Текст книги "Асфодель (ЛП)"

Автор книги: A Pirate By Any Other Name

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

========== Глава 1 ==========

Не успел профессор Снейп выйти из кабинета зелий, как сосредоточенный и молчаливый класс тотчас превратился в гудящий улей. Кто-то облегченно перевел дух, а кто-то (пользуясь моментом) стал просить помощи у сокурсников. Некоторые вообще просто продолжили разговор, начатый еще во время перемены. Одним словом, урок шел своим чередом. Зелье сна без сновидений многими учениками уже было практически приготовлено, но вот у Невилла, как огня боявшегося профессора, в очередной раз что-то не заладилось. Его зелье вместо темно-синего стало ярко-розовым, а пар, вырывавшийся из котла, шипел, как паровозная труба.

– Нет, нет! Не может быть! – воскликнул он, торопливо листая страницы учебника.

Симус, чей котел стоял неподалеку, что-то бормотал себе под нос – его зелье слишком медленно остывало, чем вызывало у него немалую досаду. Он сочувственно посмотрел на беднягу и сокрушенно вздохнул.

– Мерлинова борода, Невилл! Что на этот раз? – глядя на заламывающего руки Лонгботтома, поинтересовался Гарри, чье зелье пусть и не могло похвастаться интенсивностью цвета, по крайней мере приобрело красивый голубой оттенок.

– Не знаю! – в отчаянии отозвался тот. – Кажется, вместо настойки полыни я положил волос единорога!

Гарри нахмурился и, осторожно заглянув в котел, опасливо отошел подальше.

– Гермиона… – позвал он, решив, что с этой проблемой может справиться только человек более сведущий в вопросах зельеварения, чем он, но внезапно услышал, как оборвавший его тягучий голос с насмешкой протянул:

– Что, Лонгботтом, опять делов натворил?

Драко важно прошествовал по затаившему дыхание классу, скривился в своей обычной усмешке и, презрительно разглядывая булькающее розовое варево, поинтересовался:

– И что это вообще должно быть?

Невилл покраснел и пробормотал что-то невразумительное. Малфой ехидно захихикал, и слизеринцы, наблюдающие за этой сценой, поддержали его дружным смехом.

– Отвали, Малфой, – процедил сквозь зубы Гарри.

В ответ Драко рассмеялся еще громче:

– Не стоит тебе заступаться за него, Поттер. Потому что на его фоне ты выглядишь гораздо меньшим неудачником, чем есть.

Не успел Гарри раскрыть рот, чтобы ответить ему, как между ними словно из-под земли выросла Гермиона. Намеренно игнорируя Малфоя, она осмотрела зелье Невилла, и хоть оно произвело на нее удручающее впечатление, спокойно проговорила:

– Ничего страшного. Сейчас мы мигом это исправим.

– Заучка Грейнджер снова спасает задницу Лонгботтома! Звучит, как заголовок в газете, – буравя взглядом ее затылок, продолжал веселиться Драко.

Но, периодически поглядывая в инструкцию, она сделала вид, что не слышит его и с интересом принялась изучать ядовито-розовое зелье.

– Тебе понадобится паслен, Невилл, – через некоторое время проговорила она, откидывая назад упавшую на лицо пушистую прядь. – Он лежит в шкафу, рядом с измельченным корнем асфодели. Принеси немного.

Невилл радостно кивнул и, пробормотав ей слова благодарности, кинулся к полкам с ингредиентами.

Что касается Гарри, то он, уверенный в том, что Гермиона разберется с проблемой Невилла лучше него, одобрительно кивнул и, бросив на Малфоя свирепый взгляд, направился к своему котлу.

На Драко никто не обращал внимания, и комедия, что он тут попытался разыграть, не принесла никаких результатов. Но он не был бы Малфоем, если б прекратил свои попытки, и тогда, решив отыграться на самом безвредном из всех гриффиндорцев, язвительно обратился к Невиллу:

– Эй, Лонгботтом! Ты точно уверен, что тебе не потребуется помощь Грейнджер, чтобы прочесть этикетки?

Покрасневшие уши его жертвы были для него самым настоящим подарком. Удовлетворенно улыбнувшись, он подмигнул Крэббу и приготовился к следующей атаке. А Невилл, сгорая от стыда, быстро выхватил с полки крепко запечатанный пузырек и зашагал обратно. Тут его поджидало очередное унижение, потому что тягучий голос Малфоя снова привлек к нему внимание:

– Не стыдно тебе, чистокровному волшебнику, просить помощи у такой жалкой грязнокровки, как Грейнджер? Хотя, судя по твоим успехам, ты скорее сквиб, а это, знаешь ли, ничем не лучше ее грязной крови. Согласен?

Слизеринцы покатились со смеху, в то время как гриффиндорцы ощетинились, и дело могло бы окончиться очередной дракой, но Гермиона, наконец-то признав его присутствие, медленно повернулась к возмутителю спокойствия. Вот теперь Малфой почувствовал себя чуть ли не триумфатором – его подколы наконец вывели из себя троицу неразлучных, а для него это было равнозначно тому, как если б его провозгласили первым учеником Хогвартса. Блестя глазами от радости, он ухмыляясь смерил ее с ног до головы насмешливым взглядом. Лицо Гермионы оставалось спокойным, но голос зазвучал настолько холодно, что многие попросту поежились:

– Стыдно должно быть тебе, Малфой, а не ему. Каково быть настолько жалким и неуверенным в себе, чтобы опуститься до низких оскорблений всех и вся? Особенно тех, кто гораздо способнее тебя.

Теперь уже гриффиндорцы смеялись, а представители Слизерина, подобно символу своего факультета, шипели на все лады. Невилл, все еще красный от смущения, запинаясь, спросил у нее:

– Гермиона, я м-гу добавить это в котел?

Она бросила на него мимолетный взгляд и, кивнув, снова повернулась к Малфою, чьи, обычно бледные, щеки теперь покрыл гневный румянец. Светло-серые глаза его внезапно потемнели, и, приблизив к ней лицо, он нервно усмехнулся:

– Способнее? Не думаю, что речь идет о Лонгботтоме. Ему повезло уже только потому, что он вообще способен держать палочку в руках!

Рон и Гарри сорвались с места, но Гермиона подняла руку в предостерегающем жесте. Лицо ее перекосилось от ненависти. Ученики, предвкушая столкновение, бросили заниматься работой и с любопытством уставились на этих двух, которые готовы были чуть ли не вцепиться друг в друга. Один только Симус продолжал колдовать над своим котлом, без устали размахивая над ним палочкой, словно дирижер, управляющий оркестром. Губы его беззвучно шевелились, бормоча заклинания.

– К твоему сведению, из Невилла волшебник получится в десять раз лучше того, чем сможешь когда-либо стать ты, Малфой! – словно выплюнув, бросила она тому в лицо резкие слова. Быстро глянула на Лонгботтома, выливающего содержимое флакона в злополучное зелье, и снова повернулась к Драко, намереваясь дать ему такую отповедь, чтоб впредь было неповадно. В пылу азарта она раскраснелась и, сверкая глазами, воинственно продолжила:

– А ты!..

Но внезапно замолчала. Глаза ее расширились и она молниеносно повернулась к Невиллу:

– Стой! – закричала она. – Невилл! Прекрати! Не добавляй туда эт…

Последние слова ее потонули в ужасающем грохоте – наполнив комнату густым розовым дымом, зелья Симуса и Лонгботтома одновременно взорвались. Задыхающиеся от едких испарений ученики закашлялись. Тщетно пытались они прикрыть нос и рот от проникающего повсюду странного дыма: Пэнси, Парвати и Блейз упали в обморок одними из первых. Крэбб, Гойл, Дин, Лаванда и Рон с Гарри последовали за ними. Стоявшие ближе всех к котлам Симус, Невилл и Гермиона с Малфоем, приняли на себя основной удар, но инстинктивно закрыв лицо, избежали участи своих товарищей.

Невилл с Симусом почему-то решили, что раз уж они не потеряли сознание, как все остальные, то розовая пелена безвредна для них, и опустили руки. Но их самоуверенность дорого им обошлась: не прошло и минуты, как густая субстанция, клубами плавающая в воздухе, оказалась для них столь же плачевной, как и для окружающих. Ребята отключились, так и не поняв, что именно с ними происходит. Отмахиваясь от плотного тумана, Драко слышал кашель и глухие удары, но никак не мог взять в толк, почему никто не произносит ни звука. Прищурившись и продолжая по-прежнему прикрывать нос рукавом мантии, он все-таки разглядел лежащие на полу тела и от удивления вздернул брови. Повернулся к Гермионе, крепко прижимающей к лицу красно-золотой галстук, и ухмыльнулся. Растянув губы в ехидной улыбке, он отнял руку от лица и, указывая на нее пальцем, только и успел вымолвить: “Грейнджер…”, как, наглотавшись дыма, рухнул возле ее ног. Гермиона, оцепенело наблюдавшая за ним, увидела, что в глазах его застыло так несвойственное ему растерянное выражение, хотя губы сохранили все ту же, типично Малфоевскую, ухмылку.

Воздух, который она успела вдохнуть перед взрывом, катастрофически быстро заканчивался. Она закатила глаза и покачнулась. Все так же плотно прижимая ко рту выручившую ее ткань, свободной рукой ухватилась за край стола, и так застыла, стараясь не упасть: голова кружилась настолько сильно, что на ум приходило сравнение с Рождественской каруселью. Ей показалось (или не показалось – она не могла сейчас сказать со всей уверенностью), что откуда-то послышались шаги и крик. Внезапно дым рассеялся, и Гермиона, изо всех сил борющаяся с головокружением, заставила себя осмотреться. “Я должна оставаться в сознании”, – твердила она себе, но все было напрасно. Затуманенным зрением она видела, как по классу передвигаются смутные силуэты, но не могла идентифицировать ни одного из них.

Ноги, и так нетвердо стоящие, вдруг подогнулись, и Гермиона, словно лист с дерева, стала медленно оседать на каменный пол. В поисках упора вытянула руки и попыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но они почему-то перестали ее слушаться и она поняла: еще немного, и самая стойкая ученица на курсе тоже растянется здесь, как и все остальные. Странно: не завершив своего падения, она зависла в воздухе, наткнувшись на какую-то твердую поверхность, и запоздало осознала, что ее подхватили чьи-то крепкие руки. Кто-то прижимал ее к своей груди и периодически встряхивал, чтобы она не отключилась окончательно.

– Мисс Грейнджер, – будто издали донесся до нее знакомый глухой голос.

Гермиона попыталась открыть глаза, но веки словно свинцом налились.

– Мисс Грейнджер, вы слышите меня? – обратились к ней уже громче и более настойчиво, и она поняла, что не ошиблась в своих предположениях.

– П-профес-р? – прохрипела она, чувствуя, как его ладонь обхватила ее лицо, чтобы она могла легче сфокусировать взгляд.

– Мисс Грейнджер, – удерживая ее на весу, настойчиво повторил Снейп. – Что здесь произошло?

Она собрала оставшиеся силы и с усилием разлепила глаза. Перед ней маячило белое пятно, которое было всего лишь побледневшей больше обычного физиономией профессора.

– Н-невилл, – точно в бреду вытолкнула она из себя. – Асфодель.

– Асфодель? – тревожно впился в нее взглядом Снейп. – Еще что?

Гермиона все глубже и глубже уплывала в темноту.

– П-пер-репут-л полынь и волос е-единорога, – бормотала она, будто твердила заученный урок. – Асфодель… Не паслен… Флакон… Не тот… Асф-фодель…

Эти слова лишили ее последних сил, и ее голова упала на грудь профессора Снейпа – Гермиона потеряла сознание.

========== Глава 2 ==========

Сперва кто-то потряс ее за плечо. А потом тоненький детский голосок нетерпеливо произнес:

– Мам! Ну, мама!

Гермиона вздохнула и, надеясь, что после ее ответа тряска прекратится, сквозь сон пробормотала:

– Минуточку. Одну только минуточку.

Так и случилось. Невидимый некто оставил ее в покое, и Гермиона снова зарылась под одеяло. Странно, но простыни показались ей пожалуй чересчур мягкими, как если б они были сшиты из шелка. Она нахмурилась. Продолжая лежать с закрытыми глазами, она задумалась. Где она может сейчас находиться? Уж наверняка не в больничном крыле – там таких простыней сроду не водилось. И уж тем более не в факультетской спальне девочек. Тогда где? Словно отвечая на ее вопрос, в комнате раздалось тихое обиженное сопение, и недоумевающая Гермиона распахнула глаза. Возле кровати, смотря на нее ясными серыми глазенками, стояла девочка с густыми каштановыми кудряшками, одетая в бледно-голубую ночную рубашку. Шокированная Гермиона просто дар речи потеряла.

– О… – только и смогла она вымолвить, с удивлением разглядывая малышку и по-прежнему теряясь в догадках, где может сейчас находиться. Что, черт возьми, происходит?

На вид ей можно было дать года четыре, от силы пять, но, уперев руки в бока, и строго глядя на собеседницу, выглядела она гораздо старше. Или так казалось от того, что сейчас ее хорошенькая мордашка выглядела очень уж расстроенной, если не сказать, надутой.

– Ведь ты же сказала, что сегодня мы пойдем в Косой переулок, – тихо проговорила девочка.

Гермиона удивилась – для своего возраста она вела себя чересчур уж спокойно. Но дальше развить мысль не успела, потому что видение в голубой рубашке вдруг скривило личико и захныкало:

– Ты же обещала, мама!

– Я помню, милая, – принялась успокаивать ее Гермиона, – помню. И мы обязательно туда пойдем, только…

Когда внезапно до нее дошло, что именно сказала девочка, она запнулась. Мама? Но и этого было мало, чтобы окончательно свести ее с ума: тут же, вслед за этим открытием, она почувствовала, что помимо нее в постели есть кто-то еще. Тот, кто дарил ей тепло и уютную тяжесть руки, обхватившей ее за талию. Не веря самой себе, она с замиранием сердца чуть приподняла одеяло и заглянула, чтобы убедиться, что все происходящее не сон. Так и есть – поперек ее живота лежала чья-то бледная рука. Гермиону накрыла паника и, чтобы успокоиться, пришлось сделать несколько глубоких вдохов. “Час от часу не легче”, – подумалось ей, и она снова перевела взгляд на девочку, терпеливо стоящую возле кровати. К слову, крошка была очень симпатичной, а расстроенный вид придавал ей еще больше очарования. Поэтому, желая ее утешить хоть чем-то, Гермиона широко улыбнулась. Слова нашлись сами собой:

– Только мамочка сперва приведет себя в порядок. Да и тебе нужно одеться – ты же не можешь выйти на улицу одетая в одну ночную рубашку, пусть даже она такая красивая.

Она говорила так, как будто знала, о чем сейчас нужно говорить и кем является эта девочка. Почему-то возникло такое чувство, будто в ней сейчас одновременно жили два абсолютно разных человека. Безуспешно стараясь подавить неизвестно откуда взявшуюся вторую личность, Гермиона запаниковала еще больше. Зато кроха, которую явно не тревожили метания матери, услышав ее ответ, просияла так, как могут себе позволить только дети, и, прежде чем выбежать из комнаты, радостно выпалила:

– Хорошо! Я люблю тебя, мамочка!

Услышав подобное признание, Гермиона невольно ощутила захлестнувший ее прилив счастья и так же искренне улыбнулась в ответ. Дверь за малышкой захлопнулась.

Посчитав, что исследовать ее местонахождение станет проще, если она выглянет в окно, девушка для начала попыталась сесть, но рука, что так собственнически обнимала ее за талию, вдруг крепко сжалась. Вынужденная признать свое поражение в этом вопросе, Гермиона сглотнула. От волнения у нее пересохло горло, но она собралась с духом, медленно повернулась к человеку, лежащему за ее спиной, и нос к носу столкнулась со спящим Драко Малфоем.

***

Драко вздохнул. До чего же замечательный снился ему сон… В нем не было отца, который мог бы рассердиться на его мать только потому, что она нисколько не боялась показать, насколько сильно любит его, Драко. В этом сне у них была счастливая, крепкая семья, и она ничем не отличалась от других семей. Это только несчастье у всех разное, а счастье всегда одинаковое. Вот поэтому Малфой спал и… улыбался. Он знал, что находится дома, в своей огромной кровати, и шелк простыней приятно обволакивал его тело. Рядом с ним кто-то завозился, и он обхватил привычным жестом чью-то талию. Услышал над ухом бормотание и, не открывая глаз, вдохнул поглубже восхитительный запах лесного ореха, исходящий от женщины, что лежала рядом.

Та попыталась отодвинуться, но он лишь крепче прижал ее к себе, настойчиво притягивая поближе. Она снова пошевелилась, повернулась к нему и почему-то испуганно вскрикнула. Драко моментально проснулся. Когда, снимая остатки дремоты, он провел по лицу ладонью, в первый момент ему показалось, что он все еще продолжает видеть сон, но неумолимый разум уже подсказывал: это реальность. Причем необъяснимая, но от того не менее невозможная – на него смотрели огромные от потрясения глаза Гермионы Грейнджер.

Все еще пребывая в состоянии полного ступора, он ничего не понимающим взглядом уставился на ее спутанные после сна волосы, пухлые розовые губы; на низкое декольте светло-зеленой шелковой ночной сорочки, откуда выглядывала аппетитная грудь с соблазнительной ложбинкой между двумя упругими полушариями. Очевидно он чересчур выразительно изучал эту часть ее тела, потому что Грейнджер, уловив направление его взгляда, ойкнула и густо залилась краской. Потом схватила край одеяла и быстро прикрылась, лишив его столь живописного зрелища. Драко еще раз посмотрел в ее растерянные карие глаза и тут до него дошло: ведь это не кто иной, как Грейнджер. Грейнджер, мать ее! Что, во имя отсохшей руки Мерлина, делала она в его постели? Да еще и с таким видом, словно отменно выспалась? Мысли расползались, как котята из корзинки. Малфой сел в кровати и яростно выпалил:

– Какого хрена ты…

Гермиона резко выбросила вперед руку и плотно зажала ему рот, не давая возможности продолжить свою тираду. Одеяло при этом движении сползло и перед глазами Драко снова открылся прекрасный вид на некоторые особенности ее телосложения. Губы против воли стали расползаться в ухмылке, и Грейнджер, осознав причину его веселья, тут же стянула свободной рукой края выреза, чтобы поднять его чуть ли не к подбородку.

– Следи за языком, – холодно, но в то же время спокойно, проговорила она. – Здесь дети.

Отняла ладонь от его лица и, внимательно посмотрев на нее, вдруг брезгливо вытерла о шелк простыней, как если б она оказалась испачканной. Словно стирая ее прикосновение, Драко тоже нервно провел рукой по губам:

– Не смей прикасаться ко мне, грязнокровка! – напрочь игнорируя ее предупреждение, воскликнул он в очередной раз выходя из себя.

У Гермионы рот открылся от такого откровенного хамства. Глаза ее сузились и она прошипела, точно рассерженная кошка:

– Почему-то моя грязная кровь не останавливала тебя сегодня утром, когда ты так увлеченно меня лапал!

Вспомнив об этом, Драко бросило в жар, и опять он задался вопросом, что же все-таки случилось, и как они оба оказались в таком недопустимом положении. Так и не придя ни к какой мысли по этому поводу, он вдруг снова рассвирепел:

– Пошла вон с моей кровати, Грейнджер! – яростно взревел он и столкнул ее с постели.

Когда она упала, испуганный вскрик ненавистной грязнокровки оказался для его ушей сладчайшей музыкой.

***

Гермиона мягко шлепнулась на пол и тут же ахнула. Не от боли, нет, а от того, насколько холодно оказалось очутиться без одеяла в одной сорочке. Одеяние, стоившее, по всей видимости, очень и очень недешево, едва доходило до середины бедра, а узенькие бретельки, способные только поддерживать тончайший шелк, предназначались явно не для сохранения тепла. К тому же сорочка еще и задралась самым непристойным образом, что вовсе не способствовало к тому, чтобы согреться.

Услышав ее сокрушенный вздох, Драко свесился с кровати, чтобы посмотреть, не сломала ли она себе чего после падения и, увидев ее практически в голом виде, присвистнул:

– Вот это да! Грейнджер, ты…

На большее его не хватило, а Гермиона, увидев его пристальный взгляд почувствовала, как жарко вдруг стало в животе, и заалела пуще прежнего.

Она затравленно огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться. Как назло ничего подходящего для этой цели она не увидела. Тогда она подумала о своей палочке. И да, кстати, где ж ее палочка? Но тут взгляд упал на прикроватную тумбочку, и она мысленно вознесла хвалу всем богам, каких только знала: нужная ей вещица оказалась на месте. Памятуя о вопиюще короткой длине сорочки, Гермиона кое-как поднялась и, изловчившись, крепко зажала палочку в руке. Слишком поздно Малфой понял, что именно она собиралась сделать, потому что буквально через мгновение ночная рубашка удлинилась до лодыжек. Мало того, девушка еще и в шаль закуталась.

– Правильно, Грейнджер, прикройся, – не удержался от язвительного тона Драко. – Избавь меня от сомнительного удовольствия лицезреть твое грязнокровное тело больше, чем это необходимо.

“Что-то я не заметила, чтобы ты очень уж страдал, пока пялился на меня”, – чуть не вырвалось у Гермионы, но она сдержалась, и, серьезно посмотрев ему в лицо, совершенно спокойно ответила:

– Нам нужно выяснить, что происходит, и как это все, – тут она указала на голого по пояс Драко, – с нами случилось.

Малфой нахмурился. В ее глазах он отчетливо прочел некий укор, словно она обвиняла его в том, что все произошедшее дело его рук.

– Нечего так на меня смотреть, Грейнджер. И уж тем более, не стоит считать, что именно я причина того, что с нами приключилось. Последнее, что я помню, так это то, что котел Лонгботтома взорвался, и все потеряли сознание, надышавшись розового дыма. Последним, кого я видел перед тем как вырубиться, была ты. Поэтому… – он не договорил и только развел руки, твердо убежденный в том, что если уж кто и виноват в этой ситуации, то исключительно она.

Гермиона обиженно поджала губы и только собралась высказать ему все, что она думает по поводу неких наглых, самоуверенных слизеринцев, как вдруг ее осенило. Она застыла на месте и, глядя куда-то в пространство, тихо выдохнула:

– Постой… Зелье Невилла… – тут она задумчиво прикусила ноготь и после короткой паузы покачала головой. – Мы не должны были… Это, конечно, не объясняет, но… Я тоже помню именно это. Зелье Невилла взорвалось. Так же, как и у Симуса. Возможно, именно поэтому взрыв получился такой сильный. Мы оказались ближе всех, но, вовремя скрыв лица, не отключились сразу же, в отличие от остальных…

Рассуждая вслух, Гермиона сама не заметила, как автоматически ходит взад и вперед возле кровати, как возле классной доски. Она воодушевленно размахивала руками и, погруженная в размышления, до того увлеклась, что не заметила, как удивленно наблюдает за ней Драко.

– … и когда мы перестали прикрывать рот, тоже надышались этих испарений. Потому и потеряли сознание…

Она перестала мерить шагами комнату и растерянно взглянула на Малфоя.

– Последней жертвой дыма была я. Когда я падала, меня подхватил профессор Снейп, – Гермиона вспомнила, как бережно он ее поддерживал, и почему-то порозовела.

А Драко, видя ее смущение, только фыркнул и усмехнулся. Но та, хоть и покраснела еще больше, стойко продолжила:

– Я рассказала ему, что именно пошло не так.

Она остановилась и выжидающе уставилась на Драко.

– И? – протянул тот все еще ухмыляясь.

Гермиона покачала головой.

– Асфодель, – просто сказала она, будто это все объясняло. Но когда на лице собеседника не отразилось никакого понимания, продолжила:

– Невилл добавил в зелье вместо паслена толченый корень асфодели. Должно быть, он взял не тот флакон. Я заметила это, когда мы с тобой спорили, но было уже слишком поздно…

Она остановилась, чтобы убедиться, что Драко ее слушает, и с удивлением обнаружила, что он внимательно следит за ходом ее рассуждений.

– Зелье сна без сновидений, которое мы готовили, предполагает использование настойки полыни. Но если к этому рецепту добавить корень асфодели, то, вместо обычного снотворного, получится зелье живой смерти.

Гермиона увидела в глазах Малфоя неподдельный интерес и уверенно закончила:

– Если б Невилл приготовил свое зелье правильно, все мы просто глубоко заснули. Но…

– Лонгботтом правильно еще ни одного зелья не сварил, – хмыкнул Драко, и Гермиона сердито сдвинула брови.

– Все бы у него получалось как надо, если б профессор Снейп, ты, и твои прихвостни не дышали ему в затылок, – осуждающе глядя на его, отрезала она. Тот закатил глаза, но верный себе, ехидно поинтересовался:

– И все же, что именно натворил этот дурень?

Гермиона стиснула зубы и, борясь с желанием отвесить ему хорошую затрещину, постаралась ответить как можно спокойнее:

– Из того, что я узнала – Невилл изменил количество и порядок ингредиентов. Сперва он положил настойку полыни, затем сунул в котел волос единорога, а потом уже добавил измельченный корень асфодели. Единственное, на что, или, вернее, на кого я рассчитываю, так это на профессора Снейпа. Я пыталась сказать ему, когда я… когда он…

Она смешалась и нерешительно замолчала.

– Что, Грейнджер, неужто присутствие профессора так тебя заводит? Честно признайся, представляла себе, как он тебя обнимает? – осклабившись поддразнил ее Драко, но та уже была сыта по горло его выходками.

– Заткнись, – свистящим шепотом процедила она, в ярости направляя на него палочку. – Иначе я за себя не ручаюсь…

Только тут Малфой осознал, что у него нет палочки (впрочем, как и рубашки, но это уже совсем другой вопрос). Он обежал взглядом комнату и нашел свою палочку на той прикроватной тумбочке, что стояла с его стороны кровати. Приободренный этим обстоятельством, он уже открыл рот, чтобы выдать ей очередную порцию дерзостей, как в дверь кто-то постучал. И Гермиона и Драко застыли на месте.

– Подожди! – срывающимся голосом пискнула Грейнджер, продолжая держать Малфоя на прицеле. – Это твой дом?

За фасадом видимого спокойствия, внутри нее сейчас бушевала самая настоящая буря.

Услышав этот странный вопрос, Драко нахмурился.

– Да, – с вызовом ответил он ей, но, к его немалому удивлению, Гермиона опустила палочку и направилась к двери.

Но не успела она сделать и пары шагов, как в памяти его вдруг возникла одна из ее фраз и его враз прошиб холодный пот.

– Грейнджер, – неуверенно позвал Драко. Теперь паника стала накрывать и его. – Ты сказала, что здесь… дети?

– Угу, – смущенно подтвердила Гермиона и протянула руку, чтобы открыть дверь. Левую. Потому что правой она пыталась привести в порядок свои неуправляемые волосы.

Взгляд Драко упал на ее безымянный палец, и внезапно он почувствовал, как кровь отхлынула от его сердца. Нервно сглотнув, он в ужасе уставился на свою руку и увиденное подтвердило самые худшие его опасения: на пальце, под пару тому, что он вот только увидел у Грейнджер, тоже блестело обручальное кольцо. Дикими глазами он уставился на ту, что сейчас открывала дверь и, обрушившееся на него понимание сразило его наповал – он, Драко Малфой, был женат. И не на ком-нибудь, а на Гермионе Грейнджер.

========== Глава 3 ==========

Спокойная внешне, но почти умирающая от страха внутренне (А вдруг это Нарцисса или Люциус? Как объяснить им свое присутствие? Мало того, что я, совершенно необъяснимо, провела ночь в мэноре, так еще и проснулась в одной постели с Драко…), Гермиона отворила дверь. К ее большому облегчению, на пороге стояла миниатюрная черноволосая женщина. Крошка присела в заученном реверансе и мелодично поздоровалась:

– Доброе утро, госпожа.

У Гермионы отлегло от сердца – испытание под названием “знакомство с родителями” откладывалось на неопределенный срок. Но тут она вдруг осознала, что именно можно подумать о них с Драко, и залилась краской: оба в одной спальне, полуголые, взъерошенные после ссоры, с раскрасневшимися лицами, и при этом не сразу открыли дверь… Да уж, было от чего сгореть со стыда. Совершенно подавленная этой мыслью, девушка мельком глянула на Драко: узнал ли он вошедшую женщину, но потрясенный Малфой, в глазах которого застыло выражение глубочайшего изумления, граничащего с ужасом, (она никак не могла решить, чего из них больше) изучал свои сложенные на коленях руки и не обращал на них никакого внимания. Гермиона подозрительно посмотрела в бледное, опрокинутое лицо и твердо пообещала себе, что непременно разберется в причине его смятения. Только позже. Потому что сейчас ей нужно было выудить из этой миловидной особы максимум информации.

А та лишь приветливо улыбнулась и, собирая по комнате разбросанные в пылу спора вещи, защебетала:

– Как вы чувствуете себя сегодня? Вы так сильно вчера ударились, когда упали… – она сокрушенно покачала головой. – Как же мы с хозяином Драко переживали за вас.

Услышав подобное заявление, у Гермионы рот открылся от удивления и она снова посмотрела на Драко. Более пристально. “Малфой переживает за меня?! Ну, конечно! А Гарри Поттер – Пожиратель Смерти! – подумала она и закатила глаза. – И все же, что вчера произошло?”

Женщина все говорила и говорила, поэтому все вопросы, касающиеся ее мнимого прошлого, девушка решила отложить на потом. И как раз в этот момент прозвучал вопрос, которого она менее всего ожидала:

– Что вы решили, госпожа? Действительно пойдете сегодня на прогулку?

Гермиона и сама не могла бы объяснить, откуда взялись слова, вылетевшие из ее рта с такой скоростью, словно она все утро репетировала ответ:

– Со мной все хорошо, спасибо. И, да, я и в самом деле пойду прогуляться. Поэтому, Рилла, не могла бы ты проверить, готова ли Наоми составить мне компанию?

Губы ее улыбались, а внутри в то же время снова поднималась волна беспокойства. Все происходило, как в кошмарном сне, когда ты участвуешь в каких-то событиях, но ничего не можешь изменить. Рилла? Наоми? Откуда я знаю эти имена? У нее уже голова шла кругом от этих открытий, которых с каждой минутой становилось все больше и больше.

Но Рилла (как, очевидно, звали женщину) не увидела в ее ответе никакой странности и на просьбу хозяйки только улыбнулась, присев в коротком реверансе:

– Конечно, миссис Малфой. Я тотчас же скажу Наоми, чтобы она собиралась.

И тут в мозгу Гермионы что-то щелкнуло, от чего ее изумление достигло совсем уж небывалых высот.

– Что? – тоненьким голоском пролепетала она. – Как ты меня назвала?

Она еще надеялась, что просто ослышалась, но затопившая с головой паника уже подсказывала: все происходящее не сон, а самая настоящая реальность.

– Ой, простите, госпожа Гермиона. Я знаю, что вам не нравится, когда вас называют “миссис Малфой”. За исключением официальных приемов, конечно. Но я иногда об этом забываю. Не сердитесь на меня, пожалуйста, – снова присела с поклоном Рилла.

Остолбеневшая от такого открытия, Гермиона смогла только кивнуть головой – она боялась, что если начнет говорить, язык снова начнет выдавать фразы, значение которых сможет довести ее до полного ступора. В рту стало горько от подступившей желчи, а руки и ноги ослабели настолько, что ей пришлось ухватиться за спинку стоящего неподалеку стула. Но когда она потянулась к нему, ее замутило еще больше. Потому что на безымянном пальце искрой сверкнули два кольца: помолвочное и обручальное.

Гермиона резко вскинула голову и в упор посмотрела на Драко. В лице Малфоя, которое и так не могло похвастаться яркими красками, сейчас не было ни кровинки. Теперь ей стал понятен его, полный дикого ужаса, взгляд. Оба они испуганно глядели друг на друга и не могли вымолвить ни слова. Неожиданно в мозгу “миссис Малфой” вспыхнул образ маленькой девочки с каштановыми кудряшками и светло-серыми глазами, что так настойчиво звала ее мамочкой. Глаза Гермионы лихорадочно перебегали с колец на кровать, на Драко, и снова на кровать. Ей показалось, что она понемногу сходит с ума. Воздуха стало не хватать, сердце забилось быстрее, а пол под ногами внезапно стал таким же обманчивым, как спина Келпи. Она проснулась в одной постели с Драко. Маленькая девочка. Рилла зовет ее “госпожой”. Все это могло означать только одно… Что они с Драко… Они… Женаты.