Текст книги "Его ледяное высочество (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Замешательство Драко длилось мгновение. Потом на лицо вернулось спокойствие. Он нахмурился.

Гермиона почувствовала нестерпимое желание коснуться его. Не секс, нет, а чтобы это фальшивое отчуждение между ними прекратилось.

– Не надо, – выдохнула она. Он посмотрел на нее. – Не надо, Драко.

Гермиона протянула руку и дотронулась до морщинки между его бровей. Погладила, чтобы расправить ее. Ну почему, когда он рядом, ей так хорошо?

Он взял ее запястье и отвел руку.

– Драко…

– Не здесь, – сказал он.

Он трансгрессировал их в свою гостиную.

В очаге догорали поленья. Было прохладно и сумрачно.

Драко сразу же повалил ее на диван. Гермиона не дышала. Господи, как же она скучала по нему, как хотела снова почувствовать рядом. Она так хотела поцеловать его. Ощутить прикосновение к его коже. Но сейчас в ее лифе было спрятано зелье, и она не могла забыть об этом.

Гермиона положила ладони ему на спину и уткнулась носом в шею, впитывая его аромат. Будь что будет.

– Тебе это нравится, Грейнджер? – Драко провел руками по ее бокам, по бедрам, сминая платье.

Она опустила ладонь ему на грудь, потянула пуговицу, чтобы выпустить ее из петли, но Драко отвел ее руку.

Он скользнул ей под юбку. Прошелся по внутренней части бедра до трусиков. Здесь он остановился. Погладил промежность через тонкую ткань. Гермиона прикрыла глаза.

– Нравится, – сказал он, убирая руку.

Он не был возбужден. Гермиона знала это, потому что каким-то образом его возбуждение передавалось ей. А, может, она была слишком напряжена из-за того, что должна была сделать, и поэтому не чувствовала.

Драко переместил руку ей на грудь. Погладил через ткань сосок. Гермиона напряглась, когда он аккуратно оттянул лиф с правой груди.

– Я нашел тебя, – прошептал Драко, вытягивая слова. Она взглянула на грудь, ощущая прохладный воздух на твердеющем соске. Драко кончиком языка прошелся по соску. Все тело налилось истомой. Она ждала продолжения. Но он больше ничего не делал.

– Драко, прошу.

Он улыбнулся.

Взял сосок в рот. И снова отпустил. Его прикосновений отчаянно не хватало. Гермиона чуть приподняла торс, обращая его внимание на грудь. Драко сжалился и стал медленно тягуче целовать сантиметр за сантиметром, оставляя сосок без внимания. Гермиона неосознанно всем телом прижалась к нему.

– Знаешь, Грейнджер, я бы выпил, – он резко отстранился. – Налей огневиски.

Она поправила лиф и поднялась с дивана. Сердце бешено колотилось, но разве она в первый раз рискует?

Гермиона подошла к столику и стала к Малфою спиной. В зеркале она могла видеть, что глаза Драко прикрыты. Налила огневиски. Достала между грудей пузырек с зельем, открыла и вылила содержимое в бокал. Вот так. Просто.

– Что ты там возишься? – Драко открыл глаза и их взгляды встретились в отражении. Она сжала пустой бутылек в руке и положила его в карман.

– Готово, – Гермиона подошла и вручила Малфою бокал.

Он откинулся на спинку дивана, рассматривая золотистую жидкость.

– Грейнджер, у меня такое чувство, что ты что-то задумала, – сказал он холодно и спокойно. Драко смотрел ей в глаза, не оставляя ни одного шанса солгать.

– Это так, – согласилась она.

– И что же ты задумала, ведьма?

Вместо ответа, она забрала стакан из его рук и отнесла обратно на столик.

– Спать с тобой пьяным тоже самое, что спать с тобой под Империусом, Малфой.

Он усмехнулся, вставая с дивана. Подошел к ней и наложил противозачаточное заклинание. Бросил палочку на столик рядом с бокалом. Затем развернул Гермиону к зеркалу.

Слов больше не было. Они могли бы общаться молча: каждая мысль, что возникала в ее голове, могла быть его мыслью. Гермиона вспомнила свое отражение, когда впервые вошла сюда. Теперь в зеркале они были вдвоем. Драко стоял за ней. Все его тело в черном потерялось в темноте комнаты, когда он целовал ее плечи и шею. Гермиона поворачивалась к нему. Она не хотела глядеть на них в зеркале. Она хотела видеть только Драко, чувствовать только его, когда он сжимал ее ягодицы, проводил рукой по бедрам, стаскивал с нее одежду.

Пузырек ударился о пол, когда платье опустилось к ногам. Драко не обратил внимание на звук.

Наконец Гермионе удалось обернуться и поймать влажный долгий поцелуй. Ей отчаянно не хватало его. Драко оторвался от ее губ, надавил на спину и прогнул ее в пояснице. Ладони уперлись в подлокотник кресла.

Теперь, когда он делал в ней глубокие медленные толчки, Гермиона смотрела на их отражение. Она голая, он полностью одет. Странное ощущение: чувствовать его внутри, но не видеть – его отражение это не то.

– Драко… – она попыталась выпрямиться, чтобы обернуться к нему. – Драко…

Гермиона поймала его взгляд в зеркале. Он покачал головой, обхватил ладонью ее шею сзади и продолжил двигаться быстрее. Гермиона смирилась. В конце концов, ей нравилось то, что он делал. Она закрыла глаза, отдаваясь ощущениям.

Это было так так глупо, так безнадежно, так несвойственно ей – то, как сильно она влюблена. И с каждым движением осознание этого все сильнее.

“Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя”, – бесконечно пульсировало внутри.

Я люблю тебя…

Люблю тебя…

Люблю.

По телу все еще проходила дрожь. Гермиона стояла голая перед зеркалом. Она увидела в отражении, как Малфой отошел к столику и выпил огневиски.

Стало очень холодно. Смотреть на себя было невыносимо.

– Иди сюда, – позвал он, заваливаясь на диван. – Меня клонит в сон.

Места на диване было так мало, что пришлось прижаться к Драко всем телом. Гермиона зарылась пальцами в его растрепанные волосы, ловя губами его губы.

Язык Драко имел вкус огневиски.

Малфой целовал ее так долго и отчаянно, что не оставалось сомнений – этот поцелуй прощальный.

Когда он отстранился, Гермиона задала вопрос:

– Я, правда, попаду к твоему отцу, если воспользуюсь камином?

– Да, – ответил он, поглаживая носом где-то у ее уха, – он обычно не спит по ночам.

– Но у него нет палочки, не так ли?

– Нет, милая. Откуда ты знаешь?

– Ты стер мои воспоминания.

Его дыхание у шеи мягкое и размеренное.

– Да, – сказал он. И через некоторое время добавил: – ты так льнула ко мне в тот вечер. Я не мог не стереть память гриффиндоской заучке. А вдруг твой рыжий освоит легилименцию?

– А сон тоже ты мне подсунул?

– Какой сон?

– Про себя.

– Нет. Я стер тебе память. А потом усыпил. И все. А что там было? – он зевнул. – Трахались, наверное.

– Нет.

– А что?

– Я тебя любила.

– Правда?

– Да.

– Наверное, я, – он зевнул. Потом снова. Прижал ее к груди. – Я…

Его теплое дыхание на шее.

– Драко… – Гермиона оглядела его. – Драко…

Он спал.

Гермиона отодвинулась и встала с дивана. Она все еще была голой, и тело Драко больше не согревало ее. Как холодно… Как же тут холодно! Ее начал бить озноб. Она оделась, но тонкое платье не помогло согреться.

Гермиона ни о чем не думала и, кажется, даже ничего не чувствовала. По крайней мере, пока. Момент было не остановить. Время неслось с бешеной скоростью, как пущенное с вершины горы колесо.

На столике она нашла палочку и забрала ее.

Все еще ощущая внутри себя Драко, чувствуя его всего, видя перед внутренним взором его лицо, в мельчайших деталях, вплоть до родинки на щеке – она так и не успела ее поцеловать – навела палочку на себя. Палочка откликнулась: в голове прозвучало заклинание иллюзии. Гермиона знала, что произошло, но все равно подошла к зеркалу.

Палочка Драко оказалась достаточно сильной, чтобы справиться с такими сложными чарами. На Гермиону смотрело из зеркала красивое надменное лицо. Верхняя губа искривлена. Красота такая бесконечная, неземная, потусторонняя, что стало страшно. Гермиона провела ладонью по серебристым волосам. Иллюзия такая яркая, что она могла почувствовать шелк волос и холод несуществующего перстня на пальце.

Ее руки были ледяными, и такой же холод сковал все ее чувства там – за грудиной.

Гермиона взглянула на отражение второй раз. Она уже видела это выражение на лице Драко, когда их привели к Беллатрисе. Она встретилась с собственным взглядом серых глаз: в нем было отчаяние.

Заклинание иллюзии действовало меньше времени, чем оборотное зелье, – у нее был всего час, чтобы выбраться из поместья. Гермиона взяла горсть летучего пороха и бросила его в камин.

========== Глава 15 ==========

Саундтрек Forbidden Love. Le Silence de la Mer – So Cold

Из камина Гермиона попала в темное холодное помещение с высокими от пола до потолка шкафами. Здесь вибрировала магия. Но не только та, с которой Гермиона обычно имела дело. Тут были и светлые, и темные потоки. Вероятно, здесь хранились магические артефакты. Из глубины кабинета ей навстречу поднялся человек.

Длинные волосы, светлые, как у Драко, висели космами. Глаза воспалены и запали. От пугающей своим совершенством красоты Люциуса не осталось и следа. Но он был все так же высокомерен, и даже если в облике Драко ей не нравился его взгляд, то как бы он смотрел на нее, если бы знал, что перед ним Гермиона Грейнджер?

– Драко, – остановил он ее.

Гермиона попятилась, держа наготове боевое заклинание.

– Грязнокровка снова приходила к тебе, – сказал он так, словно продолжал начатый разговор. – Как ты умудрился в нее влюбиться? – голос такой резкий, что ей стоило труда оставаться на месте.

Люциус сделал к ней два шага.

– Я не влюблен в нее, отец, – выдавила она.

– Поэтому ты вытаскиваешь ее из подвала? Возвращаешься из школы, чтобы присматривать за ней? Прекращаешь ужинать с нами? Водишь ее в наш парк? Оставляешь в своей спальне…

Гермиона почувствовала, что краснеет, когда услышала слово спальня.

– Драко, не пытайся мне врать.

– Ты за мной следишь?

Люциус вздернул голову.

– Драко, я взрослый человек и прекрасно понимаю, чем вы занимаетесь.

Гермиона отвернулась к выходу, размышляя, какое заклинание вызовет меньше шума.

– Я беспокоюсь о тебе, – Люциус приблизился, когда она уже стояла в двери. Он понизил голос и проговорил неожиданно мягко, но для нее его слова прозвучали так жестко, словно ее с размаха ударили по лицу. – Грязнокровка отвернется от тебя, когда найдет твое слабое место. Она оставит тебя, как только найдет способ сбежать.

Заклинания вылетели из головы. Гермиона остановилась. От Люциуса несло алкоголем и безнадежностью. Гермиону саму размолотило, но до этого момента в состоянии шока она не чувствовала боли. Пока она держалась. Но его слова разворошили все ее чувства.

– У нее нет выбора, отец, – ответила она надломленным голосом.

Ее снова колотил озноб. Она дернулась к выходу, когда дверь распахнулась.

В кабинет вошла Беллатриса Лестрейндж.

– Опять спорите?

Люциус поджал губы.

– Все о том же, – процедил он.

Гермиона почувствовала на себе взгляд ведьмы и следом удар в висках. Покачнулась, но устояла на ногах. Перед глазами возникла картинка: она и Драко в отражении зеркала занимаются сексом. Гермиона вспыхнула. Она постаралась избавиться от видения, но у нее ничего не вышло, только усилилась жестокая пульсация в голове. Но долго это не длилось. На лице Беллатрисы появилась гримаса брезгливого отвращения. Картинка исчезла.

– Оставь его, Люциус, – сказала ведьма, – мальчик просто развлекается.

На лице Люциуса читался гнев и вся его фигура выражала недовольство, но он отошел в сторону. Гермиона выскользнула в дверь. Сердце учащенно билось, а голова все еще гудела от грубого вторжения.

Холодный коридор был пуст. С одной стороны он упирался в стену, с другой – уходил в полумрак. Гермиона осветила себе путь палочкой и ступила в полутьму.

Иногда, заслышав ее шаги, из-за угла появлялся Пожиратель. Гермиона старалась копировать осанку Драко и его спокойное надменное выражение лица. Но она все равно вздрагивала, заметив направленную на нее палочку. Палочка опускалась, когда Пожиратель понимал, что перед ним Драко Малфой. Свою она неосознанно сжимала сильнее и замечала это только по онемевшим пальцам. Даже будучи в обличье Драко, она ощущала от окружающих опасность.

Наконец, после блужданий Гермиона вышла в большой зал и увидела парадный вход. Оборотни у дверей оглядели ее с нескрываемой неприязнью. От них воняло псиной. Гермиона вернула им холодный и уверенный взгляд. Она впервые немного понимала Драко, хоть и не до конца.

Сердце немного успокоилось, когда она вышла из дома. Перед ней раскинулся знакомый парк: несколько кустов роз было побито и часть клумб затоптана. Она осмотрелась. Вдали, за розарием, темнели деревья. Там, должно быть, поляна.

Гермиона свернула с главного хода. Нашла тропинку, по которой они уже ходили с Драко. Может, в темноте она и ошиблась, но главное было уйти подальше от поместья, туда, где сможет трансгрессировать. Ей очень хотелось броситься бежать сломя голову, но она шла спокойно.

Дойдя до деревьев и оказавшись в относительной безопасности, по крайней мере, здесь ее не могли увидеть из дома, Гермиона остановилась перевести дух.

Да, это было то самое место. Колокольчики отцвели, но все так же пахло травами и летом. Гермиона вдохнула полной грудью, чтобы унять дрожь, и погасила свет палочки. В тишине было слышно, как шуршат листья деревьев.

Гермиона была готова к трансгрессии, когда за спиной раздался шорох шагов.

Она резко обернулась, выставляя перед собой палочку. Дыхание перехватило. Боевое заклинание было наготове, но она не смогла произнести его. Она сдалась. Сдалась уже давно.

Гермиона застыла, выбросив руку с палочкой перед собой. Ее сердце колотилось, а руки дрожали.

Перед ней стоял худой светловолосый мужчина, одетый во все черное. Свет волшебной палочки в ее руке осветил его лицо. Гермиона взглянула в его глаза: серые, оценивающие, напряженные.

Драко Малфой молчал. У нее тоже не находилось слов.

– Ну говори же! – выдавила она. – Зачем ты пришел?

Когда первый безотчетный страх прошел, Гермиона почувствовала бесконечное спокойствие, зная, что он рядом.

– Драко Малфой, – произнес его знакомый до боли, до дрожи голос.

– Без шуток, – Гермиона крепче сжала древко.

– Не каждый день встречаешь самого себя, – Малфой расставил ноги и сунул руки в карманы.

– Что тебе надо?

– И что вы во мне находите? – задумчиво протянул он.

– Дай пройти, Малфой.

– Я не стою на твоем пути, – Драко отошел в сторону. На Гермиону дохнул аромат парфюма, который она все еще помнила.

– Тогда зачем пришел?

Он внимательно смотрел на нее. “Как в зеркало”, – подумала она.

– Потому что я эгоистичный и жестокий? И хочу узнать, что это нафиг было?

– Почему ты не спишь?

– Почему не подействовало… – Драко вынул руку из кармана, сделал движение большим и указательным пальцем, и между ними появился пузырек. – Это?

– Ты знал о зелье? – Гермиона сделала глубокий вдох, продолжая направлять на него палочку.

Наконец он ответил:

– С самого начала.

– Чертов слизеринец!

Малфой усмехнулся.

– Было интересно узнать, как далеко ты способна зайти, Грейнджер, чтобы получить то, что тебе нужно, – сказал он, вытягивая гласные, – даже переспать, и не один раз, с Пожирателем Смерти.

Внутри все дрогнуло. Рука с палочкой покачнулась, но Гермиона тут же подняла ее.

– Не надо, Драко, – быстро проговорила она, пытаясь справиться с дрожью. – Ты не такой, как они. Я знаю, что ты не убил меня, хотя должен был. Ты не такой, каким пытаешься казаться. Ты не жестокий и ты… Ты умеешь заботиться о других.

– Да, я хороший, мы это проходили, – ухмыльнулся он.

Что она могла сказать? Какая теперь разница? Как давно она смотрела на него холодно, презрительно и высокомерно?

Когда любишь, видишь только хорошее. И что бы она ни думала о нем раньше, теперь это не имело значения. Потому что в ее глазах он был грёбаным совершенством, даже имея метку.

– Все это было ради этого? – он покосился на свою палочку в ее руке.

Что она могла ответить? Она использовала его и не думала о его чувствах, пора уже признаться себе. Гермиона отвела взгляд.

– Ты зря старалась, Грейнджер. Я, может, не такой хороший человек, о котором ты мечтаешь, но я могу заботиться о тех, кого люблю, и мне не нравится все, что происходит на этой стороне войны. Мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось, чтобы все стало, как прежде.

Неужели он еще не понял?

– Никогда не будет как прежде, Драко.

– Грейн…

– Потому что мы повзрослели, потому что мы люди, потому что мы совершаем ошибки! Все, все мы совершаем ошибки!

– Но кто-то пытается их исправить…

Пытаюсь не сойти с ума.

Гермиона подняла глаза на Драко и заметила, что видела его лицо без помощи света палочки. Рассветало. Взгляд Гермионы скользнул по поляне, по поваленному дереву, на котором они сидели в тот первый раз, когда Малфой привел ее сюда.

– Только не говори, что приходишь сюда смотреть на колокольчики.

– Обычно я привожу сюда девушек. Но это не твой случай, Грейнджер.

Это не твой случай… Не твой… Не твой случай, Грейнджер.

– Отсюда действительно можно трансгрессировать? – произнесла она, не глядя на него.

– Конечно, – ответил он, – ты разве здесь не для этого?

– Поэтому ты показал мне это место? – она провела дрожащей ладонью по лицу. – Боже, Драко.

Давай же. Или ты хочешь узнать, как это по-настоящему?

– Почему? – она посмотрела на него, осознавая все, что он ей сказал. – Почему ты давал мне возможности сбежать?

– С чего ты взяла? – на его лице было бесстрастное выражение, но Гермиона заметила, как вспыхнули его глаза.

– Не лги!

Темнота неохотно расступалась, но вместе с тем становилось холоднее. К ознобу Гермионы прибавилась утренняя прохлада. Кажется, можно было услышать, как стучат ее зубы.

– Без тебя эти идиоты не справятся, – сухо сказал Драко.

– И это все?

– Я давал тебе возможности сбежать, – ответил он. – Но пить всякое дерьмо я тоже не хочу. Я не хочу спать. Я не хочу находиться в иллюзиях. Я, кажется, достоин немного правды.

– Я тоже достойна немного правды, – прошептала она, встречаясь с его пронзительным взглядом.

– А что ты хочешь узнать? – Драко взъерошил волосы. Он больше не выглядел таким собранным и спокойным, как обычно. – Какая правда тебя устроит? Что я не мог отпустить тебя просто так? – Его голос сбивался. – Что у меня есть обязательства перед семьей? Что я делал то, что мог? Так как мог! Что, блядь, пока у меня эта метка, я не принадлежу себе, и что мои воспоминания мне тоже не принадлежат?

В голове вспыхнула сцена у камина.

– Поцелуй у камина? – Гермиона опустила руку с палочкой.

– Палочка на каминной полке. Палочка, которую я тебе дал, когда получил Круциатус. Палочка на столе, когда мы… В моей комнате на столе, Грейнджер. Ты должна была уйти!

– Это вся правда? – еле выговорила она.

– А тебе нужно что-то еще? – холодно ответил Малфой.

В возникшей тишине пронзительно прозвучала первая утренняя трель дрозда.

– Значит, ты спал со мной только для того, чтобы узнать, как далеко я могу зайти? Ты зря старался, – образ Драко стал размываться, потому что ее глаза наполнились слезами. Она боялась сморгнуть. Ей не хотелось, чтобы он видел, как она плачет из-за него. Рот внезапно наполнился горечью, но Гермиона смогла проговорить: – Если тебе нужна правда, то я спала с тобой не из-за палочки.

– Из-за чего же? – безжалостно спрашивал он.

Драко смотрел на нее, не мигая, с застывшим лицом.

Гермиона прикусила губу и так сильно, как могла, сжала древко палочки. Потому что это было больно. Господи, это было так больно!

Пора было трансгрессировать. Гермиона нахмурилась. Отвела взгляд. Да, она трансгрессирует. Закроется где-нибудь в туалете, где ее никто не увидит, и поплачет там.

– Ты не ответила, Грейнджер.

Неужели ты еще не понял?

– Ты хреновый легилимент, Малфой, – голос не слушался ее.

– Ты тоже так ничего и не поняла.

– О, я догадывалась, что ты всегда был влюблен в меня, – съязвила она, растягивая губы в фальшивой улыбке. Ведь когда улыбаешься, не так сильно хочется плакать.

– Нет, – ответил он, встречаясь с ней взглядом. В нем было то самое теплое выражение, которое она уже видела не раз, – не всегда.

Драко подошел и поправил упавшую на ее лицо прядь волос. И там, где ее коснулись его пальцы, кожа горела как от ожога.

Гермиона заметила, что больше не ощущает тяжесть перстня. Она посмотрела на свою руку. Ладонь, бледная и дрожащая, была ее собственной. Гермиона дотронулась до волос и ощутила шершавые волны.

– Ты вся ледяная, – сказал он.

По телу пронеслось жгучее трепещущее ощущение тепла, когда Драко притянул ее к себе. Только коснувшись его, Гермиона поняла, как сильно ее трясло. Но то был не внешний холод. Ее било изнутри. Она лихорадочно вцепилась в его плечи, как будто это могло что-то изменить.

Может быть, он давал ей выбор: выбор остаться или уйти, но выбора у нее не было.

– Я должна трансгрессировать, – ее губы дрогнули, а по лицу прошел тремор.

Она посмотрела на его лицо. Неужели эти губы она целовала всего час назад? С тех пор как будто прошла целая жизнь. Неужели она думала, что может так спокойно уйти? Она обнимала его и не могла отпустить.

Слезы застилали глаза. Теперь, когда она прикасалась к Драко, остановить их было невозможно.

Гермиона вспомнила утро в его комнате. Драко стоял у окна и смотрел куда-то вниз. Все, что она хотела в тот момент, все, что желала на самом деле, – подойти и коснуться губами родинки на его щеке. Память коротка и обманывает, но сейчас, пока Гермиона еще помнит, пусть эти воспоминания вспыхнут еще раз и сохранятся такими, какие они есть, не искривленные прошедшими годами. Пусть с ней останется навсегда, как он смотрел в окно, а она любовалась его лицом. Пусть останется от того дня, нет, не обида и разочарование, когда думала, что он уходит, а то, что было за всем этим. То чувство, что стояло за всем этим. То пронизывающее ощущение, когда его холодные губы коснулись ее горячей кожи. Вспомнила, как куталась в его мантию. И то, как держала его руку после дождя. Она так много обижалась на него, не думая, как мало времени им дано. Сама поторапливала это время. Она хотела, чтобы в воспоминаниях осталось то, в чем она не хотела себе признаваться тогда, но признавалась сейчас. Сладость его поцелуя. Пьяное прикосновение к его груди. Его запах. Его лицо, когда они были близки. И этот их последний разговор. Всё-всё-всё.

– Я тебя люблю, – произнесла Гермиона чуть слышно, не находя в себе смелости посмотреть на Драко.

– Я тоже, Гермиона, – ответил он, оставляя на ее лбу короткий поцелуй, от которого все ее существо переломилось надвое. – Я тоже тебя люблю.

И это воспоминание опустилось к остальным.

Гермиона разжала ладони и опустила руки с его плеч. Драко отстранился. Он стоял перед ней, расслабленный и спокойный.

– Тебе надо стереть мои воспоминания об этом разговоре. Я должен помнить только то, как пришёл сюда и как ты трансгрессировала. Мою память посмотрят всю. И я буду вынужден показать им. И надеюсь, это будет тетя. И надеюсь, мне простят, что я так глупо… Так глупо тебя упустил, – произнес Драко так невозмутимо, словно не он только что сказал “я тоже тебя люблю”, словно не он забудет все, о чем они говорили, словно не он очнется с мыслью, что она лгала ему и использовала его.

Но теперь Гермиона знала, что его спокойствию нельзя доверять.

Она некоторое время смотрела на него, стараясь запомнить всего его до последней детали. Как помнила его вкус, его тепло, его запах. Она не решалась думать о будущем, ведь никто не знал, чем закончится война.

– Грейнджер, ты пялишься, – сказал Драко. Гермиона набралась смелости и посмотрела ему в глаза, но он отвел взгляд. – Ну?

Какой контраст между тихим летним утром, золотистым отблеском зари, беспечной трелью птиц и тем, что творилось в ее душе. Гермиона подняла палочку. На мгновение все ее чувства застыли. Драко наклонился и коснулся ее губ.

Этого было достаточно и невыносимо мало для расставания.

– Обливиэйт!

И хлопок трансгрессии.

Комментарий к Глава 15

ОМГ, я редактировала эту главу сотню раз и всегда добираясь до конца, плакала. Даже зная, что все будет хорошо.

Теперь можно спокойно перечитать первую главу и тогда повесть будет закончена.

Благодарю всех, кто ждал новые главы, всех, кто читает, ставит лайки, забирает в избранное, пишет комментарии и рассказывает о работе друзьям. Я безумно рада, что провела это время с вами!

Спасибо моей бете yannetta .

PS работа завершена, но на следующей неделе будет бонусная глава, в которой можно будет посмотреть на некоторые события глазами Драко.

Буду очень рада вашим комментариям!

========== Глава 16 ==========

Бонусная глава Драко

Драко разбудили чары. Что-то происходило на кухне. Он переоделся в рубашку и брюки, понимая, что следует идти подготовленным. Взял палочку и трансгрессировал. Остатки сна быстро испарялись. Характерный запах зелья наполнял кухню, хотя на столе не было никаких следов работы. Грейнджер хорошо подготовилась.

– Пахнет, как у Снейпа в кабинете, – сказал он.

Грейнджер повернулась и скользнула по нему взглядом. Драко видел ее два раза на этой неделе. Однажды случайно в коридоре. Она сделала вид, что не заметила его. Потом он пришел к ней на кухню. Гермиона его ненавидела, но изображала из себя хорошую девочку и даже не стала спорить, когда он сказал приготовить ему чай. Драко ни разу не послал за ней. Его выматывала вся эта ситуация. В тот день, когда его с Крэббом и Гойлом вызвал Волдеморт, Гермиона взбесилась из-за какой-то его фразы. Он не помнил, из-за какой именно, – в тот момент он был слишком погружен в неприятные мысли о собрании. Но когда она уходила, Драко заметил в ее руке дурман. Это сказало ему больше, чем ее «да пошел ты».

– Что ты тут делаешь? – спросил он, когда Гермиона села за стол.

– Пью чай, – ответила она, не отрывая взгляда от чашки. Интересно, почему Шляпа отправила ее на Гриффиндор? Грейнджер только что сварила зелье, с помощью которого собиралась от него отделаться, а теперь притворялась, что пила чай.

– Неужели? – усмехнулся Драко, подходя к ней.

Он положил руку на спинку стула, на котором она сидела. Мгновение он колебался, а потом дотронулся до ее плеча. Ее кожа покрылась мурашками, но она все так же делала вид, что его тут нет.

– Я чувствую только твой парфюм, – ответила Гермиона, все еще не смотря на него. Ее голос прозвучал так хрипло и тягуче, что ему захотелось трансгрессировать ее в спальню.

Драко знал, что его рубашка пахла одеколоном, как знал, что надушился в час ночи только для нее. Он чувствовал под пальцами ее кожу и видел, как менялось ее лицо от его прикосновения.

Ему не хватало Гермионы. Всех этих эмоций, которые она ему давала, ее взглядов, ее тела, наконец.

– Почему ты вернулась работать на кухне?

Она отодвинулась от спинки стула. От его прикосновения.

– Лучше мыть посуду, чем быть твоей любовницей.

В груди вспыхнуло гадкое чувство. Оно моментально заполнило все тело: привычный гнев и одновременно жестокое разочарование, не только в ней, – в себе. Он ведь знал, что именно так и случится. Знал с самого начала, кто она, кто ее друзья и что ей от него нужно. Надо было держать ее на расстоянии, как на той поляне, но он не смог.

– Гордая гриффиндорка, – сказал Драко равнодушным тоном, хотя внутри все кипело.

Пора было заканчивать с этим. Он слишком долго себя обманывал.

– Не надо, – сказала она вдруг, глядя на него испуганным взглядом, – не надо, Драко.

Она дотронулась до его лба, но он отвел ее руку. Грейнджер должна уйти, раз ей все это так неприятно. Она просто должна в этот раз уйти.

– Драко…

– Не здесь.

Драко держал ее запястье и трансгрессировал их в свою гостиную. Внутри разливалась горечь. Лучше бы это была злость! Со злостью он хотя бы умел справляться.

Он не очень хорошо понимал, зачем положил Грейнджер на диван, но почти немедленно она обняла его и уткнулась носом ему в шею. И это все решило.

– Тебе это нравится, Грейнджер? – спросил он.

Ее ладонь теперь была на его груди, а ее теплое дыхание касалось шеи. Он убрал ее руку, когда она попыталась расстегнуть его рубашку.

– Нравится, – подтвердил он, продолжая ласкать ее.

Драко оттянул лиф платья – и увидел знакомый блеск зачарованного пузырька.

– Я тебя нашел, – сказал он. И видя, как напряжена Грейнджер, провел языком по ее соску.

– Драко, прошу, – попросила она мягким с придыханием голосом, от которого все внутри него плавилось.

Чертова лицемерка.

Драко улыбнулся ей.

Ее кожа потрясающе пахла и его влекло к ней. Он втянул в рот ее затвердевший сосок. К черту зелье, к черту все! Он не Поттер. Он не святой. Он просто хотел еще немного побыть с женщиной, которая ему нужна. Драко стал целовать ее грудь. Гермиона прижалась к нему.

Она смотрела на него с такой нежностью, что Драко почувствовал невыносимую боль, зная, что скоро она уйдет.

– Знаешь, Грейнджер, я бы выпил, – остановился он, – налей огневиски.

Драко закрыл глаза, испытывая ядовитую смесь нежности и отчаяния, бессилия и злости. Он давал ей возможность сделать то, что она намеревалась. Но, блять, он не хотел ее терять.

– Что ты там возишься?

– Готово, – ответила она слишком весело.

Драко взял из ее рук бокал. Покрутил в руке. Что ему оставалось делать теперь? Разве не он сам хотел вернуть ее Поттеру? Разве не сам помогал ей все это время? Он сам решил выпить эту дрянь, чтобы у нее была возможность сбежать. Идея не самая плохая. Утром его найдут без сознания эльфы. Ему достанется все равно, ведь его давно предупреждали о ее вероломстве.

– Грейнджер, у меня такое чувство, что ты что-то задумала, – сказал он безжалостно. И посмотрел ей в глаза.

– Это так, – ответила она мягко.

– И что же ты задумала, ведьма?

Она забрала у него стакан из рук и он позволил ей это.

– Спать с тобой пьяным тоже самое, что спать с тобой под Империусом, Малфой.

Драко усмехнулся шутке. Но когда она вернулась, он уже принял решение. Он останется с ней. Они в очередной раз оттянут то, что должны сделать. А потом он ее отпустит.

Драко развернул Гермиону к себе спиной, лицом к зеркалу. Он не хотел видеть этот взгляд, которым она смотрела на него. Взгляд, от которого по коже бежали мурашки, от которого он становился бессильным перед ней. Он не хотел видеть эту нежность, не хотел видеть то, что читал на ее лице.

Как там говорил Снейп? Анестезия. Временное отсутствие боли. Правда и ложь. Драко усмехнулся. Когда он проснется и увидит правду, что Гермионы нет, и вспомнит, что все это время она лгала ему и использовала его, гнев и боль вернутся. Знать, что она спит с ним только ради побега, было невыносимо. Надо было выпить это дерьмо с самого начала.

Но иногда Грейнджер вела себя так, что Драко полностью забывал, что с ее стороны это была игра. Так было и в этот раз. Вместо того, чтобы выпить зелье, он поддался ей.

Он ей поддался.

Гермиона пыталась повернуться к нему, поцеловала его. Драко вернул поцелуй нежнее, чем хотел ей дать.

Все мысли вылетели из головы. Как же с ней было хорошо. Как хорошо.