Текст книги "Я пас в СССР! 2 (СИ)"

Автор книги: Alchy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Глава 21.

– Красиво-то как! – Лена ерзала в кресле, оглядывая окружающую обстановку и стараясь это делать исподволь, чтоб уж совсем провинциалкой себя не выставлять. – С нашим клубом не сравнить, эх…

– А что вы хотели, – самодовольно усмехнулся Равиль. – Государственный Кремлевский дворец всё-таки!

– Советский модернизм, чтоб его. – Вставил и я свои пять копеек, колупая пальцами обивку кресла. – Стиль дорого-богато…

Тут же зашикали соседи, призывая к тишине – на сцену вышел конферансье, в зале приглушили свет и лучи софитов осветили его фигуру.

– Добрый вечер, товарищи! – Торжественно провозгласил он. – Наш первый итоговый концерт «Шансон года» объявляю открытым! А честь выступить первым на сегодняшнем празднике предоставляется Виктору Робертовичу Цою и группе «Кино», поприветствуем их аплодисментами!

Под дружное рукоплескания на сцену вышли музыканты, сам Цой, в строгом деловом костюме и темных очках – занял место за микрофоном и объявил:

– Слова молодого талантливого поэта Ивана Жукова, музыка наша, исполняется впервые! «Городок»!

И негромко и проникновенно запел под пробирающие до мурашек вступительные аккорды:

'Время, время кружит снеги,

И разъехались соседи, кто – куда.

И когда дома сносили,

Мы с тобой, мой друг, шутили – не беда.

Раз в году письмо скупое,

Поздравленье с Рождеством и долгих лет.

Ровно восемь тихих строчек

И другой какой-то почерк, все, привет.

Ах, как хочется вернуться,

Ах, как хочется ворваться в городок.

На нашу улицу в три дома,

Где все просто и знакомо на денек.

Где без спроса ходят в гости,

Где нет зависти и злости милый дом.

Где рождение справляют

И навеки провожают всем двором…'

Женщины прикладывали к глазам платки, украдкой сморкались, а мцжчины, как сильный пол – каменели лицами и стискивали подлокотники. Никто не остался равнодушным, после последних аккордов воцарилась тишина, которая наконец взорвалась аплодисментами. Музыканты раскланялись и покинули сцену, на которую вновь вышел конферансье:

– Поприветствуем Юрия Николаевича Клинских и ансамбль «Сектор Газа»! Слова Ивана Жукова, музыка Юрия Хоя! Композиция «Седая ночь»!

Ну хоть классики отечественного панк-рока не стали выбиваться из привычного образа и вышли на сцену в привычном обличье – в кожанках, усеянных заклепками и шипами. А меня, вместо гордости что мое имя уже второй раз прозвучало со сцены – терзал стыд, Велика ли доблесть присвоить себе авторство чужих песен. А после ехидной реплики Равиля, которую он прошептал мне на ухо: «Обжал детдомовцев, Ванька, доволен⁈» – вообще краской залился.

А на сцене, не обращая внимания на мои душевные терзания, солист под узнаваемые, присущие «Сектору Газа» гитарные рифы – начал петь:

'Я не знаю, что сказать тебе при встрече.

Не могу найти хотя бы пары слов.

А недолгий вечер, а недолгий вечер

Скоро станет ночью тёмною без снов.

А недолгий вечер, а недолгий вечер

Станет ночью тёмною без снов.

И снова седая ночь, и только ей доверяю я.

Знаешь, седая ночь, ты все мои тайны.

Но даже и ты помочь не можешь, и темнота твоя,

Мне одному совсем, совсем ни к чему.'

Панков встретили прохладней, чем до этого «Кино», но тоже без аплодисментов и букетов цветов – со сцены не отпустили. А конферансье уже объявлял следующих гостей;

– Алла Борисовна Пугачева и Лайма Станиславовна Вайкуле исполнят дуэтом композицию «Хоп, мусорок». Стихи Ивана Жукова!

Пока со сцены звучала выученная наизусть благодаря маршруткам и такси эконом-класса песня – у меня в глазах потемнело:

' Хоп, мусорок!

Чё ты гонишь, мусор, шнягу не по делу?

Чё ты паришь мне про нары и конвой?

Чё мазуришь ты на понт, я не товарка.

И пугаешь, падла, бабу Колымой?

От вашей грязи мусорской я настрадалась,

Поела вдоволь у хозяина харчей.

Я раньше срока, было дело, отзвонилась

По актировке лазаретовских врачей.

Хоп, мусорок, не шей мне срок

Машина «Зингера» иголочку сломала

Всех понятых, полублатных

Да и тебя, бля, мусор, я в гробу видала'.

После припева наступил Равилю на ногу и прошипел:

– А эти-то как здесь⁈ Они же сбежали из страны⁈

– В пломбированном вагоне привезли! – Не растерялся мой куратор. – Да ты чего разволновался-то так, Ваня⁈ Сам нахуевертил своими рассказами, теперь поздно расстраиваться! А после концерта будет афтепати, с солистками «Миража», в банкетном зале наверху! Понятно, что не из основного состава, а дубли из культурно-массового училища, оригиналы только для членов Политбюро, а мы пока рылом не вышли…

– Какое Политбюро⁈ – Я всё меньше и меньше понимал, что вообще происходит. – Нет же его больше, даже по телевизору объявляли!

– А всё как у вас, Вань: Политбюро нет, а члены остались. – Поник Равиль. – Как Змей Горыныч, рубишь ему головы, а тут же другие вылезают…

– Какие ещё девицы в банкетном зале⁈ – Ледяным тоном поинтересовалась жена в другое ухо, запустив в руку коготки.

И тут на весь зал, перебивая скачущих на сцене Вайкуле с Пугачевой – затрезвонил телефон. Музыка тут же смолкла, а в наступившей тишине всё так же надрывался звонок, причем от меня. Скосил взгляд вниз, так и есть – в ногах стоит бандура нашего мобильного телефона «Алтай», который и заливается не переставая. Наклонился, снял трубку и принялся искать, как его отключить, чтоб замолчал наконец.

А на сцене, Пугачева с надрывом воскликнула:

– Ну вот что вы за люди такие⁈ Просили же телефоны отключить с началом концерта! НеТ, я в таких условиях отказываюсь выступать!

После чего шваркнула микрофон об пол и удалилась в негодовании за кулисы. А весь зрительный зал сосредоточил внимание на мне, тут же раздались возмущенные возгласы:

– Да что это такое⁈

– Понаехали!!!

– Это какое-то бескультурье!

– Да выведите его уже из зала, за сто первый километр!

Жена тут же отодвинулась, скорчив индифферентную мину, словно она ко мне никакого отношения не имеет и только Равиль вписался, с двух ног:

– Спокойно, товарищи, спокойно! Сейчас всё уладим! Что с него взять – из глубинки приехал, и вообще урка, то есть уральский комсомолец, первый раз в люди вышел!

Народ успокаиваться не хотел и принялся негодовать ещё сильней, а у меня от обиды на Равиля перехватило горло. Прожигал его взглядом, подбирая подобающий эпитет, как его назвать и при этом не шокировать собравшуюся респектабельную публику. Спазмы в горле не прекращались, поэтому удалось лишь просипеть:

– Предатель!!!

На что он улыбнулся, выхватил из-за спины укулеле и заблажил на весь зал, голосом Елизарова:

'Сыпет листва с берёз,

Вечер тоскливый хмурен.

Я уже как Берроуз

Просто в говно укурен.

Я же лаве истратил,

Тупо сижу с грошами…

Ёбаный ты предатель!

Вот же пизда с ушами!'

Пронзительный, не умолкающий ни на секунду звонок телефона внезапно трансформировался в дребезжание будильника, концертный зал с впавшими в неистовство зрителями растаял, а я проснулся в нашей спальне, узрев расталкивающую меня Лену, приговаривающую:

– Вставай давай, поезд через два часа в Москву! Как чувствовала, что твои проводы вот этим кончатся, тебя же вчера под руки привели, на ногах еле стоял! Вставай уже, Ваня, собираться надо!

С облегчением выдохнул – всего лишь сон! Хотел сказать жене, что всё нормально, уже встаю и сейчас соберусь, но вместо этого промычал что-то невразумительное, действительно, набрались вчера на славу: и мой отъезд послужил поводом, и политику обсуждали – одной бутылкой не ограничились, как обычно. Побрел на кухню, припасть к крану с живительной влагой, а за окном уже алел горизонт, предвещая рассвет. Поезд у нас утром, скорый – полтора суток и на Казанском вокзале…

Равиль моему внезапному желанию ехать в Москву ничуть не удивился, даже с довольством заметил:

– Все как и прогнозировали: долго в деревне не усидишь – шило в жопе помешает! Жалко, я с тобой не смогу вырваться – соревнования районные по мотокроссу на носу, да и не стоит лишний раз вместе маячить, но не обольщайся, что без присмотра поедешь. В субботу утром ехайте тогда…

– Прогнозировали они… – Беззлобно проворчал я, глупо было думать, что меня не изучили досконально. Это и по вопросам было понятно, хорошо хоть не упекли в лабораторию.

– А ты как думал, операция «Алиса Селезнева»! – Съязвил Равиль. – Отвальную-то устроишь? Давай в пятницу вечером в секции, заодно посмотрим, что там с международной обстановкой в ООН.

– Это к деду идти надо, – задумался я. – дома всё подотчетное, много не смогу взять.

– А ты давно в винно-водочном был? – Удивился Равиль. – Сходи ради интереса, там сейчас такой выбор, закачаешься. Тебе-то понятно, что не продадут, так посмотри хоть, потом скажешь, что купить. И вот телефон музыкантов наших, позвони, предупреди что едешь. Они тебе там устроят культурно-развлекательную программу, совсем москвичами стали…

Какой винно-водочный, я в продуктовый-то не хожу, не говоря о промтоварном – Лена на хозяйстве, мой маршрут однообразен: дом – работа. После разговора с Равилем, заручившись его поддержкой и одобрением, направился к нашему директору совхоза. Забавно звучит, Советов уже нет, а совхоз, то есть советское хозяйство – есть. Ну ничего, кто лихие девяностые в моем времени пережил, тому постимперский социализм нипочем!

Василий Федорович, едва уяснил суть моей просьбы – не просто дал добро, а с сегодняшнего дня отправил отдыхать:

– Вот это ты молодец! Готовься к поступлению, пока и без тебя справятся! Давно ведь говорил, что сейчас никуда без образования, в добрый путь! Надеюсь, не пропадешь там с концами⁈

Заверил его, что вернусь, причем искренне – прикипел к селу. И природа родная, привычная с детства, и инфраструктура на достойном уровне. Да и обжился тут, а что до чемоданного настроения – съездим в Москву, разберемся с поступлением, развеюсь в мегаполисе и домой. А сейчас у меня два свободных дня получается, надо прошвырнуться по локации, посмотреть своими глазами, что изменилось за полтора месяца после разгона Съезда народных депутатов и резкого разворота политического курса.

Естественно – сразу направился в Красное и Белое, тьфу ты, в винно-водочный то есть, по совету Равиля, в кармане лежала купюра в пятьдесят рублей нового образца. Не сколько ассортимент ликеро-водочных изделий интересовал, столько недавно открытый по соседству оружейный магазин. Как только узнал о его открытии рядом с винно-водочным – сразу вспомнил баян из интернета: «При покупке двух бутылок водки – нож в подарок!»

В оружейном задержался, с интересом рассматривая выставленное на продажу. В основном короткоствол из старых армейских запасов был представлен на витринах, но уже сам факт продажи внушал робкий оптимизм, что все заявленные обещания новой власти – не пустой звук. А вот восторгов Равиля по поводу ассортимента не разделил. Это сейчас, после недавно прошедшей антиалкогольной компании: несколько видов водки, вина и портвейна, да пузатые бутылки кубинского рома – предел мечтаний. Поинтересовался у продавщицы, почему пива нет и получил неожиданный отлуп:

– Мало того, что отличницу обрюхатил, так теперь и по стопам отца пошел, Жуков! – Неожиданно экспрессивно высказалась стоящая за прилавком тетка. – В рабочее время в винно-водочный шастаешь, не рано ли⁈ Нет чтоб работать или учиться! Восемнадцати то ведь нет тебе ещё, Ваня? Вот и иди гуляй, а пиво в столовую каждый день привозят, но там тебе его тоже не продадут!

Не стал ни оправдываться, не спорить и молча ретировался – что бы Равиль не говорил, а лучше на отвальную у деда настойки возьму фирменной. С неё, по крайней мере, не так болеешь с утра, как с водки, пусть и изготовленной по ГОСТовским стандартам. На крыльце постоял, посматривая куда дальше бросить кости: прямо передо мной бывший клуб, он же церковь, а справа, через свежеположенный асфальт – здание почты, разместившееся в деревянном доме. А не позвонить ли мне Коляну в Москву, воспользовавшись оказией? Заодно протестирую качество междугородней связи, до сей поры такой надобности не возникало.

Было у меня предубеждение, навеянное бессмертной классикой – песней Высоцкого «Ноль семь», насчет телефонной связи между городами, но наша сельская почта со своей задачей справилась на отлично. И это несмотря на то, что полноценной АТС, как таковой – не было. Иначе зачем на почте сидит телефонистка перед здоровым пультом и занимается тем, что втыкает штекеры и что-то переключает? Это я полюбопытствовал и заглянул в её каморку, ненадолго впрочем – тут же был послан на переговорный пункт, состоящий из двух телефонных кабинок, втиснутых в углу почты.

Трубку удачно взял Коля, недовольно в неё рявкнув:

– Кто⁈

– Ты чего, Колян, совсем зазвездился там в столице?

Признав меня, профессионально состоявшийся (того и гляди – звание всенародного артиста дадут) солист «Яви и Нави» обрадовался, а услышав, что поздним вечером в Москву приезжаем – преисполнился энтузиазма. Как и предсказывал Равиль – пообещал организовать досуг, познакомить с коллегами по цеху, кто не на гастролях сейчас, в общем – радость его была не наигранна. Помнит добро! Поддался минутной слабости и обнадежил его, что не с пустыми руками еду – пару текстов привезу. Давно лежат в тетрадке, а раз история уже свернула с наезженной колеи – скорей всего и не будут написаны в оригинале, так что это и не плагиат уже получается, а спасение исторического наследия.

Отговорил его от идеи встретить нас на вокзале (Равиль сказал, что по поводу того, где жить – не беспокоился: гостиницу «Космос» не гарантируют, но разместят со всеми удобствами) и на позитивной волне распрощались. На два рубля поговорили в итоге, сидящая за конторкой сотрудница почты недовольно поморщилась на протянутую пятидесятирублевую купюру, но сдачу всё-таки отсчитала. И уже в дверях меня догнал её окрик.

– Ваня, подожди! Тут матери твоей оверлок заказанный пришел, давай я тебе извещение отдам, сам ей передашь, она его месяц ждала, обрадуется!

Какой оверлок, это что, в Советском союзе был аналог интернет-магазинов и отделение почты как пункт выдачи заказов⁈ Насел на неё, вызнавая подробности. Той было скучно, по всей видимости, поэтому о «Посылторге» рассказала всё, что знала. А я в процессе её повествования обтекал, вспоминая как расписывал в своих записках все преимущества интернет-торговли и доставки товаров минуя посредников в лице магазинов. А тут всё это давно реализовано, оказывается, вот я открыл Америку. Второй раз уже впросак попадаю, вначале с мобильной связью облажался, которая давно уже существует в стране, а сейчас вот с прародителями «Озона» и «Вайлдберисс» столкнулся,.

– А ты чего, Вань, не знал разве, что вашей Сашке так магнитофон выписали и велик? – Почтовая служащая, обратив внимание на мою растерянность, вовсю улыбалась. – Руки то чистые? Могу каталог дать посмотреть, только обращаться бережно и пальцы не слюнявить!

Откуда мне знать, купили и купили. Принял в руки бережно переданный увесистый каталог и погрузился в его изучение, поражаясь тому количеству товаров, которые можно было выписать.

– А ещё и «Внешпосылторг» раньше был, – вклинилась в мои думы заскучавшая дама. – но его сейчас расформировали и объединили с «Посылторгом», так что только осталось дождаться нового каталога и ух! Там и косметика импортная есть, и одежда, и техника бытовая!

– Так, – поняв, что с этим безразмерным фолиантом я могу тут застрять надолго, ткнул пальцем в наиболее понравившуюся позицию. – вот эту микроволновку реально выписать и получить?

– Ну ты и деревня, Ваня! – Жалостливо посмотрела на меня она. – Какая же это микроволновка, это СВЧ-печь «Электроника-3» Двести девяноста рублей, как придет посылка. Будешь заказывать?

– Да! И пять термокружек вот этих, по шесть пятьдесят!

Сам процесс заказа оказался немного сложней, чем в мое время. Вместо того, чтоб просто положить товар в корзину и в пару кликов его оформить – пришлось на каждую позицию писать письмо, с чем я быстро справился с помощью участливой сотрудницы почты. Хорошо так задержался на почте – шестой час уже! По дороге домой заскочил уже в наш продуктовый, на Каменке и ничуть не удивился лимонаду в стеклянных бутылках по тридцать три копейки. Взял сразу пять штук домой, одну выпил прямо в магазине и хотел тут же сдать – по двадцать копеек принимали пустые, если верить бумажному объявлению возле кассы.

– Зачем мне грязная бутылка, Жуков⁈ – Вознегодовала продавщица. – Только мытые и без этикеток принимаем!

Настроение этим она не испортила, а вот удивился, увидев на витрине китайские сигареты, целую линейку различного чая из Поднебесной же и соевый соус в литровых бутылках.

– А вот это давно в продаже? – Показал я пальцем на витрину.

– Больше недели уже, – зевнула продавщица. – сигареты брали поначалу, пока не распробовали, сейчас никому не нужны. Чай тоже какой-то странный, рыбой пахнет, мало покупают. А вот в промтоварный одежды привезли, так там ничего такие фасончики попадаются, и на детей много чего есть.

На радость ей – взял несколько упаковок пуэра, если не ошибся визуально и две бутылки соевого соуса, после чего она смилостивилась и забрала пустую бутылку. А по дороге домой путем нехитрых размышлений и логических выводов пришел к мысли, что в этой ветке истории мы договорились с Китаем. Погуглить бы ещё, что он из себя на данный момент представляет, не в одночасье же он стал мировой фабрикой…

Глава 22

Глава 22.

На вокзал в Байкаш нас доставил Равиль, где сдал на руки сопровождающим – совсем ещё молодым парню и девушке, от силы за двадцать.

– Вот, познакомьтесь, – представил он их. – Светлана и Игорь, наши сотрудники из известного ведомства. Удачно так совпало, что у них командировка на обучение, так что будет за вами кому присмотреть.

При этом он с таким скепсисом посмотрел на меня, словно сомневался – получится ли у меня доехать до Москвы без приключений. Если бы не вчерашние проводы, после которых до сих пор мутило – я бы ему всё высказал! Вместо этого покосился на него недобро многообещающим взглядом и подхватив чемоданы – пошел к двери нашего вагона, возле которого дотошно проверяла билеты и паспорта проводница.

Наши документы у нее никаких вопросов не вызвали и вот мы уже располагаемся в купе (а за это низкий поклон Равилю, я то бы полтора суток в плацкарте выдержал, но Лене в её положении – совсем ни к чему такие испытания). Закинув вещи, мы с Игорем не сговариваясь вышли из купе. Оставив дам одних, переодеться, а сами направились в тамбур, где мой попутчик тут же закурил. Я то совсем отвык от того, что здесь курить можно, да и вообще – совсем другие тут поезда, не как в нашем времени. Вернее, даже не вагоны иные, а атмосфера: вместо привычного запаха доширака – патриархальные ароматы из полузабытого детства, с нотками вареных яиц и курочки, и всё перебивающим амбре курилки из тамбура.

– Из известного ведомства, значит… – Чтоб не молчать, я решил завязать разговор первым. – И как теперь КГБ называется?

– Так и называется, – охотно ответил смолящий, что характерно, никак не 'Приму, а что-то импортное с фильтром, Игорь. – Главное не название, а суть! Можно сменить вывеску, а люди останутся прежние. А у нас сейчас во всем обществе коренные преобразования, если ты следишь за обстановкой в стране. Мы ведь тоже не просто так в столицу едем, а на курсы повышения!

– А я думал, что вы специально нас сопровождать приставлены. – Подначил я его.

– И это тоже! – Не стал он запираться. – Что там девчонки наши, как думаешь, переоделись уже?

– А ещё из КГБ! В купе лучше минут двадцать не соваться, как минимум!

– А пошли, Иван, посмотрим вагон-ресторан тогда! – Вдруг загорелся попутчик, на что я без всякого колебания согласился. Всё не в прокуренном тамбуре отираться…

Пункт питания на колесах ресторанного типа оказался неожиданно закрытым, что и немудрено – раннее утро всё-таки. Игорь ничуть не расстроился, изучил внимательно табличку с часами работ и заявил:

– Вечером все вместе сходим! – И тут же, словно оправдываясь, добавил. – Ни разу не был тут… Когда дембельнулся из Приморья – через всю страну добирался на поезде, две недели. А в вагоне-ресторане так и не довелось посидеть…

– Посидим, Игорян, обязательно посидим! – Обнадежил я попутчика. – Дождемся открытия и засядем, гештальты надо закрывать! А пока домой почапали, в купе то есть. Сколько можно переодеваться⁈

На девчонок я наговаривал зря, ввалившись в свое купе обнаружили не только преобразившихся дам, но и накрытый столик. Отчего в купе воцарилась отчасти даже домашняя атмосфера, ещё бы несколько штрихов и совсем как на кухне сидим. Визуально натюрморт на столе радовал взор, а вот от запаха нарезанной копченной колбасы и традиционной варенной курицы, расчлененной на газете – слегка замутило. Причем не меня одного, мы с Игорем синхронно поморщили носы, после чего он решительно вжикнул молнией своей спортивной сумки и выудил бутылку с янтарным содержимым и яркой этикеткой.

– Вот! Французский! Предлагаю за знакомство и вообще! «Курво сэр»!

– «Курвуазье» же! – Не удержалась Лена, прыснув в ладошку.

– А какая разница⁈ – Ничуть не смутился Игорь. – Я немецкий учил, поэтому читаю как пишется! Прошу к столу!

Лена со Светланой в унисон, для порядка, поворчали: мол, что за манеры – с утра коньяк хлестать. Но именно что формально: ожесточения и возмущения в их тоне не было ни на на гран.

– Закусывайте только! – Шутливо погрозила пальцем Света. – А то уже к обеду мычать будете…

Я заикнулся было, поглядывая на спутницу Игоря, что такой благородный напиток как коньяк и дамам не зазорно употреблять в разумных количествах, благо беременная у нас всего одна в купе. После чего Светлана густо покраснела и отрицательно замотала головой, отказываясь присоединиться к дегустации. А Игорь самодовольно улыбнулся и с гордостью добавил:

Нам тоже нельзя, Иван, по медицинским показаниям!

После чего, вопреки только что сказанному – разлил по двум стаканам сразу половину бутылки, себе и мне. Тут у меня забрезжило понимание:

– Так вы тоже беременные, что ли? Ну, это временно! Давай, за будущих мама тогда!

То ли найденные точки соприкосновения и общие интересы тому виной, то ли почти стакан коньяка на старые дрожжи – но уже через полчаса мы с попутчиками в купе сидели как старые друзья, в теплой и непринужденной атмосфере. Девчонки шушукались о своем, о девичьем, краем уха улавливал только отдельные слова: «токсикоз, вначале клеёнку, потом пеленку». Ну а мы с Игорем зацепились языками на политические темы, тут тебе и происходящее в стране, и внеочередная сессия ООН. Так что вторым тостом было:

– За Владимира Вольфовича и нашу делегацию в ООН!

Промелькнула было мысль провести краткий экскурс о том, как и чем закусывать такой хороший коньяк следует, но скосил глаза на зажатый в руке бутерброд из черного хлеба с кольцом колбасы, вздохнул горестно, шлепнул туда же круто посоленный кусок свежей помидорки, накрыл сверху ломтем батона и решил не умничать. Пока тщательно пережевывал – вспоминал, как наша делегация отжигала в ООН.

Явное нежелание делегатов из Европы голосовать за предложение СССР о признании геноцида русского и коренных народов России со стороны объединенной европейской коалиции – изрядно пошатнуло и так уже зыбкие позиции любителей демократии и либеральных ценностей в нашей стране. Слишком свежа ещё память о не так давно прошедшей войне, много живых свидетелей, видевших всё воочию. Да и удачно упомянутый Жириновским пример Израиля, которому немцы до сих пор выплачивали репарации – не последнюю очередь сыграл в формировании общественного мнения.

А некоторые сцены хотелось не просто вспоминать, а пересматривать:

– С вашим прежним, легитимным руководством, – с пафосом вещал безымянный спикер, представитель Европы. – были негласные договоренности, что они препятствовать выходу стран Восточной Европы из Совета экономической взаимопомощи не будут, если у них возникнет такое желание!

– Вот поэтому они сейчас под следствием, и обвинение в измене Родины, лишь малая часть вменяемых им преступлений… – Меланхолично парировал Вольфович. – Смертна казнь корячится, и скорей всего – через петлю!

– Но это же неотъемлемое право народов на самоопределение и решение своей судьбы, в рамках демократических ценностей! – Не унимался неугомонный оратор.

– Залупу тебе на воротник, а не самоопределение! – Не выдержал Жириновский. – Вы что, итоги Второй мировой решили пересмотреть? Сегодня они из СЭВ захотели выйти, завтра в НАТО вступить, послезавтра опять в нашу сторону оружием бряцать и очередной «Дранг нах Остен» собирать⁈ Проходили уже, тут дело такое: вход в СЭВ рубль, выход сто! Мы лучше превентивно застеклим таких желающих переметнутся, так как весь исторический опыт показывает всю пагубность существования этих стран без короткого поводка! А вот по поводу Бреттон-Вудских соглашений у нас большие вопросы есть, но решать мы их будем не здесь и не с вами!

– Но демократия! – Взвизгнул, не удержавшись, оппонент Владимира Вольфовича. – Как же демократия⁈

– Можете ей хоть с ног до головы обмазаться! – Великодушно предложил Жириновский. – А у нас социальная справедливость, соблюдение прав трудящихся и интерес России во главе стоят. А ваша демократия, она на словах хороша, не спорю. Но весь её смысл в том, чтоб обменять эту демократию и мифические общечеловеческие ценности на рынки сбыта и природные ресурсы других стран, вас в конкретные примеры мордой ткнуть, неуважаемый⁈

– Иван, ты чего замер истуканом, захмелел что-ли с одной бутылки на двоих? – Растормошил Игорь, вырвав из столь приятных воспоминаний о вчерашней передачи о ходе заседания внеочередной сессии ОНН.

– Да не, – отмахнулся я от столь необоснованных обвинений. – вспоминал, как Вольфович вчера раскатывал наших западных оппонентов.

Игорь тут же посмурнел и с досадой пристукнул по столику кулаком:

– Сегодня закрытие же заседания, а мы в дороге! Я даже транзистор взял, но пытаться ловить волну в движущемся поезде – та ещё морока. Так что до завтрашнего вечера придется томиться в неизвестности.

– Чо это в неизвестности, – не поддержал я пессимизм попутчика-сопровождающего. На станциях можно в «Союзпечати» газеты купить, думаю что уже завтра напечатают итоги, к обеду ознакомимся, если не раньше. Выше нос!

– Совсем допились!

С неким восхищением удивилась Светлана, привстала и потянулась к окну. Что нащупала над ним, негромко щелкнул тумблер и в купе раздалась до боли знакомая мелодия «Подмосковных вечеров». А голос диктора внес окончательную ясность:

– В эфире всесоюзная радиостанция «Маяк»!

– Ладно Иван, он гражданский, – продолжила Светлана, прикрутив громкость на минимум. – но ты-то, Игорь? По мобпредписанию проводное вещание обязательно в поездах, и начальник поезда ещё может объявления для пассажиров делать!

– Уела! – Поднял руки Игорь. – Пошли, Вань, перекурим, упиваясь своей темнотой и безграмотностью! Ну и до вагона-ресторана прогуляться можно, скоро должны открыть, ознакомимся предварительно с ассортиментом и условиями.

Наши женщины тут же выразили свое решительное «фи» по поводу посещения вагона-ресторана.

– Пейте дома! – Заключила Лена. – Чего шататься по всему поезду, разве вам кто-то запрещает⁈

– У меня только водка осталась, одна! – Честно предупредил Игорь.

– У нас пятнадцать бутылок настоек фирменных есть, – отмахнулась жена. – Ваня на подарки каким-то свои друзьям везет, от одной выпитой в дороге – ничего страшного не случится!

Спорить не стали, да и энтузиазм Игоря по поводу посещения пункта питания ресторанного типа – поутих, перестал туда рваться. Нам и в своем купе хорошо было, ещё бы он не курил, а то ходить проветриваться в прокуренный тамбур каждый час – то еще, причем сомнительное, удовольствие.

– Хорошо сидим! – Глубокомысленно изрёк Игорь уже ближе к вечеру, в очередной поход на «свежий воздух», подкурив лишь с третей спички. – Душевно!

– Ага, только не сидим, а едем. – Поправил его я.

– Вот такая вот диалектика, брат, мы сидим, и в то же время едем!

– Это дуализм скорее, чем диалектика. Впрочем. Неважно. Игорян, ты лучше расскажи, чем КГБ в нашем Мухосранске занимается. Милиция понятно, за преступностью и порядком смотрит, а вы что курируете? Неформалов и диссидентов под контролем держите?

– Ишь ты какой хитрый! – Погрозил пальцем Игорь. – А такое понятие, как служебная тайна, тебе знакомо?

– Мне-то знакомо, – я изо всех сил постарался скорчить скучающую мину. – а вот вы там балду пинаете, в своей конторе, по ходу…

– Ладно, – явно задетый за живое, воспрял собеседник. – всем мы занимаемся, не смотри, что в провинции обитаем! Тому же МВД способствуем в некоторых делах. Это только с виду мы, как ты выразился – Мухосранск, а знаешь, сколько у нас запреток и закрытых городов в округе?

– Догадываюсь, за грибами и на охоту хожу. И что, реально шпионы есть⁈

– Шпионы, Иван, это в беллетристике! – Взмахнул сигаретой Игорь и тоскливо понурился. – А жизнь, это тяжелый и кропотливый труд, где каждая рабочая смена – маленький подвиг. Впрочем, ты наш «Энский рабочий читаешь»?

– Ну так, раньше скроллил по диагонали, а вот сейчас читать стал, вторую неделю как. Ведь могут же писать интересно, когда захотят! Из редакции и нам звонили, хотят про наш опыт тепличного хозяйства рассказать, кстати, ближе к осени!

– Вот, моя работа! – Похвастался Игорь. – Идеология никуда не делась, только смыслы изменились. С этим новым главредом знаешь как замучался поначалу⁈

– Ну хоть про НЛО и снежного человека перестали печатать, – районка и в самом деле, претерпевала изменения вместе со всей страной и сейчас там выходили действительно интересные статьи о жизни района, без официоза и восхвалений о ведущей роли партии. – вот за это спасибо! Ну вы же КГБ, что скажете, то и обязаны выполнять на местах, не так ли?

– Если бы всё так просто, – развел руками Игорь. – Я два раза беседовал с этим новым главредом и всё как о стенку горох, а стоило один раз лицом о стол приложить – сразу газета преобразилась!

– Методы не одобряю, но результатом доволен! Бросай уже бычок, скоро фильтр сплавится, Нам ещё радио слушать, что там в ООН!

Стоит ли говорить, что результаты заключительного дня заседания внеочередной сессии ОНН нам довелось узнать только на следующий день? До вечерних новостей попросту не выдержали – укачало под неровный перестук колес по рельсам…

Проснулись после обеда, пока в себя пришли, умылись, дружно отказались от завтрака в пользу чая и все эти процедуры под язвительные усмешки и подколки подруг – поезд подошел к Рязани. Проветрились на перроне во время долгой (больше часа) стоянки, ожили, разжились в киоске свежей прессой и сразу после отправления – засели изучать, что происходит в мире. Попутно делясь с друг другом вычитанным и выслушивая комментарии Светы с Леной. Которые вчера всё-таки радио слушали, в отличие от…