Текст книги "Девочка с букетом ромашек (СИ)"

Автор книги: АлексияФан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

На протяжении всего октября проливные дожди увеличили объём чёрного озера вдвое, отчего на радость Пивза холл то и дело затапливало. С наступлением зимы это стало большей проблемой, и ледяная дорожка, простирающаяся от школы и домика Хагрида до запретного леса, могла создать серьезный геморрой всем обитателям замка.

До самого ноября продолжались ремонтные работы, восстанавливались стены, заново возводились колонны и башни, строились мосты. Было необходимо закончить до наступления зимы, чтобы уже в декабре запустить учеников. Это оказалось сложнее, чем многие предполагали. Каждый понимал, что произошло в стенах этого замка, чтобы видеть отзвуки произошедшей битвы вновь и вновь, в каждом кирпичике, в каждом камне.

Наверное, стоило снести школу и возвести её вновь. Это было бы проще.

Потому, когда профессор Макгонагалл в очередной раз обходила территорию школы, обдумывая новый способ безопасного испарения влаги, она была не здесь. Мысли снова возвращались к одному и тому же дню, и идея об переносе учебного года в следующий уже не казалась такой абсурдной. По-крайней мере это было бы гуманней. Для всех.

– Профессор, а что делать с этой штукой? – братья Криви левитировали горгулью, гордо расправившую крылья.

Когда-то она стояла высоко на крыше вместе с другими двумя, что были разбиты и утеряны среди множества осколков.

– Диминуэндо! – Каменная статуя задрожала, сжалась, и маленькой статуэткой упала на землю. – Можете забрать себе, – Макгонагалл улыбнулась краешком губ и, глубоко вздохнув, направилась в замок.

Если отправить письмо Скримджеру сегодня, то возможно указ о новом плане достигнет семьи учеников до того, как те начнут собирать сумки.

– Профессор Макгонагалл, подождите!

Девушка в свободном сером комбинезоне и плотно собранными волосами выбежала из-за домика лесничего, крепко сжимая в руках что-то маленькое, то и дело оборачиваясь по сторонам.

– Мисс Поттер?

За последние полгода директор так часто видела девушку в компании вампира, что начала воспринимать их как одно целое, ещё задолго до того, как они об этом объявили. Было странно вновь видеть её здесь одну, после всего пережитого.

Но Поттер бы никогда не смогла объяснить пожилой волшебнице всей той гаммы чувств, что испытала и продолжает испытывать к Эдварду, и уж точно не смогла бы объяснить, для чего и с каким трудом отослала его пару-тройку месяцев назад обратно в Сиэтл. Отослала, а затем провела здесь всё это время, помогая восстанавливать поломанное, убирая разрушенное и с болью глядя на целое. Кажется, Уизли с подружкой тоже пытались, на протяжении первого месяца или вроде того, но первому было особенно больно. Тогда Поттер сказала, что с неё хватит и отправила их на площадь Гриммо, чинить разрушенное там, под руководством воодушевлённого Кричера.

Конечно, ей тоже было тяжело. Но, наверное, за всю свою жизнь она слишком часто испытывала это чувство, чтобы сейчас придавать ему значение. Утонуть в нём было намного проще.

– Хагрид заделал паучий лаз, затопленный в прошлом месяце и кажется, замуровал парочку пауков. Они зовут на помощь и если мы не хотим вновь встретиться с их королевой, лучше что-то предпринять.

– Ох, Хагрид, – профессор покачала головой и кивнула, намереваясь идти дальше.

– Профессор, постойте! – Белла неуверенно переминалась с ноги на ногу, кусая губу.

– Что-то ещё? – Макгонагалл внимательно оглядела бывшую ученицу, пытаясь понять причину столь странного поведения.

– Да. То есть нет. В смысле, это не связано со школой. То есть, с её восстановлением.

– Пройдёмте со мной.

За последние два года кабинет директора менялся слишком часто. Во времена Дамблдора здесь было настоящее хранилище всевозможных безделушек, магических и не совсем, множество книг и охранных амулетов. И клетка, её Белла помнила лучше всего, простая металлическая клетка, с жёрдочкой и дверью, что была всегда открыта. А феникс всегда был здесь, как неотъемлемая часть Дамблдора.

Фоукс так и не вернулся.

Только эхо последнего плача иногда всплывало в её воспоминаниях.

Она плохо помнила кабинет во время Снейпа. Только чёрный, что всегда сопровождал профессора при жизни. Его похоронили месяцем ранее на кладбище Кокворса, рядом с могилой его матери. Всё-таки, к нему было слишком много затянувшейся враждебности, и хоть Белла до последнего добивалась, чтобы это сделали рядом с Хогвартсом, единственное, чего она достигла – портрета наровне с другими директорами.

Видимо, ему было суждено умереть в Хогвартсе, от рук своих же. Хотя наверное проблематично называть своими тех, кого ты откровенно предал, защищая детей и замок, всё то, что от него осталось. Он держался долго. Когда последние остатки пожирателей, что ещё не знали – не хотели знать, – о смерти их лорда, пылью парившего над сводами замка, в озлоблении кинули ряд авад, преднамеренно окружив его, у Снейпа не было выбора. Он умер, но умер за дело, предварительно бросив один из его убийственных взглядов на всех, кто был подле.

Это было первым, на что упал её взгляд: Снейпа не было. «Видимо, – усмехнулась Белла, – даже после смерти он нашёл занятие поинтересней.»

Зато Дамблдор был на месте и сквозь полумесяцы очков можно было проследить смеющийся взгляд.

– Добрый день, профессор! – Белла лучезарно улыбнулась, – Как поживаете?

– О, замечательно, моя девочка, – Дамблдор пригладил кусок бороды и попытался скрыть улыбку, – Полная дама угостила меня черничным пирогом, – он на секунду прикрыл глаза, – пожалуй, не думал, что способен полюбить что-то больше лимонных долек.

Белла хихикнула и села в кресло напротив Макгонагалл.

– Чаю? – профессор Макгонагалл вопросительно подняла бровь.

На дворе стояло раннее утро и свет из окон ярко отражался от мраморного пола, делая комнату ещё более светлой. С приходом нового директора кабинет удивительно преобразился. Кругом был порядок и чистота, а сам кабинет будто стал в два раза больше.

Также, было много оранжевого. Белла не могла не улыбнуться.

– Нет, спасибо. Я пришла сказать, что, наверное, не вернусь в школу в следующем году.

Макгонагалл на секунду замерла, но затем присела в кресло напротив.

– Я понимаю. Но вы уверены, мисс Поттер? Седьмой курс – это важное время в жизни каждого волшебника. Вы уверены, что хотите пропустить его?

– Да, я решила. Я не думаю… Я не думаю, что школа сможет мне ещё что-то дать.

– Она может дать вам целый год. Целый год в месте, что было вам домом, целый год вместе с друзьями.

– Да, – Белла усмехнулась и огляделась, – целый год в этом месте. Простите, профессор Макгонагалл, но я действительно всё обдума… ой.

Комочек в её руках пискнул и, потянувшись, зацепил лапой прядь волос, выбившихся из пучка.

– Клык ощенился, – на вопросительный взгляд директора ответила Белла, – мы не знали, из-за чего удивляться больше, поэтому я просто взяла одного из щенков себе.

Профессор кивнула и повернулась в сторону окна.

– Я, так полагаю, вы уезжаете сегодня?

– Да, я сделала всё, что могла. У меня ещё остались дела в другом месте.

– Что ж, – Макгонагалл поднялась с места, и, приблизившись к вставшей девушке, произнесла лишь одну фразу: – Двери Хогвартса всегда будут открыты для вас.

И обняла.

Они не теряют надежду, даже когда вокруг холод и назревает драка.

Это у них глубоко в душе: они бросятся сквозь дым, когда разбушевалось пламя.

О, соберись, ведь…

– Бродяга, стой же! Ох, непослушная псина.

Эдвард услышал её голос раньше, чем она подошла к дому. Звонкий девичий писк и лай.

Он вскочил со стула и в одну секунду оказался рядом, крепко обнимая и вдыхая запах волос:

– Три месяца. Три чёртовых месяца, Белла. Я был готов переплыть океан ещё на второй неделе.

– Прости. Это было… сложнее. Сложнее, чем мы думали, – у неё вновь начал дрожать голос.

Он отпрянул от неё, глубоко заглядывая в глаза.

– Всё в порядке? Теперь ты можешь отпустить? – «всё то, что не могла, пока я был рядом…»

Это время было необходимо им. То время, что они провели порознь, для одного означало принятие, а для другого смирение. Со всем тем, свидетелем чего они стали.

Белла вновь подняла взгляд, натыкаясь на любопытный взгляд Элис (?).

«Они не знают?» – мысленно спросила парня (браслет, по её обдуманному решению был навеки вечные оставлен в замке; она не хотела, чтобы между ними он стоял очередным препятствием).

Эдвард покачал головой, и она благодарно улыбнулась.

– Красивые глаза, – Розали также не могла скрыть любопытства. – Эдвард был невозможен после своего возвращения, до абсурдного доводя всех до нервного тика: полагаю, это и была одною из причин?

– Да, дорогая потенциальная сестра, это каким таким чудесным образом? и, – Элис, хитро прищуриваясь, подкралась сзади, запуская руку в карман и вытаскивая оттуда палочку, – это что? И почему твоя собака похожа на медведя. И откуда у тебя это странный шрам. И почему твой кузен…

– Элис, – Эсми одёрнула дочь, – думаю, Белла сама в состоянии сказать. Если хочет.

– Это будет долгая история, я не уверенна… с чего начать.

– Начни сначала, – послышался мягкий голос над ухом.

Белла плотнее прижалась к холодным рукам и достала из сумки стопку газет, датированных самыми разными числами, начиная с 1980 года:

– Наверное лучше будет сесть.

Потому что расширившиеся глаза Калленов, когда их глаз достигла движущаяся картинка на листках бумаги в её руках, выглядели весьма обещающе.

Они вписали себя в историю,

Но ты никогда не увидишь, чего им это стоило,

И шрамов, которых они насобирали за всю жизнь.

– Сидеть! Бродяга, сидеть! – Белла настойчиво и с ноткой возмущения прикрикнула на щенка. – Это бесполезно, – наконец устало произнесла она под весёлые взгляды Калленов.

– Можешь сначала потренироваться на Блэке. Ауч! – Эдварду не было больно, но видимо он получал особое удовольствие от моментов, когда его колотили.

А ещё в последнее время он заимел привычку настойчиво цепляться к мальчишке из Ла-Пуша, который так мило краснел каждый раз, когда видел Беллу. Поттер не понимала этого: Джейкоб конечно был очень добрым парнишкой, явно влюблённым в неё, но точно не в её вкусе.

Щенок пискнул и качнулся, расшатывая тумбу с вазой, тут же испуганно вжавшись в стену.

Поттер усмехнулась и уже по привычке потянулась за новоприобретённой палочкой, дабы приостановить стеклянную конструкцию, как тут же наткнулась на внимательные взгляды семьи и смущённо засунула её обратно.

– Всё в порядке, давай, – Каллены были в таком предвкушении, что Белле стало ещё более неловко.

– Серто, – ваза прекратила беспорядочно качаться, а Белле срочно понадобилось погладить Бродягу.

Она никогда не привыкнет к восхищенным взглядам, что получала за обыкновенные, бытовые заклятия.

На самом деле за тот год, что она знала Калленов, Белла почти перестала колдовать. Сначала за неимением возможности, потом – из-за шанса быть пойманной, а затем, вновь использовав во время битвы, не ощутила ни капли радости. Поэтому сейчас, спустя полторы недели после своего возвращения, она сделала это скорее машинально, и со временем надеялась перестать опасно щуриться и дёргаться от каждого грохота, крепко сжимая в руке древко.

– То есть, когда за день до своего отъезда ты дёрнулась и отлетела в противоположную стену, едва услышав нас, ты сделала это не от великой любви? – Эммет, не переставая улыбаться, вертел в руке очередной выпуск «золотого снитча», который выписал в тот же день, как узнал о существовании квиддича.

– Нет, Эммет, что ты: гримаса ужаса на моём лице значила именно это.

Каллены засмеялись, представляя себе всё то, что думала девушка, осознав это.

– Чёрт, да если подумать, ты была просто образцом сдержанности!

– Спасибо, Эммет, я очень тронута твоей непомерной похвалой, – и ещё одна волна смеха.

Белла выглянула в окно, про себя отмечая уже привычные ей сугробы, и поёжилась, плотнее закутываясь в вязанный свитер от миссис Уизли, при взгляде на который у Элис каждый раз начинался нервный тик.

(Дурсли всё-таки вернулась в Лондон, и тот деревянный домишко вроде как принадлежал Белле, но жила она там чисто формально, большую часть времени проводя у Калленов.)

Уизли тяжело переживали потерю Перси. Рон ещё больше отдалился от Поттер, хотя казалось бы их и так разделяет океан, и, как бы ей того не хотелось, восстановить когда-то налаженную связь с тощим мальчишкой в несуразной мантии и грязью на носу, что встретился с ней в одном из купе поезда, становилось всё менее реальным. Он, как и Белла, отказался от обучения на седьмом курсе и уже согласился на практику в министерстве, которую ему с удовольствием предоставили. То, что это надолго займёт младшего Уизли, Белла конечно очень сомневалась. Близнецы всё-таки восстановили свой магазин, но в связи с затянувшимся трауром, не планируют открывать его вплоть до открытия Хогвартса, и сейчас они где-то в Болгарии, пытаются наладить жизнь, утопая с Чарли в алкоголе и шл… Кхм, в алкоголе. Билл с Флёр, насколько знала Белла с их последнего письма, ждали ребёнка, и девушка искренне надеялась, что это событие принесёт в жизнь семейки, что стала ей так дорога, хоть немного счастья.

И только Джинни планировала вместе с Гермионой и Невиллом вернуться в школу на седьмой курс. Эти двое, к слову, планировали сыграть свадьбу сразу после его окончания, и Белла надеялась, что титул подружки невесты, простираемый сквозь километры, будет сближать их всё это время. Они обменивались почтой так часто, как только могли, и к рождеству Белла купила два зеркальца – сродни тех, что были у Сириуса, – одно из которых планировала подарить подруге.

– Не хочешь прогуляться? – Эдвард обворожительно улыбнулся, и Белле стало плевать даже на сугробы, так бесившие её прежде.

Будь она хоть капельку наблюдательней, её уж точно должно было насторожить радостное выражение лица провидицы, в тот миг, когда они выходили из дома, и понимающие переглядки остальных.

Они шагали вдоль дороги, свернув в какой-то момент в лес, и это напомнило Белле о том дне, когда слепая и в ночной сорочке, глубоко за полночь, она встретила Эдварда, а на следующий день блуждала с ним по Форксу, привязываясь, сама того не замечая.

Она вообще не замечала раньше так многого. То, как красиво лучи солнца обрамляют кроны деревьев, и как прекрасно и величественно при этом выглядят их тени, например.

Стоило потерять возможность видеть, чтобы в конечном счёте это понять.

Они остановились неожиданно, посреди заснеженной поляны, между статных дубов. Белла в недоумении подняла взгляд на возлюбленного.

Три месяца разлуки сблизили их так сильно, что последнюю неделю она не вылезала из его объятий, изредка сползая вниз перекусить безупречным жарким Эсми. Белла могла бы не выходить из комнаты даже тогда, но тут слово было за Эдвардом, который накормил бы её насильно, если бы пришлось.

– Подожди секунду, – он скрылся в глуши, оставляя девушку наедине с собой, и тут же появился с подозрительным букетом в руках.

– Что ты… Ромашки? – Белла в удивлении подняла брови, пока лицо приобретало счастливое выражение. – Боги, где ты их достал посреди зимы?! – Но резко посерьезнела, когда подняла глаза и наткнулась на такой же взгляд парня.

– Изабелла Лили Поттер, – начал он, – ты – самая необычная девушка во всём мире, которую я и не надеялся встретить прежде. Ты сильная и храбрая, настолько, что заслуживаешь куда большего, чем я. Ты красивая и всю доброту, что есть в тебе, не смогло бы вместить ни одно сердце. И ты действительно поселилась в моём при первой же встрече и отказалась уходить вопреки всем доводам разума. Те три месяца, которые мы провели порознь, были самым ужаснейшим временем в моей жизни, и только клятва, данная тебе, удержала меня здесь. Я понял, что более не смогу жить вдали от тебя хотя бы день, поэтому… – Эдвард в лучших традициях встал на одно колено, доставая из кармана маленькую чёрную коробочку, – Изабелла Лили Поттер согласна ли ты стать моей женой?

Кажется, в тот день она много смеялась и ещё больше плакала.

Она едва смогла кивнуть, прежде чем разреветься у него на плече, как обычная школьница в одной из бесчисленных мелодрам, любимых тётушкой.

А потом они целовались и говорили.

Много говорили. Говорили о семье, которую потерял Эдвард десятилетия тому назад, и семье, которую Белла совсем не помнила. У неё были фотографии, у него – только воспоминания. Говорили о прошлом: у неё была жизнь в магическом мире, у него – в девятнадцатом веке; у неё были за спинной тысячи волшебников, чьи жизни она спасла, у него – преступники, у которых он их отнял. Говорили о будущем, которое хотели построить вместе, и пусть у неё впереди могла бы быть целая жизнь, которая у него остановилась давным-давно, проживать её без него она не хотела.

Они говорили о чувствах, о долге и о вере. О счастье и истории, новый лист которой они вот-вот перевернут.

Они говорили о любви.

А она всё сжимала букет в руках.

Крепко-крепко.

Когда уже всё потеряно,

Они собирают волю в кулак и мстят за поражения.

Но прежде чем это начнётся,

Они страдают от боли

Ради того, чтобы дотянуться до мечты.

Двенадцать лет спустя директор Макгонагалл будет методично заполнять списки учеников, как делала это на протяжении многих лет, бережно и тщательно.

Каковым удивлением для неё будет обнаружить «мисс Дурсль» и «мисс Каллен», стоявших в одной колонке поступающих маглорождённых, и две пары близнецов с незатейливой фамилией, которую так часто ей приходилось видеть на отработках.

Тогда к ней впервые придёт мысль об увольнении.

Но желание увидеть юную Камиллу Каллен, на крестинах которой она когда-то была, будет сильнее.