Текст книги "Deal with me, babe (СИ)"

Автор книги: _Nox_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Наверняка, Николь вызывает у тебя меньше отвращения, – голос Лори дрогнул, но она держала спину прямо и не прерывала зрительного контакта с ним. И лучше бы она на него орала или ударила его по лицу, потому что хуже каменной маски уже ничего быть не могло. – Так иди, вернись к ней. И никогда больше не подходи ко мне и к людям, которым на меня не плевать.

Ему плевать? Да разве бы он стоял тут перед ней, если бы ему было плевать?

– Оставь её в покое, – Хальвор материализовался рядом с Лори. – Имей хоть каплю уважения.

– Уважения? – Шистад засмеялся. – Тебе ли мне о нем говорить, мальчик? – его кулаки опасно сжались.

– Что здесь происходит? – Кара и Алона прибежали на шум.

– Оставь их, Крис, – рука Вильяма легла на плечо Криса. Он вздрогнул и чуть сразмаху не влепил другу по носу – каждая частица в нем была напряжена.

– Он заслуживает…

– Он не стоит проблем, которые могут возникнуть из-за него, – Вильям встряхнул Криса, возвращая его в чувство. – Не стоит, слышишь? Идем, – и он дернул его, направляя к машине и оглядывая толпу зевак и Линду, мигом переставшую рыдать. – Расходимся, – рявкнул он, сверкая темными глазами.

Подростки тут же начали делать вид, что на самом-то деле им никакого дела нет и это не они только что смотрели на скандал как на представление в цирке. Вильям почти силой утащил Криса на парковку, и когда его машина скрылась за зданиями, Линда снова пустилась в вой.

***

Вечер сегодня был на редкость красивый. Такого заката Хальвор не видел уже давно. Словно бы кто-то мазнул по небу фиолетовой и оранжевой красками. Солнечный диск уже закатился за холм, и только его яркая макушка едва выглядывала из-за горизонта.

Он сидел на скамейке, уперевшись локтями в колени, и смотрел, чувствуя небывалое удовлетворение жизнью.

– Ну прямо-таки картина маслом, – прозвучал шепчущий голос прямо рядом с ним. – Да ты просто мечта любительниц Эдварда Каллена. Если б не знала, на что ты способен, подумала бы, что безобиднее людей в мире не существует.

Николь опустилась рядом с ним, положив ногу на ногу и растянув руки вдоль деревянной спинки.

– Всё получилось, – спустя пару минут молчания произнес Хальвор. Он потянулся к карману брюк и достал пачку сигарет. – Мы вернули все как было, – он зажал сигарету между зубами и поднес зажигалку к кончику.

– Не совсем так, – Николь мотнула головой. – Не знала, что ты куришь.

– Ты многого обо мне не знаешь, – Хальвор усмехнулся, выпуская дым из приоткрытых губ.

– Да, – согласилась Николь. – В который раз убеждаюсь, что тихони очень опасные люди. Что ты, что мартышка твоя, – она прищурилась. – Не поделишься?

– Она не мартышка, – ответил Хальвор, но сигарету протянул. – Почему ты считаешь, что мы не вернулись к истокам? – он зажег сигарету из её губ, прикрывая огонь ладонью.

– Крис все еще ее вспоминает, – Николь затянулась. – Он не говорит о ней, нет. Но порой мне кажется, что в его глазах вместо своего отражения, я вижу её. А еще он злится. Нет, не просто злится. Он в ярости. Секс от этого жарче, но управлять его мыслями тяжело.

– Не пойми меня неправильно, – Хальвор выпустил белое кольцо дыма и пальцем разорвал его. – Но я рад слышать, что твой обмудок мучается.

– Ох-хо, – Николь широко распахнула глаза от такого заявления. – Знаешь ли, твою подружку я тоже не люблю, и мне чертовски жаль, что я не видела ее лица, когда она убегала с той вечеринки, – и она тихо рассмеялась, стряхивая пепел в траву. – Но ты же меня позвал не для того, чтобы полюбоваться закатом и поговорить по душам, верно? – Николь положила локоть на его плечо и запустила кисть в белые волосы, пропуская их сквозь длинные пальцы пианистки.

– Естественно, я по делу, – Хальвор затянулся в этот раз с каким-то особым наслаждением. – Мы хорошо сработались, но сейчас нужно расходиться. И мне нужна гарантия, что все это будет только нашим секретом.

– Ты держишь меня за дуру? – улыбка пропала с лица Николь. Она вынула руку из его шевелюры, несильно пихнув его голову.

– Я должен был убедиться…

– Не переживай, не узнает ничего твоя танцовщица, – Николь затянулась в последний раз и, потушив сигарету и подлокотник, не глядя, выкинула бычок в сторону.

– Шистад тоже ничего не узнает, – уверил Хальвор, глядя на тлеющую сигарету и отходящую от нее сизую струйку дыма. – Даю слово.

– Твое слово – это последнее, чему я бы поверила, – Николь криво усмехнулась. – Ты профессиональный лжец и сукин сын, Брукс. Только последний гад унизил бы девушку, чтобы обманом ее заполучить.

– Ты к моей совести взываешь?

– Да боже упаси, – Николь рассмеялась. – Просто не перестаю удивляться, что в ней такого, что парни готовы пойти на любую низость, – она качнула головой. – Но в достижении цели все средства хороши. И как я уже говорила, я рада, что малышка Лори превратилась в посмешище. Знаешь, я так и не смогла ее простить, когда Крис бросился на меня с обвинениями после того, как я дала ей мячом по лицу. Мое самолюбие было раздавлено просто.

– Это было заметно.

– Разве?

– А как, по-твоему, мы спелись? – Хальвор улыбнулся. – Я твое отчаяние за милю чуял. Ты мне очень помогла. Без тебя бы ничего не вышло.

– Ты уже пытался?

– Да, – Хальвор тоже выбросил сигарету и уставился на закат. Его лучи превратили белые волосы в кроваво-красные. – Помнишь заварушку с Якудзами?

– На вечеринке автобуса Пенетраторов?

– Угу, – он кивнул. – Туда были приглашены девчонки с первого курса и Лори. И я об этом знал. Я забрал ее тетрадь, которая была ей срочно нужна. Обещал вернуть после уроков и не сделал этого. Специально не сделал, чтобы вытащить ее с вечеринки, отвести на безопасное расстояние. Хотел, чтобы она посмотрела на своего новоиспеченного дружка в действии. Я надеялся, она разочаруется в нем, когда он превратит чье-то лицо в мясо.

– Откуда ты знал, что будет драка? – Николь впивалась в него глазами, желая знать больше.

– Потому что я сказал Якудзам, где Пенетраторы собираются, – он пожал плечами, словно бы они говорили о новостях в газете. – Но что-то пошло не так. Пенетраторов предупредили о них. Думаю, маленький педик и его бровастый дружок прознали, что они идут. Из-за этого все пошло под откос. Я не успел увести Лори, потому что Шистад высунулся из чертового автобуса, засосал ее прямо у меня перед носом и завел обратно. А мне пришлось вставать между Пенетраторами и Якудзами и корчить из себя миротворца, чтобы подозрений не вызвать, – Хальвор горько усмехнулся.

– Вот оно что… – Николь посмотрела перед собой отсутствующим взглядом. Казалось, она только что переосмыслила жизнь. – Ты еще опаснее, чем я думала. А как насчет видео? Откуда ты узнал о нем?

– Не поверишь, – Хальвор оживился. – Случайно. После того, как Кара Ллойд спалилась у химика с телефоном, он стал собирать их и складывать у себя на столе во время каждой контрольной. И так получилось, что после заключительной работы Крис забыл телефон на столе химика. Я сразу узнал его телефон с трещиной на весь экран и дурацким чехлом «The Penetrators”. И залез в него.

– Но пароль…?

– Номер автобуса, – Хальвор закатил глаза. – У Шистада интеллект как у улитки, это было несложно. Кстати, запомни на будущее, – Хальвор многозначительно поднял брови. – Я стал рыться в нем. Не верил в то, что он был чистенький, не верил в то, что он не ходил налево и нигде не прокололся, но тут я нашел это видео.

– И все придумал, – Николь кивнула.

– Я поставил рассылку на таймер, – парень запустил руку в волосы, откидывая челку назад. – Чтобы в определенное время все сложилось так, как сложилось, – и он победно улыбнулся. – Не без твоей помощи.

Воцарилось молчание, прерываемое только стрекотанием сверчков и свистом готовящихся к скорому сну птиц.

– Крис догадывается, – произнесла Николь после.

– Обо всем?

– Нет, – Николь мотнула головой. – Не думаю, но он прекрасно осознает, что с видео что-то неладное, и ему кажется, что ты приложил к этому руку.

– Сделай так, чтобы он перестал об этом думать, – Хальвор пододвинулся ближе и заглянул Николь в лицо. – Ты же умеешь, – он коснулся пальцем ее щеки, захватывая выбившуюся прядь и убирая ее за ухо. – Заставь его забыться.

– Я попытаюсь, но… – Николь запнулась. – Если он пронюхает, тебе лучше валить из страны, – она усмехнулась, взяла парня за подбородок и придвинулась, прижимаясь к его губам на пару секунд. – Удачи, Брукс.

– Всего хорошего, – Хальвор помахал удаляющейся фигуре, а затем повернулся к небу, которое медленно превращалось в черничную ночь.

========== Глава 30 ==========

Шпингалет в кабинке шумно вздрагивал.

Миловидная блондинка в форме официантки ритмично стонала, сминая толстовку Криса на плечах. Он горячо дышал ей в шею, изредка покусывая тонкую белую кожу. Пальцы впивались в её бедра, пока он иступленно вбивался в неё, часто и шумно дыша.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Он почти забрался на вершину.

Стоны девушки стали чаще, почти срываясь на крик. Ягодные губы были приоткрыты, а волосы приятно пахли чем-то цветочным. Она была красивая, как кукла Барби. Даже имя у нее было до одури кукольное. Эбби.

Она вдруг вскрикнула. Громко и протяжно, так что ему едва не заложило уши. Она содрогнулась и обмякла в его руках, глядя на него хмельными от нахлынувшего на нее наслаждения глазами.

Крис сделал несколько завершающих толчков внутри нее, и волна кайфа захватила его в свою пучину. Он откинул голову и сдавленно рыкнул. Крис поставил девчонку на ноги и прижался к ней всем телом, переводя дух.

Наслаждение прожгло его на несколько коротких секунд, и больше ничего не осталось. Было пусто и липко.

Чёрт!

Крис отстранился от девушки, застегивая ширинку. Растрепанная, с задранной по пояс юбкой и бесстыдными глазами на ангельски-красивом лице, она стояла перед ним на дрожащих ногах. Грудь её высоко вздымалась вместе с блестящим камнем на её подвеске.

– Тебе пора работать, детка, – Шистад улыбнулся, поднимая с пола тонкие кружевные трусики.

– А ты еще заглянешь к нам в кафе… – она тяжело дышала, пока Крис водружал белье на место. – Ко мне? – в голубых глазах плескалась надежда.

Шистад улыбнулся и подмигнул ей.

– Обязательно, – он застегнул пуговки на блузке, которые едва сходились на ее упругой груди, скрытой белым кружевным лифчиком. И, дернув за шпингалет, он открыл дверь кабинки туалета, спешно покидая его.

В зале он бросил несколько купюр на стол, за которым еще недавно сидел и где остывал нетронутый кофе, и вышел из кафе, бросая на его вывеску последний безразличный взгляд.

В кармане снова завибрировал телефон. Кто-то пытался дозвониться и дописаться до него именно в тот момент, когда он был занят официанткой, постоянно отвлекая его от дела. Крис сунул руку в карман и посмотрел на экран телефона. Пропущенные от Николь и несколько сообщений, где она большими буквами требовала ответить ей и немедленно сказать, где он ходит. Крис закатил глаза, засовывая телефон обратно.

Пройдя несколько кварталов, он свернул в жилой район. Ухоженные многоэтажки стояли здесь ровными рядами. Крис зашел в один из подъездов, поднялся на второй этаж и позвонил в звонок.

Когда дверь открылась, из проема на него уставились два злобных, прозрачно-зеленых глаза.

– Привет, детка, – Крис сделал вид, что настроения Николь совершенно не заметил, и клюнул её в щеку.

– Где ты был? – спросила она, вцепившись ноготками в край деревянной двери, отчего они стали похожи на куриные лапы. – Я звонила тебе и писала, но ты не отвечал.

– Я был занят, – Крис беспечно пожал плечами.

– Чем? – голос её стал выше.

– Делами, милая, делами, – ему уже начало это надоедать. – Если ты не хочешь меня видеть, я могу уйти.

Она ждала его. На ней был короткий шелковый халат, расшитый пионами, а на шее тонкая красная лента. Волосы её ореховым водопадом спадали на тощие плечи. Ноги обтягивали черные чулки. Она была бы безупречна, если бы не устало-злобный взгляд, который выдавал, что ждать у нее уже едва хватало терпения.

Она молчала с минуту, просто глядя на него. Крис вздохнул, засунул руки в карманы куртки и развернулся, чтобы уйти. Но не успел он сделать шаг, как длинные пальцы схватили его за плечи.

– Нет, – Николь всхлипнула. – Я не хочу, чтобы ты уходил.

Он развернулся, позволяя ей повиснуть на своей шее. Она взяла его лицо в ладони и стала покрывать поцелуями и красной помадой.

– Не уходи, – повторила она снова.

Как же его бесили её истерики, которых в последнее время стало просто бесчисленное множество. Но сейчас он сделал ровно то, что должен – обнял ее и поцеловал в висок, стараясь не казаться безучастным.

***

– И все же, карамельное – самое лучшее, – заключила Лори, облизывая пальцы после мороженого.

– Я бы поспорил, – сказал Хальвор, выкидывая упаковку от черничного мороженого в урну.

Они шли по тротуару под сумеречной вуалью. Небо окрасилось в насыщенно-розовый цвет, а кое-где одиноко висели темно-синие облака, похожие на лоскутки ткани с неровными краями. Было тепло и свежо, а до дома Лори оставалось всего ничего. Возвращаться не хотелось.

– Спасибо, что вытаскиваешь меня из дома, – она сладко зевнула, утомленная долгой прогулкой.

– Спасибо тебе, что составляешь мне компанию, – с очаровательной улыбкой ответил Хальвор, останавливаясь возле её дома, из окон которого на почерневший в свете сумерек газон проливалось расплавленное золото.

Лори тоже остановилась и улыбнулась одними уголками губ. Ветер плеснул волосы ей в лицо.

Хальвор смотрел на нее сверху вниз. Его белая челка свисала ему на лоб, голубые глаза сверкали в темноте. Он улыбнулся, поднимая уголки губ.

– Мне правда приятно проводить с тобой время, – тихо признался он.

Лори замерла, чувствуя, как мурашки пробежались по позвоночнику. От парня пахло хвоей и ветром, а его руки были мягкие, но холодные. Она вздрогнула, когда длинные пальцы коснулись ее кисти сначала неуверенно, а затем смелее, обхватывая её узкую ладонь.

Он медленно сокращал расстояние между ними. Сердце колотилось, но Лори не могла понять от чего. В голове творился беспорядок. Холодный кончик носа коснулся её щеки. Лори прислушалась к себе, опустив глаза. Черные ресницы трепетали, отбрасывая тень на лицо. Она не двигалась.

Вторая рука Хальвора, не менее холодная, легла ей на шею. Рот его был приоткрыт, горячее мятное дыхание бегало по её лицу.

Один долгий взгляд на неё, и он резко приблизился, касаясь её губ.

Хальвор мягко сминал её губы, прося о взаимности. Лори не знала, что делать. Его губы были мягкие, и целовался он хорошо. Когда-то она мечтала о том, чтобы он целовал её вот так. Но сейчас её не покидало ощущение неправильности происходящего. Все тело сжималось, застывало, превращаясь в холодный и неподвижный камень. Оно отчаянно отказывалось поддаваться на ласки, пусть даже столь нежные и чуткие.

Лори уперлась ладонью в его грудь и мягко отстранилась. Губы жгло, словно бы их натерли перцем, щеки стыдливо горели.

– Прости… – тихо прошептал Хальвор. Лори могла услышать разочарование в его голосе и оттого почувствовала себя еще более виноватой.

– Нет, – залепетала она, кладя руки ему на плечи и заглядывая в лицо. – Нет, не извиняйся, прошу. Это ты меня прости. Ты очень хороший парень. Правда хороший. И, произойди все это раньше, я бы бросилась к тебе на шею не задумываясь, – она сама удивлялась тому, что говорит ему такое, но она считала, что ему нужно было это услышать. – Но сейчас не лучшее время, – Лори сжала его плечи в приободряющем жесте. – Я не отошла от прошлого своего… опыта.

– Не объясняй, – Хальвор поднял ладони, виновато улыбаясь. – Я понимаю. Честно. Я поторопился.

– Ты замечательный, Хальвор, – выдохнула она. – С таким пониманием ко мне еще никто не относился. Но я… Я не готова, – она мотнула взлохмаченной головой.

– Лори, – он поднял лицо девушки за подбородок, ловя её взгляд, гипнотизируя, очищая голову от мыслей. – Я буду ждать сколько потребуется.

От этих слов мурашки пробежали по коже. Она ничего на это не ответила. Лишь кивнула и обняла в знак благодарности.

– Созвонимся? – неуверенно спросил он, отстранившись.

– Конечно, – она кивнула, отходя к двери дома. – Напиши мне, как дойдешь до дома, хорошо?

– Разумеется, – он учтиво склонил голову.

– До скорого, – сказала Лори, внутренне сгорая от неловкости и желая скрыться за дверью от этих пронизывающих неоново-голубых глаз.

– До свидания, – он махнул ладонью, прощаясь.

Лори захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной. Она тяжело дышала, словно бы пробежала марафон, а сердце ее безудержно колотилось. И она смело бы списала всё на неловкость или глубинную симпатию к Хальвору, вот только её не покидало ощущение, что сердце её колотится как у зажатого в углу кролика, на которого наставили дуло ружья. Словно бы она только что сумела вырваться из грубых и неотесанных лапищ смерти.

***

Нищее существование доводило Криса до ручки. Отец снова взял под контроль все его расходы, и Шистад чувствовал, будто на него снова напялили ошейник и привязали на короткий поводок.

Все вернулось на круги своя.

Когда Дженкинс сообщил ему о громкой вечеринке в клубе, Крис обнаружил, что в кошельке у него не осталось ни единой монетки. Он громко выругался и отбросил пустой бумажник в сторону.

Пройдясь по комнате, он крутанул телефон в руках. Открыв диалог с Дженкинсон, он быстро напечатал вопрос о том, нет ли у него денег взаймы, однако отправлять не спешил. Даже если он и займет, едва ли сумеет вернуть, а Дженкинс выклюет ему весь мозг.

Если только…

Идея была плохая, но отношения с отцом были хуже некуда, и потому Крис решил, что терять ему нечего.

Он сунул телефон в карман и двинулся прямиком к кабинету отца. Внутри никого не было. Массивный дубовый стол содержался в центре комнаты почти в стерильной чистоте, книги и папки с документами ровно расставлены в стеллажах по алфавиту. Ханс очень трепетно относился к порядку на своем рабочем месте, а в детстве ругал Криса, когда он порывался сюда зайти.

Потому таинственная вечно закрытая и пристольно охраняемая дверь стала для Криса все равно что проход в Нарнию. Однако когда его сочли достаточно взрослым, чтобы позволить войти, большего разочарования Крис ни разу не ощущал. Просто темная комната с огромным столом, кучей скучных полок и одним черным кожаным диваном. С тех пор, Крис в отцовский кабинет без острой надобности не заходил.

Крис осмотрелся и подошёл к столу. Беспокойство больно кольнуло его в грудь. Крис замешкался, на секунду застыв у рабочего стола. Строгие отцовские глаза всплыли в памяти. Крис зажмурился и, не глядя, схватился за маленькую круглую ручку выдвижного ящика. Как говорил когда-то кто-то умный: «Делаешь – не сомневайся, сомневаешься – не делай».

Он дернул ящик.

Заглянув внутрь, он удивился, потому что это было единственное место, где порядка не было. Даже свернутые и перехваченные тонкой резинкой купюры лежали черти как. Шистад вынул несколько бумажек и снова собирался положить деньги обратно, но взгляд его привлекли конверты разной степени давности, где в поле адресата он увидел свое имя. Толстая стопка, перевязанная бечевкой, лежала на самом дне, заваленная хламом, будто бы их специально старались спрятать.

Крис достал конверты. Каждый был распечатан. Шистад развязал бечевку и взял один из конвертов в руки. Бумага была гладкой, а марки на ней красивые и яркие. Он бросил взгляд на имя адресанта.

Вмиг он почувствовал себя так, словно его ударили кувалдой по ребрам. Он едва устоял на ногах.

Красивыми, ровными буквами на конверте было написано: «Элин Леруа».

Крис зажмурил глаза, тряхнул головой и посмотрел на имя снова.

– Не может быть… – прошептал он одними губами, спешно доставая письмо из конверта.

«Мой мальчик,

Вероятно, это письмо снова не попадет к тебе в руки. И я, честно, не знаю, зачем продолжаю писать их тебе. Быть может, во мне еще осталась надежда, что оно дойдет до тебя. А может быть, мне просто становится легче от осознания того, что я продолжаю делать что-то, чтобы хоть как-то связаться с тобой. Может, благодаря им, я не чувствую себя такой никчемной.

Как бы я мечтала увидеть тебя. Хотя бы издалека, хотя бы одним глазком. Ты стал молодым мужчиной, скоро закончишь школу и поступишь в университет. Я столько всего пропускаю в твоей жизни. Прости меня за это».

Здесь ручка слегка размазалась. Крис догадался, что на это место упала её слеза.

«Я так виновата перед тобой. И я понятия не имею, как это исправить. Я столько раз пыталась уговорить твоего папу подпустить меня к тебе, но он слишком обижен и зол.

Я знаю, что пишу эти слова из раза в раз, в каждом письме. Но и в этот раз я не буду изменять традициям. Я верю, что мы скоро встретимся. Эти прятки не могут длиться вечно. Что бы кто ни говорил, как бы ты сам ко мне ни относился, но я люблю тебя всем сердцем и всегда любила. Когда-нибудь ты узнаешь это,

Твоя мама».

Крис сглотнул большой колючий комок, держа письмо в дрожащих руках. Глаза его маслялись слезами, и он едва мог разглядеть строчки.

Она писала это ему. Она помнила его. Она говорила, что любит его.

Мама, боже, это же его мама.

Он попытался воспроизвести черты её лица, всё, что он помнил, но в голове появлялись только отдельные, смутные образы и никакой целой картины. Он не помнил её лица.

Но почему? Почему письма до него не доходили?

Крису потребовалась всего секунда, чтобы все понять.

Руки сжались в кулаки, а ногти впились в кожу до красных полумесяцев на ней. Его захлестнула такая ярость, что он удивился, как не захлебнулся в ней.

Ручка повернулась, и дверь открылась. На пороге, одетый в домашний халат и с очками на носу, появился Ханс. Он заметил Криса и удивленно выгнул брови.

– Ты чего-то хотел? – спросил он строго, но тут же осекся, увидев, что Крис держал в своих руках.

Мокрыми, блестящими глазами Крис посмотрел на отца. В душе его ширилось и росло отвращение к этому человеку, который по какой-то неведомой причине называл себя его отцом.

– Здравствуй, папа, – Крис свернул мамино письмо вдвое. Голос его угрожающе дрожал. – Как дела? Как продвигается работа? – он подошел к стеллажам и коснулся пальцем какого-то тома.

– Где ты это взял? – злость Ханса тоже разрасталась в геометрической прогрессии. По комнате словно бы расползлись темные, липкие щупальца, выворачивая наизнанку всю грязь.

– Не там, где это должно быть, – холодно ответил Крис, пальцем сбрасывая книгу на пол.

Грохот раздался такой, словно упала не книга, а целый булыжник.

– Вся эта писанина должна быть в топке, – вкрадчиво проговорил Ханс, смотря на конверты в руках Криса с такой ненавистью, что младший Шистад удивлялся тому, как они еще не обратились в пепел.

– Да неужели? – Крис прищурился, резким движением сметая с полки все книги.

Ханс смотрел на это неподвижно. Лишь только нижнее веко гневливо дернулось.

– Мы можем поговорить об этом спокойно? – наконец сказал Ханс.

– Надо же, ты все-таки решил об этом поговорить, – Крис рассмеялся. – Ну давай поговорим, – невесомым движением он смахнул с полки дорогущую вазу, которую отцу подарил какой-то важный хрен из Лондона.

Отчего-то она разбилась звонче, чем Крис ожидал.

– Как долго ты скрывал это от меня?

Ханс сжал челюсти и молчал. Холодный взгляд действовал Крису на нервы. Ханс словно обвинял его в чем-то, в чем Крис, на этот раз он знал точно, не мог быть виноват.

– Мы же собирались разговаривать, почему же ты молчишь?! – Крис одним резким движением смел все книги со следующей полки. – Она искала способ связаться со мной все эти годы, так ведь? – Шистад тяжело дышал. – Она не бросала меня. Ты не давал ей…

– Не бросала? – Ханс зло прищурился. – Твоя мать была шлюхой, которая спуталась с каким-то нищим художником, пока я впахивал как конь, чтобы прокормить тебя и её. Ей не хватало «ощущений». Ей было скучно быть женой, скучно быть матерью. И она сбежала с ним. Наплевала в душу и тебе, и мне. А ты готов простить все, увидев пару слезливых слов на клочке бумаги.

– Она не сбежала! – закричал Крис, чувствуя как кровью бьет в виски. – Она ушла от тебя. От тебя! Не от меня. Но ты настолько оскорбился, что сделал все, чтобы потешить своё эго и не дать собственному сыну видеть мать. Ты хотел унизить ее, и тебе было плевать, каким способом ты это сделаешь.

– Я делал все для твоего же блага! – Ханс сделал шаг и ткнул в Криса напряженным пальцем.

– Для моего блага? – прорычал Крис. – О каком благе ты говоришь? Да ты хоть знаешь, что я чувствовал? Всю свою сознательную жизнь я задавался вопросом, который разрушал меня изнутри: «Неужели я настолько ужасен, что родная мать бросила меня?». Черт возьми, да я считал себя ничтожеством! – его голос отозвался звоном в ушах и глухим эхом, отскочившим от опустевших стен. – Но сейчас я смотрю на тебя и понимаю, что ничтожество и монстр здесь не я, – губы его скривились в некрасивой усмешке. – Это ты.

– Замолчи! – Ханс оборвал сына на полуслове. Щеки его покраснели, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Закрой свой рот, щенок!

Крис напоролся на эти слова как на нож. Он поднял глаза, надеясь, что это было сказано не ему, но бешенство во взгляде Ханса говорило о другом. В груди заболело ещё сильнее, но Крис не подал виду.

– Правда глаза колет? – младший Шистад нахально улыбнулся, раскинув руки. По щекам тянулись мокрые полоски. Интересно, как давно Крис обливается слезами на виду у этого человека?

Шистад вытер лицо рукавом толстовки и резко кинулся прочь из кабинета.

– Куда ты собрался?! – рявкнул Ханс ему вслед.

Крис не ответил, пробираясь к выходу. В коридоре стояла Жизель, зажав рот ладонью и беззвучно плача крупными крокодильими слезами. Он бросил на нее безразличный взгляд, напоролся на подставку для зонтов и опрокинул её. Злые слезы застилали ему глаза, в глотку словно налили раскаленное железо, и теперь оно застыло там, мешая ему дышать.

Он спешно обулся и схватился за ручку двери.

– Немедленно остановись! – властный голос отца врезался в его спину как заряд молнии.

Крис на секунду словно врос в землю. Внутри все засуетилось, и он уже собирался обернуться, но вместо этого стиснул зубы и дернул ручку.

Он сбежал с крыльца и кинулся вперед, не замечая дороги. Отец что-то кричал ему в след, но Крис не слушал.

Он бежал, пока ноги не свело судорогой, легкие не налились свинцом. Оказавшись в каком-то парке возле озера, Крис достал из кармана ключи от дома и машины, деньги и телефон. Посмотрев на них в последний раз, он замахнулся и кинул их в самый центр озера, чувствуя, как рухнуло все, что связывало его с этим городом и некогда близкими людьми.

========== Глава 31 ==========

В Сен-Мало время словно остановилось, застряв где-то в XV веке. Этот город больше походил на одну большую, мощную крепость. Волны ударялись о серые стены и брызгами усыпали лица туристов, которых здесь было так много, что Крис едва протиснулся через нескончаемый поток.

Выйдя на широкую каменную площадь, Крис огляделся по сторонам, зябко запахнув джинсовую куртку. В Сен-Мале было тепло, но ветрено. Карта города все время норовила вылететь у Криса из рук. Один раз ей даже это удалось, и Крису пришлось бегать за ней по улице. В такие моменты Шистад жалел, что утопил телефон и отказался брать у Вильяма новый.

Магнуссон снова выручил его, несмотря на то, что сам уже был одной ногой в Лондоне. После того, как Крис рассказал ему все, что узнал сам, Вильям пребывал в культурном шоке добрые полминуты. Он растерянно трепал пятерней макушку и смотрел на Криса такими большими глазами, словно бы Шистад объявил ему, что является посланником с планеты Нибиру и прибыл на Землю с дипломатической миссией.

После того, как мозг Вильяма переварил информацию, Крису даже говорить ничего не пришлось. Магнуссон сразу же стал предлагать ему варианты, как по-тихому скататься во Францию и не быть пойманными в аэропорту людьми Ханса, которые расползлись по всему Осло как муравьи с целым планом перехвата.

Для этого Вильяму пришлось немало раскошелиться, из-за чего Крис чувствовал себя никчемным паразитом. Вильям выдал Крису немного денег, чтобы в незнакомом городе или при случае форс-мажора Шистад не остался голодным и бездомным.

Приехав, Крис купил карту в киосках аэропорта. В попытках сориентироваться он потерял все свои нервы, которых и без этого оставалось с наперсток. Плюнув, он попытался найти помощи у местных, но и тут удача показала ему средний палец. Французы прекрасно понимали английский, но вот говорили на нем ломано, с сильным акцентом. Крис усиленно старался прислушаться и разобраться, но понимал катастрофически мало.

Отчаявшись, он тяжело уселся на первую найденную скамейку, со скорбным видом развернул карту и попытался разобраться. Спустя час блуждания он стал чувствовать себя увереннее.

Город был красивым. Подобных он еще не видел, хотя много где бывал. Особенно ему понравилось у причала, на который он набрел чисто случайно. Место было непопулярным, оттого народу там было мало. Подойдя к краю деревянного пирса, Крис смотрел перед собой туда, где синее море встречается с голубым небом. Прекрасные виды разбудили в его голове призраков прошлого. Крису вдруг показалось, что он тут уже бывал когда-то.

Ему года четыре. Солнце приветливо ласкало его по-детски пухлое лицо.

– Посмотри, чайка поймала рыбу, – приятный голос возле уха и тонкий палец, указывающий на взлетающую птицу.

Это его мама. Он не помнил ее лица, только голос. Спокойный и бархатный, как раз такой, какой хвалят в своих произведениях все поэты.

Крис доверчиво прижимается к ее ноге лохматой головой. Мама ласково гладит его. От нее вкусно пахнет, она теплая и родная.

На ней маленькая соломенная шляпка и легкая, длинная юбка, которая раздувается на ветру как парус. А на руке блестит браслет с маленькими жемчужинами.

Его ей подарил папа.

Крис зажмурился и тряхнул головой. Устало глянув на карту, он понял, что подошел к адресу, который искал, совсем близко. Осталось буквально пару кварталов.

Он сложил карту и сунул ее во внутренний карман куртки. Сердце его суматошно забилось, будто силилось заставить Криса развернуться и бежать в противоположном направлении.

Что, если она его не узнает? Что, если не примет? Что, если он ей на самом деле не нужен?

Липкими щупальцами эти страхи обхватывали всю его решимость, оскверняли ее, превращая в бесформенный комок чувств. Несколько раз он и вправду останавливался, желая бросить затею и вернуть все, как было.

Потому что он не переживет, если узнает, что матери все эти годы было плевать, а письма – всего лишь чья-то жестокая шутка.

Однако, собирая всю волю в кулак, Крис продолжал путь.

Улица, на которой, судя по адресу, указанному в письме, жила Элин, была узкой и красивой. Каменные фасады тянулись длинными, стройными рядами, у обочин величаво стояли старинные фонари с витиеватыми железными украшениями, из пекарни пахло печеными булочками и корицей.