Текст книги "Душа героя (ЛП)"

Автор книги: AeolianMode

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Это мой шанс!

Он засунул руку в карман и вытащил измерительную ленту. Изуку осторожно подкрался ко Всемогущему сзади, едва слышно ступая по песку. Подобравшись к нему ближе, Изуку мог слышать, о чем тот говорит.

– Похоже на мелкого отморозка. И что в нем такого особенного?

Он говорил с кем-то о каком-то злодее, но Изуку едва мог сосредоточиться на разговоре, пытаясь оставаться вне поля зрения Всемогущего. Всякий раз, когда он начинал поворачиваться, Изуку поворачивался вслед за ним.

Он меня заметит. Ох, блин, это так глупо. Он решит, что я подслушиваю его телефонный разговор, – подумал он, распрямляя измерительную ленту и пытаясь правильно снять мерки с фигуры Всемогущего.

– Он устроил пожар?! Ты уверен в этом?! – голос Всемогущего был довольно взволнованным. Но Изуку нельзя было отвлекаться ни на секунду. Он должен запомнить числа. Он не принес ничего, чем можно было сделать пометки на измерительной ленте. Он снова и снова мысленно повторял числа, готовясь к гораздо более трудной части: измерению плеч. Ему пришлось вытянуть вверх руки, настолько высок был Всемогущий.

– Подожди, прости, Цукаучи. Я тебе перезвоню.

Всемогущий засунул телефон в карман и обернулся. У Изуку не было времени на то, чтобы отреагировать. Он стоял на цыпочках, держа в своих вытянутых руках измерительную ленту. Изуку уставился на Всемогущего. Мужчина выглядел явно расстроенным. Сердитым. Изуку никогда раньше не доводилось видеть такого выражения лица у Всемогущего, по крайней мере, направленного на него.

– Что ты делаешь? – спросил Всемогущий строго, словно пытаясь скрыть свое разочарование, но потерпел неудачу.

Изуку робко опустил руки. Казалось, что его вот-вот отругают.

– Я… я не подслушивал… я…

– И много ты успел услышать?

– Н-нет! Только… что-то насчет пожара. И больше ничего!

Всемогущий сделал глубокий, медленный вдох через нос и ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцами. Он пытался успокоиться. Несколько мгновений Изуку молча стоял, слушая звуки разбивающихся о берег волн.

– Хорошо. Так для чего же измерительная лента?

– Гм… эм… ну… видишь ли… – начал Изуку и тяжело вздохнул. Его поймали и нет никакого способа выйти сухим из воды. – Мама хотела узнать размер твоей одежды.

Усталое разочарование на лице Всемогущего немного ослабло.

– Зачем?

– Она хочет сшить тебе новую одежду, но сказала, что слишком смущена, чтобы спросить тебя, поэтому попросила меня сделать это.

Плечи Всемогущего поникли. Он издал небольшой смешок сквозь сжатые губы, а затем закашлялся в кулак.

– Юный Мидория, – начал он, качая головой. – Ты мог бы просто спросить меня об этом вместо того, чтобы подкрадываться исподтишка, пока я отвечаю на важный телефонный звонок.

– Мне очень жаль.

– Все в порядке. Просто… больше так не делай. Пожалуйста, – он протянул руку, чтобы взъерошить волосы Изуку. – Что касается твоей матери. Что ж. Если ей так хочется, то я не стану ее останавливать. Я запишу свои мерки, чтобы ты мог забрать их домой. Но ты знаешь, почему я должен носить такую одежду, – он потянул за край своей слишком большой футболки. – Если мне придется неожиданно стать Всемогущим… ну… мне не очень-то хочется бегать по городу с обнаженным торсом.

Он снова кашлянул в кулак и добавил вполголоса:

– Хотя уверен, некоторым моим поклонникам это бы понравилось.

Этот мысленный образ вызвал у Изуку смех. Одним махом Всемогущий рассеял повисшее в воздухе напряжение и, по-видимому, так же быстро его простил.

– Что ж… думаю, мама действительно хочет сшить тебе рубашки, – сказал Изуку. – Как думаешь, ты мог бы… надевать их, когда она будет рядом?

Всемогущий почесал затылок.

– Ну… полагаю, что да, если мне не нужно будет стать Всемогущим.

Некоторое время Изуку наблюдал за своим наставником, пытаясь прочесть его эмоции. Реакция Всемогущего на предложение его мамы сшить ему новую одежду была в лучшем случае утилитарной. Понравилась ли эта идея Всемогущему? Или ему было неловко? Отгоняя тревожные мысли, Изуку наблюдал за тем, как мужчина достает телефон из своего кармана.

Есть только один способ узнать.

– Эй, э-э… Всемогущий? Что… что ты думаешь о моей маме?

Большой палец Всемогущего завис над экраном. Он моргнул, посмотрев на Изуку.

– Прошу прощения?

– Что ты думаешь о моей маме? – повторил Изуку увереннее.

Лицо Всемогущего приобрело красный оттенок.

– Я-я, эм. Прости, Изуку. Я должен перезвонить своему другу. Это важно.

Он нажал несколько цифр на экране и поднес телефон к уху.

– Что-то ты расслабился. Я хочу, чтобы к трем часам наша груда мусора была готова к сожжению.

Он повернулся к Изуку спиной, тем самым заканчивая разговор. Изуку сгорбился, еле волоча ноги и бросив на героя взгляд через плечо.

***

В тот вечер Изуку вернулся домой с мерками Всемогущего. Они были поспешно нацарапаны на квитанции, ибо писать больше было не на чем. Пока мама готовила ужин, Изуку положил квитанцию на стол.

– Он тебе все записал, – объяснил Изуку. – Я… пытался незаметно снять с него мерки, но… он поймал меня. Извини.

– Ничего страшного, – быстро сказала Инко со своего места у плиты, где варила рис. – Я думала об этом и… поняла, что слишком многого прошу. Я чувствую себя жалкой.

– Н-не надо, – быстро сказал Изуку. – Было весело к нему подкрадываться и все такое.

– Он разозлился на тебя?

– Нет, не разозлился, – ну, это лишь полуправда. Всемогущий был немного зол, но только потому, что решил, что он подслушивает его телефонный разговор. Изуку сел за стол, барабаня по нему пальцами. Кстати, о чем был этот разговор? Очевидно, он был важен, иначе Всемогущий не стал бы пытаться скрыть его от него. Какое это имеет отношение к пожару?

Возможно… он имел в виду пожар, с которым помог справиться пару дней назад. Тот, из которого он спас всех тех людей. Может, у него появилась зацепка? Пожар вызвал злодей? – голова Изуку шла кругом, его пальцы барабанили по столу. – На следующий день после того, как он спас из пожара людей, я заметил, что он вел себя немного странно. Его что-то беспокоило. И у него явно нет ни времени, ни сил на то, чтобы выяснять, о чем думает или что чувствует моя мама.

Они спокойно поужинали. Инко не пригласила Всемогущего, поэтому он и не явился.

Но даже если бы его и пригласили, пришел бы он? – задался вопросом Изуку.

Пока Изуку мыл посуду, Инко взяла квитанцию с мерками Всемогущего и направилась в заднюю комнату, где, как он знал, находились ее швейные принадлежности.

Когда Изуку вошел в свою комнату, чтобы сделать уроки, то услышал звук работающей до поздней ночи швейной машинки.

========== Глава 12. Советы по поводу отношений от Наомасы ==========

– Спасибо, что согласился встретиться так скоро, Наомаса.

– Мое удовольствие. Во всяком случае, давно не виделись.

Тошинори сидел за столиком у окна напротив Наомасы Цукаучи, одного из его немногочисленных верных друзей. Людей в закусочной было немного и переговаривались они негромко, так что можно было свободно поговорить за чашечкой утреннего кофе. Тошинори не часто доводилось видеть Наомасу в гражданской одежде. Он так привык видеть его одетым в плащ и шляпу, что почти не узнавал друга.

– Во всяком случае, гораздо легче рассказать тебе обо всем этом лично. Ты был очень занят, когда я позвонил тебе вчера. Чем ты занимался? – спросил детектив, потягивая кофе. Наомасе нравился черный. Тошинори не мог этого понять. Сам он добавил около четырех ложечек сахара в свой кофе и влил в него достаточно сливок, чтобы напиток приобрел кремовый оттенок.

– Вообще-то именно об этом я и собирался с тобой поговорить, – ответил Тошинори. – Именно поэтому я настоял, чтобы мы встретились лично.

Он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает и что никто из официантов не собирается к ним подходить. Он наклонился ближе к Наомасе и тихо произнес:

– Я нашел его. Своего преемника.

Наомаса был потрясен. Несколько мгновений он молча обдумывал его слова, глядя на Тошинори прищуренным взглядом, словно ожидал, что тот скажет что-то наподобие: «Шутка». Когда этого не произошло, он опустил чашку и наклонился вперед.

– Серьезно? Я думал… я думал, ты собираешься сделать это после того, как понаблюдаешь за студентами в Юэй. Там ты бы смог найти себе достойного преемника с причудой.

– Я тоже так думал, пока не встретил мальчика по имени Изуку Мидория, – ответил Тошинори, снова прислонившись спиной к стулу. – У него нет причуды. Но он воплощает дух героизма сильнее, чем кто-либо мною встреченный. Я полностью в нем уверен.

– Беспричудный! Да ладно, Тошинори. Ты уверен, что малость не проецируешь на него? То, что он напоминает тебе себя не означает, что он в конечном итоге станет таким же, как ты.

– Хочешь сказать, что сомневаешься в моем выборе? – спросил Тошинори с небольшим смешком, запустив пальцы в волосы. – Этот пацан хорош. И я верю в него. В настоящее время я подготавливаю его тело к унаследованию Одного за Всех. Сейчас он как тонкий прутик, но до начала вступительных экзаменов в Юэй он станет достаточно крепким и со всем справится.

Наомаса некоторое время обдумывал эту информацию, прежде чем вздохнуть.

– Я… уверен, что все будет хорошо. Это просто… удивило меня, вот и все. Так значит, ты откажешься от преподавания в Юэй в следующем году? Если учесть, что единственной твоей причиной было найти и обучить преемника…

– Нет, я не собираюсь отклонять приглашение Незу. Потому что верю, что Изуку Мидория сдаст вступительный экзамен.

– Подожди. Подожди. Беспричудный ребенок. Беспричудный ребенок, которому ты передашь Один за Всех. Ты думаешь, что он поступит в Юэй.

– И снова сомнения!

– Я не сомневаюсь! Я просто пытаюсь все осмыслить. Это тяжело принять, – сказал Наомаса, поднимая ладонь в примирительном жесте. – Просто… что, если у этого Мидории ничего не выйдет?

– Этого не произойдет, я знаю это.

– Но что, если ты ошибаешься?

– Я стану учителем. Я не нарушу своего слова.

Тошинори знал, что каждое слово, сказанное им Наомасе, было правдой. Если бы это было не так, Наомаса заметил бы. У детектива была чрезвычайно сильная причуда: обнаружение лжи. Это была одна из причин, почему они так сильно доверяли друг другу. Быть героем – значит быть честным, поэтому Тошинори всегда старался говорить правду. Вероятно, Наомаса знал это, поэтому-то они и стали доверять друг другу довольно быстро. Он был из того небольшого числа людей, которые знали об Один за Всех, поэтому вполне логично, что Тошинори нашел время рассказать ему и об Изуку.

– Надеюсь, у тебя все получится, Тошинори. Может быть, когда-нибудь я встречу Изуку и пойму, что ты в нем нашел.

– Так оно и будет. Однажды весь мир узнает его имя.

Казалось, Наомаса согласился с его словами и медленно кивнул. Он допил свой кофе, прежде чем сказать:

– Ну, а теперь к делу. Нам нужно обсудить тот пожар.

Лицо Тошинори потемнело, и свет в его душе потускнел. Он торжественно кивнул, забыв о своей чашке с кофе. Он сомкнул пальцы обеих рук в замок и опустил на них свой подбородок.

– У меня имеются противоречивые показания очевидцев. Некоторые из них утверждают, что видели фигуру, соответствующую этому описанию, – Наомаса вытащил из заднего кармана маленький блокнот и показал Тошинори страничку с полицейским фотороботом возможного преступника. Высокий, широкоплечий мужчина без рубашки и с белыми глазами. – Но также я получил отчеты с таким вот описанием, – Наомаса перевернул страницу и на втором полицейском фотороботе был изображен совершенно иной человек: мальчик, похожий на ученика средней школы, с растрепанными жесткими волосами. – Оба этих человека были замечены на месте происшествия незадолго до начала пожара. И основываясь на всех собранных доказательствах, пожар определенно не был несчастным случаем. Не было ни неисправной проводки, ни брошенных окурков, ничего. По какой-то причине кто-то устроил пожар нарочно.

– Да, я помню, как ты объяснял по телефону, что некоторые люди думают, что за этим стоит ребенок, – прошептал Тошинори себе под нос. – Я не верю, что это он. Мы должны действовать, исходя из предположения, что виновен взрослый.

Ребенок, который, похоже, был одного возраста с Изуку. Это не может быть он.

– Нет, мы должны исходить из предположения, что оба этих человека являются подозреваемыми. Иногда ты становишься немного мягким, Тошинори, – Наомаса закрыл свой блокнот. – Мы делаем все возможное, чтобы найти подозреваемых. Нам пригодится твоя помощь, когда у тебя будет достаточно сил.

Поджог был серьезным преступлением. И конкретном в этом случае не обошлось без жертв. Жертв, которых Всемогущий не смог спасти. Бремя этого греха не должно лежать на плечах ребенка. Это было немыслимо. Тошинори не мог в это поверить, даже когда Наомаса пытался оставаться спокойным и рациональным. Многочисленные мысли вихрем закружились в его голове. Он не хотел больше думать об этом.

– Да. Я помогу вечером, после тренировки с Изуку.

– Отлично. Спасибо, Тошинори, – сказал Наомаса без улыбки на лице. Он мог с уверенностью сказать, что его это беспокоило. Он знал, что в тот день кто-то умер.

Тошинори мгновение молчал, вспомнив про свой кофе. Он смотрел в окно на город, на людей, бродящих по улицам, на проносящиеся мимо машины, на идущий вдали поезд. Утром все спешили на работу и всегда был шанс, что кто-нибудь где-нибудь позовет на помощь. Он никогда не считал, что может по-настоящему расслабиться. Впрочем, на этот раз ему предоставилась возможность посидеть и подумать.

– Есть… еще кое-что. Мне бы хотелось получить твой совет, – тихо начал Тошинори, его было едва слышно сквозь шум города.

– Хм?

Тошинори потер шею.

– Есть… одна… одна проблемка в обучении Изуку, и чем дальше, тем хуже.

– Какая?

– Мать мальчика. Она мать-одиночка. И я думаю, что она, эм. У нее есть чувства ко мне.

Наомаса уставился на него ошеломленным взглядом. Потом рассмеялся.

– Тошинори Яги, ты просишь у меня совета по поводу отношений?

– Н-нет, ты не так понял… – пробормотал Тошинори, но Наомаса перебил его.

– Твое лицо! – детектив небрежно указал на него пальцем. – Ты весь красный!

Тошинори прикрыл щеку рукой, не в силах скрыть своего смущения. Прежде чем он успел вставить еще хоть слово, Наомаса продолжил:

– Значит, ты нравишься другому человеку. Просто разберись с ней, как со всеми остальными! Дай ей автограф, поблагодари за постоянную поддержку как гражданина, улети в закат и все тому подобное.

– В этой ситуации я так поступить не могу, – проворчал Тошинори, уронив голову на руки. – Мне приходится видеться с ней почти каждый день. Я тренирую ее сына, чтобы тот унаследовал Один за Всех, и я был бы ужасным человеком, если бы не вовлек ее в этот процесс. Я не могу действовать за спиной у обеспокоенного родителя. И я хочу, чтобы она приняла жизненный путь Изуку и увидела в нем весь потенциал, который вижу в нем я. Она… все еще не готова. Я хочу, чтобы она знала, что ее сын в хороших руках. Хочу, чтобы она почувствовала уверенность в его геройском будущем.

Выражение лица Наомасы несколько отрезвляло. Выслушав рассказ, он сочувственно кивнул.

– И все это осложняется тем, что она, кажется, влюблена в тебя, верно?

– Да.

– Ты уверен? Может, ты неверно истолковал ее сигналы?

– Они были совершенно очевидны.

– Она сказала тебе об этом? Знаешь, иногда женщин трудно понять.

– Она… Нет, не сказала.

– Видишь, ты не можешь знать наверняка, – Наомаса пожал плечами. – Так что не беспокойся. Не делай ничего, пока она прямо не скажет тебе о том, что ты ей нравишься. Продолжай прикидываться дурачком. В конце концов, Изуку примут в Юэй, если он так хорош, как ты о нем говоришь, и у тебя будет достаточно времени, чтобы обучать его в кампусе вдали от матери. Твоя цель сейчас заключается в том, чтобы вытащить Изуку из гнезда его матери в реальный мир.

– Да… – вздохнул Тошинори, глядя на свой молочно-сладкий кофе. – Не знаю, Наомаса. Это просто неправильно. Поступать так с ней. Притворяться, что я не замечаю ее взглядов. Думаю, я должен, по крайней мере, сказать ей, что не могу ответить на ее чувства.

Когда он произнес эти слова, то почувствовал укол в сердце, чувство вины и печали, которые проникли в его существо до самой сердцевины. Он нашел его – источник беспокойств, корень инфекции. Работа героя заключалась в том, чтобы спасать жизни и сердца, а не разбивать их. Тошинори не хотел никого сломить, причинить боль, оставить грустным или плачущим. Это заставляло его чувствовать себя плохо. Это противоречило самой сути того, кем он являлся.

Вот почему так больно иметь дело с чувствами других. Он не мог ответить взаимностью. Не имеет значения, хочет он этого или нет, его жизнь была слишком опасна. Он был слишком болен и слаб. Многие злодеи хотели его смерти. Его возлюбленная в худшем случае станет мишенью для злодеев. В лучшем случае ей придется терпеть стареющего, страдающего, больного и несчастного профессионального героя, который постоянно приходит домой в синяках и побоях, не имея для нее ни времени, ни сил. Любить его так сложно. Он никогда не думал о романтике. Даже будучи подростком он был одержим идеей стать героем, спасать жизни, спасать мир, и это было всем, что он когда-либо хотел. Ему и в голову не приходило заводить с кем-либо отношения. Всегда находился кто-то, кто обращался к нему с подобными идеями.

Люди влюблялись в него, они видели в нем Всемогущего и желали его. На протяжении многих лет ему приходилось отказывать многим людям, в основном своим ярым фанатам, но иногда и спасенным им людям. Обычно он поступал с ними именно так, как описывал Наомаса: отказывал им так мягко, как только мог, давал что-то вроде сувенира и благодарил за гражданскую поддержку, прежде чем найти какой-нибудь эффектный способ уйти и никогда больше с ними не видеться. Только так он мог выразить свою признательность за их чувства, не сломив их окончательно.

Однако в этой ситуации было одно большое отличие.

Инко Мидория не знала, что он Всемогущий.

Казалось, у нее развиваются чувства к Тошинори Яги, а это совсем другое дело. Это было чем-то новым и пугающим, и он не знал, что с этим делать. И как только ему удалось встретить того, кто полюбил его настоящего? Эту больную, хрупкую оболочку человека, которым он являлся?

– Она не знает, что я Всемогущий, – произнес он задумчиво.

– Значит, ты не рассказал ей про Один за Всех?

– Нет. Лишь ее сын о нем знает.

– Понятно. Не думаю, что это что-то меняет, Тошинори, – Наомаса допил свой кофе. – Откажешь ты ей или просто прикинешься дурачком, ты не хуже меня знаешь, что заводить с ней серьезные отношения не самая хорошая идея. Для нее.

– Да. Я знаю.

Тошинори взял счет. Две чашки кофе были каплей в море, но Наомаса все равно его поблагодарил. После того как они расстались, Тошинори сел в свой избитый белый пикап и направился к пляжу, мысленно прокручивая недавний разговор. Подозреваемые в поджоге. Инко Мидория. Действительно ли причиной пожара был ребенок? Инко Мидория. Что он сделает, если поймает подозреваемого? Инко Мидория.

Совершил ли я ошибку, обняв ее? Совершил ли я ошибку, назвав ее красивой? Совершил ли я ошибку, согласившись посмотреть с ней фильм? Совершил ли я ошибку, приняв ее приглашение остаться?

Я просто хотел, чтобы она была счастлива, вот и все. Она такая грустная. И я герой. Моя работа – спасать жизни и сердца людей. Я хотел, чтобы она обрела уверенность в себе.

Она совершенно неправильно все поняла.

Или, может, это я все неправильно понял.

Когда он наконец добрался до пляжа, то увидел, что оба Мидории уже ждут его, принявшись за выполнение утренней зарядки. Его взгляд упал на Инко. Тошинори с замиранием сердца наблюдал за ней издалека, чувствуя поднимающийся по его шее жар. С тех пор как он обнаружил источник своих опасений и поведал о нем своему другу, ему казалось, что тем самым он открыл те пресловутые шлюзы. Теперь при одном только взгляде на нее он чувствовал себя напряженным и смущенным.

Дерьмо. Я не могу позволить себе отвлекаться.

– Извините за опоздание. Я встречался со своим старым другом, – объявил он, помахав им на подходе к берегу. – Ну что ж, приступим.

========== Глава 13. Ошибка Тошинори ==========

Тошинори проснулся с привкусом меди во рту. Он схватился руками за бока, ожидая почувствовать красно-пурпурные веревки своих собственных внутренностей. Вместо этого его пальцы коснулись холмов и долин шрама, тянущихся к эпицентру его старой раны. Крови не было. Он застонал, прикрыв глаза рукой.

Я проснулся. И я в своей квартире.

Сон был вратами в ту ночь, когда он боролся за свою жизнь. Его лекарство должно было избавить его от этого, но нельзя было предугадать, подействует оно или нет. Спать в такие моменты было попросту невозможно.

На часах 5:30. Он сделал себе протеиновый коктейль и отправился в свой кабинет, чтобы ответить на письма поклонников. Писем было так много. Он хотел ответить на каждое, но это было невозможно. Каждый, кто к нему обращался, заслуживал ответа Всемогущего, но ему всегда не хватало на это времени. Иногда он сортировал свою почту. Некоторые люди открывали ему леденящие душу подробности своей личной жизни, рассказывая о том, как он вдохновил их жить дальше. Он не хотел игнорировать подобные вещи.

Именно такие люди вдохновляли его. Он был благодарен каждому, кто поведал ему о том, какое влияние он оказал на их жизнь. Он никогда не позволит себе забыть, насколько важен Всемогущий. Он никогда не позволит себе потерять решимость. Он все еще Символ Мира. Даже когда он не был занят борьбой со злодеями и спасениями жизней, люди продолжали жить и дышать, и быть счастливыми только потому, что он существовал. Если он сдастся, если позволит себе ступить на дорогу отчаяния, то подведет всех тех, кто надеется на него.

Он сможет смириться со своим больным, хрупким и слабеющим телом. Он сможет пережить все эти ночные кошмары. Он сможет преодолеть чувство тревоги точно так же, как его обостренные до предела чувства обнаруживали опасность на расстоянии многих миль. Он сможет вынести сокрушительное бремя – быть Всемогущим. Он ни секунды не пожалел об этом. Он выбрал такую жизнь и давно смирился с ее последствиями.

Подготовив к отправке стопку писем, Тошинори понял, что уже почти 7:30 – в это время он должен был встретиться с Изуку. Бледный солнечный свет просачивался сквозь щели жалюзи. Он допил протеиновый коктейль, взял пачку писем и приготовился выйти на улицу. Ему придется заехать на почту, прежде чем отправиться на пляж, из-за чего может изрядно опоздать.

Тошинори открыл входную дверь, сделал шаг вперед и чуть было не споткнулся о коробку. Он удержал равновесие, ухватившись за дверной косяк и глядя на широкую коробку в розовой оберточной бумаге. Мужчина наклонился, чтобы поднять ее и осмотреть со всех сторон. Он обнаружил бумажку, на которой было написано: «Для Тошинори от Инко».

Он почувствовал, как участился его пульс.

Тошинори вернулся в квартиру, чтобы положить стопку писем и открыть коробку. Он аккуратно отодрал оберточную бумагу – он был не из тех, кто рвет ее в клочья – и открыл крышку. Внутри лежали три рубашки: белая, черная и желтая. Тошинори развернул рубашки и осмотрел их. Они были так хорошо сшиты, что казалось, будто их прислали прямо из магазина одежды, но благодаря Изуку он знал, что эти рубашки ручной работы. Он заметил на дне коробки листок бумаги. Тошинори поднял его, сообразив, что это письмо.

Тоши,

Мне жаль, что я не смогла спросить тебя лично, но я была немного смущена. Я хотела поблагодарить тебя за все, что ты делаешь для Изуку.

Дай знать, если рубашки тебе подошли. Если нет, то я могу внести корректировки. Белый и черный сочетаются со всем. Но я подумала, что желтый тоже будет хорошо на тебе смотреться. Знаю, это немного смелый цвет, но когда я думаю о тебе, то желтый первым приходит мне в голову.

Инко

Он подумал, что это еще не все. Тоши перевернул листок и посмотрел на оборотную сторону. Ничего. Ее письмо было таким кратким, что ему показалось, будто она чего-то недоговаривает. Но у нее хорошая интуиция. Ему нравилось носить желтое.

И он все еще чувствовал свой учащенный пульс.

Он взял желтую рубашку и вернулся в свою комнату, чтобы переодеться. Тошинори посмотрел на себя в зеркало, одернул рукава, разгладил складки на ткани. Рубашка практически идеально на нем сидела. Он должен прийти в ней на пляж. Если он появится без нее, то наверняка ранит чувства Инко.

Надеюсь, мне не придется стать Всемогущим, – подумал он, – тогда весь тяжелый труд Инко пойдет насмарку, – затем он слегка шлепнул себя по лбу. Глупый. Я ведь могу взять одну из своих старых футболок. На всякий случай.

Он схватил свою вытянутую белую футболку размера XXL и сунул ее подмышку.

По пути на почту он не переставал думать о том, что дать Инко взамен. Тошинори не чувствовал себя вправе принимать такой заботливый подарок, не сделав ничего для нее. Он осознал, что почти ничего о ней не знает, хотя знакомы они уже несколько месяцев. Она всегда задавала ему вопросы о нем самом. Он редко поступал так же. Он ничего не знал о ее увлечениях и интересах. Она сшила ему рубашки, но он не был уверен, действительно ли ей нравится шить или для нее это просто работа.

Если я сделаю ей подарок в ответ, решит ли она, что я на что-то намекаю?

Я слишком много думаю.

Я просто принесу ей коробку шоколада. Или цветы.

Нет, слишком романтично.

Я слишком много думаю.

Я принесу ей головоломку или настольную игру. Что-то, во что она и Изуку смогут сыграть вместе.

Да, пойдет.

Он был так поглощен своими мыслями, что едва заметил молодого человека, идущего по пешеходной дорожке неподалеку от того места, где он остановился на светофоре. Его внимание привлекли светлые волосы юноши и ярко выраженная хромота. К тому времени, как Тошинори узнал его, он уже скрылся из виду между двумя зданиями.

Его сердце застряло горле. Это один из подозреваемых!

Должен ли я позвонить Наомасе? Я обязан это сделать. Как профессиональный герой, я должен задержать его. Но он ребенок. И кажется, он ранен.

Тошинори стиснул зубы, ища место для парковки. Он запомнил схему всего этого города внутри и снаружи, над землей и под землей. Он знал, в каком направлении движется подозреваемый, но все еще мог упустить его, если не поспешит. Как только он припарковался, то поспешно расстегнул рубашку Инко, бросил ее на пассажирское сиденье и заменил ее своей огромной белой футболкой. Он задержал дыхание.

В зеркале заднего вида он увидел процесс своей трансформации: его скелетообразная форма исчезла под грудой мускулов, растрепанные волосы разгладились, а челка встала дыбом в грубой имитации орлиных крыльев. Ему вдруг стало очень тесно в своем собственном автомобиле. Живописный образец человеческой силы вышел из пикапа, его затененные глаза осматривали окрестности.

Лучше всего искать подозреваемого сверху. Тошинори присел, оценивая траекторию. Он мог одним прыжком допрыгнуть до крыши ближайшего здания. В мгновение ока, преодолев порыв ветра, он оказался на крыше круглосуточного магазина, глядя вниз на улицу.

Есть! Он заметил парня! Тот медленно брел по переулкам, всячески срезая путь. Он ужасно хромал. В этот момент Тошинори почти полностью забыл, что это подозреваемый, но он должен был выяснить все до конца.

Бедный мальчик вздрогнул и с криком отшатнулся назад, его руки инстинктивно поднялись и заискрились.

Тошинори поднял руки в успокаивающем жесте:

– Погоди, юноша! Извини, что так неожиданно появился!

Парень опустил руки и вперил в него взгляд.

– Всемогущий? – выдохнул он, словно не верил своим глазам. Он был ошеломлен и не мог подобрать слов. На его лице промелькнуло что-то похожее на смущение или застенчивость. Парень отвел глаза, затем оглянулся через плечо, будто пытался спланировать побег.

Тошинори привык к подобным взглядам. Он добродушно рассмеялся.

– Да не удивляйся ты так! Я просто случайно оказался поблизости и увидел, что ты немного странно ходишь, пацан.

Парень моргнул и покачал головой. Ошеломленное выражение его лица сменилось мрачной злостью:

– Я в порядке.

– Мне так не кажется, – заметил Тошинори, слегка наклоняясь вперед, чтобы получше рассмотреть юношу. Было сложно сказать, пострадала его нога или ступня. Ему придется отнести его в поликлинику или больницу, если травма окажется достаточно серьезной, но он не мог знать наверняка, пока парень ему все не расскажет. К тому же, он является подозреваемым. Тошинори не позволит ему уйти от ответа. Так или иначе, это его работа.

– Куда ты так торопишься? Да еще и в одиночку?

– Ничего! Никуда! Я в порядке! – закричал он, сжав кулаки.

Он был не очень-то сговорчив. Тошинори был удивлен, что он говорит так со Всемогущим. Большинство детей его возраста, знающие о Всемогущим, вели себя при встречи с ним как восторженные фанаты. Это просто показалось ему необычным и Тошинори не знал наверняка, как расколоть его скорлупу и заставить говорить, не прибегая к крайним мерам, таким, как вызов полиции. Но это уже на крайний случай.

– Буду откровенен, юноша, – осторожно начал Тошинори. – Я расследую инцидент, произошедший пару дней назад. Пожар начался в небольшом бизнес-центре. Свидетели происшествия описали нескольких подозреваемых. И боюсь, что некоторые из них описали тебя.

Парень крепко сжал кулаки. Тошинори видел, как он сглотнул, его горло сжалось, а на лбу выступил пот.

– Я не верю, что это сделал ты, – продолжил Тошинори, когда парень отказался говорить. – Вот почему мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, что сможешь. Ты точно что-то знаешь. Поэтому позволь мне отвести тебя к врачу, чтобы он осмотрел твою ногу, а после ты мне все расскажешь.

– Да не нужен мне врач! И я в порядке! – пролаял парень в ответ, но огонь в его глазах угас. Его решимость явно пошатнулась. Он засунул руки в карманы и отвернулся. – Меня зовут Кацуки Бакуго. Я был там. Во время пожара. Я видел, кто его устроил.

У Тошинори участился пульс. Он узнал это имя. Кацуки Бакуго. Задира Изуку. Этот самый юноша избил Изуку до сотрясения мозга! Но сейчас он не мог сосредоточиться на этом. Ему нужна была информация.

– Спасибо, что сказал мне, – спокойно продолжил Тошинори. – Можешь описать мне этого человека?

– Да. Он выглядел очень скользким. На нем не было рубашки. И у него не было зрачков, – Кацуки указал на свое лицо. – Его глаза были полностью белыми. Выглядел как чертов урод.

Именно это Тошинори и хотел услышать.

– Спасибо, Кацуки, – он наклонился и похлопал его по плечу. Кацуки вздрогнул, но не двинулся с места. – Ты очень помог нам в этом деле.

– Ты не собираешься отводить меня в полицию?