Текст книги "Рождение городской легенды (СИ)"

Автор книги: Akiya Peach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Часть первая ==========

Мужчина терпеливо дождался, пока светлая покосившаяся дверь с ржавой ручкой за ним медленно, со скрипом закроется, и устало вздохнул, проходя к небольшому зеркалу в углу, над раковиной.

Шуршащие шаги тихим эхом отражались от голых стен.

В комнате было достаточно темно, только настольная лампа слабо освещала его рабочий стол. И в этом полумраке тревога, до этого сидевшая где-то в желудке, с упоением вцепилась когтями в сердце. Мужчина мотнул головой, пытаясь избавиться от неприятных ощущений, и посмотрел в зеркало.

Уставшее небритое лицо не радовало глаз. Капли крови на одежде еще больше портили картину.

Он стоял неподвижно, вперившись взглядом в кружева татуировки на собственной шее. Или куда-то мимо. Размышлял о предчувствиях, пытаясь их понять.

Он даже не заметил, когда дверь осторожно приоткрыли.

– Рёхей? – позвал невысокий блондин, не заходя в комнату. – Ты разобрался с телом?

– У меня нехорошее предчувствие на этот счет, – тихо ответил мужчина. – Правда. Очень нехорошее. Кажется, нас всех ждет большая нервотрепка…

– Рёхей, – виновато выдавил парень, впившись пальцами в собственное плечо. Похоже, та самая нервотрепка уже началась. – Там полиция. Они к нам идут…

Мужчина нахмурился. И удивленно, и разочарованно. Это было не самое подходящее время для серьезных разговоров.

– Ладно, – он включил воду, подставляя руки, – встреть наших гостей как подобает. Я пока разберусь, что им сказать…

***

Когда в этом мире происходит всё самое интересное? Конечно, ночью.

А где? Например, в барах.

Когда уже мало посетителей. Когда остаются только самые заядлые, можно сказать, профессиональные пьянчуги, приходящие сюда, как на пост, и неопытные, но старательные выпивохи, не рассчитавшие свои силы и уже не способные добраться до дома самостоятельно. Когда работающие кондиционеры создают разве что отличный фоновый шум, примешивающийся к музыке, ведь прохлады хватает и без них. Когда сонные официантки вяло переговариваются, практически не думая о своих обязанностях, а бармен, сутками работающий на двух работах, уже не очень-то отличает коньяк от виски. Именно тогда случаются самые странные и интригующие происшествия в скучных и ничем не примечательных жизнях жителей нашего города.

А с чего всё может начаться? Да с любой мелочи! К примеру, со встречи с каким-нибудь таинственным незнакомцем. Он грациозно присядет на соседний стул, откинув полы плаща, снимет обязательную в таких случаях шляпу Борсалино, осторожно положив ее на барную стойку рядом с собой, и заведет разговор, как будто даже не к тебе обращаясь

Или, может быть, это будет прекрасная, но робкая дама в мокром от дождя вечернем платье.

Или какой-нибудь старик, от которого прямо веет мудростью…

Всё может быть. Только вот в моей жизни ничего такого не происходит даже в таких местах, даже в такое время. И это, признаться, даже радовало. Уже давно спокойствие стало для меня самым дорогим и желанным подарком, который только можно получить от судьбы. Должно быть, потому, что юность моя была уж слишком бурной для такого человека, как я.

Тяжко вздохнув от жалости и презрения к самому себе, я лениво посмотрел влево. Нет, рядом со мной не сидел никакой таинственный незнакомец. Да и прекрасной дамы в поле зрения не оказалось. Рядом сидел мой лучший друг.

– Что? Уже домой хочешь? – усмехнулся Каэдэ.

– Половина третьего, – сказал я. И меня аж передернуло от тревоги, вышибло из состояния приятного легкого опьянения. Нет, не из-за позднего времени, из-за чего-то, чего я еще не понял. – Мне на работу завтра…

– Мне тоже, – кивнул он, разумеется, не заметив моего странного состояния. – Ладно, как скажете, лидер, скоро пойдем.

Мне ничего не оставалось, пришлось согласиться, не бросать же его тут одного. И я вернулся к размеренному, спокойному и немного бессмысленному разговору с барменом. А потом вдруг спросил:

– Ты не знаешь, где Хиротака пропадает?

– Его, наверняка, сожрал какой-нибудь компьютерный вирус… – нехотя отозвался Каэдэ.

– Да он же на Мак давно перешел…

– А мозг всё тот же, хиротаковский, остался.

– А если серьезно? – я подпер щеку кулаком, глядя на свое отражение в зеркальной полке с алкоголем. Эти полки всегда казались мне немного странными. Для чего их ставят? Чтобы посетители могли любоваться своими пьяными рожами и с горя напиваться еще больше?

– Понятия не имею. Я у тебя это спросить хотел. Вы с ним больше общались. Я его после дня рождения не видел.

– Так это же было… – я на пальцах подсчитал прошедшее с того дня время и удивленно выдохнул, – четыре месяца назад… Надо его вытаскивать из берлоги.

– Вот ты этим и займись, – скривился Каэдэ, – раз так волнуешься за нашего компьютерного гения.

Похоже, выбранная мною тема его, мягко говоря, не радовала. Странно. Но я всё же решил, что лучше оставить его в покое. Еще минут десять, и он согласится разойтись по домам. И я упаду в объятия любимых одеяла и подушки, по которым уже успел соскучиться за долгий день.

***

– Что? Прямо на пустыре? – Юкки изумленно охнула, приложив ладошку, унизанную изящными колечками, к накрашенным, альмандинового цвета губам и наклонилась вперед, с тревогой глядя на подругу. Ее густо подведенные, обычно по-лисьи прищуренные глаза были испуганно распахнуты и смотрели жадно-жадно, будто она в мельчайших деталях воображала всё то, о чем шел разговор.

– Да, представь себе, – ответила подруга, кивая в доказательство, – на том самом, где мы в детстве в прятки играли, помнишь? Так вот, спрятали… Ужас, правда?

– Ага, – торопливо согласилась Юкки, тоже старательно и часто кивая.

– Так вот, спрятали, – повторила девушка уже с немного другой интонацией. – А мальчишки утром нашли, когда пришли в бейсбол поиграть. Конечно, как такое не заметить… Ее хоть и в углу, за кучей хлама, закопали, но дети же везде долезут…

Я перевернул страницу газеты, продолжая сосредоточенно хмуриться, пытаясь вникнуть в суть статьи, которую читал, но всё же вполуха прислушиваясь к разговору.

Мы сидели на веранде небольшого, но достаточно популярного – благодаря невысоким ценам – кафе. Людей, как обычно, было много, но атмосфера царила совершенно спокойная, толпа тихо шуршала приглушенными шепотками и едва заметно колыхалась от осторожных движений, как небольшое лесное озеро в безветренную погоду. Всё это будто не вписывалось в шумную улочку, где кафе располагалось. Невысокий плетеный заборчик с живыми цветами и уютными фонарями отделял наш островок сонной безмятежности от всего мира – стремительного, кричащего, воинственного. Было приятно смотреть на него и не чувствовать себя его частью. Сидеть здесь, в этом кафе, на этом плетеном стуле с мягкой клетчатой подстилкой в стиле кантри, наблюдать за бесконечными машинами и прохожими и просто листать газету, изредка поглядывая на чопорных дамочек в скользящих плащах нараспашку или мужчин в строгих костюмах.

Даже погода располагала. Солнца еще не было видно из-за зданий, свет был мягким, но прохладным, уже осенним. Редкие облака барахтались в разлившейся по небу чистейшей синеве, скатывавшейся струйками отражений по внушительным драпировкам из стекла и бетона и разводами растекавшейся по редким лужам от вчерашнего, последнего летнего дождя. Он прошел только по северной части города. И эта маленькая веранда, укрытая от дождя навесом, а потому совершенно им не затронутая, ужасно напоминала кусочек южной части, как и положено, утопающий в цветах. Как вырезка из глянцевого журнала, приклеенная в чей-то старый альбом с фотографиями, частичка мечты, неумело, но с любовью вписанная в реальность.

Мы приходили сюда почти каждое утро перед работой. За вдохновением, как говорила Юкки. Это была скорее приятная традиция, нежели реальная необходимость. И единственная возможность для подруг, не видевшихся аж со вчерашнего вечера, встретиться перед работой, чтобы поболтать, обменяться свежими сплетнями… Мое же присутствие оставалось необходимым лишь потому, что с Юкки мы работали вместе, и я должен был следить, чтобы безответственная ведущая не опаздывала на радио к своему утреннему эфиру, который ей не так давно доверили.

Девушки еще с минуту пообменивались традиционными в таких случаях охами и причитаниями в духе «как страшно жить» и «куда катится мир», а после Юкки с каким-то плохо скрываемым азартом уточнила:

– А ее целиком закапали или расчленили?

Я не сдержался и усмехнулся. Девушка резко повернула голову, тряхнув прядками жестких ядовито-розовых волос, хищно посмотрела на меня. Не дождавшись испуганных извинений, да и вообще хоть какой-то реакции, она разочарованно покачала головой, видимо, в очередной раз убедившись в моей безнадежности, и вернулась к собеседнице.

– Так что?

– Целиком, – нечаянно разочаровала ее подруга.

– А-а-а… – протянула девушка-фуксия, как будто даже потеряв часть интереса к жертве ночного маньяка.

Я снова прыснул.

– Мамо, – вспылила Юкки, решительно хлопнув ладошкой по столику, заставив ложечки на блюдцах испуганно звякнуть, на что другие посетители кафе не обратили совершенно никакого внимания. Все были еще слишком сонные, чтобы хоть как-то реагировать на окружающий их мир. Это были просто спящие на ходу тела, которые чисто на автомате забрели сюда, выпить кофе перед работой. Как и мы трое. – Что смешного ты видишь в этой ситуации?

– Тебя, – прямо ответил я, откладывая газету и серьезно глядя на Юкки. – Ты чуть слюнями не капаешь от восторга, но всё равно пытаешься притвориться, что напугана и сочувствуешь убитой, – я повернулся к ее подруге, бездумно попивавшей свой кофе. – Кто она вообще была?

– Жертва? – девушка неопределенно пожала плечами. – Никто из родственников не объявился, да и друзей не нашлось. Впрочем, слухи ходят… Говорят, что, возможно, она была, ну… скажем так, не совсем приличной… и уважаемой в обществе особой, – путано пролепетала она.

– Проститутка, что ли?

Шатенка поперхнулась и робко кивнула, отставляя чашечку с латте в сторону и заливаясь румянцем.

– Ясно. Поэтому о ней ни слова в газетах. Ведь в нашем городе такого просто быть не может. Самого такого явления ведь не существует.

– Думаешь, правительство решило замять это дело? – Юкки отставила в сторону пустую чашку от горячего шоколада и стала что-то искать в сумочке, постоянно поднимая на меня взгляд, чтобы показать, что она терпеливо ждет ответа, и отмолчаться мне никак не удастся.

– Возможно, но уже не получится, – скривился я, – на каждом углу обсуждают эту новость. Такая мощная волна слухов принесет им нестерпимую головную боль. Придется что-то предпринять. И уж поверь, они смогут использовать это удачно для себя.

Юкки на мгновение отвела взгляд, но тут же взяла себя в руки, и я подумал, что, возможно, в душе она со мной полностью согласна.

– Главное – чтобы убийцу нашли, – нечетко проговорила девушка, глядя в крохотное зеркальце и подкрашивая пухлые губки.

– Главное – чтобы нашли настоящего убийцу, – поправил я.

Юкки со звонким щелчком закрыла украшенное объемными цветами зеркальце, аккуратно спрятала его в маленькую сумочку вместе с помадой, коснулась кончиками пальцев своей зачесанной назад челки и, склонив голову к плечу, от чего украшения в ее прическе едва слышно зашуршали пластиковыми лепесточками, устало уставилась на меня. Как на человека, который упрямо несет несусветную чушь, совершенно не желая слушать умную и разумную девушку, пытающуюся научить глупого приятеля премудростям жизни.

– Полагаешь, администрация станет откровенно врать нам? – приподняв изящную, тонко выщипанную бровь, с сомнением спросила Юкки.

Ее позиция, как обычно, была мне не ясна. Юкки часто заводила меня в тупик. Я не мог понять, что она думает, ведь зачастую это никак не было связано с тем, что она мне говорила. И я даже не мог толком определиться, врет она мне или просто рассуждает, прикидывая варианты и пытаясь убедить в чем-то саму себя.

Нет, Юкки не была глупой, как многие почему-то решали, едва с ней познакомившись. Красивая еще не значит глупая. Другое дело, что Юкки и сама зачастую притворялась наивной дурочкой. А я на правах друга детства был удостоен чести лицезреть ее реальное «я».

В жизни часто бывает так. Рядом с самой красивой и популярной девушкой вечно вертится этакий наглый, по ее мнению, тип, считающий себя умнее других, опять же по ее личному мнению, один единственный совершенно равнодушный к ее обаянию тип, который ей самой всё же не безразличен. Для Юкки таким субъектом был я. Я слишком хорошо знал подругу, чтобы верить ее очаровательной улыбке. Знал все ее недостатки. Может быть, не все, но мне уже хватало. Поэтому со мной она была невероятно честная и искренняя – всегда прямо говорила всю гадость, которую обо мне думала.

Поэтому я и выслушивал все ее мысли, совершенно в них теряясь.

– Полагаю, они найдут, какую выгоду извлечь… – я постарался выбрать наиболее нейтральную фразу, не желая углубляться в рассуждения о честности правительства. Популярное кафе на шумной улице явно было не самым подходящим местом для подобных разговоров. А Юкки – не самым желанным собеседником. Мне даже стало казаться, что она специально пытается вытянуть из меня всю черноту, окутывавшую мои мысли об администрации города. Как шпион, работающий на государство, много лет втиравшийся в доверие, чтобы разжиться неоспоримыми доказательствами и обзавестись поводом, чтобы убрать неугодного мятежника с глаз долой. Если подумать, будь Юкки как-то связана с государством, полицией, тайными службами или подобной ерундой, я бы давно поплатился за свои мысли и дела. Она знала слишком много… Я подумал и тихо добавил: – Посмотрим.

На этом разговор и был неожиданно закончен. Юкки первой встала из-за стола, закинула на плечо лямку сумочки и зашкрябала тоненькими шпильками по уличной плитке, торопясь на работу под очередной рассказ подруги. Она выглядела здорово, трудно спорить. Высокая и сложная прическа с украшениями. Струящаяся и воздушная, сплетенная из складок, рюш и бантиков кофточка с налетом романтики великой эпохи изысканного рококо. И легкая, завораживающая походка. Впрочем, это ничего не меняло в моем к ней отношении.

Я дождался своего счета и огорченно зарычал – Юкки не заплатила за горячий шоколад, и его вписали мне. А вот это уже меняло мое и без того не очень-то высокое мнение о подруге не в лучшую сторону.

***

Ковыряясь в аппаратуре на студии, я даже не думал, чем может закончиться для меня первый день осени в этом году. Я просто пытался привести в рабочее состояние очередные наушники в очередной раз убитые очередным излишне эмоциональным зазвездившимся радио-ведущим во время очередного приступа гнева по очередному одному ему понятному поводу. Чинил наушники и вообще ни о чем не думал, думать было откровенно лень – я слишком устал за эту неделю.

Юкки забежала в комнатку только вечером, чтобы торопливо попрощаться и сказать, что домой пойдет одна. Я ничего не ответил, думая, что проще будет связывать истеричного парня по рукам и ногам во время эфиров, чем вечно чинить после него аппаратуру. От этой мысли я зябко передернул плечами, на что Юкки удивленно хмыкнула, накинула на меня снятый еще утром пиджак и выпорхнула за дверь.

Ходить домой одному мне не было скучно, как наивно полагала Юкки. Просто спокойно. Без лишних разговоров и без лишних нервов.

И в тот вечер я этим спокойствием наслаждался. Я задержался допоздна, поэтому чувствовал себя совершенно измотанным, еле-еле плелся вдоль домов, даже не обращая внимания на призраков-прохожих. Когда стемнело, огни в многоэтажках высветили внутренности квартир, их жизненно важные органы, вроде дышащих пряным ароматом специй кухонных шкафчиков, немного спешащих настенных часов в разноцветных рамках, манящих обманчивой пустотой темных дверных проемов. Я просто наблюдал за вялым течением их жизни. Пока в одной из подворотен не услышал голоса. Гомон и громкий смех. Я насторожился – всё это казалось ужасно знакомым.

Драка? И что делать? Не в моих правилах вмешиваться в чужие разборки. Но один из голосов показался мне слишком знакомым. А если это Каэдэ? Мой друг умел влипать в истории. В таком случае, я не могу пройти мимо.

Впрочем, пока рассуждения переполняли мою больную голову, я уже неожиданно даже для себя самого шагнул за угол и оказался лицом к лицу с происходящим. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять – Каэдэ здесь нет. Зато есть семь враждебно настроенных – предположительно человеческих – особей сплошь в цепях и шипах.

Неожиданная волна адреналина расплескалась по узкому темному переулку и захлестнула меня с головой, когда высокий молодой человек, к которому я стоял близко-близко, медленно перевел на меня взгляд, и я отчетливо услышал усмешку. Сатору. Я его знал, отлично помнил его выбритые виски, куртку с мехом на капюшоне, его бесцветные глаза и его удар, сильный и быстрый удар. Я не относился к людям, которые наслаждаются адреналином. Поэтому, увидев удивленную улыбку на его лице, первым делом прямо-таки задохнулся от испуга.

– Второй, – на мгновение вернувшись к предыдущему объекту своего внимания, резко сказал главарь шайки. Я тоже опустил взгляд. Насколько я смог понять за доли секунды, что у меня были, на земле, корчась от боли, лежал какой-то мальчишка. Тот самый «первый». – И что теперь? И с ним тоже придется пообщаться? – безмятежно спрятав руки в карманы брюк и слегка отклонившись назад, спросил молодой человек, глядя на хищные улыбки своих шавок, явно поддерживавших эту идею.

Кажется, Сатору меня не узнал. Иначе прием был бы куда менее теплым и радушным.

– Фас, – высокомерно бросил главарь, махнув в мою сторону, видимо, не желая пачкать собственные руки о жалкого неудачника, случайно забредшего на их маленький праздничек.

Вот теперь драки было не избежать. Бросить мальчишку я уже не мог, поэтому сбежать, трусливо поджав хвост, не получилось бы. Дать отпор? Смешно. Один против шести. Мне не продержаться и пары минут…

Парней, впрочем, мои шансы совершенно не волновали, и очень скоро я едва дышал, устав отбиваться от сыпавшихся с разных сторон атак. Что ж, придется идти напролом, стоять до последнего. И не в таких передрягах бывали.

В тот момент я начал говорить. О чем? Не помню, может быть, просто ругался, пытался втянуть их в словесную перепалку. Мне просто был нужен шум. Много шума. Если не привлечь внимание случайных прохожих, то хотя бы сбить противников с толку. Я много и громко говорил, кричал, иногда позволяя себе даже просто рычать. Они, действительно, как будто растерялись, особенно в тот момент, когда я с разворота ударил ногой железный мусорный бак. Крышка с грохотом отлетела в сторону, а покореженный бак упал на землю, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Парни угрюмо переглянулись, и я заметил, что они стоят уже на довольно большом для драки расстоянии, совершенно не спеша подходить. Почувствовав от этого прилив какой-то странной уверенности в себе, я снова яростно зарычал, показывая свою готовность защищаться и дальше.

Главарь, так и не принявший участия в драке, недовольно сплюнул и бросил какую-то короткую фразу, все молча потянулись за ним вдоль переулка.

Я стоял в тени и тяжело дышал. Обошлось.

– Давно я так не развлекался по выходным, – с усмешкой выдохнул я, пройдясь пальцами по рассеченной скуле. Рану неприятно защипало. Вся щека была горячая и липкая. Я с отвращением одернул руку и попытался вытереть ее о брюки, чтобы не ощущать этой мерзости. Но в тот же момент резко замер, вспомнив, из-за чего вообще ввязался в драку.

Я резко оглянулся и подбежал к брюнету, упав на колени рядом с ним. Парень лежал на земле без сознания, щекой в луже собственной крови, разорванная куртка свисала чуть ли не лоскутами, вещи из небольшого рюкзака были разбросаны по переулку.

Он пришел в себя не сразу, я даже успел подумать, что опоздал. Но во время моих панических попыток набрать номер скорой помощи на разрядившемся телефоне, который обещался вот-вот отключиться, парень болезненно сморщился и, уткнувшись лицом мне в колени, надрывно закашлял. Я растерянно коснулся его плеча, совершенно не представляя, что делать и чем помочь. Парень же постарался сесть, прикрывая рот ладонью. Он никак не мог откашляться, но в то же время пытался вздохнуть поглубже, будто задыхался, и всё стремился отползти назад, дрожа всем телом. Заметив на его ладони кровь от кашля, я решил, что без врача тут всё же не обойтись, и торопливо нашел в списке контактов номер своего соседа.

– Чего тебе, шпана малолетняя? – как обычно, не очень-то вежливо поздоровался мужчина.

Я безропотно проглотил очередную грубость, ведь было не до выяснения отношений.

– Срочно нужна твоя помощь. Ты сейчас дома?

– Дома, – нехотя ответил сосед.

– Я приведу к тебе одного парня. Мы будем где-то минут через десять. Отказ не принимается.

Не дожидаясь ответа, я сбросил звонок, и в тот же момент мой телефон в последний раз пикнул, и его экран потух. Спешно покидав разбросанные по переулку вещи в черный кожаный рюкзак, я помог тяжело дышавшему парню встать и повел прочь. У него заплетались ноги, похоже, ему вообще было ужасно больно идти. В какой-то момент мне даже показалось, что проще будет донести бедолагу на руках, но брюнет так отчаянно пытался оторваться от меня и идти самостоятельно, что даже предлагать подобное было стыдно.

Но у подъезда, пока я ковырялся с кодовым замком, он с тихим хрипом пополз по стене, оседая на землю и снова теряя сознание. Тогда я, забыв обо всех дурацких «стыдно» и «неудобно», всё же подхватил его на руки. Парень был невысокий и очень худой, если не сказать хрупкий, так что никаких трудностей это не вызвало, я смог даже почти бегом преодолеть три этажа. Остановившись у нужной двери, встал к ней спиной и постучал по дереву ногой.

Дверь открылась моментально, и я, не дожидаясь приглашения, ввалился в коридор вместе со своей ношей. Свет был слабый, но после ночной улицы и неосвещенного подъезда, этого было уже достаточно, чтобы я с ужасом рассмотрел мертвенно-бледное лицо своего случайного спасенного, синяки, ссадины, царапины и слипшиеся от крови пряди волос.

– Ты обещал привести парня, а не притащить безжизненное тело, – в ужасе воскликнул мужчина, кинувшись открывать мне двери в зал и включать свет. Он стал рыться в шкафах, буквально выкидывая из них всё необходимое прямо на пол.

– Что с ним?

– Не знаю, избили, – резким голосом ответил я. Такая реакция врача превратила мой испуг в панику. Я с ужасом ждал, что он скажет «уже нельзя ничего сделать».

– Куда именно били? – между тем уже спокойнее поинтересовался врач, доставая третью по счету коробку с лекарствами. Кажется, ими были заняты все шкафы и тумбочки в его квартире.

– Не знаю. Я ничего не видел.

– Тогда стаскивай куртку и остальное, нужно осмотреть тело, вдруг что-то серьезное есть…

– А здесь есть что-то несерьезное? – истерически усмехнулся я, уложив парня на диван и пытаясь негнущимися пальцами расстегнуть молнию на его куртке. Белая футболка под ней была испачкана кровью в нескольких местах. Я с опаской потянул край.

– Быстрей-быстрей, – зарычал на меня сосед. – Ладно. Принеси лучше воду и полотенца из ванной.

Я пару секунд бездумно потоптался на месте, глядя, как врач осматривает порезы и кровоподтеки на теле парня, и рванул в ванную, с трудом соображая, что ж мне там нужно.

Цапнув с полки какую-то глубокую пластиковую миску, я решительно открыл кран, и мощная струя, ударившись в скругленное дно, обдала меня волной холодной воды. Дернувшись в сторону, я уронил миску и что-то еще, целую кучу каких-то баночек и пузырьков, которые стояли на полке.

Полегчало…

Поспешно ослабив напор, я снова подставил миску под теплеющую струю воды и огорченно попытался растереть ногой лужу на полу. Стало только хуже – грязь и кровь с подошвы пугающими и мерзкими разводами легли на белоснежную плитку. Оставив пол в покое, я закрыл кран и вышел из ванной, мельком глянув в зеркало над раковиной и отметив, что сам сейчас выгляжу не многим лучше того брюнета. Такой же бледный, а на скуле алеет глубокий порез от виска до самой губы.

– Что еще? – заламывая руки, спросил я, осторожно поставив миску с водой рядом с диваном и, на всякий случай, отходя на пару шагов.

– Найди на кухне перекись водорода. Обработай свой порез. А потом завари чай и, будь добр, не высовывайся с кухни ближайшие полчаса, если я не позову.

Я так и сделал. Сидел на неудобном стуле, бездумно дул на нетронутую кружку с давно остывшим чаем и прислушивался, пытаясь понять, что же происходит в комнате. Понять что-то для меня оказалось просто нереально. Поэтому я так и сидел в пелене неприятной тревоги, боясь даже спустить поджатые ноги со стула на пол, и отстраненно думал, что совсем забыл принести из ванной полотенца.

Когда врач появился на кухне, было около полуночи, я сделал первый глоток холодного и сладкого чая, глядя на него поверх края кружки.

– Жить будет, если ты именно это пытаешься изобразить глазами.

Я облегченно вздохнул, невразумительно булькнув чаем, и смущенно отставил кружку.

– Наверное, – добавил врач.

– А как он вообще?

– Конечно, плохо, – пожал плечами мужчина, доставая из холодильника банку пива и прикладывая ее ко лбу. – Но лучше, чем нам обоим показалось вначале. Он просто слаб, уставший, видимо, вот и валится с ног.

– Ясно. Значит, скоро будет в порядке?

– Всё возможно.

Мужчина достал себе из аптечки, в которой я нашел перекись водорода, таблетку от головной боли, щелкнул замочком на банке и запил таблетку пивом, с огорчением сморщившись, когда осознал ошибку. Махнув на эту мелочь рукой, он сел за стол, снова устало прикладывая холодную банку к больной голове.

– Кто он?

– Я… хм… не знаю.

Мужчина удивленно посмотрел на меня, приподняв брови. Кажется, такой ответ он никак не ожидал услышать. Неужели, ему казалось странным, что я беспокоюсь о здоровье человека, которого не знаю лично? Неужели, и он считает меня безразличным и жестоким?..

– Я просто шел мимо, – подперев ладонью непострадавшую щеку, пояснил я, – услышал шум, подумал, что драка… Я испугался, что это мои парни опять ввязались во что-то. А оказалось вот… Они вшестером избивали этого мальчишку. Я и не смог уйти.

– То есть, – сосед хлебнул еще пива, – ты не знаешь, кто он и за что получал.

– Не знаю.

– И…

– Не думаю, что это было наказание приятеля, совершившего серьезный проступок, – сказал я, начав понимать, к чему он клонит. Иногда мне казалось, что этот мужчина разбирается в укладе уличных банд куда лучше меня. Но это был не тот случай. – Я не верю, что он был с ними заодно. Своего они бы не бросили. Нет, я не верю. Они вели себя с ним не так, как со своим человеком.

– Тогда тебе нужно выяснить, кто он, – пожал плечами мужчина, отворачиваясь от меня. – И еще кое-что… тащи-ка ты его к себе. Слава Богу, этажом ниже живешь, не надорвешься. А я зайду утром перед работой. И разузнай, кто он, как придет в себя, – врач невесело усмехнулся. – Если выживет, героем-спасителем для него будешь.

========== Часть вторая ==========

До утра парень так и не пришел в себя. Я же был измучен окончательно. Я устроился в кресле, но почти не спал. Не из-за того, что было неудобно, просто вздрагивал от каждого его хриплого вздоха, а последний час и вовсе шатался от кухни к спальне и обратно, укутавшись в старое одеяло и поминутно зевая и зябко обнимая себя за плечи.

Когда прозвенел будильник, парень сморщился, но все равно не открыл глаз. Тогда я не выдержал, плюнул на все и, скинув одеяло, пошел готовить себе завтрак.

Урывками всплывали какие-то картинки из прошлого, но я не мог их сложить в связное воспоминание. В голове царила пустота, а я просто давился своим завтраком. Наверное, так и сидел бы потом весь день перед грязной тарелкой, если бы не услышал какую-то возню в спальне.

– Неужели, – и с облегчением, и с раздражением бросил я, с трудом встав, и поплелся в комнату.

Мои надежды оправдались. Парень проснулся. И смотрел на меня своими огромными глазами, полными такого ужаса, что казалось, он предпочел бы оказаться снова в том темном переулке, где я его вчера подобрал.

Его можно было понять. Чужое место и чужой человек. В такой обстановке не очень-то приятно просыпаться. Однако испуг в его глазах граничил чуть ли не с безумием, что мне не польстило – никогда еще не ощущал себя настолько страшным.

– Эй, спокойно, – зачем-то ляпнул я, натянуто улыбаясь и вдоль стенки пробираясь в комнату, – без паники, все нормально…

Он послушно замер, сел на кровати и подтянул колени к груди, морщась от боли. Кажется, он понемногу начинал соображать, и я не решался мешать процессу осознания. Парень переводил взгляд с предмета на предмет, изучая обстановку комнаты и время от времени косясь на меня. Никогда еще мне не было так неуютно в собственной спальне. Я неуверенно шагнул к нему – парень встрепенулся. Я подошел к кровати – он шарахнулся в сторону, прилипнув спиной к стене и, видимо, пытаясь в ней раствориться.

– Успокойся ты, – не выдержал я. – Я тебе ничего не сделаю. Я просто спросить хотел. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – глухо ответил он через какое-то время, которое потратил, очевидно, на обдумывание моей фразы.

– Ладно, о самочувствии поговоришь с доктором.

Паника моментально вернулась, парень дернулся и сжал край одеяла пальцами, сдавленно охнув от новой волны боли.

– Скажи мне хотя бы, кто ты, – не обращая на это никакого внимания, продолжал я.

Мне не было смысла успокаивать паренька, доказывать ему, что все будет хорошо, что доктор всего лишь посмотрит его раны. Если боится – его проблемы. Мне нужно было только удостовериться, что спасенный будет жить, а его шрамы – заживать.

– Ну?

Брюнет пожал плечами, покачав головой.

– Ясно, ты никто. А зовут тебя как?

Он повторил свой жест. Я усмехнулся. В тот момент мне показалось, что сосед был прав.

Может быть, та банда вышвырнула паренька, а он еще не смирился, чувствует себя ее частью, поэтому не хочет разговаривать. Тогда, наверное, не стоит ему засиживаться у меня.

– Те парни, – я с трудом прятал презрение в голосе. – Ты, получается, был в их шайке?

Уже знакомый жест повторился в третий раз. Я не выдержал.

– Ты нормально разговаривать можешь?

– Я даже не знаю их, – как-то жалобно выдавил он, обняв поджатые ноги и положив подбородок на колени.

Я и сейчас не могу объяснить, почему поверил ему в тот раз. Да, я боялся, что ошибусь, но верил, что поступаю правильно. И скажу, пожалуй, что столь же важных и судьбоносных решений в моей жизни было мало.