Текст книги "Зона с нами (сборник) (СИ)"
Автор книги: Admin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Но не во всём права была Звёздочка, думая так. Просто, её увидел тот, кто искал, но не так и не там. А может быть то, так и там, но не для того. В конце концов (ну, сколько можно на одном месте задерживаться и любоваться плодами своих трудов?), поднабравшись какого ни какого опыта, улетела Звёздочка искать других, страждущих её. Выбор велик! Не ошибиться бы опять и не попасть в однобокость. Да не её в этом вина, не она искала, её увидели. Так должно было произойти, так и случилось, а может, было это подстроено кем-то. Кем только? Да и что теперь об этом думать и гадать – обыкновенная история об обыкновенных людях, живущих в обычное время и обычных условиях.
Одним словом, пожелаем ей удачи, ну... и вернёмся к нашему недоделку. Хотя, погодите. Какой же он теперь недоделок? Таких недоделков не бывает! Это уже почти готовый доделок, и не студент какой ни будь, а человек способный отвечать на вопросы и задавать свои вопросы другим. Но с ним и так всё понятно и много сказано о нём. А что же с Ней? Что ж это получается, всё про Звёздочку, да про Звездочёта? В том-то и дело, что без них и про Неё рассказывать было бы нечего. Такая вот опять получается геометрия – "фигура о трёх углах, в каждом углу по дитю неразумному".
Стал со временем Звездочёт замечать в себе странные вещи, может, разглядывание ночного неба подействовало, обуревавшие его чувства и борьба с ними, а может, его самого кто-то приметил с этого неба. Ну и встретились взглядами, чего-то вспомнили. Что ж, мы одни, что ли на звёзды смотрим? На нашу твердь тоже кто-то смотрит, ещё и думает: "А есть ли там жизнь?". Может быть, кого-то этого в процессе разглядывания и своя Звёздочка по темени звезданула? И иногда Звездочёт видел не только глазами, а казалось всем телом, без всяких там свечек и корабликов, ощущал присутствие Нечто и каких-то иных пространств, видел следующие и прошлые шаги времени и в этих шагах разное, иногда необъяснимое. И увидел он опять Её в этих пространствах и перепутавшихся шагах, не своими глазами и в не своих словах:
"Мир Её ещё не однажды будет потрясён переменами, но теперь от худших к лучшему. Лучшими – так, как Она отвыкла думать и надеяться на это. Худшими (и с Её точки зрения, как-то этим и привычными) потому, что быть в душе создателем и хранителем Очага, и той Осью, вокруг которой мир Её окружающий и вертится, и начать понимать, что Очаг этот греет не души некоторых сидящих возле него, а просто тела... и водоворот мира Её захватил в себя и её промежуточную жизнь не только необходимое и достойное. Многие Её друзья и подруги сами рассадят себя по своим недоумевающим шесткам. Самые близкие люди Её, не понимая Её, и в чём-то по инерции осуждая (из-за давнего непонимания же) грубо отвернуться, но для того, что бы самим сделать первый шаг... и получат уже Её ответ и изменение отношений. Кто-то, понимающий Её душу и этим привлекательный для Неё, но от этого сильный и опасный для Неё, так как может этим пользоваться, опять будет принят Ей, опять будет отвергнут, и снова это повторится и так будет не раз, пока не придёт исход этого. Сорок зёрен поклюют куры с петушиными головами, а перед этим зацветут железные деревья. Боль застарелая ни когда не покинет Её, но поймёт Она, что этим жить нельзя, как нельзя во всём винить себя Одну. Чёрная печать будет снята любящим сердцем, но за это оно будет разбито и непознанным забыто, а тело сердценосителя вспомнит старую Беду, но победит её своей душой, даже, если Беда будет опять похожа на смерть. А душа эта не пройдёт мимо, а задержится хоть на время подле Неё, дабы снять следы печати и посмотреть на результат страданий своих, как на контрольный выстрел смотрит наёмный палач, холодно и расчётливо. И переменится Её мир, и будет у Неё новый Очаг и будет новый Смысл, который даст приближение далёкой родной жизни и может дать новую. Будут хвори, но это будет Перерождение, проснётся извилистый След из древности и окрепнет проникающий Взгляд. Будет Заря понимания того, что почувствовано и необъяснимо ранее.... Будет Сила, которая была и есть и спит, пока не разбуженная, но очень не скоро, возможно и не здесь. Будет путь не прерванный посередине, если будут вопросы. Если будут вопросы, будут ответы... Будет всё... Но ни чего из ниоткуда или задаром... Но будет. Кто услышит, тот примет, а глухие пройдут мимо, и всё пройдёт мимо них. И ничего из этого не неизменно. Будет всё, со всеми нами или без всех нас, но это зависит от всех нас и не от нас... Будет...".
Ну, нет просто изъяснить, что всё у Неё будет хорошо! Нагородил слов. Да вот... почему-то нельзя по другому. Как пришло, так сказано, а расшифровывать и объяснять, это уже другая задача – почти не благодарное занятие. Потому часто и спрашивал Звездочёт себя и То, откуда всё проистекало: "Зачем? Для чего мне это? Кому я смогу об этом рассказать? Кто меня поймёт? Боже! Дай мне покоя! Дай мне покоя!!! И так нет ни минуты без думки о Ней. – Не хочу!!! Мне ни кто не нужен кроме Неё. – Не хочу!!! Родной для меня дом стал пустым без Неё, хотя её там ни когда не было. – Не хочу!!! Придётся пройти и через почти унижение, понимая, что никто я для Неё – пройду! Но дай мне силы! Дай мне силы забыть Ёё!! Дай Ей Счастья и здоровья Жить для этого Счастья!!! Но освободи меня... я где-то рядом, но не в её мире, и не хочу я в него лезть! Если бы она была моей сестрой, я бы ей гордился, но я Её люблю.... Понимаешь ли это ты, Кто-то?!!! Зачем? Видя, как страдает Она, разрываюсь на куски я сам? Для чего? Ты пойми, меня просто убивает, что я не могу ни чем облегчить Её боль или проблемы, не потому что не способен, а потому, что это Ей от меня не нужно, и я знаю, что будто что-то помешает делать мне это. Да и что бы я мог сейчас предложить Ей, кроме красоты звёздного неба и собственного тепла? Освободи меня! Освободи!!! Не хочу всем своим Этим создавать Ей нуду, как комар, зудящий возле уха... и так стараюсь не путаться под ногами. Да если бы я не знал Что-то. Да что я?... Справедливый вопрос самому себе – что ж ты не добиваешься? Да нельзя! Как будто кто-то запретил и убедил меня не делать этого! Вот в чём идиотизм ситуации. Что Ты делаешь со мной? За чем?!" Лишь лицом чернел, да глаза проваливались под брови и веки краснели от бессонных ночей.
Там, где заря встречается с землёю,
Вскипает золото, пространство пригубя.
Скажи, зачем ты создана такою?
Скажи, зачем увидел я тебя
В тот самый миг, негаданный, нежданный
Всего лишь миг, который стал, как вечность?
Как оказался он такой желанный?
Как стал похож на бесконечность?
Нет расстояний меж землёй и небом,
Коль крылья затрепещут за спиной.
Скажи, зачем душе ты стала хлебом?
Скажи, зачем я встретился с тобой
В тот самый миг, негаданный, нежданный
Всего лишь миг, который стал, как вечность?
Как оказался он такой желанный?
Как стал похож на бесконечность?
Мои глаза, чтобы твои узреть,
А слух, чтоб слышать голос твой
Скажи, зачем я должен их воспеть?
Скажи, случилось ЧТО со мной
В тот самый миг, негаданный, нежданный
Всего лишь миг, который стал, как вечность?
Как оказался он такой желанный?
Как стал похож на бесконечность?
Ответ – не церковь, в коей курят ладан,
И не икона, чтоб молиться на него.
Ты промолчишь, вопрос ведь не был задан....
А на ничто, не будет ничего.
Ответ я знаю, он во мне на веки,
Как этот миг, который стал, как вечность,
Который вижу, лишь смыкаю веки,
Который так похож на бесконечность.
Но однажды он услышал ответ, не ушами, всем своим существом. Мало что услышал, так ещё почувствовал, что может и сам говорить. Такой вот диалог образовался:
– Это же ведь свеча, в пламени которой сгорают многие мотыльки. Но ты же ведь не мотылёк! Опомнись! Узнай, Кем ты когда-то был! И не суди ни кого и ни чего. Ну, неужели, если бы ты был свечой, ты бы просто так коптил, освещая окружающую серую реальность?
– Да ни кто, ни кого не судил.
– Врёшь. Себя судил.
– Но я же молился за Неё...
– Это твоя задача. Это ты будешь делать ещё много раз и не только это. И нечего тут ныть. Ты же сам этому рад, ты же сам не хочешь, что бы это ушло из тебя, так тебе полнее, возрадуйся этой Благодати и пользуйся этой Радостью, а тоску отбрось, как плевела от зерна. Чувствуешь? Закипело? Это пробуждение. И забудь, что шаг вперёд – два шага назад. Это – для тех, кого здесь больше не будет. Ты же уже вспомнил искусство двоиться. Твоя жизнь стала потихоньку напоминать нечто с тобой сопряжённое?
– Да. Это так.
– Ни кто тебя не готовил, ты сам такой и стань им опять. Будут слова, будут звуки, будут дела, будет умение и будет прикосновение. "И ни кто тебя не услышит и ни кто тебе не поверит". Что? И это забыл? Ничего, вспомнишь... Хватит умирать! Забыл что ли, сколько раз ты это делал раньше?... И это вспомнишь.
А теперь ответь на три вопроса. Ответишь, посмотрю, как с тобой быть.
Сам не свой, как во сне, зашевелил Звездочёт онемевшими вдруг от чего-то губами и произнёс то, чего никогда ни говорил, да и не знал такого... может, быть...:
– Отвечаю перед духом моим, телом моим, отцом его и матерью их.
-Что такое Вера?
– Вера.... Вслушайтесь в это сочетание звуков. Мягкое, чем-то нежное и трепетное начинание заканчивается твёрдым и уверенным раскатом. Значит, это слово, древнее и однозначное, которое не смогло исказить время и чужие языки, так как смысловая нагрузка полностью соответствует звучанию. Ве-ра... Это то, что не требует доказательств тому, что уже проверено (корень слова тот же самый!) временем, потом, кровью, нервами, то есть доказано всем, для всех, самому себе. Это то, что прошло сквозь душу и сердце, оставило там свой вечный, не порастающий быльём, след. Вера – это осознанная правда. Хотя... Вера может быть слепой. Но это чаще всего бывает у людей, которые Веру просто приняли со слов других же людей, а не из своего личного опыта, так же легко могут от неё отказаться. Конечно, умные на чужих ошибках учатся, но личный опыт образовывает веру в большинстве своём истинную и многим святую. Не только ту веру, что имеет религиозную окраску, а просто веру. Веру в хорошее, вечное, прекрасное, веру в то, что это всё есть на Белом свете и оно правильно. Нужно верить в себя и того, кто рядом, иначе, нет смысла в пребывании там.
-Что такое Надежда?
– С одной стороны Надежда – пагубная вещь для того, кто называет себя человеком. Вот сиди и надейся, лапки сложи и надейся, выдавай для себя желаемое за действительное – тонкая грань между наивом, откровенной ленью и тихим сумасшествием. Или можно обозвать Надежду одной из форм сострадания самому себе. В случае союза с одинокой Любовью, Надежда может искромсать личность человека, а может помочь ему совершить невероятное, как для себя, так и для окружающих, заставляет его действовать. Куда эти действия приведут? Бывает по-всякому. Потому лучший вариант (в случае понимания объективных причин) – убить такую Надежду сразу, а не ждать, пока она "умрёт последней" и натворит перед этим много ненужного ни кому. Надо только это осознать. Трудно, но возможно.
С другой стороны – да, Надежда действительно исходит от чаяний конкретной личности. Надеяться можно на что угодно – на погоду, на человека, на Бога, на авось, на благополучный исход чего-то, что не зависит от надеющегося. Мало ли на что ещё. Это – от безысходности или слабости на что-то влиять, не верить, но надеяться.
И ещё: Видеть надёжность в человеке – это не только поиск помощи от него. Это разделение неких жизненных обязанностей, партнёрство. На кого-то можно опереться и не только в трудные моменты, быть при этом уверенным в нём, то есть быть с Верой по отношению к нему, верить в него – а иначе быть не может! Так и оказывается Вера с Надеждой под одним венцом. А в последнем случае они, скорее всего, неразделимы.
– Что такое Любовь? Человеческая Любовь?
– Любовь это Что-то, даже если нет рядом Веры и Надежды. Это – кошка, которая "сама по себе", которая устаёт "сама от себя" и не винит в этом ни кого. А, если Вера с Надеждой присутствуют, то.... Любовь способна соединить два Начала, мужское и женское – два Начала, которые являются двумя составными частями того Единого, что испокон разделено, как недоступный познанию способ сохранения некой Истины, которая бесконечна и бессмертна в последующем сотворении двух её составных Начал... Иногда Начала оказываются в неположенных им по определению телах... не будем об этом капризе, или эксперименте природы или ещё каких сил...
– Ты и тут распускаешь свою... Юмором назвать? Ожил, похоже...
– Ну, погоди, а может это ещё один способ спрятать чью-то сущность?... От чего только..., или от кого? Или наказание?
– Не сейчас об этом, продолжай.
– Любовь это всё. Это всё – для двоих. Это – когда ни кто ни кого не идеализирует, а воспринимает родным, близким и единственным, таким как есть, без прикрас и со всеми недостатками и физиологическими надобностями. Это страсть и нежность... да... пусть похоть, но к любимому человеку. Не надо быть ханжой! Люблю, – значит хочу! Но... люблю – значит хочу и давать... и это при том действительно востребовано. Страсть.... Это слово не терпит прилагательных, хотя и лепят к нему что-то в виде "сильная", "роковая". Не надо глупостями заниматься. Страсть – есть страсть. В Любви она необходима. Но.... Здесь страсть не значит просто пыл, пылкость, горячность, это больше походит на страстность, тут и влюблённость рядом ходит. Страсть – это стойкая мощь. И мощь эта -уверенная в себе сила. Но, как всякая сила, без управления она способна разрушать, как источник, так и предмет приложения. Управлять этой мощью призвано именно то, что действительно называется Любовью. Любовь – это Сила, сила данная перебороть себя в своих слабостях и пороках, сила заставляющая быть достойным. Это желание быть и творить жизнь ради, быть верным не из-за данной клятвы, а быть таким. Это сила, которая после достижения желанного и вожделенного не оставляет всё на откуп быту и суете, но держит в свежести и первости ощущений и чувств, пусть не каждый день и не каждую ночь, но всегда рядом. Это то, от чего хочется жить, а не умирать, петь, а не выть – не "из-за", не "для", а "потому что". Это гармония несвежих вещей в бельевой корзине и золотых серёжек в ушах любимой, званых обедов и немытой на ночь посуды, припухших век под отсутствием причёски и трогательно пульсирующей венки под тонкой кожей запястья, усталого "не надо" и честного "прости"...
Боже! Чего там только нет!
И если мы этого не чувствуем, то именно нас там и нет...
– И будешь смешон ты в своих жалких потугах что-то забыть, если не вспомнишь себя тем, кем должен быть. Проснёшься, перестанешь бредить наяву, ведь эта явь всего лишь детский лепет по сравнению с тем, что тебе придётся решать и испытывать ещё... в другой, пришедшей новой яви. Эти странные души.... Мужские, женские.... Нет душ мужских, или женских. Есть рабы этих тел. Не будь рабом! Не путай душу и сущность. Сущность, есть предназначение для отведённого ей отрезка времени, пространства и событий...
– Так, я же ответил?!!! Освободи!!!!
– Да будет так... КОГДА НИ БУДЬ.
Конец
Послесловие.
А всё хорошее обязано сбываться. И если это, хоть не много так, то можно быть уверенным, что у жизни будет ещё очень много сказок. А у сказок, как ни крути, всё равно конца нет, и начало теряется где-то там, в истоке Реки времени. Это лишь сказочники сменяют друг друга у Этой реки, каждый в свой срок. Несомненно, что всё происшедшее со Звездочётом можно обозвать "слюнями-соплями", "любовь-морковь" и тому подобными придатками словоблудия, которые означают то, что для действительной материальной жизни не имеет какого-либо существенного значения. Но... не всё так просто и не всё так сложно. Однозначно то, что нет и не должно быть места безысходности от Того, что призвано приносить Радость и Смысл, кои есть, должны быть и не могут не быть. А по сему будет ещё и ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Послесловие
Где-то там, за Рассветом начала Начал,
Там, откуда идут и куда возвращаются души,
Слово Господа светится в полный накал,
Согревая своею Любовью воды и суши...
Где-то там, за Закатом забытых Времён,
Подтвердивших собою свою принадлежность,
В звёздном омуте плещется сказочный сон.
Он – ещё не судьба, но давно неизбежность...
Между юным Рассветом и древним Закатом, рекой
Протянулись реальности в жизнях неисчислимых,
В устремленье найти в звёздном омуте вечный покой...
Но вернутся к Истоку многие из устремимых,
Чтоб начать всё сначала, в попытках познать свою суть,
Не впервые, но вновь возродиться в каком ни будь Свете,
И с Господней Любовью снова отправиться в путь...
Ну, а там, где Любовь, там всегда появляются дети.
И на нашей земле под пелёнками из облаков,
В той песочнице детской, что Миром назвали науки,
Люди-дети стареют в объятьях незримых оков,
А "стареть" и "взрослеть" – к сожалению, разные штуки...
Но и здесь, в этом Мире, который буквально во всём
Изначальной природой разделен на две половины,
Половинки людские ищут друг друга, при чём
Никогда не узнают этому первопричины.
И к чему её знать? В ней романтики нет. И к тому ж,
Знать – не значит понять, а прозренье не будет случайным,
Ведь, земные любовь и романтика – это шампанское душ,
Где порядок вещей во многом останется тайным.
Человечество мучает души свои и умы,
Что бы Тайну раскрыть. Не одна их страничка сгорела...
По подобию Божьему всё-таки созданы мы,
По подобью Любви, но, увы, не подобию Тела.
Потому и даётся Она, как Награда за что-то, иль впрок,
Испытанием, болью, счастьем, свидетельством Чуда,
Полной Чашей своею в Свыше означенный срок.
Ни чего не уйдёт в никуда, и не выйдет из ниоткуда...
Маленькая ода Любви
Пока Ты есть, есть и Надежды,
Что всё не просто так и зря,
Что снега белые одежды
Растопит вешняя заря,
Что остывающий костёр
Всё ж с новой силой запылает
И опрокинутый простор
Из водной глуби засияет.
Пока Ты с нами – Вера с нами,
Что То, что Свыше, в нас не спит
И распростёртыми крылами
Согреет нас и защитит,
Что не упавшая Звезда
Ещё не раз осветит путь
И непрожитые года
Продлятся хоть ещё чуть-чуть.
Здесь тоже должен быть «Конец», но его не будет...
Фанфик от Rountgen
Ночь – самое страшное время в Зоне, которое смог придумать Саша Хедгар, совершая свои обходы по окрестностям города Электриков, заброшенного с четверть века тому назад. Его не волновала плоть, кровь, чувства – он был духом. Духом мутантов. Духом Чернобыля. Судьба его оборвалась ещё до того, как появился Чернобыль – 3, оборудованный передовой станцией военных. Городок находился на Юго-восток между Янтарём и Милитари. Непреодолимые стены из проволки, по которым "шатко и непринуждённо прогуливались" 220 В, ожидая быструю смерть любого нарушителя, что покусится на безопасность контингента войск ООН. Чернобыль был нашим первым пристанищем за военную карьеру. Это как из грязи в князи. Защита Чернобыля на тот момент была самая оплачиваемая должность во всей Советской республике. Мы просто теряли головы от мысли, что по приезду домой сможет "зажить по-человечески". И никто, ни в один момент даже не предполагал об опасности, что вскроется со дна радиационного озера, и "захлестнет" наши судьбы жизни. Все мы не знали, что это будет нашим последним днём.
По обыкновению, утро было лучистым. На что Зона и тратила усилия, так это на поражение озонового слоя, дабы увеличить поток радиации, подкрепляющийся солнечными лучами. Над горизонтом синим сиянием Луна попрощалась со всеми обитателями, уснув для нас уже неприкаянным сном. Лёгкий ветерок потрепетал крону массивного дуба, который уже покрывался несмываемым слоев "розовой радиации". Вороны, будто предвещая что-то очень опасное, летели стаями по сотни штук в сторону Свалки. Но военным нет дела но природных катаклизмов. За эту оплошность, скорее всего, нас и покарали ...
– Эх, как же хорошо – крикнул, потягиваясь, Лейтенант Титов. Это был чудесный человек. Несмотря на своё звание, он жил по законам казармы, а не старлеев, коим он должен был стать через месяц. Для него здоровье своих подчинённых было на много важнее любого приказа. За это все его любили и уважали. Да и он сам как бы показывал своим товарищам по званиям, что не надо быть такими "черствыми" по отношению к подчинённым – Солдаты, построение! Встаём, солнце не зря светит – надо использовать это время.
Наша рота была похожа на кучку зомби из малобюджетного короткометражного фильма, которые работали без грима, пользовавшиеся лишь своим "чертовским" обаянием. Я, Пашка Лучерогов и Игорь Родинов, были что-то наподобие отличников "строевого построения". Но приоритетов к обучению в Чернобыле у нас не было. Я хотел стать провайдером, по тому времени очень редкая, и от этого хорошо оплачиваемая работка. А мои товарищи мечтали переехать в Италию, и вступить в их войска. Не знаю, к чему такая, а главное – как им пришла такая идея, мне не было известно. Да и как-то времени на допросы близких выглядело "не по-уставному". И мало-помалу, вся рота зомби и вампиров встала в ширенгу.
– Итак, бойцы, сегодня мы учимся действовать в случае возникновения "радиационного фона". Трое солдат, выйти на раз-два! – вышли мы втроём – Итак, товарищи, на вас ложится ответственная работа – вам нужно снарядить отряд противогазами и дозиметрами. Всё снаряжение находится в каптёрке. Бегом, марш! – У Титова была такая особенность – при разговоре он тряс челюстью, как будто имел небольшое заикание. Иногда, это выглядело очень смешно. Но никто не смеялся, всё же "свой" человек, а это уже знак неуважения. Да и если кто-то бы посмел, мы бы его потом "любезно научили" находиться в нашем обществе. Если считать по времени, такие учения занимали полдня, но после можно посидеть на КПП, последить сталкеров с вышки, или, же, немного выпить. За городком был лесок, в котором мутантов развелось как собак нерезаных. Там-то мы обычно и проводили учения по "радиационному фону". Опасность была всегда, это же Чернобыль, но на КПП за нами следили наши снайперы и пулемётчики, которые нас в обиду какой-нибудь твари не дадут. Но, как говорится: "Голодный боец – мёртвый боец", потому мы отправились в столовку. Если рассматривать план городка, то казарма находилась на севере, а здание питания, как его называли мы, на северо-западе. Так что проголодаться за такое небольшое, по сути, время мы не могли. Да и кормили нас до отвала, что остатков набирался целый мусорный пакет. Обычно, повара скармливали его офицерским овчаркам, которых здесь проживало не мало. Штук с тридцать есть. Но не об этом дело. По приходу мы лицезрели генерала Отрошова. Его приезд можно было считать праздником, а лицезрение – счастьем. Теперь будет о чём поговорить за приёмом пищи. Но, как вы понимаете, усадить роту из 30 человек в довольно небольшом помещении, да и ещё как-то выделить места офицерам, было проблематичностью каждого дня. В первый месяц службы ели стоя. Да, и это не смотря на добряка-лейтенанта. Просто так было удобнее. Опять-таки, по мнению старших офицеров. Со временем, эта "дедовщина" прошла, а нам завезли новые стулья, столы, и котлы для приготовления каши.
В столовую влетел товарищ ефрейтор, с выпученными на выкат глазами и дыханием, темп которого был бешенным.
– Что случилось? – спросил его Титов.
– Мммутантыы ... бегггутт! – От страха он даже начал заикаться. Ну, или просто не хватало воздуха. Не это было важно. Через мгновение заревела сирена, оповещающая опасность.
– Солдаты, за вооружением! – только и успел крикнуть товарищ лейтенант, но ведь мы не глупцы, и уже давно бежали с крыльца. На такое мы не могли рассчитывать опять-таки из-за своей неопытности. Слишком зелёными мы были. И это не смотря на год службы в армии. В тот момент я отчётливо запомнил то, что помогло мне продержаться на этом свете ещё кое-какое время: "Зона не ожидает нашего хода, все ходы только за ней ...". Дежурный по оружейной уже выкидывал Автоматы Калашникова в руки, поскольку времени на стандартное вооружение солдата роты номер два Чернобыльского контингента по защите мира от радиационного распространения опасного вещества Цезий-137 было очень занятным делом. Причина всего балагана, как я потом увидел, был пролом стены и решётки. Дальше всё было как в тумане. От каптёрки бежали существа, о которых мы даже не знали! Да, Зона была мало изучена. Да, в какой раз мы оказались не подготовленными. Но у нас было "алиби": начальный справочник срочника службы в Чернобыльской Зоне Отчуждения включал в себя лишь три вида аномалий и состав обмундирования. Поэтому такой ход мы не могли предвидеть. Что было ещё хуже – большинство мутантов не легло и после расстрела полного рожка патронов. Приказом Титова, Отрошова, и остальных командиров, мы стали отодвигаться к казарме. Сделать это было очень сложно, т.к. невиданным нам вид мутанта мог становиться невидимым, и бегать очень быстро. Поэтому приходилось стрелять "вертушкой", не глядя, что бы ни потерять время. И когда уже казарма была рядом, случилось последнее, что мы запомнили ... Свет, лишь свет. Мы не могли куда-то бежать, поскольку ничего не видели.
– Кх, кх, одеть кхкх, защиту! – Еле проговорил Титов, одевая противогаз. Рота выполнила приказ почти ежесекундно. И все бежали в одну сторону. Удар. Сильный удар заставил половину упасть на колени. Я был среди них. Было ощущение, будто мозг сжимался в размерах, попутно разъедался кислотой. Но нужно было бежать. Это стоило мне больших усилий. Я еле встал, как получил второй удар. Он положил меня полностью. Тут меня поднимал еле живой Титов. Его тоже задела эта странная аномалия.
– Давай кхкхкх ... надо кх бежать! – Эти слова были последними, что я услышал. Дальше уже происходило то, что я не мог как-то исправить. Началось всё с полной потери слуха. И слова лейтенанта становились всё тише и тише. Под конец они просто стали мимикой, которую я наблюдал. Но эта была лишь первая стадия. Постепенно, картинка начала расплываться, а цветность переходила в режим черно-белый. Переборов всё это, мне не оставалось ничего другого, как бежать. Подняв Титова. Я пошел, как мог. Пока ударов не чувствовалось, я волочил его по земле как мог. Ноги отказывали, руки уже не могли цеплять что-то. Казалось, что происходит процесс деградации, о котором рассказывал когда-то дядюшка Дарвин. Через свет стала просвечиваться тень двери. Асфальт не был лучшим слоем для того, чтобы тащить раненного офицера, но другого выбора у меня не было. Зайдя внутрь, с порога я повалился. Внутри уже сидели мои знакомые друзья, и ещё трое. Они помогли затащить меня и Титова внутрь. Я вырубился.
***
Очнулся я минут через двадцать, когда всё уже успокоилось. Небо снова светило лучистым греющим солнышком, а вороны, рассевшись на трупах мутантов, похоже, уже не хотели улетать – здесь им было удобнее.
– Очнулся, ребята, очнулся! – обрадовался Пашка, перевернул меня лицом к себе, и продолжил речь – Ну ты и напугал нас. Когда нас накрыло. Мы ещё бежали, но на второй удар мы все рухнули. Ощущения были, как будто мозг в мясорубке прокручивают. И так постепенно, что бы получилось помучить жертву. Тут-то мы взялись все вместе, и на пролом с криком побежали вперёд. Казалось, что проходит вечность ... – Я перебил его одним предложением, которое заставило его осознать весь масштаб трагедии – Я ничего не слышу. Рота оглянулась. Я же попытался встать. Признаюсь, вышло это у меня с трудом. Но мимикой я себя не выдал. Мой вопрос возник ежеминутно: Где Титов? Пройдя пять метров, хромота настигла мои ноги, и передвигаться мне было даже тяжелее, чем просто пошевелиться. Паша подпёр меня, и как будто мысленно понял, кого я ищу. Он провёл меня в подвал. Так как я не мог спуститься по лестнице, он подложил ящики, что стояли для архитектуры в правом углу, и помог мне спуститься. Следующее я уже помню отчётливо, но говорить буду с трудом – посередине подвальчика, который был сам меньше комнаты, стояла могила. Всё, что я мог отдать в этот момент, я был готов отдать за то, что бы на табличке, оторванной от двери, не было того, о чём я думал. Но жизнь иногда играет с нами злую шутку, а Зона просто и хладнокровно убивает. Надпись гласила:
Титов Алексей Владимирович.
19.02.76 – 26.04.06
Помнил, чтим, скорбим ...
Я упал на колени. Из глаз потекли слёзы. Вместе с моим падением упало всё. Вся моя жизнь показалась мне страданием без этого человека. Вся моя служба оказалась бессмыслицей без этого человека. Земля, неведомой силой, отдавала мне всю свою скорбь. Я чувствовал её плач, стоны. Тогда ещё не осознавая этого, я начал осязать окружающую среду намного лучше, чем мог. Отсутствие одного чувства вызвало у меня усиление остальных. Тихонько привстав, я пальцем попросил Пашу наклониться. Он сделал это без всяких промедлений.
– Паша, почему земля плачет? – Вопрос взволновал мой разум не на шутку, и вполне от ответа Паши зависела моя психика. И он ответит – Потому что, когда уходит хороший человек, хочется плакать. Слёзы накатывались на моих глазах. Останавливать их я не собирался. Это была лишняя мера ...
Фанфик от Joker007
Я застегнул куртку и посмотрел в зеркало. Вроде неплохо. Из зеркала на меня смотрел обычный парень двадцати пяти лет, слегка небритый, с проницательным взглядом и немного суровым лицом. Стоило улыбнуться и все изменилось. Теперь там был обычный добродушный паренек, но это пока я улыбаюсь. Сегодняшний день должен был изменить всю мою жизнь. Я устраивался на работу в крупнейшую фирму нашего города и не просто абы кем, а ведущим экономистом. Престижная должность, престижная компания – жизнь удалась. Взяв ключи от машины, я спустился вниз. До места моей будущей работы ехать было недолго, но я решил выехать пораньше, на случай пробок.
Подъезжая к огромному зданию, я ощутил странное сосущее чувство, внизу живота. Не то что бы я волновался, но к этому собеседованию я готовился два дня. И провалить его мне не хотелось.
Я сидел и смотрел, как человек напротив меня рассматривал мое досье из университета. Я слегка нервничал, и сердце в груди немного трепетало. Звучало много вопросов: и о том, где я учился, что я знаю, и много всего еще. И вот, наконец, был задан последний вопрос.
