Текст книги "Найди меня настоящего (СИ)"

Автор книги: Aahz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Теперь бы убраться по тихому, не привлекая к себе внимания. Дэрил прижимает палец ко рту, и передает оружие Граймсу. Мужчина довольно улыбается, легко прикасается к запястью, обтянутому плотной перчаткой. Похоже, он реально не понимает, что они были в какой-то секунде от смерти. И зажми Рик свое оружие, валятся их трупам на этой земле. Черт, а он ведь и сам об этом даже не подумал. Настолько отвык от ощущения ствола, привык полагаться на собственные силы.

***

Еще один день без остановок, без передышек. Дэрил сам не знает, зачем так гонит, у них есть время. Но внутри словно что-то зудит, вынуждая думать о том, как бы быстрее добраться до границы.

Хотя, может быть, причина в Граймсе, который странно прилип к нему, сильно нервируя при этом. Диксон не привык к общению, не привык к тому, что кто-то вообще интересуется им. Он от этого устает, даже сильнее, чем от борьбы с тварями. Черт, уж лучше бы на него натравили Призрака, чем терпеть прилипалу Рика, который, видимо, расценивает молчание как поощрение.

Дэрил честно пытался какое-то время отвечать Граймсу, рассказывая особо неприятные случаи, вещи, которые адекватные люди просто не терпели бы. Ему нужно было то самое неловкое молчание, которое должно было дать хоть небольшую передышку. Как оказалось, он слишком плохо знал Рика. Тот стискивал кулаки, всем видом показывая, что бы сделал с уродами, и делал еще один шаг, пытаясь пробиться через железную стену. К удивлению, ему это удавалось. Дэрил неожиданно осознает, что в принципе не так уж и против этого психанутого Чистенького. Да и редкие прикосновения к плечу воспринимаются проще, чем раньше.

Заметив, что на него обратили внимание, Граймс слегка улыбается, в глазах появляются успокаивающие, добрые искорки. Вот действительно, что ему нужно было? Дэрил и правда не понимал. У этого человека есть все – деньги, положение. Ему что, приключений на жопу не хватало?

Наконец-то взгляду открывается уже знакомый забор, небольшая ферма, открытый амбар, белый домик. Осталось совсем ничего. И завтра ночью он сможет вернуться к себе и забыть все это дерьмо. Следующий его поход точно будет в одиночестве. Чтобы еще раз он поперся с кем-то не из своих… Впрочем, в этот раз не сам он захотел все это.

– Заночуем здесь, – говорит он, посматривая в сторону Уолша.

– Наконец-то. И завтра уже дома, – протягивает тот.

На таких мелочах идиоты и прокалываются. Диксон тихо фыркает и качает головой. Ну ничего, они с ним еще встретятся, в городе, тогда поговорят нормально, без посторонних. Уолш не только деньги ему задолжал.

А на ферме практически ничего не изменилось. Разве что кто-то оставил бутылку с водой на столе, да и от беспорядка практически ничего не осталось, только голова лисы, одиноко покоящаяся на подоконнике. Довольно символично, кстати. Похоже, после них кто-то здесь был. Впрочем, глупо было бы считать, что только он пользуется этой дорогой. Ведь он сам о ней узнал от Пола.

На перилах устроилась лягушка, недовольно зашипевшая при его приближении, но уходить она никуда не собиралась, впрочем, как и Дэрил. Оставаться с этими двумя в доме просто не хотелось. Возникало странноватое ощущение, словно ничего и не было, как будто только сейчас они пойдут в город.

Дэрил тихонько хмыкает. Если бы все так и было, он бы просто пустил болт в бошку Уолша, а с Граймсом они как-нибудь бы решили. На крайний случай и его бы пришил. Вот только эта мысль не отзывается приятным удовлетворением в животе, как раз наоборот. Он закусывает губу, сдирая зубами сухие чешуйки. К черту, уберутся они отсюда, и от Граймса не останется и следа. Наигрался уже, а если и нет, то там, в реальной жизни, у него явно дел побольше, чтобы страдать подобной херней.

Лягушка издает крайне странный звук, что-то между шипением и кваканьем, отрывая от размышлений. Она уже спустилась на крыльцо и сидела не так уж и далеко от него, пялясь своими глазками.

– Что? – глухо поинтересовался он, усмехаясь себе под нос. Похоже чокнутость Граймса передается по воздуху. – Кыш отсюда, пока не прибил тебя.

Лягушка вновь зашипела, но как будто поняла его слова и одним прыжком скрылась в высокой траве. Все бы были такими понятливыми.

Он откидывает голову на теплое дерево.

Странное ощущение. Одновременно тяжело и как будто легко. Сложно объяснимо. Понять бы еще, что собственное тело пытается сказать. Наверное, что пора побыстрее заканчивать и дать отдых измученному организму. Таким побитым он еще не возвращался. Интересно, что сказал бы Пол. Наверное, опять бы поржал по поводу его неуклюжести.

Дэрил напрягается, переводя взгляд на далекую границу. В небо устремляется прожектор, но свет быстро исчезает, оставляя неприятный осадок на душе. Странно, такого он еще не видел. Пробуют новое оружие? Черт их знает, что эти ученые еще придумали. Главное, чтобы это не происходило на их «двери». Диксон очень не хотел бы попасться.

На небе слабо сияют звезды. Помигивают красными и синими огоньками, привлекая к себе внимание. Убывающая луна приобрела довольно зловещий алый отсвет. Только здесь она такая, как будто прилепленная к куполу такой, как была раньше. За границей, там, где звезды только по холодному белые, луна тоже другая. Она не так близко, неровная, как будто кто-то очень долго стрелял по ней. А ведь небо на самом деле должно быть одинаковым. Всех загадок Зоны не понять, сколько не бывай здесь. Для этого им хотя бы немного нужно приблизится к тем, кто жил здесь.

Дэрил тяжело выдыхает, и все же решает разобраться с волосами. Граймс был прав, что он только не находит в них, слипшихся от грязи и всего того дерьма, во что он умудрился вляпаться.

Он оглушительно чихает, когда в нос попадает немного пыльцы тех грибов. Хорошо хоть не достаточно, чтобы вырубить его. А то лягушкам хороший бы ужин пришел.

Дэрил рад, что у них не так много времени на простой. Они пришли к середине ночи, а значит, уже осталось немного. На горизонте скоро появится солнце, которое прогонит темноту ночи, разукрасит мир в цвета.

– Можно с тобой поговорить?

– Скоро выходим, – вместо ответа говорит Дэрил, слегка пододвигаясь, когда Граймс усаживается рядом.

– Я знаю. Специально подошел прямо сейчас. Не хочу, чтобы у тебя было время убить меня.

Дэрил слегка поворачивается, пытаясь понять шутит ли мужчина. Но по его лицу вообще ничего не понять.

– На это мне нужно пара секунд.

– Я и не сомневаюсь. Но мало ли, может, солнце даст тебе передумать, – Рик замолкает, не особо торопясь начать разговор. Хотя Дэрила это полностью устраивает. Когда Граймс молчит, с ним легче иметь дело. Но мужчина все же решает напомнить о себе: – Я не изменяю своего решения. Я все еще хочу общаться с тобой.

Похоже, отвязаться от него не получится.

– И что? – фыркает он.

– Я хочу знать, как смогу увидеть тебя. Не думаю, что я смогу подойти к любому, и он покажет, где же мне искать Дэрила Диксона.

– Граймс, вот на кой хрен тебе это? – искренне не понимает он. – Тебе что, заняться нечем?

– Есть чем. Но жизнь научила держать при себе хороших людей. А ты, хоть и полный засранец, человек хороший, – противореча себе же, с улыбкой говорит Граймс. – Я говорил, что хочу помочь тебе. И я действительно попытаюсь сделать. У меня есть некоторые связи. Я постараюсь узнать, как сделать так, чтобы ты просто исчез для властей. Ничего не обещаю, но я попытаюсь.

И как не стыдно это признавать, поверить действительно хочется. Рик отлично умеет говорить, уверенно, убеждающе, так, что сложно усомниться в его словах.

Рик протягивает руку, слегка сжимает его ладонь.

– Я не вру. Так… где я смогу тебя найти?

Впрочем, нет смысла это скрывать.

– Там же, где и встречались в прошлый раз. В баре.

Такое чувство, что он сейчас начнет спорить, но нет, Рик проглатывает это, слегка кивает. Однако уходить никуда не собирается. Видимо, отлично чувствуя себя и так. Он чуть сильнее наклоняется, подпирая Дэрила своим плечом.

– Тебе здесь нравится, – произносит Граймс. – Не представляю, как у тебя все это получается. Но знаешь, это круто.

– Задумался о том, чтобы ходить в Зоны?

– Даже не подумаю. Это место не для меня. Мне больше нравится спокойная, размеренная жизнь.

Да, вот только при этом он постоянно лезет к Дэрилу, который вообще не похож на образец спокойной жизни. Скорее наоборот.

Наконец-то остывающей земли касаются первые лучи солнца, заигравшие на верхушках деревьев, красиво окрасившие их неземным цветом. Зона словно преображается, теряя ночное одеяние. Она прекрасна, открыта, чиста. И сейчас это отлично видно.

Дэрил тяжело встает, вновь пережимает рукой ноющее ребра, пытаясь хоть как-то облегчить это неприятное, тянущее ощущение. Нет, теперь ему все же придется обратиться к знахарке. Если он останется инвалидом, будет хуже. Кому он тогда будет нужен?

– Буди дружка, нам нужно успеть дойти до ночи.

Рик тоже поднимается, заглядывает ему в лицо, словно пытаясь спросить о чем-то, но не решаясь на это. Наконец в глазах появляется то самое упрямство осла, готового переться даже на ворота, лишь бы добраться до нужного ему места.

– Дэрил, – мягко окликает его мужчина, заставляя повернуться. – Только не убивай меня, пожалуйста. Просто хочу попробовать.

Диксон непонимающе хмурится, напрягается, когда Граймс делает еще один шаг к нему, проникая в зону комфорта. А ведь по лицу ничего не понятно. Только глазки странно бегают, да зрачки поглотили практически всю голубую каемку. Граймс резко бледнеет, как будто вся кровь отливает от лица.

Становится очень уж неудобно. Дэрил ведет плечом, пытаясь справиться со смущением и напряжением. Черт его знает, что стукнутому придет в голову. И сейчас, когда тот просто непозволительно близко, это становится действительно опасным.

Рик медленно выдыхает, все же решаясь, и Диксон дергается, когда мужчина приближается еще ближе. Обжигающе горячая шершавая ладонь осторожно ложится на щеку, палец скользит за ухом, щекоча чувствительную кожу, отодвигая короткие волоски. Бережно, легко, так необычно и странно. Рик все так же заглядывает в глаза, ресницы подрагивают, когда он скользит взглядом по лицу.

На то, чтобы включится в то, что сейчас происходит, Дэрилу нужно слишком много времени. Он нервно сглатывает, в животе тяжело, словно он проглотил целый камень, к щекам приливает кровь, пятнами раскрашивая их. Рик слишком близко, прохладный кончик носа касается кожи, короткая бороденка неприятно колется, цепляется за его собственную, а к губам прижимается чужой, слегка шершавый рот в самом целомудренном поцелуе, который вообще был возможен.

Граймс не прикрывает глаза, все так же внимательно следя за ним, видимо, пытаясь прочитать реакцию. А Дэрил… Дэрил просто пытается понять. В груди что-то болезненно сдавливает, сердце пропускает целый удар, во рту становится горько. Ему больно, практически физически больно. Обида стискивает душу, вырывая ее из тела. Хочется плакать, но глаза сухие. Такое чувство, что ему хорошенько дали под дых, лишив дыхания, а потом просто вывернули наружу.

Дэрил стискивает кулак, и до того, как мозг окончательно осознает то, что на данный момент происходит, тело действует. Рик отшатывается, прижимает руку к щеке, сплевывает слюну, смешанную с кровью.

– Заслужил, – честно признается он. – Но не скажу, что это не стоило того.

– Ты что, ебанулся в крайняк? – зло рычит Дэрил, пытаясь справиться с силой, сдавившей его горло.

Он не знает, что делать. Хочется убить и в то же время убежать куда-то, свернуться в темном углу и просто сдохнуть. Потому что он практически поверил, потому что Граймс смог пробиться настолько, насколько никому еще не удавалось. Оттого удар так силен. Даже те ублюдки, что пытались трахнуть, не делали настолько больно.

– Возможно, – вполне серьезно говорит Граймс. – Дэрил, пока просто успокойся.

Успокоиться? Как можно успокоиться, когда тебя практически убили, просто вывалив на голову ведро дерьма.

Дэрил сам не осознает, когда в его руке появился нож. Тело колотит, все лицо невыносимо горит, словно по нему бегают сотни огненных муравьев.

– Что здесь происходит? – сонно интересуется Уолш, выходя на крыльцо.

– Ничего.

Граймс все так же держит руки перед грудью, как будто таким образом пытаясь отстранить от себя Дэрила. А ведь он сам совершил это. Он сам плюнул в душу. Урод, гребанный урод, который ничуть не лучше своего дружка.

– Дэрил, успокойся. Я могу извиниться, но лучше мы просто потом поговорим.

– А может, лучше я тебе к черту отрежу башку, чтобы туда всякий бред не приходил, – сквозь зубы говорит он.

– Нож убрал!

В затылок чувствительно вжимается холодное дуло пистолета.

– Сука.

– Еще какая, но угрожать другу ножом не дам, – выплевывает Уолш, надавливая сильнее.

Глухо щелкает предохранитель, предупреждая. Дэрил зло рычит, сам удивляясь полученному звуку. А Граймс… Граймс выглядит как будто виноватым.

– Отдай нож.

Внутри горько, мерзко, противно. И даже сопротивляться не хочется. Слишком он устал от всего этого дерьма, от того, что его топчут, как чертов мусор. Он молча разворачивает нож, направляя его ручкой к Граймсу.

– Я не хотел тебя оскорбить или обидеть, – четко говорит Рик, забирая оружие.

Конечно же. Раба ведь нельзя обидеть. Если какой-то ублюдок хочет его трахнуть, нужно подготовить жопу и с благодарностью ждать.

– Иди к черту, Граймс, – горько выплевывает Дэрил. – Вместе со своим дружком.

Он дергается в сторону, отодвигая голову от пушки.

К черту. Все это так… глупо и бессмысленно. А внутри разрастается чернильная темнота, которую уже ничто не заполнит. Чувства притупляются, уходят глубже, прячась внутри так, что не остается практически ничего. Ему просто плевать, на все плевать. На то, что Граймс пытается ему сказать, на то, что Шейн так и не убирает руку с рукояти ножа. Скоро все закончится. Он вернется домой, и все станет так, как обычно.

Чем ближе они подходят к границе, тем чище становится местность. И вот уже даже лягушки не попадаются в траве. Только эта звенящая тишина наполняет воздух, стягивает легкие, мешая дышать.

– Дэрил… – выдыхает Граймс, догоняя его, касается руки, но Дэрил отдергивает ее, даже не поворачиваясь к нему.

– Иди на хуй, – тяжело выдыхает он. – Еби мозги кому-нибудь другому.

Все уроды одинаковы. Все они не видят в нем человека. Только тварь, с которой можно делать все, что угодно.

Мурашки поднимаются по телу, напоминая все то дерьмо. И вроде бы такая глупость, как поцелуй. Посмеялись и забыли. Но нет, не для него, не с человеком, которому он практически доверился. Это практически ломает его… практически. Но Дэрил стиснет зубы, до скрипа, до боли и спрячет душу еще глубже, чтобы никто уж точно не смог добраться, сделать больно.

– Я не отказываюсь от своих слов, – тихо, потерянно говорит Граймс.

А Дэрилу все равно. Просто все равно.

Граница все ближе. Тьма уже сомкнулась над их головами, скрывая от любопытных взглядов. Но если очень хорошо напрячь зрение, то вон она, машина, за которой прятались эти идиоты при первом посещении. Осталось только несколько шагов, и вот она, свобода. Завтра он заберет заслуженные монеты, накупит выпивки и утопит все, что накопилось в душе, в бухле. А потом блевать так, чтобы даже в голове ничего не осталось, и он будет проблевываться до тех пор, пока не уснет в этой луже.

Граймс вновь хватает его за руку, привлекая к себе внимание.

– Отпусти, – глухо говорит Дэрил, вновь отдергиваясь.

Рик мгновенно отпускает его руку, горестно вздыхает.

– Все же нужно было поговорить сначала. Дэрил, я действительно не хочу тебя обидеть. Просто… я хотел убедиться, – быстро и тихо тараторит Граймс, так, что приходится хорошенько напрячься, чтобы разобрать его слова. – Для тебя это немного неожиданно. Но мне показалось, что ты тоже будешь не против. Твое отношение ко мне поменялось, и я думал, это отличная возможность… похоже, я ошибался.

Ничего он не думал. И все его слова – всего лишь попытка оправдать себя. Вот только зачем? Рик же свободный, чего ему до какого-то стремного раба?

Резкий яркий белый свет бьет по глазам, ослепляя. Они замирают всего лишь в нескольких шагах от колючей проволоки, ограждающей Зону. Глаза немного привыкают, и Дэрил может разглядеть расплывчатые силуэты людей. Их ждали, знали, что здесь дверь и просто ждали.

Он тянется к ножу, обхватывает рукоять, собираясь драться до последнего. У него просто нет выбора. Если этим Чистеньким ничего не сделают, то его просто казнят. Хотя… у Рика вроде бы лежал артефакт.

– А этого я бы лучше не делал, – громко звучит голос за спиной. – Пушки опустили, руки подняли, если не хотите, чтобы вас изрешетили. Вы вторглись на охраняемую территорию, за что понесете наказание. Не нужно ухудшать и так паршивую ситуацию.

Внутри все вновь стягивает, внутренности сжимаются в небольшой комок. Это конец, черт, это действительно конец его чертовой жизни. Чужие руки болезненно сжимают запястья, выкручивают, заставляя выронить оружие. А затем кожу грубо стягивает прочная проволока, разрезающая кожу.

Он дергается, понимая, что это абсолютно бесполезно. Эти люди профессионалы, стоит только взглянуть на их спецовки. Специальное подразделение по борьбе с вредителями, элита из элиты, люди, которых годами натаскивали убивать.

Чужие руки дергают запястья, проволока сильнее врезается в кожу, по коже спускается горячая щекочущая ниточка крови. Единственную защиту – перчатки – грубо стягивают, обнажая яркую, уродливую метку позора. Клеймо.

– А у нас тут раб, – радостно сообщает стоящий за его спиной мужчина.

Он нажимает на плечо, боль пронзает тело, отдаваясь в кончиках пальцев, перед глазами темнеет. Но Дэрил только сжимает зубы, давя болезненный стон, сопротивляется, не позволяя поставить себя на колени. Он, блядь, не прогнется, никогда.

Тяжелый сапог бьет по сухожилиям, все же заставляя его низко завыть и упасть. Но этого им мало. Мужчина нажимает на затылок, крепко обхватывая его, вынуждая полностью склониться в унизительной позе.

– Он мой! – неожиданно выкрикивает Граймс. – Вы не имеете права трогать чужое имущество.

Слова вновь больно бьют. Зачем? Смысл от этого-то какой?

– О, да у нас тут свободные. Чудесно. Я сейчас со всем разберусь.

Щурясь, Дэрил чуть приподнимает голову, насколько дает удерживающая его голову рука, чтобы разглядеть вышедшего. Мужчина без опознавательных знаков, в той же черной безликой спецовке. Вот только по его движениям, по насмешливым ноткам в голосе сразу же становится понятно, что он тут главный.

Живот вновь сжимает, и Дэрила практически тошнит.

– Тех двоих осмотреть и к нам. А этот, – мужчина как-то нехорошо ухмыляется, присаживается рядом с Дэрилом, подцепляет тонкими пальцами его подбородок, заставляя смотреть себе в лицо. – Ну-ка, скажи мне, чей ты?

Дэрил зло рычит. Хрен он что скажет этому уроду. Скорее плюнет в эту самодовольно улыбающуюся роду. Даже сдохнет он только на своих условиях.

– Мой, – вновь подает голос Граймс, пытаясь вырваться.

Главный недовольно кривится, всматривается в лицо Дэрила, стискивает сильнее, вдавливая пальцы в кожу. На губах все та же усмешка, но в его глазах Диксон видит настоящую угрозу. Если он и разбирался в психопатах, то этот человек был худшим. От его взгляда хочется спрятаться, сбежать куда угодно. Потому что он может сделать все что угодно.

– Не пизди мне, – неожиданно резко выплевывает командир. – Я этого мальчика хорошо знаю, – практически любовно протягивает он. – Такую мардаху сложно забыть. Помнится, ты решил, что твой новых хозяин не так красив, и украсил его глаз дамской шпилькой. Даже удивительно, какая у меня хорошая память, – с удовольствием хвалит себя мужчина. – Знаешь, что с рабом бывает за убийство? А ты взял и решил, что тебе этого мало. Еще и вторгся на запретную территорию. Меня восхищает твоя способность к саморазрушению!

Он медленно встает, брезгливо обтирает руку о штаны, как будто Дэрил какой-то мерзкий червяк. Впрочем, для него он именно такой. Отвратительный, копошащийся в говне червяк, которого даже раздавить сапогом не хочется, жалко марать чистую подошву.

– Хороший улов сегодня. Молодцы ребята. – И общаясь к стоящему за спиной, добавляет: – Подними его.

Дэрила вздергивают на ноги, придерживая за связанные руки, болезненно выворачивая лопатки. Раненая кость трещит, перед глазами взрываются звезды. Но еще рано сдаваться.

Мужчина вновь наклоняется к лицу, смотрит прямо глаза, презрительно кривя губы. Дэрил не успевает приготовиться, когда кулак с невероятной силой бьет ему в живот, заставляя согнуться, и только удерживающие его руки, не дают упасть. С губ капает желчь, слюна и кровь, глаза застилают слезы.

– Ненавижу таких грязных ублюдков.

Руки, помогающие держатся на ногах, отпускают. И он мешком падает на землю, пытаясь втянуть в горящие легкие хоть немного воздуха. Дэрил просто не может. Очередной удар практически не чувствуется. Он как-то отстраненно осознает, что трещит ребро, вдавливает во внутренние органы. Изо рта вытекает еще одна порция крови, которая очень быстро впитается в землю.

– В камеру его, – сквозь вату в голове прорывается чужой голос. – С ним мы еще пообщаемся.

========== Часть 22 ==========

В машине, быстро мчащейся по ямам лесной дороги, а затем и по городским улицам, нещадно трясет. Дэрил, не имеющий никакой возможности хоть как-то держаться, болтается в кузове, словно… Машина резко поворачивает, Дэрил летит к противоположной стене, прикладываясь к железному борту головой, наконец-то отключаясь.

Маленький Дэрил сидел на краю кровати, покачивая ногой в воздухе. Со ступни сыпался сероватый песок, пачкая свежевымытый пол, но мальчику было все равно.

Он с интересом крутит в руках настоящее оружие, не какую-то деревянную игрушку, которую ему мог доверить отец. Нет, это был охотничий нож, которым разделывали настоящих животных, и, если хорошо присмотреться, можно увидеть капельки засохшей крови, въевшиеся в зазор между рукоятью и невероятно острым лезвием. И пускай Дэрил отлично знал, что потом получит за это нехилую взбучку, было безумно интересно.

Мальчик покрутил оружие в руках, представляя, как будет погружать его в тело своего врага, или даже монстра какого-нибудь. И пускай пока рука очень быстро устает, он уверен, что в будущем станет настоящим охотником. Дэрил будет помогать своей семье и жить счастливо.

Сильная оплеуха заставляет практически уронить нож, но крепкая ладонь перехватывает его раньше, чем загорелые пальцы разжимаются.

– Сколько раз я говорил, чтобы ты не трогал мои вещи! Ты можешь пораниться, глупый мальчишка.

– Тогда научи меня, – упрямо говорит мальчик, поднимая лицо на говорящего.

Тот фыркает.

– Ладно. Но если пальцы себе отрежешь – будешь сам виноват…

Дэрил вздрагивает, резко просыпаясь. Даже через замутненное сознание он понимает, что перестало качать, да и под щекой ощущается холодный, слегка влажный камень. Приятно. Прохлада снимает часть боли, и Дэрилу хочется только сильнее растечься по этой поверхности, впитать ее всей своей кожей и просто перестать чувствовать эту тянущую боль.

Вот только ему не дают. Дэрила вновь вздергивают на ноги, как щенка, взяв за шкирку. И только сейчас он понимает, что руки, все еще стянутые чертовой проволокой, вообще не ощущаются. Словно ему просто отрезали запястья. В голове, пробиваясь через гудение, вспыхивает паническая мысль. Но Диксон быстро ее заглушает. К черту, все равно он здесь сдохнет, с руками или без.

Дэрил приподнимает голову, через длинную челку, сосульками завесившую лицо, рассматривая камеру. Губы растягиваются в злой усмешке. Если они хотели удивить его, то у них не получилось. Вся эта херня, эти игрушки, что должны были пугать впечатлительных преступников, действительно обязаны были заставить выложить все то, что они знают? Слабовато.

– Скалишься? – протягивает мужчина, стоящий до этого у стены. – Зря. Я умею разговаривать с такими, как ты. Я предложу только один раз. Ты рассказываешь мне обо всех известных тебе сталкерах, и я обещаю тебе быструю смерть. В противном случае… – он выразительно косится на украшенную пыточными инструментами стену, – я сделаю так, что ты пожалеешь о своем решении.

До он скорее сдохнет, чем сдаст кого-то. Дэрил тихо, кашляюще смеется. Вот и вся, блядь, история. Он ввязался в дерьмо с Уолшем, чуть не умер на Зоне, не был съеден тварями и теперь оказался в настоящем дерьме.

– Ты принял решение…

***

Это продолжалось несколько часов, а может даже дней, недель, месяцев. Все, что у него осталось – только боль. Все, о чем он мог думать – боль. Она была везде, в каждой клеточке его тела.

Нож погружается под кожу, срезает грубые шрамы рубцов, медленно, не торопясь, заставляя хорошенько прочувствовать каждый кусочек плоти, отделяющийся от спины. Кровь горячими ручейками стекает по голой коже, по ногам, смешивается с водой, струящейся с волос, собираясь небольшой лужей у ступней. Дэрил инстинктивно выгибается, когда раны касается раскаленный прут. Кровь кипит, шипит, мясо обжаривается, прилипая к железу, отрываясь, когда его убирают. И это не прекращается, продолжаясь и продолжаясь. В какой-то момент Дэрил просто перестает чувствовать, бодрствуя и в то же время не будучи в сознании. Пытки прекращаются, давая время прийти в себя, и все вновь возобновляется.

Странно, как будучи буквально на грани собственных возможностей доходишь до какой-то черты, когда в голову начинают лезть странные вещи. Почему-то вспоминаются слова Граймса о том, что тот хотел ему помочь. И, черт возьми, если тот действительно мог бы это сделать, то лучше бы сейчас. Потому что долго он не протянет.

Дэрил сплевывает, ниточка алой слюны повисает на подбородке, противно тянется ниже, медленно раскачиваясь. Перед глазами мутная пелена, не дающая ничего разглядеть.

Они что-то говорят, но в ушах только шум, не дающий ничего понять. Руки отстегивают от цепи, крепящейся к потолку, позволяя мешком повалиться на землю. Но облегчение не приходит. Дэрил сгибается, выблевывая воду, перемешанную с кровью, дрожит. Он не сдастся даже сейчас. Это все очередное дерьмо, с которым он справится. Он, блядь, не позволит им наслаждаться собственными мучениями. И даже сдохнет он с достоинством. Все это такие мелочи.

Вот только этим ублюдкам совершенно наплевать на то, что он делает или думает. У них свои дела. Дэрил не может даже сопротивляться, когда его снова хватают и тащат. Вот только не к очередному орудию пыток, а дальше по коридору, в маленькую камеру, где и кидают его к стене.

Здесь нет ничего, никаких окон, только тяжелая дверь, огораживающая эту чертову конуру. В углу металлическое ведро, в другом охапка гнилого, вонючего сена. И больше ничего, ничего, что могло бы помочь. Осторожно, но все равно вызывая кровавый кашель и сильную вспышку боли, он садится, поджимая к груди ноги, хоть так пытаясь согреть себя.

Смешно. Его пытают, скоро убьют, а он может сейчас думать только о том, что холодно, да как бы задницу себе полностью не отморозить. Идиот.

Тело колотит мелкая дрожь, с волос стекает вода, а спина… он ее к счастью просто не чувствует. И похуй, что там на самом деле. Он теперь просто труп, пускай это и вопрос времени.

Забавно, как попадая в подобное дерьмо начинаешь ценить жизнь. Не то, что ты испытал, не то, что хотел бы еще сделать, а просто собственное существование, пускай оно и было бессмысленным и даже болезненным. Сейчас Диксон по-настоящему хотел жить. Хотел найти урода, который выдал «дверь», узнать, что с этим идиотом Граймсом, который попался с артефактом. Что делали со свободными за воровство? В зависимости от их связей. Могло быть что угодно.

Похоже, Дэрила тоже слишком часто били головой, раз он сейчас думает об этом ублюдке… Ублюдке, который… А ведь Граймс касался его так осторожно. Никто так не прикасался к Дэрилу, никто не смотрел так в глаза. Даже тот ублюдок, который пытался его обмануть, чтобы трахнуть.

Сейчас, когда на самом деле он может сдохнуть, Диксон может позволить себе шальную мысль. А что если бы он не оттолкнул мужчину? Как бы тот прикасался дальше? Все это, конечно же, всего лишь бред затуманенного больного сознания, пытающегося зацепиться хоть за какую-то мысль, чтобы отвлечь себя от боли.

В его жизни было слишком мало людей, которые были добры к нему.

Один подобрал его, жалкого, потерянного, голодного. Дэрил выглядел тогда не лучшим образом, уже практически готовый к тому, чтобы сдохнуть. Но нет, тот мужчина внимательно посмотрел на него, усмехнулся и сказал, что ему нужен верный пес. На те пять лет Дэрил стал преданной собакой, беспрекословно слушающейся хозяина.

Второй также нашел его не в лучшем виде. И этот человек научил его другой жизни. Именно он и стал для Дэрила учителем, который обучил его стрельбе из арбалета, научил правилам, стал другом, наверное.

И Дэрил до сих пор не понимал, зачем он был нужен тому мужчине. Он единственный, кто взял его не в попытке сделать рабом или своей собакой, нет, Пол учил его быть самостоятельным, лепил из него человека, доставая то, что было заперто внутри много лет. Он не спрашивал его о прошлом.

Прошлое… Наверное, Дэрил все же заслуживал всего того, что с ним происходило. Детство он не помнил, зато помнил время после своего побега. Сколько крови на его руках? А ведь последней каплей стало то, что он был вынужден убить ребенка, в отместку за… как смешно… за проступок отца. Это сломало Дэрила, заставило оглянуться назад и понять, что за пять лет он успел стать настоящим уродом, перестал быть человеком. В тот момент он уже стоял на горах трупов, ведомый своим хозяином. И чем Дэрил тогда отличался от того себя, который был в рабстве? Да ничем.

Мужчина прикрывает глаза, считая удары собственного сердце. Об этом тоже не хотелось думать. Слишком уж яркая картинка в голове. Вот бы он забыл все это дерьмо, хотя бы перед тем, как сдохнуть, чтобы его не преследовали обвиняющие взгляды.

Дэрил с легкостью выковыривает из памяти тот момент, когда их поймали.

Отряд стоял уже какое-то время, поджидая; между тем, перед ними кто-то прошел. Они искали того сталкера? Тогда почему снялись, стоило поймать их? Что-то было здесь нечисто, очень нечисто. Была бы у него хотя бы одна возможность…

Не похоже, что это мог быть Граймс. У него артефакт, он даже пытался защитить Дэрила. «Он мой!» Как колокол в голове. Пытался подмять их под закон. Рабу в такой ситуации действительно ничего бы не было. Вот только Рик не смог бы доказать право собственности. Как помнится Дэрилу, все бумаги на него должны были остаться у того жирного ублюдка, которого он убил. Граймс как был идиотом, так и останется.