Текст книги "Ее волос манящий теплый шепот (СИ)"

Автор книги: Аганис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

А еще о том, как он рисует свои шедевры, выхватывая их из тьмы. И они сияют, как самые яркие звезды.

При этом молодой художник в моей голове не безумен и не разрушает сам себя. Он на своем месте и счастлив, потому что делает то, что любит всем сердцем.

А еще у него данины глаза и смех.

Вот только рассказать такое я не могу никому, потому что еще слишком рано и непонятно.

Ветер путает волосы и мысли, пока я отгоняю от себя эти глупые наваждения.

«Завтра в том же месте в тот же час»—читаю на экране телефона.

И улыбаюсь, заходя в подъезд.

Я знаю– это только начало. Начало чего-то невероятного, способного изменить нас всех.

И поэтому мир ждёт, чтобы, наконец, засиять золотом побед.

========== Глава шестая, в которой все могло бы начаться ==========

POV Даниил

В мае 2016 года я был одним из самых счастливых людей в мире. Этери наконец стала доверять моему чутью полностью и я почувствовал себя нужным в ее группе. Как она всегда говорила, мы—это как трехногая табуретка. Если убрать одну часть, все упадет.

Сергей, я и Этери… Мы работали и получали удовольствие от того, что делали. Группа развивалась, а я ощущал, что занимаюсь правильным делом.

У меня была любимая работа, начальница, которая ценит, друзья, с которыми можно хорошо отдохнуть, и любимая девушка. Даже не знаю, что еще можно при этом желать?

Мы отдыхаем с Дашей в Доминикане, а мне кажется, что внутри все танцует. Солнце согревает тело, а я постоянно улыбаюсь. Даша—солнце. Она вся такая нежная и теплая и у нее не бывает холодных рук. Такое ощущение, что внутри нее—огонь. И это греет меня постоянно.

На отпуске в перерывах я смотрю Сейлор Мун, чтобы поставить номер для Жени. Но Даша безропотно терпит этот мультик, а когда не выдерживает, утаскивает меня в кровать. И мне кажется, что невозможно быть более радостным, чем я.

Мы едим фрукты, ходим на пенные вечеринки, загораем на солнце. Периодически я пишу Этери сообщения о своих идеях. Она отвечает лаконично и четко. Ее не интересует ничего кроме работы. Мы не вмешиваемся в личную жизнь друг друга, поэтому я даже не знаю, есть ли у нее кто-то. Хотя у такой женщины, как Этери, кто-то должен быть.

Даша стоит у бассейна и пьет коктейль. Ее спина загорела, ноги—стройные, а улыбка—постоянно меня смущает. Даша другая. Я подхожу к ней и целую в шею, чувствуя соль на губах. Мы просто счастливы с ней во время этого отпуска и я не вспоминаю ни о холоде, ни о льде, ни о нашем тренерском штабе какое-то время.

Уже совсем скоро сборы в Новогорске, где мы будем работать как проклятые, а сейчас это не имеет никакого значения. Сейчас есть только я и Даша. И мы очень рады быть здесь вместе.

А потом мы возвращаемся в Москву и готовимся к моему Дню Рождения. Собираем друзей, заказываем ресторан, закупаемся алкоголем. Даша все время со мной. И кажется, что без нее я бы просто не справился.

«Жил он теперь куда как весело: ходил в театры, выезжал на прогулки в королевский сад и много денег раздавал беднякам, и хорошо делал! Ведь он по себе знал, каково сидеть без гроша в кармане. Ну, а теперь он был богат, разодет в пух и прах, и столько друзей у него объявилось, и все называли его славным малым, кавалером что надо, и это ему очень нравилось.»

В сам День Рождения Даша целует меня и дарит часы. Мне они очень нравятся, а мама говорит, что обычно такой подарок—к разлуке. Хотя я не хочу думать об этом. Мы не можем расстаться с Дашей. Ведь это мы: Даня и Даша. Всем кажется, что мы идеальная пара, а мы и не спорим.

Телефон разрывается от сообщений и я чувствую себя очень нужным и важным. Одно из них от Этери: «Вдохновения тебе и счастья.»

Этери никогда не умела красиво говорить или поздравлять, но зато она всегда искренняя до невозможности. И от этого ей очень сложно общаться с другими людьми. Мы с Сергеем уже привыкли к тому, что она сразу говорит нам, если идея слишком мудренная или мы городим полную чушь.

А вечером мы все идем в ресторан, пьем вино, а потом гуляем по Москве, запускаем фейерверки и я держу Дашу за руку. У нее теплые пальцы, а губы пахнут клубникой. Она вся такая летняя и счастливая, что рядом с ней мне словно снова восемнадцать, мы горланим песни и пьем уже шампанское в парке, будто весь этот мир принадлежит нам.

И это действительно так. Мы молоды, веселы и безумны. Поэтому когда мы приходим домой под утро, мама еще спит. Мы проникаем в комнату на цыпочках, раздеваемся и ныряем под одеяло, на улице уже почти рассвет, а я обнимаю Дашу, целую ее в шею и шепчу, как сильно люблю ее. Она отвечает мне чуть слышно и мне кажется, что это самые правильные слова на свете. Ее поцелуи нежные и горячие, также как наша кожа… и это сумасшедшее лето, в котором нет места печали.

Я счастлив.

***

А потом мы уезжаем на сборы в Новогорск. Когда я паркуюсь на стоянке, то вижу Этери. Она что-то указывает собравшимся рядом с ней людям. Ее голос разносится по всей территории, а я усмехаюсь. Когда Этери руководит, лучше не перечить.

–Мальчики направо, девочки—налево. И нечего хлопать ушами.

Я подхожу ближе и утыкаюсь взглядом в ее прямую спину. Ветер путает кудри волос и Этери периодически заправляет прядь за ухо, что-то отмечая в своей тетради.Смотрю ей в лицо и вижу, как она сосредоточенно кусает губы.

–Привет,—говорю я.—Вот твой кофе.

Этери поворачивается ко мне и улыбается:

–Привет. Рада тебя видеть,—забирает из рук стаканчик с кофе.

А потом она снова погружается в работу, а я помогаю девочкам найти дорогу в корпус и затаскиваю свой чемодан наверх. Наши комнаты рядом—моя, Сергея и Этери. Мы всегда делаем так, чтобы далеко не ходить. Я вижу, что Этери выбрала себе среднюю, как обычно. Открываю ей балкон, впуская свежий воздух. Она любит, когда в комнате перед сном пахнет ветром и травами.

Звоню Даше, отчитываюсь, как устроился, посылаю ей воздушный поцелуй и возвращаюсь к Этери. Она уже почти закончила и решает какие-то организационные вопросы с Аксеновым. Он обычно приезжает не на все сборы, но на начало и конец. Мы с Сергеем давно заметили, каким взглядом он смотрит на Этери. Хотя я не удивляюсь, мне кажется, что многие мужчины смотрят на нее так. Вот только не все имеют смелость подойти. Эд протягивает Этери полоску «Мерси». Он благодарно берет конфету и запивает кофе. Когда этерины пальцы касаются ладони Эдуарда, мне кажется, что он неожиданно дергается, словно от удара током. И я отворачиваюсь, чтобы не видеть улыбку, с которой она смотрит ему в глаза.

Мы работаем усиленно и почти без перерывов. Успеваем только поесть, а потом снова уходим на тренировки. У нас их по четыре в день. А еще потом тренерские сборы, чтобы разобраться с музыкой и отточить программы. Эдуард в первый раз решил посидеть с нами, но потом утомился и ушел. Мы же работали еще до часу ночи, пока не стали вырубаться на стульях.

Спустя пять дней после сборов мне показалось, что отпуска уже не было. Даша соскучилась, и я в свободное время общался с ней по телефону. Она должна была приехать на уикенд через пару дней, а пока я выбирал ей в доставке цветы, чтобы она знала, как я ее люблю.

–Да-да. Алые розы,—заказываю я.

Мимо проходит Этери и удивленно прислушивается:

–Кому цветы?

–Даше.

–Ясно. А она любит розы?—вдруг спрашивает она.

–Кто же не любит розы,—удивленно отвечаю.

Этери смотрит на меня с вызовом и ухмылкой:

–Например, я.

Мы столько уже знакомы, а я этого не знал.

–А какие твои любимые?

–Все, которые без шипов, а самые любимые—ирисы.

И я удивленно смотрю Этери в глаза. Кто бы мог подумать. А потом вспоминаю, как она стояла рядом с клумбой ирисов и фотографировала их здесь, в Новогорске. Зато теперь я это знаю, но что делать с этим знанием—не имею никакого понятия.

Тем вечером мы как обычно сидим в номере Этери с Сергеем и дорабатываем окончательно все программы. Кофе уже не спасает, а вокруг кровати лежат обертки от конфет, схемы выступлений и …мы. Этери удобно устроилась на кровати, а мы сидим на полу. Сергей сдается первым и уходит спать полчаса назад. А мы продолжаем накидывать идеи уже на пару сезонов вперед.

Этери лежит на подушке и периодически что-то чертит своими длинным пальцами в воздухе. А ее волосы в свете маленького ночника кажутся какого-то странного цвета, с золотым отливом. И в глазах—искры. Я смотрю на нее опять украдкой и стараюсь не думать, что эти руки как всегда холодные. Этери всегда мерзнет. Даже сейчас укуталась в шарф, который свисает на пол. Наверное, во мне говорит алкоголь и неясная музыка из плеера. Мы выслушиваем песню за песней, а я пытаюсь увидеть перед собой нужные образы. Поэтому, когда спустя через пару минут я понимаю, что мелодия сменилась, то хочу что-то рассказать Этери, но не могу.

Этери спит. Она смешно морщится во сне, ее губы приоткрыты, а рука почти касается пола. Я смотрю на эту картину и понимаю, что еще не видел ничего прекраснее на столько близко. Я сижу какое-то время боясь пошевелиться и смотрю на лицо передо мной—хрупкое и почти прозрачное. От Этери пахнет чем-то терпким и холодным, но я не могу отвести взгляд. Я смотрю на нее, а потом как в тумане наклоняюсь ниже и касаюсь своими губами ее приоткрытых губ.

И это похоже на удар молнии. Меня пронзает от макушки до пяток и на секунду я просто не могу дышать. Этот поцелуй выбивает землю у меня из-под ног и я пытаюсь удержаться, чтобы не сделать так еще раз.

Но разум во мне побеждает. Я отклоняюсь и молюсь, чтобы Этери не проснулась. Отворачиваюсь, чтобы не смотреть на ее губы снова, отсчитываю про себя до пяти и бесшумно выхожу из комнаты.

Мое сердце все никак не хочет успокаиваться, потому что перед глазами все еще стоит эта картина и я чувствую прикосновения чужих губ. Я выдыхаю и сразу же иду в душ, чтобы охладиться. Ощущаю себя полным дерьмом и пытаюсь смыть это наваждение с кожи.

«Я же люблю Дашу»,—убеждаю себя. Но почему тогда поцелуи с ней никогда не сводили меня с ума на столько?

Ответа я не знаю и поэтому пишу перед сном сообщение:

«Я так жду, когда ты приедешь».

А потом слышу, как Этери открывает балконную дверь перед сном и идет в душ.

Но отдых не идет, потому что, когда я закрываю глаза, то снова вижу перед собой ее приоткрытые губы.

POV Этери

«Собака сейчас за дверь, и не успел солдат оглянуться, как она опять тут как тут, и на спине у нее принцесса сидит ,спит. Чудо как хороша принцесса, сразу видать, не какая-нибудь, а самая настоящая! Не утерпел солдат, поцеловал ее…»

Я чувствую, как сквозь сон Даня касается моих губ. И наваждение уходит. Мне хочется ответить на этот поцелуй, но я понимаю, что это будет неправильно. Рука дергается и застывает. Делаю вид, что все еще сплю, стараясь ничем себя не выдать. Благо, Даня отворачивается и сидит молча. Мое сердце стучит как бешенное. Словно по телу прошел разряд тока. Я отсчитываю про себя и надеюсь, что Даня скоро уйдет. Потому что еще чуть-чуть и я просто перестану себя сдерживать.

Мне хочется запустить руку в данины волосы и притянуть его к себе, но это только испортит все. Даня тоже это понимает, поэтому сидит молча. И больше не целует меня, а только приводит дыхание в порядок и медленно выходит из комнаты.

Я наконец выдыхаю и прикасаюсь пальцами к губам. Они горят будто от ожога. Это странно и тепло одновременно. Мое сердце стучит, а я никак не могу понять, почему так реагирую на то, что даже сложно назвать поцелуем.

Потом наконец иду в душ и думаю, что же со мной и почему это меня выбивает из равновесия. Мы взрослые люди, которые не должны прятаться. Но все равно что-то мешает мне отпустить мысли полностью. Это же Даня. Что же ты творишь, Этери? Я не знаю, но засыпаю почти сразу после того, как горячей водой вымываю из себя эти воспоминания.

На утро я наблюдаю за Даней во время завтрака. Мы делаем вид, что ничего не было, но стараемся не встречаться глазами. Когда Даня пропускает меня вперед и касается запястья, ощущение возвращается. Мое тело реагирует на его прикосновения так, как не должно. Я прикрываюсь волосами, но вижу, что Даня тоже кусает губы. И мне становится страшно и радостно одновременно.

Я чувствую себя живой и это действительно хорошо. Поэтому просто расслабляюсь и думаю, что не могу больше сдерживать себя. Теперь мне не хочется касаться Дани, чтобы остаться в здравом уме. Но я знаю, что поговорить об этом нам рано или поздно придется. Я решаю для себя, что это нужно. И если его тело также реагирует на меня, то, может, оно лучше знает, что необходимо. С этой мыслью я принимаю решение больше не противиться происходящему. И улыбаюсь.

А вечером приезжает Даша.

Молодая, счастливая, нежная. Она сидит рядом с Даней и сияет. А он держит ее ладонь и тоже смеется.

И все проходит.

Они идут в номер раньше всех, а когда я возвращаюсь в свой, то слышу их стоны из-за стены. Они не громкие, но этого более чем достаточно, чтобы вытравить из меня воспоминание о даниных губах навсегда.

«Этого никогда не будет»—решаю я для себя.—«Больше никогда».

А назавтра, когда мы спускаемся на завтрак, Даня и Даша выглядят довольными и сияющими. Я пью кофе и ем овсянку, стараясь не смотреть на засосы у Дани на шеи, потому что это не мое дело.

Поэтому когда вечером приезжает Эдуард и приглашает меня на ужин, я соглашаюсь. Мы беседуем вначале вместе, а потом прогуливаемся по улице. Эд придерживает меня на бордюре, а я сдаюсь и обхватываю его за локоть. Мы идем прижавшись друг к другу, пока Даня с Дашей нас не обгоняют.

–Добрый вечер,—говорит Даня и скользит взглядом по моей руке.

Я делаю вид, что ничего не происходит, но почему-то смущаюсь. А потом мы идем дальше, пока наконец не темнеет окончательно.

Эдуард проводит меня в номер и я целую его в щеку, пока не слышу из-за соседней двери смех.

–Можно войти?—спрашивает Эд.

И я киваю.

Когда мы оказываемся внутри, он целует меня, робко и нежно. Я закрываю глаза, потому что не чувствую дрожи. Это просто поцелуй, но он мне нужен.

Мы отходим вглубь комнаты, продолжая целоваться и постепенно снимая одежду. Я просто сдаюсь и не хочу ни о чем думать.

Сегодня мне не хочется делать вид, что я сплю, слушая звуки за стенкой.

Более того, сейчас мне меньше всего хочется быть тихой.

========== Глава седьмая, в которой все живут своими жизнями ==========

POV Даниил

В Новогорске мы продолжаем работать, как проклятые. Ставим программы на новый сезон, тренируем ребят и стараемся не оставаться с Этери наедине. Даша уезжает через день. Спустя пару дней базу покидает и Аксенов.

Я же стараюсь не думать о том, что произошло. Но когда украдкой смотрю на губы Этери, то словно заново чувствую, какие они горячие. И это сводит меня с ума.

А еще перед сном я прислушиваюсь к звукам из ее номера. И хотя Эда уже нет здесь, то иногда мне все равно кажется, что она опять стонет под его руками. Это мучительно и больно, поэтому я стараюсь приходить в номер, как можно позже и сразу ложиться спать.

Но эти стены не скрывают от меня все. Бывает, я слышу, как Этери говорит с кем-то по телефону. Ее голос при этом звучит так нежно, а смех нереально мелодичен. Тогда мне хочется укрыться подушками и оглохнуть. Или прийти к ней в номер, закрыть дверь и поцеловать, чтобы еще хоть раз почувствовать, как земля уходит из-под ног. Но я не делаю ничего, а просто иду в душ и выкидываю из головы ее кудри, спину и губы. Мне хотелось бы выкинуть и свое сердце, но я не могу.

Когда мы разъезжаемся из Новогорска, я наконец выдыхаю. Теперь все должно быть проще. Сейчас Этери не будет рядом каждое утро, когда приходит ко мне в комнату в поисках пластыря или зарядки, растрепанная и в широкой майке на голое тело, сползающей на одно плечо. В мужской майке, которая пахнет Аксеновым.

Я не буду видеть Этери на катке, небрежно заплетающей свои волосы с золотым отливом в косичку и оголяющую шею и ухо. И черт возьми, эта невозможная женщина не будет лежать на кровати в домашних шортах, закинув свои длинные ноги на спинку кресла, и предлагать нам новую музыку для программ. А еще говорить при этом своим насмешливым тоном: «Даня, это абсолютно непонятно без либретто».

Поэтому я приезжаю домой и радуюсь, что всего этого не будет больше этим летом. Что сейчас мы живем вместе с Дашей, она готовит мне ужин, а я ей –завтрак, а потом она засыпает у меня на плече после отличного секса. Я провожу пальцами по ее спине и целую в шею, чувствуя, что меня любят. Я должен быть при этом счастлив и радоваться жизни, но у Даши такие горячие руки, что иногда это сжигает изнутри, и я так мечтаю о холоде и воздухе. У нее звонкий смех и голос без хрипотцы. А еще, когда я касаюсь ее губ, то твердо стою на земле. И ничего, абсолютно ничего, не могу с этим поделать.

Мы живем своими жизнями. Работаем и разделяем личное и дела. Я хожу в ресторан с мамой, в театр—с Дашей, в бар с друзьями. Этери проводит больше времени с Аксеновым и погружается в работу. У нас все хорошо. У каждого из нас все на столько хорошо, что мы почти забываем Новогорск. Точнее , я почти забываю. И даже не знаю, какое слово здесь важнее: я или почти.

Прихожу на работу иногда с опозданием, но Этери относится ко всему с пониманием. Иногда из ее кабинета выходит Аксенов, а она поправляет потом макияж и прикрывает шею волосами. Этот сезон сложный для нас всех. Женя феноменально провела прошлый и теперь все ждут чего-то нового. Они все думают, сможем ли мы повторить успех. И мы работает ради этого. Ведь после ухода Юли нам всем было трудно. Сейчас же мы словно доказываем всему миру, что можем удержать позиции. И я погружаюсь с головой в работу. Вместе с Этери они все будут оценивать и меня. Мои программы, мой образ, мои реакции на все. И в какой-то момент мне страшно. Мне кажется, что я не справлюсь. Я слишком прост для всей этой игры, но партия уже начата. И я не могу сдаться. Не могу подвести Этери и Сергея. Не могу разочаровать всех.

«А знатная утка с красным лоскутком на лапке сказала:

– Славные у тебя детки! Все очень, очень милы, кроме одного, пожалуй… Бедняга не удался! Хорошо бы его переделать.

– Это никак невозможно, ваша милость! – ответила утка-мать. – Он некрасив – это правда, но у него доброе сердце. А плавает он не хуже, смею даже сказать – лучше других. Я думаю, со временем он выровняется и станет поменьше. Он слишком долго пролежал в яйце и потому немного перерос. – И она разгладила клювом перышки на его спине. – Кроме того, он селезень, а селезню красота не так уж нужна. Я думаю, он вырастет сильным и пробьет себе дорогу в жизнь.»

Сезон начинается с золота. И мы наконец разделяемся с Этери. Она работает в основном с Женей, оставляя мне юниоров. Я езжу с ними и привожу Этери золотые медали, стараясь не думать, какую цену мы за них платим. Самолеты, перелеты, время. И вместе с тем победы, овации и радость. Это все перевешивает все остальное. Также, как и то, что мы расходимся с Дашей. У меня даже не было возможности нормально пережить это расставание. Работа захватила всего меня и Даша это чувствовала. Женщины всегда более дальновидны, чем мужчины. И в какой-то мере я был рад, что так вышло. Теперь ничто не стояло между мной и отдачей. Сейчас мне не приходилось сдерживаться, чтобы не назвать девушку в своей кровати другим именем. Все просто стало честным.

Мы собираем золото на каждом старте и становимся сильнее. Я горжусь своими программами и нашей командой. Каждую медаль держу в руках и запоминаю. Мы записываем их в свою личную копилку, потому что в тот момент кажется, что нет ничего важнее золота.

Но в один вечер я вижу, как Этери выходит из Хрустального под руку с Эдом и смеется. Ее смех такой настоящий, что у меня сжимается сердце. Я сижу в своей машине и смотрю, как закатное солнце освещает лицо Этери. И тогда я как никогда явно понимаю, что дороже всех медалей мира для меня– золото ее волос, которое я никогда не смогу завоевать.

POV Этери

Новый сезон начинается триумфально. Мы на волне побед и не собираемся уступать. Женя побеждает раз за разом, а юниоры тоже нереально сильны. Словно мы наконец получили заслуженную награду за всю борьбу, которую вели годы назад.

Со сборов в Новогорске мы с Даней соблюдаем нейтралитет. К тому же теперь для разрядки у меня есть Эдуард. Никому из нас не нужны обязательства и поэтому мы просто не мешаем друг другу жить. Потому что работу это нам облегчает в разы.

Все действительно хорошо. О нас говоряn, и наши программы побеждают. Я же смотрю, как меняется Даня, и понимаю, что он тоже вырастает над собой.

–Ну, так как тебе все-таки мальчик?—в очередной раз спрашивает Илья.

–Хороший мальчик,—отвечаю я.—У нас получается что-то новое.

И я не вру. Несмотря на то, что в нас мало кто верил, мы побеждаем и снова заявляем о себе.

Женя Медведева феноменальна и второй год подряд она покоряет все самые важные старты. Я не могу это объяснить, но ее безумно любят все в мире. И я тоже рядом с ней чувствую себя правильно и хорошо. А еще понимаю, что как тренер веду ее от победы к победе, и это не может быть случайностью.

Женя катает в этом году программы про взросление и теракт. Это все так важно для меня, что я проживаю с ней каждый раз эти истории. Мы становимся очень близки с Женей и кажется, что это все будет длиться вечно. Что я смогу доказать всем, что умею тренировать не только юниоров.

Ведь второй год подряд моя спортсменка побеждает все важные старты.

Гран-при за Гран-при, финал, чемпионат России, чемпионат Европы, Чемпионат мира. Двукратная. Везде двукратная. И я чувствую безграничное счастье, когда Женя вешает мне на шею свою вторую золотую медаль мировой чемпионки.

Даня все время рядом со мной на важных стартах и я понимаю, что в этих победах есть и часть его заслуг. Со временем он тоже меняется. Становится более сдержанным, покупает себе брендовую одежду и выглядит стильным.

А еще Даня расстается с Дашей в начале сезона, и я даже не знаю, что ему сказать. Он не объясняет причин, а просто закрывается. Иногда мне кажется, что его взгляд обжигает, когда мы проходим мимо с Эдом. Я же стараюсь больше не вспоминать, что когда-то он целовал меня в Новогороске. Это словно какой-то далекий сон, о котором я забываю.

К тому же Эд ездит с нами на самые важные старты и мы больше не остаемся надолго одни. Несмотря ни на что, иногда мне хочется защитить Даню от чужих обсуждений, потому что теперь он стал таким же публичным, как и мы все. Мне нужно хочется верить, что он не потеряет своей человечности и чувства юмора. Потому что этого в нем не отнять. И я мечтаю, чтобы все увидели в нем то , что заметно мне.

«И дети и взрослые говорили:

– Новый лебедь лучше всех! Он такой красивый и молодой!

И старые лебеди склонили перед ним головы. А он совсем смутился и спрятал голову под крыло, сам не зная зачем. Он вспоминал то время, когда все смеялись над ним и гнали его. Но всё это было позади. Теперь люди говорят, что он самый прекрасный среди прекрасных лебедей.»

Так мы продолжаем творить даже после триумфа на Чемпионате мира. Даня работает с Сергеем во время отпуска. Я отдыхаю на море, стараясь набраться сил на новый сезон. Даня в этот момент уже поставил несколько программ. В том числе и Алине—нашей новой звезде.

Следующий сезон—олимпийский. И мы должны подойти к нему полностью вооруженными. Я готова бороться за медали в этом году и безумно счастлива, что со мной моя команда.

Прошлый сезон прошел так быстро, что Новогорск уже снова ждет нас на тренировки.

Я опять заселяюсь в номер посредине и настраиваюсь на усиленную работу. Эд должен приехать только спустя неделю, а я снова готова к бою после отдыха.

Даня приезжает чуть позже с неизменной чашкой кофе и протягивает мне стаканчик.

Я же невольно вспоминаю прошлый год и думаю, как много всего произошло. Но сейчас я реально счастлива в предвкушении работы и тренерских забот.

Смотрю на веселящихся детей, готовых побеждать в следующем сезоне, и улыбаюсь, подставляя лицо солнцу. Ловлю данин взгляд на себе, и он улыбается мне в ответ. Совсем как мальчишка, словно знает что-то, о чем я не подозреваю. И мне хорошо.

А потом мы снова собираемся вечерами у меня в номере и выдумываем программы, которые обязательно станут золотыми. Даня сидит на полу и все также что-то записывает в свой блокнот, а утром приносит мне еще больше идей.

На льду мы стоим плечом к плечу и понимаем друг друга без слов. Мне кажется, что мы непобедимы, и еще безмерно счастливы, потому что любим то, что делаем, больше всего на свете.

А однажды вечером я нахожу у себя в комнате громадный букет разноцветных ирисов, который пахнет летом. И после засыпаю, смотря на буйство красок, радуясь, как Даня мог это запомнить, и удивляясь, зачем он это сделал.

Потому что еще никто и никогда не дарил мне мои любимые цветы.

========== Глава восьмая, в которой все боятся сказать ==========

POV Даниил

Мы тренируемся в Новогорске и я с каждой новой программой чувствую, что нахожусь на своем месте. Этот год пролетел так быстро, что мне даже показалось, что его не было. Для меня ничего не поменялось кардинально кроме того, что я в очередной раз убедился в том, что мое место тут, в Хрустальном, рядом с Этери и Сергеем.

Этот сезон был настолько успешным, что нам всем хотелось бы перенести его и на олимпийский год. Мы ставим новые программы всем фигуристам, но особо меня греет возможность наконец выпустить в мир своего Черного лебедя. Алина сможет выкатать его, я уверен. И мы молча работаем.

А потом я иду вечером по Новогорску к учебному центру и вижу ирисы. Они такие разноцветные и яркие, что просто не могу пройти мимо. Рядом с клумбой сидит женщина и смотрит на цветы, а я наконец понимаю, что нужно сделать.

–Извините, это ваше?—спрашиваю.

Она удивленно смотрит на меня и кивает.

–Продайте мне букет,—с улыбкой прошу я.– Это любимые цветы…

И я обрываю на полуслове. Любимые цветы кого? Моей начальницы? Заслуженного тренера России? Женщины, у которой волосы цвета золота? Кого, черт возьми?

Но хозяйка ирисов не требует от меня объяснений, а только спрашивает:

–Вы спортсмены?—она действительно меня не узнает.

–Тренеры,—улыбаюсь и наклоняюсь к цветам понюхать.—Фигурное катание.

Женщина протягивает мне ножницы и дает возможность самому срезать букет. Я выбираю самые яркие цветы и думаю про Этери. Как она обрадуется и удивиться. И мне от этого хорошо.

–А ваши воспитанники завоевывали первые места?

Я возвращаюсь в реальность.

–Бывало,—не собираюсь хвастаться и прижимаю к себе цветы.

Протягиваю женщине деньги, но она не хочет брать. Возможно, она узнала меня, возможно, поняла, кому может предназначаться этот букет, ведь тренеров женщин по фигурному катанию с победителями учениками не так уж много сейчас в Новогороске. А возможно, она просто прочитала в моих глазах что-то, что я сам не мог заметить.

Все равно оставляю ей пару купюр и улыбаюсь, потому что чувствую, как лето проникает мне прямо в сердце.

–Спасибо,—говорит хозяйка клумбы.—Той, кому достанется этот букет, повезло.

А я не знаю, что ответить. Я не знаю, кому из нас повезло больше. Мне или Этери. И поэтому как самое ценное сокровище в мире, я приношу ей в комнату букет. Слышу, как она моется в душе, и оставляю цветы в вазе на столе. Все это время просто стараюсь не думать, что происходит за дверью. Но мысли предательски возвращаются к Этери. Я вспоминаю ее спину, выпирающие позвонки, тонкие руки и длинные ноги. А потом трусливо сбегаю из комнаты, понимая, что, если она сейчас выйдет из душа, то я не смогу сдержаться.

Наутро Этери благодарит меня за цветы, а я спокойно отвечаю ей. И когда она целует меня в щеку, то сердце опять не хочет успокаиваться.

А потом приезжает Аксенов. Они сидят с Этери рядом, касаясь коленями друг друга. Эд смотрит на нее взглядом, почти снимающим всю одежду. Этери смеется и поправляет волосы, прижимаясь иногда к Аксенову плечом. Они уходят в номер раньше нас всех, а я шляюсь по улице, боясь возвращаться в комнату. Я не могу слышать, как Этери стонет под руками Эда, хотя она, очевидно, старается быть тише. У меня просто больше нет сил терпеть ее вздохи. Прошел год, а я все равно не могу забыть прошлый Новогорск, когда мне пришлось услышать то, что происходило в соседнем номере. Иногда, когда я лежал уже дома в своей кровати, это все снилось мне ночь за ночью. Я просыпался и понимал, что хочу эту женщину настолько сильно, что не могу дышать. И это сводило меня с ума. Спустя год я снова оказываюсь в своем личном Аду, из которого не могу сбежать.

Через два часа возвращаюсь в комнату, прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Там тихо. Открываю окно на балкон и смотрю на территорию центра, наблюдая за звездами. А потом встречаюсь взглядом с Этери.

Она стоит босиком на балконе, закутанная в плед, немного растрепанная и молчаливая. Ее волосы отливают золотом в свете луны.

–Привет,—почему-то говорю я.

–Привет,—улыбается она.

И тогда я замечаю, что на балконе рядом с ней ваза с ирисами.

–Эдуарду не нравится запах,—виновато говорит Этери.

Я пожимаю плечами:

–Давай, спрячу их, пока он не уедет, чтобы не замерзли,—протягиваю руки.

Этери борется с собой, а потом нехотя протягивает мне цветы.

–Только с возвратом,– смотрю, как плед оголяет ее плечи и ключицы.

И в этот момент понимаю, что под пледом нет ничего, и, когда наши ладони соприкасаются, я вижу то, что не должен видеть, поэтому закрываю глаза.

Эд уезжает через пару дней, но до этого момента ирисы уже безвозвратно завяли.

***

А потом мы окунаемся в тренировочный процесс с головой. Идут этапы Гран-при, Женя и Алина побеждают и готовятся к финалу. Юниорки тоже не отстают в количестве медалей. Мы работаем и кажется, что все должно быть хорошо.

А потом Женя получает стрессовый перелом. И это подкашивает нас всех. В финале Гран-При побеждает Алина. Она же становится первой и на чемпионате России.

Этери решает нереальное количество дел и, наконец, озвучивает свой страх. Она знает, что Женя может не попасть на Олимпиаду. И мы начинает готовить Алину еще усиленнее. Я вижу, что это решение дается ей невероятно сложно, потому что отношения с Женей—это нечто особенное для Этери. Между ними какая-то удивительная близость, потому что такой улыбки, как рядом с Женькой, я не видел у Этери никогда. Даже рядом с Аксеновым.

Его же становится слишком много в нашем тренеровочном процессе. Думаю, он был одним из первых, кто озвучил Этери необходимость ставить на Алину. Но у нас действительно не было выбора. И поэтому мы работали.

Алина победила Женю на Чемпионате Европы. Впервые за два года Евгения Медведева потеряла свой титул.

–Жизнь продолжается. Борьба продолжается,—просто сказала тогда Этери.

И мы все продолжили бороться. Женя, Алина, я, Этери…все мы.