Текст книги "Имитация роскоши (СИ)"

Автор книги: AgentSolt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

«Я влюбился в тебя с первого взгляда. Ты необычный, необъяснимый, и ты мне подходишь. Я хочу быть с тобой. Всегда», – говорил он ему когда-то. Если и была ложь в их отношениях, то не только со стороны Барда. Это была обоюдная гнусная, тошнотворная ложь.

– Эта злость может работать на тебя, если ты обуздаешь её, – произнёс Радагаст, дёрнув бровями. – Давайте попробуем ещё.

Но дальше не становилось лучше. Трандуил всеми силами показывал, кто здесь звезда, а кто совершенно не на своём месте, и Бардом уже овладело страшное отчаяние. Он не мог тягаться в умении позировать с Трандуилом, он и не хотел этого делать. Просто выполнить то, зачем его сюда позвали.

– Ничего не выходит, потому что Лесной дух мифическое существо, его как бы не существует. Он – тень, упавшая на ствол дерева, он – солнечный луч, преломлённый листвой, он должен быть лёгким, как иллюзия, – задумчиво промолвил Леголас.

– Ты правильно мыслишь, мой мальчик, – воодушевился Радагаст.

– Позвольте, я покажу.

– Конечно.

Он вышел на площадку и встал на место Трандуила, который, воздев глаза к небу, нервным шагом отошёл подальше.

И всё получилось. На Леголасе не было ни грамма грима, но на первом с одним лишь щелчком затвора стало понятно, что он и есть Лесной дух, а Бард – охотник, что пришёл за добычей. В тандеме они смотрелись безупречно. А Трандуила было слишком много.

– Во-оот, что мне надо, – искренне обрадовался Радагаст и даже подкинул вверх свою коричневую шляпу. – Знаете что, Леголас, давайте гримируйтесь, пока не поздно, а то мы потеряли слишком много времени.

– Что вы хотите этим сказать? – сцепил на груди руки Трандуил, испепеляя по очереди то Леголаса, то Барда.

– Вы не справились на сегодня, золото моё, но не огорчайтесь, может, в другой раз..

– Да вы в своём уме?! – Трандуил был в бешенстве. Его грудь сильно вздымалась, а по телу бежала дрожь. – Вы понимаете, кого на кого вы променяли?! Было бы проще заменить вашего охотника!

– Кого было бы проще заменить, позволь решать мне, до свидания.

Прополосовав ногтями по собственным рукам, Трандуил сжал кисти в кулаки.

– Ваша фотосессия будет провальной! Она ещё могла реабилитироваться за счёт меня, но теперь с двумя жалкими отбросами – никогда! – и, вскинув подбородок, он в гордом одиночестве прошествовал к гримёрам. Ему было необходимо стереть с себя всю эту гадость.

Бард смотрел ему вслед и не понимал себя. Даже после всех помоев, что Трандуил вылил здесь на него, ему было жаль его. В конце концов, когда тебя, звёздного и именитого, отправляют восвояси – это всегда большой удар по самолюбию. А самолюбия у Трандуила немало.

Но время жалости прошло быстро – вскоре на площадку вернулся Леголас.

Они шли вдвоём по парку со стаканчиками мороженого в руках. Лёгкий, тёплый ветерок играл светлыми волосами Леголаса, шевелил жёсткие волосы Барда, и шелестел листьями где-то в верхушках деревьев. В этот предвечерний час здесь было много детворы под присмотром родителей, большинство которых выдували в воздух тысячи переливающихся, прозрачных мыльных пузырей. Всюду царил безудержный, счастливый детский смех и гвалт, радостный лай больших, домашних собак. Рожицы, перепачканные сладкой ватой или соусом от хот-дога, влюблённые парочки, милующиеся на лавочках, и скатерти для пикников с разложенными на них кушаньями.

– Завтра вечером я улетаю в Милан, – промолвил после продолжительного молчания Леголас. – У меня там сразу два показа.

– Надолго? – Бард остановил свой взгляд на маленьком мальчике, усиленно крутящем маленькие педальки своего трёхколёсного велосипеда.

– На две недели, может, больше.

– Знай, я перед тобой в большом долгу и бесконечно благодарен тебе за всё, что ты для меня сделал, Леголас.

Блондин весело улыбнулся. Он после нескольких часов съёмок выглядел абсолютно не уставшим, чего нельзя было сказать о Барде – тот еле волочил ноги.

– Ерунда. Я не сделал ничего сверхвыдающегося.

Бард чуть замедлил шаг и повернулся к блондину, погружая пластиковую ложечку в мякоть мороженого.

– Нет, ты сделал. И может для тебя это ерунда, но для меня.. Трандуил был прав в своих словах о неудачнике. Со смертью жены я действительно думал, что являюсь им, потому что позволил ей уйти. Никому не удавалось переубедить меня в обратном.. до тебя.

– Рад был помочь, – снова улыбнулся Леголас и смешно сморщил нос. – Признаюсь, я не ожидал, что Радагаст отправит Трандуила вон. Жаль его.

– И мне..

– А абсолютных неудачников не бывает, запомни. Мы сами программируем свою жизнь. Мы – хозяева.

– Да, но.., – Бард опустил голову, – когда жизнь преподносит всё время неприятные сюрпризы, приходит нехорошая мысль.

Леголас резко остановился, и Барду пришлось сделать то же самое. Он увидел на лице блондина почти детское озорство.

– Давай проверим.

– Проверим что?

– Твою невезучесть. Здесь, – и он указал рукой на маленький лотерейный киоск.

– Не-еет, – усмехнулся мужчина. – Лотерея? Здесь любой везунчик проиграет. Это же.. лохотрон.

– Бывают выигрыши, – блондин прищурил один глаз, лукаво глядя на него. – Или ты боишься расстаться со своей невезучестью?

– Ничего я не боюсь, я просто не верю, Леголас. Это надувательство. Шарлатанство. Как тебе больше нравится?

– Один билет. Всего один.

Глядя на развевающиеся светлые волосы, добрую, задорную улыбку, Бард весело рассмеялся.

– Не понимаю, чего ты этим добиваешься. Ладно, куплю и отдам его сыну, он любит лотерею и частенько покупает билеты. Однажды он даже выиграл себе на школьный обед. Правда, много больше проиграл.

– Отдай сыну, но билет выберешь ты сам, – согласился Леголас. – Давай, подержу твоё мороженое.

Они подошли к лотерейному киоску, и в окошке показалась улыбчивая женщина с пушистой, кудрявой копной волос, ярко-рыжая и зеленоглазая.

– Здравствуйте! Желаете билетик? Главный приз – пара десятков миллионов, представляете? Ну как тут не попытать счастья.

– Здравствуйте, один билет, пожалуйста.

Бард сунул руку в карман, выудил оттуда бумажник и, раскрыв её, достал купюру.

– Возьмите сразу несколько, так шансы увеличиваются, – предложила женщина. Она сама выглядела так, словно уже выиграла главный приз – очень счастливой. Глаза её буквально лучились радостью.

– Нет, только один, – покачал головой Бард.

– Как хотите, – она приняла купюру и предоставила дощечку, усыпанную билетиками. – Прошу вас, выбирайте.

Бард с улыбкой взглянул на Леголаса, и тот тоже улыбался.

– Ну, давай, – прошептал блондин.

Мужчина вскинул руку и закружил кистью над билетами. Голова его была совершенно пуста от посторонних мыслей.

– Я верю в тебя, – прошептал Леголас снова, и рука Барда, сделав полукруг, опустилась на один из билетиков.

– Этот, – он взял его, взглянул на женщину и приблизил к своему лицу, чтобы рассмотреть, что же он такое только что купил на те деньги, на которые можно было накормить одного ребёнка в школьной столовой.

– Это твой счастливый шанс, Бард, – сказал ему блондин, когда они уже отошли от киоска.

– Это моя глупость, – рассмеялся тот, засовывая бумажку в задний карман джинсов.

Леголас вернул ему его мороженое, и они продолжили прогулку дальше. Рассказывали друг другу разные забавные истории, шутили, смеялись – так легко и беззаботно, без недомолвок и лжи, просто и непринуждённо.

Но пришло время расставаться, и, стоя перед коваными воротами парка, что служили входом/выходом, они прощались.

– Безумно рад нашему знакомству, – полушёпотом произнёс Бард, глядя на Леголаса.

Солнечные лучи, ставшие мармеладно-рыжими, отражались в голубых глазах манекенщика, подмешивая в цвет летнего неба тёплые, вечерние тона.

– Я тоже, – немного смущённо улыбнулся блондин, чуть щурясь, и повторил это снова. – Я тоже.

– До встречи.

Леголас кивнул.

Очередной порыв западного ветра толкнул Барда в спину. Не он был причиной, но всё же поспособствовал тому, что мужчина стремительно прильнул губами к губам блондина. Не боясь посторонних взглядов, осуждений, перемолвок, того, что кто-то из знакомых мог увидеть – это всё словно перестало иметь значение, кроме этого порыва. Благодарность – вот что действительно было побуждающей силой. А также то, что Леголас был ужасно мил в этот момент.

И его не оттолкнули, не отстранились. Оба слушали бешеное биение пульса в висках. Оба чувствовали невероятную лёгкость и трепет во всём теле.

Где-то рядом залаял пёс, и они отстранились одновременно.

– Прости меня, не знаю, что нашло, – усмехнувшись, покачал головой Бард.

– Всё в порядке, – улыбнулся Леголас. – До встречи, – и развернувшись, зашагал к стоянке, где останавливались жёлтые авто с шашечками.

Бард смотрел ему вслед минуты две, а затем направился в противоположную сторону – до его дома можно было пройтись и пешком.

Комментарий к 9 Не мудрствуя лукаво, перевожу размер в “Макси”. Следующая глава, полагаю, последняя.

====== 10 ======

Комментарий к 10 И тут меня понесло))

Вся наша жизнь – это цепь, где звеньями выступают те или иные события. Одно чередует за другим, и, если заменить хоть один эпизод, следующее звено обязательно преобразуется в иное. Другими словами, всё, что мы имеем в жизни – результат последовательности тех событий, что случались с нами ранее. Одно предопределяет другое.

И теперь, стоя за своим прилавком, Бард чувствовал эмоциональную неустойчивость, волнение и невозможность сосредоточиться на деле. Это была его последняя неделя здесь, на рынке, в качестве продавца одежды – это он знал точно, но не имел понятия, что будет делать дальше. В таком подвешенном состоянии он не находился уже очень давно, и поэтому был сам не свой.

Солнце раскидало вдоль палаток этого прохода продольные сиреневые тени, но лишь возле тех, что стояли по правую сторону, а те, что находились по левую – были ярко освещены.

К вечеру обещали грозу, и поэтому многие торговцы обоюдно решили уехать домой пораньше. Пока же ничего не предвещало непогоды, и посетителей было достаточно много для буднего, послеполуденного часа.

Бард только отпустил с покупками двух женщин, которые ушли от него с полными пакетами обновок. Он делал хорошие скидки, ибо хотел распродать как можно больше товара до последнего дня. Теперь он развешивал обратно не подошедшие по размеру юбки и блузы. Виски чуть ныли, и он то и дело тёр их пальцами, чтобы хоть ненадолго унять боль.

Внезапно его позвали по имени, и он вздрогнул, не оборачиваясь, застыл, словно услышал вой привидения. Сердце ухнуло куда-то вниз, а затем затрепыхалось в груди, как попавшая в силки птица. Этот голос.. этого не может быть, и Бард просто спятил – иначе не объяснить.

– Бард, – послышалось чуть громче после небольшой паузы, и мужчина, собрав в кулак всю свою волю, обернулся.

– Трандуил?

Манекенщик загораживал собой солнце. Его силуэт обрамляли золотые лучи. И хотя в этот момент жизнь шла своим чередом, и происходило много чего вокруг, Барду показалось, что мир замер. Стихли переговоры соседей-торговцев, музыка на заднем плане, доносившаяся из кафе, даже мельтешение покупателей прекратилось.

– Что ты тут делаешь? Как ты нашёл меня?

– Ну.., – Трандуил подошёл чуть ближе к прилавку, и его длинные пальцы коснулись синтетических кофточек, разложенных там, – кто хочет, тот всегда найдёт – прописная истина.. Я соскучился.

Бард нахмурился. Резко шагнул, протянул руку через прилавок и, схватив Трандуила повыше локтя, завёл его в палатку отнюдь не нежным движением.

Манекенщик без претензий оказался рядом с ним, сделав вид, что жест был слишком стремительным, настолько, что он будто бы от этого нечаянно упал Барду в объятия.

– Полегче, – прошептал тихо-тихо, глядя прямо в его тёмные глаза.

Ещё этого не хватало здесь! Чтобы кто-то из соседей услышал их или увидел, и потом бы ходили слухи, что Бард покинул рынок из-за того, что сожительствовал с манекенщиком.

Он холодно отстранил его от себя.

– Зачем ты здесь?

– Я уже сказал.. я соскучился, – его аквамариновые глаза слабо мерцали.

– Неужели? – и хоть сердце всё ещё билось в агонии, мужчина пытался выглядеть как можно равнодушнее. – Не так уж давно ты смотрел на меня, как на отброс, разговаривал со мной, как с отребьем, и каждый раз прилюдно унижал. Тебе было наплевать на меня настолько, насколько только это возможно. А теперь ты внезапно заявляешь, что соскучился.. А как на это смотрит твой.. тот..

Выслушивая всё это, Трандуил молчал, потупив взгляд, прикрыв светлые глаза длинными ресницами, что дрожали.

– Я готов просить у тебя прощения, – кротко промолвил он, как только Бард закончил. – Я был зол на тебя.. так зол.. ты лгал мне.

Бард горько усмехнулся, скептично качая головой.

– Ты злился не по этой причине, я понял это.

Светло-голубые глаза распахнулись – взгляд вонзился в Барда.

– Это всё неважно.. я готов простить тебя.

Трандуил. Здесь, на рынке, среди этих нейлоновых палаток, прилавков с синтетикой, среди простых, приземлённых людей казался совсем нереальным, мифическим. Смотрелся так диковинно, как выглядит современный человек на фоне устаревших, дешёвых декораций. Чужеродно. И сосед напротив, не мигая, всё это время таращился на него.

– Ты безнадёжен.., – промолвил Бард.

– Ты любишь меня, а я – тебя, – голос Трандуила был так сладок, тих, а потом и вовсе упал до шёпота, – забудем все обиды, и будем вместе.

Но Бард уже не внемлил его сахарным, как патока, речам.

– Я знаю, зачем ты здесь. Ты узнал про лотерею.

Манекенщик удивлённо вскинул брови.

– Какую лотерею?

– Не притворяйся.

Раздражённо выдохнув, Трандуил скрестил на груди руки.

– Хорошо, я знаю про это, и что? Какая-то глупая лотерея здесь не причём.

– Лотерея, может, и не причём, а вот те деньги, что я выиграл, очень даже. Признаюсь, я всё ещё без ума от тебя, но ты сам сбросил с моих глаз шоры. В тебе нет ни наивности, ни доброты, одни лишь корысть и себялюбие. Ты втаптывал меня в грязь, зная, что я всего лишь рыночный торговец, но есть люди, которые верили в меня, и благодаря им, я тоже в себя поверил.

Трандуил сжал зубы так, что они чуть не скрипнули. Он снова ненароком сбросил свою маску, и его злость обнажилась.

– Ты говоришь о Леголасе, да?! Об этой наглой выскочке?!

– Тебя это не касается. Уходи.

Бард смотрел на него своими тёмными глазами, и был уверен, как никогда – такого человека он впускать в свою жизнь не собирается.

Отдышавшись, манекенщик вновь взглянул на него мягко и даже нежно.

– Брось, он не сможет сделать тебя счастливым. В нём нет ничего такого, что могло бы зацепить тебя.

– Дело ни в том, буду я с Леголасом или нет, дело в том, что я никогда не буду с тобой.

Трандуил вскинул подбородок, переведя взгляд на запад, обдумывая что-то, но затем произнёс следующее глухо и медленно:

– Перечисли на мой счёт 500 тысяч с твоего выигрыша, а иначе твои отпрыски узнают, с кем проводил время их «святой» папаша.

Яд обтекал слова. Сочился в них, смердел. В один миг и без того падший Трандуил превратился для Барда в самое настоящее дно, тёмное и опасное. Хотелось врезать. Да так сильно, чтобы он ещё долго не мог подняться. Руки чесались, и в один из следующих секунд Бард даже сжал свою кисть в кулак. Его самого могли унижать сколько угодно, но приплетать сюда детей он не позволил бы никому и никогда.

– Если ты хоть на метр приблизишься к моим детям, Трандуил, то, клянусь, я перестану отвечать за себя, и тебе придётся несладко.

Губы манекенщика разъехались в злой, но прекрасной улыбке.

– Как страшно. Ты мне должен деньги. За то, что по твоей вине Ласгален разорвал со мной контракт. 500 тысяч, и твои отпрыски никогда не узнают, что их папаша любит поразвлекаться с другими мужчинами. Только представь, какой это будет для них удар, так ведь? Выбирай.

– Исчезни, – сквозь зубы прошипел Бард. Его самого уже трясло от гнева, и если бы манекенщик не сделал верный выбор, выходя из палатки, всё могло бы закончиться печально.

Уже в проходе, отойдя на несколько шагов, Трандуил обернулся и промолвил во всеуслышание:

– Мог бы сказать хотя бы спасибо за то, что провёл со мной ночь, скотина!

Бард, стиснув зубы, зажмурил глаза, чувствуя, как лицо заливает жгучая перцовая краска. Проклятый Трандуил! Пара минут на осознание, и сейчас все соседи закидают его вопросами, а после, к вечеру или завтра, сбегутся за выяснением даже соседние ряды. Господи, дай сил..

Домой он приплёлся, будучи совершенно разрушенным. Всё было так, как он и предрекал, и все соседи, до единого, желали узнать, о чём же таком сказал тот красивый блондин, с которым Бард столько беседовал в своей палатке. Кое-как оправдавшись, ибо всё же смог придумать что-то, более-менее реабилитирующее и объясняющее, о какой ночи шла речь, он сложил вещи в сумки и поехал домой.

Небо между тем затянуло сизыми, грузными тучами, ветер рвал с деревьев листья так, словно хотел обнажить все ветки до единой. И по дороге раза три громыхнул гром, да так, что срабатывали многие сигнализации на машинах.

Он успел попасть домой до дождя, и это его очень радовало. Открыв дверь, он сбросил с себя огромные сумки, которые захватил сразу, чтобы не возвращаться к багажнику, если ливанёт.

– Папа, папочка!!!!!!!! – звонко и весело выкрикнули дети, и гурьбой кинулись к отцу.

Он обнял их, по очереди погладив по макушке. Они казались чересчур взбудораженными.

– Пап, ни за что не угадаешь, кто у нас в гостях, а-ааав, – Сигрид даже закусила губу от восторга, а её глаза горели, как две самые ранние звёздочки на небосводе.

– Торин пожаловал?

– Н-ееет, там, – она ткнула пальцем по направлению к гостиной, – там у нас, аа-аааа, я не могу сама поверить, что такие люди нас посещают теперь!!!

– Не понимаю..

Но он всё понял, когда из гостиной появился Трандуил. Чёрт возьми, твою мать!!!

– Что ты тут делаешь? – строго спросил он, словно тот был нашкодившим мальчишкой.

– Пришёл навестить тебя. Давно мы не виделись.

Трандуил посреди его гостиной. Маленькой, старой гостиной с потёртым, повидавшим виды диваном. С таким же креслом и с выцветшими, давно вышедшими из моды шторами.

– Уходи.

– Папа!!!!!! – воскликнула старшая дочь, в недоумении глядя то на одного, то на другого. – Ты такой невежливый. У нас ведь известный манекенщик.. Как же хорошо что вы знакомы!

– И даже намного ближе, чем кажется на первый взгляд, – произнёс блондин, не отрывая от Барда взгляда. Глаза в глаза. Кто кого?

– Убирайся, Трандуил.

– Цену я назвал.

– Не унижайся ещё больше, прошу. Не падай ещё ниже.

– Кто бы говорил, – манекенщик обвёл быстрым взглядом помещение со старым ремонтом, намекая на то, кто здесь днище. – Я успел познакомиться с твоими детьми. Они у тебя душки, наверное, все в маму.

Баин не был так очарован незнакомцем, как его сёстры. Он даже не слышал о нём, наверное, потому что у него были другие интересы. И потому розовых очков на его глазах не было, а значит, он давно разглядел, как тревожно смотрит на этого Трандуила отец.

– А ещё я рассказал им о том, как мы познакомились.. Хочешь, чтоб я продолжил?

Аквамариновые глаза опасно блестели, а взгляд был холоден, как арктические льды.

– Уходи..

– Но я ещё не успел рассказать о том, как ты запал на меня и как..

В три шага Бард приблизился к нему, стремительно схватил его за предплечье, дёрнул на себя, толкая в направлении выхода.

– Какой же ты подлый и низкий, я больше не хочу знать тебя.., – отчаянно шептал он, выпроваживая гостя, схватив его так сильно, что наверняка останутся синяки.

Только находясь так близко, Бард учуял, что от Трандуила веяло алкоголем. Не так чтобы разило, но чувствовалось, что он прикладывался к бутылке. Это вывело из себя ещё больше. Заявиться в таком виде у его детям, к нему домой – это верх дерзости и цинизма.

Баин, поняв, что от него требуется, распахнул входную дверь, и Бард вышвырнул его на лестничную клетку. Не удержавшись на ногах, Трандуил повалился прямо на пол, ощущая под ладонями оплеванный пол подъезда и марая светлые брюки. Не давая времени отцу на жалость, Баин тут же захлопнул дверь и запер её на замок.

– Говорил я вам, не открывайте незнакомым, – назидательно сказал он сёстрам.

Это последняя фраза от детей, которую услышал Бард. Они не расспрашивали ни о чём, ничего не говорили, они словно поняли всё и встретили правду со стойкостью, какая не под силу даже взрослым.

Бард подошёл к окну и взглянул вдаль. За стеклом змейкой вспыхнула молния. Ветер гнул кусты к земле, пытаясь содрать с них зелень. Первые тяжёлые капли прибили пыль к земле. Всего пара каких-то мгновений – порыв ветра стал слабее, ещё несколько капель, налитых, грузных. И обрушился ливень. Забарабанил по карнизу, зашелестел по асфальту. Вновь бахнул гром, словно низкий звук колокола.

Почувствовав, что кто-то дёргает его за штанину, Бард повернул голову и посмотрел вниз – Тильда. Её глазки смотрели на него печально и тревожно.

– Пап, – полушёпотом сказала она, – ты ведь проверишь, как он там, да?

Молния, волной пробежав над тучей, веером зазмеилась по небу. Оттолкнувшись ладонями от подоконника, Бард пошёл к выходу и вышел из квартиры. На лестничной клетке никого не было. Мужчина уже хотел идти обратно домой, но что-то остановило. Какое-то шестое чувство, а иначе и назвать нельзя. Он бросился к лифту. Вниз, из подъезда на парковку. Прямо под ливень. Он лихорадочно искал глазами Трандуила, молясь о том, чтобы тот уже ехал в такси домой.

Шестое чувство не обмануло. Бард повернул голову вправо и увидел сквозь стекло авто, которое расчищали от воды дворники, кого-то со светлыми длинными волосами, пытающегося вставить ключ в замок зажигания мини купера. Не удавалось.

Приблизившись, Бард постучал в стекло. В поле зрения попали две бутылки из-под вина, что валялись на заднем сиденье, и одна из них была пуста. Трандуил резко дёрнул головой, мазнув непрошенного гостя взглядом, но попыток вставить ключ не прекратил.

– Вылезай из машины, ты же пьян! – вновь заколотил по мокрому стеклу Бард. – Вылезай, я вызову тебе такси!

Он подёргал ручку двери, но она оказалась заперта.

– Пожалуйста, открой дверь!

Дверь не открылась, только чуть-чуть сползло вниз стекло.

– Убирайся, какое тебе дело? – высокомерно и немного развязно спросил манекенщик, с ненавистью взглянув на мужчину.

– Такое, что ты можешь кого-нибудь задавить. Вылезай из машины.

– Нет.

– Я сейчас же вызову тебе такси, и ты поедешь домой на нём, – почти с мольбой промолвил Бард.

Вся злость на Трандуила куда-то испарилась. Вместе с любовью. Остались лишь жалость и неприязнь.

В этот самый день он освободился от всего, что их когда-то связывало.

Он ещё долго упрашивал его открыть, вымокнув до нитки, а когда тот сделал это, силой вытащил его из машины. Вызвал такси, удерживая порывающегося уехать самостоятельно. Он надеялся, что ливень отрезвит Трандуила, но тот орал на него распоследними словами и смотрел с ненавистью. Ненавидел за то, что лишился возможности окрутить. Это была собственная глупость, но признавать себя идиотом не хотелось. Вот поэтому он продолжал и продолжал изливать свою ненависть и негодование на Барда.

А когда такси подъехало, Бард никак не мог впихнуть его туда, колотящего ногами по двери и сопротивляющегося. Это был тяжёлый, изнурительный вечер, и не было никакого другого выхода, кроме как отнести уже практически обессиленного манекенщика к себе и кинуть его на собственную кровать, чтобы тот хорошенько проспался.

Непогода продолжалась, показывая свои шикарные небесные представления, всю ночь.

Утро разбудило Барда жарким, бессовестно ярким лучом в глаза. Сегодня он спал на диване в гостиной и совсем забыл закрыть жалюзи. Отняв руку ото лба, поморщился и приподнялся. Глаза медленно раскрылись, и первое, что он увидел, был Трандуил, крадущийся к выходу.

– Стой! – прошептал Бард, соскакивая с дивана.

Манекенщик выглядел как всегда. Не помятый, не растрёпанный, без мешков под глазами, которые случаются обычно у тех, кто перепил. Только немного бледнее, чем всегда. И, кажется, он ни за что не хотел смотреть Барду в глаза.

– Хочешь кофе? – предложил хозяин квартиры, просто потому что того требовало гостеприимство, а не потому, что ему хотелось видеть Трандуила у себя за столом.

– Нет, – тихо ответил тот.

– Вызвать тебе такси?

– Нет.

– Хорошо..

Сделав ещё пару шагов, манекенщик остановился и вновь развернулся к Барду, по-прежнему не глядя ему в глаза.

– Прости меня за вчерашнее.., – его тихий голос упал до шёпота. Он сам выглядел очень растерянным, таким, что сердце Барда невольно дрогнуло.

– Всё в порядке.

– И вообще.. за всё..

– Не волнуйся, я не держу зла.

– Прощай.., – уже почти беззвучно промолвил манекенщик, сделал ещё шаг, вновь развернулся, подошёл к Барду, прижался к нему и легонько коснулся губами его губ.

И только после этого покинул этот дом. Бард так и не понял, зачем нужен был поцелуй напоследок. И так никогда и не узнал об этом. Изредка они пересекались на каком-нибудь мероприятии позже, но даже не подходили друг к другу, всё ограничивалось лишь вежливым кивком головы, и не более того.

Спустя месяц вернулся из поездки Леголас. Бард всё это время думал о нём. О том, как тот смог переменить его жизнь, о его солнечной улыбке и голубых глазах, в которых никогда не мерцал лёд. И он был несказанно рад, когда услышал в трубке его голос.

Они условились встретиться в три часа на мосту, что соединял берега небольшого канала на востоке города.

В назначенный час Бард стоял там. Он отчего-то нервничал, не мог дождаться появления Леголаса. Оперевшись локтями о кованое ограждение моста, он смотрел в тёмную, вязкую воду канала. Солнце расцвечивало лучами пузырьки на её поверхности, которые медленно плыли куда-то вдаль. Слышались людские отголоски и весёлый детский смех, но Бард стоял, задумавшись, и ему казалось, что звуки эти доносятся откуда-то из параллельной вселенной.

– Бард.

Он резко обернулся, ткнувшись поясницей о парапет.

Перед ним стоял Леголас. Улыбался своей нежной, мягкой улыбкой, и его волосы легонько развевались от ветра. Губы Барда разъехались в улыбке в ответ. Он смотрел очарованно ещё несколько секунд, а затем произнёс на выдохе:

– Я скучал.

– Думаю, тебе некогда было скучать, – Леголас чуть склонил голову набок, и глаза его сверкнули любопытством. – Слышал от Торина, ты стал его партнёром по транспортной компании.

– Это всё благодаря тебе.. Вот.., – он выудил из кармана джинсов белый конверт и протянул его ему.

– Что это? – удивлённо спросил блондин, недоверчиво глядя на бумажный прямоугольник.

– Это твоя половина денег.

Это развеселило Леголаса, и он рассмеялся.

– Ты сам выбирал этот билет, ты сам его купил. Я здесь не причём.

– ТЫ настоял.

– Это ничего не значит, и мне не нужны эти деньги, потому что они твои, – он коснулся конверта ладонью и отодвинул от себя.

– Ты в этом уверен? – Бард хотел сказать о Трандуиле, о том, что даже тот приходил требовать свою долю, но передумал. Трандуил был лишним здесь. Был лишним в его жизни.

Леголас кивнул и встал рядом, положив ладони на перила.

– Я же говорил тебе, что ты счастливчик, нужно лишь поверить, – задумчиво промолвил он, глядя вдаль.

– Я счастлив, когда ты рядом.

Блондин резко развернулся, чтобы понять, так ли всё на самом деле, как он это услышал. А Бард сам испугался своих слов. Они вырвались у него неосознанно, и теперь ему было стыдно за них. Однако он увидел, что Леголас ждёт объяснений, так что пришлось продолжить:

– Ты поверил в меня, и ты дал поверить мне в самого себя. Вчерашний торгаш может в один день превратиться в короля, сказал ты, и этого я не забуду до конца своих дней, что бы ни произошло в моей жизни.

– Убедился, что это так?

Бард развернулся так, что они смотрели теперь в одном направлении. Он накрыл своей ладонью его кисть и легонько сжал её.

– Я убедился, что хочу быть для тебя больше, чем просто другом.

– Что?

– Я не хочу говорить громких слов и фраз. Они не оправдывают себя зачастую, как выяснилось, но я очень надеюсь на твой положительный ответ.

Леголас видел полное надежд и тревог лицо Барда. Он улыбнулся, нежно, ласково, взглянул на руку, что накрывала его руку.

– Ты замечательный, Бард, – с непосредственным восторгом произнёс он. – А я.. знаешь, ты для меня всегда был королём, – и положил голову на его плечо.

Это было то самое заветное «да». Без притворства, без лжи, без имитации роскоши..