Текст книги "Рождение городской легенды (СИ)"

Автор книги: Akiya Peach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Такая характеристика меня не то чтобы не порадовала – убила наповал. Так вот, что он обо мне думает… Вкусный ужин…

– Хиро! – куда более радостно, чем Нанахоши, воскликнул Каэдэ, кидаясь к другу. Я облегченно вздохнул, поправляя кофту, сползшую с плеча от его наглых домогательств. – Выполз все-таки из берлоги своей.

– Выполз?.. Я бы назвал это немного по-другому, – через силу улыбнулся брюнет, придерживая очки.

– Рады снова тебя видеть, – рассмеялся Каэдэ.

Он подтащил себе стул и умудрился усесться рядом с Нанахоши, уже активно нарезавшим колбасу, видимо, для бутербродов. Хиротака не успел больше ничего ответить – раздался звонок в дверь.

– Что еще? – тихо возмутился я. Больше никаких гостей я не предвидел. Я и Нанахоши, если честно, не приглашал. Я собирался поговорить только с Каэдэ…

На пороге стоял Рёхей. Настроен он был мрачно-миролюбиво. Как и всегда.

– Как ты меня нашел?! – выпалил я, пропуская гостя. Следом юркнул Хиро, которого я сначала даже не заметил.

– Это же я, – Рё пожал плечами и огляделся.

– Действительно…

– Так, детсад, – сказал он, подпихивая медбрата в направлении гостиной, откуда на нас с интересом глазел Зэт, пошедший за миской с печеньем, – бегом играться, взрослым надо поговорить.

Хиро недовольно бурчал и пытался брыкаться, но все же уселся на диван к удивленному парню, тут же заглянув в его миску. А меня Рёхей тем же самым способом впихнул на кухню, но сам замер в дверном проеме.

– Ого, сколько вас тут… – растерянно вздохнул мужчина, оглядывая собравшуюся компанию.

Я только хмыкнул, сложив руки на груди, продолжая сжимать испачканную ложку, и пошел к плите, мельком осмотрев свое «семейство». Один растекся по столу, изображая умирающего от горя, двое других с непередаваемым воодушевлением бутерброды стругают…

– Что, Рё, экстрасенсорные способности подводят? – с издевкой засмеялся Нанахоши. Каэдэ поддержал его тихим гаденьким хихиканьем. Надо же, как спелись…

– Похоже, – согласно выдавил Рёхей, тоскливо посмотрев на прошествовавший мимо него на кухню отряд, возглавляемый невысоким брюнетом с миской печенья. Ей-богу, юные скауты, продающие сладости, чтобы собрать больше всех денег на школьных соревнованиях.

– Похоже, говорить нам не о чем, – сказал новый гость, приветственно махнув Хиротаке.

– А, так ты все же понял, кто в это вляпался, – я накрыл сковороду крышкой.

– Хорошо, наверное, уметь готовить, – как-то отрешенно «согласился» Рёхей, осторожно присаживаясь на свободный стул и неотрывно глядя на сковороду.

– Чего там уметь-то, – тихо пробормотал Каэдэ, наблюдая за увлекательнейшим процессом сооружения бутербродов с колбасой и старательного выкладывания их горочкой на тарелке. – Хреначишь все, что есть в холодильнике, в сковороду и жаришь, пока не начнет подгорать…

– Поэтому твою стряпню и невозможно есть, – монотонно ответил ему Нанахоши, увлеченный тем же самым процессом ничуть не меньше. – Пора тебе менять взгляд на еду, а то наготовишь чего-нибудь. И встретишься с Рёхеем. У него на работе.

– Да ну тебя…

Дом моих родителей, в самом деле, в тот вечер стал походить на домик муми-семейства. Обзавелся несколькими лишними жильцами и добродушно терпел их странное, а в некоторых случаях даже наглое поведение. Гостеприимства ему хватало даже на термоядерную смесь вездесущей язвительности Нанахоши и неугомонной жажды справедливости Каэдэ.

Зато у меня терпения не хватало. Я знал, что с возрастом характер портится, но не предполагал, что у некоторых это происходит уже к тридцати. Я опасался, что в какой-то момент не смогу обойтись деликатным покашливанием в кулак, которым намекал парням, что пора вернуться к основной теме разговора, пока они не перешли на личности.

Однако я не мог не радоваться.

– Парни-парни-парни! – деловито вещал Рёхей, закатывая глаза. – Давайте соблюдать спокойствие или хотя бы адекватность.

Совсем как тогда, несколько лет назад, когда мы собирались вечером на площадке у тоннеля или в клубе отца Нанахоши. Это было так знакомо, но уже забыто. Я смотрел на своих ребят и не мог отделаться от щемящей тоски. Подумать только. Вот она, моя юность. Эти люди и есть моя юность.

Как ни крути, я все же скучал по тем временам. Все кончено. Но забыть уже не получится.

И это чувство становилось все сильнее, захлестывая меня с головой. Все остальное казалось таким лишним, совершенно не важным. Я с грустью думал, что не хочу, чтобы этот вечер заканчивался… Этот шум, разговоры, смех.

Даже обиженное пыхтение Нанахоши, которого таки заставили рассказать подробнее о невесте.

Даже маниакальный азарт Рёхея, которого упрашивали не рассказывать подробнее о его работе.

Даже подавленность Хиротаки, то и дело выползавшая из-под неожиданного веселья, отвлекшего мужчину от проблем.

Каким же мучительно уютным казался мне старый родительский диван. Когда я сидел на нем, подтянув ноги к груди и слушая разговор о моем домашнем призраке Фонарике. Справа, кутаясь в теплый плед, жался к моему боку смущенный таким вниманием Зэт. Слева, закинув ногу на ногу, а руку – на спинку дивана, увлеченно хрустел печеньем Рёхей, изредка выходивший покурить.

С довольной улыбкой наблюдал за этим всем, попутно размышляя о своем.

Я воспитал настоящую уличную банду, да уж…

Белую и пушистую уличную банду.

Самую поразительную и необычную уличную банду.

Которую я никогда не смогу забыть и отпустить…

Что бы в наших жизнях ни изменилось. И как бы все ни закончилось.

***

– Мамо, ты чего такое интересное делаешь? – тихо спросил меня Каэдэ, заглядывая в темную гостиную. Хиротака и Нанахоши уже давно спали, расстелив матрасы на полу. Зэт уютно устроился на привычном для него диване, укрывшись поверх одеяла еще и пледом.

Я же стоял рядом и сосредоточенно расплетал косички из бахромы на пледе, которых успел наделать вечером. Мама всегда ругала меня за эту привычку…

Я щурился в темноте, пыхтел от раздражения, но не сдавался.

Каэдэ перешагнул поочередно через обоих спящих мужчин и замер около дивана. Он искоса глянул на меня и осторожно протянул руку к Зэту, растрепав волосы, тот фыркнул во сне. Каэдэ тихо рассмеялся и, прикусив язык, с азартом почесал спящего за ухом, парень забавно попытался отмахнуться, морща нос и продолжая пофыркивать.

– Обалдеть, – прыснул Каэдэ.

– Ты помнишь, что он человек, а не котенок, – не отрываясь от своего занятия, с ехидством уточнил я.

– Ну тебя, Мамо, – с досадой отмахнулся от меня друг, как от назойливого комара, лезущего со своим «обедом по расписанию» и не дающего насладиться теплым летним вечером, – сам посмотри, он же совсем ребенок.

Я только кивнул. А что еще я мог сказать? Прав он. И все тут.

– У нас с тобой просто прелестные детишки, дорогая, – промурлыкал Каэдэ, привычно положив голову на мое плечо.

– Ага, – закончив с бахромой, ответил я и усмехнулся, – только старшенький немного напортачил.

– В меня пошел, – вздохнул мужчина и посмотрел на спящего друга.

– Дурные гены, – согласно закивал я. – Ах, как глуп я был в молодости, не нужно было с тобой связываться…

Каэдэ дал мне пинка, и я, пихнув его в отместку в плечо, пошел в коридор.

– Иди сюда, – на секунду снова заглянув в гостиную, шикнул я другу.

– О, дорогая, – с восторгом прошептал он, – неужели мне что-то интересное перепадет?

– Ага, матрас и одеяло с подушкой. Можешь даже сам найти себе место, где устроиться на ночь. С ума сойти, какая свобода выбора! Ты только представь.

Мы поднялись в спальню. Я тут же распахнул стенной шкаф, начав выбирать что-нибудь мягкое, но не слишком. И мне стало как-то неуютно, когда Каэдэ присел на край кровати и грустно посмотрел на меня.

– Мамо, – тихо начал он, – как думаешь, что будет?

– Все будет нормально, – может быть, слишком жестко, зато достаточно убедительно ответил я.

– Но ведь его посадят…

Я замер, бездумно глядя на одеяла и подушки в шкафу. Одно одеяло с шуршанием скользнуло на пол. За ним и пара подушек.

Я всегда знал… когда становишься лидером уличной банды, приходится принять мысль, что если что-то пойдет не по твоему плану, однажды ты можешь лишиться кого-то из своих товарищей. Таких шансов у нас больше, чем у кого-то другого. Я всегда знал, но старался не думать. Смерть может поджидать в любой драке. Точно так же и с тюрьмой…

Никто никогда не знал, обойдется ли…

Каэдэ пару раз позвал меня, и я вышел из ступора.

– Может быть, обойдется условным, – отозвался я, бездумно ковыряя стопки простыней и пододеяльников. Я ужасно нервничал, так что не удивительно, что очень скоро у моих ног валялась целая куча. – Попробуем что-нибудь сделать.

– Условным… – с сомнением повторил Каэдэ.

– Ты же знаешь мир, в котором мы живем. Некоторые и за большее ничего не получают.

– Именно, Мамо, – кивнул друг. – Некоторые. Но не простые люди вроде нас…

Я оглянулся на него через плечо, но не ответил. Достал с верхней полки подушку, крепко обняв ее, и кивнул на груду одеял, лежащую на полу.

– Устраивайся.

– Присоединишься? – с озорной улыбкой спросил мужчина.

– Куда ж я денусь?..

Так мы и лежали. На полу. В темноте. В груде одеял и подушек. Болтали, как обычно. Но шепотом почему-то.

***

На следующий день я ушел, когда почти все еще спали. Только Каэдэ, сонно щурясь и кутаясь в одеяло, попытался расспросить меня, что случилось. Я ответил прямо и максимально просто.

Я пошел к Уми.

Детектив встретил меня улыбкой.

– Я тебя искал, – сказал мужчина, но, как только я уселся в кресло напротив него, он моментально стал серьезен и невозмутим, как обычно, спрятав теплые чувства подальше.

– Зачем?

– Видишь ли, у меня не одна причина, Мамо. Для начала… Что будем делать с Хиротакой? Не я занимаюсь расследованием убийства… Но что-то мне подсказывает, его скоро вычислят.

Мое сердце замерло. Он уже так долго знает. Но ничего не предпринял.

– Я хотел попросить вас о помощи, – горько усмехнувшись, ответил я, отводя взгляд.

В горле стоял ком, мысли путались… но я должен был это сказать.

– Детектив, прошу. Я столько лет помогал вам. Если бы кто-то узнал, что главарь уличной банды чуть ли не личным помощником бегает за полицейским, безропотно выполняя любую просьбу… – я прикусил губу, пытаясь понять, что сказать дальше. Уми с сочувствием и какой-то даже благодарностью смотрел на меня. – Ведь я практически никогда ни о чем вас не просил. Но делал все, что было нужно для расследований… всячески помогал полиции, на свой страх и риск…

– Я безмерно рад, Мамо, что у меня был такой незаменимый помощник, – прикрыв глаза, тихо проговорил Уми. – Но я не многое могу сделать. Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Мы сможем ему помочь, я верю. Но ничего не могу обещать…

Такие туманные фразы. Они давали надежду. Но я уже давно научился не верить туману. Впрочем, признаю, мне стало спокойнее. Моя собственная вера стала крепче благодаря его словам.

– Хорошо, тогда… – я подождал, пока детектив откроет глаза и посмотрит на меня. – Вы сказали, что у вас не одна причина. Что-то еще?

Он кивнул. А меня в очередной раз захлестнуло волнением.

– Вот, – Уми протянул мне пару листов. На первом в левом верхнем углу была фотография девушки с большими, красивыми глазами, такими же, как у Зэта. Длинные волосы блестящими черными прядями аккуратно спадали по хрупким и бледным плечам, а миловидное личико портила только тяжелая тень печали и бесконечной усталости. На втором – я почувствовал, как похолодели кончики пальцев, – Зэт. Такой же, как и в жизни, но совершенно другой. Он был и похож, и не похож. От этой фотографии мне стало ужасно неуютно, я неловко вцепился пальцами в собственное плечо и нахмурился. Он, но менее измученный, аккуратный, до неприятного аккуратный. – Идзуми Мияко. Жил в соседнем городе с родной сестрой, которая старше его на три года. С детства страдал различными психическими расстройствами, из-за чего девушка и не отпускала его от себя. Третьего июля этого года, разозлившись на брата, решившего прогуляться без присмотра сестры, по ее собственным словам, сильно толкнула парня. Тот споткнулся, не удержался и выпал из открытого из-за жары окна. Пока перепуганная девушка искала телефон, вызывала скорую и сбегала по лестнице, Зет успел бесследно исчезнуть.

Я поднял на Уми потерянный, почти отчаянный взгляд.

– Это… так похоже на городскую легенду о Фонарике, – пробормотал я.

– Да, – рассеянно кивнул детектив. – С того дня безутешная родственница ищет своего любимого младшего брата… – он замолчал и через какое-то время неуверенно заговорил вновь. – Мамо, ты хотел узнать, кто он. Но, что-то мне подсказывает, теперь ты не рад, что узнал…

Я как-то заторможено переводил взгляд с одной фотографии на другую, пытаясь усвоить новую информацию.

– Погоди, сколько ему лет, получается?.. – сам себя спросил я, ища дату рождения и пытаясь посчитать.

– Двадцать два, – не вдумываясь, бросил мужчина.

– Мне придется встретиться с этой… Как ее? Амайя?

Уми удивленно посмотрел на меня, усаживаясь напротив.

– Ты что, не отпустишь парня? Мамо, я нашел его родственницу, его дом…

– Уми, взгляните правде в глаза, – раздраженно перебил его я, жмурясь от бессилия. – Молодой девушке куда больше хочется думать о собственной семье. Через год-два она выйдет замуж, родит ребенка… может быть, собаку заведет. Кому будет нужен ее сумасшедший братец? – звучало ужасно грубо, но только такими словами я мог убедить себя, что мое решение хоть немного, да правильное. – Никто ведь не говорит, что я запру Зэта в кладовке, и Амайя даже знать не будет, жив ли он еще…

Детектив задумчиво нахмурился, недовольно кривя губы.

– Все дети ведь когда-нибудь уходят из своих семей, – я встал и медленно пошел к двери, прихватив с собой оба листка. – Будем считать, что мальчик просто вырос и покинул родительский дом…

– Мамо, – мужчина слегка хлопнул ладонью по столу.

– Готов поспорить, детектив, Зэт простил сестру, но не захочет возвращаться к ней, – уже выходя, я замер и оглянулся через плечо. – Нет, наверное, даже не совсем так. Зэт не захочет уезжать от меня.

Я нервно рассмеялся и резко захлопнул за собой дверь кабинета детектива.

– Что ж, попробуй, – послышался его тихий голос из-за двери, я замер. Как будто преданный защитник, устав от взбалмошности, окончательно отказался от меня, позволив делать любые глупости и самому расплачиваться за их последствия. – Странный он, вам не кажется, мистер Холмс? Ведет себя, как взрослый, умный мужчина. А поступает, как упрямый мальчишка.

Никогда бы не подумал, что может быть так жутко слышать такие простые слова.

Никогда бы не подумал, что именно слова Уми так опустошат мою душу.

Никогда бы не подумал, что вся моя жизнь может так перемениться…

Но отступать я уже не собирался.