувшееся во времени и пространстве. Одно обещание порождает другое, затем третье – существам, которые ничего общего с людьми не имеют, и человек снова бросается в пучину скитаний. Кто более сумасшедший – прежний Лео или нынешний? Человек шагает от звезды к звезде, раздавая обещания, которые исполнить не в силах ни он, ни кто-то другой. Леон Ардо, отправляющийся в путешествие на списанной аварийной капсуле, был бесхитростен, но честен. Может ли нынешний Леон Ардо похвастаться тем же? Для того, чтобы помирить две древние космические расы, он должен обмануть и тех и других. Не слишком ли круто для одного существа с окраины вселенной?

      Где грань, отделяющая глупость от сумасшествия? Один Лео воспылал пламенной любовью, другой стремится погасить пламя галактической войны, и кто из них болен? Насколько всё глупо! Вся жизнь – абсолютное отсутствие смысла, да ещё эта – Линия Удачи! Синийские психотехники нашли жемчужину в куче навоза, и потому остановили считывание памяти пленного землянина. Как это всегда случается – мешок с золотыми дублонами упал к ногам трубочиста, не способного оценить своего счастья. Мысли о новом сюртуке и брюках, на которые хватило бы и медной монеты – максимум его мечтаний, а тот, кто знает, как распорядиться неслыханным богатством – опять остался ни с чем. Удача вручена тому, кто не способен понять её ценности... Почему именно я?!"

      – Будь проклят тот день, когда я встретил Лолу! – воскликнул Леон, вскинув руки к небу.

      Ощутив некоторое облегчение от выплеснувшихся наружу эмоций, человек опустил руки. В этот момент он почувствовал, что запястья сжали будто тисками так, что не возможно пошевелиться. Попытка оглянуться, чтобы увидеть, кто или что – напало на него со спины, оказалась безуспешной. Последующий за этим тяжёлый удар по голове лишил его сознания. Мир, до того солнечный и яркий, померк.

      Землянин очнулся в сумрачной пещере. Открыв глаза, он тут же их закрыл. На то было минимум две причины – во-первых, нестерпимая тупая боль в затылке, а во-вторых – ужасный запах. Обычно его щедро источает мусорный бак неподалёку от какого-нибудь заведения общепита, который забыли вовремя забрать мусорщики, и теперь он нещадно воняет гниющими потрохами и зеленью, подпорченной плесенью. Немного привыкнув к запаху, Леон медленно открыл глаза, чтобы не провоцировать очередной приступ головной боли, и внимательно осмотрелся по сторонам, насколько позволяло освещение. Вокруг землянина хаотично валялись обглоданные куски плоти с торчащими там и тут костями. Неподалёку лежал голый череп, похожий на человеческий, но он не выглядел свежим – скорее всего, пролежал здесь уже не одно десятилетие. Некоторые части тела подходили под определение – руки и ноги, но их было немного, основную часть составляли те, которые определённо принадлежали животным. Леон не считал себя знатоком инопланетных форм жизни, и потому не смог бы уверенно сказать, как могли бы выглядеть эти существа при жизни.

      «Тот, кто здесь обитает, не очень разборчив в пище... – подумал землянин, всё ещё страдая от головной боли. – Неужели аборигены? Тогда информация о планете, добытая бортовым компьютером, сильно устарела. Хотя, если эволюция обычно развивается в сторону прогресса и развития, то нельзя исключать и обратного варианта – регресса. Интересно, аборигены кушают только своих врагов, поверженных в боях местного значения или бывают случаи, когда к праздничному ужину подают соплеменников? Если так, то им к прогрессу идти ещё лет так миллион! Абориген это или неизвестный справочной системе хищник, в любом случае – хозяин пещеры питается чем попало!»

      Вокруг Леона летали какие-то мелкие насекомые, но совсем близко не подлетали, за что землянин был им благодарен, учитывая связанные за спиной руки. Воспользоваться ногами тоже не получалось, и поэтому пленному человеку, оказавшемуся посреди кусков гниющей плоти, ничего не оставалось, как продолжать дышать этим смрадом.

      «Вот вам и безопасная планета! Если на суше такое творится, то что происходит на островах в океане, где по мнению справочной системы – опасность всё-таки существует! – продолжил размышлять землянин. – Ну хорошо, пускай живут как хотят! Мне сейчас лучше задуматься о своей участи. Интересно, какая судьба мне уготована? – Леон вновь взглянул на окружавшие его останки животных. – Наверное – съедят! А возможно и нет, по крайней мере – не сразу. Скорее всего, устроят какой-нибудь ритуал с местными песнями и плясками, и только после этого начнут отрезать руки и ноги, чтобы посмотреть – какой из моих органов является жизненно важным. Потом вдруг окажется, что моя анатомия совсем не интересна местным обитателям, и тогда отделят голову. Так, чтобы узнать – каким местом я думаю... Действительно, чем?! Мне же бежать нужно отсюда, и как можно скорее – пока не вернулись! А я тем временем размышляю о быте и нравах аборигенов. Вот уж действительно – идиот!».

      Чуть пошевелив руками и ногами, чтобы оценить прочность пут, Леон высматривал неподалёку от себя что-нибудь похожее на острый предмет – чтобы попытаться перерезать верёвки. В этот момент послышался шорох в том месте, где располагался вход в пещеру. Землянин замер в ожидании. Шорох приблизился, а уже через секунду в проём вошёл настоящий абориген – такой, какими их рисуют в детских книжках – невысокого роста, поросший шерстью с головы до ног, и в одеждах, которые принято называть лохмотьями. Лицо аборигена землянин определил как угрюмое, и образ этот лаконично довершала увесистая палица – тонкая в основании ручки и расширенная к концу.

      «Подружиться с таким будет непросто, – мелькнула мысль, – наверняка уже не одного своего родственника скушал, и судя по его комплекции – не подавился»

      Пытаясь выглядеть максимально дружелюбно, изобразив улыбку, землянин произнёс:

      – Здравствуй, гуманоид.

      – Гы, хы-хы, – ответил тот, изобразив на лице нечто жуткое, – ррр-ы, мы!

      – Так бы сразу и сказал, – произнёс Леон, стараясь подавить во всём теле непонятно откуда возникшую дрожь, – если ты хочешь есть, то сразу предупреждаю – у меня неизлечимая болезнь, которая...

      Леон не смог быстро придумать, чем ужасен его недуг применительно к местным жителям, и замолчал. Паузой воспользовался абориген:

      – Хам! – грозно сказал он, и легко стукнул палицей себе в грудь. Затем направил дубину в сторону землянина, и повторил уже знакомые звуки: – Ррр-ы, мы!

      «Если я правильно понял его жесты, то „Хам“ – это он, – провёл необходимые логические вычисления землянин, – тогда мне пора тоже как-то себя обозначить...»

      – Лео... – неуверенно произнёс землянин, уже сомневаясь, что правильно понял вопрос, и на всякий случай добавил, – рры-мы.

      Судя по реакции аборигена, ответ ему совсем не понравился. Изобразив на лице выражение, которое землянин расценил как жуткую обиду, он покачал мохнатой головой, и с пыхтением вышел из пещеры. Землянин снова остался один. Теперь он нисколько не сомневался, что обиженный неприятный тип скоро приведёт своих товарищей, и в его голове тут же всплыли недавние фантазии о костре, песнях и плясках.

      «Во всяком случае, хоть поговорил немного, за что ему – большое человеческое спасибо, – подумал землянин, – тем более, дал время на размышления о бренности жизни, которые нужно потратить с пользой. Только бы найти что-нибудь острое! Может, сломанную кость?».

      В непосредственной близости ничего подходящего не оказалось, но метрах в двух от себя Леон увидел расколотый камень с острой кромкой. Извиваясь змеёй, он смог переместиться на полметра, но усилия, которые он затратил на такой способ передвижения, оказались столь значительными, что на лбу выступил пот, а дыхание участилось. Понимая, что этот подвиг совершить дважды не в силах, человек задумался, дав измученному телу минуту отдыха. Первый раз он перемещался на спине, чтобы не видеть кусков мяса, на которых лежал. Теперь, понимая, что отвращение от вида обглоданной плоти – такая малость в сравнении с тем, во что превратится его собственное тело, преодолевая рвотный позыв, человек решил просто переворачиваться вокруг своей оси. Этот способ оказался намного проще и уже через пару минут заветный камень находился прямо перед глазами.

      «Снова перевести дыхание и сделать невозможное – оказаться спиной к заветному сколу», – подумал Леон, тяжело дыша. На этот раз отдых затянулся дольше прежнего. Понимая, что каждая секунда на счету, он внутренне напрягся, и изобразив сложный акробатический пируэт, сделал то, что казалось немыслимым. Спина отозвалась жуткой болью – острый камень воткнулся под ребро. Издав сдавленный стон, Леон не стал тратить время на отдых и сразу начал пилить верёвку, в надежде, что рана неглубокая и когда он сможет добраться до аптечки, то не очень много заплатит за своё спасение. Работая больше локтями, так как кисти рук онемели и ничего не чувствовали, он планомерно перетирал грубую верёвку. Наконец, ощутив, что путы ослабли, он с облегчением вынул руки из-за спины. Поработав пальцами, чтобы восстановить кровоснабжение, землянин принял сидячее положение и потрогал спину. К большому удивлению, ни капли крови не пальцах обнаружить не удалось, что свидетельствовало о незначительности раны. Вздохнув с облегчением, он принялся развязывать узел на ногах. Землянин настолько увлёкся процессом распутывания хитроумного узла, что не заметил, как в пещеру вошёл абориген. Тот изобразил что-то вроде кашляющего звука, и в этот момент человек понял всю смехотворность своих надежд на скорое освобождение. Он смотрел на волосатое чудовище, а тот на него.

      «Сейчас этот тугодум поймёт, что может лишиться вкусного ужина, и огреет меня палкой по голове, – отрешённо подумал Леон, – тем самым прекратит действие Линии Удачи, о которой так красноречиво вещал штабс-капитан Крэпс».

      – Бы-вы-вы, хыр, – произнёс абориген негромко. Леон мог поклясться, что в голосе чудовища не звучало агрессивных ноток, скорее – вопрос.

      «Он пытается со мной разговаривать?» – с удивлением подумал землянин.

   Потом его голову посетила революционная мысль:

   «Зачем я гадаю, что он говорит, если можно общаться с ним нормальным языком?!»

      Медленно, чтобы не вызвать агрессию, Леон потянулся к карману, не упуская из виду аборигена, достал таблетку, и осторожно положил в рот. Пока она таяла с приятным кисловатым привкусом, мохнатое существо внимательно наблюдало процесс, не проявляя никакой активности. Таблетка окончательно растаяла, и Леон вдруг ощутил, что слух заработал совсем не так, как минуту назад. Сейчас звуки воспринимались иначе, снаружи – шум листвы на ветках деревьев, шелест травы, шлепок капли воды о камень. Где-то в глубине пещеры – едва слышный трубный зов, запутавшегося в подземных лабиринтах ветра. Теперь всё это воспринималось не хаотичным шумом, а вполне приятным, гармоническим фоном, состоящим из множества инструментов, созданных природой. Землянин сидел на груде костей, не зная, что для него сейчас важнее – неожиданно открывшиеся свойства слуха, которых он раньше не замечал, или мысли стоящего перед ним волосатого аборигена с увесистой палицей в руке.

      – Ты сейчас отравиться пытаешься? – прозвучал незнакомый голос.

      Леон сообразил, что гыкающие и хыкающие реплики аборигена, едва различимые на фоне обычной человеческой речи имеют множество обертонов, а ещё совсем недавно они казались примитивным. Землянин с удивлением обнаружил, что голос у волосатого существа приятен слуху и звучит вполне доброжелательно.

      – Что молчишь? – произнёс абориген, и на его лице возникла улыбка. Конечно, несколько непривычная для землянина, но и не ужасная гримаса, как казалось раньше.

      – Думаю, – ответил Леон, не решаясь поверить своим ощущениям, – пытаюсь понять, в каком виде ты меня кушать будешь – сыром или жареном.

      – Зачем? – удивился абориген. – Я не голодный, тем более, ты хоть и ведёшь себя странно – гадости говоришь, не успев познакомиться, но похож на разумное существо.

      – Когда это я успел? – на этот раз пришло время удивляться землянину.

      – Понимаю, что поступил с тобой не очень деликатно, но у меня на это были веские основания, – произнёс собеседник задумчиво, – вот и подумал – может, ритуал у вас – северян, какой-то особенный – при встрече ругаться?

      – Ничего не понимаю. Когда это я успел наговорить гадостей? – Землянин пожал плечами, затем нахмурился. – Лучше скажи, гуманоид, зачем по голове стукнул и связал? Что вообще здесь творится?!

      – Какой я тебе гуманоид? У меня имя есть. Можешь называть меня – Хам. Есть и полное, но оно для тебя труднопроизносимо, а потому – не буду его говорить.

      – Тогда я – Лео, – ответил землянин. – Правда, полностью звучит как Леон Ардо.

      Услышав это, абориген рассмеялся, да так громко, что казалось – пещера содрогнулась от раскатов эха так, что землянину пришлось прикрыть уши руками. Сообразив, что замкнутое пространство – не место для проявления бурных эмоций, едва справившись с собой, Хам негромко произнёс:

      – Кто бы мог представить, что родители ребёнка назовут таким ужасным именем!

      – Обычное имя, – произнёс землянин, нахмурившись.

      – Тогда понятно, почему так вышло, – кивнул абориген, по имени Хам, – знаешь, Ллаео – очень неприличное ругательство на моём родном диалекте.

      – Но и Хам – тоже не больно хорошо звучит на языке землян, – парировал Леон с улыбкой.