Текст книги "Ева уходит на север (СИ)"
Автор книги: Ai_Ais
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Это не совсем так делается.
– А как?
– Можно я покажу на тебе?
Ева кивнула, поднялась на ноги и замерла в ожидании. Мне тоже пришлось подняться.
Я не поэт и плохо умею описывать подобные сцены, но в утреннем освещении, тёплом и золотистом, Ева казалась мне украшением с торта, глазурованным карамелью, блестящей на солнце. Она стояла в полосе света, проникающего из окна, и щурилась от солнца… а может, и по другой причине, но я сделал шаг.
Мне очень хотелось зарыться в её волосы лицом, обнять её тысячей рук, чтобы не упустить ни единого участка её кожи, чтобы оценить каждый изгиб, каждую выпуклость её тела. Но я не знал, как воспримет она подобные действия, даже разрешив себя потрогать, поэтому я приблизился ещё на шаг, поймал её лицо в ладони и едва уловимо коснулся губами высокого смуглого лба.
Ева дёрнулась, мелко задрожала, но глаз не разомкнула. Её ресницы трепетали, и руки, реактивно легшие было на мою талию, скользнули к груди.
Я целовал её лоб, виски, подбородок и оголённую до яремной впадинки шею. Она молчала, но руки говорили лучше, чем язык. Пальцы, стиснувшие мой затылок, и тихий полувсхлип, сорвавшийся с её губ, призывали к более активным действиям.
Чёрт! Если бы я знал, как она расстёгивает свой дурацкий костюм. Пару раз я дёрнул тот самый рукав, с которым колдовала Ева, прежде чем отправиться в душ. Я даже открыл глаза в намерении попросить об этом.
Но не смог.
Было в ней что-то настолько невинное, когда она замерла, отстранилась и тяжело, часто вдыхая, попросила:
– Можно мне попробовать тебя поцеловать?
Черт возьми, зачем она только спросила…
Я не могу сравнить это ни с чем земным, кроме рождественского утра. Той самой первой ириски, которая оказывается во рту, когда ты вскочил с постели и, топая на весь дом, влетел в гостиную, под ёлку, начал срывать обёртку с подарков.
С той лишь разницей, что марсианское Рождество подарков не сулило. Мужское боролось во мне тигром, и я снова атаковал костюм Евы. Она же, совершенно не думая и не представляя, чего я хочу, продолжала ласкать мои губы, шею так, как только что делал я.
Сраная срань. Срань. Дерьмо!
Возможно мы целовались несколько часов. Не важно. По некоторым причинам скорых свиданий с НАСА у меня не намечалось. Быть может, она и позволила прикасаться к себе через костюм, не понимая, что лучше его снять. Но просить я не смел. Было в этом моменте что-то важное, чистое, тёплое и светлое.
Но оказаться голым и раздеть её всё равно было бы приятно.
– Мне нужен бур, – встряхнулась Ева, разорвав очередной поцелуй.
Судя по тому, что мои губы едва шевелились, он был, пожалуй, стотысячным по счёту.
– Что, прости? – несколько растерялся я.
– Пора сверлить. У тебя есть план. Ты должен ему следовать.
Ева отпрянула от меня. Резкими движениями она несколько раз провела по бёдрам и откинула назад гладкий шёлк волос. Честное слово, мне стоило огромных усилий, чтобы не сграбастать её в охапку…
Ладно. Преувеличиваю. С точки зрения силы, сграбастать её у меня не было ни единого шанса.
…
Впервые мы работали молча. Ева наотрез отказалась от шлема Льюис и снова старалась избегать «тактильного» контакта. Я же старался как мог и, проходя мимо, обязательно задевал её. И плевать, что при этом совершенно ничего не чувствовал. Чувственная сторона и скафандр для ВКД вообще вещи мало совместимые, но я видел, как от этих прикосновений Ева вздрагивает, так же, как в модуле.
Да, и я пять раз поймал её взгляд. Для этого мне приходилось таращиться на неё, но оно того стоило. С нетерпением я ждал момента возвращения домой и…
…
И она сладко спала, когда я выбрался из душа.
У меня оставалось ровно сто тысяч разных вопросов, бритый подбородок и парадные плавки (ладно, это было что-то из белья Фогеля). А она спала в кровати Йоханссен, широко раскинув руки, в одной из которых сжимала мою шариковую ручку, а в другой оказался плюшевый цыплёнок из вещей Йоханссен. Кстати, не понимаю, зачем она притащила его с собой.
__________
* – автоматические марсианские станции. Думаю, Ева имеет в виду что-то похожее на «Патфайндер».
** – небезызвестная «гугл-тёлка». Программа-ридер, воспроизводящая текст в голосовом формате.
*** – песня британского квартета «Depeche mode».
**** – фрагмент оригинального текста Э. Вейр «Марсианин». Издательство «АСТ». Перевод Егоровой.
***** – пару дней искала в Интернет что-то подходящее. По-моему, получилось забавно.
========== Глава 7 ==========
Неважно, что именно ты делаешь; важно, чтобы всё, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нём оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником.
(Рэй Брэдбери)
СОЛ 208 ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Манипуляции, производимые мной и Евой с марсоходом, больше всего напоминали небезызвестное МТВ-шное шоу HXIBIT. Помните «Pimp my ride»*? Так вот, мы занимались примерно тем же самым, что и автомеханики Weast Coast Customs, ** только наоборот. Совершенно новый, чудесный, дорогущий марсоход тюнинговался в цыганскую повозку.
Ева работала наравне со мной, если не больше. И я всё чаще ловил себя на мысли, что ни за что не справился бы один. К тому же, через семь солов после начала работ я бездарно повредил спину просто неловко согнувшись. Теперь каждое движение причиняло мне страшную боль, но ударить в грязь лицом перед Евой, козлёнком скачущей вокруг, не хотелось. Девчонка же оказалась весьма наблюдательной, и заметив, что со мной что-то не так, а хождение в позиции буквы «Г» не является нормой, она нацепила шлем Льюис и бодро поинтересовалась в одно слово:
– Что-то-случилось-Марк?
– Спина, – нехотя признался я.
– Тебе следует отдохнуть. Не волнуйся, к запланированному дню мы точно справимся. Работы, конечно, много, но и рук не две, а четыре.
И вместо того, чтобы отправиться за мной в модуль и немного посочувствовать, Ева махнула рукой:
– Уверена, что со спиной ты справишься самостоятельно. Я останусь здесь.
В который раз я ощутил лёгкий укол ревности, понимая абсурдность этого чувства, но факт оставался фактом: марсоходы нравились Еве куда больше Марка Уотни.
Однако предаваться печальным мыслям долго я не умел. К тому же, этому здорово не способствовала горячая ванна, которую я соорудил из подручных средств. И я нагло нежился в водичке, пока Ева наслаждалась молотком и ломом.
Вынырнуть я сподобился только тогда, когда услышал сигнализацию в шлюзе. Моя трудолюбивая девочка возвращалась домой.
Кое-как обмотавшись полотенцем, я поприветствовал её у входа.
– Тебе легче? – голос её звучал привычно равнодушно. Формальная вежливость могла означать только одно: у Евы возникла какая-то просьба или новый вопрос.
– Уже почти нормально, но вот если бы ты помяла мне спинку… – протянул я, не веря в успех этого мероприятия.
– Что? – Ева непонимающе воззрилась на меня.
– Массаж, – уточнил я. – Давай покажу. Ложись на живот.
Пару минут я гладил спину Евы, демонстрируя то, чего хотел бы получить от неё сам. Я позволял себе спуститься чуть ниже поясницы и коснуться её восхитительных округлых бёдер, жалея лишь об одном – невозможности стащить с неё дурацкий костюм хотя бы до талии. Я, наверное, раз в сотый проводил руками вверх, от полукружий упругой попы до горки седьмого позвонка на шее, когда наткнулся на недоброжелательный взгляд.
– Уже минут десять назад я поняла, что нужно делать, – вставила она. – Хватит меня трогать. Ложись.
– Ты не останавливала меня раньше, – возразил я.
– Уже в третий раз прошу. Мне кажется, что ты страдаешь избирательной глухотой, Марк.
– Это как? – улыбнулся я, укладываясь.
– Ты не слышишь ничего, если это тебя не интересует, – возмутилась Ева. – Всё, теперь лежи и не болтай.
Я с удовольствием подчинился и… через несколько мгновений сожалел, что моё желание воплотилось в жизнь. Пальцы у неё были каменными. А кости титановыми. Мне казалось, что массаж буром вышел бы нежнее.
– Ева, полегче, ты меня угробишь.
Пальцы замерли в дюйме от кожи:
– Прости, я всё время забываю, что ты немного другой.
Чёрт возьми, как же обидно это звучало. Я почувствовал себя хлипкой улиткой рядом с бегемотом. В принципе, так оно и было. Моя каменная Афродита просто старалась помочь.
– Так лучше? – спросила она, сдувая со своего лба прядь. Теперь её пальцы едва двигались, чуть нажимая на кожу.
– Обалденно, – похвалил я, чувствуя, как миллионы электрических зарядов пробегают по проводам нервов внутри.
Наверное, я задремал под её руками, когда она колдовала над моей спиной. Потому и не услышал, как тихо она ушла на кровать Йоханссен.
СОЛ 376. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Дни, перегруженные физической и умственной работой, сменяли друг друга на посту, как братья-близнецы. Я давно не возвращался к ноутбуку, умещая записи в формат основного журнала, но сегодня особенный день. Мы с Евой закончили тюнинг марсохода. Это не означало, что работы завершены, но пришло время подвести кое-какие итоги, сделать выводы.
Вывод номер один: без Евы я не справился бы однозначно. Там, где не пролезали мои волшебные перчатки от ВКД скафандра, в ход шли юркие пальчики Евы. Там, где не хватало физической силы в 1 ЗМ (ЗМ – лично мною изобретённая единица силы, равная усилию одного землянина (Марка), приложенного к единице сопротивления этой силе). Путем несложных вычислений я быстро вычислил, что 3 ЗМ = 1 СЕ (Силе Евы). Неутешительная пропорция. На родной планете я не самый слабый человек. Но Ева, ничего не слышавшая о половой дискриминации, не находила ничего странного и обидного в том, что может поднять и унести втрое больше, чем я.
В день, когда я торжественно объявил о завершении работ над марсоходом, Ева попросила подарить ей бур на память, на что я ответил согласием, уточнив, правда, что получит она его сразу после того, как я отправлюсь отсюда восвояси.
Кстати об этом. До предполагаемой даты отбытия оставалось 73 сола. На фоне 376-ти, что я провёл здесь, сущие пустяки. Но обратный отсчёт почему-то отзывался странной тоской в сердце. Близился тот самый день, когда мне придётся оставить свой жилой модуль и Еву, уходящую на север.
– У меня все готово, Марк, – раздалось над ухом. Ева стукнула чашкой с кипятком о стол. По вечерам мы пили марсианский чай, рецепт которого прост до безобразия: нужно было только подогреть воду, налить её в чашку и пить. Вот и всё. Вместо сладкого к чаю шли разговоры, и я был пойман на посторонних мыслях с поличным.
– Ма-а-арк.
– Да, прости, задумался.
– М-м, – протянула нелюбопытная Ева.
– И знаешь, о ЧЁМ я подумал?
– М-м? – вопросительное, но безразличное мычание. Ева рассматривала увлекательнейший, а самое главное динамично меняющийся пейзаж за окном.
– Так знаешь, о чём я подумал? – повторил я.
– М-м…
– Близится день, когда я уеду. Гипотетически, я могу задержаться и даже не рисковать…
– Зачем? – пожала плечами Ева. – Это нерационально, Марк. Ты должен приехать с запасом времени и выйти на связь. Обязательно. Твои руководители смогут подготовить план, возможны какие-то глобальные изменения. Лучше не рисковать.
– Тебе не интересно, почему я хочу задержаться?
– Так всё же понятно, – улыбнулась Ева, заставив меня вздрогнуть. Неужели мои мысли для неё так очевидны? – Ты терпеть не можешь жить в марсоходе, предпочитая простор жилого модуля.
Поразительная Ева. Она знала столько вещей и совершенно не понимала того, что лежит на поверхности.
– Слушай, я задавал тебе подобный вопрос, но неужели на твоей планете не существует дружбы, любви, семьи? Вы не создаете семьи? Откуда вы вообще появляетесь? Кто вас растит? Воспитывает? Или вы изначально взрослые?
– Я не уверена, что смогу объяснить тебе тонкости, но появляемся мы в результате того, что на вашей планете называется клонированием. Давным-давно были отобраны лучшие из образцов нашей расы. То, что ты видишь перед собой, было Евой и до меня, и будет после моей смерти. Но это не значит, что у нас нет привязанностей. Мы общаемся. Мы дорожим друг другом. И это не то, что показывают в твоих сериалах, Марк. Мне кажется, что всё гораздо глубже.
– Ты чувствовала когда-нибудь подобное?
– Это личный вопрос. И я не буду на него отвечать. Иногда ты становишься невыносимым, – пятки Евы предупреждающе ударили в пол.
– Хорошо. Но ты хотя бы придешь, чтобы проводить меня? Частенько ты отсутствуешь слишком долго.
– Я приду удостовериться, что ты унес свою задницу с этой планеты, – улыбнулась Ева, поправив волосы. – Это юмор.
И никаких намеков на симпатию. Наверное, тот поцелуй… скорее всего, так подействовали обезболивающие таблетки из аптечки. Видимо, мне это всё лишь приснилось.
СОЛ 386. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Я не спал всю ночь, с отвращением вспоминая паломничество за «Патфайндером». Думал, что по прошествии такого внушительного промежутка времени смогу пожить в марсоходе ещё пару-тройку месяцев, но нет. Каждый визит к нему сопровождался отвратительными воспоминаниями и материальными рвотными позывами. Я никак не мог забыть неповторимого флёра общественного сортира, преследовавшего меня во времена первого путешествия.
Но некоторые проблемы я решу изначально: у меня больше нет необходимости запасать собственное дерьмо (это, поверьте, большой повод для радости), физиологические жидкости тут же отправятся в регенератор воды или за борт. Так что от запахов комнаты университетской общаги я буду избавлен. Частично. Конечно, мне придётся забыть о помывочных процедурах на какое-то время. С другой стороны признаюсь: больше всего меня пугала даже не вонь, а необходимость находиться в столь ограниченном пространстве, при мыслях о котором у меня реактивно начинало сводить судорогой руки и ноги и всё тело превращалось в сплошной, орущий в голос радикулит.
Я размышлял долго. И решение пришло неожиданно. Точнее я едва не сломал себе шею, споткнувшись об него в жилом модуле! Эврика! И как я мог забыть? Аварийная палатка! Я перенёс её в жилой модуль, когда погибла плантация, и благополучно забыл о ней, используя на ремонтные нужды детали от первой.
Отлично! Если я модернизирую её, то смогу сделать такую спальню, где будет возможно не только прилечь, но худо-бедно размяться. Находка вернула отличное настроение, и я с особым рвением взялся за работу.
Ева помогала мне и здесь. Тут уж женщина в ней проснулась и заговорила в полную силу. Активно участвуя в кройке и клейке, она улыбалась, пачкая пальцы в смоле, шутила (кстати, не смешно) над моим внешним видом.
Испытания новой спальни Марка Уотни были назначены на утро. Ева отказалась от кровати Йоханссен и отбыла в свои владения. Но едва рассвело, она пробралась в модуль.
– Ужасная соня, – пропела она у меня над ухом и, кстати, раньше так всегда делал я. Поспать сладко Ева необыкновенно любила.
Я перекатился на живот:
– Привет, Ева. Ты не здороваешься ни-ког-да.
– Здравствуй, Марк. Мне не терпится надуть палатку.
– Хорошо, – пожал плечами я. – Только если ты не против, я бы предпочёл горячий душ. Спина побаливает.
Вообще-то я намекал на массаж (глупо, правда?), но Ева отодвинулась в сторону и улыбнулась.
– Давай скорее.
Признаюсь, рисковать мне не хотелось. С тех пор, как забрезжила призрачная надежда всё-таки вернуться на Землю-матушку, я немного сильнее начал цепляться за собственную жизнь, а потому испытания проводил в скафандре, вооружившись датчиками давления и состава воздуха.
Ева стояла рядом:
– Марк, ты будешь снимать свой шлем?
– Давай подождём ещё пару минут.
…
Время, не разбавленное диалогами, текло очень медленно. Секунды ощущались толчками сердца в ушах. Я смотрел на Еву, силуэтом резко контрастировавшую с белым облаком окружившей её брезентовой палатки, и…
На этот раз первый шаг сделала она. Неловко стащенный с головы шлем Льюис глухо шлёпнулся к её ногам. Чёрный водопад блестящих волос рассыпался по плечам.
Я уже говорил, что скафандр для ВКД – не лучший костюм для свиданий, но мне было совершенно наплевать, когда Ева стащила мой собственный шлем.
Её губы остановились в дюйме от моих, и я откровенно любовался двумя вздрагивающими розовыми их лепестками на смуглом бархате кожи. Руки Евы легко взметнулись к моему лицу, и я приготовился к вовсе не нежным прикосновениям, но представьте теперь моё удивление, что она умела быть деликатнее шёлка и легче воздуха, когда сама того хотела. Наверное, я ожидал чего-то большего, как путник блуждавший годами в пустыне в поисках оазиса с живительной влагой. Один глоток – лёгкое касание губ и тихий всхлип – вот вся моя награда за всё время ожидания. Но торжественно клянусь: о большем я не смел и мечтать.
– Что с тобой, Ева?
Она развернулась, чтобы бежать, понимая, что на этот раз не получится, ведь если она откроет марсоход, я погибну. Прыжок к шлюзу. Шаг. Она остановилась. Замерла. Вздрогнула.
– Что с тобой, Ева? – повторил я нежно.
Мои руки повторили её силуэт, остановившись на плечах, но она и не подумала обернуться. Да мне и не нужно, вот только бы запутаться окончательно и бесповоротно в чёрной паутине волос… с её мокрыми, вздрагивающими пальцами, переплести свои.
Поцелуй в висок, эхом в её имени растворяется девичий стон. Распрямляется.
– Повернись ко мне, – влажная дорожка поцелуев уводит мои губы к основанию её шеи.
– Пожалуйста, отпусти меня, Марк… я прошу.
И у меня нет причин, чтобы возразить. И слова я подбираю отвратительно плохо, когда в глазах девчонки чёрная, немая печаль.
СОЛ 442. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
До моего предполагаемого отъезда к Скиапарелли оставалась всего лишь неделя. Представьте себе семь жалких солов по отношению к четырёмстам сорока. Но если вы уверены, что радость переполняла меня под крышечку, то ошибаетесь очень и очень сильно. Да, я то и дело возвращался в готовый к путешествию марсоход. Да, то и дело измерял шагами периметр жилого модуля. Да, такое поведение было связано с напряженным ожиданием, вот только ждал я не отбытия, а Еву.
Как несложно догадаться, она исчезла в тот благословенный, будь он проклят, день, когда поцеловала меня сама, и с тех самых пор не появлялась ни разу. Невидимая кошка внутри когтями рвала моё сердце, заставляя возвращаться взглядом к северной стороне, откуда обычно появлялась Ева.
Но она НЕ появлялась. Не топтали красный песок маленькие пятки моей марсианской богини. И я боялся, что её обещание «удостовериться, что ты унес свою задницу с этой планеты» грозило остаться лишь словами.
СОЛ 448. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Выехать я планировал утром 449-го сола. Хитрый замысел состоял в том, чтобы проехать четыре часа, а оставшийся световой день нагло потратить на зарядку солнечных панелей. Следовательно, до момента «ИКС» оставалось жалких восемь или девять часов, которые, в свою очередь, рационально было бы посвятить крепкому, здоровому сну, в последний раз вытянувшись в полный рост в моей уютной и прекрасной кроватке.
Но сон показал мне средний палец и упрямо не шёл ко мне. Замучившись переворачиваться с боку на бок, я включил сериал. Кажется, я уже смотрел эту дрянь, вполне возможно, что и не один раз. Как бы там ни было, голоса актеров вызывали лишь раздражение. Выругавшись, я выключил ноутбук и вновь перевернулся, уставившись в окно, чёрным кругом обозначившееся на северной стене. Только клочок марсианского неба, смотревшего на меня немигающими глазами-звёздами, только тихий ветер, тревоживший покой этой планеты за стенами модуля. В котором не слышно ничьих шагов. Ни-че-го.
…
Должно быть, я всё-таки задремал. И наверное, мне снился чудесный сон. Ева. Во всяком случае, я слышал её шёпот:
– Марк. Ма-а-арк.
Нет. Это не сон. Ручейки быстрых пальцев проложили прохладные русла в моих волосах.
– Марк, проснись, пожалуйста, – раздалось над ухом. – Это я…
– Ева?
Я разлепил глаза.
В модуле было не совсем темно. Многочисленные индикаторы приборов и подсветка, предусмотренная дальновидными инженерами-проектировщиками на мебели и углах, чтобы в темноте мы не сломали себе шею, мягко обрисовывала силуэт Евы, позволяла различить её лицо, которое я тут же заключил между ладоней, наплевав на все последствия, которые грозили мне за такую откровенную вольность.
– Где же ты была всё это время, Ева? – и в моём голосе прозвучало слишком много отчаяния и ожидания. Ева дёрнулась, но не настолько сильно, чтобы я отпустил. Вместо того я вслед за ней вскочил на ноги, продолжая удерживать её лицо. Вторая рука самовольно опустилась на её талию, притягивая к себе. Не сильно, оставляя возможность выбора.
И она сделала его легко и естественно, сделав последний шаг так, что между нами не осталось и сантиметра.
Треклятый костюм облегал её тело точно вторая кожа, но он не мешал чувствовать, как под пальцами разливается её тепло, а дыхание Евы становится поверхностным и рваным. И это странно, учитывая, что она почти совсем не дышит. Неужели волнуется?
– Марк, я… – начала было она.
– Тс-с-с, ничего не говори, – попросил я, уверенно, да, на этот раз не сомневаясь, потянулся к её губам.
Два влажных и нежных трепещущих лепестка отозвались мгновенно. Ева тихонько всхлипнула и прижалась ещё сильнее. Её руки пробрались под мою майку и бродили там с нетерпением первооткрывателя, поглаживая вздрагивающий живот, грудь. Ожидание становилось невыносимым.
– Ева, – мой голос звучал хрипло, – прошу тебя, скажи мне, как снимается этот твой чёртов костюм.
И на этот раз мне не пришлось выслушивать чушь про тактильные контакты и их нежелательность. Отливной волной, оставившей немного пены у ног, костюм покинул мою Афродиту, а она, немного потоптавшись на нем, абсолютно не знала, что делать дальше.
– Марк? – раздалось вопросительно и беспомощно. В её невинности было нечто совершенно трогательное.
– Что? – мне не хотелось отвлекаться от её губ, шеи и от восхитительного исследования её груди.
– Мне нужно раздеть тебя тоже?
– Нет, Ева. Давай на этот раз я всё сделаю сам.
И то, что последовало дальше, я где-то помню, а где-то мой разум проваливался в чёрные пучины марсианской ночи, ориентирующие меня лишь тихими вздохами Евы. Совершенно никакой разницы: тёплая, влажная, вздрагивающая, восхитительная. И кстати, я вообще не понимаю, зачем пишу это здесь. Наверное, для того, чтобы запомнить навсегда: тонкую талию в замке моих ладоней, вздрагивающий живот. Такая же, как все девчонки: между ребер аккуратно ложатся мои большие пальцы. Ева спроектирована и создана идеально. Настолько, что я почти лишаюсь сознания, когда понимаю, что ей так же хорошо, как и мне.
Я хочу это помнить. Всегда.
В эти последние часы я казался себе Марком-ребёнком, наконец после долгой болезни дорвавшимся до сладостей и мороженого. Я не мог оторваться от Евы, но она, кажется, оказалась совершенно не против такого поворота событий.
Лишь один раз я позволил себе вопрос:
– Тебе хорошо?
– Марк, – простонала она вместо ответа. Впрочем. Я давно привык, что она не отвечает ни на один из них.
Как не трудно догадаться, заснуть я не смог. И Ева тоже. Молочные предрассветные сумерки пробрались сквозь окно непрошенными гостями и разлились, завоевывая пространство, озвучивая страшное. Но я не мог нарушить молчания и всё смотрел, как уютно устроив голову в сгибе моего локтя Ева смотрела на меня, но взгляд её оставался непроницаемым.
– Доброе утро, Марк, – наконец решилась она.
– Привет, Ева. В первый раз за всё время нашего знакомства ты поздоровалась со мной.
– Сегодня ты должен отправиться к МВА, – казалось, Ева не услышала меня.
– Я думал об этом несколько последних часов. Хотя, нет, признаюсь, я начал задумываться об этом ещё давным-давно, но теперь не сомневаюсь – что хочу задержаться здесь, с тобой рядом.
– Почему?
– Странный вопрос, Ева. Мне кажется, ты должна была понять и почувствовать. У нас на Земле это называется любовью. Ты говорила что-то о привязанности.
Завозившись, Ева скользнула с моей руки и зарылась лицом в подушку. Неужели плачет?
– Ты должен отправиться сегодня, – заговорила подушка голосом Евы, а я с трудом воспринимал её слова, ведь мой взгляд задержался на прекрасных шариках попки Евы, так соблазнительно обозначившихся в утреннем свете.
Моя ладонь, не подчиняясь остальному Марку, пропутешествовала по тёплому бедру.
– Я останусь столько, сколько можно, – уверенно сказал я. Потому что по-иному просто не смогу.
Ева дёрнулась и резко села в кровати.
– А я не могу тебе этого позволить. За тобой наблюдают со спутников. Если ты не отправишься в путь, твои НАСЫ могут подумать, что планы изменились. Только представь, какие последствия могут быть у этого поступка.
– Ты предлагаешь оставить тебя сразу после того, как обрёл?
Ева казалась очень сосредоточенной. Она наматывала на палец простыню. Это лишало момент таинственности и романтики, ведь перст у моей нежной и трепетной возлюбленной был похлеще бура.
– Ева… – позвал я её.
– Я поеду с тобой, – решительно заявила она.
– Что?
– Я могу поехать вместе с тобой, – повторила она, глядя мне прямо в глаза. – Если честно, я давно раздумывала над этим, но, как ты понимаешь, есть ряд проблем.
– Да, например такая: что ты будешь делать за три тысячи двести километров от своей базы, когда мы доберемся. Я, конечно, могу одолжить тебе марсоход, чтобы ты добралась обратно, но представляю, как заинтересуются коллеги из НАСА «самостоятельными» перемещениями ровера, когда Марк Уотни покинет пределы марсианской атмосферы. Ева, конечно, я был бы счастлив, если бы ты сопровождала меня, но если ты воспользуешься марсоходом, вся твоя миссия пойдет коту под хвост. И то, что твой народ скрывал так много времени, всплывёт наружу.
– Мне не нужен твой марсоход, – повела плечами Ева, я имела в виду совсем другие препятствия.
– То есть, как не нужен? – опешил я. – Собираешься топать обратно пешком?
– Марк, ты совершенно безнадёжен, – улыбнулась Ева, но на этот раз снизошла до короткого пояснения. – Как только на месте вашей новой миссии, которую ты называешь «Арес-IV», появились первые следы активности землян, мы тут же основали базу неподалёку. Это всего десять километров от места, куда ты держишь путь. Такое расстояние я преодолею за день, не пользуясь марсоходом. А оттуда я вызову своих. В сущности, им безразлично, откуда меня забирать.
И если последняя фраза Евы заставила сердце подпрыгнуть и затрепетать в горле от счастья, то это эгоистичное чувство вновь разбилось об очевидный вопрос:
– Но тогда тебе придётся объяснить своим спасателям, почему ты оказалась так далеко от собственной базы.
– Марк, ты не должен думать о таких вещах. Со своими проблемами я справлюсь самостоятельно.
– Нет, Ева, я должен знать… То, что ты называешь привязанностью… Оно порождает вполне естественное беспокойство за того, к кому ты привязан…
– Я привязана к тебе Марк.
– Хорошо, но ты говорила о других проблемах.
– Часть дороги я могу преодолевать в прицепе. Я оценила его, пока занималась модернизацией, и хотя там у тебя всё загружено под завязку, но я смогу…
– Какие глупости, Ева. Мне придётся проводить внутри марсохода всего по четыре часа в день. Места в салоне достаточно для нас двоих. Мне будет приятно быть рядом с тобой. Всё время.
…
__________
* – В России программа известна под названием «Тачка на прокачку». Вёл передачу небезызвестный рэпер, телеведущий и актёр Элвин Натаниэль Джойнер IV (англ. Alvin Nathaniel Joiner), более известный под сценическим псевдонимом Xzibit. Да, если бы меня звали Элвин, я бы тоже постаралась сменить имя (авт.)
** – компания, занимающаяся тюнингом автомобилей. Основана в 1993 году Райаном Фридлингхаусом, взявшего займ у своего деда Джарета Фридлингхауса. Она была расположена в Лос-Анджелесе, но позже переехала в Корону, штат Калифорния.
========== Глава 8 ==========
– Валли…
– И-и-ива…
– Ва-а-алли…
(Герои мультфильма «Валли»)
СОЛ 469. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Не могу назвать себя романтиком, но «Сириус-5» (так я планировал назвать миссию переезда в Скиапарелли изначально) был безапелляционно переименован в «Марию Целесту».* Пару причин приведу здесь. Во-первых (в корсарских), несколько солов назад я объявил себя пиратом, а название судна и миссии должно было соответствовать. Во-вторых (в романтических), так моя мать называла наш старый семейный Dodge «Caravan», ** в котором, как она утверждала, самым необъяснимым образом пропадало всё на свете. Но это название имело и ещё один сакраментальный смысл. Именно с тем самым Доджем у меня, как и у любого восемнадцатилетнего мальчишки, были связаны самые радостные воспоминания о выпускном вечере, когда моя давняя приятельница Кристина позволила себе и мне гораздо больше, чем планировалось изначально. И виной тому, конечно, был виски, которым мы так старательно запивали пунш, укрываясь в школьной уборной.
Итак, «Мария Целеста» на электрическом ходу несла нас с Евой по просторам бескрайнего, красного, каменного океана со скоростью около семнадцати узлов, и я на полном серьёзе провозгласил себя капитаном корабля Марком Крюкоспином. Радикулит ни за что не хотел разжимать своих стальных объятий. Под моё кряхтение Ева порывалась уйти в прицеп, но я оказался бы лжецом, если бы сказал, что могу отпустить её от себя хоть на метр. Таким образом, моё многодневное путешествие из сущего ада обещало превратиться в райские небеса. Ева постоянно находилась на расстоянии вытянутой руки или даже ближе.
Конечно, возникали и неудобства. Подгузники. Нет, об ЭТОМ аспекте своей жизни (деятельности) я здесь писать не буду, ибо это не ваше собачье… к другим неудобствам относилось наше с Евой различное восприятие понятия «комфорт». Отношения с чудесным РТГ у моей драгоценной не складывались. Она не раз говорила, что повышенные температура и давление сказываются на ней негативно и это выражается в первую очередь в снижении продуктивности. Теперь я наблюдал это на практике. Буквально пара часов рядом с РТГ действовала на Еву удручающим образом. Свернувшись возле меня калачиком, она погружалась в глубокий и тревожный сон. И хотя марсоход не возражал против того, чтобы побыть «Марией Целестой», но открыть окно, чтобы впустить лёгкий марсианский бриз, я по понятным причинам, увы, не мог. Зато мне эгоистично нравилось пропускать шёлковые чёрные нити волос спящей Евы сквозь пальцы, подносить её ладошку к своим губам или касаться её шеи, груди, вызывая стоны удовольствия.
Да, кстати, я победитель! Её костюм, наконец-то стал подчиняться мне с первой попытки. И иногда, стоило Еве лишь немного зазеваться, я тянул застёжку и… к полному недоумению НАСА, наверняка подглядывающему за мной со спутников, мой марсоход замирал прямо среди песчаных дюн на какое-то время. Несложно догадаться, чем мы занимались. Интересно, а какие гипотезы по этому поводу выстраивало НАСА?
