Текст книги "Девочка с букетом ромашек (СИ)"

Автор книги: АлексияФан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Пролог, в котором формируется непреложная истина ==========

Белла любила ромашки, сколько себя помнила.

Тогда это были единственные доступные ей маленькие полевые цветки, с белоснежными, погрызенными муравьями, лепестками и тусклой жёлтой сердцевиной. Иногда она смотрела на идеальные бутоны астр в садике тёти Петуньи, на рассаженную вокруг герань и бутоны роз, но ничто не захватывало её в той же мере.

Маленькие пожухлые цветки, что, пряча в худенькой ладошке, она так часто проносила к себе в чулан, жили совсем недолго. Четыре часа в маленьком тёмном помещении – где Белла провела уже четыре года своей жизни – и можно было глядеть, как из них вытекает жизнь. Лепестки осыпаются, а жёлтый в центре сменяется чёрным.

Тётя Петунья очень рассердилась, когда однажды, ворвавшись в тесную комнатку, увидела цветы, что Белла не успела спрятать. Кричала что-то про противных букашек, о том, что придется травить их во всем доме, что у Дадли может начаться аллергия, и что от «противной грязной девчонки» они и так терпят слишком многое.

В тот момент, маленькая щуплая девочка с большими зелеными глазами, спутанными вихрами чёрных волос и разбитыми ладошками, так крепко сжимающими цветки, не совсем поняла, о чём именно речь. Ей было пять, и единственно, что она поняла наверняка – тётя Петунья не любит ромашки.

Через год холодным осенним днём её отправили в школу. Ради этого тётя Петунья перешила своё старое платьице и заплела ей косу, туго затягивая ленту и громко причитая об ужасной наследственности. В те времена на весь район была лишь одна начальная школа, и, к огромному – для тёти Петуньи – сожалению, Дадли должен был учиться вместе с Беллой. Неудивительно, что ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы приёмная дочка не опозорила любимого сына. Но в тот момент, Белле было действительно всё равно. Она просто была рада быть как все хотя бы раз в жизни.

Хотя бы раз.

Но правда в том, что маленькие обрывки воспоминаний, такие осязаемые, но неуловимо далёкие всегда окружали её. Необъяснимые моменты жизни, так или иначе связанные с прошлым, каждый раз вызывали болезненные воспоминания и лёгкую боль на лбу. Вместе с маленьким шрамом – свидетелем аварии, которой она когда-то стала. По-крайней мере так всегда говорила тётушка, так всегда она твердила как заученную наизусть мантру, сквозь сжатые в тугую полоску губы и заплывший взгляд. Она повторяла это пока Белле не исполнилось шесть – потом просто перестала отвечать.

Ромашки стали первым в её жизни проявлением волшебства. Когда напуганная она сидела в тёмном чулане после первого школьного дня, закончившегося просто ужасно, и нащупала правой рукой увядший давным-давно букет цветов, Белла поняла что её жизнь уже никогда не будет нормальной. Нормальные дети, должно быть, не рыдают от того, что в их руках оживают цветы.

И все эти годы, странные и необъяснимо долгие, Белла верила в эту простую непреложную истину – она никогда не будет такой как все. Не в этом мире, где взрослые вымещают злобу на сироте, где огромными статными цветами, высаженными во дворике, пытаются скрыть уродливость души. Где становится клеймом любое поведение отличное от обыденного, нормального. Где каждый готов из кожи вон лезть, доказывая свою принадлежность к некой высшей касте совершенно нормальных людей.

С того самого дня пять лет назад, в её комнате стоял один и тот же букет из трёх ромашек. Каждое утро Белла сжимала его крепко-крепко, возвращая ушедшую ночью жизнь, прятала за пазухой в огромные майки брата, что были ему наверняка малы, и убегала готовить завтрак. С того самого дня, она поняла, что исключительность – не грех. Не тогда, когда способно творить такое.

Потому что маленький букет с неидеальными полевыми цветками стоит в миллионы раз больше, чем весь мир, выстроенный на лживых розах в саду её тётушки.

========== Глава первая, в которой диктует голос сердца ==========

– Не забудь про этот чёртов пирог, – Вернон картинно скривился и натужно выдохнул, присаживаясь на выступающую доску, – ей-богу, Туни, какой смысл в этих походах, если твоя миссис Эшер не в состоянии приготовить нормально и приходиться приходить со своим.

Палящее солнце, выжегшее полоску травы и превратившее асфальт в раскалённую массу, на протяжении целого дня изводило жителей Литтл Уингинга одним своим видом.

Вернон в очередной раз вытер пот, выступавший на покрасневшем лице, и оглянулся:

– Опять они, – Дурсль повернулся в сторону жены, окидывая её взглядом и оценивая ситуацию, – я мог бы поговорить с ними. Ну, знаешь, по-мужски.

Губы Петуньи сжались в плоскую линию – хотя кажется они большую часть её жизни провели именно в таком своём положении, – а сама женщина отвернулась, поправляя платье и чопорно проговаривая:

– Не неси чепухи. Будем ещё нервничать из-за всяких… – она выпрямила спину, подхватив стоящее на машине блюдо, и двинулась к дому напротив.

Дурсль дёрнул плечом и, немного погодя, пошёл следом.

– Всё равно не понимаю, что мы здесь забыли. В плане… если нам так необходимо уехать, – Вернон наткнулся на предостерегающий взгляд жены. – Если нам желательно уехать прямо сейчас, – сконфузился он.

– Вернон, в самом деле, не заставляй объяснять элементарное. Мы не можем так просто уехать, ни сказав никому. Это вызвало бы подозрения, будь мы хоть миссис Фиг, – женщина вздохнула и нажала на звонок.

Лёгкий ветерок в последний раз обдул стоящее через дорогу дерево, под которым сидело двое молодых людей, и подхватил листок, унося его куда-то далеко.

– Знаешь, если это работники спецподразделения Аврората, то я пикси, – Рон Уизли перевёл свой взгляд на пару – очень – плохо одетых людей, шныряющих вокруг машины и упорно делающих вид незаинтересованности. – Серьёзно, это слишком очевидно.

– Ну, они хотя бы пытаются, – Белла вздохнула, надеясь, что большая циркуляция воздуха спасёт её от обморока, – хотя не то, чтобы у них получалось. Тётя Петунья смотрит на них как на прокажённых ещё с тех пор, как они сели в машину. Наверное стоило выдать им одежду.

– И зелье актерского мастерства, – Рон фыркнул, поправляя край мантии-невидимки – они уже давно не первокурсники, а их выступающие коленки так и грозили вылезти на свет – и перевёл взгляд на скрывшуюся в доме пару. – Сколько у них есть времени?

– Не больше часа должно быть. Флетчер в любом случае не выдержит дольше.

– Тогда нам пора, пока он не хватился. Хотя беспокоюсь я, отнюдь не из-за его морального состояния.

– Какого состояния? – Белла прищурилась, оглядывая друга, – которое он продал вместе с чувством ответственности и добропорядочности? Вместе с моим сервизом кстати. Кричер, кажется, ещё целую вечность будет ныть по этому поводу. Но да, пора идти. Герми будет волноваться.

Рон хрюкнул, подавившись, и закашлялся в кулак:

– Она в курсе что мы здесь? – его испуганные глаза размера с новенький галеон, так и кричали «как ты могла», пока растерянность не сменилось раздражённостью. – Ты пошутила.

Белла хихикнула и получила тычок под ребра.

– Ауч! Конечно пошутила, я ведь не горю желанием присоединиться к Джинни и провести остаток недели в компании садовых гномов. Такие грубияны.

Они просидели ещё некоторое время, глядя как солнце опускается всё ниже, и гигантская тень дерева блекнет на фоне наступающей ночи. Поттер оглянулась и стянула мантию, наслаждаясь прохладой наступившего сумрака.

– Сумерки, – Белла прикрыла глаза и прислушалась: во всей округе стояла тишина и только изредка проезжающие машины вырывали в реальность, – странное время. Вроде и жизнь замирает, но как-то тепло внутри становится.

Рон неопределённо дёрнул плечом. Вот уж кого не волновало таинство жизни.

Время всё шло, но вставать никто не решался.

Так много воспоминаний связывало этих людей. Так многое лежало между ними.

На шестом курсе они узнали о крестражах и отбили школу у пожирателей. Ну как отбили, Белла просто бежала за убийцей Дамблдора, пока не упала на траву и не зарыдала, а во дворе тысячи волшебников поднимали свои палочки в память великого человека, которого они сегодня лишились.

На пятом курсе они разбили пророчество и создали отряд Дамблдора, для того, чтобы в такое непростое время сделать всё возможное для защиты близких. И Амбридж. Более противной женщины за всю жизнь Белла ещё не видела – до сих пор на внутренней стороне ладони можно было проследить контуры слова «Лгать».

Даже тётушка Петунья была гуманней.

А ещё погиб Сириус. Человек, ставший для Беллы надеждой на семью, человек, который знал и дружил с её родителями, человек, что подарил ей воспоминания о них. Тогда её сердце разбилось также, как то зеркальце, подаренное им три года назад.

На четвёртом курсе они с Уизли поссорились и не разговаривали больше месяца. Белла плохо помнила причину ссоры, но то, что это был самый мучительный месяц в её жизни, забыть не могла. Гермиона в полном отчаянии бегала между ними, в тщетных попытках помирить, и, кажется, её эта ситуация ранила даже больше. А сама Белла просто… не знала что делать. Более беспомощной она себя ещё не чувствовала. Даже турнир мерк с ощущением, что она тогда испытала.

Ещё одна смерть в тот год случилась по её вине.

А на третьем курсе они спасли… Нет, тот год она вспоминать не будет. Год, что повернул их жизни вспять, по вине одного ничтожного человека, что был крысой большую часть своей жизни ещё задолго до того, как обрёл свою анимагическую форму.

На втором курсе они спасли Джинни, уничтожили первый крестраж – не подозревая о нём, и спасли от окаменения…

– …Ба! Дорогие мои «мы-пойдём-проведаем-Римуса-не-волнуйся-Гермиона» друзья, – девушка раздраженно прикусила губу и оглянулась, – Это Флетчер? Почему на нём водолазный костюм? Эй, не вздумайте уйти, я знаю, что вы здесь! Белла, сними мантию!

– Герми, в самом деле, ничего же страшного не случилось, – Поттер послушно стянула прозрачную ткань, отливающую серебром, и виновато глянула на шатенку, – слишком много контроля. Если бы я не прогулялась, к концу недели бы заплесневела.

– Белс, но ведь всё не просто так. Слишком… многое на кону. Мы не можем сейчас потерять это. Потерять… всё то, ради чего боролись, просто потому что вам двоим надо проветриться, – Грейнджер сложила руки по бокам и нахмурила брови, отчего те смешной складочкой ложились у неё над глазами.

Рон казался пристыженным, но демонстративно выпрямился и упорно глядел в другую сторону.

– Тебя послушать, так реинкарнация Дамблдора, – Белла старалась не замечать, как после этих слов друзья неуверенно переглянулись, не зная как реагировать и отвели глаза.

Это необъяснимо разозлило девушку, и, поправив съехавшие очки, она раздражённо подобрала мантию и направилась вдоль Тисовой улицы.

«Что им сдался этот Дамблдор! Как будто я рассыпаться должна от одного его упоминания. Их послушать, я и о родителях говорить не должна, и о Сириусе… А дом его сжечь наверное. Вместе с Добби. И вопящей двоюродной бабкой по отцовской линии Вальпургой-мать-её-Блэк. Так что ли? А с Хогвартсом мне как поступить? Взорвать наверное. Либо уехать куда-нибудь в Болгарию. Чтоб его другие взорвали.»

Хотя то, что каждое упоминание людей, что были ей дороги, тех, чьи жизни прервались по её вине, больно ранили, она отрицать не могла. Но и знать об этом кому-либо ещё не позволила бы. Ведь разве так можно? Забыть, просто потому что больно?

– Белла да постой же! Начнём с того, что сердиться должна я, так что не смей! Делать вот так, как ты обычно делаешь! «Я виновата, но уйду и заставлю вас испытывать чувство вины за это, потому что так намного проще». Кто так поступает?!

– По всей видимости я, – Поттер усмехнулась, но всё же остановилась, глядя на друзей.

Золотая троица. Так их прозвали ещё на первом курсе. В тот год они спасли философский камень, и, кажется, убили профессора по ЗОТИ. И тролля. Это определённо те вещи, после которых люди становятся друзьями. Ну, наверное. Не то, чтобы у неё был опыт в этом, так как большую часть своей жизни в маггловской школе, она провела убегая от придурка-кузена и его дружков, таких же бешенных. С ней не дружили дети, учителя считали асоциальной, а соседи трудной. Потому, говорить наверняка, где нормальные люди заводят друзей, и есть ли они у них вообще, она не могла. Но история с троллем определённо сработала, и на протяжении шести лет с её поступления в Хогвартс, рыжий парнишка с большой замечательной семьёй и хрупкая магглорождённая девочка, умнейшая волшебница тысячелетия, ими определённо были.

– Простите. Я всё ещё не понимаю, что делать с чрезмерной вспыльчивостью. Это ужасно.

Гермиона улыбнулась, глядя на подругу, но тут же на её лицо набежала тень:

– Ты всё ещё видишь сны, – сказала она скорее утвердительно.

Белла кивнула.

– Ты не должна. Это опасно.

– Я знаю.

Солнце село окончательно, и только множество фонарных столбов вдали позволяло друзьям различать силуэты друг друга.

– Пошлите назад, – Рон устало выдохнул и замялся, – попросим Флетчера аппарировать. Мне уже кажется плевать даже на бубнёж Аластора.

– Неужели? – Гермиона хитро улыбнулась.

– Ой, да ладно вам, его глаз это действительно нечто ужасное! – в очередной раз оправдывается парень. – В смысле вы видели как он им на 360 градусов вертит?! А я видел!

– Ага, мы слышали как ты блевал у дворика, – Белла рассмеялась и сквозь прямоугольные оправы очков можно было проследить как в глазах вновь расцветает зелень.

Чуть позже они вернутся домой в сопровождении Мундунгуса Флетчера; чуть позже они выслушают кучу лекций от Римуса и Молли Уизли и будут разгребать гномов в саду ещё очень долго; чуть позже в их жизни начнётся самый сложный год, великий на потери, на испытания силы и верности; чуть позже они будут вспоминать этот день и улыбаться; чуть позже у них останется не так много поводов для улыбок; чуть позже Дурсли вернутся домой, откуда в сопровождении авроров отправятся в Соединенные Штаты в маленький дождливый городок на окраине штата Вашингтон.

Комментарий к Глава первая, в которой диктует голос сердца

Это глава скорее переходная к основным событиям.

Действия происходят перед седьмым курсом, прямо перед операцией под кодовым названием “семь Поттеров” и с дебильнейшим, на мой взгляд, содержанием.

Серьёзно, столько возможностей переправить героя магического мира в место назначения, а вы выбрали этот? Почему тогда нельзя было напоить самого Гарри оборотным и перевести как того же Флетчера? Или хотя бы настроить портал? В смысле, некоторые из вас всё ещё работники Министерства, и, даже после полного его порабощения, неужели поставить пару печатей для санкционированности действий вы были не в состоянии? Куда лучше наделать как можно больше Поттеров, тем самым увеличивая количество СОВЕРШЕННО бессмысленных потерь, в такое-то и так неспокойное время. И в руках этих людей судьба магической Британии?

П.с. Что думаете?

========== Глава вторая, в которой что-то теряют и кто-то теряется ==========

Комментарий к Глава вторая, в которой что-то теряют и кто-то теряется

Действия происходят после уничтожения Чаши Пенелопы Пуффендуй. Ребята бродят по лесу, уходя от егерей и пожирателей, что выслеживают их после ограбления Гринготтса. Медальон всё ещё находится у Беллы.

(Кольцо, дневник, чаша – уничтожены

медальон, диадема, змея и седьмой – нет)

Все заклинания брались отсюда: http://potter-base.ru/zaklinaniya/

Громкий вопль Гермионы заполнил всю опушку, на которой они разбили свой лагерь неделей ранее.

– Нет! – девушка содрогнулась и резко подскочила, больно ударившись лодыжкой о край тумбы.

– Чёрт, чёрт, чёрт, – Белла прикусила губу и одной рукой нащупала упавшую рядом палочку. – Эпискеи! – Белла дёрнулась, но тут же подскочила, – Экспекто Патронум! «Рон, операция Ракушка!» – серебристая лань проскочила сквозь палатку, скрываясь в чаще леса.

«Хоть бы он успел.»

Поттер выбежала следом и огляделась, в поисках хоть чего-то.

– Гоменум Ревелио, – тишина в округе позволяла девушке слышать стук собственного сердца. – Боги, Герми где же ты.

Белла ринулась вперёд, в надежде увидеть хоть что-то в беспросветной ночной мгле: было давно заполночь, но зажигать палочку она не решалась.

Когда что-то дёрнулось напротив, Белла была готова: зелёный луч яркой вспышкой отлетел в противоположное дерево.

– Эвердо статим! – Поттер юркой лисой двинулась вдоль чащи, пока некто не опомнился – его отбросило к скале, сильно приложив о каменную поверхность, и постыдная надежда на то, что навсегда, продолжала шевелиться где-то глубоко внутри.

Ей не нужны жертвы. Ей просто нужно найти Гермиону. Да. Гермиону.

Белла прилегла всего на минуту и видимо погрузилась в сон, пока Рон собирал дрова, а подруга обходила окрестности. И этой минуты было достаточно, что бы всё как обычно пошло не так. Целую неделю они успешно скрывались от преследования, дважды меняли лагерь, успели понять, где искать следующий крестраж и как уничтожить этот, невидимой тенью тяготивший её разум и висевший на шее, и вот, к чему они пришли теперь.

Этого следовало ожидать.

Ещё ни одна их идея не увенчалась стопроцентным успехом.

Глубокая ночь, вступившая в свои владения, делала своё дело: чудилось несуществуемое и игнорировалось очевидное. Поэтому не сразу до Беллы дошло, что звук на который она бежит, вряд ли принадлежит её подруге: грубый мужской бас и чей-то хриплый смех. Девушка затаилась за деревом, стараясь обойти полоску света, что прослеживалась в прорехах кустов, но резко зажала нос рукой, когда её достиг запах горелой плоти.

– Не стоит, Джексон. Это тупо и неэффективно. Лучше дождаться следующей луны.

– Ты говоришь это каждый раз, а мы не можем ждать вечно. Да, у нас была определённая цель, но ты видимо не видишь элементарного: мы не получим желаемого. Сивому срать на нас, ему срать на наши цели, которые он же и поставил, потому что единственным его желанием было пригреть собственную задницу.

– Не здесь.

– Чёрт возьми, здесь! Что мы вообще тут забыли? Когда остальные веселятся в Уотфорде, мы должны…

Белла сделала три осторожных шага вперёд, осторожно ступая по мягкой траве и обходя поломанные ветки. Голоса стали чуть тише, и тут же ей пришлось зажать рот рукой: чуть поодаль в стороне валялось тело, его верхняя часть отсутствовала, а нижняя, была покрыта дёгтем. Кровь полностью пропитала одежду, то, что от неё осталось, и по линии кровавых ошмётков можно было проследить дорожку, ведущую к молодым людям, сидящим близ костра.

– Знаешь, а вообще плевать. Если мы не можем заставить прислушаться его, как мы собираемся заставить слушать, – блондин резко замолчал, поднимая голову и глубоко вздыхая, – этих циничных, меркантильных снобов с завышенным самомнением и сомнительным чувством вкуса.

Даже отсюда Белла могла видеть, как дёрнулся его кадык, а губы расплылись в пугающей улыбке.

На короткую секунду в её голове пронеслась постыдная мысль о побеге, но тут же её сменила другая, та, что заставила поёжиться каждую крупицу сознания:

«Оборотни.»

«И они знают что я здесь.»

Знали с самого начала.

Не могли не знать.

Потому что это сраные оборотни.

– Редукто! – плащ одного из мужчин вспыхнул, сопровождаемый громким воплем и злостным криком второго.

Белла ринулась налево, когда чьи-то руки схватили её за волосы и больно приложили о землю.

– Сучка, это я ещё камень не использовала.

Чей-то плевок и приближающиеся звуки шагов – последнее, что она помнила в тот день.

***

Багровое пятно темнело на её лице – когда впервые за три дня ей дали миску с водой, это было первым, что бросалось в глаза. Белла смотрела на своё размытое отражение – очки слетели ещё в лесу – какое-то время, пока вновь не легла на бетонные плиты, сжавшись в комок и давая волю слезам.

***

Они пришли на пятый день.

Она не ела всё это время, соображала слабо и, кажется, была не в состоянии поднять даже собственное тело. Просто безучастно следила за движением напротив, стараясь разобрать в тёмном пятне силуэт человека, но выходило у неё, откровенно говоря, плохо.

А напротив, всё так же говорили, кричали, а затем доставали палочки и между очередным круцио, она могла услышать чей-то болезненный кашель. Уже после, она понимала, что он её собственный.

– Говорила же, упрямая сучка, – женщина, та, что была тогда в лесу, скривилась и сплюнула куда-то под ноги, а затем вновь повернулась к Белле, – Имя. Нам нужно имя.

– Пошла ты, – глухой звук удара и болезненный стон.

– Заметь, не будь этого, – мужчина указал на отёк посреди лица, – дело бы продвинулось куда быстрее,

– Знаешь Джексон, – послышался позади, уже знакомый ей, голос, – а ты в последнее время сама очевидность. Ну да, это ведь не тебя подожгли.

– Заткнись.

***

С тех пор каждый раз они приходили и спрашивали одно и то же:

– Кто ты. Как тебя зовут. Как давно ты тут.

И каждый раз она продолжала игнорировать их.

Это ведь не может быть правдой, насмешка, не имеющая никакого отношения к настоящему. Её фотографии, развешенные на каждом углу Лондона, так и кричали об этом.

И тем не менее, они всё продолжали спрашивать.

Два оборотня и одна полоумная магичка, которой, видимо, даже не хватало мозгов – сил – на элементарный Легилименс.

К концу первой недели Белла особенно ясно это осознала.

К тому времени её нос был уже давно как сломан, а вся спина в зазубренных неровных вспухших порезах. Марго – один из мужчин как-то назвал её так, после чего получил хлёсткую пощёчину, – особенно любила её спину.

– Почему мы не можем просто сдать её в министерство?

– И не узнать кто она? Она может стоить в сотни раз дороже.

– А может и не стоить.

– Заткнись.

Так она узнала, что имеет дело с егерями.

***

На восьмой день Мистер «Заткнись» пришёл один.

Было темно, а Белла не видела почти совсем, но в том, что это был он, она не сомневалась.

Он единственный, кто всегда раздевал её и долго беспорядочно бил, оставляя бурые синяки по всему телу.

– Марго сказала не трогать тебя, – мужчина угрожающе навис над ней, раздвигая ноги и крепко сжимая их руками, оставляя тёмные отметины на бёдрах, – там. Но ведь я могу и не послушать. Особенно если ты будешь и дальше строить из себя мученицу и не отвечать на вопросы.

Фетиш, или ещё что, Белла лишь сворачивалась в комок, лёжа на полу в луже собственной крови и глядела в потолок – как она предполагала.

Потому что всё ещё ничерта не видела.

– Меня бесят твои глаза, – мистер сидел напротив, потирая ушибленные руки, – они слишком живые. Знаешь, зеленые такие. Огромные.

Белла не проронила ни слова.

– Знаешь, нам ведь не нужны твои глаза, чтобы развязать язык.

Белла почти привыкла слышать эту фразу каждый раз, когда он уходил.

Такая жалкая.

Она не должна была быть здесь. Они с Гермионой и Роном должны были отправиться в Годрикову лощину, найти способ уничтожить крестраж и…

Рука девушки непроизвольно потянулась к груди.

Медальон.

Его нет.

Замечательно.

***

– Две недели это слишком. Твой последний шанс.

Женщина высыпала перед Беллой вещи, в которых девушка узнала предметы из лагеря.

– Возможно это освежит тебе память.

Девушка подползла к груде, разгребая одежду и пытаясь нащупать что-то действительно сейчас полезное. Хотя, глупо было бы предполагать, что здесь могут оказаться мантия-невидимка или, ещё лучше, палочка.

Не так давно, ещё перед свадьбой Билла, Белла и Гермиона складывали всё необходимое в будущем пути. Только теперь Белла в действительности поняла, что они не воспринимали это всерьез. Даже Гермиона, которая была самой ответственной и предусмотрительной из них троих. Возможно, она надеялась, что этой предусмотрительности хватит, чтобы избежать подобной ситуации, и готовиться к ней глупо и бессмысленно. Возможно она просто не думала, что кто-то может попасть в плен или прокручивала эту ситуацию в голове снова и снова, пока не убедилась в её абсурдности.

В любом случае итог оставался один: шла вторая неделя, Белла не знала где она, где её друзья и живы ли они ещё. Она не знала, что происходит в магической Британии и не знала, жив ли ещё вообще хоть кто-нибудь.

Единственное, что она знала наверняка – её единственный шанс выжить, это сбежать до полуночи.

Потому что сейчас она жива лишь благодаря тому, что её не узнали. Потому что в Министерстве данный исход будет наименее вероятен.

– Что-нибудь интересное? – блондин, имя которого до сих пор оставалось для неё загадкой, присел на корточки, брезгливо вглядываясь в тряпки.

Белла отвернулась, насколько это было возможным, и натянула свой старый вязанный свитер на голое – ей так и не дали новую одежду – тело, больно поморщившись, когда ткань коснулась давно загноившихся ран.

Она закашлялась, вытирая кровь рукавом, и высоко подняла голову, глядя в место, где предполагаемо были глаза собеседника.

– Там случайно палочки не было? Ну, знаете, длинной такой.

После чего получила хлёсткую пощёчину и отползла подальше в угол.

– Ты нам надоела, – женщина придирчиво осмотрела помещение, – Джексон, она твоя.

Пока мужчина доставал палочку, в её голове успела пронестись мысль о признании. Но в действительности, она не успела сказать и слова, когда глаза пронзила резкая боль.

Режущая и нестерпимая, она заполнила в тот день каждый уголок её тела.

***

– Мерлин, я думала ты её просто трахнешь, – Марго обматывала голову девушки повязкой, пока та лежала без сознания. – Думай, пожалуйста, головой: мы не могли понять кто она из-за грёбаного синяка, думаешь отсутствие глаз сделает процесс проще?

– Мы в любом случае решили отвезти её в министерство. Там-то на их наличие всем в любом случае насрать.

Женщина цокнула, делая финальную петлю на затылке.

Ей было всего тридцать пять. Она с отличием закончила Хогвартс и служила в отделе связей больше десяти лет, была лично знакома с министром и трижды замужем. Получила степень бакалавра и купила себе домик у океана. Это то, кем она была до войны и вот где она теперь: в маленьком подвале в компании двух оборотней и беглой грязнокровки, накладывает последней повязку, дабы та не скончалась прежде, чем они получат за неё деньги.

Как из уважаемой миссис Лендл (до этого ещё леди Гроун и миссис Фрейзер) она докатилась до «Марго»?

– Всё равно идиот. В прошлый раз ты хотя бы отрубил руку.

– Всё готово? – блондин вошёл в комнату, с большим подносом в руках и маленьким пакетиком под подмышкой.

– Почти, давай сюда, – женщина поправила чёрную косу, принимая из рук мужчины стакан. – А это что? – она кивнула на целлофановый пакет.

– Мелочь, в лесу нашёл. Тоже что-то из безделушек, но подумал, что при опознании пригодится. Эй, Марго, ты чего?

Женщина выхватила из его рук пакет, внимательно рассматривая треснувшие стёкла очков.

– Как давно ты их нашёл?

– Может дня три назад, когда делал последний обход. Ау, за что?!

– Итан, ты болван. Джексон, – Марго резко встала, упустив из виду выпавший медальон, что покатился куда-то в сторону, – ты говорил, что её взгляд в никуда раздражал тебя больше всего.

– И?

– Неужели ты не мог проверить ей зрение? Это ведь элементарно. Боги, какие же мы глупцы. Надень на неё. Живо!

Итан спохватился, и чуть не споткнувшись о кучку одежды, подполз к девушке, натягивая той поверх марлевой повязки очки, и тут же отошёл в сторону.

Марго резко повернулась к мужчинам – ни один из них не заметил, как в этот момент вокруг Беллы начало образовываться свечение, – в глазах её запылал злобный огонёк.

– Малышка Поттер, – её губы расплылись в улыбке. – Что я вам говорила? Мы станем богаты.

Братья в предвкушении переглянулись и с замиранием глядели, как женщина вновь оборачивается к пленнице.

Там никого не было.

***

– Дадли, дорогой, но ведь мистер Беннер попросил так больше не делать, – Петунья огорчённо глядела на сына изо всех сил пытаясь выглядеть суровой, – здесь нет другой школы, а в резервации индейцев учиться ты вряд ли хочешь.

– Я ничего не делал, – Дадли в сотый раз за этот вечер проговорил заветную фразу и, дождавшись печального вздоха матери, пошёл глядеть телек.

Определённо они ожидали худшего. Когда этот пугающий одноглазый мужчина сказал, что они будут жить в тихом уединённом месте без всех этих магов на каждом шагу, женщина сразу представила себе хижину посреди леса.

Их новый дом хоть и граничит с лесом, но вид имел вполне приличный, а соседями оказались вовсе не берёзы, а милая супружеская пара.

Миссис Дурсль поправила шерстяное платье – погода в этом городе была её головной болью с самого их приезда, – и направилась на кухню, с банальным желанием попить. Она набрала стакан воды, но сделав буквально пару глотков оглянулась, и стакан тут же полетел вниз.

Её вопль заполнил весь дом, что было весьма понятно.

Потому что окровавленная племянница, раскинувшаяся посреди кухни, едва ли была в их доме обычным явлением.

========== Глава третья, в которой есть отчаянные и отчаявшиеся ==========

Они не знали, что мы идем,

Пока не упали замертво.

Они всё просили:

«Еще! Еще!»

Hit And Run – Lolo

На следующий день.

«Осенняя хандра серой дымкой ложилась вокруг, пропитывая собой каждый дюйм Форкса.»

Эдвард усмехнулся.

– Подростки так любят преувеличивать, – он откинулся на спинку стула, внимательно окидывая взглядом столовую. – То, что пошёл дождь, ещё не превращает Форкс в чистилище.

– Зато наше в нём нахождение вполне, – Элис хихикнула, отводя взгляд от Джессики. – Особенно для неё. Если она ещё раз попытается подкатить к тебе, пачкая дизайнерские – подаренные мною, на секундочку, – вещи, то я лично за этим прослежу.

– Само очарование, – Эдвард поднёс стаканчик к губам, имитируя глоток.

– Ты о себе, Пупсик? – девушка с короткой и гладко уложенной стрижкой потянулась за мобильником, когда тот звякнул, уведомляя о смс.

Но не успев нажать на злополучный экран, её взгляд затуманился, а руки ослабли.

– Что-то случилось? – блондин, до этого молча глядящий в окно, то и дело оборачивающийся на бегущих по улице учеников, с непониманием глянул на жену, почувствовав прилив так несвойственного ей раздражения.

– Розали и Эммет поехали в Гонконг.

– Кхм, – Эдвард вновь поднёс стакан ко рту, пряча улыбку, – то есть на ланч их ждать не стоит?

Каллен невинно хлопнул ресницами, получая удар по коленке.

– Это не смешно. Им пора бы перестать исчезать так каждый раз, это бесит. Тем более теперь, когда Эсми нужна поддержка.

– Она справится в любом случае.

– Да, и всё-таки поддержка семьи в первый рабочий день, это как бы само собой разумеющееся. Надеюсь они хотя бы позвонят.

За звонком, оповещающим, что до конца обеда осталось пятнадцать минут, как обычно последовал шквал движений со всех концов столовой. Каллены привычно встали, подхватывая подносы и выкидывая в мусорный бак размазанную по тарелкам еду – расточительство, с которым поделать, увы, они ничего не могли. Ежедневный ритуал, повторяемый ими на протяжении многих лет, чётко отпечатался в памяти.