Текст книги "Ее волос манящий теплый шепот (СИ)"

Автор книги: Аганис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

–Не сдерживай себя,—шепчу Этери, кусая ее за ухо.

–Не буду,– стонет она.—Не даром у нас одна глухая стена…

И это сводит меня с ума окончательно и бесповоротно.

Мы лежим на кровати, тесно прижавшись друг к другу, а Этери прячется у меня на груди. Впервые за долгое время мы засыпаем вместе и не должны ни перед кем оправдываться.

–Расскажи мне сказку,—сонно просит она и проводит своими длинными пальцами по ребрам.

Я целую Этери со всей нежностью, на которую способен и говорю:

«Теперь я расскажу вам историю о счастье. Все знакомы со счастьем, но иным оно улыбается из года в год, иным только в известные годы, а бывают и такие люди, которых оно дарит улыбкой лишь раз в их жизни, но таких, которым бы оно не улыбнулось хоть раз, – нет.»

И в этот момент я понимаю, что мне для счастья нужно сейчас предельно мало—засыпать рядом с Этери после стольких дней разлуки и чувствовать ее кожей, и, конечно, сердцем.

Утром я просыпаюсь один. Пытаюсь понять, где Этери, но она не оставила ни записки, ни сообщения. И это меня раздражает. Мне хотелось поцеловать ее утром и видеть ее улыбку, но теперь этого всего нет. И мне очень зло.

На завтраке Этери тоже нет. Она не отвечает на сообщения, хотя и читает их, а потом на третий мой звонок берет , наконец, трубку и спокойно говорит : «Мы с Эдуардом решаем рабочие вопросы. Увидимся на тренировке».

Пока Этери еще не повесила трубку, сквозь пространство прорывается голос Аксенова:

–Тебе сколько сахара в кофе положить?

И тишина.

Я злюсь. Мне хочется позвонить Эду и сказать : «Дубина, она не пьет кофе с сахаром. Только сливки и корица».

А еще больше хочется перенабрать Этери и высказать ей то, что на завтрак были ее любимые круасаны и она все пропустила. А еще, что у меня ее пропуск…и еще…

Но я ничего не говорю, а возвращаюсь в номер, хлопнув дверью. Этери появляется спустя минут пятнадцать. Я слышу, как она направляется в душ, что-то ищет в шкафу, но сам не иду к ней. Этери заходит за мной сама, я вижу ее, свежую после душа, пахнущую какими то цветами, в своей трогательной куртке с лисичкой и рыжим мехом на капюшоне. Она жует мои мандарины и протягивает на открытой ладони дольку.

–Не хочу,—зло говорю ей и понимаю, что она начинает закрываться.

–Дань, ты чего?—удивленно смотрит на меня Этери.

Мне нужно бы остановиться и сдержать себя, но я уже не могу:

–Я проснулся утром один. А ты ушла…

Этери дергается, как от удара, и вдруг четко произносит:

–В Новогорске я тоже проснулась утром одна, а ты ушел.

И в этот момент мне хочется просто сдохнуть, обнять ее просить прощение за все, но между нами уже стена, а вокруг люди. Мы идем молча, подбирая Дудакова. Этери ест мандарины, а я понимаю, что хочу сейчас обнять ее и никуда не отпускать, но от нежной вчерашней Этери сейчас не осталось ничего, а мне от этого невероятно плохо.

Алина катает всю тренировку хуже некуда, мы все это видим и указываем ей на ошибки. Этери нервничает и в итоге не выдерживает, оставляя нас вдвоем с Алиной, а сама уходит говорить с Эдом.

Я смотрю на них со стороны и понимаю, что во мне ревность. И я не могу с ней справиться. Алина на грани истерики и по итогу я беру себя в руки. Мы уходим из тренировки улыбаясь, а я внутри мне хочется кричать. Но Этери меня все равно не услышит.

По итогу выступления Алина вторая. Она много падает и мы все за нее переживаем. Но все позади, Алина выбила себе путевку на Чемпионат мира, а мне кажется, что сил больше не осталось.

Этери идет на ужин с Аксеновым, а мы с Сергеем расходимся по номерам. Я просто сижу и жду, когда Этери придет в свою комнату, но еще больше боюсь, что она не придет. Время тянется медленно, будто вязнет в смоле, а я тону в ней без остатка.

Наконец слышу, как проворачивается ключ и включается свет. Я считаю до ста и выхожу.

Когда Этери открывает мне дверь, я, наконец, замечаю, как она устала. Этого всего я не видел за пеленой своей злости и ревности. Я просто не обращал внимания на это. На то, как она переживала и почти молилась за то, что бы все получилось. Зато сейчас Этери полностью отпустила себя и стоит передо мной, закутавшись в шарф.

Я вхожу к ней и говорю:

–Прости меня.

Этери смотрит мне в глаза и опирается на стену,чтобы не упасть.

–Все нормально, Дань.

Но я вижу,что ничего не нормально и продолжаю.

– Я был неправ, Этери. Но мне кажется, что Эда слишком много в нашей жизни.

Этери усмехается одними губами:

–Так ты все еще сомневаешься, что у меня хватит сил на вас обоих?

–Я сомневаюсь, что у меня хватит силы на нас обоих,—подхожу к ней ближе и обнимаю, чувствуя, как Этери расслабляется в моих руках.

–Я не знала, что ты хочешь спать с Эдом,—шутит она и опускает руки мне на спину.

Мне не кажется это смешным и я предельно серьезно говорю ей:

–Я не хочу, чтобы ты спала с Аксеновым, потому что я хочу, чтобы ты делала это только со мной…

В этот момент я держу Этери крепко, чтобы она не смогла уйти далеко, если это ее разозлит. Но Этери спокойна. Она трется носом о мое плечо и спокойно отвечает:

–Хорошо.

Мое сердце вырывается из груди, а я чувствую, что Этери улыбается. И от этой улыбки сейчас я чувствую себя самым счастливым человеком в мире.

========== Глава четырнадцатая, в которой кто-то скучает, а кто-то—нет ==========

Мы просыпаемся вместе с Этери утром, она идет в душ, ступая босыми ногами по холодному полу и смешно морщится. Я улыбаюсь, глядя, как она обминает все вещи под ногами и скрывается за дверью. На телефон Этери приходит сообщение, которое высвечивается на экране. Рефлекторно смотрю на него и закусываю губу. Это Эд.

«С добрым утром. Нам надо снова поговорить». Черт возьми, о чем они постоянно разговаривают? И почему он не оставит нас в покое? Я качаю головой, вытряхивая из нее все глупые мысли. Если Этери сказала, что не будет больше с ним спать, я ей верю. Но Аксенов вызывает во мне злость и неуверенность.

–Черт,—ругаюсь про себя, а потом делаю то, что сам от себя не ожидаю.

Я открываю дверь в ванную комнату, вижу силуэт Этери, скидываю с себя одежду и шагаю к ней.

Этери удивленно улыбается.

–Дань?—невинно спрашивает она и закусывает губы.

Я молчу, целуя ее в шею, и веду руками по гладкой спине. Этери отвечает на мои прикосновения неясным движением и вздохом. Что бы там не писал ей потом Эд, это не имеет значения. Сейчас Этери моя и остальное неважно. Я поворачиваю ее спиной к себе, немного наклоняя и резко вхожу, чувствуя, тело Этери вздрагивает и она рефлекторно отстраняется. Я прижимаю ее в ответ сильнее за бедра и начинаю двигаться, не думая ни о чем. Стоны Этери смешиваются с моими и я не замечаю, как оставляю синяки своими пальцами на ее нежной коже.

***

Этери улетает с Эдом раньше, бросая меня на показательные и банкет. Я провожаю ее из номера и кладу в сумку мандарины. А потом целую со всей нежностью, на которую способен. После утреннего секса я чувствую себя странно и неловко, словно это все происходило не со мной и я теперь не знаю, как смотреть Этери в глаза. Она же делает вид, что ничего не происходит и уверенным движением застегивает чемодан.

–Я буду по тебе скучать,—шепчу ей на ухо.

–А я буду за тебя работать,—улыбается она.

Мы все знаем, что прямо с самолета Этери поедет на каток тренировать юниоров. Для нее не бывает времени на отдых и все нежности уже спрятаны гораздо глубже, чем дно чемодана.

–Спасибо за мандарины,—говорит Этери, разрывая прощальный поцелуй.—Я дам знать, как долечу.

Мы выходим вместе, я смотрю, как она садится в такси с Аксеновым и что-то рассказывает ему, жестикулирая. Ее руки идеальны, а волосы спрятаны под капюшон, который аккуратным движением стягивает Эд.

Резко отворачиваюсь и иду в номер. Я верю Этери. Но я совсем не доверяю Эдуарду.

На показательных мы поддерживаем Алину, но все еще до конца не рассказываем, с каким ожогом она каталась. Единственное, что я могу—это поддерживать ее, как умею. Комментирую выступления, а сам жду сообщения от Этери. Но телефон молчит.

Она ничего не пишет мне, но вывешивает фото с тренировки. Этери долетела, она на работе, а я отчаянно по ней скучаю.

Помогаю перебинтовать ногу Алине с ее диким ожогом от димексида и понимаю, что ей страшно.

–Все будет хорошо,—говорю заученную фразу.—Ты сильная. Мы справимся.

Алина смотрит на меня, стараясь не заплакать.

–Мне важно, что вы так считаете,—выдыхает она и прижимается ко мне сильнее.

Мы сидим так долго, а потом я укладываю девушку спать. На телефоне при этом два пропущенных от Этери.

Перезваниваю ей и понимаю, что почти разбудил.

–Я совсем забегалась на работе,—слышу ее сонный голос.—Как Алина?

–Все хорошо,—отвечаю заученной фразой.—Не волнуйся.

–Вот и славно. Спокойной ночи, Дань.

Я стою, как дурак, с этой телефонной трубкой в руках и понимаю, что меня уже не слушают. Этери как всегда интересует только то, как Алина, но она не спрашивает, как я. Словно ей это неважно. Я не могу понять своих эмоций теперь, потому что я безумно скучаю по Этери сейчас и хочу, чтобы она об этом знала. Она же просто спит у себя в Москве и ей больше ничего неважно кроме того, что она от меня услышала. Я выдыхаю и иду к Дудакову.

– Ты чего такой странный?—сразу замечает Сергей.

Я машу неопределенно рукой. Не хочу об этом говорить, я даже сам себе не могу ничего объяснить.

–Нам нужно будет потом документы на Пермь доделать,—как бы между прочим продолжает Дудаков.—Этери явно что-то забудет.

–Ты с ней говорил?—удивленно спрашиваю у него.

–Да. Звонил пару раз, чтобы напомнить о заявлениях. Ты же знаешь, когда она в работе, то вообще ничего не замечает.

Сергей говорит это все так просто, что я чувствую, как внутри все успокаивается. Конечно, это же Этери. Она все всегда забывает и мы делаем много важного за нее, чтобы не пропустить сроки. Этери никогда не звонит первой и не говорит, что скучает. Этери никогда…

Я сижу и вдруг понимаю, что улыбаюсь. Потому что неважно, что Этери не спрашивает о том, как я, а интересуется Загитовой. Для себя у меня остается ее «спокойной ночи, Дань», которое сейчас важнее многих других слов.

Назавтра мы летим рядом с Алиной и она засыпает почти у меня на плече. Алина очень устала, а мне хочется, чтобы весь этот груз наконец упал с ее плеч. Алина—ребенок. И поэтому я сажаю ее на багажную тележку и качу по зданию аэропорта. Мы делаем свою работу и другого уже не умеем.

***

В Пермь собираемся всей командой и вывозим юниоров. Эд опять направляется с нами, но это больше не злит меня. Этери сидит рядом со мной и опирается коленом о мою ногу. Я украдкой смотрю на нее и не могу не думать, какая же она красивая, когда улыбается.

На чемпионате мы готовы побеждать всех. И если сомнений по поводу Самсонова у нас мало, то девочки все еще вызывают вопросы. Кто же из них окажется на пьедестале и в какой последовательности. Этери волнуется за Сашу, которая сорвала короткую и даже не попала в последнюю разминку. Для нее это трагедия, но и дикая мотивация. Мы же просто выдыхаем на время и идем спать.

Я направляюсь к своему номеру, а потом спрашиваю у Этери:

–Можно я приду к тебе ночью?

Она смотрит на меня, устало прикрывая глаза и кивает:

–Только возьми сразу все вещи с чемоданом, что бы лишний раз не ходить.

Я улыбаюсь. Этери предложила переехать к ней. Пусть даже и в гостиничный номер.

–Только если ты будешь разбрасывать свои носки по полу, я тебя выгоню,—шутит она, а я тоже улыбаюсь ей в ответ.

В Перми не тепло. Тут холодно и Этери ежится, когда надевает пижаму. Я стою рядом и замечаю синяки на ее коже. Они кажутся чем-то неестественным и страшным. Особенно, когда я вдруг понимаю, откуда они там. Но Этери молчит, словно это совсем не имеет значения. Я вытягиваю из чемодана свою толстовку и надеваю ее на Этери, натягивая капюшон. Она смеется и целует меня в щеку. Мы укладываемся в кровать, прижимаясь друг к другу теснее.

–Так теплее?—спрашиваю и целую Этери в холодный нос.

–Да…—кивает она.—Еще…

И я целую все ее лицо и грею собой, пока нам обоим, наконец, не становится комфортно.

–А ты все еще не выучил нормальные стихи?—сонно спрашивает Этери.

–Неа. Мотивации нет,—улыбаюсь я.—Как всегда могу только порошки-пирожки.

–Ну, давай…—сдается Этери.

–Аркадий женщин привлекает

то как изба горит огнём

то вдруг поскачет длинногривым

конём.

Этери смеется и прижимается ко мне спиной. Я чувствую, как дрожат от смеха ее плечи и тоже смеюсь.

***

Назавтра выигрывает Даниил, а из девушек—Саша. Она показала свой лучший прокат. Алена вторая, Аня—третья. Весь пьедестал наш. Когда Этери вызывают раз за разом, чтобы наградить, я чувствую за нее такую гордость, что не прекращаю улыбаться.

–Это наши общие медали,—говорит Этери.—Мы же команда.

Так мы и стоим обнявшись, а я чувствую, что да, мы команда, вместе—мы сила, которая двигает этот мир.

Вечером сидим в баре. Мы с Этери на диване, а Эд с Сергеем на стульях. Этери перебирает пальцами по моему колену, а я уже давно хочу уйти. Ловлю на себе взгляд Аксенова и почти открываю рот, чтобы сказать, что нам пора. А потом вспоминаю, что так уже было. Однажды Эд вытягивал Этери и-за стола, а я ему помогал своими советами. Теперь так не будет. Сейчас я хочу, чтобы Этери решала сама. И она решает через пятнадцать минут. Мы выходим вместе и идем в наш номер, а потом греемся под одеялом, целуемся, как школьники и понимаем, что да, в Перми все-таки тепло.

***

А потом мы уезжаем с Аней на юношеские Олимпийские игры и я опять на телефоне с Этери каждый вечер говорю, как я по ней соскучился, а она рассказывает мне о работе. Именно Этери отчитывает меня за то, что Аня врезалась в бортик и получила травму, но я с ней согласен. Это я не досмотрел, но Аня все равно побеждает.

Вечером я понимаю, что сегодня 14 февраля и мне хочется сказать Этери что-нибудь дурацкое, но она невозмутимо опять продолжает о работе.

–Ты хоть знаешь, какой сегодня день?—не выдерживаю я.

–У вас была произвольная, у нас—тренировка,—слышу в ответ.—Дань, мне реально пора. Пока.

Этери кладет трубку, а я сижу и в каком-то смысле радуюсь, что она ничего не ответила. Нам обоих действительно сейчас некогда думать ни о чем кроме работы. И мы работаем.

В милом ювелирном магазинчике города я наконец нахожу Этери подарок на День Рождения—черный камень на кожаном шнурке. Он защищает своего владельца от всех бед. А это именно то, чего я больше всего сейчас желаю для Этери.

С самолета я почти сразу еду в Хрустальный. Я соскучился по Этери и не хочу ждать, когда смогу ее увидеть. Тренировка уже закончена, а она сама, очевидно, в кабинете. Входу туда и вижу, что Этери спит. Она лежит на своем диване и спит, прикрывшись волосами. От этой картины у меня начинает сильнее биться сердце и я понимаю, что могу сейчас разбудить ее поцелуем, как в сказке…но не хочу. Аккуратно укрываю Этери пледом, поднимаю с пола незаполненные документы и сажусь за стол доделывать ее работу.

Этери ненавидит заниматься бумагами и сейчас я делаю это за нее, смотря как она спит. В полумраке кабинета ее волосы всегда видятся мне золотыми и я не могу ничего с собой поделать…с самого нашего первого дня знакомства здесь будто царит какая-то сказочная магия и Этери кажется мне нереальной и волшебной. Словно шепот какой-то самой правильной сказки живет в этих стенах и затягивает меня за собой. Иногда мне думается, что это шепот ее волос…

Дверь открывается и в кабинет заглядывает Аксенов. Он понимает все сразу, но на минуту задерживается и говорит мне:

–Даниил, я просто хочу, чтобы ты знал…быть с Этери—это всегда вызов. Это испытание себя на смелость и прочность. Она способна как подарить громадное счастье, так и принести много печали. С ней не бывает просто…и если ты не готов к этому, лучше отступи, пока не поздно.

Я чувствую, как злость опять закипает во мне, но я смотрю на мирно спящую Этери и отвечаю:

–Спасибо за предупреждение. Но мы как-нибудь разберемся.

И Эд выходит. Я же усаживаюсь на пол рядом с Этери и слушаю ее дыхание, пока она наконец сама не открывает глаза.

–Дань?—сонно спрашивает Этери.—Ты мне снишься?

Я целую ее нежно и глажу по голове.

–Нет…как ты?

Этери морщится и говорит:

–Не очень. Такой неудобный диван…

Я снова ее целую и смеюсь:

–Настоящая принцесса…

Этери удивленно приподнимает бровь, но я не даю ей больше ничего сказать, не вспоминая о сказке.

«– Ах, ужасно плохо я спала! – отвечала принцесса. – Я всю ночь не сомкнула глаз. Бог знает, что там у меня было в постели! Я лежала на чем-то твердом, и теперь у меня все тело в синяках! Это просто ужас что такое!».

Я целую Этери стараясь не думать о синяках на ее теле и словах Эда в своей голове, а потом протягиваю ей заполненный бумаги.

–Поставь здесь свою подпись и поехали домой,—говорю я.—Пока ты спала, я закончил.

Этери смотрит на готовые документы, а потом молча притягивает мою ладонь к себе и касается ее губами. От этого благодарного жеста я всегда чувствую к ней безграничную нежность. Словно она открывается мне в этот момент целиком, доверяя на столько сильно, что слова уже больше не нужны.

========== Глава пятнадцатая, в которой появляется слишком много недомолвок ==========

24 февраля я просыпаюсь очень рано и понимаю, что действительно не могу спать. Списываюсь, как и договаривались с Дианой, и еду к Этери домой. Диша встречает меня сонным взглядом, но улыбается, пуская на кухню и плотно закрывая дверь.

Этери еще в кровати, а я начинаю готовить ей завтрак, пряча подарок за углом. Чищу овощи и делаю омлет. На этот раз без яичной скорлупы. Тосты, джем, и творог с медом и орехами. Сегодня мне хочется, чтобы Этери улыбалась, даже, если она не любит свой День Рождения. Когда все уже готово, тихо иду в спальню и открываю дверь.

Этери спит, а Диша расставляет тарелки в кухне. Я не знаю ничего более прекрасного, чем сонная Этери. Нежно целую ее и провожу по щекам ладонью.

–Просыпайся, солнце…

Этери открывает глаза, удивленно смотрит на меня, а потом улыбается.

–Ты опять мне снишься…

–Не снюсь,—снова целую.

–Я знаю…мог бы и подыграть.

Я зарываюсь носом в ее волосы и подтягиваю Этери к себе. Вижу, как майка сползает и оголяет одно плечо, которое я тут же целую.

–С днем рождения,—шепчу ей на ухо.—Я так рад, что ты есть…

Этери запускает пальцы мне под кофту и проводит по спине.

–Я тоже рада…что я есть…

Она просто несносная, кусаю ее за ухо и вытягиваю из кровати.

–Там уже завтрак готов, –подхватываю на руки и несу в сторону кухни.

–Я вся растрепанная, дай привести себя в порядок.—бурчит Этери.

Я смеюсь от ее голоса:

–Кого ты боишься? Тут только я и Диша…мы же все свои.

И от этих слов у меня самого очень тепло внутри. Мы все свои. И никому из нас нет нужды закрываться. Этери расслабляется, принимает поздравления от Диши и садиться завтракать. Она пробует омлет, внимательно его рассматривает, а потом говорит:

–Я не нахожу там скорлупы…значит, готовил не Даня.

Диша смеется, а я пытаюсь вытащить из ее рук тарелку притворно обижаясь.

–Я милый,—возмущаюсь в ответ.—Хоть готовка и не сама моя сильная сторона…

Этери смеется и закидывает на меня ноги. Мы сидим все вместе и завтракаем в первый раз за все время. И никому не кажется это странным.

А потом Этери идет в душ и одеваться, а я листаю интернет, замечая сколько людей поздравляют ее сегодня. Этери любят и уважают многие, но никто не знает ее такой, как я. Она выходит из душа, пахнущая цветами, натягивает джинсы, а я смотрю на ее силуэт и думаю, сколько же всего прошло с того самого момента, когда я впервые увидел ее в полумраке кабинета. Подхожу ближе, целую между лопаток, чувствуя неясную дрожь. Этери надевает черную кофту и поворачивается ко мне.

–Закрой глаза,—говорю я.—Сейчас твой первый подарок.

Этери послушно ждет, пока я бегу на кухню и приношу ей картину. Там репродукция Ван Гога—Ирисы.

–Сейчас не сезон для цветов,—говорю ей.—Но так они будут с тобой всегда. Сегодня тебе надарят всего. Но ирисы приподнесу только я.

Этери вдруг кусает губы и целует меня. Этот поцелуй наполнен всем: от благодарности, до искренней радости. И я прижимаю ее к себе.

Потом фотографирую их с Дишей и везу на тренировку. Этери принимает поздравления снова превращаясь в главного тренера и говорит всем свое коронное «Спасибо большое». Она улыбается, а я понимаю, что самый главный подарок сделал не я, а она—мне. Потому что то, какая она со мной—это самое прекрасное, что есть в мире.

Мы тренируемся, ученики поздравляют Этери, даже Эд с руководством приносят свой букет из алых роз. Я больше не ревную Этери, потому что верю ей до конца. К тому же именно со мной, Дудаковым и Алиной с Дишей Этери идет сегодня в ресторан. Мы—ее самые близкие люди. И Аксенова там нет.

У Этери горы цветов и подарков. И я не знаю еще никого, кого бы люди любили с такой искренностью. Разве что Алину. Она тоже нашла свое место в людских сердцах. Вот только Алина борется с собой каждый день, а мне кажется, что мы ее теряем. Этери переживает, но с каждым днем ищет правильные слова. И я верю, что мы приведем ее к Золоту на Чемпионате мира. Я хочу в это верить. Ради Этери.

В ресторане мы делам фото, официанты приносят Этери торт и поют песню, а мне хочется, чтобы этот день не заканчивался. Первыми уезжают на такси Алина и Сергей, а Этери просто говорит:

–Поехали с нами…

Диша кивает, полностью принимая все, что происходит, а я чувствую, что хочу этого больше всего на свете, но знаю, что мама ждет меня.

Беру телефон, пишу ей сообщение: « Со мной все хорошо. Домой ночевать не приду». А потом почему-то добавляю – «Останусь у Сергея». И отправляю.

Я понимаю, что не могу написать правду, не могу сказать, что буду ночевать у Этери, особенно после отпуска в Дубаи, который для мамы прикрывался съездом хореографов. Я боюсь рассказать ей правду, потому что думаю, что она никогда меня не поймет. И в этой ситуации нам обоим проще делать вид, что ничего не происходит. Маме легче принять тот факт, что я останусь у Дудакова, чем в кровати у Этери. Мне кажется, это не смогут понять никто из моих друзей и я не хочу думать, что будет если они узнают. За все прошедшее время избегать разговоров о своей личной жизни у меня получалось лучше всего на свете.

Этери садится со мной на заднее сиденье такси. Кладет голову на плечо и я обнимаю ее, стараясь больше ни о чем не думать.

Дома мы сидим на кровати и смотрим на ирисы в картине, чувствуя, что уже совсем скоро наступит весна, а за ней и лето.

–Я обязательно подарю тебе ирисы, как только мы приедем в Новогорск—обещаю я Этери, а она улыбается.

–А еще у меня для тебя есть это,—протягиваю коробочку с украшением из черного камня.

Этери открывает ее и я вижу, что угодил. Надеваю ей его на шею, нежно касаясь пальцами кожи. Этери сжимает мои пальцы и оборачивается. Я тону в ее глазах. Как в тумане целую и понимаю, что хочу видеть ее целиком. С снимаю с нее кофту и выключаю свет.

–Но…—пытается возразить Этери,но я целую ее сильнее.

–Мы будем очень тихо,—успокаиваю я ее и стягиваю джинсы.

Этери не сопротивляется, когда я оставляя ее без одежды в одном украшении. Она кажется мне волшебной и чарующей, словно тянет меня за собой в омут. Я целую ее грудь и понимаю, что Этери закусывает ладонь, чтобы не стонать. Мы пытаемся сохранить тишину даже, когда я нежно вхожу в нее, и в этот момент целую, чувствуя, как крик Этери теряется в пустоте…

***

Диша готовит утром завтрак на всех, а я чувствую себя счастливым. Вот только когда Этери как бы между прочим зовет меня в ресторан со своей семьей, я отказываюсь. Ссылаюсь на дела с мамой, но на самом деле я просто не хочу. Принять это предложение—значит начать отвечать на вопросы родственников Этери, кто мы друг для друга. Но я к этому не готов. Этери не настаивает. Она предложила, а я отказался. Больше мы не касаемся этой темы. Достаточно того, что о нас знает Диша, Аксенов и Дудаков. А это уже и так слишком много. Хотя в этот самый момент я думаю о том, что все друзья Этери о нас знают, а вот мои—нет. И в принципе, скорее всего и ее родные тоже догадываются, особенно Марина. Но я не спрашиваю, а Этери не говорит.

Этери вообще редко о чем-то говорит, а я просто предполагаю, что происходит в ее голове.

–Мне пора домой,– наконец произношу я.

–Хорошо,—Этери скидывает с меня свои ноги и встает из-за стола.

–Но я буду о тебе думать,—шепчу ей на ухо.—А ты?

–А я не знаю.—правдиво отвечает Этери.

И мне вдруг кажется, что как только закроется дверь, она просто переключится на совсем другие дела. Возможно, так оно и есть, но Этери целует меня на прощанье и я снова таю.

Домой вхожу в хорошем настроении, но мама смотрит на меня странно.

–Почему ты не приехал ночевать домой?—спрашивает она.—Ночевать у Сергея это странно и неудобно.

Я отмахиваюсь, мол, как есть и стараюсь прервать разговор.

–Дань, что ты не договариваешь? Что происходит?

Я мотаю головой:

–Ничего. Все нормально. Просто у нас много работы, которую надо обсудить перед Чемпионатом мира.

Мама делает вид, что верит, а потом вдруг произносит:

–Я говорила о тебе с Этери…

Я вздрагиваю и жду.

–Она сказала, что работаешь ты хорошо, а во всем остальном, что посчитаешь нужным, ты расскажешь сам. Поэтому я и спрашиваю. Что важного с тобой происходит?

Я набираю воздуха в грудь и качаю головой:

–Ничего. Ничего важного со мной не происходит.

И в этот момент мне почему-то кажется, что я предаю Этери. Но ничего не могу с этим сделать.

***

А потом мы погружаемся в работу и готовимся к чемпионату Мира среди юниоров. Мы с снимаем Алену, а Этери приходит в кабинет и сидит молча, как статуя. У нее холодные пальцы и синие губы, которые она почти искусала в кровь. Этери молчит, а я не знаю, как ее отогреть. Целую ее руки, согревая своим дыханием и глажу по голове, пока наконец Этери не оттаивает и не размякает на моем плече.

–Я так устала, Дань,—вдруг говорит она.—У меня больше нет сил.

Я баюкаю Этери и просто не выпускаю ее:

–Я буду сильным за нас обоих сегодня, слышишь? Тебе не нужно быть сильной …

Этери прячется от всего мира и я вижу, что сейчас ей нужна тишина и покой. Мы сидим, а я просто шепчу ей, что мы справимся, что все будет хорошо и что все решаемо. И мне, кажется, Этери мне верит. Она засыпает внезапно у меня на коленях и я боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть ее рваный сон.

***

А потом я уезжаю с Сергеем оставляя Этери одну и постоянно за нее волнуюсь. Но она уже не проявляет слабости, а просто работает.

–Я скучаю по тебе,—привычно говорю и не жду ответа.

Этери улыбается и отвечает, что ждет нас с победами. И я хочу как можно быстрее ее обнять.

После возвращения наступает восьмое марта и я приношу Этери мимозу. Она смущается и ставит ее в вазу в кабинете.

–Пошли сегодня в ресторан,—вдруг осеняет меня.

–Хм…Это свидание?—удивленно переспрашивает Этери.

–А ты как хочешь?—отвечаю вопросом на вопрос.

–Я хочу с тобой в ресторан…

И я целую Этери, чувствуя себя школьником.

Заезжаю за ней вечером, проходя в квартиру. Диша заговорчески улыбается и проводит меня в зал. Я жду, но Этери все еще готовится. Я чувствую себя принцем под башней и смеюсь.

«Рапунцель, Рапунцель, проснись,

Спусти свои косоньки вниз.

А были у Рапунцель длинные прекрасные волосы, тонкие, словно из пряжи золотой. Услышит она голос колдуньи, распустит свои косы, подвяжет их вверху к оконному крючку, и упадут волосы на целых двадцать аршин вниз, и взбирается тогда колдунья, уцепившись за них, наверх.»

Из спальни выходит Этери…и я молчу словно меня оглушили. На ней синее платье в пол с оголенной спиной, которое завязывается большим бантом на шее. Я никогда не видел ее настолько прекрасной, что просто перестаю дышать. У нее не длинные золотые волосы, как в сказке, а высокая прическа, оголяющая благородную шею, которая сводит меня с ума.

В этот момент я понимаю, почему Диша подсказала мне купить в подарок серьги. Когда Этери надевает их, мне кажется, что она становится еще прекраснее, хотя, казалось, куда прекраснее.

Мы выходим молча, а Этери наконец говорит:

–Дань, отомри…

И я стараюсь не смотреть на нее ошалевшими глазами.

В ресторане мы пьем вино и что самое смешно говорим только о работе. Обсуждаем программы на новый сезон, а Этери сразу же отсекает самые безумные. И в этот момент я понимаю, что мне сейчас хорошо, и я безумно благодарен миру, что она свел нас вместе.

Уже у гардероба я стою, ожидая Этери и слышу знакомый голос. Макс хлопает меня по плечу и дружески обнимает. И я чувствую страх.

–Ого, Глейх, наконец –то я увижу, на кого ты нас променял,—шутит Максим.

–На работу..только работу…—шучу в ответ.

Ковтун качает головой:

–У твоей работы интересный цвет помады, поэтому…—И Макс замолкает.

Он видит Этери, которая в этот момент красит губы, и все понимает, бегло окидывая ее взглядом.

–О, Максим, здравствуй,—невозмутимо говорит Этери.—Можем уходить,—обращается она уже ко мне.

А я злюсь на то, что уйди мы на пятнадцать минут раньше, этого разговора не было бы.

–Я сейчас догоню…

И Этери уходит, а Макс смотрит на ее оголенную спину и говорит:

–Глейхенгауз, ты сумасшедший.

Я не спрашиваю, почему, но только отвечаю:

–Ты понимаешь, что это все должно остаться здесь…

–Дань, если ты сумасшедший, то я то нет,—перебивает меня Макс.—Я буду молчать.

И я ухожу, понимая, что все уже запущенно. Я не верю Максиму, но выбора у меня нет. Этери ждет меня у выхода, а потом я отвожу ее домой.

Мы едем молча, а я все пытаюсь понять последствия того, что сегодня произошло. Мне не хочется больше думать ни о чем и я просто веду машину. Этери смотрит на дорогу, а я замечаю ее отражение в окне. Оно нереально прекрасно и совершенно, но сейчас почему-то я не думаю об этом, а стараюсь забыть слова Макса и его осуждающий взгляд.

========== Глава шестнадцатая, в которой ничто не стоит на месте ==========

POV Даниил

Мы готовимся к Чемпионату мира и это выматывает нас всех, потому что Алина не готова и устраивает нам истерики почти каждый день. И мы не знаем, что делать, потому что все, что с ней происходит—это в ее голове. Этери раскачивает вместе с Алиной и она каждый день раз за разом находит все новые слова, убеждая, что Олимпиаду не выигрывают просто так.

Но Алина замыкается в себе, плачет и выбегает из катка. Этери стоит прямо, как будто у нее в позвоночнике—железный штырь и она сама держится и держит на себе весь мир. Наверное, так и есть. На Этери держится вся наша команда и мы не можем дать ей сломаться.

–Я не знаю, что уже говорить,—в отчаянье вскрикивает Этери , когда мы остаемся одни после того, как Алина пять раз упала перед представителями Федерации на прокате.—Она же может, Дань! Она же в силах наконец получить и эту медаль, но боится в себя поверить.