Текст книги "Рождение городской легенды (СИ)"

Автор книги: Akiya Peach

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Кто…

– Не твое дело, – резко оборвал его я.

Я боялся весь день, что у меня будут дрожать руки. Так и получилось. Наверное, поэтому, из-за огорчения, мои движения были более резкими и жесткими. Хиротака, злобно рычавший, даже вскрикнул в какой-то момент, запрокинув голову, когда я слишком сильно навалился плечом на его спину, прижимая к стене, и ловко связывая его руки за спиной.

– Мамо, – испуганно выдохнул Зэт, зажимая рот ладонью. Глаза смотрели с ужасом, но он все равно сделал шаг ко мне, а не назад.

– В комнату, – рыкнул я на него.

Видимо, все же стоило предупредить парня. Знал же, что перепугается.

Я отошел, проверив веревки. Связывать я умел отлично, признаться, это было даже приятным делом. Вот только… мне никогда еще не приходилось связывать своих против воли. Внутри все дрожало, даже тошнило немного. Хиротака оглянулся и горько, но беззлобно усмехнулся.

– Я до последнего не верил, что ты это сделаешь, – спокойно сказал он.

– По-другому с тобой говорить невозможно, – ответил я, скинув прямо на пол куртку, в которой слало чертовски жарко и неудобно.

Я незаметно спрятал в карман брюк еще один припасенный для друга моток веревки и подпихнул его вперед, к двери, ведущей в подвал. Мужчина запнулся и с сомнением нахмурил брови. Он будто что-то для себя решал. И решил. Мы просидели в подвале минут сорок. Я много говорил, спрашивал, ругался и даже кричал. Хиротака молчал. Смотрел на меня, будто хотел, чтобы я понял все по его глазам. А я не понимал. То ли света было слишком мало, то ли знал я своего друга слишком плохо.

В какой-то момент я не выдержал, дал слабину, позволил себе сорваться и буквально выбежать из подвала. Я навалился на кухонный стол, чувствуя, как мелко дрожит все тело. Пытаясь дышать ровнее, волком зыркнул из-под челки на подошедшего Зэта. Он дрогнул, но рискнул присесть рядом и даже подал мне стакан с водой.

– Прости, – коротко буркнул я, вцепившись в стакан, как в последний шанс на спасение.

– Это Хиротака? – между тем спросил парень.

– Что же я творю-то?.. – вместо ответа тихо сам себе пробормотал я, отставив пустой стакан.

– Держишь собственного друга связанным в холодном и темном подвале, – подсказал Зэт, пытаясь так намекнуть, что он все же ждет пояснений.

– Да, верно, – кивнул я.

***

Хиротака резко пришел в себя, выпав из липкого омута бессознательности, когда его подбородка неожиданно коснулась грубая рука. Сквозь мутное стекло маленького окошка под самым потолком пробивался неяркий, рассеянный свет. Уже рассветало, значит, пошел второй день, как он здесь. Слабый сквозняк неприятно задувал под сползавшую с плеча рубашку. Руки больше не болели – он их просто не чувствовал. Крепко связанные веревкой за спиной, они были почти полностью обездвижены, Хиротака мог только слегка пошевелить сцепленными в замок пальцами. Из-за почти сведенных локтей спину ему приходилось неестественно сильно выгибать, подаваясь вперед, и казалось, что позвоночник вот-вот треснет от непривычно долгого напряжения. Вторая веревка прочно стягивала лодыжки и ступни и, слишком сильно обнимая поверх ткани брюк, до красных рубцов, синяков и кровоподтеков сдавливала согнутые колени. Сидеть приходилось на собственных поджатых ногах, и они очень скоро затекли из-за нарушенного кровообращения. Но все это было давно. Сейчас не осталось тех ощущений. Прошли и волны онемения, и всплески жгучей боли, вырывавшей измученные стоны и заставлявшей дыхание сбиваться. Осталось только исступление, теперь саднила каждая мышца, и ныла каждая клеточка. Все тело казалось сгустком боли.

Молодой человек с трудом откинул голову назад, в глазах моментально потемнело, а виски сдавило от вязкого, гудящего ощущения переполненности. Когда картина перед его глазами снова обрела четкие очертания, избавившись от размытости, Хиротака увидел перед собой высокого брюнета в черной толстовке на фоне уже знакомого серого потолка. Почувствовав, как по губам течет холодная вода из бутылки, которую мужчина ему принес, связанный окончательно распрощался с ощущением страшного сна, поняв, что все происходящее – реальность. Он жадно пил, не думая ни о чем, и только вздрагивал от мерзкого ощущения ледяной воды, стекавшей по шее к ключицам и на грудь. Пил, пока пришедший не отставил наполовину пустую пластиковую бутылку в сторону. Тот присел на корточки и подождал, пока Хиротака переведет на него затуманенный, измученный взгляд.

– Как самочувствие? – без усмешки или издевки спросил он.

Хиротака молча смотрел на него. Открытое лицо, копна темных волос, мягкая линия пухлых губ, пирсинг на подбородке, широкий нос с легкой горбинкой, усталый взгляд небольших раскосых глаз. Все это было ему хорошо знакомо, но вызывало уже далеко не те эмоции и чувства, что раньше.

– Ты так и будешь отмалчиваться? – так и не дождавшись ответа на свой вопрос, “гость” задал следующий и раздраженно поджал губы.

Секунды шли, а Хиротака все молчал. Брюнет озлобленно сжал правую руку в кулак и резко подался вперед, левой схватив молчаливого собеседника за горло.

– Я должен знать, Така! – рычал он, все повышая тон, едва не срываясь на крик. – Я знаю, что ты был в полиции. Я знаю, что ты ходил к детективу. Что тебе там было нужно?

Хиротака жмурился, судорожно пытался вздохнуть поглубже и дергал плечами, но все еще не собирался заводить разговор. Мужчина сильно сдавливал пальцами мышцы на шее и под челюстью, делая каждый хриплый вздох болезненным.

– Имей в виду, мне известно больше, чем ты надеешься. И, сдается мне, ты не из тех, кого стоит выгораживать и защищать. Верно, Така? Может быть, мне тоже стоит поговорить с детективом? О тебе… и твоих делах…

Скосив взгляд на друга, Хиротака затих. Его потрескавшиеся губы были раскрыты, но он больше не дышал – в страхе ждал следующей фразы.

– Или ты уже хорошенько с ним поработал?

– Что за чушь ты несешь, Мамо? – тяжело проговорил молодой человек, как только рука, сжимавшая его шею, ослабила хватку. – Я уже сказал тебе, что не был в полиции…

– Я видел твои часы в кабинете Уми, – резко перебил его мужчина, стукнув кулаком по бетонному полу. – Где твои часы, Така?

– Потерял.

– Что за чушь ты несешь, Така… – вздохнул Мамо, устало покачав головой. – Рано или поздно ты сломаешься. Сдашься. Волей или неволей. Я знаю тебя, ты жалок и труслив, ты не выдержишь еще и пары дней. Так вот. Я хочу знать, что ты рассказал детективу…

Он выпрямился, спрятав руки в карманы свободных брюк, посмотрел куда-то в сторону и медленно пошел к выходу, прихватив с собой бутылку. Хиротака не стал его останавливать, и Мамо поднялся по скрипучим деревянным ступенькам, резко дернул на себя дверь и исчез в темном проеме, оставив связанного дальше размышлять в одиночестве.

Выйдя из подвала, Мамо бессильно выронил бутылку с водой, судорожно вздохнул, закрыл лицо руками и широко зашагал по темному коридору. Невысокая фигурка в широкой белой рубашке, все это время ждавшая его и боязливо жавшаяся к стене, торопливо засеменила следом, робко коснувшись рукой спины молодого человека, чтобы хоть немного убедиться в своей защищенности.

– Зэт? Что ты здесь делаешь? – удивился Мамо, оглядываясь. Парень стоял прямо перед ним, слегка сутулясь и втягивая голову в худые плечи. Мамо поднял с пола бутылку, одернул куртку и слабо улыбнулся, пытаясь изобразить спокойствие. – Что такое?

– С ним все в порядке? – глухо спросил парень.

– Да, все нормально, не думай об этом, – мужчина поспешно вывел Зэта из длинного и узкого коридора, ведущего в подвал, и запер дверь на замок. После подвальной темноты мягкий свет в гостиной казался ослепительно ярким, зато тело моментально окутало приятное тепло жилой комнаты. Это немного успокаивало. Мамо хмуро посмотрел на ручку двери, собираясь с мыслями, и резко развернулся. – Пойдем. Пора завтракать. Ты ведь голоден?

Зэт вместо ответа только слабо кивнул, даже не поднимая взгляда.

***

Должен сказать – да вы и сами понимаете – жалок и труслив был, конечно, я, а не кто-то еще, не Хиротака… Меня выворачивало наизнанку от пугающих мыслей, колотило, как от лихорадки. Всего лишь легкий рецидив – небольшое возвращение к былому внутреннему милитаризму, – а меня уже с головой захлестнула жгучая паника.

Может быть, я перегнул палку?

Я сидел перед ним на коленях и не выпускал из рук веревок, которые два дня связывали ноги мужчины. Снял утром. Заодно перевязал руки. Спереди держать их было проще, да и веревка теперь была не так сильно стянута.

– Зэт заходил к тебе? – тихо спросил я.

Я знаю, пока я разбирался на кухне, парень утянул в подвал немного жареного риса с курицей. Я сделал вид, что не заметил. В тот момент я как раз размышлял, покормить «подвального гостя» сейчас или чуть позже. Вопрос отпал сам собой.

– Да, – усмехнулся Хиротака, – забавный малый. Добренький. Не похож на твоего двоюродного брата. Кто он?

– Все довольно очевидно, разве нет? – сказал я, отводя взгляд.

– Но расскажи сам, без моих догадок…

– Гора грязной посуды, – совершенно серьезно ответил я, вспомнив один из недавних разговоров с Юкки.

– Что? – рассмеялся мужчина. Искренне. Это радовало. Зэт даже в таких ситуациях помогал людям. Неосознанно, но неизменно.

– Кот неопознанной породы, – выдвинул я еще одно предположение.

– Ну… допустим, что это уже ближе.

– Он мне как сын, – ляпнул я.

– Эй! Не добивай меня. Не поверю.

– Черт возьми, да он призрак-убийца из городской легенды, поселившийся в моей спальне.

Это было окончательное решение, которое не подлежало обжалованию. Но Хиротака и не стал возражать, только нахмурился, задумчиво глядя на дверь.

– Фонарик, что ли? – осторожно спросил он.

– Даже ты знаешь? – огорченно выдохнул я.

Хиротака был из тех людей, кто мог не замечать ничего вокруг себя. Он жил в личном мире, для него вселенная была ограничена четырьмя стенами, полом и потолком, которые в комнате парня были сплошь увешаны плакатами компьютерных игр. Он мечтал создать великую игру, которая покорила бы сердца миллионов людей. И ничем другим не интересовался. Если уж даже он знал про новую легенду…

Видимо, горожане полюбили Фонарика. Бедного потерявшегося мальчика, ищущего любимую сестру.

– Действительно, похож…

– Давай вернемся к главной теме…

– Очки поправь, – перебил меня Хиротака. Я рефлекторно коснулся дужки очков, которых на мне в тот момент и не было.

– Да нет же… Мне, – устало улыбнулся мужчина. – Сползли совсем, мешают. Поправь, пожалуйста.

– Ты был у детектива… – выполнив его маленькую просьбу, сказал я. – О чем вы говорили?

В ответ я опять получил тишину. Разговор продолжился по уже знакомому сценарию. О неожиданном потеплении, тронувшем ледяную атмосферу в подвале, которое принес Зэт, было забыто. Я, как обычно, все испортил.

– Хироши! – в какой-то момент с отчаянием в голосе крикнул я. Даже с мольбой, которой, похоже, научился у нового знакомого. Он поднял глаза. То ли его насторожил мой тон, то ли удивило собственное имя вместо привычного прозвища. – Почему твои часы у детектива? Что это всё значит? Как это понимать?

– А сам как думаешь? – холодно спросил мужчина, впервые подтвердив, что я верно опознал свой собственный давний подарок на юбилей.

– Думаю, что ты хотел мне что-то сказать, на что-то намекнуть…

Да, такие мысли были, но я как-то не задумывался всерьез о таком варианте, они оставались больше в подсознании. И я даже не мог объяснить, почему сказал ему именно это. Хиротака бесстрастно смотрел мне в лицо.

– Но я не понимаю… я растерян…

– Мамо, – он рвано вздохнул и закрыл глаза. – Ты не растерян. Ты напуган. Ведь ты понял. Я знаю.

И в тот момент я снова не выдержал. Пододвинулся ближе и стал развязывать оставшиеся веревки.

– Ты чего это? – растерялся мужчина, потирая запястья.

Я встал, думая как ответить, подал ему руку, помогая встать. Пришлось подставить и плечо – ноги, ясное дело, после такого слушались плохо.

– Поведу тебя к Зэту, – предельно честно ответил я. Скрывать смысла не было. – Он лучше меня умеет с людьми разговаривать. Может, тогда хоть что-то расскажешь… Или… – я замер, вопросительно посмотрев на друга, – предпочтешь сидеть тут дальше?

– К Зэту, – решительно заявил он, повелительно махнув в сторону двери.

***

Медленно наматывая на шею слишком длинный шарф, я неотрывно смотрел на притихшего в кресле Хиротаку. Хмуро и с подозрением. Зэт мялся рядом, давно одевшись, ждал меня и тихонько сопел от жары.

– Не смотри на меня так, – не выдержал мужчина, взбрыкнув ногами, спустил их на пол, подался вперед, упершись локтями в колени. – Ты, что ли, боишься, что я сбегу.

– Ты неделю на мои звонки не отвечал.

– Я ждал, пока ты придешь, – скривился он.

– Хиротака…

– Мамо, – тихо вмешался Зэт. Я удивленно оглянулся. Чтобы он позволил себе меня перебить… Такого еще не случалось. Парень понял причины моей реакции и смущенно отвел взгляд, теребя воротник. – Ты ведь на самом деле не думаешь, что Хиротака сбежит. Пойдем. Чем раньше уйдем, тем раньше вернемся, разве нет?…

Я сдержал довольный смешок и кивнул, проверяя ключи и телефон в карманах.

– А ты пока думай о своем поведении, – буркнул я, обуваясь.

Да уж. Думать придется долго, есть о чем.

Этот срочный, жизненно необходимый поход в магазин за колбасой и хлебом, само собой, был затеян исключительно для того, чтобы я мог собраться с мыслями перед серьезным разговором с другом. Только давалось мне это с трудом. Хиротака, пусть и намеком, но подтвердил мои догадки.

«И что теперь делать?» – в отчаянии спрашивал мой внутренний голос, кажется, собираясь окончательно сдаться.

Мы шли вдоль хорошо знакомой мне улицы, я из последних сил старался не поддаваться панике и рассеянно оглядывался по сторонам.

Город уже окончательно окунулся в атмосферу осени. Люди пробегали по улицам, даже не замечая золота, пробивавшегося сквозь зелень крон над их головами. А между тем оранжево-красная паутинка раскинулась по всему городу, мгновенно оплела парки и вытеснила последние намеки на приподнятое летнее настроение. Природа была тихой, спокойной и умиротворенной, и только снующие туда-сюда прохожие придавали пейзажу странную суетливость и даже некоторую несуразность. Людям свойственно не вписываться в окружение и пытаться изменить его, подстраивая под свои ритм жизни. Вот только природа не желала меняться, все так же величаво распуская пышные цветы красно-оранжевых рассветов по утрам и разбрасывая по темно-синему одеялу небосвода яркие звезды по ночам, полоща деревья проливными дождями и с упорством опуская отметки на термометрах все ниже, все ближе к нолю.

Будто в подтверждение моих мыслей о холоде, Зэт замер и тихо чихнул, как-то растерянно осмотрелся и еще раз чихнул. Я сначала попытался сдержаться, перекинул пакет с продуктами за спину и, поджав губы, посмотрел в сторону. Но все же не смог, рассмеялся. Поразительная способность поднимать настроение.

– Шарф-то чего не надел? – заматывая парня в свой собственный, через смех спросил я. – Для тебя ж специально достал.

– Жарко было, – он отвернулся, снова чихнув, – поэтому и забыл.

– Забыл он…

Зэт немного постоял, спрятавшись за ладонями, приходя в себя и дожидаясь, пока пройдет румянец. Я же старался не заржать снова, чтобы не смутить его еще сильнее. И в этот неподходящий момент – как обычно в такие моменты – я услышал ее. Разумеется, Юкки.

– Мамо! Да ты обманщик! – весело рассмеялся ее голосок за моей спиной.

Я хмуро оглянулся. Юкки изящным и счастливым розовым вихрем надвигалась на меня, намереваясь приветственно повиснуть на шее. Я вяло поздоровался и с удивлением посмотрел на тащившегося за ней следом молодого человека. Что-то в его взгляде мне подсказывало, что он отлично понимает, как сильно порой может утомлять Юкки.

– Привет, – устало сказал Томо, подтвердив мои догадки.

– Ага, – ответил я, отлепляя от себя подругу. – Ты это о чем, Ю?

– О «случайном прохожем» в твоем свитере, – подмигнула она. – Что же, думаешь, я не узнаю твой свитер? Вы знакомы, – она улыбнулась Зэту, в доказательство своих слов показывая мне мой же шарф на его шее, наверняка, видела, как я его на парня наматывал, – верно?

– Да, вот познакомились, – буркнул я. – Сошлись на почве любви к мешковатым красным свитерам…

– Эй, да это же парень из подворотни! – весело воскликнул Томо, раздвинув нас с Юкки в разные стороны.

– Простите, – виновато пискнула моментально покрасневшая девушка, ничего толком не поняв.

Я только вяло кивнул, приняв его за очередного фанатика, увидевшего в Зэте воплощение полюбившейся страшилки. Но насторожился, услышав продолжение.

– Здорова, юный читатель, – радовался Томо. – Слушай, ты это, извини, что я из подворотни-то тогда сбежал, спешил очень. Все ведь нормально, не случилось ничего? А то этот бритый – двинутый на всю голову, я ж знаю. Так как прошло?

– Спасибо, нормально, – замявшись, выдавил из себя Зэт, неосознанно потянувшись к еще не до конца затянувшемуся шраму на лбу и сделав уже знакомый шаг в сторону, будто пытаясь спрятаться за мной.

Тут я понял, что нам с Томо есть тема, которую стоит обсудить.

– Простите, друзья, – начал я, думая о своем и не отводя взгляда от лица знакомого. – Нам нужно на минутку отойти…

Он удивленно округлил глаза, но послушно поплелся следом, когда я, крепко вцепившись в плечо, потащил его за угол. Расправив складки куртки на плече мужчины вместо извинения, я спросил:

– Откуда ты знаешь Зэта?

– Так его Зэт зовут…

– Ты что, – перебил я, – был с ним… в тот вечер… Когда он встретил Сатору с его шавками?

– В некотором смысле.

«Был с ним, – захотелось возмущенно закричать мне, – и бросил там одного!?»

– Но… – только и смог выдавить я.

– Он слегонца чокнутый, тебе не показалось? – рассмеялся Томо. А потом резко посерьезнел. – Хотя, признаю, притягивает. Я в тот вечер опаздывал на ночную смену. Встретил Сатору по дороге. Разговорились… Когда мы наткнулись на мелкого, он один торчал в той самой подворотне и болтал сам с собой… вернее… с какой-то девахой, которую, похоже, только он видел.

Я нахмурился, сложив руки на груди. Все это мне не нравилось. Если Томо не врет, то, получается, Зэт вел себя совсем как Фонарик… Я не замечал. Пусть парень и часто с кем-то болтал, но я никогда не замечал, что отвечает ему именно девушка.

– Что там было после пары первых фраз, я понятия не имею, уже убегал на работу. Правда, как сказал мне потом Сатору, мальчишка ему нагрубил. На деле-то он просто промолчал на все его вопросы. Перепугался. Вот тогда-то меня стала совесть мучить, вдруг они ему что-то сделали, я ж знаю их шайку. Только расспрашивать побоялся, не мое ж дело… Теперь вижу – все нормально.

Он улыбнулся, а я хмыкнул и выгляну из-за угла. Все нормально, да уж…

Юкки с очаровательной улыбкой пыталась о чем-то поговорить с Зэтом. Отвечал он неохотно, но все же вежливо улыбался.

– Так… когда вы познакомились?

– Летом, – рассмеялся Томо, – в парке. Он каждый день приходил читать книги. Ну, знаешь эту тему? Берешь книгу со скамейки в парке, вместо нее оставляешь свою. Так вот. Он их читал все. Приходил, читал и уходил. А у меня ведь окна на парк выходят, вот и заметил. Он неделю там ошивался. Вот я как-то ради интереса Алису из страны чудес подложил. Так мелкий ее слопал с таким восторгом, что я не удержался – подошел спросить, как ему. Сказал, что очень интересно. А вообще он был не особо разговорчив, так что я отстал быстро, даже не стал давать тот дурацкий романчик, который сам вместо Алисы забрал, – подумал, что слишком кровавый.

– Да, – отстраненно согласился я. – Ладно, я все понял. Спасибо.

Я вышел из-за угла, но замер, снова повернувшись к Томо.

– Кстати, – нарочито буднично сообщил я, – в тот вечер шавки Сатору избили Зэта. Чуть не сломали позвоночник. Без врача, наверное, не выжил бы…

Эти слова, должно быть, были моей маленькой эгоистичной местью. Местью ему за мои же собственные мысли. Ведь в тот момент в моей голове возникла сочащаяся глупой детской ревностью мысль, что, задержись Томо в подворотне, все пошло бы иначе. Именно ему пришлось бы выручать мальчишку. И жил бы сейчас Зэт в квартире с видом на парк. И ходил бы каждый день читать книжки на скамье между желтеющими деревьями.

– Простите, нам пора, – бросил я, не слушая возражения подруги. – Прости, Юкки, дорогая. Увидимся как-нибудь на неделе, сейчас нам, действительно, пора.

Ей ничего не оставалось, кроме как сдаться.

Томо так и не появился из-за того угла, пока мы не свернули – я, признаться, оглянулся, чтобы проверить.

Меня просто распирало от злости. На что – не знаю. На себя, на Томо, на судьбу, за то, что так все повернула. Но злость просто выплескивалась на тротуар шипящими черными кляксами, на которых моя сознательность поскальзывалась, рискуя окончательно потерять равновесие. Она уже походила на тихую, забитую зверушку, и я боялся, что она трусливо забьется в нору, уступив место озлобленности, подогретой страхом.

Я шагал стремительно и размашисто, Зэт еле поспевал следом.

В какой-то момент я неожиданно понял, что тяну его за собой, как нашалившего ребенка, крепко вцепившись в рукав куртки. Парень особо не возражал, но совесть моя ехидно напомнила, что Зэту вообще каждый шаг дается через боль, а я так грубо…

Странно, но я уже не мог представить, например, что бы делал в этот день, если бы не завернул в ту подворотню. Сидел бы дома, «наслаждался» отпуском и умирал со скуки, как обычно?

А что бы делал Зэт, если бы ему помог Томо? Пил чай с ним и Юкки? Или отлеживался в больнице? Бродил дальше по городу? И как бы его звали?..

Стало тоскливо. Ведь тогда бы мы не познакомились…

========== Часть восьмая ==========

Хиротака ждал нас на кухне, за столом. Вернее… почти лежа на столе. Видимо, так ему было удобнее думать о своем поведении. Он оторвал щеку от его поверхности и уныло посмотрел на меня.

– Я весь извелся уже, – пожаловался мужчина, коротко вздохнув. Когда в кухню вслед за мной юркнул Зэт, Хиротака слегка нахмурился и осторожно спросил: – Вы оба со мной говорить будете?

– Что не так? – не понял я. Я старался хоть немного отвлечься, поэтому сразу взялся за ужин.

– Ну, Мамо, я тут такие вещи рассказывать собрался…

– Зэт уже взрослый мальчик, – рассмеялся я, – впрочем, лучше будет обойтись без лишних кровавых подробностей, ты прав.

– Я не об этом…

– А что тогда?

– Мамо… ты еще всю семью позови. И соседей тоже пригласи…

Я уставился на пасту в ярко-желтой упаковке и промычал, все же поняв его мысли.

– Нет. Мы шли разговаривать к Зэту, с Зэтом и будем разговаривать.

– Ладно, молчу-молчу, – согласно пробормотал мужчина, убирая за ухо зеленую прядь волос.

– Нет уж, не молчи, рассказывай, – я включил воду. Хиротаке всегда было проще говорить, когда вокруг царил хаос и шум. Еще в школе, выступая с докладами, он искренне радовался, если одноклассники не обращали на него особого внимания, а продолжали шептаться и заниматься своими делами. Осторожно выложив на доске куриное филе, я медленно вытащил из деревянной подставки широкий нож, замер, опершись на столешницу выпрямленными руками, и оглянулся на Хиротаку, намекая, что он уже вполне может начинать рассказ. Мужчина замучено скривился. – Ладно. Для начала… скажи прямо… это твоих рук дело?

– Да. Почти.

– Прямо, Хиротака, – нарезая курицу полосками, сказал я. – Ты убил ту женщину?

– Не совсем, – замотал головой мужчина, в отчаянии опуская взгляд. – Да. Но это… слишком сложная ситуация… впрочем, не имеет значения. Да, я.

Он замолчал. Все стихло. Только нож неприятно скреб по стеклянной разделочной доске. Мне даже жутковато стало смотреть на то, как расслаивается мясо под его лезвием.

– Как это получилось? – тихо подал голос Зэт. Кажется, он выбрал очень правильный вопрос. На «зачем ты это сделал» или что-то в том же духе Хиротака среагировал бы совсем по-другому – с большей агрессией. Зэт помог ему немного расслабиться. Мужчина вздохнул и наконец собрался с силами.

– Случайно это получилось…

– А точнее? – мягко попросил Зэт.

– В ту ночь у меня никак не шла работа, – начал свой рассказ Хиротака. – Я совершенно не мог собраться с мыслями. Такое бывает, сам понимаешь… И, конечно, я решил отдохнуть. Прогуляться… Я шатался по городу среди ночи, пытаясь проветрить голову и поймать хоть немного вдохновения. И набрел на одно место на окраине. Площадка рядом с тоннелем. Это место ассоциируется у меня с юностью, с нашей бандой. Мамо знает, – он кивнул в мою сторону, и я с удивлением понял, что он беседует только с Зэтом. Что ж, пусть так, даже лучше. Побуду простым слушателем. Я оставил курицу в покое и взялся за овощи, а Хиротака продолжал: – Там, знаешь, рядом со стеной лежит несколько бетонных блоков. Мы раньше любили на них сидеть. Вот мне и вспомнились былые времена…

– А что было дальше? – не дождавшись продолжения, спросил парень.

Когда я отправил нарезанную курицу в сковороду, масло недовольно зашипело, это придало Хиротаке своеобразной уверенности и спокойствия.

– Как оказалось, я был там не один. Я даже не заметил ее, хотя долго сидел – успел даже замерзнуть. Мне кажется, я уходить уже собрался, а она вдруг рассмеялась и вышла на свет. Сказала что-то… Не помню уже.

– И вы разговорились…

Хиротака вздохнул. Я понимал, что сейчас он видит именно тот вечер, именно ту площадку, именно ту женщину.

– Ага, так и было. Мы долго говорили. Торчали под дождем, как идиоты, и говорили о жизни. Она меня удивила очень. Своим отношением ко всему окружающему. К себе самой. И к жизни вообще… Как будто, знаешь, не дорожила ею совсем.

– Рёхей говорил, что она пыталась с собой покончить, – согласно кивнул Зэт.

– Не удивлен, если честно. На ее месте многие бы не выдержали. Но меня это все равно тогда… разозлило, что ли. Я пытался ей доказать, что она ошибается. А она упорствовала. Смеялась, дураком меня назвала, хм. Мы спорили. Яростно спорили… Я даже с места вскочил, подошел к ней, за плечи тряс, пытался доказать…

– И, – Зэт нахмурился, – в какой-то момент… толкнул?

– Ты пугающе догадлив…

– Это тоже Рёхей сказал, – покачал головой парень.

– Да. Я толкнул ее. Клянусь, не сильно. Она едва пошатнулась, но все вокруг было мокрым, она поскользнулась на бортике… и упала. Я видел ее взгляд. Знаешь, Мамо, – я вздрогнул, высыпая овощи в сковороду, и оглянулся через плечо, – она не жалела, я уверен. Она была готова… Она ждала этого.

– Да, возможно, – согласно кивнул я. – Только вот проблема в том, что это невозможно доказать, и это не является смягчающим обстоятельством…

– А после? – тихо спросил Зэт. – Ее нашли на пустыре, как я понял…

– Да. Пустырь в двух шагах от этого места.

– И что? – я не отрывался от бездумного помешивания жарящихся овощей, но молчать дальше уже не мог. – Ты так прямо взял и оттащил труп на пустырь? И закопал?

– Да не закапывал я ее! – странно возмутился мужчина. – Просто спрятал за кучей хлама. Я не знал, что делать. Хотел сначала сдаться полиции, но перепугался. Не смог.

– И просто оставил ее там…

– Да, – убито выдавил Хиротака. – Я испугался, Мамо. Был в отчаянии. Я проклинал свою дурную голову за то, что вообще высунулся из квартиры! Все надеялся, что вот-вот проснусь…

– Но дурной сон не заканчивался, поглощая все больше, – понимающе прошептал Зэт.

Мы какое-то время молчали. Я слушал шипение овощей и пытался уложить новую информацию в собственном мозгу. Я никогда не умел бороться с отчаянием. По-настоящему. Оно душило меня от раза к разу, если что-то случалось. И не находилось никаких сил побороть его в себе. Я боролся с проблемами, боролся с препятствиями… но оно оставалось, против него у меня не было никаких шансов.

Рассказ Хиротаки скальпелем вскрыл швы, которые я так старательно из последних сил накладывал на раны, надеясь сдержать отчаявшуюся душу. Теперь же она вытекала наружу, разливаясь под ногами грязной лужей, пачкающей обувь, а я пустел. Чувствовал себя выпотрошенным.

Я оглянулся на Зэта и поймал его мимолетный взгляд. Такой мягкий, но такой устало тяжелый.

«Томо повел бы себя иначе, – вдруг подумал я. Ужасно не вовремя. Но с какой-то страной смесью удовольствия и тревоги, – может быть, Сатору и не разозлился бы, если бы Томо не сбежал».

– А как твои часы к Уми попали? – спросил я.

– Я приходил к нему… Хотел сдаться с поличным. Уми все не было и не было, и я все же сбежал. Оставив часы…

– Но ты мне последние три дня упорно доказывал, что не был в кабинете Уми!

– Врал, – затравленно выпалил мужчина, горбясь и хмурясь. – Ты меня в подвале связанным держал!

– А иначе бы ты, как будто, что-то мне рассказал…

– Ну, – он пожал плечами, соглашаясь.

– И зачем? Был ты в кабинете Уми, не дождался его. Зачем ты часы-то оставил?

Хиротака посмотрел на меня, как на дурака. Так искренне поразившись моему тугодумию, что я чуть не пролил сливки мимо сковороды от стыда. Похоже, мне полагалось уже давно знать ответ на этот вопрос. Я напрягся, еще напрягся и, кажется, начал что-то припоминать.

– Утром, кажется, – задумчиво пробормотал я, – мы сошлись на том, что ты хотел мне этим на что-то намекнуть.

– Именно.

– На что? На то, что это твоих рук дело?

– Именно.

– Но, Хиротака! С чего ты взял, что я пойму!?

Мужчина вскину бровь, Зэт только тихо добродушно усмехнулся. Я осознал нелепость своей претензии, и смущенно отвернулся, делая вид, что увлечен помешиванием кипящего соуса.

– А если бы я не заметил часов?

– Все бы пошло по-другому… Но я был в тебе уверен. Как видишь, не зря. Я знал. Ты ведь умный, Мамо. И… только на тебя я могу надеяться.

– Что ж мы теперь делать-то будем?..

– Это не конец света. По крайней мере, – он хмыкнул, – не для тебя.

Я вздохнул и тут же услышал, как открывается входная дверь. Я догадался, что это Каэдэ – я просил его зайти, как сможет. Зашел он, надо заметить, очень скоро.

– О, пахнет вкусно, – довольно пропел он, вплывая на кухню. – Мамочка уже готовит ужин. Хозяюшка моя, – Каэдэ подошел ко мне со спины, обнял, положил подбородок на плечо и с любопытством заглянул в сковороду. Я с трудом сдержался, чтобы не треснуть его ложкой. – Что у нас сегодня, милая?

– Пошел вон, дорогой, это детям, – прошипел я, – ты сегодня на диете. Погрызи морковку, вон, на столе лежит.

Нанахоши сложил руки на груди и покачал головой, глядя на это безобразие. Он важно прошелся по комнате и уселся на любимое место во главе стола – поближе к плите. По очереди посмотрев на сидящих по бокам от него, друг напротив друга, Хиротаку и Зэта, он аж со стула чуть не свалился, когда мозг осознал увиденное.

– Обалдеть! – воскликнул он. – Какие люди… Что, надоело тухнуть в собственной норе, решил скрасить одиночество приятной компанией и вкусным ужином в одном лице?