Текст книги "Diabolus ex Machina. Том II (СИ)"

Автор книги: Aerakh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Болезненный удар о мокрую землю выбил из лёгких оставшийся воздух. По всему телу вспыхнула острая, режущая боль – осколки стекла впились в тело Тэрсу, заставив того глухо вскрикнуть. Он уже чувствовал, что проваливается в бездну забытья, но холодные капли дождя вернули блондина в полную страданий реальность. До дрожи сжав кулаки, неудавшийся боец попытался подняться на ноги. Выглядел он жалко: измазанный в грязи и собственной крови, весь утыканный стеклом, под порванной и изрезанной одеждой наливалась краской огромная ссадина на весь бок. Увидь блондин себя со стороны, он бы удивился, как вообще стоит на ногах.

–Сука… Мало хэпэ осталось… – сквозь звон в ушах Тэрсу едва расслышал слова отвернувшегося от окна врага.

«Зря, выблядок, отвернулся…» – беззвучно двигая разбитыми губами, подумал блондин.

От удара он выпустил трубу из рук, но теперь не чувствовал страха. Ужасная боль затмила разум, подпитывая тело жгучей ненавистью. Давно Тэрсу не хотел чьей–то смерти столь сильно, как сейчас. Не обращая внимание на холод, влагу и боль, блондин подобрал с земли окроплённый собственной кровью, крупный осколок стекла. Сдерживая стоны и крики, Тэрсу захромал ко входу на склад. Через окно он видел, что его враг пошёл дальше, видимо, добить спрятавшихся, беззащитных людей. Ублюдок. Он что, правда думает, что попал в игру? Почему таким идиотам и мразям достаётся сила? Хотя, неважно. Тэрсу горел желанием закончить не обременённую мыслями жизнь того, кто решил ради «экспы» убивать людей. Пусть даже это и будет стоить блондину жизни.

Даже несмотря на жуткие страдания, Тэрсу старался двигаться как можно тише. Пару раз он чуть не терял сознание, но адреналин и ненависть продолжали гнать его вперёд. Он уже перестал замечать постоянную боль и даже внимания не обратил, что до крови сжал острый осколок в руке. Блондин шёл за непропорциональным ублюдком шаг в шаг, стараясь не шуметь. Вот он завернул за какую–то полку, откуда раздавались всхлипы и прерывистое дыхание.

–О, тянка! – глупо гыгыкнул недочеловек, после чего раздался панический вскрик молодой девушки, – Пойдёшь со мной!

–Пожалуйста! – послышался голос старой женщины, – Всё что угодно, только не троньте мою дочь! Пожалуйста!

До боли сжав зубы, Тэрсу выглянул из–за угла. В своей огромной руке ублюдок держал хрупкую девушку, на вид не старше шестнадцати. Блондин знал её. Ответственная, любит свою мать. Хотела пойти в вылазку вместо него, но он убедил её отказаться. От гнева всё тело Тэрсу задрожало, мышцы напряглись. Перебарывая новый, ещё более невыносимый приступ боли, блондин бросился вперёд, издавая громкий, полный ярости и боли вопль. Не успел задрот обернуться, как Тэрсу мёртвой хваткой уцепился за его одежду и начал беспорядочно кромсать затылок твари стеклом. Поначалу острый край попросту отскакивал от непропорционального тела, пока сам ублюдок отчаянно вертелся, пытаясь сбросить обезумевшего от боли и ярости парня. Но после пары ударов осколок неожиданно вошёл в тёплое мясо, на лицо Тэрсу брызнула алая кровь. Не останавливаясь, он продолжал наносить удар за ударом, даже когда враг истошно завизжал. Даже когда нелепое тело упало замертво. С истошным криком блондин превращал небольшую голову в багровое месиво, пока последние силы не покинули его израненное тело. Откинув осколок в сторону, Тэрсу обессиленно рухнул на пол.

«Если никто не защитит нас – мы сделаем это сами» – последняя мысль, что промелькнула в уходящем в забытьё сознании.

====== Глава 6 – Shadowdance ======

Пролезть в открытый Кевином разлом оказалось неожиданно сложно. Если до этого Руги на границе сознания задавался вопросом: «Почему бы просто не открывать разломы перед врагом, чтобы он туда падал?», то теперь он отпал сам собой. Иной мир всячески сопротивлялся, отказываясь принимать в себя пришельца: болезненно обжигал кожу, пытался вытолкнуть палача из разлома, словно инородное тело. Но решительность Руги была куда сильнее – применив всю свою грубую силу, он буквально пропихнул себя внутрь пространственной дыры, которая, нехотя выплюнув из себя юношу, мгновенно закрылась.

Вопреки ожиданиям палача, на другой стороне он не нашёл какую–то твёрдую опору. Нервно выдохнув, Руги кубарем полетел вниз, даже не успев осмотреться. Недолгий полёт закончился столь же внезапно, как и начался: громким, хоть и безболезненным, ударом о что–то твёрдое. Не без усилий поднявшись на ноги, пришелец, наконец, смог спокойно оглядеться. Судя по всему, упал он в какую–то яму, на дне которой многие уже нашли свою смерть: на деревянных кольях, торчащих из земли, покоились обглоданные кем–то кости людей, животных, и ещё каких–то непонятных существ. Или же это была просто декорация? Неважно. Главное, что система защитила Руги и от падения, и от заострённых деревяшек: колья попросту сломались при ударе об обычное, на первый взгляд, тело. Над головой же разверзлась пасть кроваво–красного неба, с неестественно быстро несущимися по нему чёрно–красными облаками. От такого зрелища у Руги, казалось, сейчас закружится голова – столь неприятно красочным было оно.

–Ладно… – выдохнув, палач решил–таки выбраться из ямы.

Сделать это он мог достаточно просто – благо, схватка с Алдирис и зачистки бандитских шаек подарили ему множество новых фокусов. На секунду прицелившись, Руги вытянул свободную руку к стене – на его ладони появилось светящееся, багровое пятно, из которого, словно из пушки, выстрелила цепь. На огромной скорости впившись в твёрдую землю, металлическая конструкция каким–то образом закрепилась в ней, и спустя секунду палач уже поднимался по цепи наверх, как по канату, без проблем таща за собой верный тесак.

На лицо то и дело падала какая–то грязь, опадающая прямиком с неба, сточные воды, будто поджидая Руги, выливались зловонными потоками из обломанных труб прямо на него. Отплёвываясь и тихо ругаясь, палач лез вверх, гонимый обречённой решимостью. И вот, наконец, поверхность. Волчья яма оказалась прямо посреди широкой улицы, в центре дороги. Дыра в асфальте с кольями внизу выглядела, однако, не менее сюрреалистично, чем остальной окружающий мир: под эпилептически дёргающимся небом расположился город, отдалённо напоминающий тот, в котором ещё недавно был Руги. Только более… Кошмарный.

Каменные здания выглядели так, будто вот–вот развалятся: бесконечные трещины, красноватые лианы, кровавые разводы. Все стёкла в окнах выбиты, дорожные знаки проржавевшие и покорёженные, по асфальту будто проехалась многотонная бронетехника, размолов его практически в труху. В разуме палача промелькнула мимолётная мысль, что именно таким его родной мегаполис скоро и станет: покинутым, разрушенным, устрашающим. Тяжёлый, влажный воздух пах мертвечиной и отчаянием, из серой земли торчали обугленные, безжизненные сорняки, увешанные внушительными шипами. Всё вокруг так и говорило пришельцу: «Тебе здесь не рады».

Тем не менее, внимание палача привлекло другое. У одной из стен лежало изуродованное, разорванное на мелкие куски тело какого–то существа. На сером камне позади него красовалась надпись, нарисованная телесными жидкостями несчастного: «The fear of blood tends to create fear for the flesh».

–Даже здесь от бессмысленных цитаток нет спасения, – равнодушно подумал вслух Руги.

Неожиданно откуда–то раздался громкий, нарастающий вопль. Палач мигом оторвался от созерцания местной живописи и перевёл взгляд на небо. В десятке метров над пришельцем пронеслось что–то небольшое, но очень громко кричащее. Даже не слишком усиленного восприятия Руги хватило, чтобы разглядеть это нечто – обезображенная человеческая голова с торчащим снизу куском позвоночника и растущими из висков крыльями летучей мыши. Огласив округу своим болезненным воплем, фантасмагоричное существо скрылось в одном из разбитых окон. И не успел палач осознать произошедшее до конца, как рядом раздался тихий, хриплый голосок:

–Дяденька… Помогите!

Испуганно отшатнувшись, Руги непонимающе уставился на маленькую девочку в белой ночнушке, чьё лицо закрывали длинные, чёрные волосы. Вспомнив множество просмотренных им фильмов ужасов, палач мгновенное понял, что ничем хорошим эта встреча не закончится. Так и произошло: не дожидаясь ответа, девочка подняла на пришельца две огромные, кровоточащие глазницы, под которыми красовалась не менее широкая, обрамлённая зубами и наростами, пасть. Существо издало хриплый, булькающий звук, но не успело сделать и шагу – мощный тесак Руги буквально вбил тварь в асфальт. Та, несмотря на сломанное тело, всё ещё продолжала брыкаться. Тогда палач ударил снова, а затем и ещё раз. Четвёртого взмаха не понадобилось – кровавая каша, в которую превратилось страшилище, не подавала никаких признаков жизни.

Но мир кошмаров не желал оставлять Руги в покое: откуда–то сверху послышался страшный грохот. Палач поднял взгляд и в ту же секунду неуклюже отпрыгнул в сторону, волоча за собой тесак. Спустя мгновение туда, где только что стоял Руги, упал крупный, вырванный вместе с арматурой, кусок здания. Оглушительно разлетевшись на куски, он поднял в воздух целое облако цементной пыли, в которой и исчез палач. Откашливаясь и отмахиваясь от забивающегося всюду крошева, он как можно быстрее поднялся на ноги. И как по чьему–то повелению дымка мгновенно рассеялась, будто её и вовсе не было. Руги удивлённо осмотрелся: теперь он был в совершенно другом месте.

Сквозь сгустившуюся вокруг тьму палач едва мог рассмотреть какие–то ржавые металлические конструкции, покрытые кровью бетонные стены, текущую под ногами зловонную, болотно–зелёную жижу. Звуки капающей воды эхом проносились по загадочному месту, что всем своим видом напоминало совершенно непрактичную, мрачную канализацию.

Руги даже не успел как следует удивиться, как каменная арка перед ним загорелась прожилками слабого оранжевого света. С трудом передвигая ноги, по колено увязшие в мерзкой воде, палач приготовился отбиваться от очередного кошмарного порождения этого мира. Свет становился всё ярче, и вскоре Руги уже видел его источник – ползущие по стене подобно червям, мерзко пульсирующие лианы. Они медленно приближались, будто приготовившийся к прыжку хищник.

Подобные ассоциации не зря проскочили в юном сознании: в то же мгновенье лианы, подобно горящим щупальцам, ринулись к пришельцу, обвивая его и сковывая движения. Руги даже не успел среагировать – настолько резвыми оказались скользкие отростки. К счастью, в силе палач их превосходил, и все попытки опрокинуть Руги закончились неудачей. Чего нельзя сказать об усилиях палача, который хоть и не самыми быстрыми, но неостановимыми движениями рвал лианы на куски, а затем, когда рука с оружием освободилась, принялся кое–как рубить их тесаком. В конце концов, видимо, осознав своё бессилие, странные существа начали отступать во тьму, напоследок грозно шелестя что–то Руги.

–Ни секунды… – начал шептать палач, а затем резко обернулся, хлюпнув мутной жижей под ногами: сзади раздался чей–то хриплый, издевательский смешок.

Как и ожидал Руги, сзади никого не было. В ту же секунду за спиной послышался всплеск воды, будто кто–то неуклюже приземлился в зелёную жидкость. Раздражённо рыча себе под нос, палач снова обернулся – его начинал утомлять этот мир, который явно игрался с ним. Но стоило ему столкнуться лицом к лицу с отвратительной, бесформенной массой из мяса, человеческих глаз и языков, как палач машинально отпрянул назад от твари, что стояла буквально в сантиметрах от него. Не удержавшись на ногах, Руги неуклюже рухнул в сточную воду. Глаза тут же болезненно защипало, палач ощутил, как что–то утаскивает его ниже… Стоп, здесь же воды только по колено! Брыкаясь и сопротивляясь, Руги рывком выдернул себя из зловонных объятий, только чудом не выпустив тесак из рук. Он уже готов был сразиться с бесформенным чудовищем, как, протерев глаза, понял, что снова неведомым образом оказался в другом месте.

Выплюнув изо рта зловонную жидкость, источника которой уже даже не было рядом, Руги снова осмотрелся, уже готовый к любым подлостям этого негостеприимного мира. Он в полный рост стоял на небольшой поляне, что отдалённо напоминала уродливую насмешку над человеческими клумбами. Только вместо цветов и травы из земли вырывалась ржаво–красная, развевающаяся на слабом ветру проволока. По левую руку от палача расположились едва стоящие, почти разрушенные частные дома, а по правую – кровавое подобие канала, в котором между чьими–то телами и внутренностями плавали жуткие, отдалённо напоминающие уродливых рыб создания. За каналом же вдалеке раскинулся горящий, едва различимый в багровом тумане мегаполис. Всё это мрачное великолепие венчало всё то же, резво бегущее кровавое небо.

–Я знаю это место… – удивлённо прошептал Руги, продираясь сквозь обматывающиеся вокруг ног ржавые заросли. Их разумность не слишком беспокоила палача – взгляд был устремлён куда–то вперёд.

Наконец, спустя минуту тяжёлой ходьбы, мокрые ноги ступили на потрескавшийся асфальт. Руги с удивлением посмотрел на фонарь, каким–то неведомым образом работавший в этом странном месте. Тусклый свет выхватывал летящую по воздуху пыль и падающие с неба куски чёрной грязи, что бестактно липли к пропитанной зловонной водой одежде. Мерзко и неприятно, но эти ощущения не сравнимы с той болью, что нарастала в душе палача. Да, это место действительно казалось до жути знакомым, даже будучи так изуродованным этим миром. Это его родная улица.

–А здесь должен быть… – Руги, едва сдерживая слёзы, вглядывался во впадину, на месте которой должен стоять его дом., – Не соврал.

Закусить губу до боли палачу не дал щит из здоровья, рука с тесаком нервно затряслась. Воспоминания снова нахлынули на Руги, накрывая его душевной болью с головой. Так он и стоял с десяток секунд перед своей целью, не в силах сдвинуться с места. Чувство вины, страх за родного человека, ненависть к Кевину и себе самому – всё это смешалось в молодом разуме, что ещё недавно смотрел на мир совершенно по–иному.

Но стоило палачу поднять глаза, как ко всему этому отвратительному коктейлю добавилось новое чувство – непередаваемый страх увидеть то, во что превратилась его родная мать. Всё похолодело внутри Руги от, казалось бы, относительно невинной картины: небольшое углубление в земле, посреди которого воткнут трухлявый деревянный крест. Но Руги прекрасно понимал, что это значит. Слова Кевина эхом отражались в его голове, паззл складывался воедино. Вмиг перед глазами пролетели воспоминания о фобии его матери: как она отказывалась ходить на похороны родственников, даже собственного мужа. Как найдя его холодное тело в удавке, она месяц не могла войти в собственный дом. Как при виде кладбища её бросало в холодный пот. Некрофобия – боязнь мёртвых тел, и всего, что с ними связано. Как бомба с таймером она лежала в глубинах женской души, взрываясь в самые неподходящие моменты. И Руги знал, что сейчас – именно такой момент.

Наконец, внутреннюю войну выиграла та самая решимость, что заставила палача войти в этот ужасный мир. Не без труда он сделал первый шаг, второй – всё вокруг затихло, будто в ожидании грядущего кровавого спектакля. Актёры на месте, декорации расставлены – осталось лишь начать представление.

Рэйнбоу не переставал удивляться необычайным способностям своего нового знакомого. Следуя какому–то неведомому чутью, Стронгарм петлял между улицами, переулками и дворами, пока троица, неожиданно для самих себя, не оказалась в брошенном впопыхах баре. Без спросу вломившись в заведение, первое, что сделал Луи – проверил местные запасы алкоголя. Сопровождая поиски крепкими выражениями, музыкант откуда–то извлёк только чудом сохранившуюся после грабежей и погромов бутылку виски и, разлив пойло по стаканам, радушно пригласил напарников к столу.

–Нус, давайте знакомиться! – воодушевлённый тон Стронгарма резко контрастировал на фоне общей разрухи, – Я – Луи Стронгарм! Бывший коп и музыкант, а ныне официально безработный… Видите ли, трудно найти работу, когда вокруг творится подобный бедлам.

Вайтснэйк недоверчиво поглядел на переливающуюся в лучах закатного солнца жидкость в стакане. К алкоголю он всегда относился предвзято, а потому и сейчас не спешил заливать напиток в себя.

–Рэйнбоу Вайтснэйк, – задумчиво протянул металлист, – Луи уже знает, повторяю для…

–Леди Лак, – элегантно усевшись на шатающийся стул, представилась неожиданная союзница, – Можно просто Лаки.

–Это разве имя? – Рэйнбоу скептически покосился на девушку.

–Пф, будто Рэйнбоу Вайтснэйк – имя! – парировала Лаки, бестактно запрокинув когтистые ноги на стол.

–Справедливо, – не найдя что ответить, признал металлист.

Тем временем Вайтснэйку наконец представилась возможность разглядеть союзницу во всей красе. Действительно, это была молодая девушка с кошачьими ушами, торчащими из небрежно обрезанных, коротких чёрных волос, и хвостом, которым она безостановочно виляла. Потрёпанный, местами изорванный спортивный костюм, длинные когти и нахальный взгляд жёлтых глаз с вертикальным зрачком дополняли образ «Уличной кошки», как Рэйнбоу назвал её в голове.

–Эй, эй, друзья! – Луи уже вкинул в себя стопку и поспешно наливал второй стакан, – Не важно, кого как зовут! Важно – что скрыто под твоим пальто!

–Он всегда так разговаривает? – закинув руки за голову, Лаки каким–то неведомым образом умудрялась балансировать на расшатанном стуле.

–Я говорю то, что идёт из моей души, дорогая! – Стронгарм одарил союзницу крайне странным и неоднозначным взглядом.

–Ладно, хватит, – Рэйнбоу прервал зарождающийся спор, – Скажи, Лаки, зачем ты нам помогла?

–Нуу… Из чистого альтррруизма? – девушка лучезарно улыбнулась, обнажая заострённые клыки, – Нет, конечно нет. Просто эти железные дуболомы попытались утащить меня, вот я их и… А потом увидела вас: вы так хорошо их месили, что решила вам помочь! Вот, – Лаки многозначительно развела руками.

–Могу только поблагодарить за это, – без особого восторга проговорил Вайтснэйк, – Хотя пытаться меня цапнуть было необязательно.

–Да я случайно! И уже извинилась, если что, – девушка состроила максимально невинное выражение лица. Вышло не очень убедительно.

–Ладно, не суть, – Рэйнбоу молча покосился на выпивающего уже третью стопку Луи, – Вопрос лишь в том, что делать дальше.

–Ну, я тут с вами из чистого любопытства, – неожиданно призналась Лаки, – Мне до вас и этих железяк дела нет, я вообще ищу… Всякое, – девушка резко оборвала себя, будто собиралась взболтнуть чего лишнего.

–По глазам вижу – воровка! – без малейшего намёка на осуждение выпалил Стронгарм, – Идёшь только за своей выгодой. Понимаю, не осуждаю.

–Морррали мне тут ещё зачитай, старикашка, – фыркнула Лаки в ответ.

–А как же люди? – искренне возмутился Вайтснэйк, – Эти роботы похищают людей и ведут их не пойми куда против их воли!

–И что? – удивилась девушка, – Мне то какое дело? Пусть каждый следит за собственным хвостом.

–Неправильно это… – многозначительно пробормотал Луи, убирая бутылку горячительного под стол. Видимо, он решил, что с него достаточно.

–Ты могла бы оказаться на месте этих людей, Лаки, – голос Рэйнбоу начал наполняться негодованием.

–Но не оказалась же! – девушка вновь лучезарно улыбнулась, балансируя на шатающем стуле.

–А что конкретно ты ищешь, воровка? – заговорчески спросил Стронгарм.

–Не твоего ума дело, – буркнула Лаки, – И не называй меня воровкой.

–По глазам вижу – ищешь что–то интересное, необычное, – Луи ехидно улыбнулся, демонстрируя пожелтевшие зубы, – А что если мы наймём тебя?

–В смысле? – девушка слегка наклонилась, слова музыканта её явно заинтересовали.

–Мы с Рэйнбоу пойдём спасать людей – это даже не обсуждается, – Стронгарм на всякий случай встретился взглядом с металлистом. Разглядев в его глазах согласие, джазист продолжил, – Нам не нужно… Ничего. Мы делаем это потому, что считаем это правильным. Помоги нам – и можешь забирать всё, что хочешь. Что–то ценное у этих железяк точно будет.

–Пафос поумерь, дедуля, – Лаки ядовито ухмыльнулась, – Не боишься столь абстрррактными материями манипулировать? А вдруг мне твоя задница нужна?

–Что, находишь меня… – Луи приподнялся, – Саксуальным?

Ответом ему были лишь молчаливые, полные непонимания взгляды товарищей.

–Эээ… Ладно, ладно, я согласна, – Лаки поспешно встала из–за стола, – Только прекрати… Это всё.

–Что такое? – как можно более невинно спросил Стронгарм, – Старый коп смутил тебя?

Повисла неловкая тишина.

–Я пройдусь, – медленно пятясь к ближайшему окну, протараторила девушка, – Я скоро.

Сказав это, Лаки с кошачьей грацией сиганула в разбитое окно, не зацепив ни единого куска стекла. За этим молча наблюдали удивлённый Вайтснэйк и довольный Стронгарм.

–Это что сейчас было? – к Рэйнбоу наконец вернулся дар речи.

–Я, знаешь–ли, в молодости был тем ещё сердцеедом, – туманно ответил Луи, вновь доставая из–под стола виски.

–Любили тебя явно не за чувство юмора, – не подумав, буркнул Вайтснэйк.

–Это грубо, дружище! – на удивление дружелюбно воскликнул Стронгарм, – Не хочешь промочить горло перед новым концертом?

–Воздержусь, – задумчиво отказался металлист.

«Происходящее и так медленно катится в бред» – мысленно добавил он.

====== Глава 7 – Dance of Death ======

Обыкновенный деревянный крест. Переживший многое Руги находил ироничным то, что такая безобидная вещь вызывает у него непреодолимый страх. Даже подойти к трухлявому надгробию было для него той ещё задачей. Вот только… Что теперь?

Но задуматься палачу не дали слабые, едва заметные вибрации под ногами. Он покрепче перехватил тесак, готовый к чему угодно. Толчки усиливались, и через мгновение из–под бурой земли, разбрасывая вокруг комья грязи, с хриплом вырвалось нечто. Мёртвое, наполовину сгнившее тело женщины, из пустой глазницы которой торчали извивающиеся черви. После всего увиденного в этом мире, впечатлить Руги это, казалось бы, ужасное зрелище, попросту не могло. Но вот то, что оживший труп держал распухшими руками крупный каменный крест, практически с него самого размером, заставило прищуренные глаза палача слегка расшириться.

Что–то хрипло булькнув, нежить с лёгкостью дельфина нырнула обратно под землю. Снова вибрации, теперь куда сильнее, и вновь в воздух поднимаются сгустки мёртвой почвы – страшилище показалось совсем рядом, практически в упор к Руги. Но не успел мертвец замахнуться чудаковатым оружием, как его разлагающееся тело превратилось в бесформенную, отвратительную кашу из мяса, крови и гноя. Палачу хватило одного удара.

Уронив на себя каменное надгробие, мертвец, а точнее то, что от него осталось, медленно «затекло» в яму, из которой только что выпрыгнуло. Воцарилась гнетущая тишина, и только завывания ветра и капающая с тесака кровь разрушали её.

–Что–то не так… – обеспокоенно пробормотал себе под нос Руги, судорожно оглядываясь по сторонам. Чутьё говорило, буквально кричало, что сейчас произойдёт что–то ужасное.

Земля вновь задрожала. Неожиданно деревянный крест, доселе стоявший неподвижно, зашатался, а затем начал медленно погружаться в бурую почву. Палач даже не успел среагировать на происходящее, как ощутил мёртвую хватку на своих ногах – посиневшие руки, торчавшие из–под земли, жадно вцепились в Руги, как голодающий в кусок хлеба. Но грубая сила и здесь оказалась решающей – без труда вырвавшись из захвата мертвецов, оторвав последним несколько пальцев, палач неуклюже отпрыгнул в сторону, громыхнув тесаком по безжизненной земле.

И в ту же секунду оттуда, где только что стоял палач, в воздух взметнулись килограммы грязи, заставив Руги прикрыть уязвимые глаза рукой. С утробным, многоголосым рыком что–то устрашающее распрямляло своё бесформенное тело. Смахнув почву с лица, палач приготовился принять бой с тем, во что превратилась его мать. И юное лицо дрогнуло, стоило ему увидеть стоявшее перед ним чудовище.

Существо состояло из бурой, уродливой массы мёртвых тел, крестов, гробов и надгробных плит. Весь этот ужас хрипел, кряхтел, чавкал и двигался, пока не принял форму, отдалённо напоминающую гигантскую, торчащую из земли человеческую руку, на ладони которой едва угадывались черты женского лица, которое Руги тут же узнал.

–Мама? – шокировано прошептал он.

Ответом ему был лишь хриплый, оглушительный визг, от которого болезненно запищало в ушах, а затем огромная рука всей своей массой навалилась на палача, что даже не успел ничего сделать. С оглушительным грохотом чудовище рухнуло, прижав Руги к земле.

За окном – солнечный день. В просторной комнате сидит молодой человек, задумчиво уставившись в пустое место. Его голову вновь одолевали тяжёлые, практически навязчивые мысли:

«Что стало с людьми? Почему они такие отвратительные? Даже зная, что не правы, продолжают стоять на своём, хотя в этом даже нет никакого смысла. Зачем?»

Дверь тихо открывается, на пороге стоит улыбающаяся женщина в возрасте.

–О чём думаешь, мыслитель? – нежно спрашивает она.

–А? – Руги испуганно оборачивается, будто не ожидал такого вопроса, – Да так… Обо всём…

–Понятно, – тёплая улыбка становится немного шире, – Кушать будешь?

–Конечно! – юноша буквально срывается с места, как ошпаренный – за день он сильно проголодался.

–Ну тогда пойдём! – с ноткой юношеского задора в голосе отвечает его мать.

Марево странного видения рассеялось, возвращая палача в жестокую реальность, где его изо всех сил вдавливали в землю кресты, гробы, и ожившие мертвецы, что без толку пытались вгрызться в защищённое системой тело. Гнев вперемешку с адреналином заставили тело двигаться само собой – неуклюжий, но мощный взмах тесаком лёжа, а потом резкий подъём прыжком, дробящий камень и плоть, что прижимали Руги к земле. Затем ещё два широких, уверенных взмаха – огромное лезвие не без труда проходит сквозь омерзительную, чавкающую и хрипящую массу.

«Слишком слабо…» – проскочила мгновенная мысль в голове палача, а руки уже привычным образом сами вонзили побагровевший тесак в землю.

Хоть Руги и не видел этого сквозь безумный калейдоскоп перед глазами, но вокруг него из земли вырвались верные, обросшие шипами цепи, что, как и всегда, подобно живым щупальцам, начали хватать, сдавливать и рвать всё, что пыталось причинить их хозяину какой–то вред. Кровь и гнилое мясо смешались с каменным крошевом и деревянными щепками, а в окружающую его какофонию палач даже не вслушивался – он просто прорубал себе тесаком и цепями путь вперёд, из этого зловонного голема.

Когда же сквозь бесконечные тела и камни показался приглушённый дневной свет – Руги тут же выстрелил цепью из руки. Закрепившись ею за землю, он всей своей физической мощью вытягивал себя из захвата чудовища, пока наконец, разбрасывая во все стороны куски мяса и камней, не грохнулся на холодную почву. Не успел палач перевернуться на спину, как существо сзади вновь истошно завизжало и, перебирая громадными пальцами, начало поспешно отступать в дыру, откуда лишь недавно вылезло.

Руги испуганно глядел вдогонку чудовищу. Затуманившая разум хватка адреналина ослабла, и палач вспомнил, что перед ним пусть и изменённая, но всё ещё его мать.

–Мама! – обеспокоенно крикнул Руги, ринувшись к зияющему отверстию.

Но стоило ему вглядеться во тьму – как вместе со зловонным потоком воздуха оттуда вылетел гигантский, сжатый кулак. Огромная сила подбросила палача, неприятное чувство бесконтрольного полёта быстро сменилось громким, раскалывающим асфальт ударом. Руги пролетел с десяток метров, потеряв немалое количество здоровья, но даже не это было наибольшей проблемой – от неожиданности палач выпустил из рук свой верный тесак. Взгляд забегал из стороны в сторону в поисках оружия, но ненамеренно остановился на чудовище, что теперь полностью показало себя. Со страшным грохотом гигантский, уродливый голем из мёртвых тел и элементов кладбища вырывался из–под земли. Вся впадина на месте дома оказалась одной огромной могилой для этого существа. На руках, одна из которых была куда сильнее обезображена усилиями Руги, снова прорезались вопящие от ужаса лица его матери, составленные из трупов и металлических ограждений.

Палач взглянул на голову чудовища, и тут же его разум захлестнули воспоминания.

Это произошло зимой. Очередной экономический кризис лишил работы многих, в том числе и семью Руги – родители едва сводили концы с концами, денег часто не хватало даже на еду. И пока отец отчаянно пытался найти работу, мать всю себя посвящала маленькому сыну, ведь, как она считала, он должен вырасти нормальным человеком, несмотря ни на что.

Тем вечером они вдвоём прогуливались по зимнему городу, смотрели на плывущие по каналу льдины и весело кидали друг в друга снежки. Мать Руги, несмотря на худощавость и нездоровую бледность, была всегда улыбчива и практически светилась материнским теплом – сын был для неё смыслом жизни. А маленький мальчик не особо задумывался о тяжестях жизни, о кризисе. Самой большой проблемой для него была временная пустота в холодильнике, но даже тогда он не капризничал. Два небольших солнца, что светили, несмотря на все невзгоды. К сожалению, их отца нельзя было назвать таким же.

Тишина в доме сразу насторожила молодую женщину. Но улыбка не покидала её до последнего. До момента, когда её сын обеспокоенно сказал:

–Мама, мама! Тут папа висит!

Тот день изменил её жизнь навсегда. Её любимый сдался: потеря работы, подступающая нищета, голод – всё это сломало его. В предсмертной записке он писал, что не смог выдержать такую ношу. Что он подвёл свою семью. И мало кто знает, каких усилий стоило матери Руги не опустить руки тогда, продолжить жить.

Но мальчик видел страдания матери. Он никогда не был так близок с отцом, а когда его не стало… Что–то изменилось в молодой душе. Будущий палач упрекал себя за то, что не чувствовал скорби на похоронах. Что чувствовал нечто странное, неприятное при виде его безжизненного тела. Со временем это превратилось в ненависть к оставившему его родственнику.

–Чёртов эгоист, – говорил Руги сам себе, – Оставил нас с мамой, ещё и чуть не убил её горем!

И сейчас эта томящаяся в глубине души ненависть резко всплыла наружу.

Бледное, безжизненное, устрашающее. Ровно такое, каким лицо отца врезалось Руги в память. Голова голема смотрела на палача безжизненным глазами его давно мёртвого родственника. Лицо, что вызывало лишь неподдельный ужас у его матери, сейчас принадлежало тому монстру, в которого она превратилась. Но у Руги это вызывало совершенно иные эмоции. Кулаки до тряски сжались от злости, взгляд пылал ненавистью.

–Ты… – подобно зверю прорычал палач, выпуская из каждой руки багровую цепь.