Текст книги "Искушение силой (СИ)"

Автор книги: АлеХа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 1.2

Потратив ещё немного внутренней энергии на прогрев, Семён с тоской констатировал, что дерьмовое предчувствие никуда не делось. А значит, либо их убежище будет обнаружено, либо их накроют во время выхода. В первом случае – он ничего поделать не мог, вся семья всегда предельно ответственно следит за обстановкой, и если появятся искажённые или, не дай бог, «жруны», то обнаружат их на предельной дистанции. Во втором случае – Семён мог только принять шёпот чуйки во внимание. Отменить выход он не мог. Не выйди он наружу – и семья будет сидеть голодная и без воды. Быстро теряя силы. А если при этом их ещё и накроют, то тут они все и погибнут.

Прислушиваясь к своей интуиции, Семён решил пробежаться вокруг места стоянки перед завтраком. Быстро проверить ближнюю территорию, осмотреть опасные места, издалека изучить характерные для засад «жрунов» и «искажённых» тени и завалы. Обезопасить семью.

Экипировался по упрощённому варианту: выгоревший городской камуфляж; поношенные, но ещё прочные берцы; облегчённая разгрузка; старый, потёртый, но совершенно не потерявший эффективности АПС, с самодельным глушителем; мачете, являющаяся основным оружием и небольшой тактический монокль – его личное сокровище.

Успокоив завозившуюся Светик, даже во сне почувствовавшую, что глава семьи куда-то собирается, Семён, аккуратно, стараясь производить минимум шума, выскользнул наружу, на крышу их полуразвалившегося дома.

Половину часа Семён изучал обстановку, всматриваясь до рези в глазах сквозь просветлённую оптику монокля, в утренние тени, до головной боли вспоминая расположение тех или иных куч вокруг их убежища, сравнивая их с тем, что видел ранее.

Ничего.

Западная окраина Москвы выглядела вымершей. Тишина, не нарушаемая даже ветром, изредка в этих местах заставляющим скрипеть старые огромные деревья.

Серость. Разруха. Смерть.

Никакой прямой угрозы Семён не видел, и только интуиция не хотела успокаиваться. Семён решил рискнуть и спуститься с крыши дома, обойти их убежище по большему кругу. Осмотреть близлежащие развалины, заглянуть в несколько подвалов, принюхаться, проверить интуицию на обострения.

Спустился. Обошёл. Проверил.

Сложно сказать, об этом ли предупреждал его дар или нет, но пока он обходил территорию, твари, совершенно неизвестным Семёну способом смогли обнаружить их убежище, чудовищно быстро в него проникнуть и стремительно убить всю его семью. Всех оставшихся в убежище восьмерых человек.

Зарю, Пулю, Светика, Атаса, Серёгу, Натку, Пузо и Кривую.

За какие-то жалкие десять минут, пока Семёна не было.

Осознание этого факта пришло не сразу.

Сначала, когда на Семёна из окна их убежища, с пятого этажа, из того самого окна, которое было заколочено досками, мощным ударом выламывая деревянные «ставни» и часть стены, кинулись «жруны», в дело вступили инстинкты, и думать было некогда.

Перед тем как рвануть в противоположном направлении, Семён успел лишь кинуть быстрый взгляд и примерно прикинуть количество мутантов, которые уже летели к нему с пятого этажа, и которые ещё выбирались из квартиры через пролом в стене, расширяя его мощными руками. Не менее двадцати! Семён раньше не слышал о таких крупных стаях. Три, пять, ну максимум восемь особей – это предел, который раньше встречался поисковым семьям, осмеливавшимся углубляться в столицу в поисках провизии, оружия, амуниции и других, необходимых для выживания, предметов. И судя, по тому, что Семён успел увидеть, там были одни «жруны». Ни одной неотличимой от обычного человека фигуры «искажённого». Только мощные, разожравшиеся, обвитые жгутами мышц, в обрывках гражданской одежды, фигуры «жрунов». Или «мозгоедов». Или «трупоедов». Или просто зомби.

Как их только не называли, эту вторую ступень развития тварей. И все названия отражали суть. Кроме последнего.

«Жруны» не были медленными и совершенно не были тупыми.

Умные, хитрые, сильные и быстрые твари, основной смысл существования которых – поймать тебя и сожрать твой мозг.

В доказательство этого, сбоку, из-за кучи мелкого бетонно-кирпичного крошева, выпрыгнул ещё один жрун, замахиваясь своими длиннющими лапами. Семёну хватило реакции пригнуться, пропуская над головой первый удар, и мощная лапа с грубыми когтями с гулом рассекла вместо поисковика просто воздух. Разрывая от напряжения мышцы, Семён рыбкой нырнул в узкую щель под рухнувшей лестницей. Избежать удара второй лапой не удалось, но та сорвала лишь часть разгрузки и немного шкуры и мяса со спины. Семён, не снижая скорости, на мгновение обернулся, окидывая взглядом преследователей. Твари! Не отстают, грамотно загоняют, охватывая его дугой и делая поправку на пересечённую местность, по которой проходит преследование. Умные твари!

Семён не первый раз уносил ноги вот так, в прямом контакте, когда заражённые висели у него на загривке. Но этот раз отличался от всех предыдущих: заражённых было слишком много; заражённые были слишком сильны; не было подстраховки семьи; не было ловушек на пути следования; не было ловцов, которые только и ждут, когда твари забредут к ним поближе. Это был первый раз, когда Семён на самом деле спасал свою шкуру, а не работал наживкой, оказывая услугу по зачистке секторов вокруг убежища и в качестве оплаты проживания семьи в этом самом убежище. Это был первый раз, когда Семён остался один на один с заражёнными. И вообще один!

Паника подступала, затапливая сознание. Семён пытался осознать происходящее, пытался найти выход. Понимание того, что вся его семья мертва – резкой волной накрыло поисковика. Свежая кровь на оскаленных мордах жрунов, вывалившихся из его убежища – говорила сама за себя. Люди, с которыми он выживал бок о бок, мертвы. Люди, которые были ему настоящей семьёй. Те, кто доверял ему свою жизнь и те, кому свою жизнь доверял Семён.

Вот, значит, как это происходит? Вот что происходит с семьёй поисковиков, которая однажды исчезает на мёртвых улицах столицы.

Ещё одна группа, не вернувшаяся в убежище. Ещё одна строка в толстой, заполненной уже на треть, книге военного коменданта убежища в Снегирях.

С хрустом рвущейся ткани, продираясь через бетонные завалы, оставляя куски одежды на острых каменных обломках и штырях арматуры, торчащей то тут, то там, обагряя свой путь кровью, сочащейся из ран и царапин, Семён «Тень» Астахов пытался спасти свою жизнь, уже понимая всю бессмысленность борьбы.

Понимая, но, продолжая бороться, надеясь хотя бы отомстить. Уничтожить по одной твари за каждого члена семьи.

Силы вместе с кровью медленно покидали поисковика, запасов энергии на применение способности в прямой видимости у тварей не было. Ещё один выпрыгнувший впереди и сверху жрун выбил из рук мачете и у Семёна оставался только АПС с последними шестнадцатью патронами, которых не хватит для спасения. Преследователей было тупо больше. Да и самодельный глушитель мог привлечь со стороны ещё кого-нибудь не менее опасного.

Такой риск заставил бы Семёна задуматься над применением своего последнего довода в любом другом случае. Но, сейчас на одной чаше весов была гарантированная, тупая, бессмысленная смерть, поэтому о том, кого он может привлечь своими действиями, Семён не думал.

Резкие, сухие щелчки выстрелов были почти неслышны на фоне звуков, издаваемых преследователями. Но ухо тварей различало эти звуки за километры. Странный инстинкт или наследство от человеческого сознания? Семён не знал, но всех выходящих за границы убежищ предупреждали, что звуки выстрелов привлекают заражённых с очень больших территорий.

Три пули понадобилось Семёну, чтобы уложить самого шустрого, но не самого здорового изменённого. После третьего выстрела вырвавшийся дальше всех жрун упал, на полной скорости зарывшись мордой в каменные осколки. Остальные твари ни на мгновение не снизили скорость и ярость преследования, проскакав по упавшему, затаптывая его, ломая ему лапы спину и вбивая мощными прыжками в каменное крошево.

Оставшихся тринадцати пуль хватило ещё только на двух тварей. Увидев огнестрел в руках жертвы, твари изменили своё поведение, не давая больше Семёну возможности безнаказанно их расстреливать. Прятались за препятствиями, резко меняли скорость и направление движения. Старались обходить с боков, загоняли и пытались окружить.

Расстреляв остатки магазина, когда затвор верного АПС мрачно лязгнул и замер в заднем крайнем положении, Семён, с трудом пересилив себя, выбросил уже ненужный пистолет в сторону, понимая, что каждый килограмм веса, который он тащит на себе лишь мешает ему двигаться. Он бы туда же отправил и кобуру-приклад, и остатки разгрузки, но, времени избавиться от остальной амуниции, у Семёна не было. Хриплое дыхание жрунов было всё ближе и ближе.

Стремительно петляя, напрягая мышцы до предела, выкладываясь до донышка, цепляясь на резких поворотах за куски торчащей из железобетона арматуры, обдирая в кровь руки, ноги и спину, окрашивая алым осколки серого бетона, Семён безнадёжно пытался сбросить с себя свору мутантов, сожравших всю его семью. Сознание поисковика было подчинено только одной цели: уйти, оторваться, скрыться.

Выжить, чтобы вернуться и отомстить!

И совсем не к месту Семён вспомнил появившиеся недавно мрачные слухи о новых тварях третьей ступени эволюции, которых никто не видел, а если и видел, то не вернулся, чтобы рассказать о них. Тварях, которые, по слухам, пожирают вместе с мозгом и душу человека, высасывая его опыт и знания и используют их для охоты на других людей.

Семён яростно молился, не желая узнавать на себе правдивость безумных проповедников, утверждающих, что «гуль», третья ступень эволюции мутантов-людей, способны поглощать душу пожираемого и вечно истязать её, извлекая память.

Надежда на спасение забрезжила у Семёна, когда он смог продержаться ещё две минуты. Его сопровождение хрипело, рычало, чавкало, визжало, не отставая ни на шаг, но достать поисковика не могло. Твари мешали друг другу. Когда одна была готова прыгнуть на спину и свалить, подмять под себя летящего как на крыльях Семёна, другая тварь мешала ей это сделать, специально или нет, делая рывок, и, либо перекрывая траекторию прыжка, либо отталкивая готовящегося закончить погоню в сторону. Совсем рядом, ближе, чем через половину дома, было интересное место, присмотренное Семёном неделю назад. Широкий подъезд с выбитой дверью, совершенно целые два лестничных пролёта, завершающиеся обваленными перекрытиями. Полный тупик. Интерес же места был в лифтовой шахте. Кабина лифта, судя по всему, рухнувшая с верхнего этажа, застряла между первым и вторым этажами. Двери и лифта и шахты были выбиты, и внутри, сквозь лопнувшие пол и потолок кабины был путь, по которому можно быстро подняться на второй этаж. А дальше Семёном была заготовлена небольшая ловушка – куча досок и пара бетонных обломков, замерших в шатком равновесии и готовых от малейшего пинка рухнуть на головы тех, кому хватит ума преследовать поисковика через лифтовую шахту. И когда путь будет завален, тварям, чтобы его достать понадобится сделать приличный такой крюк, оббегая развалины дома. Вот тут Семён и надеялся оторваться.

И уже видя спасительный зёв подъезда, позволив надежде несмело поднять голову, Семён отвлёкся, не заметив жруна, притаившегося на бетонном козырьке спасительного подъезда.

Прыжок твари был стремительным и точным.

Страшный удар в грудь, как будто на полной скорости врезался в стену. Хруст костей, руки отнимаются, в глазах на мгновение темнеет. Тело Семёна отбрасывает назад в лапы преследователей, и вся стая издаёт радостный, захлёбывающийся рёв.

Добегался!

Семён понял, что здесь и сейчас его жизнь закончилась. Тварь, прыгнувшая на него сверху, очень чётко и чисто сломала ему все четыре конечности. Рук он уже не ощущал, лишь тянущая боль в плечах напоминала об их наличии, а вот ноги он и ощущал, и видел. Резкая боль, неестественно вывернутые голени и осколки белых костей, прорвавшие и кожу, и ткань штанов, быстро напитывающуюся кровью.

Резкий, гулкий хлопок, похожий на выстрел из чего-то крупнокалиберного, раздавшийся совсем недалеко, Семён сознанием не зафиксировал. Практически одновременно с хлопком, что-то вязкое, мокрое и тёплое, окатило лежащего на земле поисковика с ног до головы.

Второй хлопок, раздавшийся практически следом за первым просто расплескал в воздухе жруна, что стоял перед Семёном. Того самого хитрого мелкого ублюдка, подкараулившего и убившего поисковика. Выстрел разметал его тело в клочья, снова окатывая Семёна тёплой, вязкой и мокрой кровью. Но уже в гораздо меньших количествах.

Волна злой радости от осознания стремительной мести за собственную смерть накатила на Семёна, только добавляя градус неадекватности в общую смесь из шока, болевых ощущений и осознания случившегося. И лишь затянувшаяся пауза, которую выдерживала смерть, не спеша забирать Семёна, выбивалась из общей картины, лишая поисковика понимания происходящего.

– Ну и маньячина ты, Тра! Не могла аккуратнее стрелять?

Короткая фраза, сказанная низким басом на секунду парализовала Семёна. Дикая, близкая к истерике, надежда рухнула на поисковика, вырывая из лап смерти и с размаху впечатывая в необходимость снова побороться за свою жизнь. Переломы-то никуда не делись. И кто бы его ни нашёл, какая бы семья ни наткнулась на искалеченного главу другой семьи – тащить его в ближайшее убежище – то ещё приключение. Опасное и невыгодное. Если только кто из знакомых? Но этот голос Семён слышал впервые.

– Да иди ты, Варпис! Вождь сказал притащить адекватного аборигена! Вот адекватный абориген! Если бы я ещё выбирала, как аккуратнее его прикрыть – его бы к хренам сожрали! И что? Ещё сутки искать нового?

Вторая фраза была сказана молодой женщиной. Её голос был высокий, звонкий и что-то в нём проскакивало странное и неестественное. Какие-то истерично-маниакальные обертоны, вызывающие опаску, заставляющие ощутить угрозу со стороны владелицы этого голоса. И этот голос он тоже слышал впервые в жизни. Значит, его нашли совершенно незнакомые люди.

Но как бы то ни было, знакомые или незнакомые люди его нашли, нужно ответить, нужно обозначить своё отличие от искажённых. Нужно показать, что он ещё жив, в сознании и действительно адекватен. Что он ещё человек, а не тварь. Что он достоин хотя бы сострадания. И, возможно, шанса получить помощь.

Словно в унисон с его мыслями девушка обратилась напрямую к нему:

– Эй, абориген! Ты же адекватный? Скажи нам что-нибудь, развей сомнения!

Но ответить Семён не мог. Нижняя половина лица была заляпана чем-то вязким, и Семён подозревал чем. Рот открыть он не мог, все его инстинкты противились этому нехитрому действию. От одной только мысли, что мозги тварей могут попасть ему в рот, а на лице, кроме крови запросто могут быть и мозги, ему становилось плохо. Плохо настолько, что ему было бы легче сдохнуть под зубами тварей, чем это!

Рук же Семён не чувствовал и протереть лицо самостоятельно не мог.

Промычать? И первой реакцией адекватного поисковика на мычание будет удар мачете, отделяющий его голову от туловища.

Семён лежал, молча вслушиваясь в происходящее, молясь всем богам и вращая единственным видящим и не заляпанным глазом.

Тяжёлые шаги, хруст дробящихся камней под ногами неизвестного и никаких других звуков. Ни шороха одежды, ни скрипа кожаных элементов амуниции, ни звуков дыхания.

Боль в ногах и руках терзала Семёна всё сильнее, но поисковик держался, понимая, что за шанс продолжить жить нужно бороться. И терять сознание сейчас никак нельзя. Не сейчас, когда спасение так близко! Нужно было только доказать, что он достаточно адекватен и его вполне можно притащить к какому-то вождю!

Когда незнакомец оказался в поле зрения Семёна, сил у поисковика оставалось совсем мало. Мысли путались, сознание с трудом цеплялось за реальность. Огромная тёмная широкоплечая фигура, экипированная во что-то совершенно непонятное, вроде незнакомое, но, что-то определённо цепляющее в памяти, присела рядом с Семёном на корточки и тихим, пробирающим до самых потрохов басом поинтересовалась:

– Ты меня понимаешь?

Увидев, как судорожно закивал поисковик, присевший на корточки спаситель усмехнулся, и удовлетворённо закончил:

– Значит, ты адекватен! Это хорошо. Вот ты-то нам и объяснишь, что за херня тут творится! Я бы тебя подлечил, но анализатор говорит, что ты парень крепкий и пару часов ещё точно протянешь, а вот от моего полевого лечения скорее сдохнешь. Поэтому просто терпи! Через час будем на месте, там и подлечим. Заодно и пообщаемся!

И единым движением, говорящим о недюжинной силе, мощная, закованная в высокотехнологичную броню фигура, закинула Семёна «Тень» Астахова себе на плечо, развернулась и двинулась в сторону центра столицы.

Очередная волна боли хорошо прочистила Семёну мозги, и перед тем как отключиться от болевого шока, он вспомнил, где видел экипировку, аналогичную той, в которую был упакован его спаситель. Брат Семёна ещё до того как всё это началось, играл в ту самую проклятую «Душу Айны», из-за которой всё и полетело под откос.

Додумать эту мысль поисковик не успел.

Глава 2

В убежище Лариных было пыльно, темно и пусто. Совершеннейшая тишина, кажется, невозможная для такого места, давила на сознание, угнетала.

Тамбур убежища, огромной мощной стальной дверью отсекающий от мёртвого города искусственно созданную зону безопасности, нёс в себе следы присутствия людей. Следы старые и следы новые.

В спешке брошенные вещи: женские сумочки, верхняя одежда, распахнутый кофр, ключи от автомобиля, толстый слой вездесущей пыли покрывал эти предметы, чётко давая понять – они лежат так очень давно. Ставшие ненужными в какой-то сложный момент жизни, выброшенные в порыве спешки.

Совершенно иначе смотрелась металлическая колонна, возвышающаяся на высоту полутора метров точно в геометрическом центре тамбура. Тусклый серый металл, полное отсутствие пыли, матовый блеск поверхности и постамент, венчающий колонну. На постаменте лежал переломленный пополам металлический диск сантиметров пятнадцати диаметром и сантиметр толщиной. На диске, как на подносе, вершиной экспозиции стоял небольшой каменный кубик. Самый, на первый взгляд, обычный каменный кубик, со стороной чуть меньше сантиметра.

Постамент колонны был укрыт куполом силового поля, единственным источником света, освещающего тамбур убежища. Силовое поле укрывало диск и каменный кубик, а мощности генератора, коим и являлась колонна, было достаточно, чтобы поле, им подпитываемое даже не колыхнулось в эпицентре много-мегатонного ядерного взрыва.

Рисковать якорем своего стационарного кармана я не хотел.

А вот якорь телепорта, этот самый пятнадцатисантиметровый диск, с помощью которого Контролёр, бездушный ИИ, притворяющийся другом, и смог согнуть меня через колено, вышвырнув с Айны, я, как только смог до него дотянуться, хотел уничтожить.

Смять в лепёшку. Растереть в порошок. Распылить. Низвести до атомов!

Состояние у меня тогда было…

Ярость, обида, шок.

Еле удержал себя… Поначалу.

Место, казавшееся домом. Домом безопасным, надёжным, родным.

Контролёр, которого я считал уже членом семьи.

В тот самый момент это казалось безумно обидным, несправедливым. Предательством. И это было больно.

В тот самый момент…

Казалось, с того момента, как моя старшая сестра, пользуясь своей способностью к созданию порталов по сторонним координатам и обманутая Контролёром, бездушным, но предельно расчётливым и «себе на уме» искусственным интеллектом, переместила этот каменный кубик из подземелий Айны в «подземелья» Земли, прошла вечность.

Целительная вечность. Не зря говорят, что время лечит.

Осознание, что моя семья снова оказалась в заложниках, совершенно не добавило мне здравомыслия. Понимание, что меня провели, как недалёкого зарвавшегося мальчишку, подогревало обиду и ярость.

Для того, чтобы успокоиться, в тот самый момент, когда я, принимая ультиматум Контролёра, шагнул в стационарный карман, привязанный к каменному кубику якоря, который на моих глазах Катюша лёгким волевым усилием переметила куда-то в неизвестность, очень подошли боевые роботы, угрожающие жизни и здоровью моей любимой младшей сестры. Их я сначала заблокировал пластами земли, а потом методично и последовательно, представляя в каждом из роботов Контролёра, сминал в монолитные металлические шары. Вкладывая в процесс всю ярость, обиду и ненависть.

Что было дальше – помню плохо. Накатила страшная усталость, перед глазами всё помутнело, окружающее пространство чёрной удушающей бездной рухнуло на меня, погребая под собой.

Когда пришёл в себя, уже мог адекватно думать и реагировать. Да и сестрёнке спасибо – заставила успокоиться и взять себя в руки.

Всё-таки хорошо, когда человеку есть о ком заботиться – это дисциплинирует.

Рефлексии я предавался не долго. Ленка выбила из меня весь минорный настрой буквально за день.

Хоть сестра и настаивала на обратном, но я остался при своём мнении: во всём виноват я сам. Сам дурак, раз поверил. Сам дурак, раз подставился. Сам дурак, раз позволил такое с собой сотворить. И если я не хочу повторения – дураком быть прекращаю.

Очень хотелось согласиться с сестрёнкой и обвинить во всём Контролёра. Её аргументы были на удивление разумны, проработаны и логичны. И она так смешно и трогательно приплясывала в своём тяжеленном и плохо работающем ЗК вокруг меня, лежащего на траве, жующего травинку, и, с закинутыми за голову руками рассматривающего заметно потемневшее небо стационарного кармана. Но убедить меня не смогла. Я был виноват во всём сам.

Как можно одновременно подозревать Контролёра в том, что мы, люди, для него только ресурс, шаг за шагом получая этому доказательства, и при этом, продолжать ему доверять? Где были мои мозги, когда я отмахивался от шёпота чуйки и делал то, что требовал Контролёр, совершенно не понимая причин этих требований, при этом осознавая все риски?

Моё тупейшее согласие провести практические испытания передачи материальных объектов не в стационарном кармане, а в обычном пространстве. Контролёр ведь прямым текстом подтвердил все мои опасения. Прямо в лоб ответил, что не планирует продолжать пользоваться моими способностями. Я, как последний баран, тупо проигнорировал это. А опустошённый форпост? Совершенно пустые склады, полное отсутствие амуниции, запасов наноматериала? Ведь даже дураку было понятно, что это неспроста. Какой, к чёрту «план Б», если что-то вдруг пойдёт не так? Уже в тот момент было понятно, что не так уже идёт буквально всё!

Идиотская боязнь сделать ещё хуже…

Контролёр не собирался возвращать меня в вертикаль взаимодействия без возвращения поводка, в виде контролирующего модуля. И это он тоже мне сказал практически прямым текстом, требуя полный доступ к ядру ЗК! Пха!

Наглая железяка!

Ведь было понятно, что если Контролёр не получит того, что требует, то предпримет какие-то действия, позволяющие продвинуть ситуацию в нужном ИИ направлении. Я это прекрасно понимал, но опьянённый собственными способностями, возомнил себя неуязвимым и всемогущим.

За что и получил. По неуязвимой и всемогущей морде.

Признавать это было больно, но, не признав своих ошибок, невозможно избежать их повторения!

Под давлением Ленкиных аргументов, собственной совести и разумной логики, я с отвращением смял зарождающуюся депрессию, все минорные настроения и, со словами «Нужно двигаться дальше», подобрал сопли и хлопнул ладонью по подставленной ладошке Ленки.

Радостный крик сестры:

– Ура! Колька снова с нами! Теперь мы нагнём всю галактику!

подвёл черту под прошедшим этапом нашей жизни и дал старт новой эпохе.

* * *

Чтобы хоть как-то разобраться в произошедшем и происходящем, а также разработать план возвращения к жизни и приступить к его исполнению, у меня ушёл примерно месяц.

Очень примерно, так как вести отсчёт времени довольно проблематично, когда аватар не устаёт и почти не нуждается в отдыхе, когда смены времени суток в стационарном кармане не предусмотрено, и когда дела наваливаются так, что даже поднять голову некогда.

И, самое главное, когда не можешь выйти из стационарного кармана в обычное пространство.

Попытка осмотреться, одним глазком глянуть на обстановку вокруг, на то, куда кубик якоря закинула безжалостная судьба, не удалась.

Ареал-3, или «Бездна», как я её теперь стал называть, отзывалась предельно заторможено и неохотно, напрочь игнорируя все мои усилия выглянуть не только за её пределы, но даже попытаться всмотреться внутрь. Не было никакого восприятия пространства, доступного для переноса, никаких пустот и заблокированных для перемещения объёмов. Сплошная рябь помех. Попытки «продавить» помехи нагружали мои органы чувств, вызывая головную боль и глухое раздражение.

Лишь ощущение тепла, идущее от моих невольных обитателей Бездны, Варписа и Тра, давало надежду на то, что Бездна медленно, но верно, восстанавливается. Обе искорки жильцов были в каком-то странном то ли сонном, то ли оглушённом состоянии, но фоновый ручеёк ощущений, струящийся от них и растворяющийся во тьме Бездны не вызывал опасений. Я знал, что текущее состояние не было для них опасным, и они медленно, но уверенно пробуждались, пробуждая заодно и Бездну.

Аналогично вёл себя и Ареал или Шлейф. По аналогии с Бездной мобильный карман тоже получил своё личное имя. И по аналогии с Бездной, Шлейф категорически отказывался отзываться на мои желания, как будто наполненный туманом вперемешку с битым стеклом. Все попытки что-то убрать, переместить, или извлечь отзывались только режущим нервы откликом.

В относительно нормальном состоянии оказался только Ареал-2. Стационарный карман после переноса не претерпел почти никаких изменений. Лишь немного потерял в размерах. Как будто окружающее пространство в этом странном месте свёрнутых физических законов давило на мною занимаемую территорию немного сильнее, чем на Айне. Всё остальное, касающееся свойств отдельно стационарного кармана – не изменилось.

Следующее, что подверглось детальной инвентаризации – это техника нурнов, которые остались с нами.

Всё, что было под управлением Контролёра, сдохло! Всё, что не было под управлением Контролёра, только потому, что управлять там было нечем, сдохло! Даже высокотехнологичный металлолом, в который я превратил роботов, не искрил. Портал стоял мёртвым памятником высоким технологиям. Никакого направленного движения электронов. Никакой реакции на попытки расшевелить и вернуть функциональность.

ЗК сестрёнки потерял львиную долю своего функционала. Больше никаких модификаций формы, никаких усилителей, датчиков и сенсоров. Просто защитный скаф с претензиями. Единственное, что у него осталось – хорошая защита от простых физических воздействий и вес, который моя сестра тягала с определённым трудом.

Всё совершенно иначе обстояло со мной.

Я тоже потерял большую часть функционала. Интерфейс хоть и работал, но совершенно впустую. Модули не отзывались, в панелях не отображались. А там, где отображались – информационной нагрузки не было. Языковые настройки слетели, шрифты слетели, система вообще, похоже, гавкнулась, выдавая какую-то ересь. Пришлось отключать.

И вот когда, убив кучу времени и отчаявшись вернуть хоть что-то, в расстройствах я отключил интерфейс, тогда-то процесс и пошёл.

Медленно и кропотливо, как маленький ребёнок учится пользоваться руками и ногами, так и я заново учился пользоваться своими поглощёнными и адаптированными модулями. Заново постигая такую простую и понятную в тот момент вещь – это всё: и адаптированная нанофабрика, и аналитический центр, и живая кровь, и биокинетика, и ещё много других модулей, всё это и есть мои руки, ноги, глаза, язык. И для управления всем этим мне совершенно не нужен никакой интерфейс. И не просто не нужен, а даже вреден. Как лишний посредник между мозгом и нервными окончаниями. Как лишний посредник, обладающий какой-то своей волей и подчинённый кому-то постороннему.

Отсутствие связи с Контролёром чётко показало, что часть модулей даже после поглощения и адаптации сохранило свои базовые рабочие алгоритмы, обмениваясь информацией с ИИ и, что самое неприятное, запрашивая у ИИ рабочие инструкции, настройки и режимы работы.

А я мнил себя независимым, неуязвимым и неподконтрольным. Наивный вьюнош!

Правильно мне Виктор говорил: «Вижу гайку – кручу гайку. А вот болта то я и не вижу».

Получается, даже после того, как я, вроде как, сорвался с поводка, Контролёр всё равно держал руку на пульсе и если не мог контролировать меня полностью, то информацией обо мне владел исчерпывающей.

Хитрая и подлая железяка!

* * *

Примерно через две недели упорной работы по взятию под контроль своего тела, я смог разморозить Бездну и Шлейф. Вернул им полноценную функциональность.

Но вместо того, чтобы радоваться вновь обретённым перкам, я получил кучу других проблем.

Окружающее пространство Земли очень сильно отличалось от такового на Айне. Я совершенно не мог понять причину, но мои ощущения говорили, что сейчас вокруг меня как будто вода, в то время как на Айне был самый обычный, нормальный воздух. И в стационарном кармане тоже был обычный воздух. И выйти «из воздуха» «в воду» я не мог. Ни выйти сам, ни протолкнуть сестрёнку.

Периодически в голову закрадывалась мысль, что мы находимся не на Земле. Что Катюшкин портал, провешенный по координатам Контролёра, закинул нас в какое-то странное место, не предназначенное для нормального существования таких организмов, как аватары. И таких организмов, как шурги, тоже.

Надежду, что это всё-таки Земля, давало то, что я уже мог сквозь Бездну воспринимать окружающее пространство и дифференцировать попадающееся в охват. Элементы ландшафта, архитектурные конструкции, пустоты помещений.

В конце концов, когда Шлейф вернулся ко мне в полной мере, я смог запустить вычислительный комплекс, расположенный в его свёрнутых кластерах и, пользуясь разгоном сознания и повышенными вычислительными мощностями, сформировать трёхмерную модель окружающего кубик якоря пространства.

Пила мне рассказывала, как и откуда они «подключились» к Айне в свой последний раз. Само собой, семейное убежище детально она не описывала, но по оговоркам выходило, что это именно оно.

Диск якоря телепорта, кофр для шлема ВР, вещи двух женщин и одной девочки. Массогабаритные характеристики всех трёх тел, сознания которых теперь навсегда прописались в аватарах на Айне.

Даже положение в пространстве двух тел из трёх соответствовало рассказам о произошедшем. С третьим телом были некоторые неувязки, но на фоне остальных совпадений я решил эти неувязки пока не трогать. Уж больно дикими они казались даже при первой попытке анализа. Шутка ли, тело, которое должно было лежать на кушетке мёртвым, медленно бродило по убежищу. Ха-Ха! Смешно!