Текст книги "Вопреки (СИ)"
Автор книги: _Lukiny_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
– Привет, – тихо сказал кукольник. – Давно не спишь?
Он устроился чуть удобней. Рука тут же напомнила о себе тупой болью, но Акасуна заставил себя забыть об этом. Блондин перевел на него взгляд, помедлив с ответом.
– Два часа. Как ты? – тихо спросил он, легко пробежавшись пальцами по бинту.
– Я в порядке.
Сасори замолчал, вглядываясь в лицо подрывника. Наконец, он все же спросил:
– А ты как? Вчера ты... был немного не в себе.
На губах блондина мелькнула усмешка. Он отвел взгляд.
– Не в себе, говоришь... – его голос был непривычно тихим. Без тени эмоций. Но вряд ли он сам знал об этом. – Нет больше меня...
С губ сорвался вздох. Он снова посмотрел на Акасуну. Поднял руку, проведя кончиками пальцев по его щеке, и опустил обратно. Его руки были ледяными.
– Но если ты будешь рядом... я научусь с этим жить.
– Ты говоришь ерунду, – слегка нахмурившись, сказал Сасори. Он взял подрывника за руки и прижал ладони к своей шее. – Ты всегда будешь взбалмошным хитрым маньяком-пироманом. А я всегда буду поблизости. Тебя одного оставить невозможно. Вечно ты влипаешь в истории.
Дей улыбнулся уголками губ.
– Да... наверное...
Он прикрыл глаза, сосредоточившись на равномерном биении пульса под своими пальцами. Акасуна позволил себе немного расслабиться. Дей был бледный, все еще вымотанный, но хотя бы немного успокоившийся.
– Поспи еще. Если хочешь, занавесим окно...
– Нет, – перебил блондин, эхом отзываясь на его слова, не отрывая от него взгляда. Он спал не больше трех часов, но этого хватило, чтобы больше не пожелать закрывать глаз. Пошатнувшееся самосознание во сне рисовало картины, которые невозможно было рассказать словами, но которые наводили ужас, пробирающий до самой сути.
– Тогда поговори со мной, – тут же сказал Сасори. Он не хотел снова видеть пустоту в голубых глазах. – Непривычно находиться с тобой в одной комнате и при этом в гробовой тишине.
“Будто это не ты... или тебя нет”, – подумал он, но вслух благоразумно произносить не стал.
– Хорошо... О чем?
Рука Дея соскользнула на грудь Акасуны. Теперь его сердце билось прямо под ладонью блондина. Этот стук его успокаивал.
– О чем угодно…
“Например, о том, что вчера такое произошло... О том, что сказала эта синеволосая гадина…”
– Например, о...
“О том, что погода хорошая. О том, что пора бы уже выгнать чернушку... О том, что пасхальный кролик – извращенец... О том…”
– …О том, что я убью эту суку... Я сказал это вслух?
Блондин помолчал какое-то время, просто глядя на него.
– Сказал.
В выражении его лица мало что изменилось. Только в глубине глаз скользнула какая-то тень.
Кукольник вздохнул и потер переносицу.
– Прости. Это была дурацкая идея. Забудь об этом.
Глаза открывать совсем не хотелось. В рыжей голове снова роились тысячи мыслей, загружая разум. Было совсем непросто заново надевать старые маски, но он старался. Просто потому что так было проще.
– Данна…
На щеку Сасори мягко легла ладонь блондина, и он от чего-то замер.
– Не закрывайся от меня. Оставь мне хотя бы это.
Что-то знакомое мелькнуло во взгляде Дея, в его голосе, что-то прежнее, привычное.
””Может быть, в тайне этого желают все кукловоды. Чтобы их куклы оживали””
Почему-то именно эта фраза кукольника вдруг всплыла в гулкой пустоте сознания. Дей не знал, почему. Он не хотел этого знать.
Акасуна, открыв глаза, посмотрел на блондина долгим взглядом. Глубоко внутри него вдруг что-то кольнуло, что-то давно забытое, утерянное с годами. Он прижал к себе парня, наплевав на перемотанную руку, и уткнулся носом в его шею, пряча лицо.
– Зачем ты просишь меня о таких вещах?
Это было тяжело. Открыться, не закрываться, показывать душу, которую он прятал от себя самого. С душой сложно. Душа заставляет чувствовать. Душа заставляет жить.
Блондин ответил не сразу, взглянув в окно поверх плеча Сасори. Солнце медленно скрывалось за тучами, пряча лучи. В стекло слабо ударили первые капли.
– Потому что... это одна из тех вещей, которые ты можешь мне дать... – с его губ сорвался едва слышный вздох. – Чтобы я мог жить дальше...
– Перестань. Ты же не настолько зависишь от меня, – почему-то вдруг испугавшись этой мысли, отмахнулся кукольник. – Это не так. Ты прекрасно можешь прожить и без меня. Просто сейчас мы оба остались практически ни с чем.
Нет, он не собирался отпускать его. Но это не могло быть правдой. Его жизнь не могла держаться только за счет его. Это было просто невозможно.
– Ты так и не понял, правда, – блондин слегка усмехнулся. – Ты был там вчера, Данна. И ты это слышал.
Его голос сорвался, и он закрыл глаза.
“Ты думаешь, что я сказал это, только чтобы Конан отстала?”, – Дей слегка вздохнул.
– Слышал, – вздохнул Сасори, поглаживая Дея по спине. – Наверное, если бы не этот случай, я бы не услышал этого никогда, – словно подтверждая мысли блондина, сказал он.
– Вряд ли я сам это знал... Я так долго старался просто не думать об этом... – голос подрывника звучал глухо. Его взгляд снова застыл. – Это было так просто... просто жить, совсем не анализируя этих отношений. О таком думать... опасно...
Дыхание на мгновение сбилось, и Дей закрыл глаза. И слова просто полились из него, плотину искалеченного сознания прорвало.
– Ее всегда это пугало... моя преданность. Но я не мог ей объяснить. Не хотел даже думать. Я только недавно понял... два месяца назад. Она спрашивала, когда ты смог сломать меня... именно тогда. Я просто смирился с этим... Ты... Она не могла понять, что я не просто подчинился тебе... Ты всегда был... моим смыслом жизни... Я был готов на все, лишь бы ты просто жил. Я слишком поздно это понял... А когда понял... просто принял как данность. Это было просто... так просто... Я мог спокойно жить. Даже не рядом с тобой. А если с тобой... Красивая кукла. Я знал, что это всего лишь прихоть. Дурацкий каприз. Но я смирился и с этим. Я был не нужен тебе. Ну и что. Плевать. Главное было знать, что с тобой все в порядке... Это было важнее всего на свете. Но она... она приоткрыла эту завесу... Показала окружившую меня тьму. Я знал, что эта тьма может убить. Это было страшно. Опасно. Она видела это. И мой мир на мгновение... содрогнулся. Но я закрылся. Просто закрылся. Не думал. Это так просто... не думать о том, что на самом деле знаешь. До конца не понимать то, что так очевидно... Но... единожды увидев тьму, забыть ее невозможно. А Конан она... она не могла знать всего. Она считала, что так не бывает. Она хотела... хотела просто открыть мне глаза... И сама не зная, снесла опору моего мира. Его поглотила эта тьма. Разрушила. Уничтожила. Ведь... Одно дело преклоняться своему Богу... и другое – полюбить непостижимое божество. Это сжигает дотла. Точка невозврата была пройдена... Я сам впустил тьму в свой мир, позволив ему рухнуть. Потому что... потому что невозможно все время бегать от себя. Я старался, как мог. Ты заметил это... Я старался жить, как прежде. Но только... было слишком поздно. Слишком... И теперь... меня больше нет... Мой мир уничтожен... Остался только ты. Всегда был только ты... Теперь... только ты можешь помочь... Если ты захочешь, я отстрою этот мир заново. Чертовски больно, но я смирюсь и с этим. Просто прихоть. Дурацкий каприз. Только тебе решать... буду я жить... или нет.
Это была почти исповедь. Это было откровение. Он открывал ему все, оголял всю душу полностью, то, что осталось от нее. Вся боль, все отчаяние, все надежды, все, что было в ней, обволакивало вместе с голосом, накрывало с головой. От этого хотелось спрятаться и никогда не слышать, слишком тяжело это было. Каждое слово впивалось иглами, намертво оседая в душе. И больше всего на свете Сасори сейчас хотелось никогда не слышать этого. Дей чувствовал, знал, но он не мог остановиться. А кукольник замер, застыл изваянием, впечатывая в сознание каждое слово, всю эту боль и тьму деля пополам с Деем. Когда голос блондина сорвался, в комнате надолго повисла мертвая тишина. Казалось, что даже часы перестали ходить, а птицы петь. Блондин открыл глаза.
Любить Акасуну Сасори было подобно самоубийству. И он готов был умереть. С такой любви можно было просто напросто сгореть. И он горел. Как можно любить кого-то, кто никогда не ответит взаимностью? Как можно любить кого-то, для кого ты навсегда останешься игрушкой? Любить кого-то, кто берет твое сердце и растирает меж пальцев? Ответ оказался слишком простым – всем сердцем.
– Я люблю тебя, Сасори, – на выдохе.
За окном громыхнуло, мир на секунду осветила яркая вспышка света. Небо разверзлось, разразилось истерикой, бушующей стихией. Стекло сотряслось от рванувшей сверху воды. Казалось, сам небосвод обрушивается на землю, укрывая ее серостью и темнотой туч.
“Месяц в ночи нас легко убаюкал. Это случилось в истории кукол...”
====== Глава 32. Часть 1. ======
Пожалуйста, не умирай
Или мне придется тоже.
Ты, конечно, сразу в рай,
А я не думаю, что тоже…
Земфира – “Хочешь?”
– Я люблю тебя, Сасори.
Кукольник долго молчал. Очень долго. Ураган в разуме Дея немного утих, убаюканный дождем за окном.
Прошло не меньше часа, прежде чем Сасори заговорил.
– Дей… То, что рассказывала Конан – правда. Ты это понимаешь?
Блондин не ответил, но Акасуна знал ответ и так.
– Только это было не так драматично. Мне нравилось смотреть на нее, она словно украшала мою коллекцию. Она была красива, умна и остроумна. Да, она была влюблена, и когда она предложила сбежать, я согласился. Я лично просил Конан помочь, так это больше походило на идиллистическую историю. Мне хотелось, чтобы это выглядело именно так. Но со временем с ней стало скучно. Она хотела чего-то большего, говорила о немыслимых вещах, о семье, детях. Весь ее ум потерял вдруг свою остроту. Я предложил ей уйти, но она не ушла. И однажды все просто закончилось. Я убил ее, как убивал сотни раз. Не знаю почему, но убил. Ты не думаешь, что идешь по тому же пути?
Дей молчал. Слабый ветер шевелил светлые пряди.
– Скажи... Она боялась смерти? – вдруг спросил он. Кукольник немного отстранился, взглянув на него. Блондин перевел на него взгляд. – Она пыталась сбежать от тебя, когда ты убивал ее?
– Да, – вздохнул Сасори и отвел глаза. – Она стала бояться меня незадолго до этого. И попыталась убежать прежде, чем я что-то собирался сделать.
– Хоть раз... Я пытался сбежать от тебя? – тихий вопрос повис в воздухе. Они оба знали ответ на него. – Не сравнивай меня с той, которая хотела бросить тебя.
Ладонь Дея коснулась волос Акасуны. Сасори снова поднял глаза на него, и блондин перехватил этот взгляд.
– Я же обещал тебе. Говорил, что не дам тебе убить меня. Ты можешь навязать мне любую роль. Можешь обращаться со мной, как тебе нравится. Что угодно. Я смирюсь со всем. И даже если это оказалось для меня чем-то большим... Это неважно. Я научусь с этим жить. Я буду рядом до тех пор, пока буду нужен тебе.
Казалось, этот зрительный контакт ничто не может разорвать.
– Ты только скажи, что нужен, и я сделаю все что угодно, лишь бы ты мог жить.
“Кем бы ты ни была, Харуко... Я уверен. Ты никогда не видела в этих глазах того, что видел я”
Кукольник посмотрел на него долгим взглядом и, наконец, снова закрыл глаза.
– Нужен. Ты мне нужен.
Всего три слова. Это было все, что ему было нужно. Дей притянул Сасори к себе, зарывшись пальцами в его волосы, уткнувшись носом в огненную макушку. Он так скучал по нему все это время.
– Все будет хорошо.
– Но я не хочу тебя другого, – тихо сказал Акасуна.
– Все будет хорошо, – повторил блондин. – Я справлюсь. Справлюсь. Соберу себя заново. Ты не заметишь разницы.
Кукольник придвинулся ближе. Поцеловал Дея в щеку и привстал на локте.
– Наверное, стоит начать с того, чтобы вылезти из кровати.
Блондин, не отрывая взгляда от его лица, перехватил за запястье его руку и слегка приподнял.
– Я же говорил тебе, не напрягай ее.
Бинт был пропитан кровью.
– Прости. Трудно думать о таких мелочах, когда прямо перед глазами происходит черт знает что.
– Да. Наверное, – с неизменной на сегодняшний день отлитой маской на лице отозвался Дей и поднялся с кровати. – Пойдем. Руку нужно перевязать.
Он посмотрел на Сасори сверху вниз и протянул к нему ладонь. Тот, вздохнув, принял его помощь. Они зашли в ванную, и Дей достал аптечку. Как и в прошлый раз, он работал быстро, мастерски.
Акасуна погладил свежий бинт на руке.
– Спасибо. За это я точно должен тебе ужин.
Кукольник поднялся, но блондин перехватил его руку и быстро обрезал кончик торчавшего бинта.
– Я же сказал. Не напрягай руку, – он поднялся следом, взглянув в лицо Сасори. – Тем более... Кажется, я уже давно безбожно отлыниваю от готовки, – на его губах мелькнула тень улыбки.
– Может, тогда вместе что-нибудь сварганим? – кукольник поправил выбившиеся пряди светлых волос. – А потом я приберу твои волосы.
Он обнял Дея за талию и взглянул в его глаза. Получив немое разрешение, Акасуна поцеловал парня. Поцелуй неожиданно углубился и затянулся. В какой-то момент блондин поднял руки и обнял Сасори за шею. Кукольник волновался за него, он чувствовал это. И это чувство внезапно успокаивало. Они оторвались друг от друга еще не скоро. Дей уперся лбом в лоб Сасори и вздохнул. Глаз он так и не открыл. Ему нужно было держать себя в руках. Как-нибудь.
– Идем. Иначе рискуем остаться без ужина, – тихо выдохнул он.
Акасуна кивнул. Кажется, его напарнику было немного лучше. По крайней мере, он больше не выглядел, как воскресший труп, и его это радовало.
– Приготовим что-нибудь особенное. Откроем бутылочку вина.
– Да, – только и ответил блондин, позволяя Сасори утянуть себя из ванной.
Шардоне оставляло приятное послевкусие. Немного минеральный вкус, с нотками зеленых яблок, дюшеса, лимона, свежего сена в букете. Это вино было универсальным не только в выборе сочетания с едой, оно походило для любого вечера. Дей посмотрел на него сквозь свет.
– И все-таки... Надо было иногда слушать Какузу...
Они провозились на кухне весь день, создавая шедевр всех Дней Рождений и Рождества, которых у них никогда не было. Кукольник все это время наблюдал за ним. Дей видел это. И он старался унять эту тупую ноющую боль в голове и груди ради него. И пусть немного, но у него получалось. Они сидели на преображенной на этот вечер кухне. Мягкий свет свечей и сгущающиеся за окном сумерки создавали тихую, почти интимную атмосферу. Блондин поставил бокал на стол и, оперевшись локтем на спинку дивана, расшебуршил волосы ладонью. Одна его нога была перекинута через колено Акасуны, поэтому он сидел полубоком к нему. Подперев голову рукой, он окинул взглядом профиль кукольника, его губ коснулась легкая усмешка.
– Может, нам стоит открыть свой ресторан, – подняв голову с ладони, он протянул руку, коснувшись волос Сасори.
– Ресторан? – кукольник улыбнулся. – В котором будут устраивать посиделки наш дедок и его бабули. Хорошая мысль, мне нравится.
– Возможно, эта глушь станет более популярной. Не думаю, что где-то еще они найдут шеф-повара мастера кукол.
Его рука с волос Акасуны соскользнула на шею, проведя по ней кончиками пальцев. Взгляд подрывника проследил это движение.
– Ну точно. Есть претензии к еде – добро пожаловать в стан марионеток-официантов. А коронным блюдом будет взрывной сюрприз. Когда в еде взрывается бомбочка, и все летит в лицо клиенту, – кукольник тихо засмеялся. Дей только слегка улыбнулся.
– Твоя доброта не знает границ, Данна.
Неожиданно он ухватился за спинку дивана и, подтянувшись, сел на колени Акасуны. Смех Сасори резко оборвался. По пустым глазам блондина было невозможно ничего понять, только на самом их дне теплилась жизнь. Он потянулся к нему, обвив руками шею, мягко целуя такие знакомые губы. Уткнувшись носом в шею кукольника, Дей тихо вздохнул.
– Ты можешь сделать кое-что для меня? – тихо спросил он, зарываясь пальцами в рыжие пряди.
– Что ты хочешь? – тут же отозвался Сасори, прижав к себе блондина.
– Возьми меня, – выдохнул Дей. – Как в первый раз возьми... Подчини меня снова...
Его руки скользнули по плечам напарника.
– Мне нужно чем-то заполнить эту пустоту. Чем-то надежным, устойчивым... Заново научиться чувствовать...
Обратно вверх, мягко пробегаясь пальцами по шее, слегка запрокидывая голову.
– Только ты можешь это сделать... Возьми… Возьми меня, как в последний раз...
Их дыхание смешалось в один вдох. Больше слов не потребовалось. Акасуна поцеловал блондина. Чувственно, требовательно, жарко. Он опрокинул парня на диван, не отрываясь от его губ.
Такого секса у них не было еще никогда. Грубого, долгого, но вместе с этим нежного, обещающего что-то неуловимое. Дей еще никогда не отдавался ему так яростно, так отчаянно. Они растворялись друг в друге, деля пополам тот мрак, который окутывал их обоих всю жизнь, связывая себя нитями еще прочнее, чем они уже были связаны.
Как в последний раз.
– Я люблю тебя, – тихо выдохнул Дей. Они лежали так уже больше часа, греясь в объятиях друг друга. Блондин, почти не дыша, лежал на груди Акасуны, слушая стук его сердца, пока кукольник не спеша перебирал светлые волосы. Почти догоревшие свечи отбрасывали на потолок причудливые тени. Сасори молчал.
– Не отвечай. Я никогда не буду ждать от тебя ответа, – Дей приоткрыл глаза. На столе в высоком бокале мягкими всполохами поблескивало Шардоне, отражаясь в теплом свете свечи. – Мне просто хотелось это сказать.
– Тогда говори это чаще, – отозвался Акасуна. – Это приятно слышать.
– Хорошо...
Блондин закрыл глаза. Комната перед глазами вращалась, но обломки, оставшиеся от его мира и больно царапающие клочки души, сгладились. Фундамент был заложен. Он был нужен ему. Правда, нужен. Его Бог нуждался в нем. А значит, плевать на все. Он не мог предать Сасори, только потому, что его сердце ныло, отдаваясь гулкой болью. Он должен был научиться жить с этим. И он знал, что сможет.
– Люблю тебя. Люблю.
Сознание медленно меркло, окутывая сладкой пеленой. В комнате догорали свечи, воскрешая мрак ночи.
Утром Акасуна вздрогнул и подскочил. Ему снилось что-то, но он не помнил, что именно. Однако, тягучее чувство страха и тревоги, которые ползли под его кожей, намекало на кошмары. Переведя дыхание, кукольник окинул комнату беглым взглядом и взглянул на парня, лежащего рядом. Что-то кольнуло изнутри, когда он посмотрел на светлые волосы, разметавшиеся по дивану, но он не придал этому значения. То, что блондин был рядом, успокаивало.
Было еще рано. Он лег обратно, обняв Дея и упорно отгоняя от себя назойливое беспокойство.
Время близилось к самому разгару дня, солнце весело заглядывало в окна. Дей все не просыпался. Он вообще не двигался. Его и без того бледное лицо практически сливалось с белоснежными наволочками.
Кукольник уже давно перенес его в постель. Он сначала успокаивал себя, что блондин просто отсыпается после не самых простых дней в его жизни. Но когда он не проснулся даже в полдень, когда он не проснулся даже после того, как Сасори начал его будить, внутри Акасуны зародилось опасение, медленно перерастающее в страх.
Чернушка валялась рядом с парнем, блаженно потягиваясь на солнце, не обращая внимания на мечущегося туда-сюда кукольника. Судя по довольному виду демона, ночь он провел вполне продуктивно и более того – сытно. Но в какой-то момент он вдруг подорвался и вылетел в стену, не утруждая себя, чтобы выйти хотя бы в распахнутую в шаге от этого места балконную дверь. Акасуна недоуменно посмотрел ему вслед, но сказать и сделать ничего не успел – черепушка снова появилась в комнате. Но не одна. С Гоби.
– Я все пропустил!!! Опять!!! – демон с разбегу запрыгнул на кровать, непрерывно вопя. – Где крики?! Где драка?! Где порно сцены?! Где...
Он резко замолчал, наткнувшись взглядом на блондина. Аккуратно забравшись на его грудь, он свернулся клубочком, поджав под себя лапы, и глухо, монотонно загудел. А может быть, это воздух гудел вокруг него. Его хвосты извивались беспокойными волнами. Сасори не мешал ему, просто смотрел на бледное лицо напарника.
Прошло не меньше получаса, когда Гоби, встряхнув ушами, поднялся и, спрыгнув на пол, унесся вниз по лестнице. Он так ничего и не сказал, впрочем, это было очень похоже на пятихвостого демона. Акасуна опустился рядом с кроватью на колени. Он не мог отвести от него глаз.
– Ты обещал, что справишься. Обещал, что не оставишь меня одного. Ты обещал мне, черт возьми! – голос кукольника эхом отразился от стен. Его руки сжали тонкую ткань простыни.
Через минуту чернушка вернулась и опять черной тучей улеглась рядом с Деем. Было понятно, что Гоби ушел.
====== Глава 32. Часть 2. ======
Когда начали сгущаться сумерки, в дверь постучали. В гробовой тишине дома этот звук раздался, как раскат грома. Дверь перед гостем медленно открылась, открывая взору густое черное облако. Младший демон заклокотал, сверкнув глазами, и, резко замолкнув, тонкой струйкой дыма скользнул на лестницу.
Кукольник сидел рядом с кроватью, прислонившись к ней спиной. Его лицо скрывали волосы и тени заходящего солнца. Казалось, он сидел так давно, не двигаясь. Возможно, дом бы уже был снесен вместе с фундаментом. Возможно, вся деревня была бы вырезана ко всем чертям. Его удерживало только то, что Дей все еще дышал.
Акасуна повернул голову, только когда на лестнице послышались тихие шаги. По перилам скользнула рука в легкой шелковой перчатке, а потом появилась и сама девушка. Кукольник слегка нахмурился и поднялся. Эту девушку трудно было не узнать. Только на ее плече мог так уютно свернуться иллюзорный демон, обвивая шею всеми пятью хвостами.
– Сасори-сан.
Хитоми слегка кивнула ему. Ее тон был ровный и спокойный. Она видела, что Акасуна на взводе, почти на пределе. Но она не была бы девушкой демона, если бы ее это могло впечатлить.
– Извините меня за вторжение. Гоби забил тревогу, вернувшись от вас. Поэтому мы здесь.
Представить, что Гоби, умиротворенно урчащий на ее плече, бил что-то, кроме стекла в магазинах, было сложно. Тем не менее, она была здесь. И, кажется, была не одна. Незримое присутствие поблизости Нацу ощущалось очень четко. На секунду она перевела взгляд на Дея и снова посмотрела на кукольника.
– Позволите мне взглянуть? – спросила она, слегка кивнув на блондина. Ее уверенное спокойствие немного ослабляло доходящее до пика беспокойство Акасуны. Он сжал челюсти. Если бы он мог, то сделал бы так, чтобы Дея никто и никогда больше не коснулся. Но он сдержался. В конце концов, Хитоми уже когда-то помогла им. Да и выбора у него было немного. Резко выдохнув, Сасори отступил, пропуская девушку к кровати.
Хитоми слегка вздохнула. То, что кукольник не выбросил их сразу в окно, было уже хорошим знаком. Она подошла к постели, плавно опустившись рядом с лежащим на ней парнем, и сняла с плеча Гоби. Демон сел на подушку рядом. Какое-то время они оба напряженно смотрели на него, иногда переглядываясь друг с другом. Было видно, что они о чем-то спорят. Девушка тряхнула головой.
– Просто дай мне это увидеть, и я пойму, чего ты хочешь от меня, – тихо сказала она. Демон, фыркнув, принял свою человеческую форму, и, пробурчав, что Нацу его убьет за это, взял Хиту за руку. Другую руку, локтем которой упирался в подушку, он положил на светлую голову. Хитоми закрыла глаза. На затянувшиеся в вечность пять минут мертвая тишина охватила комнату. Акасуна скрипнул зубами, и Гоби шикнул на него. Девушка, наконец шевельнувшись, слегка наклонилась вперед, коснулась кончиками пальцев виска подрывника. Их сцепленные с демоном руки окутались мягким сиянием. Очевидно, она пользовалась силой пятихвостого. Гоби покачал головой, еще раз сказав, что Нацу просто свернет ему шею и все.
Потянулись долгие часы напряженной тишины. Лишь аура вокруг демона и девушки его джинчурики немного потрескивала. Сасори мерил комнату шагами до тех пор, пока Гоби снова не шикнул. Закатив глаза, кукольник опустился в кресло, сжав переносицу. Мертвенная бледность с лица блондина медленно исчезала, уступая место легкому румянцу, вернувшемуся на щеки. Дыхание стало глубже. Хитоми качнуло, и она плавно убрала руку, открыв глаза. Впрочем, демон все еще держал ее, восполняя энергию, с безучастным видом развалившись на подушках. Девушка улыбнулась.
– Нацу, перестань. Прости меня, ладно, – тихо шепнула она. Видимо, в голове у нее все-таки ругались. Вздохнув, она обернулась к Акасуне. Теперь уже на ее лице была слабая бледность. – С ним все будет хорошо. Он сильный, справится, – сразу с главного начала она, потому что напряжение Сасори, казалось, достигло апогея.
Кукольник несколько секунд молчал, переводя дыхание. Будет хорошо. Где-то он уже это слышал. Но Дей больше не выглядел живым трупом, и это приносило слабое облегчение.
– С Вами все в порядке? Может, воды? – наконец, спросил он. Напряжение отпускало, и он смог вернуть себе привычную вежливость и учтивость. Тем более, что Хитоми и правда выглядела неважно.
– Спасибо, Сасори-сан. Не нужно. Гоби все исправит, – улыбнулась девушка. Демон, словно в подтверждение ее слов, присел рядом и, приобняв ее за плечи, обернулся на Дея. Он восполнял ее потраченную на лечение энергию, но это совсем не значило, что ему не было интересно происходящее. Потому что послание чернушки мало что сказало ему.
– Если Дей в порядке… Мы можем поговорить? Желательно не здесь, – Акасуна покосился на Гоби. Демон повел ухом, любопытство вспыхнуло в хитрых глазах задорной искрой. Хитоми усмехнулась, поняв кукольника с полуслова.
– Конечно, – она поднялась, но пятихвостый схватил ее за руку, с укором глядя снизу вверх. Девушка обернулась и вздохнула.
– Да прекрати, со мной все в порядке. Правда. И Нацу рядом, – они одновременно посмотрели наверх. – Останься здесь, присмотри за Дейдарой. Пожалуйста, Гоби.
Последние слова она произнесла с легким нажимом, видя, что демон уже готов возмутиться. Тот надулся, но кивнул. Хитоми, наклонившись, поцеловала его в лоб.
– Вот и отлично.
Мягко забрав свою ладонь из когтистой руки, она спустилась вниз вслед за Акасуной. Он предложил ей кофе, но она отказалась. Однако, Сасори все равно настойчиво усадил ее за стол, налив две кружки чая, и сел рядом.
– Надеюсь, вы благополучно добрались сюда, – нарушил повисшую паузу кукольник.
– Да, спасибо, – улыбнулась Хита, обхватив ладонями чашку. – Путешествовать с демоном –
одно удовольствие.
Было непонятно, шутит она или нет, но это было и неважно.
– Вот как...
Кукольник вздохнул. Он так и не притронулся к чаю, также как и девушка.
– Мне кажется, нам обоим есть, что рассказать, – тихо сказал он.
Ему это было нужно. А Хитоми… Она была их едва ли не единственным другом, который не бросил в беде. Дважды. Этого было вполне достаточно.
Девушка задумчиво посмотрела на него.
– Да, это так. Думаю, Вас все же больше беспокоит его состояние, чем меня причина этого состояния, – она отвела взгляд. – Я знаю только, что здесь была Конан и некоторые фрагменты из памяти Дейдары, которые позволил мне увидеть Гоби.
Она подняла глаза, снова внимательно вглядевшись в лицо Акасуны.
– Кома, – полувопросительно произнесла она, слегка пожав плечами. – Это возможно. В легкой степени. Это не страшно. Деперсонализация* с частичной подменой в самоидентификации**... – вздохнув, она тряхнула головой. Нацу только посмеялся над ней, ботаничкой была, ей же и осталась. Но кукольнику нужно было что-то сказать. И чем непонятнее – тем лучше. – В его голове самый настоящий хаос. Самосознание сильно повреждено, видимо, стрессовое воздействие было слишком сильным, чтобы он мог спокойно принять это. Психические установки пошатнулись. Но... – она замолчала на пару секунд. – Насколько можно судить, в коматозное состояние он загнал себя сам. Просто ему так проще.
Хита посмотрела на парня рядом. Она видела, что он напряжен. А еще видела, что он устал. Девушка легко коснулась его руки. Кукольник вздрогнул и перевел на нее взгляд.
– Он собирает себя заново по крупицам. Мы помогли, чем смогли, но остальное он должен сделать сам. Дай ему немного времени. Он справится, – переходя на “ты”, тихо сказала она. Учитывая то, о чем они говорили, официоз был совсем неуместен.
Сасори кивнул. На кухне повисла тишина.
Странно, но Акасуна проникся уважением к этой девушке. Она никогда не лезла с вопросами. Она поддерживала, когда этого требовалось, и не лезла, когда это было не нужно. Полная противоположность Конан. Отношение Хитоми к ним он мог назвать искренней заботой, в отличии от того, что делала их бывшая коллега. Кукольник вздохнул. Нельзя сравнивать так непохожих людей. Ему давно пора было этому научиться.
– Сама-то как себя чувствуешь? – спросил он. В конце концов, она ведь была беременна. Хитоми улыбнулась и, откинувшись на спинку стула, положила руку на живот, снова понимая его недосказанность.
– Все хорошо. На самом деле, думаю, эта беременность больше нервы мотает будущему отцу, чем мне.
С крыши свалился сук растущего рядом дерева. Хита тихо засмеялась и снова перевела взгляд на Акасуну. В ее голос вернулась серьезность.
– Сасори, послушай... Я обычно не лезу не в свое дело. Нас не так воспитывали. И я понимаю, что вся ситуация меня не касается. Но если что... Я всегда готова выслушать. Чтобы ни случилось у вас, хочу, чтобы вы знали – мы с демоном поможем.
Кукольник улыбнулся, позволив себе немного расслабиться.
– Спасибо. Я ценю это... И Дей тоже. Так значит, Гоби не рассказал тебе всей истории, приключившейся здесь?
Девушка прикусила губу, подбирая слова.
– Сасори, Гоби – демон, как бы он ни был привязан к нам. Он знает практически все о тех людях, с кем поддерживает какие-либо отношения, однако, его абсолютно не волнует то, что лично его не касается. Тем более если в этом нет для него выгоды, – “Гоби – наш большой сейф компромата с потерявшимся ключом”. – Он только сказал, что Дейдаре нужна помощь, а он сам боится переусердствовать. Больше я ничего не спрашивала. Это ваше личное дело, и если вы захотите, то расскажете сами. И с моей стороны было бы нечестно пользоваться моей связью с его джинчурики.
– Спасибо тебе за это. Но вы наши друзья. Думаю, вы имеете право знать все. Может быть, ты сможешь чем-то помочь…
Это было неожиданно даже для него. Акасуна Сасори никогда не просил о помощи. Но слова были сказаны, и он только отмахнулся от этого. Он слишком устал.
Он замолчал ненадолго, вспоминая, как это все начиналось. Кажется, также как и Дею накануне, ему тоже нужна была исповедь.
Он рассказал ей все, абсолютно все, начиная с появления подрывника в организации и заканчивая сегодняшним непростым утром. Это было тяжело, но внезапно ему стало легче дышать. Возможно, Дей был прав, когда говорил, что нельзя все носить в себе вечно.
