Текст книги "Маленькие детки - маленькие бедки (СИ)"
Автор книги: Akane
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Куда же дольше? – искренне удивилась Скарлет. Эти моменты, полные любви и нежности, показались ей вечностью.
Жак облегчённо вздохнул, улыбнулся и лёг на спину рядом со Скарлет, приобняв её за плечи:
– Ну уж такую-то девушку я просто обязан познакомить с родителями, особенно теперь!
В другое время Скарлет обрадовалась бы этим словам, но сейчас она их даже не услышала – была слишком глубоко в своих мыслях. Она только что поняла, что у неё был секс. Настоящий секс, после которого иногда рождаются дети. Особенно часто такое случается тогда, когда незадачливые родители пренебрегают средствами контрацепции, прямо как они с Жаком только что. В будущем Скарлет очень хотела иметь детей, но только в будущем. Сейчас это было бы совсем не к месту.
– Жак, а я теперь не забеременею? – решилась спросить Скарлет о том, что занимало сейчас её мысли.
– Не должна, – пожал плечами Жак. – Я ведь не внутрь кончил.
– Я слышала, что это ненадёжно…
– Где слышала? В рекламе презервативов? Так это для того, чтобы резиновые изделия лучше покупали. Как по мне, так они ещё более ненадёжны.
– Ну хорошо, раз так, – тихо произнесла Скарлет, хотя всё равно не была уверена в правоте Жака.
– Знаешь, Скарлет, ты напоминаешь мне одного человека, – после небольшой паузы сказал Жак.
– Кого же?
– Мою бывшую девушку. Ты, кажется, даже с ней знакома. Она работает администратором в клинике, её зовут Хельга.
Скарлет молча слушала. Она не понимала, зачем Жак рассказывает ей всё это. Предположим, Скарлет напоминает ему Хельгу – они действительно чем-то похожи внешне. Но зачем Скарлет знать об этом? Что это – неудачная попытка сказать, что Жаку всегда нравились девушки, подобные ей, Скарлет? Или это – упрёк, намёк на то, что если Скарлет что-то в себе не изменит, то тоже станет «бывшей»? В любом случае, Скарлет не нравилась эта реплика.
– Просто однажды, когда мы занимались с ней сексом, она сказала…
Дальше Скарлет ничего не слышала, ничего не видела, взор её будто застлал густой туман. Очнулась она уже дома, в своей комнате. Позже, намного позже, Жак рассказал ей, что происходило в те моменты, которые таинственным образом выпали у неё из памяти.
По словам Жака, Скарлет, как только услышала о том, что когда-то, пусть и до их знакомства, у него была интимная близость с другой, с неожиданной силой обхватила его горло руками и изменившимся, страшным голосом произнесла:
– Не смей говорить при мне о своих бывших! Не смей вообще говорить о них, даже вспоминать не смей! И никогда не сравнивай меня с ними – тебя-то я не трону – слишком сильно люблю, но всем тем красоткам, что трогали тебя, я личики-то попорчу!
Жак уже мысленно приготовился к смерти, когда хватка Скарлет ослабла. Теперь он увидел её совсем другой – трясущуюся от рыданий маленькую девочку, которая не осознала ещё, что стала женщиной. Жак долго обнимал её, успокаивая, и, лишь уверившись в том, что она сможет самостоятельно доехать домой и не наделать по пути глупостей, он проводил её до остановки и посадил в первый подходящий по маршруту автобус.
Конечно, Жака испугала эта вспышка гнева, он не знал, как себя вести, не знал, что это – психическое расстройство или своеобразная реакция на стресс. Но он точно знал, что даже после этого не бросит Скарлет. Не из страха новых вспышек гнева и последствий, нет. Он успел полюбить эту девочку и решил, что должен помочь ей справиться со всеми внутренними проблемами.
Но также он и решил, что ему действительно не стоит больше вспоминать о своих бывших девушках. Даже вскользь.
========== Отсутствие заботы ==========
Мэри умудрилась заболеть.
Она сама не знала, как так получилось. Видимо, всё-таки не стоило сразу же после ледяного душа бежать в свою комнату, где на полную мощность был включен кондиционер. Даже в такую жару.
Но что сделано, то сделано. Теперь Мэри была необычайно слаба, у неё все время болела голова, тело бил озноб, а горло раздирал мучительный кашель. Но самым плохим в этой ситуации было то, что о Мэри совсем некому было позаботиться – родители и братик уехали отдохнуть на горнолыжный курорт.
Уехали они ещё до болезни – никто не мог знать, что так получится. Тогда Мэри сама отказалась от поездки – она терпеть не могла холод, снег и зимние виды спорта. К тому же, ей просто хотелось побыть одной, пару недель не видеть безумно раздражающих мать и брата.
Но теперь Мэри нужна была компания, нужен был кто-то, кто позаботится о ней. Конечно, Мэри была в состоянии сама сходить к врачу, а после – в аптеку, в состоянии сама принимать лекарства по расписанию. Но хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто утром заварит чай с лимоном, в обед нальёт апельсинового сока, а вечером – горячего молока, чтобы кто-то сидел всю ночь рядом и поправлял одеяло. Это желание было нестерпимым.
Устав бороться с недостатком общения и заботы, Мэри решилась позвонить Ларри и попросить его приехать. Тот охотно согласился. Мэри была довольна таким его ответом – в конце концов, они ведь встречаются. Да, их отношения немного не такие, как у всех, ну и что? Без любви жить можно, а вот без заботы друг о друге – нельзя.
В дверь позвонили. Мэри пошла открывать, попутно пытаясь нагнать на себя как можно более несчастный и больной вид, чтобы Ларри точно проникся. Сейчас Мэри не хотела выглядеть хорошо, не хотела никого восхищать. Она хотела заботы, а в случае с Ларри её можно было получить только вызвав жалость.
Однако Ларри будто бы и не заметил состояния Мэри. Он просто поздоровался, разулся, и, не дожидаясь приглашения, прошёл в комнату Мэри. Её это, конечно, возмутило, но всё же она надеялась на лучшее, поэтому молча пошла за ним.
Ларри без приглашения вошёл в её комнату, потом так же, без приглашения, сел на кровать и включил по телевизору какую-то борьбу. Бокс или бои без правил – Мэри не разбиралась.
От криков болельщиков и комментатора голова стала болеть ещё сильнее, чем раньше.
– Ларри, сделай потише, пожалуйста, – попросила Мэри.
– Отстань.
Мэри поняла, что просить бесполезно. Но самое плохое было не это, а то, что Ларри совсем не хотел обращать на неё внимания – телевизор будто бы поглотил его. И зачем только она его позвала?
Но, когда Ларри всё же решил выключить телевизор и хотя бы взглянуть на Мэри, всё стало только хуже. Его руки полезли стаскивать с Мэри домашние шорты – опять же, без разрешения, как будто это нечто само собой разумеющееся.
Мэри незамедлительно отреагировала, больно ударив его по рукам.
– Эй, за что?! – обиженно вскрикнул Ларри.
– А сам как думаешь?! Я, вообще-то, болею! Плохо себя чувствую! Голова у меня болит!
– Так зачем же ты тогда меня позвала? – Ларри удивлённо поднял бровь. Похоже, он правда не понимал.
Этот вопрос заставил Мэри растеряться:
– Ну как же… Я болею… Мне нужна забота…
– Забота? – фыркнул в ответ Ларри. – Извини, но это не ко мне. А теперь, если уж здесь мне ничего не светит, то позволь мне уйти.
Мэри была неприятно удивлена таким поведением Ларри:
– И куда же ты пойдёшь? – только и смогла спросить она.
– Пока в этом мире есть девушки более сговорчивые, чем ты, мне будет, куда пойти. Пока.
И дверь за Ларри захлопнулась. Мэри было до слёз обидно – разве многого она просила? Разве требовала невозможного? Ларри не смог сделать для неё самую малость!
Это стало последней каплей для Мэри. Слишком многое она терпела, слишком многое прощала… Она была «за» жизнь без любви, смирилась с патологической ревностью, но она хотела хоть что-то получить взамен за свои лишения. Но теперь она поняла, что ничего не получит. У Ларри вообще бесполезно что-либо просить. Этот человек не способен отдавать, только забирать, требовать, рушить…
Мэри приняла решение. Это не могло так дальше продолжаться, это пора было прекратить. И теперь Мэри была готова. Она взяла телефон в руки и принялась писать сообщение, в котором высказала всё, что думала, не стесняя себя в выражениях. Мэри надеялась, что это сообщение сможет положить конец этим отношениям.
Но больше всего Мэри была разочарована другим. Она думала, что любовь – рудимент, думала, что важно другое. Но расчёт подвёл её, хотя, казалось бы, в нём не было ошибки. Во что же Мэри верить теперь?
========== Доказательства, которых нет ==========
Ирэн одевалась, чтобы отправиться к Скарлет. Та уверяла, что уже продумала все возможные варианты, поэтому Ирэн была уверена в себе, уверена, что всё получится.
Ирэн вышла из своей комнаты и пошла к выходу, прямо мимо матери, которая сидела в гостиной.
– Куда это ты собралась?! – моментально обратила внимание на дочь Хелен Смит.
– К Скарлет, – Ирэн была спокойна – она ведь почти не лгала.
– Что-то ты в последнее время сильно сдружилась со Скарлет, – сощурила глаза мать. – Подозрительно сдружилась.
– Мы всегда были дружны, – Ирэн изо всех сил старалась не терять самообладание. – Если хочешь, можешь ей позвонить.
– Ну, раз уж ты сама это предлагаешь, то, наверное, твоя совесть чиста. Я не буду ей звонить. Но всё же я надеюсь, что ты не рассказала ей лишнего. И не расскажешь. Тогда проблемы будут не только у тебя. Ты ведь не хочешь подставлять подружку?
Ирэн стало не по себе от этих слов, но она держала себя в руках и ничем не выдала волнение:
– Конечно, мам, я никому ничего не скажу.
– Вот и славно, – Хелен Смит попыталась улыбнуться, однако эта улыбка куда больше походила на оскал. Ирэн поняла, что мать всё-таки не до конца ей доверяет, всё-таки что-то подозревает.
Всё время, пока Ирэн добиралась до места встречи, она чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Однако никаких внешних признаков слежки не было – за ней никто не шёл, пытаясь подстроиться под её шаг, Ирэн не заметила в толпе подозрительных или просто знакомых лиц. Но она была уверена – за ней следят, она чувствовала это. Конечно, Ирэн ожидала этого. Но теперь она не была уверена, что всё пройдёт гладко.
Скарлет уже ждала Ирэн в назначенном месте. Девушки поприветствовали друг друга, а после Ирэн прошептала Скарлет на ухо:
– А сейчас сделай вид, что я рассказала тебе что-то смешное. Мне кажется, что за мной следят.
Скарлет натянуто улыбнулась, попыталась рассмеяться, а сама тем временем огляделась. Вокруг не было ни души. Теперь уже Скарлет, всё с той же улыбкой, наклонилась к уху Ирэн:
– С чего ты взяла? Здесь нет никого подозрительного. Здесь вообще никого нет.
– Я чувствую, – нахмурилась Ирэн, и Скарлет поняла, что придётся действовать по плану, идти окольными путями – хотя бы для того, чтобы Ирэн была спокойна.
– Пойдём, – Скарлет повела подругу, попутно объясняя всё, что задумала. – В непосредственной близости от полицейского участка есть магазин одежды, я там постоянно закупаюсь, поэтому сдружилась с одной из продавщиц. Я объяснила ей ситуацию, и она согласилась провести тебя через чёрный ход. На выходе ты сразу увидишь полицейский участок и пойдёшь туда, а я буду ждать тебя в магазине и делать вид, что ты в примерочной. Потом ты вернёшься ко мне, и мы разойдёмся по домам.
– Ты всё рассказала какой-то продавщице?! – хоть Ирэн и понимала, что дело будет предано огласке, но всё же сама мысль о том, что о случившемся узнают посторонние люди, приводила её в ужас.
– Я не вдавалась в подробности, – поспешила Скарлет успокоить подругу.
Скарлет довела Ирэн до нужного магазина. У входа и встретила симпатичная девушка, которой Скарлет взглядом указала на Ирэн. Ирэн поняла, что именно за этой девушкой ей надо следовать и покорно пошла.
Девушка завела её в комнаты для персонала, провела по ним и в результате вывела к двери, ведущей на улицу. Ирэн сразу увидела небольшое здание полицейского участка, поблагодарила свою проводницу и отправилась вершить правосудие.
С каждым шагом в душе Ирэн усиливалась тревога. Станут ли её слушать? Может, нужно было послушать маму? Но нет, Ирэн уже слишком далеко зашла, чтобы просто сдаться.
Немного потоптавшись на пороге полицейского участка, Ирэн всё же решилась войти. Она описала ситуацию дежурному, который провёл её в кабинет. Там за столом сидел совсем ещё молодой парень, явно совсем недавно окончивший полицейскую академию. Ирэн села напротив него и заговорила:
– Я хотела бы написать заявление.
– О каком преступлении вы хотите сообщить? – без особого интереса спросил парень.
– Об изнасиловании.
В глазах молодого человека появился огонёк заинтересованности. Ещё бы – до этого к нему обращались только полусумасшедшие старухи, которые жаловались на шум у соседей. И вот, наконец-то – серьёзное дело!
Полицейский протянул Ирэн листок и ручку, объяснил, что писать, и, пока Ирэн писала, решил расспросить её о подробностях случившегося:
– Когда это произошло?
– Около месяца назад. У меня был выпускной в школе.
– Как же злоумышленник попал на мероприятие?
– Я сама его пригласила. Мы какое-то время общались в интернете. Я думала, что это любовь.
– А он, получается, вас обманул?
– Как бы объяснить… Мы планировали переспать на выпускном. У меня очень строгая семья, которая ни за что не согласилась бы выдать меня за него замуж. А там им было бы некуда деваться.
– Что произошло потом?
– Когда мы уединились, я уже успела всё проанализировать и понять, что мы, возможно, слишком торопимся, о чём я ему и сказала. Но он меня не послушал и взял силой.
– Вы были пьяны в тот момент?
– Совсем нет.
– А почему тогда не вырвались и не убежали? – полицейский недоверчиво сощурился.
– Не знаю. Сил, наверное, не хватило.
– Вы были у врача после произошедшего? У вас на руках его заключение?
– У врача была, а вот заключение куда-то потерялось, – Ирэн стыдно было признаться в том, что мать избавилась от заключения, тем самым покрывая преступника.
– Очень подозрительно, – хмыкнул полицейский. – Нет свидетелей, нет доказательств, новое медицинское освидетельствование проводить уже слишком поздно. При этом вы сами признались, что первоначально вы были инициатором встречи. Так что же? Вас обманули, а вы теперь хотите отомстить?
– Нет! – Ирэн не ожидала таких жестоких слов.
– В любом случае, я не возьмусь за это дело, пока вы не предоставите хоть что-то, доказывающее факт изнасилования.
– Разве искать доказательства – не ваша работа?
– А я ничего не найду, – пожал плечами полицейский. – Уверен, вы уже позаботились об этом. То есть, когда дело дойдёт до суда, всё обвинение будет строиться лишь на ваших показаниях. Судьи, как правило, принимают сторону жертвы. Я знаю, я наслышан о случаях, когда сидит невиновный. Поймите, ваши показания заставляют сомневаться в вашей честности. Если бы не столько странных совпадений, то я непременно бы взялся за дело и наказал преступника.
Ирэн не верила своим ушам. Она не могла оторвать взгляда от листка, исписанного аккуратным мелким почерком – её почерком. Теперь Ирэн не понимала, зачем всё это нужно, зачем она вообще сюда пришла?!
– И что мне теперь делать? – тихо спросила она.
– Заявление можете оставить, но я вряд ли возьмусь за него, пока у меня не будет хоть чего-то ещё, кроме ваших слов. Вы написали в нём информацию о подозреваемом?
– Да, всё, что мне было известно.
Ирэн распрощалась с полицейским и ушла. Она не верила, что всё так получилось. Если бы Фред просто её обманул, то у неё и в мыслях бы не возникло мстить ему так – в конце концов, сама виновата. Но ведь было совсем не так!
Какие могут быть доказательства? Какие свидетели? Мать, которая изначально была против этой идеи? Доктор, которая ни за что не станет сотрудничать? Люди, нашедшие её тогда в уборной и видевшие лишь результат? Подруги, которые знают всё только с её же слов, со слов Ирэн? Это всё не то. Те, кто могут помочь, не станут этого делать. Те, кто искренне хотят помочь, уже исчерпали все ресурсы. Ясно одно – теперь Ирэн не может сдаться. Слишком далеко она зашла, слишком многих людей в это втянула. Но теперь она должна бороться одна, без чьей-либо помощи.
У чёрного хода магазина Ирэн встретила всё та же улыбчивая продавщица и провела её в зал. Там ждала Скарлет, которая потрясающе справлялась со своей задачей – Ирэн с трудом сдержала улыбку, когда та артистично закатила глаза и проворчала что-то о том, что незачем так подолгу примерять одежду, если всё равно не собираешься ничего покупать.
Девушки попрощались с продавщицей, и теперь, оказавшись на улице под оранжевым закатным небом, Скарлет решила расспросить Ирэн:
– Как всё прошло?
– Нормально. Заявление приняли, – солгала Ирэн. Она больше не собиралась слушать советов и просить помощи. Тем более, что для Скарлет всё случившееся – приключение, которого так не хватало в школьные годы. Она не понимает всей трагедии Ирэн и не поймёт никогда.
– Это замечательно! – улыбнулась Скарлет в ответ. – Теперь надо сообщить об этом Тайре. Она обещала, что поговорит с родителями и уговорит их помочь, помнишь?
Конечно, Ирэн помнила. Сначала она хотела сделать вид, что забыла, чтобы не рассказывать подругам правду, чтобы не попасться на лжи. Но теперь, когда Скарлет напомнила об этом, нужно было найти другой способ выкрутиться:
– Не думаю, что это понадобится. Со мной очень мило побеседовали и пообещали разобраться со всем в кратчайшие сроки, – Ирэн поймала себя на мысли, что, должно быть, за всю жизнь лгала меньше, чем за один сегодняшний день.
– А мы ведь тебе говорили, что заявление нужно подать, что всё будет хорошо! – широко улыбнулась Скарлет. – А ты боялась! Но, в любом случае, не забывай про обещание Тайры – мало ли что.
На этой ноте девушки и распрощались: у Скарлет было приподнятое, радостное настроение, Ирэн же в который раз впадала в отчаяние.
И обе они так никогда и не узнали, что все их планы, все меры предосторожности были пустой тратой сил и времени. За Ирэн никто не следил, все её странные чувства – лишь разыгравшаяся фантазия вкупе с паранойей. Сначала Хелен Смит действительно хотела организовать слежку, но потом поняла, что это ни к чему. Она хоть и вздорная женщина, хоть мало что понимает в жизни, но в работе полиции и юридического аппарата в целом разбиралась не плохо. Она знала, что даже если у Ирэн хватит смелости пойти в полицию, даже если она сможет рассказать обо всём случившемся совершенно чужим ей людям, её заявление, в лучшем случае, отложат в самый тёмный угол ящика, в худшем – не примут вовсе. Нет, Хелен Смит ни с кем ни о чём не договаривалась, никого не подкупала. Она просто знала, как будет.
Но кое-чего Хелен Смит не учла. Она не подумала о том, что полицейские, вместо того, чтобы просто отказать Ирэн в каком-либо содействии, могут отправить её саму искать доказательства, свидетелей, хоть что-нибудь, подтверждающее факт изнасилования. И уж тем более она не могла даже предположить, что Ирэн это не остановит, что желание добиться справедливости, на мгновение угасшее, вскоре вновь вспыхнет в ней с новой силой.
Это стало роковой ошибкой Хелен Смит. В будущем это принесёт немало страданий. Но не ей, а Ирэн.
========== Знакомство с родителями ==========
Скарлет редко носила платья. Они у неё были, их было много, но она всегда ими пренебрегала. Сегодня же она просто обязана была выбрать среди всех своих платьев лучшее и надеть его.
Жак пригласил Скарлет на семейный ужин.
Впервые за долгое время Скарлет не хотела выглядеть бунтаркой, напротив – она хотела предстать перед родителями Жака эдакой феей, нежнейшим существом. Поэтому она выбрала нежно-розовое платье средней длины.
Ещё час ушёл на укладку и макияж. Никогда раньше Скарлет не проводила столько времени перед зеркалом – считала, что нравиться нужно только себе, а себе она нравилась даже по утрам, неумывшаяся и в пижаме. Но сейчас она хотела произвести впечатление, поэтому очень критически рассматривала себя. Ей всё ещё что-то не нравилось, всё ещё хотелось что-то изменить. Однако времени оставалось мало, а опоздать было бы ещё хуже, чем явиться в непотребном виде.
Когда Скарлет подошла к дому Жака и взглянула на часы, выяснилось, что всё-таки она поторопилась, пришла слишком рано. Раньше Скарлет никогда это не смущало, но сейчас она поняла, что её столь ранний приход может причинить неудобства хозяевам дома. А вдруг у них не убрано, ещё не накрыт стол, да и сами они совсем не готовы? Сегодня всё должно быть идеально, но дурацкая пунктуальность Скарлет может всё испортить!
Скарлет взвесила все «за» и «против». Да, она приехала рано, слишком рано. Ну и что теперь? Слоняться по улице без цели, просто чтобы убить время? Скарлет показалось, что это глупо, тем более, что она почти не знала этих мест. Плюнуть на всё и постучаться? Но хозяев может разозлить то, что она пришла настолько рано. Хотя, у этой медали была и обратная сторона – Скарлет ведь могла помочь родителям Жака накрыть на стол, подготовиться к ужину, тем самым зарекомендовать себя не только как девушку пунктуальную, но и как очень хозяйственную.
Второй вариант Скарлет понравился больше, поэтому она, пусть и помедлив, но всё же постучалась. Открыл ей пусть уже седой, но ещё очень статный мужчина с обворожительной улыбкой, такой похожей на улыбку Жака.
– Жак, Марина, кажется, к нам пришли! – позвал мужчина, а сам протянул Скарлет руку, чтобы поздороваться с ней. – Ты ведь Скарлет, верно? Сын много о тебе рассказывал. А меня зовут Саймон Нильсон. Впрочем, можешь называть меня просто Саймон. Называть меня отцом предлагать не буду – мне кажется, что для этого ещё рановато. Хотя, если тебе будет так удобно…
– Нет, что вы, мне совсем не нужно… – Скарлет засмущалась, от чего густо покраснела и начала заикаться. Саймон Нильсон же в ответ на это добродушно рассмеялся. Эту неловкую ситуацию прервала женщина, вышедшая в прихожую – мать Жака.
По этой женщине было видно, что она уже в возрасте, но при этом следит за собой. Она отнюдь не выглядела, как молодящаяся старуха, напротив – в ней были статность и красота зрелой женщины. Как в деревьях осенью, в тот короткий миг, когда листва на них уже пожелтела, но ещё не опала.
– Марина Нильсон, – сдержанно представилась женщина. – И я попрошу никак иначе меня не называть. Никаких «Марина» и «мамочка».
Скарлет несколько разозлило подобное отношение. Ей бы и так никогда не пришло в голову называть мамой какую-то чужую женщину. У неё была своя мама, пусть и давно умершая, но лучше её нет и не будет никого.
Теперь из комнаты вышел Жак:
– Скарлет, ну зачем же ты так рано?! – ласково пожурил он Скарлет. – У нас ведь ещё даже стол не накрыт!
– А я помогу! – неожиданно для самой себя произнесла Скарлет. Видимо, нечто в подсознании подсказало ей, что нужно во что бы то ни стало наладить контакт с Мариной Нильсон, во что бы то ни стало понравиться ей. Помочь накрыть на стол – самое меньшее, что могла Скарлет сделать для этого сейчас.
– Ну что же, пойдём, – Марина Нильсон слегка улыбнулась и провела Скарлет на кухню.
Там Скарлет увидела, что к её приходу тщательно готовились – на плите стояло куча кастрюлек, в которых что-то кипело, на сковородках что-то жарилось, от всего этого исходил замечательный аромат.
Для Скарлет всё это было в новинку. Они с отцом тоже никогда не держали прислугу, но и питались куда более простой едой. В крайнем случае – заказывали доставку или шли обедать в ресторан. Сама Скарлет не умела готовить ничего, сложнее жареной картошки.
– Всё это так аппетитно выглядит! – решила Скарлет сделать комплимент, отнюдь не дежурный, а совершенно искренний.
– Я в своё время выучилась на повара, – без тени улыбки объяснила Марина Нильсон. – Может, расскажешь о себе, о своей семье?
– Мой отец – Александр Миллер, писатель. Матери же давно нет в живых. Рак отнял её у нас.
Марина Нильсон повернулась к Скарлет. В глазах этой взрослой, серьёзной женщины читалась жалость.
– О, милая! – неожиданно ласковым голосом проговорила Марина Нильсон. – Мне так жаль! Наверное, я слишком грубо говорила с тобой там, в прихожей. Поверь, я не какая-то там злая тётка, я вижу, что мой сын сделал правильный выбор, и готова тебя принять. Если хочешь, можешь называть меня мамой. Поверь, я не обделю тебя любовью и заботой.
– Вряд ли это возможно, – смущённо улыбнулась Скарлет. – Отец очень тяжело переживал смерть матери. Он до сих пор переживает, хотя прошло уже больше десять лет. Понимаете, в нашей семье существует эдакий культ матери. Именно моей матери, а не любой женщины, которая произвела на свет ребёнка. Поэтому, боюсь, я не смогу называть вас мамой. Это не со зла – просто я иначе воспитана.
– Конечно, я всё понимаю, – грустно улыбнулась Марина Нильсон. – Ты знаешь, а ведь я читаю книги твоего отца, не пропускаю ни одной новинки. Так вот, в каждой из них чувствуется, что автор испытывает неземную любовь к некой женщине. Только вот я не думала, что всё так печально.
– Не берите в голову, – ответила Скарлет. – Мне, конечно, бывает грустно без мамы, но это – дело давно минувших дней, сейчас уже ничего не изменишь. Да и тогда, если честно, всё возможное было сделано.
Всё оставшееся время Скарлет и Марина Нильсон провели в молчании. Было удивительно, как эти две женщины – одна молодая, только вставшая на этот путь, а вторая уже взрослая и умудрённая опытом, – нашли общий язык, как поняли, когда нужно говорить, а когда следует помолчать.
Совсем скоро всё было готово. Все сели за стол.
О самом ужине, как ни странно, нельзя сказать ничего примечательного. Тихая семейная обстановка. Саймон Нильсон расспрашивал Скарлет о её жизни, некоторые его вопросы заставляли её краснеть, Марина Нильсон же рассказывала забавные истории из детства Жака, и тогда краснел уже он. Казалось бы – ничего особенного. Но Скарлет этот ужин запомнился, как один из самых главных в её жизни.
Наступил поздний вечер, на улице стемнело, и Скарлет пришла пора уходить. Сначала Саймон Нильсон всячески уговаривал её переждать ночь у них, но Скарлет отказывалась. Тогда семья Нильсон в полном составе проводила её, попутно говоря, как она им понравилась и заявляя, что непременно ждут её ещё. Скарлет с улыбкой попрощалась и пообещала, что обязательно заглянет в гости.
Как только дверь за Скарлет закрылась, Жак повернулся к родителям и спросил:
– Неужели Скарлет действительно вам понравилась?
– Сынок, ну ты же знаешь, что я приму любой твой выбор! – заверил Саймон Нильсон.
Однако этот вопрос был адресован не ему. Жак напряжённо смотрел на мать, которая, стоило Скарлет ступить за порог, перестала сладко улыбаться и словно надела на лицо холодную, непроницаемую маску.
– Жак, ты знаешь моё главное условие. Она его выполнила. Что до остального – мне всё равно. Тебе с ней жить, не мне.
– То есть, если бы она была не из обеспеченной семьи, ты бы вытолкала её за порог, как всех моих бывших девушек?
– Конечно! – округлила глаза Марина Нильсон так, будто в её словах не было абсолютно ничего необычного. – Так поступила бы любая мать, и ты прекрасно знаешь, почему. Тем голодранкам нужны были только наши деньги! Они непременно свели бы в могилу сначала нас, потом и тебя, а сами жили бы на оставленное наследство с детьми, которым, скорее всего, ты даже не приходился бы биологическим отцом!
– Скарлет не такая! – воскликнул Жак.
– Конечно, она не такая, – спокойно ответила Марина Нильсон. – Но лишь потому, что никогда не знала нищеты. Ей повезло, что она встретила и полюбила тебя. Если бы судьба свела её с парнем из простой семьи, то ей пришлось бы тянуть его на себе, чтобы не упасть в пучину бедности. Но сейчас она с тобой, и это сулит взаимную выгоду. Социальное благополучие очень влияет на людей, поверь мне, сын.
Жак не знал, что ответить на эти слова. С одной стороны, он был рад, что мать признала его возлюбленную, но то, из-за чего она её признала, заставляло его сердце сжаться от обиды. Он был уверен, что Скарлет не испортила бы никакая нужда, что она в любом случае осталась бы прекрасным человеком и красивой девушкой.
Так и не найдя, что ответить, Жак просто ушёл и заперся в своей комнате, оставив мать с отцом наедине.
– Зря ты так с ним, – с укором взглянул на жену Саймон Нильсон. – Ну вот зачем?!
– А что я такого сказала?! – всё продолжала удивляться Марина Нильсон. – Я просто пытаюсь объяснить нашему мальчику, что из себя представляет жизнь.
– Нет. Ты осуждаешь его выбор. Вполне естественно, что его это обижает.
– Про Скарлет я и слова плохого не сказала. Просто объяснила, чем она отличается от его предыдущих избранниц. Саймон, я не понимаю… Ну ладно Жак – он ещё молодой и неопытный, но ты! Почему ты не понимаешь хода моих мыслей?!
– Потому что не нужно судить всех людей по себе, Марина! – Саймон Нильсон вышел из себя и, хлопнув дверью, закрылся в своём кабинете, оставив жену наедине с собой и своими заблуждениями.
========== Предчувствие ==========
Вот и настал такой долгожданный день для Натали и Алисы – день выставки, пусть далеко не первой, но самой важной.
Родители сделали всё по высшему разряду – было много гостей, фуршет, даже был приглашён ведущий, который к концу вечера представит молодых художниц гостям. Тут и там сновали люди с камерами. В общем, этот вечер вместил в себя всё то, чего так хотела Ирэн, но чего, в силу определённых обстоятельств, не смогла достичь.
Натали и Алиса сидели в отдельном помещении, вроде гримёрной. Пока что им нельзя было выходить к гостям, чтобы их появление было поистине фееричным. Но времени до этого момента было ещё много, и, хотя девушкам уже нетерпелось поскорее увидеть лица своих гостей, всё-таки преимуществ в столь долгом ожидании было больше – было время поправить причёски, а также поговорить по душам:
– Как думаешь, всё будет хорошо? – спросила у сестры Алиса.
– А как же? Иначе и быть не может! – в отличии от чем-то обеспокоенной Алисы, Натали была весела как никогда.
– Просто… Мы ведь тут фактически отплясываем на трупе мечты Ирэн. Причём сначала мы этот самый труп наглым образом использовали для достижения своей цели. Не боишься, что нам это всё вернётся?
– Не говори ерунды, – фыркнула в ответ Натали. – Я не верю в плохие приметы, верю только в хорошие, что и тебе советую. А что до Ирэн… Ну, нам повезло больше, чем ей. Почему мы должны испытывать чувство вины по этому поводу?
Остаток времени сёстры провели в молчании. Натали всё кружилась у зеркала – ей хотелось поразить всех гостей своей красотой. У Алисы же совершенно не было настроения прихорашиваться, но она повторяла за сестрой, пытаясь сделать вид, что совершенно спокойна, хоть это было и не так.
Минуты текли мучительно медленно, и вот, наконец-то, в гримёрную постучались:
– Войдите! – хором выкрикнули Натали и Алиса.
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулось улыбающееся лицо ведущего:
