Текст книги "Роза для дракона (СИ)"

Автор книги: Aino Aisenberg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Luteus, – скомандовал Драко, прикоснувшись к биноклю, – а теперь, Роза, смотрите!

Перед тем, как обратиться взором к тому, что предложил мужчина, Роза на секунду задержала взгляд на самом мистере Малфое. Он ничем не отличался от того человека, что она видела вчера или месяц назад: строгий костюм, аккуратная прическа – словом, сплошное серое пятно. И только в самой глубине урановой породы глаз вильнула хвостом быстрая, непонятная комета… Показалось?

На уши ложится что-то почти невесомое и мягкое, плечи сами откидываются на удобные подушки, и перед глазами все тот двор поместья, только через цветной фильтр.

И это уже не Малфой-Мэнор.

Картина на миг расплывается и покрывается монохромной сетью пыли и царапин, как на старой кинопленке. И вот перед ней уже не стриженая трава, а поросший сорняками, изрытый корнями старых яблонь, сад «Норы».

Солнечно.

Восхитительно жаркий день. И дышит воздух запахом полевых цветов, свежеиспеченными бабушкой Молли плюшками и чем-то странным, влекущим в сарай дедушки. Роза видит собственные ноги, в римских босоножках, ставших невероятно огромными, неудобными, поддерживает так и норовящую соскользнуть юбку. Но быстро перебирая ногами, она бежит к мастерской Артура Уизли.

– Ты куда, Роза? – раздается откуда-то сзади капризный голос брата. Она оглядывается и видит Хьюго, сидящего на траве в окружении карликовых пушистиков тетушки Джинни. Судя по возрасту мальчика, ей и самой теперь лет двенадцать.

– Де-душ-ка! – зовет она его, стремясь поскорее нырнуть в теплые, перепачканные мазутом или волшебными зельями объятья.

– Viridis, – доносится голос, словно из другого мира, и Роза узнает баритон Драко Малфоя. Теперь фильтр другой, и это мягкий свет подземелий Хогвартса. Урок Зелий. Она получает тычок в спину от Лили Поттер, а в ладони Розы тот час же слишком громко шуршит пергамент, исписанный знакомым мальчишеским почерком: «После уроков. Ива у озера. Скорпиус».

И снова голос Драко меняет цвет. На глазах проступают слезы. Но плачет она не от горя.

– Это счастье в чистом виде! – восклицает она, совершенно не боясь, что он может счесть ее сумасшедшей, когда представление обрывается заклинанием Драко.

– Вы плачете, Роза?! – и в голосе чувствуется тревога.

– ЭТО СЧАСТЬЕ! – повторяет она на полтона громче.

– Не поверите, я так и хотел назвать эту машину!

Он помогает ей спуститься с платформы, поддерживая за самые кончики пальцев. Представление закончено, и не о чем говорить. Пока Драко убирает машину и наводит почти идеальный порядок на газоне, Роза думает о том, что мистер Малфой страшный педант, а еще о том, что возможно, у аккуратистов бывает фантазия. Они молчат, но во вставшей между ними тишине нет неловкости, нет паузы. Он просто наводит порядок. Снова подставляет локоть и произносит:

– Думаю, что на сегодня достаточно впечатлений, Роза, предлагаю вернуться в дом и поужинать.

– А я думала, что вы тоже будете смотреть, – неожиданно для себя выпалила она. – Скажите, мистер Малфой, вы тоже видите что-то подобное?

– А что вы видели?

– Моих родных, но только в прошлом. Но не так, как это бывает в жизни, а будто через огромное цветное стекло. Затем я видела школу, еще позже поле и множество бабочек на нем. Так много я не наблюдала их ни разу в жизни, мистер Малфой. Это потрясающе.

– Вы счастливый человек, Роза, – и он улыбается мягко, глядя прямо в ее глаза, – вы видите так много, а я… я вижу лишь газон во дворе Малфой-Мэнора, вижу его через цветную стекляшку, а по траве носятся одетые в панталоны и как попало сотрудники Министерства Магии.

– И САМ МИНИСТР?

– О, он предводительствует в этом параде абсурда!

– Сегодня у вас есть чувство юмора, мистер Малфой. Славно, что вы его достали из кармана, – она уже жалеет, что произнесла слишком смелую и фамильярную фразу, потому что лицо мужчины вдруг темнеет.

– Вы правы, Роза. Достал. Раньше оно никогда туда не убиралось.

С этими словами он отпустил ее локоть и зашагал к дому, не дожидаясь ее.

…

Она нарочно долго переодевается к ужину, очищает подошву босоножек от комьев земли. Она расчесывает волосы, трижды перекручивает их в тугой пучок: по часовой стрелке и против нее. Спускаться вниз к ужину не хочется, и она от души надеется, что Малфой испытывает такую же неловкость, а потому старается как можно быстрее скрыться из столовой. Она, конечно, могла попросить домовиков принести ей ужин в комнату, но отчего-то даже мысль об этом вызывает у девушки приступ тошноты. Ведь он старается, а она…

Она вдруг почувствовала себя той, «старой» Розой Уизли из Хогвартса. Старушкой шестнадцати лет, которая имела смелость смеяться, когда ей вздумается, проливать чернила на новые мантии Скорпиуса и просто радоваться. Почувствовала прошлое и прикоснулась к нему. Но и к Малфою-старшему она прикоснулась сквозь этот смех. И, судя по всему, довольно фривольным получилось это касание. Собственный стыд казался ей ощутимым физически. А потому она просто не могла не пойти. В последний раз проведя расческой по волосам, она вышла из комнаты.

Он сидел на своем обычном месте и… совершенно не собирался уходить. Напротив. Он явно ждал Розу, даже не прикасаясь к еде. Поприветствовав свекра, Роза опустилась на краешек стула и замолчала.

– Я жду вас уже около получаса, – сказал он, но в голосе мужчины не чувствовалось оттенков.

– Извините, я приводила себя в порядок.

– Хорошо, можно приступать к еде. Вина, Роза? – и, не дожидаясь ответа, он наполнил два кубка. До краев.

– Мистер Малфой, извините, если задела вас своими словами.

– Ничего, Роза. Вы совершено правы.

И снова между ними протиснулась тишина. Хамоватая на этот раз. Толстая, на манер рыночной торговки, она будто отталкивала их друг от друга. Роза почувствовала.

– Вы заставили меня улыбаться сегодня.

– Подарил улыбку – это звучит лучше, – поспорил Малфой.

– Да. Лучше. Могу ли я отплатить вам тем же?

…

Она ждала совы с ответом и закрыла окно только глубоко за полночь. Прохладный ночной ветерок колыхал занавески, и в каждом их движении женщине слышался шелест перьев. Тогда она ставила бокал с вином на журнальный столик и торопливо подходила к окну.

Ничего.

Пустота.

Ночь.

Снова вино.

Третий, четвертый, пятый бокал за вечер разливается в груди почти блаженным теплом. И все же чувствуется горечь: не во рту, а где-то под ребрами.

В последний раз она подходит к окну и решительно опускает крючок. Нужно просто уснуть. Завтра будет новый день. Завтра, возможно, выглянет солнце.

Но и вторник, и среда, и четверг не приносят существенных изменений. Она снова не получает никаких знаков, слов, намеков: документы, знакомая закорючка витиеватой подписи, будь он проклят, и до боли в зубах, наизусть заученные жесты.

– На сегодня вы можете быть свободны, Тиа.

Из мусорной корзины Драко Малфоя

1. Узнать что такое маггловское кино

2. Перенести встречу с Корбином в трактир Барлоу

3. Письмо Скорпиусу (!!!)

4. Подарок Тиа

5. Что такое поп-корн и интернет

6. Портниха для Розы

7. Грин с 14-00 на 17-00

8. Отменить утреннее совещание и перенести его на одиннадцать

Переулок кажется еще более темным и узким, чем он есть на самом деле, а гул собственных шагов, отражающийся от стен, оглушает. Он чувствовал, что предпринимает нечто дурное и неправильное, но пути назад уже не было.

Он Малфой, и ОН так решил.

Харчевня, где они договорились увидеться, встретила Скорпиуса ярко освещенными окнами, но от этого они не казались уютными и манящими, даже, несмотря на то, что за шиворот попадали крупные капли дождя. Мужчина проклинал сейчас все: что ввязался в эту авантюру, что квартал, где назначена встреча – маггловский, а значит высушить мантию колдовством или хотя бы призвать себе зонтик не получится. Эти капли… они были похожи на… будто небо пыталось плюнуть ему в лицо. Противно. Но так всегда бывает, когда решаешься на что-то в первый раз.

Она уже ждала его за столом в самом углу помещения, и свечной свет едва освещал неестественно бледное лицо. Она кусала костяшки пальцев, и было в этом жесте что-то мальчишеское, хотя выглядела дама на редкость привлекательно. Но теперь это казалось несущественной деталью. Он пришел сюда говорить с ней, а не смотреть. И судя по тому, что она еще не сбежала, предложение Скорпиуса заинтересовало её.

– Вы что-то уже заказали, миссис Хаас?

– Ничего не нужно, спасибо, – отозвалась она неожиданно высоким голосом.

– Мне чашку кофе, только погорячее…и пусть… это будет большая чашка.

– У нас только стандартные порции, – удивленно подметил официант-маггл.

– Налейте несколько порций в кружку для эля, пожалуйста.

– Как скажете, сэр!

Когда мальчик удалился, женщина обратилась к Скорпиусу, понизив голос почти до шипения.

– Я сюда пришла не кофе с вами распивать, мистер Малфой. Давайте перейдем к делу!

Никогда раньше он не подбирал слов с такой осторожностью, ощущая себя почти ювелиром. Он смотрел в темные глаза, пытаясь разгадать, что там происходит, в ее голове. Женщина была немногословна. Возможно, дело в том, что она тоже ему не доверяла, а может быть боялась, как и он.

– С чего вы вообще взяли, мистер Малфой, что мне это интересно?

– Эти документы смогут стать оружием в ваших руках.

– Так я не должна передать их вам?

– Мы разделим их.

И снова Роза не может заснуть, мягкая и теплая постель выталкивает ее. Она измеряет шагами периметр комнаты, сдается. Зажигаются свечи. Перо за ухом, за поясом, в волосах и снова вертится в пальцах.

Она десятки раз пробовала писать историю без вдохновения, вот и сейчас, стоит записать несколько предложений, слова, выведенные аккуратным почерком (о, будто это что-то может изменить!), через мгновенье становятся сухими, крошащимися, готовыми вот-вот осыпаться с бумаги.

Она снова встает и бродит по комнате, наблюдая, как собственная движущаяся тень перемещается среди теней деревьев, проникающих в комнату с улицы. Тихая музыка ветра.

Она одна в театре теней. И зритель, и режиссер, и единственная актриса.

Роза хочет опустить занавеску, чтобы проникающий с улицы лунный свет не беспокоил, и только теперь замечает, что вид из ее окна – та самая травяная площадка, которую они с мистером Малфоем посещали несколькими часами раньше. Только теперь она темная, разрезанная ровно посередине лунной дорожкой.

Она совсем было собиралась уйти, как вдруг внимание девушки приковал силуэт, отделившийся от дома и быстро засеменивший в сторону изгороди. В высокой, тонкокостной фигуре девушка сразу узнала свекра. Подойдя к забору, он остановился. То, что свершилось колдовство, стало понятно по снопу искр. И всего через несколько мгновений девушка увидела, как из-под земли появилась та самая машина.

Мистер Малфой легко запрыгнул в кресло и приник к биноклю. Неизвестно, сколько он так просидел, только сквозняк, проникающий в окно, заставил девушку дрожать. Она не уходила, а все наблюдала за Малфоем. На подоконнике лежала ее собственная волшебная палочка. Роза прочла заклинание, и перед ней появился бинокль. Не такой, как у Малфоя, а самый обыкновенный. Поднеся к глазам, она навела его на мужчину. Он улыбался. Роза не видела его глаз, но все в его движениях, улыбке, осанке говорило о том, что мужчина счастлив…

====== Её лес ======

Знаешь, я вижу то, что не видят в тебе другие.

И оно, безусловно, стоит моей любви.

Ни при каких обстоятельствах ты не лги мне:

я же вижу, как ты пытаешься делать вид!

Как пытаешься быть безупречней всех безупречных,

умолчав о минорных нотах большой души,

но зовёшь меня прогуляться с тобой под вечер

по местам, что для дружбы слишком уж хороши!

И ты чувствуешь, как никто, что моей ноги не

будет там, где мир безразличием ядовит.

Знаешь, ты видишь то, что не видят во мне другие.

И оно, безусловно, стоит твоей любви.

Ты не думай; я за стеснительность не в обиде.

Я предчувствую молча: скоро пробьёт наш час.

Знаешь, Питер уже давно всё за нас увидел,

будучи

на столетия

старше

нас.

Стихи Стефании Даниловой

– И?!

– И?..

– И…

Снова ей хочется на секунду закрыть глаза, слишком сильно дежавю. С разными оттенками такое «и» звучало от отца до бесконечности. Но если признаться себе совсем честно, то Розе не нравилось сравнивать Рональда Уизли с Драко Малфоем, ибо с точки зрения логики между ними не могло быть ничего общего. Практика же показывала обратное. В последние несколько дней девушка всматривалась в свекра всё внимательнее. Так, интереса ради. Почти на подсознательном уровне. Но наблюдая за ним, она находила всё новые и новые черточки, междометия, слова и даже целые предложения. Стоило лишь отвернуться и не видеть лица, как ей тут же начинало казаться, что с ней разговаривает отец.

– Положить еще кусочек жаркого?

– Нет, спасибо.

– Вы бледны, Роза.

– Я поздно уснула.

А потом в оболочку вполне адекватного Драко возвращался мистер Малфой с холодным прищуром серых глаз и высокомерным тоном.

– Зачем же так рано просыпаться? Вы могли бы оставаться в постели до обеда.

– Я не привыкла поздно вставать, валяться в кровати и завтракать в одиночестве, знаете ли, я… (и в этот момент Розе, честное слово, хотелось сказать, что она уже привыкла к обществу старшего Малфоя, и что, вообще-то, в огромном сером доме его компании все равно нет альтернативы).

Драко понимал девушку по-своему:

– Ах, да, Роза, я и забыл, что вы у нас из ОЧЕНЬ большой семьи.

Он не понимал, почему быстро меняющееся настроение девушки в его обществе не оставляет равнодушным. А все дело в том, что мужчина привык знать причину, повлекшую действие. Здесь же он не мог объяснить, а все, что он не мог понять, осмыслить или, на худой конец, потрогать руками, вызывало в нем чувство отвращения или, если совсем честно признаться – страха.

Страха перед неизвестностью.

Но факт оставался фактом: в обществе Розы его настроение менялось по нескольку раз в минуту. Малфою безусловно импонировали в девушке: характер, настойчивость, дотошность, когда дело касалось ее книги, но ровно настолько же эти черты и раздражали.

И он тем более не понимал, что делает теперь здесь, в центре не магического Лондона, подпирая плечом фонарный столб в ожидании Розы.

– И?!

– И?

– И… почему вы опаздываете Роза?

– Фильм начинается через пятнадцать минут. Я не опоздала! – спорит девушка. – Кстати, на этот раз поздороваться забыли вы.

Она улыбается, а Драко снова раздражен, ровно настолько, чтобы не найти слов для ответной колкости. Он лишь подставляет ей уютный уголок локтя и не отказывает себе в удовольствии чуть слышно, сквозь зубы, прошипеть:

– Мы здоровались утром.

– А сейчас вечер.

Она останавливается в пятне света, проникающего из окна. Будто одинокий актер на сцене любительского театра. В волосы вплетаются мелкие жемчужины дождевой воды, а он снова настойчиво предлагает руку:

– Вы промокнете, Роза! Сушиться с помощью магии здесь, увы, не получится.

…

Они покупают поп-корн в холле. Два огромных бумажных стакана с изображением каких-то цветных помпонов с открытыми ртами и дико вытаращенными глазами. Смешные картинки. И Драко с удивлением обнаруживает, что лакомство приятно пахнет. Сладким, возможно, карамелью. Или это духи Розы? Чтобы знать точно, он чуть наклоняется к ней.

– Вот теперь лучше поторопиться, а то и в самом деле опоздаем.

Когда места уже заняты, и в зале гасят свет, мистер Малфой с недоумением обнаруживает, что все присутствующие успели надеть весьма странные очки.

– Роза?! – тихо шепчет он ей.

– О, мистер Малфой, – спохватывается девушка и откуда-то извлекает такие же, как у нее, очки, ловко водружает их на нос Малфою, чуть надавив посредине.

Карамелью пахнет от нее.

И это странное открытие. Неприятное ровно настолько, чтобы тотчас же отвернуться к экрану и засунуть руку в ведро с попкорном… Ведь нужно поспорить, и запах точно исходит от сладостей.

Маггловское кино ему не нравится. Совсем. Оно чуть интереснее колдографий. Хотя ему кажется, что смысла меньше. К тому же он устал и дела министерские эти. В общем, с большим неудовольствием Малфой понял – его клонит в сон. Хрустящая кукурузой Роза, какой-то скрип с экрана, тихая музыка; Драко уже готов был прикрыть глаза. Всего на секунду, как вдруг… он почувствовал на своих пальцах в ведре с попкорном тонкие, мягкие пальчики.

– ОЙ, – она первой отдернула руку.

– Что?

– Мой кончился. Извините. Я как-то машинально. В кино мы ходим только с папой, вот я по привычке и…

– Что по привычке?

– Я доела свою кукурузу. И когда моя кончается, я всегда таскаю её у папы. Кстати, мистер Малфой, и чтокаете сегодня вы.

– Как можно съесть такую порцию за пять минут? Мне, конечно, не жалко – вот возьмите, – и он протянул ей свой попкорн, – просто объясните КАК?

– Пять минут? – Роза подозрительно уставилась на мужчину. – Вы проспали весь фильм, мистер Малфой!

Раньше она никогда не замечала, что у темноты есть пальцы. И тяжелое, смердящее дыхание. Она понимает, что инстинктивно пытается разогнать маслянистый синий мрак мокрыми от страха ладонями, когда шагает за порог хорошо знакомой комнаты.

Ночной мир переполнен слишком громкими звуками: будто раскаты грома – звук собственных шагов, точно крик чайки – поворот ключа в ржавом замке, токийское землетрясение сотрясает грудь – то бьется сердце.

Она огибает невидимые, но изученные наизусть препятствия: угол стола, за ним еще один, еще. Дверь. Под пальцами холодная. Нет, обжигающе ледяная, а за ней… Знакомый запах парфюма, кажется, въевшийся во все предметы, находящиеся в помещении. Даже в ее кожу.

Женщина торопливо пересекает просторную полупустую комнату – ее цель картина, висящая над камином. Узкие ладошки в темноте святящиеся, точно два призрака, давят сначала на верхние, а потом и на нижние уголки. За спящим колдопортретом едва различимо звякает какая-то шестеренка в механизме и полотно чуть слышно отъезжает в сторону. За картиной лимбовый замок.

Она чертит палочкой в воздухе, произнося сложные заклинания, обнаруживающие защитные чары, но не находит ничего. Неужели сейф заперт просто на комбинацию цифр? Она тихо шепчет «Alohomora», но дверца не открывается. Пальцы женщины дрожат, когда она дотрагивается до замка.

«12051982». Сейф закрыт. Она набивает следующую комбинацию «19821205». Снова мимо. Дальше идут «120582», «01092005», «010905», «05061980». И лишь после часа бесплодных попыток и полного отчаяния, на комбинации «12050109» замок сдается. Как же она сразу не догадалась?!

Спрятать то, что находится в сейфе, не составляет труда. Ведь она, в отличие от хозяина этих ценностей, благоразумно пользуется заклятием сжатия, маскирующими чарами, и тогда на ее ладони оказывается маленькая дамская пудреница с инкрустированной цветными камнями крышечкой.

Женщина покидает комнату и больше не слышит громких звуков. Её не терзает совесть. Впервые за много недель, а быть может и лет, она засыпает в собственной постели глубоко и спокойно. До самого утра.

Из синей папки Розы Малфой

«Привет папа!

У меня все хорошо. Правда! И все твои догадки что я: похудела, подурнела, не высыпаюсь, выгляжу бледной, устала (нужное подчеркни, пожалуйста, сам), лишь следствие того, что раньше ты видел меня после маминой стряпни и пирогов бабушки Молли. Конечно, эльфы Малфоев не могут сравниться в мастерстве с Уизли, но я не горюю и открою секрет: нашла новую, совершенно удивительную кондитерскую в западной части Косого переулка, где, собственно, и надеюсь увидеть тебя в следующий четверг, часиков в семь. Выпьем по чашечке латте, поболтаем. Все же мне кажется, что ваш с мамой визит в Малфой-Мэнор, мера излишняя. Тут никто меня не унижает, не обижает и не притесняет. Особенно свекор. Вообще не могу взять в толк, с чего ты делаешь такие предположения. Мистер Малфой, когда я его вижу, а если учесть его занятость – это случается не часто, сама предупредительность. Так вот: он всегда обходителен и очень вежлив со мной. Мы видимся в столовой. Разговариваем. Он даже дал мне право переделать несколько комнат в доме по своему усмотрению. Правда, мне пока не хочется. Я начинаю привыкать к этой странной серой эстетике.

Как дела у мамы? (Вот только не нужно сейчас с укоризной сверлить взглядом этот пергамент и говорить, что мне нужно чаще наведываться к вам). Не нужно. Ибо я понимаю, как долго потом мама отходит после таких визитов. Знаешь, пап, а ну ее к гриндилоу, эту кондитерскую. Давайте-ка лучше встретимся все втроем и погуляем по Косому переулку. Сейчас лето и совсем не хочется сидеть взаперти. Хорошо?

Кстати, я забыла рассказать, хотя, чувствую, что ты будешь весьма недоволен таким сравнением, но все же не могу промолчать. Вчера мы с мистером Малфоем побывали в кино. Это было эпохальным событием, потому что он сказал твоими словами: „Роза, да это же просто чушь несусветная“, а после молвил, что такое месяц нужно сливочным пивом запивать. И все это притом, что он проспал ВЕСЬ сеанс. Никого не напоминает, а пап?

На этом заканчиваю. Хотя… Ты часто спрашиваешь про Скорпиуса. Я тоже часто спрашиваю, но не о нем, а у него. И знаешь… хотя он приезжает все еще крайне редко, но письма становятся длиннее и интереснее. Он так потрясающе описывает страны и города, в которых бывает, что создается полное ощущение, что я там побывала.

ОЙ, ПАПА!!! Забыла о самом главном. Теперь у меня есть собственная собака, которую вы стотыщлет не разрешали заводить, потому что у Хьюго аллергия на шерсть. Теперь в моей комнате, и что немаловажно, в кровати (не говори маме) спит маленькая рыжая и самая лохматая на свете собака – Бобби.

Не правда ли тебе интересно, откуда она?

Уговорил! Расскажу!

Вчера, когда мы с мистером Малфоем возвращались из кинотеатра, было совсем не поздно, и нам пришлось довольно долго идти по не магическим кварталам, чтобы найти безопасное для трансгрессии место. Как назло навстречу нам периодически попадались целые группы простецов. Учитывая то обстоятельство, что накрапывал мелкий дождь, а зонта не было ни у меня, ни у мистера Малфоя, улучшению его настроения это обстоятельство не способствовало. Поэтому, когда я увидела что-то маленькое и мохнатое, свернувшееся колечком у чьего-то порога, он только раздраженно фыркнул и попросил меня поторопиться, ведь я, конечно, поспешила к повизгивающему комочку.

Собака. Маленький щенок, который промок насквозь и жалобно так звал кого-нибудь на помощь. И я решилась. Решилась попросить, папа, чтобы взять его с собой. ТЫ бы видел выражение лица Малфоя, который, бедняга, не знал, под каким благовидным предлогом мне отказать. И пока он сомневался, я уже засунула дрожащую собачонку под мантию.

– Роза, у пса наверняка есть хозяин.

– Где? – задала я вопрос.

– Возможно, за этой дверью, – с этими словами он шагнул на порог незнакомого дома и решительно постучал в дверь. Ему открыла старая маггла. Такая старая, что, кажется, я никогда не видала таких старух. Мистер Малфой минут пятнадцать выяснял у нее о собаке, но без особого успеха. Бабушка забывала о чем речь, стоило свекру договорить предложение лишь до середины. Но он не сдавался долго, до тех самых пор он тряс несчастным Бобби перед носом бабки, пока она, наконец, не обозвала его идиотом и не захлопнула перед его носом дверь.

Папа, мне стоило огромных усилий сдержать приступ смеха, глядя на мистера Малфоя, у которого с волос и даже с кончика носа стекала вода, а он убеждал меня, что не так уж и холодно, не так сыро, что собаку можно оставить там, где мы ее нашли. Он размахивал щенком, как большой мокрой тряпкой, а Бобби воспользовался, и когда расстояние между ним и щекой Малфоя сократилось до минимума – малыш лизнул его. Во всю ширину своего языка.

Аргументы Малфоя закончились на следующем моем вопросе:

– Мистер Малфой, вы, кажется, говорили, что южная часть дома принадлежит нам со Скорпиусом?

– Да.

– Так можно мне забрать щенка на свою половину дома?

– Скорпиус не любит собак, – сделал он новую попытку. Видимо не в привычках Малфоя сдаваться.

– Еще как любит, – заключила я и окончательно устроила собаку под мантией.

В общем, я рада. Мистер Малфой – тоже, хотя пока ему успешно удается это скрывать. Но когда Бобби зажевал скатерть, а потом налил три лужи подряд, он только хмыкнул:

– Что это?

– Это лужи, мистер Малфой. Все малыши так делают.

– О, надо же, он даже писать САМ умеет?

Мне кажется, папа, что они поладят. Ведь мы с мистером Малфоем тоже почти поладили. Думаю, тебя это обрадует.

До скорой встречи, папочка! Целую!

Твоя Роза.

P.S.: Передай привет мамочке, расцелуй щечки моей бабушке, а дедушке передай, что все в силе, и завтра я обязательно сопровожу его на выставку маггловских двигателей».

Он смотрел на неё, ловя себя, как вор, за пальцы. К неутешительным выводам приводил его собственный разум. Во-первых (и это было самой главной причиной, по которой он смотрел на неё), Драко Малфою было невыносимо стыдно за сына. Конечно, он знал, что Скорпиус будет отсутствовать подолгу, но не предполагал, что его появления станут столь эпизодическими, что он сам будет проводить в обществе Розы гораздо больше времени, чем её собственный муж. А во-вторых, и это было весьма печально, мистер Малфой стал замечать, что ему нравится общество невестки. Нет, у него и мыслей не возникало, посмотреть на нее, как на женщину, ведь если не брать в расчет двадцать пять лет разницы, то можно придумать еще миллион других причин. Но Малфоя смешила ее непосредственность и простота. Мужчина заметил, что она любит сидеть на диване, довольно комично подвернув под себя ногу. Ни одна леди не могла бы себе такого позволить. Роза же при этом, весьма сосредоточено ковыряла пером в пергаменте, закусывала губу, скребла кончик носа и возвращалась к письму.

Драко с удовольствием наблюдал разрастающийся бардак вокруг Розы, когда она при его появлении быстро собирала разбросанные пергаменты в свою синюю папку, откуда они торчали подобно длинным языкам.

– Извините, это, кажется, ваша половина дома.

– Вы можете оставаться здесь, штраф будет взыскан с пограничников, пропустивших нарушителя, – шутил Драко.

– То есть вы не сердитесь?

– Почему я должен сердиться? Граница чисто условная. Просто мне не хотелось бы, чтобы в этой части дома царил такой же бардак, как у вас.

При этих словах Роза густо краснела, вспоминая большое, свежее пятно от горячего шоколада на ковре, которое еще вчера хотела убрать, но, конечно, о нём позабыла.

– Я исправлю, – молвила она.

– Я могу прочитать какие-нибудь из ваших записей? – он взглядом указывал на папку, что Роза прижимала к груди.

– Нет. Это мое. Ваши воспоминания принадлежат вам, то, что в этой папке – моё!

– Вы не хотите делиться? Как же вы тогда планируете издаваться, Роза?

– Я не хотела бы обсуждать это с вами. Ведь вы тоже не очень-то торопитесь ответить на мои вопросы.

И, признаться, он был почти готов.

Из мусорной корзины Драко Малфоя

1. Письмо сыну

2. Связаться с Тиа

3. Как отучить собаку грызть мебель? (поискать брошюру)

4. Забрать платье Розы.

5. Риддель на 14-00, подготовить документы

6. Разобраться с отчетом Бонса

7. Купить игрушку для Бобби

8. День рождения Дафны (подарок)

9. Приготовить ответ на запрос Министра

10. Совещание в 18-00 (все основные вопросы)

«Здравствуй, дорогой Скорпиус! Никак не могу решить, с чего начать письмо. Начну, пожалуй, с того, что теперь в нашем доме живет собака. Пса зовут Бобби, и он…»

«Тиа!

Нужно встретиться и поговорить. Что скажешь насчет вторника? Может быть в кафе, как обычно?»

====== Полная ложь правды ======

Я не то что схожу с ума, но устал за лето.

За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.

Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это —

города, человеков, но для начала зелень.

Стану спать не раздевшись или читать с любого

места чужую книгу, покамест остатки года,

переходят в положенном месте асфальт.

Свобода – это когда забываешь отчество у тирана,

а слюна во рту слаще халвы Шираза,

и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,

ничего не каплет из голубого глаза.

И. Бродский

Местечко это величается Хинтерцартен, а девушку, кажется, зовут Мици. Точно сноп спелых колосьев ложатся в руку ее светлые волосы, заплетенные в косички. Их сотни. Тонких. Ювелирных. Словно крошечные кометы – озорные искры в девичьих глазах. Кажется, ему стыдно. И нужно увести ее туда, где темно. Ведь, когда она касается его губ своими, день становится еще более знойным. Невыносимо жарким. Стоит дождаться, когда придет ночь и уронит на бок тончайший серебристый месяц.

Она – маггла, но это не имеет значения, потому что он давно знает: в умении размышлять и делать выводы любая из них может дать ему сто очков вперед.

Хинтерцартен – жаркий полдень, долгая ночь, туманное утро, стелющее безопасный пыльно-молочный тоннель мелких капель между гор, чтобы уйти и оставить ее спящей. Он запомнит, что ее звали Мици, и это не «кажется».

Точно. Горячо. Остро. Стыдно. Желанно, как преодолеть последнюю грань в воссоединении с самим собой.

…

Скорпиус бредёт по траве босиком. Бескрайний, зеленый летний океан расстилается перед ним. Пахнет полевыми цветами, утром и свежестью. Раньше этот аромат напоминал ему о Розе, заставлял сердце болезненно сжиматься, сигнализируя разуму о том, как он скучает.

Сейчас это не так. Больше он не чувствует и этого.

В нагрудном кармане расстегнутой рубашки уже два дня лежит пергамент, что принесла из дома семейная сова Малфоев. Скорпиус извлек письмо и поднес запечатанный свиток к лицу. У Розы новые духи, чуть более терпкие, чем раньше, характерные, наверное, для более взрослой, чем она, женщины. Ему никогда не нравилась мысль, что Роза взрослеет. Он любил весеннюю нимфу, которая лазила по деревьям гораздо быстрее него, огненный цветок ее волос: непокорный, застревающий между пальцами.

Письмо. Письмо! ПИСЬМО!!! Он должен, наконец, прочесть и ответить.

Сорвав печать, Скорпиус опускается в густую траву.

На колени падает фотография. Обычный маггловский снимок, наподобие тех, что они с женой делали, когда еще влюбленной парой гуляли по улочкам Лондона, забредая в кафе, согреться и просушить одежду, промоченную очередным дождем. На фотографии Роза – никакого пожара в прядях. Она поменяла цвет волос и укоротила их. Средне русая. Среднего роста. Средне… Закрывая лицо ладонями, Скорпиус упал на спину. Теплая влага под давящими на глаза пальцами. Будто так он мог сдержать слезы. Где-то рядом упала первая тяжелая капля. За ней вторая, третья. Дождь нашел его и здесь. Зазевавшегося, растерянного, потерянного… Убитого? Дождь пришел, чтобы смешать его слезы со своими?

Небо роняло воду, разбивалось о теплую землю. Вставать не хотелось, хотелось понять, где же он все-таки допустил ошибку. Ведь он действительно любил Розу, а теперь все?