Текст книги "Маленькие детки - маленькие бедки (СИ)"
Автор книги: Akane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Эмили Лавахиз бросила трубку, даже не попрощавшись. Только что она услышала то, что давно знала, но чему боялась получить подтверждение.
Натали и Алисе действительно было далеко до звания гениев. У них даже таланта как такового не было. Карандаш в их руках был послушен, краски гладко ложились на холст, но этого было недостаточно. В их работах не было изюминки. Мало того, что картину Натали от картины Алисы с трудом могла отличить даже она, мать – эта проблема легко решалась тем, что сёстры всегда выступали в тандеме, – но их работы также едва ли можно было бы отличить от выпускной работы среднестатистического ученика художественной школы. Иными словами, Натали и Алиса умели рисовать, но делали это без души. И Эмили Лавахиз знала одного человека, рука которого хоть и держала карандаш чуть менее уверенно, но результат всегда был потрясающим. Ирэн Смит.
Именно из-за этого Эмили Лавахиз когда-то взяла эту девочку под крыло, и из-за этого же отказалась помогать. Все думали, что причиной послужил конфликт между семьями, но это было не так. Он стал лишь удобным поводом для того, что Эмили Лавахиз и так давно задумала. Около работ Ирэн останавливалось больше людей, они вызывали больше эмоций. Эмили Лавахиз видела в Ирэн лишь сильного конкурента, угрозу своим дочерям.
Однако в Эмили Лавахиз ещё было живо сочувствие к Ирэн. Поэтому она пошла на её выставку, поэтому пыталась ей помочь. Но потом уговоры Натали, её жестокие слова, убили в ней и это чувство. Мать поддалась на уговоры дочерей, и теперь из-за этого страдают все.
Слишком много ошибок совершила Эмили Лавахиз. Не нужно было так яро продвигать дочерей. Единственный верный выход здесь – не запрещать, но и не содействовать. Тогда у Натали и Алисы либо появился бы стимул развиваться, либо они нашли бы себе солее подходящие занятия. А вот от истинного таланта – от Ирэн, – не стоило отказываться. Несмотря ни на что.
Но эти ошибки уже не исправить. Остаётся только смириться и как-то жить дальше.
========== Дурная наследственность ==========
Алекс Миллер и Скарлет сидели в приёмном покое больницы и ждали, когда доктор сможет их принять. Скарлет уже успела сообщить Жаку, где находится, и он обещал приехать в ближайшее время. С одной стороны, Скарлет была рада поддержке Жака, но с другой – боялась его встречи с отцом. Но она успокаивала себя тем, что рано или поздно это всё равно случится, незачем оттягивать неизбежное.
Наконец, Скарлет вошла в кабинет. Первое, что бросилось ей в глаза – странного вида кресло. Интуитивно Скарлет поняла, что это кресло – гинекологическое. В горле её встал ком. Оставалось всё меньше и меньше возможностей выгородить Жака, избежать его ссоры с отцом. Потом Скарлет заметила, что доктор – мужчина. Неужели её придётся лежать в этом кресле в крайне непристойной позе перед чужим мужчиной?! Но потом Скарлет заметила в лице мужчины нечто знакомое. Ну конечно! Это – тот самый врач, который лечил её маму! Несмотря на то, что маму не удалось спасти, Скарлет была уверена, что этому человеку можно доверить своё здоровье. Смерть мамы – не его вина. Просто она слишком долго пускала болезнь на самотёк, слишком поздно обратилась к врачу. Никакой, даже самый лучший доктор, не смог бы сохранить её жизнь – только продлить. Но, в случае Киры Миллер, продлить жизнь означало продлить и мучения.
Поняв, что лучшего доктора ей предложить не смогут, Скарлет начала раздеваться, попутно пытаясь побороть стеснение. Она успокаивала себя тем, что врач – существо бесполое, а уж этот доктор совершенно точно не станет воспринимать её как женщину – только как пациента. И, в конце концов, здоровье важнее какого-то глупого смущения!
Осмотр проходил в молчании. Наконец, доктор закончил.
– Что со мной? – спросила Скарлет.
– Одевайся. Как будешь готова, я приглашу твоего отца и тогда уже расскажу всё вам обоим. К тому же, признаюсь, у меня есть к нему пара вопросов.
Сердце Скарлет пропустило удар. Неужели сбылись её худшие опасения?
А когда она увидела, что в кабинет за отцом заходит Жак, то её сердце и вовсе чуть не остановилось. Всё шло так, что хуже и быть не может!
– А вы кто такой, молодой человек? – обратился доктор к Жаку.
– Это – молодой человек моей дочери, – ответил за Жака Алекс Миллер и ободряюще улыбнулся ему. – Я считаю, что он имеет право знать, что происходит с его девушкой.
Скарлет видела, что пока её отец и Жак в замечательных отношениях, и ей было больно от того, что совсем скоро от этого дружелюбия не останется и следа.
– Ваше право, – пожал доктор плечами. – Но боюсь, что молодому человеку придётся услышать то, что вы не хотели бы, чтобы он слышал. Мистер Миллер, вы помните, что я сказал вам в тот день, когда скончалась ваша супруга?
Алекс Миллер мгновенно помрачнел и тихо произнёс:
– Боюсь, что нет. Я в тот день был несколько не в себе. Да и слов было много произнесено…
– Даже если не помните, любому разумному человеку это должно быть понятно без наставлений. Я говорил вам, что ваша дочь в зоне риска, что её необходимо каждые полгода приводить к врачу на плановый осмотр. Почему вы этого не делали?
– Ну… Скажем так, я не считал это необходимым. Сначала она была слишком маленькой, и я не видел смысла водить её по гинекологам. А потом она вдруг резко повзрослела, и я решил, что незачем смущать девчонку, выставлять себя старым занудным дураком. Я посчитал, что она сама сможет позаботиться о своём здоровье, тем более в столь интимной сфере.
– Хорошо, – доктор глубоко вздохнул. – Предположим, что маленьких девочек действительно не часто водят к гинекологу на плановый осмотр. Но так же в широких массах бытует негласное правило – после того, как девочка начала жить половой жизнью, её надо обязательно показать врачу. Почему вы и этого не сделали? Или вы не знали, что ваша девочка – уже не девочка?
Скарлет крепко зажмурилась. Больше всего ей хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, чтобы не видеть и не слышать того, что сейчас произойдёт.
Но, к её удивлению, Алекс Миллер ответил спокойно:
– Наверняка не знал, но догадывался. И что? Она уже взрослая. Кто я такой, чтобы указывать ей, как распоряжаться своей жизнью, своим телом? Тем более, что я очень доволен её выбором. Жак – хороший парень. Я считал, что если она решилась на этот шаг, то и за своим здоровьем сможет проследить самостоятельно.
Скарлет выдохнула. И как ей пришло в голову, что отец может разозлиться? Ей даже стало стыдно за то, что она так плохо о нём думала.
Доктор, тем временем, тяжело вздохнул:
– Я говорю не о том, чтобы как-то вмешиваться в её жизнь и что-то запрещать. Я говорю о том, что ей необходимо было объяснить, что за здоровьем нужно следить, объяснить все риски. Если бы вы пришли немного позже, то Скарлет могла бы повторить судьбу своей матери.
Всех в кабинете сковал страх. Первой, кто решился заговорить, была Скарлет:
– У меня что… Рак?
– Похоже на то. Но, повторюсь, вы вовремя пришли. Смерть тебе не грозит. Хотя, если бы вы пришли ещё раньше, то можно было бы обойтись без операции, сейчас же она необходима.
– Точно всё будет хорошо? – обеспокоенно спросил Алекс Миллер. – Ещё одной потери я не переживу.
– Повторяю – жить она будет. И инвалидность ей не грозит. Конечно, такие заболевания не проходят бесследно…
– Я смогу иметь детей? – перебила Скарлет. Она интуитивно понимала, к чему клонит доктор.
– Вот об этом я и толкую. Конечно, я и мои коллеги сделаем всё возможное, но обещать я ничего не могу.
Скарлет посмотрела на Жака. Он попытался улыбнуться, приободрить её, но в глубине его глаз плескалась грусть.
– А теперь, – продолжал доктор. – Скарлет нужно проводить до палаты. Ей сейчас нельзя таскать тяжести, и я рекомендовал бы, чтобы её проводил молодой человек. Их следует оставить наедине – я думаю, им есть, о чём поговорить.
Все согласились с данным решением. Скарлет тепло попрощалась с отцом, пообещала звонить ему и сообщать обо всём, тем временем доктор объяснял Жаку, как пройти в палату. Но вот Жак взял сумки Скарлет и они пошли по пустынным коридорам по направлению к палате.
– Ну, как тебе новость? – спросила Скарлет.
– Хорошего мало.
– Слушай, мы оба понимаем, что вряд ли всё пройдёт гладко, хоть доктор и обещал сделать всё возможное. У тебя есть мечта, и, боюсь, я не смогу помочь тебе в её осуществлении. Ты можешь уйти, можешь разорвать эти отношения. Я пойму, правда.
– Я так не поступлю.
– Обдумай всё хорошенько…
– Я уже всё обдумал! – Жак закричал, поддавшись эмоциям, но тут же взял себя в руки, вспомнив, где находится. – Во-первых – ничего ещё неизвестно. А во-вторых, даже если бы мне сейчас сказали, что ты совершенно точно не сможешь иметь детей, я бы тебя не бросил. Ты для меня важнее любой мечты.
Скарлет посмотрела Жаку в глаза и чуть не расплакалась. Именно этих слов ей так не хватало.
– Я люблю тебя, Скарлет.
– Я тебя тоже люблю, Жак.
Возлюбленные попрощались и разошлись – Жак направился к выходу, а Скарлет – в палату. Теперь она совсем не боялась операции, даже наоборот – ждала её. После операции не будет боли, не будет страха. Да, останется шрам, какое-то время он будет болеть, но это лучше, чем растить внутри себя злокачественную опухоль. К тому же, теперь Скарлет была уверена, что Жак ни за что её не бросит. И – что самое главное, – после операции не будет этой пугающей неизвестности. Лучше сразу знать о худшем, чем тщетно надеяться на лучшее.
Тогда Скарлет думала, что действительно готова к худшему исходу…
========== Побег ==========
Мэри сидела в своей комнате и уныло смотрела перед собой.
Очередная глупая ссора с матерью. Мэри сорвалась. Она наговорила много лишнего, в том числе заявила и о своих подозрениях касательно происхождения её младшего брата. Конечно же, мать не придумала ничего лучше, чем разрыдаться. Её надрывный плач услышал отец, пришёл, попытался разобраться в ситуации, и… Стал защищать жену. Это больше всего и взбесило Мэри. Почему он не замечает очевидного, почему защищает эту отвратительную женщину?!
Мэри всегда знала, что матери плевать на неё. И, если честно, её это никогда не волновало, хотя бы потому, что это чувство взаимно. Но отец… Почему он её защищает? Он же сам прекрасно знает, что всё, сказанное Мэри, – правда!
Мэри было ясно одно – она никому не нужна в этом доме. Да что там в доме – в целом мире! Родители бесят, Ларри от неё был нужен только секс, все подруги будто испарились…
Вдруг в голову Мэри пришла мысль. Всё-таки есть в этом мире человек, которому она небезразлична! Правда, в свете последних событий, он мог здорово на неё обидеться, но это ничего – Мэри попросит прощения. Она даже усмехнулась своим мыслям – Мэри будет просить прощения! Это ведь так унизительно! Но, в любом случае, это лучше, чем жить с ненавистной матерью, наблюдать, как она обманывает любимого отца, время от времени получать сообщения от Ларри, предлагающего встретиться для сексуальных утех – его будто бы не волновал тот факт, что Мэри его бросила! Мэри больше не хотела так жить. Она намеревалась уйти. Вот так вот – взять и сбежать из дома.
Кинув в большую сумку всё необходимое, Мэри вышла из комнаты. В гостиной родители намеренно громко обсуждали поведение Мэри – так, чтобы она слышала каждое слово. Да, быть может, она действительно позволила себе лишнего. Быть может, кто-то посчитает её поступок глупым и необдуманным. Быть может, позже она пожалеет о своём решении. Но сейчас она не может иначе, не может больше жить в нелюбимом доме с нелюбимыми людьми.
Мэри тихонько пробралась мимо гостиной и вышла из дома. Конечно, она знала, что совсем незаметно уйти не получится. Но ей это было и не нужно – в конце концов, это ещё один способ проверить, нужна ли она всё-таки родителям или нет.
Родители услышали звук захлопнувшейся двери:
– Кажется, Мэри ушла, – тихо произнесла Милена Вайсберг.
– Да, – отец отвечал спокойно.
– Может, стоит пойти за ней? – обеспокоенно спросила мать. – Время уже позднее.
– Не нужно, – усмехнулся отец. – Сама вернётся, куда денется? Мы разбаловали её, теперь самое время исправить свои ошибки. Пусть знает своё место в этом доме.
…Мэри предполагала, что между родителями состоится подобный разговор. Лишь с одной оговоркой – она думала, что волноваться будет отец, а мать запретит ему догонять дочь. Но это неважно. Итог един.
Мэри уже отошла достаточно далеко от дома, когда поняла, что совсем забыла предупредить того, к кому сейчас направлялась. А что, если он всё ещё обижен? Что, если не захочет её принять? Тогда придётся вернуться домой, а это уже никуда не годится – тогда её вообще никогда не будут воспринимать всерьёз. Если и возвращаться, то хотя бы не в этот же день.
Перед Мэри стояла дилемма. Можно позвонить, чтобы соблюсти все правила приличия. А можно прийти без предупреждения, чтобы иметь больше шансов хотя бы переночевать там – не выгонят ведь хрупкую, беззащитную девочку одну, в ночь. Звонить, конечно, нужно было из дома, чтобы избежать различных неловких ситуаций. Плохо, что Мэри не подумала об этом раньше. Если же она придёт без приглашения, то всё же есть шанс, что её не пустят на порог. Минимальный, но есть.
Мэри отбросила все сомнения и продолжила свой путь. Лучше использовать все возможности, чем сдаться на середине пути. Лучше прийти незваным гостем и попытаться надавить на жалость. И, если даже после такого грандиозного спектакля её не пустят, значит, слишком хорошо она думала об этом человеке, значит, опять ошиблась. Тогда, конечно, придётся признать своё поражение и вернуться домой. Но, по крайней мере, тогда Мэри будет знать, что действительно сделала всё возможное.
Мэри приблизилась к улице, состоящей из совершенно одинаковых домиков. Конечно, всем было далеко до тех хором, в которых привыкла жить Мэри, но, во-первых, это всё равно лучше, чем ночевать на улице. Да и там, куда она шла, ей точно будет спокойнее, чем в родительском доме. Вспомнить бы только номер или хотя бы примерное расположение нужного дома…
Мэри долго блуждала около идентичных построек, успела окончательно запутаться, заблудиться. Отчаявшись, она подошла к первому попавшемуся дому. Она надеялась, что ей хотя бы откроют – время уже позднее, хозяева могут спать. Она надеялась, что над ней сжалятся и пустят переждать ночь. А вот в то, что это действительно нужный дом, она почти не верила.
Дверь довольно быстро открыли. К удивлению Мэри, на пороге стоял именно тот, кто был ей так нужен.
– Привет, Франц, – застенчиво улыбнулась Мэри, потупив взгляд. – Прости, что так поздно, да ещё и без предупреждения. Я могу всё объяснить. Пустишь?
========== Операция ==========
Скарлет не боялась операции. Она её ждала. Считала, что операция решит намного больше проблем, чем принесёт.
Это продолжалось ровно до того дня, на который была назначена операция.
В этот день Скарлет вдруг осознала, что её ждёт. Её разденут, положат на операционный стол, накачают чем-то, от чего она не почувствует даже как ей разрезают живот. Потом она будет долго отходить от наркоза. Нельзя сказать точно, насколько ей будет плохо, но плохо будет, и это – факт. А какие боли она будет испытывать, когда отойдёт от наркоза! Как долго будет восстанавливаться! Как шрам изуродует её тело!
Скарлет понимала, что операции не избежать, понимала, что это необходимо, что иначе она будет мучатся до самой смерти, как мама когда-то. Но всё же предстоящее её пугало.
Ожидая часа операции, Скарлет рыдала, что удивляло весь медперсонал – ещё прошлым вечером эта девушка ничего не боялась, а теперь!
Когда Скарлет лежала на операционном столе, её руки настолько сильно дрожали, что ей с трудом ввели наркоз – просто не могли попасть в вену. Но когда-это всё-таки удалось сделать, Скарлет довольно быстро успокоилась, ослабела, а потом и вовсе забылась сном, в котором не было сновидений…
Очнулась Скарлет в какой-то незнакомой комнате – точно не в своей палате. К её рукам тянулось множество трубок, низ живота ныл. В голове стоял какой-то странный гул. Скарлет с трудом припоминала, где она и что с ней случилось. Несмотря на то, что она спала, она не чувствовала себя отдохнувшей, напротив – измученной, разбитой.
Скарлет попробовала перевернуться на бок – лежать на спине было неудобно и непривычно, – но не смогла. Будто бы тысячи сильных рук держали её, не давая принять удобное положение.
Судя по темноте в комнате, была глубокая ночь. Скарлет поняла, что доктор зайдёт к ней не скоро, а о результатах операции она больше ни у кого не сможет узнать. Чтобы хоть как-то скоротать время, Скарлет решила попробовать заснуть.
Сон был беспокойным – Скарлет просыпалась от каждого шороха. А когда сквозь окно стали пробираться первые лучи солнца, она и вовсе больше не смогла сомкнуть глаз, хотя всё ещё чувствовала себя уставшей.
Но вот утро окончательно вступило в свои права. Скарлет слышала, как в коридоре начали раздаваться шаги, с каждым мгновением шумов становилось всё больше и больше. Совсем скоро придут и к ней, уже совсем скоро…
В палату кто-то зашёл. Скарлет присмотрелась и увидела, что это доктор. Вместе с ним были и другие люди в белых халатах – их всех Скарлет видела в операционной перед тем, как уснуть.
– Ну как, ты уже отошла? Нормально себя чувствуешь?
– Как всё прошло? – произнесла Скарлет непривычно хриплым и слабым голосом. Она понимала, что игнорировать вопросы доктора как минимум неприлично, но не могла ничего с собой поделать. Было кое-что, что интересовало её намного больше собственного самочувствия. – Я смогу иметь детей?
Доктор и вся его свита стыдливо опустили глаза. Он знал, что рано или поздно этот вопрос будет задан – самой ли Скарлет, её отцом или молодым человеком – не важно, но его обязательно об этом спросят. Но, очевидно, он не ожидал, что это случится так скоро:
– Скарлет, мы сделали всё, что могли…
Дальнейшего разговора Скарлет не помнила – очнулась она уже в своей палате. Она так никогда и не смогла понять, что это было – действие наркоза или же потеря сознания из-за пережитого шока…
========== Обман ==========
Прошло уже два месяца с тех пор, как Тайра предприняла попытку приворожить Джорджа, а их отношения так и не сдвинулись с мёртвой точки. Они всё так же сидели по вечерам в гостиной и разговаривали о прочитанных книгах – эти беседы не могли не радовать Тайру. Но это чувство счастья сходило на «нет», когда по выходным Джордж уезжал к Белле. И, похоже, их отношения не шли к расставанию, напротив – становились крепче.
Тайра чувствовала, что что-то тут нечисто. Может, она что-то сделала не так? А может, Сьюзан и вовсе её обманула? В любом случае, со Сьюзан следовало связаться, поговорить, узнать, почему так происходит.
К счастью, Сьюзан оставила Тайре свой номер – она хотела знать все подробности того, как будут строиться отношения Тайры и Джорджа, и просила позвонить ей, когда дело начнёт сдвигаться с мёртвой точки.
До этого момента Тайра не звонила Сьюзан – не было повода. По-правде говоря, его и сейчас не было, но Тайра чувствовала потребность разобраться в произошедшем.
Сьюзан довольно быстро ответила на звонок и радостно прощебетала:
– Привет, Тайра! Долго же ты мне не звонила! Наверное, во всю наслаждалась любовью Джорджа?
– В том-то и дело, что нет, – грустно вздохнула Тайра. – Уже столько времени прошло, а сдвигов никаких!
– Как это?! – удивилась Сьюзан. – А ты говорила ему о своих чувствах? Ну, может, хотя бы намекала?
– Ещё чего! – возмутилась Тайра. – Я же леди, а леди так не делают. Джордж – мужчина, вот пусть он и делает первый шаг!
– Что плохого в тонких намёках?
– А кто сказал, что я совсем не намекаю? Я с ним дружелюбна, всегда стараюсь хорошо выглядеть. Разве этого недостаточно?
– И это всё?! А как-нибудь будто случайно коснуться, например?
– Нет, это уж слишком. Я не отталкиваю его от себя, и этого достаточно.
– А всех других людей ты от себя отталкиваешь?
– Ну, не всех, конечно… Скажем так, если парень ну совсем меня не привлекает, я сразу же даю ему это понять, чётко и ясно.
– Насколько я знаю, до твоего выпускного вы долго не виделись. Джордж не знает, какой ты стала, не знает твоих предпочтений. Так откуда ему знать, что уже даже просто дружеское общение ты считаешь флиртом?
– Мне без разницы. Мог бы и догадаться. Он же мужчина!
Сьюзан несколько опешила, от чего на мгновение потеряла над собой контроль. Именно в это мгновение она и произнесла то, чего Тайра не должна была услышать:
– Значит, с тобой это не сработало…
Когда Сьюзан поняла, что сболтнула лишнего, Тайра уже ухватилась за эти слова и принялась по ниточке вытягивать из Сьюзан информацию:
– Приворот не сработал? Ты, вообще-то, говорила, что это исключено. Но даже если не сработал, то почему именно со мной? Я что, какая-то особенная?
Тайра всё продолжала одолевать Сьюзан вопросами, пока та не поняла, что её буквально загнали в угол и теперь придётся во всём признаться:
– Тайра, послушай меня. Я – не ведьма и не экстрасенс. Я – психолог по образованию. Когда мы сидели за столом, я увидела, что ты явно влюблена в Джорджа. В то же время Белла произвела на меня негативное впечатление. Ты же мне понравилась. Я просто хотела помочь вам обоим. Тебе – быть с любимым человеком, ему – понять, что совсем рядом с ним находится действительно достойная девушка.
Тайра растерялась. Она злилась и не понимала, почему всё это происходит именно с ней.
– У тебя очень странные способы помочь, – наконец произнесла она. – Почему нельзя было сразу сказать правду, посоветовать что-нибудь?
– Ты бы всё равно не послушала никаких советов. Есть такой тип людей, которые больше доверяют ведьмам, шаманам и прочим мошенникам, чем психологам. Ты как раз относишься к этому типу. К тому же, я думала, что мысль о том, что ты приворожила Джорджа, сделает тебя уверенней в себе, смелее. Но этого не произошло.
Тайра с горечью понимала, что отчасти Сьюзан права – она действительно не слушала бы советов и делала бы всё по-своему. Но какие советы могут быть, когда речь идёт о любви? Не существует единого рецепта, каждый действует так, как считает нужным!
Тайра ещё никогда в жизни не испытывала такой злости. Не зная, что ответить Сьюзан, она выпалила первое, что пришло ей в голову:
– Я расскажу всё Жану!
Тайра сама удивилась сорвавшимся с её губ словам. Неужели детская привычка искать защиты у брата всё ещё не забыта? Но, к удивлению Тайры, это произвело на Сьюзан эффект:
– Не смей! Он не простит мне, что я так подшутила над его любимой сестрой!
Тайра решила воспользоваться испугом Сьюзан:
– Расскажу, и ты меня не остановишь!
– Что, у самой в личной жизни ничего не выходит, так ты и мою решила разрушить?! – голос Сьюзан был невероятно злобным, что никак не вязалось с тем нежным образом, который в ней увидела Тайра в день первой встречи. – Ну что же, действуй. Только выслушай кое-что. Помнишь, я рассказывала тебе о бывшей девушке Жана? Так вот, в его жизни действительно были такие отношения, я ничего не придумала. И знаешь, как я вытащила его? Я призналась ему в любви. Конечно, сначала он ответил мне отказом, но я не сдавалась. Я всегда была рядом, поддерживала, заботилась, и в один прекрасный момент Жан понял, что со мной ему объективно лучше. Сначала мы встречались тайно – Жан боялся, что его девушка что-то с собой сделает, если он её бросит. Но я убедила его, что все эти угрозы – не более, чем дешёвая манипуляция. И теперь мы вместе, а та девушка, хоть и психовала в начале, но очень скоро нашла себе другого дурачка, который по сей день ведётся на её угрозы. Я была смела и упорна, и именно поэтому сейчас я счастлива. А ты… Впрочем, неважно. Возможно, мои слова что-нибудь изменят. Всё в твоих руках.
Сьюзан бросила трубку, оставив Тайру в тяжёлых раздумьях.
В глубине души Тайра понимала, что в словах Сьюзан есть рациональное зерно. Но её злость заглушила голос разума.
Да, у Сьюзан с Жаном всё сложилось хорошо. Но каковы шансы, что у Тайры с Джорджем всё будет так же? Вариантов великое множество, и один хуже предыдущего – Джордж может рассказать о признании Тайры Белле или родителям – и неизвестно ещё, что хуже, – из-за излишней настойчивости он может свести любое общение к минимуму. И, что самое худшее – он может воспользоваться её чувствами, манипулировать ей, а потом бросить, наигравшись.
Да и вообще – бегать за парнем слишком унизительно для леди!
Тайра решила, что во что бы то ни стало будет с Джорджем, но будет действовать не так, как насоветовала ей Сьюзан, а так, как сама считает нужным. Она должна доказать Сьюзан, что её сценарий – не единственный возможный. В конце концов, Джордж – не дурак, когда-нибудь он поймёт, что Белла – ничем не примечательная пустышка, а Тайра – настоящая леди и приятный собеседник. Конечно же, он сможет сделать правильный выбор. Просто ему для этого нужно время, просто Тайре нужно немного подождать…
========== Семейные разногласия ==========
В доме семьи Нильсон скандалы случались не часто, но уж если случались, то их слышала вся округа. Так было и в этот раз.
Жак, уже в уличной обуви, топтался у порога и выслушивал крики матери:
– Ты никуда не поедешь! Сейчас же позвони ей и скажи, что между вами всё кончено!
– Мам, ты представляешь, как ей сейчас плохо?! Я не могу даже подумать о том, чтобы бросить её в такой ситуации! Я вообще никогда не хочу её бросать!
– Жак, Скарлет не может иметь детей! Ты хоть понимаешь, что это значит?!
– Я прекрасно всё понимаю, и я готов это принять. А вот ты, кажется, не понимаешь, как Скарлет сейчас тяжело, раз уговариваешь сделать ей ещё больнее. И вообще – мне казалось, что для тебя в моей будущей жене важно лишь наследство – о состоянии здоровья девушки ты ни разу со мной не говорила.
– Да, не говорила, но я не думала, что такое вообще может произойти! Конечно, для меня важно, чтобы твоя пассия, получив статус законной супруги, не пустила нас по миру, но ещё важнее, чтобы у тебя был наследник! Ты должен думать о своём будущем, а не о том, что сделаешь кому-то там больно. Твоё решение сохранить отношения со Скарлет – глупое и необдуманное. Если ты как следует взвесишь все «за» и «против», то тоже это поймёшь.
– Я уже всё обдумал, всё взвесил и всё для себя решил. Я люблю Скарлет и не брошу её.
Жак вышел из дома, громко хлопнув дверью. Марина Нильсон тяжело вздохнула и направилась в столовую, где всё это время сидел Саймон Нильсон, который предпочёл не вмешиваться в эту ссору, а лишь наблюдать.
– Саймон, почему ты не вышел и не сказал нашему сыну, что он не прав? Тебя бы он послушал.
– Во-первых, не послушал бы, а во-вторых – я считаю, что он прав. Он – взрослый мальчик и он принял решение. Пойми, Марина, он не будет вечно сидеть под твоим крылом, рано или поздно ему придётся уйти.
– Пусть уходит, но к здоровой девушке!
– Сначала – к богатой, теперь – к здоровой… Не слишком ли многого ты хочешь, Марина? И вообще, вспомни нас. Мы мечтали, что у нас будет много детей, трое, как минимум. Ты же подарила мне лишь одного, да и то спустя много лет тщетных попыток. Знаешь, сколько раз я терял надежду? Но у меня даже в мыслях не было тебя бросить. А по-твоему выходит, что именно так я и должен был поступить.
– Не сравнивай, – возразила Марина Нильсон. – Мне не ставили диагноза, у Скарлет же всё однозначно. Строить с ней семью – бесперспективно.
– Знаешь, сколько раз я думал, что всё бесполезно? И, вместо того, чтобы поступить так, как ты теперь предлагаешь Жаку, я обвесил весь дом какими-то дурацкими рыбами, лишь потому, что ты в них верила! Жак поступает, как настоящий мужчина, ты же пытаешься сделать из него маменькиного сынка. Если они будут чувствовать потребность в потомстве, то всегда могут усыновить ребёнка. Я им в этом помогу, отец Скарлет, думаю, тоже не будет против.
– Усыновить?! – Марина Нильсон громко хлопнула ладонью по столу. – Ты хоть понимаешь, что говоришь?! В детских домах, как правило, оказываются дети алкоголиков, наркоманов, уголовников… Ты хоть понимаешь, какая там генетика?!
– Хорошее воспитание и любовь из самого трудного ребёнка сделают человека. И вообще, мне всё равно, чем они будут заполнять эту пустоту и будут ли вообще. Пусть хоть дюжину кошек заведут – если им от этого станет легче на душе, то я не буду против.
– Говори, что хочешь, но я никогда не приму эту девушку.
– Ты не права, Марина. Дело не в Скарлет, а в том, что наш сын выбрал эту девочку. Я был против того, что ты выгоняла прошлых девушек Жака, но теперь я понимаю, что, возможно, это и к лучшему, ведь благодаря тому наш сын встретил настоящую любовь. Пойми, его чувства к Скарлет серьёзны, это видно невооружённым взглядом. И то, что он не хочет расставаться с ней даже в такой ситуации, лишь лишний раз подтверждает это. Ты обязана принять Скарлет и смириться с её состоянием хотя бы потому, что её выбрал наш сын.
Марина Нильсон недовольно взглянула на мужа, резко встала и, фыркнув, направилась прочь из столовой.
========== Зависть ==========
Прошло три дня с того момента, как Скарлет перевели из реанимации в палату. Она уже могла ходить – пусть медленно, пусть согнувшись, но могла. Однако это действие приносило ей невыносимую боль, поэтому Скарлет старалась лишний раз не двигаться, хоть это и вызывало недовольство врачей. Всё-таки движение – жизнь, скорейший путь к выздоровлению и возвращению к полноценной жизни.
Но никакая физическая боль не могла сравниться с тем, что творилось в душе Скарлет. Она просто не видела смысла вставать с кровати, ходить, делать хоть какие-то шаги к выздоровлению. Она никогда не думала, что невозможность завести потомство может вогнать её в такую глубокую депрессию. Однако же, это случилось. Единственное, что ещё могло поднять настроение Скарлет, что могло заставить её улыбаться – немногочисленные посетители, а именно – папа и Жак.
Но сегодня – совершенно особенный день. Скарлет должны были навестить её подруги. Она ещё не знала, кто именно приедет, но видеть хотела всех, кроме, конечно, Мэри – никакая болезнь не в силах заставить её забыть старые обиды. Скарлет так давно не видела Ирэн, Тайру, Натали и Алису, она так по ним соскучилась! Конечно, по такому поводу она готова была встать с кровати и пойти куда угодно.
Вот в палату вошли Ирэн и Тайра. Скарлет приподнялась, села и, превозмогая физическую боль, улыбнулась:
– Привет, девчонки! А где остальные?
– Привет! Натали и Алиса отчего-то не выходят на связь. В любом случае, они бы, скорее всего, не пришли – наверняка всё ещё обижаются на тебя за то, что произошло тогда, у меня в гостях, – ответила Тайра.
