Текст книги "Last Stardust (СИ)"
Автор книги: Adela Catcher
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Впереди и правда маячили уже известные всем тории – темно-серые, величественные, даже немного мрачные, потому что прямо за ними раскинулся почти настоящий тропический лес. Широкая дорога, представлявшая собой насыпь из мелкого гравия, уходила куда-то вглубь, теряясь в темной, будто напитанной влагой зелени.
Они вернулись в Токио под вечер, а в огромный парк Храма Мэйдзи со входа в Сибуе попали уже почти на закате. Витя гордо рассказывал, что они с Юри дошли почти до восьмой станции.
– Ты уже после седьмой предлагал назад повернуть, – хмурился Юри. – Кто-то теряет форму?
– Не у всех же такая выносливость, как у тебя, мой драгоценный! Вон Юру я и на седьмой не видел, – парировал Витя.
– Вот только не прикрывайся Юрой!
Юра слышал их всех будто фоном. Даже прозвучавшее собственное имя не заставило отвлечься от того блаженного молчания, которое они делили с Отабеком. И наконец-то не было ощущения, что оно было натянутым или тяжелым. Просто тишина, которая сегодня словно играла особенную роль абсолютно во всем. Они еще успеют поговорить, успеют обсудить то, что волновало обоих – Юра теперь был хоть немного уверен, что он был не один в этих своих переживаниях, – а пока можно было просто вдыхать этот вкусный лесной воздух и ни о чем не думать.
Сбоку от основной дороги была небольшая тропинка, вся выложенная гладкими камушками. Заметив, как по ней идут босиком целые шеренги китайцев, Юра скинул кеды и последовал их примеру. Уставшие за день ноги будто попали в руки искусному массажисту.
– Блин, какой кайф. Хвала тому, кто придумал эту хреновину, – сказал он, перекладывая кеды в одну руку.
– Японцы, – Отабек улыбнулся и придержал его за локоть.
Ну вот и слава богу, подумал Юра, мельком глянув на него. И глаза живые стали, наконец-то. И на лице появились настоящие эмоции, почти забытые уже за столько времени.
Даже тем, кто постоянно молчит, нужно порой выговариваться. Как бы сложно это ни было и чего бы ни стоило. Просто высказать, как есть, а там дальше хоть гори синим пламенем.
А оно и горело. И совсем не больно – скорее тепло и полно. И тишина, которая родилась внутри где-то там, наверху, на границе между небом и землей, казалась родной и приятной, упругой, как мячик.
Юра почувствовал, как пальцы Отабека скользнули по локтю, предплечью, мягко обвились по запястью.
Все же как легко идти над пропастью по канату, когда кто-то держит тебя за руку. Даже если очень и очень высоко.
========== 4.5. Асакуса ==========
Комментарий к 4.5. Асакуса
♫ Tove Lo – Out Of Mind
“You’re out of your, you’re out of your,
You’re out of your mind to think that I…
To think that I could keep you out of mine”
В номере было темно, и Юра оступился, споткнувшись о собственный рюкзак, который утром бросил прямо перед кроватью. Отабек придержал его за талию, чтобы он не рухнул в кучу разворошенных пакетов, которые ровным слоем устилали пол. Привычка японцев закутывать любые покупки в миллион оберток, как капусту, привела к тому, что комната постепенно стала принадлежать различным упаковкам, а не Юре.
– Ты неряха, – шепнул Отабек ему на ухо. Было щекотно. И тепло.
– Ой, посмотрите на него, – тихо отозвался Юра, обнимая его рукой за шею, – если хочешь, можем пойти в твой номер. Там наверняка все убрано.
Отабек покачал головой и поцеловал его в губы. Отвел распущенные волосы с шеи, опустился ниже, тронул губами подбородок, кадык, ключицу в вырезе футболки. Юра выдохнул и, прижав его голову к груди, уткнулся носом ему в макушку.
– Поверить не могу, – приглушенно произнес Отабек, обнимая его обеими руками так крепко, что у Юры сбилось дыхание.
– Во что?
Юра отпустил его и, когда Отабек выпрямился, взял его лицо в обе ладони.
В мягкой, почти невесомой темноте, разбавленной светом никогда не спящего Токио за окном, глаза напротив казались черными и глубокими. И улыбку, дрожащую, ломаную, Юра тоже заметил. Отабек поднял руку, запутал пальцы в его прядях у самого лица.
– Что снова смогу к тебе прикоснуться. Вот так, – теплые пальцы слегка погладили скулу.
Юра прикрыл глаза. Тихо усмехнулся. Как всего этого хотелось все это время. Когда знаешь, что можно, что при встрече разрешено обнять, вдохнуть запах, впиться в губы, ждать этого проще. Все становится намного проще и понятнее. А когда нельзя… как будто видишь сквозь толстый слой стекла. И все внутри переворачивается, но сделать ничего не можешь. Потому что больше не твое, не трогай.
А теперь…
– Да, я тоже, – Юра слабо кивнул, опустил голову, прижался лбом к плечу Отабека.
Даже двигаться было страшно. И не хотелось делать это резко. Все внутри подпрыгивало вместе с сердцем, и там становилось жарко-жарко, почти как в августовской Японии на солнцепеке. И все же спешить было некуда, уговаривал себя Юра. Вот так хорошо – просто стоять посреди бардака его номера в темноте черт знает где, почти на краю света, где они оба периодически бывали, но это все равно было не то. Только сейчас, когда перестало быть больно и страшно, безразличие сменилось жаждой и любопытством. Жаждой к человеку напротив, в котором все казалось идеальным: и запах, и тихий голос, и эта немного грустная, неверящая улыбка на губах. И жаждой к городу с этим полынным горьким ароматом, пропитавшим их насквозь: и кожу, и одежду.
Отабек обнял Юру обеими руками, притиснул к себе еще крепче. Футболка у него на груди была мокрой – он всегда почти не вытирался после душа, только сушил волосы полотенцем и все. Юра хихикнул, Отабек, не выпуская его из кольца рук, вопросительно хмыкнул.
– Это уже нервное, по-моему, – вполголоса сказал Юра, повозив волосами и ухом по футболке Отабека. – Просто подумал, что настолько хорошо тебя знаю… ну, привычки, жесты и все такое. А понять то, что случилось, не смог.
– Я сам это все плохо сейчас понимаю, – ответил Отабек и прижался губами к юриным волосам. – Прости меня.
– Не извиняйся, я сам виноват, – едва слышно произнес Юра, не поднимая головы. – Скажи просто… ты же так больше не сделаешь?
Сомнения. Юра отругал сам себя – нельзя же так. Вот только-только все наладилось. А что, если Отабек сейчас спросит что-нибудь, вроде: а ты, Юра, тоже больше никогда не будешь на взводе? Никогда больше не будешь злиться? Никогда не наступит момент, когда у тебя опять все дойдет до точки, до абзаца из-за твоего ебанутого характера?
И что тогда ему ответить?
Что-то внутри возмутилось. Это же другое. Да, рано или поздно будет тяжело, будут поводы понервничать, может, даже ссоры будут – куда без них? Подумав это, Юра зажмурился и еще сильнее прильнул к Отабеку, если это вообще было возможно. Но казалось, что возможно. Было мало, мало, мало. Только бы снова не пришлось никогда испытать этой пустоты. На второй раз Юры точно не хватит.
– Послушай, – выдохнул Отабек и, положив Юре руки на плечи, отстранил его от себя. Погладил пальцами поверх рукавов футболки. Один тоже, кстати, был мокрым – чудодейственный японский душ решил вдруг снова включиться, когда Юра уже одевался, и окатил его с одного бока. Отабек, перешагнув через какой-то огромный широкий пакет из соседнего супермаркета, в котором Мила прошлым вечером притащила персики, двинулся к кровати, увлекая Юру за собой. Сел, потянул его за руку. Юра опустился рядом, посмотрел на него. На лице Отабека лежала тень от его собственной головы – Юра сидел спиной к окну, за которым ярко горел целый город.
– Юр, – Отабек провел большим пальцем по костяшкам юриной руки, – я правда больше не буду решать за тебя. И прости, что я это вообще сделал. Я не знал, что ты… что все будет вот так. Даже подумать не мог, – он сжал ладонь Юры, прочистил горло. – Мне казалось, что мы ссоримся, потому что тебе это все стало в тягость. Стой-стой, можно я договорю? Я знаю, что ты сейчас скажешь, что я идиот, – Отабек опять улыбнулся этой будто ломаной улыбкой и широко провел ладонью свободной руки Юре по предплечью. – Я и есть идиот. Прости меня за это. Правда, прости. И мне есть, за что извиняться. Я тебе обещаю, что я больше никогда не буду принимать решения за нас двоих один. Поверь мне. Пожалуйста. И… – он усмехнулся, опустил взгляд, – теперь тебе будет очень сложно от меня отделаться.
– Ты прав.
– Что?
– Прав, говорю, – Юра осторожно высвободил одну руку и потер нос. – Ты точно идиот, если тебе в голову приходит, что я буду пытаться от тебя отделаться.
– Юра, – Отабек двумя пальцами подцепил его подбородок, но Юра отвернул голову. – Эй?
– Ну вот, – улыбнулся он и шмыгнул носом. – Я же говорил, что реветь в нашей паре моя прерогатива.
Отабек подался вперед и сгреб его в охапку.
– А если я буду? – тихо произнес он Юре в волосы.
– Не будешь, – Юра покачал головой, покусал соленые губы, на которые натекло то ли из глаз, то ли из носа. – Тебе не положено, – усмехнулся он. – Это я вечно истерю.
– Ну, сейчас намного меньше, чем в шестнадцать, – сказал Отабек.
– Гррр, – Юра протиснул одну руку между ними и несильно ткнул его в ребра.
– Во-о-от, узнаю Юрия Плисецкого, – Отабек отстранился и поцеловал Юру в нос. – Воин, солдат и чемпион мира.
– Так и быть, я, может, даже спокойно отреагирую на серебро в следующем сезоне, если у тебя будет золото, – отозвался Юра. Внутри опять грело, как будто угли рассыпали. Но не больно, а приятно.
– Поборемся, – кивнул Отабек. – В полную силу, да, Юр?
– От меня поблажек не жди, у нас с Лилией огромные планы. И программы крутые. Так что тебе придется тяжко.
– Люблю трудности.
– Особенно такие, как я, – хмыкнул Юра. Слезы подсохли, и теперь кожу на лице стянуло.
– Ты не трудности, – Отабек положил ладонь ему на щеку. – Но я тебя очень люблю. Очень.
Ответить не получилось, так как губы тут же накрыли чужие, и комнату будто тряхнуло, как при землетрясении.
И было в этом во всем что-то одновременно сумасшедшее и правильное. Как будто эти словно украденные у судьбы поцелуи, которые, казалось, вот-вот могут отобрать снова, эти судорожные движения и объятия, сказанные тихим шепотом слова были специально придуманы именно для них. И больше бы никто не понял. Не смог бы осознать и сотой части.
Отабек целовал Юру глубоко, долго и при этом так осторожно, как будто он был хрустальный, но обнимал и прижимал к себе с такой силой, что становилось трудно дышать. И это было и знакомым, и новым, отчего голову сносило еще сильнее. Тоска, сжиравшая изнутри все это время, вытачивающая, изнурительная, растаяла, уступая теплу и почти болезненной страсти, от которой менялись местами пол и потолок.
Подушка, на которой все эти ночи было так удобно спать, теперь мешалась под лопатками, и Юра спихнул ее на пол, пока Отабек стягивал с него джинсы. Голую щиколотку вдруг обожгло прикосновение губ.
– Ты чего? – прошептал Юра.
– Зажило? – вопросом на вопрос ответил Отабек, укладывая его ногу себе на плечо и прижимаясь щекой к подъему стопы.
Юра вспомнил про ожог. Он уже пару дней его совершенно не беспокоил – так и остался непонятным узором, к которому уже можно было даже привыкнуть.
– Да, вроде.
– Не болит?
– Ну, теперь уж точно нет, – получив еще один поцелуй прямо в выступающую косточку, Юра высвободил ногу и, резко подавшись вперед, рывком притянул Отабека к себе, падая спиной на простыни.
– Все это время хотелось это сделать, – шепнул Отабек ему в губы.
– Извращенец, – буркнул Юра.
– С тобой иначе никак. Ты такой красивый, – опираясь на локоть, Отабек свободной рукой убрал длинную челку с юриного лба с поцеловал его в переносицу.
После он отстранился, снял футболку, потом проделал то же самое с Юрой, растрепав ему волосы еще больше. Когда Юра, наконец, снова обнял его, тихий стон на выдохе сам сорвался с губ. Контакт кожа с кожей сводил с ума и не оставлял в голове ни единой связной мысли. Кроме, разве что…
– Я так скучал по тебе.
– Я тоже, Юр. Очень сильно.
Глаза снова защипало, и Юра с силой зажмурился, вжимаясь носом Отабеку в сгиб шеи. Тот повернул голову, прильнул губами к спутанным волосам, скрывавшим ухо.
Никаких слез и соплей больше, подумал Юра. Сколько можно? Совсем выдержки не осталось. Он не плакал уже очень давно, а тут, в Японии, как заведенный – все выбивало из колеи.
Отабек опустил руку, скользнул ею Юре под поясницу, заставляя прижаться к себе бедрами. Мысли снова вымело из сознания, оставляя какой-то пульсирующий вакуум. И хотелось задыхаться этим теплом чужого тела, этим знакомым и таким родным запахом и ощущением ладоней на собственной обнаженной коже.
– Я тебя люблю, – одними губами, едва слышно, произнес Юра.
Отабек так бережно и осторожно поцеловал его в ответ, что дрожь от этого прикосновения к губам прошлась по каждому позвонку.
За окном шумел, светился и переливался, как драгоценное море, Токио. Где-то внизу, через восемь этажей от них, ходили по этим широким улицам люди, разговаривали о чем-то, смеялись. Над этим всем разливалась уже знакомая и изученная за эти дни до мелочей темно-синяя летняя ночь.
И хотелось, очень хотелось просто жить.
*
Настойчивое гудение рядом с ухом не прекращалось, и Юра наугад, не открывая глаза, ощупал простынь рядом с собой. Под руку попалось что-то твердое и вибрирующее, и Юра далеко не с первого раза осознал, что это телефон. Причем не его, судя по всему.
Еле разлепив глаза, он мазнул пальцем по зеленой линии с трубкой на экране, увидев фотографию звонившего.
– Если это не что-то срочное, то ты труп, – сказал он в микрофон, и сам испугался, как сипло спросонья прозвучал его голос.
– Мы опоздали на самолет! – истерично отозвался телефон голосом Милы.
Сон как рукой сняло. Юра резко сел в кровати и охнул, когда заметил рядом с собой совершенно голого Отабека, прикрытого лишь поверх бедер самым углом простыни. Он опять спал на животе, уткнувшись носом в матрас. Подушку-то Юра вчера вообще непонятно куда выкинул.
– Какой, блин, самолет? Какое сегодня число? – спросил Юра, свободной рукой цепляя простынку за краешек и подтягивая чуть выше по телу Отабека. Смотреть на всю эту красоту, разговаривая по телефону, вообще было невозможно.
– Вопрос про число засчитан, – усмехнулась в трубку Мила. – Ладно, надеюсь, я тебя хоть немного разбудила. Расслабься, мы не сегодня улетаем.
– Ну, ты точно труп, – Юра потер ладонью лицо.
– Сначала найди меня вообще. Вы, ребятки, знаете, который час?
Юра не ответил и осмотрелся. Сквозь не до конца задернутые шторы пробивался яркий солнечный свет. Кондиционер они с Отабеком в полусне вырубили, так что в номере было ужасно жарко. Он поискал глазами свой телефон, вспомнив, что разговаривает по чужому. Едва не свалился, пытаясь дотянуться с кровати до своих джинсов на полу, чтобы еще при этом не разбудить Отабека.
Час дня. Замечательно. Если бы в этот день правда был самолет в Москву, он бы уже летел где-нибудь над Дальним Востоком.
– Бля-а-а, – протянул Юра, укладываясь снова и накрывая предплечьем свободной руки глаза.
– О, вижу, ты посмотрел на время.
– Чего не разбудили-то? – спросил Юра.
– Ты только что угрожал меня убить за это, Плисецкий, – резонно ответила Мила. – Просто потом нам стало вас жалко – вы пропустите поход в магазинчик студии “Гибли”!
– Чего?
– Тоторошки! Ну блин, зайцы такие серые толстые! Или совы…
– Баба, где вы, короче? – выдохнул Юра, косясь на Отабека, который даже и не думал просыпаться.
– В Асакусе.
– Мне не стало легче.
– Гугл-карты открой, Плисецкий, что ты, как дитя? – проворчала Мила.
– Так, ладно. Приедем.
– Передай Отабеку от меня “доброе утро”.
– Пока, Мила, – отчеканил Юра и, сбросив вызов, положил телефон рядом с рукой Отабека.
Осознание пришло, пока Юра самозабвенно выцеловывал Отабеку обнаженную спину. Пункт “а” – Мила звонила не ему, но даже не запнулась, когда трубку взял Юра. Пункт “б” – она, кажется, нисколько не была удивлена, к тому же постоянно говорила “вы”. Иными словами, остальные были явно в курсе, что Отабека в эту ночь в его собственном номере не было. Это хорошо или плохо?
Задумавшись, Юра упустил момент, когда Отабек проснулся, а потому не успел отстраниться и попал в кольцо сильных рук, когда тот вдруг резко перевернулся на спину и притянул его к себе.
– Доброе утро, – Отабек со сна был теплым и таким домашним, что Юра допустил мысль, что они никуда в этот день не пойдут.
– Привет, – он улыбнулся и поцеловал его в подбородок с уже начавшей пробиваться щетиной.
– Мне же ничего не приснилось, нет? – спросил вдруг Отабек, очень внимательно глядя Юре в глаза.
– Следующий раз будешь снизу, чтобы точно быть в этом уверенным, – пообещал со смешком Юра.
– М-м-м… Я подумаю над твоим предложением, – его вдруг резко опрокинуло спиной на кровать. Отабек навис над ним. – Боже, наконец-то ты улыбаешься, – нижней губы коснулась подушечка указательного пальца. Юра приоткрыл рот и провел по ней языком.
– Ты знаешь, кто такие Тоторошки? – спросил он.
– Тоторо? Мультфильм? – нахмурился Отабек.
– Да? – Юра поднял вверх одну бровь.
– Юра, Котобус!
– А-а-а! Все, дошло! – Юра приподнял голову и коротко поцеловал Отабека в губы.
– Наши добрались до товаров студии “Гибли”?
– Угу.
– Ну-у, – протянул Отабек. – Думаю, от нас она никуда не убежит. Они открыты до вечера.
– Все-то ты знаешь, – расслабленно выдохнул Юра, правда не до конца, потому что тут же следом захлебнулся порцией воздуха, когда Отабек скользнул рукой вниз и провел ладонью по его боку прямо над тазовой косточкой.
– Читал, – шепнул он Юре в губы.
*
Накамисэ-дори, прямая, как рельсы, была вся забита торговыми лавочками и людьми. Последних было столько, что Юра вцепился в край футболки Отабека, чтобы просто-напросто не потеряться во всей этой пестрой и яркой толпе.
– И как тут наших искать? – спросил он, осматриваясь по сторонам.
– А позвонить?
– И что они скажут? “Мы в магазине”? – скептически поморщился Юра.
– Что-нибудь скажут. Давай я Юри наберу, он точно объяснит, – предложил Отабек.
– Ну позвони. Давай пока погуляем здесь, я хочу что-нибудь еще купить деду.
Вокруг пестрели яркие веера с золотыми, черными, серебристыми орнаментами, качались на шнурочках прозрачные капельки фуринов, приковывали взгляд расписные наборы хаси. Мимо сновали туристы, увешанные пакетиками в пакетиках побольше, по традиции упаковки подарков в Японии, щебетали и звонко смеялись одетые в кимоно японки. Все это было похоже на большую детскую разноцветную карусель, полную смеха, шума и приятной суматохи. Какое-то странное ощущение праздника заполнило изнутри – легкое и пузырящееся, как шампанское.
Вместо Юри, на звонок, судя по всему, ответил Витя. Сегодня что, модно брать чужие телефоны, подумал Юра, прислушиваясь к разговору Отабека.
– Чего? Здание с какашкой? – неуверенно переспросил Отабек.
Юра фыркнул. Никифоров как всегда.
– Фух, так бы и говорил, что на реке Сумида. Ждите, скоро придем, тут не особо далеко, – Отабек сбросил вызов и посмотрел на Юру.
– Как связаны Котобусы и здания-какашки? – спросил тот.
– Это совсем недалеко от Токио Скай Три. Под башней и магазинчик тот как раз.
– При чем тут какашки? – раздельно повторил Юра.
Отабек засмеялся.
– Да это здание компании “Asahi”, – сказал он. – У них там штука такая наверху, типа золотой факел. Но все, даже японцы, зовут эту фигню золотой какашкой. Так и прижилось.
– Sumimasen, – буркнул Юра девушкам, которым мешал пройти к лавке с традиционными японскими заколками. – Во дают, мы должны увидеть эту хрень.
– Мы быстро дойдем.
Торговая улица упиралась прямо в Храм Сэнсо-Дзи – красивый, широкий, с темно-серой крышей, похожей на крылья какой-то огромной птицы. Совсем неподалеку Юра случайно забрел в магазин с зонтиками, куда утянул и Отабека. Приветливая молодая японка, отлично говорившая по-английски, едва взглянув на Юру, сразу же сообщила, что у нее для него кое-что есть.
– Это чего это она удумала? – шепнул Юра Отабеку.
– Не знаю, мне тоже интересно, – тот вертел в руках большой увесистый зонт с яркими осенними листьями японского клена на куполе.
Но то, что предстало перед Юрой с появлением из подсобки в торговом зале девушки, не шло ни в какое сравнение с выставленным товаром.
– Для вас. Точно для вас, – сказала она и раскрыла принесенный зонт-трость.
Под куполом раскинулось настоящее звездное небо – яркое, замутненное скоплениями мелких звездочек и туманностями. Японка крутанула зонт и закрыла им яркую лампу под потолком, освещавшую магазин. И действительно создавалось ощущение, что смотришь в далекий космос, заполненный миллиардами звезд.
– Она права. Для тебя, – тихо произнес Отабек рядом. – Спасибо, мы возьмем его, – добавил он громче и по-английски.
Девушка закивала и сложила зонт, будто разом захлопнув портал в параллельный мир.
– Ты что, он же как чугунный мост стоит! Вон написано, что это эксклюзивная японская марка и все дела.
– Не обсуждается, – Отабек взял Юру за запястье. – Эта вещь правда словно для тебя сделана. Позволь мне ее тебе подарить. Тем более в Питере частые дожди.
Юра еще попытался с ним поспорить, но снова и снова лишний раз убеждался, что доказывать что-либо уже принявшему решение Отабеку – гиблое дело.
– Просто скажи “спасибо”, – улыбнулся тот, когда они вышли из магазина.
– Спасибо, – вполголоса произнес Юра. – Он и правда охрененный.
– Я тоже так думаю.
Остальные на самом деле нашлись на мосту через реку Сумида. Юра издалека сразу увидел рыжие волосы Милы, переливавшиеся на солнце, как медная проволока. Путь до всей компании оказался чуть дольше, чем заверял Отабек, потому что Юра не мог остановиться и перестать фоткать золотую скульптуру на здании на другом берегу, которая по форме и правда напоминала что угодно, кроме факела.
– Может, это не какашка, а сперматозоид? – сказал он Отабеку.
– Другой вариант у японцев – это пивная пена. Фирма же производит пиво.
– Да какая пена? – округлил глаза Юра. – Сперматозоид!
В Инстаграме, где Юра устроил мини-конкурс среди тех, кто придумает лучшее сравнение для непонятной золотой штуки, тут же отписался Леруа:
“Плисецкий, тебя еще не депортировали?”
Говнюк, подумал Юра, встречу, сам его депортирую куда-нибудь.
– Мы уж думали, вы не придете, – улыбнулся Пхичит, когда они все же дошли до середины моста.
– Нет, как же мы не посмотрим на Тоторошек? – покосившись на Милу, сказал Юра.
– А, то есть студия Гибли тебя интересует больше, чем Скай Три? – спросил Витя, безуспешно пытаясь убрать назад лезущие в лицо от ветра волосы. Тоже, что ли, резинку посеял, подумал Юра.
– Нам хватит высоты пока что, – сказал он. – У нас с ней сложные отношения.
Витя глянул на него и вдруг подмигнул.
– Как скажете. Ну что, пойдем?
И то ли Юра все это время просто не замечал, то ли действительно у всех было по-настоящему хорошее настроение. Гошу тоже не было слышно, он о чем-то тихо переговаривался с Крисом и даже совсем не раздражал.
А еще Отабек улыбался. И это был лучший подарок, просто самое-самое хорошее, что могло произойти. У них теперь было время, которое не ограничивалось этой поездкой. Да и вообще ничем не ограничивалось. Будущее вдруг стало ярким и простым, и от этих мыслей внутри сильнее разгоралось то тепло, что поселилось там накануне.
Впереди, словно маяк, красивая и статная даже днем без своего яркого вечернего макияжа в виде тысяч разноцветных огней, виднелась Токийская Башня.
– Может, нам надо почаще вот так вот куда-то ездить? – сказал Юра Отабеку, который шел рядом и время от времени касался пальцами его руки, словно напоминая о том, что он никуда и никогда больше не исчезнет.
– Это точно. Нужно будет сказать нашим молодоженам еще раз спасибо за эту поездку, – согласился тот.
Вот и хорошо, подумал Юра. Как все удачно сложилось. И что Отабек все же решился приехать, и что он сам выбрал именно этот вариант, хотя мысли отказаться от предложения с самого начала возникали вплоть до самой посадки в самолет. Япония вдруг расцвела, будто неожиданно посреди жаркого лета наступила свежая весна. И даже солнце, по-прежнему безжалостное и палящее, не казалось таким уж зловредным.
Юра даже не заметил, как они дошли до башни и застряли под ней на полчаса, пока Пхичит выбирал самые удачные ракурсы для фото. Отабек придвинулся поближе к Юре, обнял его за плечи и выставил вперед руку с телефоном.
– Ты же не любишь сэлфи, – шепотом сказал ему Юра.
– Я хочу сделать исключение. Улыбнись.
Единственным сэлфи, что делал Отабек сам на памяти Юры, был тот самый снимок с чемпионата, где сам он еще даже не успел переодеться после отката. Теперь добавилось еще одно фото, на котором у Юры снова были почти белые волосы из-за солнечных лучей.
– Ура, Юрий! Мне удалось поймать кадр, где ты улыбаешься! – радостно воскликнул стоявший сбоку Пхичит, с таким выражением лица глядя в свой телефон, словно заснял какое-нибудь крайне редкое природное явление.
– Значит, программа минимум почти выполнена, – сказал Витя.
– Почему почти? – поинтересовался Юри, жмуря глаза от яркого солнца, которое уже медленно ползло к горизонту.
– Потому что мы еще не готовили блины!
– Блины?
– Блины! Завтра вечером я вас всех порадую!
– Да ты не готовил ничего лучше копченой сковородки никогда в жизни! – проворчал Гоша.
– Это ты так думаешь, Гошенька. Это просто было коронное блюдо лично для тебя!
Магазинчик известнейшей в Японии студии “Гибли” нашелся прямо с торца Скай Три. Его невозможно было с чем-либо перепутать, потому что даже витрина смотрелась, как что-то из далекой детской сказки.
Внутри было столько всего, что все тут же разбрелись по разным углам. Юру сразу понесло к полке с Котобусами. И подушки, и кружки, и брелки, и статуэтки, и даже полотенца.
– Чувствую, мы отсюда сегодня не уйдем, – усмехнулся Отабек, подходя к нему с огромной мягкой версией кота-автобуса.
– Впервые я задаюсь вопросом, как я все это, блядь, повезу, – удрученно покачал головой Юра. – Все такое клевое.
Это еще если забыть про то, что у меня в руке огромный пакет с Накамисэ-дори, подумал он. Подарки там и правда нашлись для всех. И зонтик, который не влезет ни в один чемодан. Но красивый, зараза.
– Не переживай, выкрутимся.
– Да, теперь-то уж точно, – улыбнулся Юра.
– Юрочка, можно тебя на минутку? – раздался голос Вити.
Тот стоял у стеллажа с кучей Тоторо и вертел в руках подушку в форме этой совы-кота-зайца – Юра все никак не мог определиться.
– Как думаешь, такую или такую? – взяв подушку в одну руку, когда Юра подошел ближе, Виктор с самым серьезным лицом потянулся за еще одной – побольше.
– Вить, ты серьезно меня щас позвал, потому что без меня не можешь решить, на чем ты будешь спать? – развел руками Юра. Пакет на его запястье тут же зацепился за зонт в той же руке, так что эти слова сопровождало еще и громкое шуршание кучи упаковок внутри.
– Да! Мне важно твое мнение! – с обиженным видом отозвался Виктор.
– Господи, бери обе.
– Вот теперь я точно так и сделаю, – прижав обе подушки к груди, как огромный сэндвич, пробубнил он.
Не успел Юра подумать о том, что Витя как-то странно себя ведет, как тот отнял одну руку от своего драгоценного груза и притянул Юру к себе, обняв за шею.
– Я рад, что все хорошо, – тихо сказал он и, мгновенно отстранившись, поспешил к стоявшему у стенда с брелками в центре магазина Юри.
Юра сначала опешил, потом все же выдохнул и улыбнулся.
Каким бы Виктор ни был засранцем временами, порой он все же оказывался прав. И, может, даже чаще, чем казалось…
– Смотри, какая прелесть! – задумавшись, Юра не сразу заметил Милу с какими-то черными меховыми комками в руках.
– Это еще что? – покосившись на ее ладони, спросил Юра.
– Чернушки! Всему тебя учить надо, Плисецкий!
Дурдом, подумал Юра. Самый настоящий.
Любимый, родной дурдом, который он никогда и ни на что не променяет.
========== 4.6. Синдзюку-гёэн ==========
Комментарий к 4.6. Синдзюку-гёэн
♫ Sarah Connor – Wie schön du bist
Перевод отрывка песни с немецкого, данный в начале главы, выполнила моя прекрасная Рейн Шварц, за что ей огромное спасибо!
А у нас осталась одна заключительная глава и… и конец! Я не знаю, как расстанусь с этой историей, потому что авторская любовь к ней превышает все допустимые нормы.
“Ich seh deinen Stolz und deine Wut,
dein großes Herz, dein Löwenmut.
Ich liebe deine Art zu gehen
und deine Art, mich anzusehen,
wie du deinen Kopf zur Seite legst,
immer siehst, wie’s mir geht.
Du weißt, wo immer wir auch sind,
dass ich dein Zuhause bin
und was das mit mir macht,
wenn du jetzt lachst,
seh ich…” [1]
[1] “Я вижу твою гордость и твой гнев,
твое большое сердце, твою львиную храбрость;
мне нравится, как ты выглядишь в моих глазах,
нравится то, как ты смотришь на меня,
и нравится то, как ты склоняешь свою голову,
всегда замечая, какое у меня настроение.
Ты знаешь, что где бы ты ни был,
я – это твой дом,
и что со мной случится,
если ты сейчас улыбнешься,
и я увижу…”
По телевизору шло какое-то странное японское шоу, в котором участвовала целая кучка разноцветно и пестро одетых девчонок. Постоянно показывали, как они смеются, но почти ни разу – как говорят. Как Юра ни глянет мельком на экран – все время какое-то “ха-ха” там у них происходит. Прямо какой-то праздник жизни, веселье через край, Япония такая Япония. Смотреть телевизор никто не собирался, так что он работал скорее для света. Без звука.
Юра лежал на кровати спиной к стене, прильнув к ней лопатками. Выкрашенная белой краской гостиничная стенка приятно холодила кожу через футболку, но потом быстро нагрелась. Напротив, подсвеченный включенным телевизоров сзади, вытянулся Отабек, приподнявшись на локте и положив голову виском на ладонь. Длинные волосы на его макушке забавно топорщились после душа и отливали синеватым из-за света экрана за спиной.
– Ты же едешь с нами в Москву? – вполголоса спросил Юра, вычерчивая даже ему не понятные узоры у Отабека на груди указательным пальцем.
– Да, – отозвался тот, улыбнувшись.
– А где остановишься?
– У нас там рядом с Шереметьево на денек домик забронирован. Мне Витя сказал. А потом посмотрим, – Отабек поймал свободной рукой юрину ладонь, которая почти сползла ему на живот, прижал к коже покрепче. От него парило жаром, как от печки.
– Потом в Алматы? Домой, да? – шепнул Юра, медленно перебирая пальцами под рукой Отабека.
– Наверное. Сара звонила, сказала, что уже написала для меня целый список того, что я ей должен за то, что свалил в Японию без нее, – усмехнулся он.
Юра хихикнул.
– Она может. Передай ей от меня привет. Ну и просьбу, чтобы от тебя хоть что-то осталось к концу списка.
– Может, сам съездишь поздороваешься? – Отабек на Юру не смотрел – только на ладонь, распластанную по его животу. Юра ею чувствовал каждый его вдох. А еще упругие мышцы, которые слегка напрягались каждый раз, когда ему удавалось согнуть палец и чуть царапнуть кожу ногтем.
