Текст книги "Космическая пыль (СИ)"

Автор книги: _Dark Dreamer_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Ну и что теперь будем делать? – Кен укладывает рядом Хром и укрывает своей курткой. Однако он не уходит, а присаживаясь рядом, сжимает рукой её ладонь, переливая каплями исцеляющее пламя.

– В итоге у нас три раненых девушки и трое детей, да уж, непонятно, Тсуна…? – Хаято, упирает руки в бока, поворачиваясь к своему небу, которое вдруг начинает сильно кашлять. Ламбо испуганно цепляется пальцами за рубашку юноши, но его все же настойчиво, отдирает Киоко, давая Гокудере и своему брату, пространства. Те пытаются понять, что с Савадой. Он сгибается в три погибели и почти касается лбом земли, сидя на коленках. Из груди вырывается беспрерывный кашель, его бьёт дрожь и даже пламя солнца не помогает. Тут проблема похуже, тут проблема внутри. Не тела – сознания.

Припадок резко прекращается так же, как и начался. Глаза ещё продолжают слезиться, но дышать становиться уже легче.

– Тсуна-кун… – Киоко присаживается возле него, держа детей в руке и вздрагивает. Взгляд Савады чётко направлен на школу. Янтарный взгляд. – Ты ведь… ведь не пойдёшь туда…

Он не отвечает. Встаёт и упрямо, с горечью и ненавистью смотрит на развалины, находящиеся впереди. Его тянет туда магнитом. Ноги готовы сами сорваться с места и бежать прямо в руки смерти.

– Пойду, – его решение не оспаривается. Все смотрят друг на друга, молча выбирая, кто пойдёт с ним. Мысль, что Савада отправится сам, даже не возникает в их головах.

– Я не могу, – Кен равнодушно смотрит вперёд, не переставая передавать пламя и тут все понимают, что парню действительно нельзя отходить от девушки. – Она в сознании, еле контролировала иллюзию своих органов, а сейчас и подавно. Её иллюзия исчезла.

Киоко устало садится на камни рядом с Бьянки, смотря, как Чикуса укладывает Хару. Что им вообще делать?! Ей кажется, что сейчас она разрыдается. Нет, она не хочет плакать. Просто кричать. Кричать от непонимания всего, что происходит вокруг, от собственного незнания. Она оглядывается и до боли в дёснах, сжимает зубы. Она бы помогла, но чем?..

Чем она может помочь человеку с переломанными ногами, человеку у которого нет половины органов (для неё само это явление звучит как фантастика), но девичий живот чуть ли не прилипший к позвоночнику, доказывает обратное. Киоко сажает детей на камень, Ламбо тут же придерживает девочку и внимательно смотрит за И-Пин, которая шевелится, но так и не приходит в сознание. Она подходит к Тсуне, немного нервно дыша.

– Тсуна-кун… – не знает. Она не знает, что сказать. Совсем.

– Иду я, – Рёхей, под ошарашенный взгляд сестры встаёт и становится возле своего неба.

– Вы пойдёте вдвоём?! – Киоко не хватает дыхания, она боится. Теперь точно боится. По-другому нельзя, когда два близких человека собираются идти почти насмерть, потому что разрушенное здание иначе не назвать.

– Я с вами, – Ямамото укладывает возле девушек ребёнка, и отходит к друзьям.

– Прости… – Хаято сползает на землю, по забору и прикрывает глаза. Он хотел бы пойти, нет, он должен пойти с Тсуной и не из-за титула, совсем нет. Тсуна – его небо, которое он никогда не бросит, но взгляд цепляется за сестру и у него не хватает сил встать и пойти за другом. Его вскользь касается уже привычное дождевое пламя Ямамото. Хочется просто засмеяться, но не выходит. Дождь становится за Тсуной, не делая даже шага в правую сторону, зная, что оно занято, зная, что сам не позволит Хаято отойти от неба далеко.

Тсуна просто молчит. Он будто на себе ощущает все чувства своих хранителей. Всю тяжесть, неуверенность, страх. Перечислять можно бесконечно, сколько всего они испытывают.

Наконец, вздохнув, он молча идёт к школе. Ямамото и Рёхей следуют за ним. Сасагава лишь на секунду, остановившись, кивает сестре, которая вытирает со щёк слёзы. Они идут по пустому двору. Вокруг стоит мёртвая тишина. Все выглядит таким чужим и непривычным. Пару минут проходят быстро и вот они уже подходят к заваленному входу.

– И как мы попадём внутрь? – Ямамото подойдя чуть ближе, вглядывается в здание, вернее в то, что от него осталось, пытаясь найти хоть какой-то проход.

– Поищем обвал. Если повезёт, то можно будет забраться сразу на второй этаж, – Тсуна поворачивается и идёт вдоль правого крыла здания. Под подошвой кроссовок непривычно хрустит стекло, обойти его невозможно, оно везде.

Вскоре они и вправду находят своеобразный подъём из камней на второй этаж. Савада подходит впритык к нему и вздыхает. Даже так, будет трудно забраться в то, что осталось от школы.

– Перед тем как полезем туда… – Тсуна слегка дрожит. Ему всё равно страшно. Хотя иначе быть у подростка и не может. – Держимся рядом и стараемся идти аккуратно.

Хранители молча кивают. Тсуна, опасливо взглянув на дыру в разрушенной стене, ступает на неровный обвалившийся бетонный блок. Нога стоит надёжно, но его теперь волнует, как они потом будут спускаться. А зачем он вообще туда тянет их?

Второй шаг, третий, на четвёртом он сбивается. Ему хочется ступить на выступ слева, просто из-за того, что так будет удобней, но интуиция услужливо подсказывает ему поставить ногу, на острый угол блока. Ногу пробивает несильная боль, но особенно сильная, когда он опирается на неё. Ямамото и Рёхей внимательно смотрят, куда ступает Тсуна.

Через какое-то время Савада, наконец, заползает в коридор и переводит дыхание. Он не устал. Ему просто до жути страшно. Он садится на пол, вздыхая, и ждёт, когда Ямамото и Рёхей тоже залезут в здание. Тсуна слышит своё сердце, потому что его окружает полнейшая тишина. Это слово начинает ему надоедать, оно везде. Эту мёртвую идиллию нарушает только его чуть сбитое дыхание. Впрочем, это могильное безмолвие становится уже родным.

Тсуна немного поворачивается в сторону разрушенного дверного проёма, ведущего в класс, и вздрагивает. Из-под обломков потолка, видны части тел учеников. До него, наконец, доходит тошнотворный запах крови.

В коридор ступает Ямамото и осматривает все вокруг. Саваде непривычно видеть таким своего друга. Тихого, не улыбающегося, серьёзного…

Коридор предстаёт перед ними во всей «красе». С обваленными стенами, валяющимися на полу дверьми и разбитым стеклом. Идти можно хоть влево, хоть вправо, но ведь надо идти куда положено.

– Куда пойдём? – Тсуна уныло опускает голову. И правда, куда им идти. Здесь он хочет верить только интуиции, но она молчит.

«Стерва»

В голове мелькает непривычная мысль, и в этот же момент к нему приходит догадка, почему он тут. Ему становиться понятно, но объяснить он не может. Тсуна резко подрывается и подняв голову, пальцем чертит по воздуху линии.

– Тсуна…?

– Кабинет Хибари должен быть прямо над нами, так? – Рёхей ступив в коридор опирается об стену и посмотрев на валяющуюся вывеску класса, слабо хмурится, но подняв голову к потолку, кивает.

– Да.

Тсуна вздыхает и повернув влево, идёт по коридору, Сасагава и Ямамото догоняют его.

– Но ведь третий этаж завален…

– Уверен? – Савада на секунду прижимает ладонь к сердцу, ощущая в себе пламя неба. Так отчётливо оно не горело никогда. Утром, потом недавно возле школы, это была не интуиция. Это было его пламя, которое рвалось защитить всех. Даже удивительно, что такое бывает. Реборн ему, конечно, не раз рассказывал о нем, но никогда не упоминал, что связь между атрибутами и небом настолько сильна.

Дождь и Солнце слегка хмурятся, им не совсем понятно, о чём говорит Тсуна, но отчего-то кажется, что все ещё разъяснится.

По коридору они идут тихо, не разговаривая. Каждый думает о своём, хотя мгновениями мысли прерываются, и в голове остаётся лишь пустота. Пройдя мимо нескольких кабинетов, ребята, наконец, повернули к лестнице, точнее к тому, что от неё осталось, как и от всего здания.

– Я, конечно, все понимаю, но как мы полезем, поэтому я не представляю… – Ямамото скривился, смотря на ступеньки, что остались только возле самой стены, остальная лестница была разрушена и покоилась камнями, где-то на этаже пониже.

– Как-нибудь… – Тсуна подходит ближе и на пробу ступает на небольшую часть оставшейся ступеньки. С обломанного края тут же начинает сыпаться пыль, когда он опирается на ногу и делает следующий шаг. Он боится дышать, кажется, что любое лишнее колыхание в воздухе собьёт его с ног. Шаг за шагом и он все выше, пока не появляется следующая проблема. Последних трёх ступенек нет. Совсем.

– Тсуна, что-то не так? – Такеши прикусывает губу от напряжения.

– Придётся прыгать… – шатен кое-как оборачивается и слабо улыбается. Рёхей и Ямамото осознав, что он произнёс, начинают его останавливать. А Тсуне и без того страшно. Он немного приседает, откланяется назад, убирает руки со стены, лишая себя опоры.

«Запомни, Никчёмный Тсуна, каждый ход следует просчитывать наперёд, а не бежать сломя голову, как баран.»

Жаль, что слова Реборна не помогают в нынешней ситуации. Он отталкивается и теряет под собой ощущения хоть какой-то безопасности, кажется, что этот прыжок длится вечность. Наконец, ноги сводит судорогой от напряжения, когда Тсуна приземляется на лестничной площадке, чуть не выпав из дыры в стене. В голове стоит гул, он будто чувствует, как по венам течёт кровь, слышит, как стучит сердце.

– Тсуна! – голос Сасагавы приводит его в себя, и он встав на ноющих ногах, подходит к краю площадки.

– Всё нормально, – ни черта не нормально, – давайте сюда, дальше лестница целая.

Менее чем за пять минут, все трое стоят на площадке, пытаясь отдышаться. Воздух стал будто бы плотнее и теплее. Тсуна удивлённо вздрагивает и смотрит, как та оставшаяся часть лестницы, по которой они забирались сюда, обвалилась. В его глазах начинает плескаться ужас.

– Твою ж… – Ямамото прислоняется к стене и сползает по ней на пол, ошарашено смотря на образовавшуюся пустоту.

Тсуна вздрагивает, когда его руки касается небольшой кусочек мягкого, но ещё тёплого пепла. Небо все так же остаётся чёрно-серым, из-за дыма возникает иллюзия облаков. Таких ядовитых и таких тёплых. Он касается неровного края стены и смотрит вдаль. Ничего. Кроме разрушенных домов и сизого тумана, который им-то не является. Всего лишь тот же самый дым, ещё не успевший подняться к небу.

Как всё монотонно.

«Мукуро, ты был в аду, не так ли?»

Савада разворачивается и, боле не смотря ввысь, идёт к лестнице

«Спасибо за то, что рассказал мне про него.»

– Пойдёмте… – он подаёт руки солнцу и дождю, сидящим на полу.

– Как тебе это удаётся? – Рёхей говорит тихо, боясь разорвать тишину, и хватается за предложенную ладонь, как за спасительный круг в океане.

– Я сам пытаюсь понять.

«Только вот, мы попали не в него.»

Они начинают тихо подниматься, и вскоре им приходится наклоняться и пролазить, через торчащие штыки железной арматуры. Третий этаж представляет собой череду препятствий, будто коридор с ловушками в игре, вот только шанс на попытку тут один.

«Мы попали в пустоту.»

И Тсуна, и Рёхей вскоре теряют ориентацию в заваленном коридоре. Они чудом пробираются через каменные кучи, откашливаясь от пепла, который залетает через дыры в потолке, точнее в разрушенных плитах. Ямамото прикрывает рот воротником рубашки и, хмурясь, осматривает следующий завал. Внезапно на глаза попадает блестящий предмет.

– Тсуна, смотри… – Савада, кашляя, разворачивается и шокировано смотрит на тонфа, валяющиеся возле завала.

– Не может быть… – В сердце на мгновение вспыхивает янтарное пламя и, он не думая кидается к камням, ощущая, как в горле застревает горький ком ужаса. – Такеши, Рёхей!

Хранители подбегают к нему и застывают. Перед ними завал, что им делать?

– Может использовать пламя? – Сасагава разминает кулаки и смотрит вперёд.

– Нет, нельзя. Мы только можем сделать хуже, – Такеши подходит к краю и берётся за небольшой камень, который ему удаётся откинуть. Тсуна прикусывает изнутри щеку и пытается зажечь на руках пламя. Руки тут же окатывает жгучей болью, и он хрипит. Ладони касаются камней и на удивление они начинают рассыпаться песком.

– Грх… Давайте постараемся побыстрее, – Савада жмурится, со рта идёт кровь, а с рук начинает слезать кожа. Такеши смотря на образовавшийся проём, пролезает туда, отталкивая юношу.

– Тсуна, – Рёхей боится даже коснуться его рук. – Скорее всего, будет больно…

– Давай, хотя бы как-нибудь… – Он опирается спиной об уцелевшую стену и еле сдерживает в себе крик, ощущая, как кожа на руках начинает стягиваться. Кажется, что после всего этого он совсем перестанет чувствовать ладони.

– Ребят! – их оглушает крик Ямамото, через секунду камни разлетаются в стороны, словно перья, а в воздухе ощущается странное пламя дождя. Такеши едва успевает выкатиться из пыли, прижимая к себе бессознательного Хибари.

– Такеши! – Рёхей помогает мечнику и Тсуна подбегает к ним, в ужасе смотря на облако.

– Рёхей, быстрее! – Савада переворачивает Кёю на спину и едва сдерживает в себе рвотный позыв. Левая рука отсутствует по локоть, конечность, наконец, освобождённая от давления камней, начинает сильно кровоточить. Даже не так. Кровь начинает просто лить рекой.

Сасагава подбирается к хранителю и, не касаясь ладонями раны, пытается хотя бы остановить кровь. Хибари не приходит в себя, но тело, среагировав на жгучую боль, начинает изворачиваться, пытаясь избежать пламени.

– Нужна хоть какая-то тряпка! – Тсуна снимает с себя рубашку, оставаясь в одной футболке, и рвёт ткань, начиная обматывать рану. Спасибо урокам безопасности в школе. Ямамото пытается придавить юношу к полу, стараясь облегчить работу солнцу.

Кровь начинает останавливаться, и Тсуна стерев со лба пот, смотрит на Хибари, тот тяжко дышит, но всё так же остаётся без сознания.

– Получилось… – Сасагава устало опирается руками в пол, пытаясь не упасть, остальные чувствуют себя не лучше.

– Тсуна, как руки? – Ямамото неловко двигает плечом, которое ушиб при падении, но у него не возникает ни малейшего желания говорить об этом другим.

– Намного лучше… – на удивление его кожа полностью цела, побаливают лишь мышцы.

– Нужно уходить отсюда, – Рёхей встаёт и шатаясь, опирается о стену, всё же он потратил слишком много сил. – Вот только как?

– Есть мысль, но она просто до невозможности тупая… – Тсуна поднимается с колен и смотрит в пол.

– И какая же? – дождь присаживается на камни и устало смотрит на небо.

– Ну если мы сейчас стоим прямо над проходом, через который мы залезли в школу, то можно разбить пол…

– И вправду глупая… – Такеши кое-как поднимается и берёт в руки тяжёлый несильно длинный кусок арматуры. – Уберите Хибари.

Рёхей подняв на руки юношу, неловко прижимается к стене и наблюдает за дождём. Тот ставит конец железки в пол и прикрыв глаза, выдыхает. Через секунду вдоль неё струится голубое пламя, и только достигнув конца в полу, появляется трещина, которая начинает осыпаться и проваливаться.

– Такеши, уходи оттуда! – Тсуне за мгновение удаётся схватить дождь за рубашку и потянуть на себя. Когда пыль оседает, им удаётся рассмотреть небольшую дыру в полу, но и её им хватит что бы слезть. – А как с Хибари поступим?

– Давайте я первым полезу, а Рёхей передаст мне его, потом вы сами, – юноши только кивают и ждут, пока Такеши пролезет. Он упирается руками в пол и аккуратно опускает ноги. Голова юноши исчезает, а снизу слышится шипение. – Будете слазить, учтите что под ногами камни.

Рёхей с некой боязнью опускает насколько ему позволяют руки тело и разжимает ладони.

– Такеши, ты как там? – Тсуна подходит к краю и пытается увидеть хранителей.

– Нормально. Можете лезть.

Первым пролазит Сасагава и только потом Тсуна. Всё оказывается не так страшно, как кажется и вскоре он опять видит перед собой серое небо.

– Давайте уходить отсюда. – Савада теперь первым сбегает с обвала и, наконец, облегчённо выдыхает, чувствуя под ногами землю. Следом за ним так же сбегают дождь и солнце. Последним спрыгивает Ямамото, так же держа на руках Кёю.

– Каким бы этот дряным воздух не был, но он однозначно лучше того, что в школе, – Сасагава кашляет, отгоняя от лица пепел, и смотрит в постепенно темнеющее небо.

– Да… Ладно, пойдёмте.

Тсуна потихоньку справляется со страхом, справляется с ужасом, хотя сама мысль, что за ним, на руках лежит сильно раненый хранитель облака, немного пугает его. Уходить от школы, намного легче, чем идти к ней. Он надеется, что больше не придётся лезть в неё.

Они выходят на дорожку и идут к выходу. На душе, несмотря на все происходящее, отчего-то намного легче. Тсуна доходит к разрушенным воротам, где его встречает Гокудера.

– Тсуна! С вами все нормально? – подрывник нервно осматривает их всех и, наткнувшись взглядом на Хибари, замирает.

– Ну почти… – Савада так же смотрит, кивая и они идут дальше вдоль забора, к их небольшому «привалу». – Как у вас тут?

– Фуута и сестра очнулись, – он спокойно выдыхает и, подойдя ближе, застаёт немного изменённую картину. Бьянки уже сидит на камнях и, сильно хмурясь от боли, зажимает, все той же курткой, рану. Недалеко сидит Фуута обняв коленки, но только завидев Тсуну, он срывается с места и подбежав, обнимает его.

– Тсуна-нии… – Савада только гладит его по волосам, слегка обнимая в ответ. Ему нечего сказать.

– Братик! – Киоко выйдя откуда-то из-за камней бросается к Рёхею, кое-как помогая ему сесть на каменный блок. – Как ты?

– Нормально, просто сильно устал, – Девушка неловко кивает ему и оглядывается, посмотреть, кого кладёт Ямамото.

– Хибари-сан…? – она не верит своим глазам. Её хватает ненадолго и она тут же отворачивается, пытаясь сдержать слезы.

– Ну и досталось же ему, – Бьянки немного ведёт плечами и обратно ложится на холодный камень.

– Как вы, Бьянки-сан? – Тсуна усаживается на край обломка, Фуута присаживается рядом, держась рядом с ним.

– Жить буду, – Гокудера слегка хмурится. – Ты мне лучше скажи, каким чёртом тебя в школу понесло?

– Пламя, – он не знает, как объяснить, то что сейчас происходит с ним. Он осматривает всё вокруг и замечает свою сумку, лежащую возле камней. – Откуда она?

– Я просто ходила вокруг и нашла её, не знаю, может она тебе пригодится? – Киоко встаёт и, подойдя, передаёт в руки Савады его портфель. Тот незамедлительно его открывает и достаёт телефон и варежки. – Тсуна-кун… Гокудера-кун мне всё рассказал. О вас, о мафии, но… – Сасагава мнёт пальцами ткань юбки и немного испуганно смотрит на шатена. – Это всё – правда?

– Да, – Он даёт ей чёткий ответ. Она ему верит. По-другому сейчас просто не получается.

Они все погружаются в тишину, никто ничего не говорит, хотя это безмолвие и давит на сознание. Ламбо забирается на колени Тсуны и прижимается к нему, пока тот включает телефон и недовольно хмурится.

– Сейчас оказывается уже восемь вечера, – все удивлённо смотрят на него, а потом на чёрное полотно. А они и не заметили, как чёрно-серое небо стало совсем тёмным. Хотя все же лёгкий холодок и напоминает, что наступает ночь. – Где нам найти доски или хоть какое-то дерево для костра?

– Можно сходить к спортзалу, – Гокудера оттолкнувшись от забора, подходит к Тсуне, смотря на него.

– Слишком далеко и небезопасно, – Киоко присев возле брата, кладёт голову ему на плечо и прикрывает глаза. – Может зайти в ближайший дом и вытащить что-нибудь оттуда?

Все ошарашенно смотрят на девушку, а та так и не открывая глаза продолжает.

– Может нам повезет, и мы сможем выжить? – тишина опять обнимает их, всем кажется, что скоро она станет им родной сестрой.

– Кто пойдёт? – Кен до этого, все время молчавший, так и продолжает сидеть возле иллюзионистки, сжимая её ладонь.

– Учитывая, что ты отойти от Хром не можешь, пойду я, – Чикуса поправляет очки и выходит немного вперед.

– Я тоже, – Хаято недовольно смотрит на Какимото, но молчит. Юноши не разговаривая, уходят к домам.

– Тсуна… – Ламбо дергёет юношу за футболку и прикрыв глаза, прижимается сильнее. – Кушать хочу…

Этого он и боялся. Этой фразы, что ему на неё ответить?

– Ламбо… Потерпи до завтра, мы что-нибудь придумаем… – Он просто прижимает и Ламбо, и Фууту к себе, смотря как Киоко берет на руки И-Пин и обнимает, согревая девочку.

– А что будет завтра? – Бьянки прикрывает глаза, так же держа руку на ране.

– Давайте подумаем об этом утром, – Хаято с Чикусой, на удивление быстро вернувшиеся, сбрасывают в кучу обломки какого-то дерева, в котором остальные узнают разломанные двери. Гокудера достаёт из кармана зажигалку и присаживается возле обломков. Через несколько секунд доски охватывает пламя. – Так-то лучше.

Костер согревает всех. Только через какое-то время, ближе к нему переносят Хибари и Хром, которую, похоже, начинает лихорадить. Хару, Ямамото так же кладёт поближе к костру. Бьянки возмущаясь, но с помощью брата все равно подсаживается ближе и внимательно смотрит за пляшущими языками пламени. Все сидят на обваленном заборе, Киоко, устроившись возле брата, прикрывает глаза и, всё также обнимая девочку, начинает засыпать. Хаято сидит рядом с сестрой, опирается на спину Такеши, они так и засыпают сидя. Кен долго не может сомкнуть глаз, рассматривая Докуро, но усталость берет своё и он, откинувшись на камни, не отпуская её руку, закрывает глаза. Чикуса и Тсуна засыпают последними, ложась на прохладный камень. Дети давно заснувшие, прижимаются к небу сильнее.

Тишина завлекает всех и убаюкивает. Все они уставшие, как морально, так и физически, засыпают. Уже никто из них, не замечает, что пепел начинает падать совсем редко, будто делая перерыв на ночь. Небо становится совершенно черным. Ни единого проблеска в нём нет. Просто чёрный бархат расстелен на высоте.

«Они попали в самую настоящую пустоту»

А в костре догорал сегодняшний день.

Комментарий к Метеор 2. В костре.

Как-то так. Если кто-нибудь ждал главу, то извините, но сил из-за подготовки к сочинению по литературе, остается совсем мало. Со следующей главой постараюсь так сильно не затягивать. Могут быть ошибки, дописывалась глава поздно ночью под луной. Буду рада вашим отзывам)

========== Метеор 3. Шагая по пеплу. ==========

Это утро встречает их тёплым ветром. С тёмного неба непрерывно спускаются хлопья мягкого пепла. Но, несмотря на спёртый душный воздух, серый ковёр, укрывший землю, покрылся белоснежной корочкой инея. Вокруг стоит уже привычная мёртвая тишина…

Тсуна лениво пытается открыть глаза, но тут же жмурится, свободной рукой убирая с лица пепел, и только после этого снова предпринимает попытку, на этот раз удачную. Все тело болит из-за неудобной застывшей с вечера позы, но чувствуя два тёплых детских тела, прижимающихся к нему, он колеблется и решает, пока не шевелится. В голове совершенно пусто, Тсуна не знает о чем можно думать в такой момент. Все кажется таким пустым и бесцветным, будто старая фотография, на которой уже давно не видно ни лиц, ни имён. Он прикрывает глаза, замирает и ощущает, как на лицо падают тёплые кусочки пепла. Среди всего этого серого безмолвия, на мгновение ему кажется, будто он слышит отчётливый, но очень далёкий вой животного. В голове всплывает мысль о выживших, но тут же обратно тонет под волной внезапных новых мыслей.

Тсуна немного шевелится и, наконец, садится. Реагируя на его движение, просыпаются Ламбо и Фуута. Все остальные ещё спят, и Тсуне совсем не хочет их будить, но понимает, что по-другому нельзя. Живот сводит лёгкая боль, напоминающая о пустом желудке. Если он, вполне здоровый, чувствует голод, то раненым и детям, наверняка, ещё хуже, чем ему.

Он нехотя поднимается и не спеша обходит, давно затухший костёр, уже ставший серыми углями, останавливается и, ёжась от ветра, смотрит вдаль, уходящей за горизонт пустой улицы. Эта непривычное безмолвие уже не так пугает его, но наводит странную тоску.

Он едва касается руками плеч Хаято и Такеши, как те сразу же просыпаются, смотря на своё небо ещё не до конца осмысленным взглядом.

– Джу… Тсуна, что-то случилось? – ураган с непривычки говорит вот так по-старому, но сразу же осекается и исправляется. А вот Тсуна чувствует себя совершенно неуютно, встать и сказать, будто приказом, что надо раздобыть еду и лекарства, у него не хватает смелости. Он здесь не главный, но отчего-то с вечера все смотрели на него именного так, как смотрят на предводителей.

«Он совершенно не хотел становится Боссом Вонголы. Пытался избежать. Вот только сейчас ему не избежать, обрушившейся на хрупкие плечи, войны за жизнь. Ну что же…»

– Надо найти еду… – говорить тяжело, горло сжимает невидимая рука. Его хранители смотрят на него и кивают без промедления. Ему кажется, что если вдруг он пойдёт в костёр, то они также безоговорочно последуют за ним.

Юноши поднимаются и разминают затёкшие конечности, а Тсуна сжимая зубы от бессилия, подходит к Рёхею и Киоко. Они так же быстро просыпаются, слегка дёргаясь. Непривычно осознавать, что солнца не видно на небе. Внезапно на руках девушки двигается и, наконец, открывает глаза И-пин, девочка тут же испуганно озирается по сторонам и пытается подняться, но Сасагава держа её, аккуратно пересаживается к детям. Ламбо было делает рывок, но передумывает и спокойно подползает к подружке, уже начиная что-то шёпотом рассказывать.

Следующими будят Чикусу и Кена, сама по себе, или, скорее всего, из-за шума, просыпается Бьянки. Оставшихся троих не трогают. Тсуна всем своим естеством хочет исчезнуть, спрятаться от глаз, что смотрят на него и ждут, чего же он скажет.

– Тсуна, – Киоко поджимает губы, но тут же резко вскакивает с камней и решительно подходит к ошарашенному юноше. – Я знаю, что я девушка, что я слабее вас, но… – все это она говорит со сбившимся дыханием и слезящимися глазами. – Но я не собираюсь сидеть целый день тут. Я не смогу! Пожалуйста, можно я вам помогу… – под конец девушка начинает падать, но её подхватывает Тсуна и прижимает к себе.

Он беспокоится о ней. В конце концов, она действительно всего лишь девушка, но лишать её права им помогать, он считает совершенно глупым. В глазах Киоко горит маленький уголёк надежды и веры. Веры в него, в Тсуну. Она тихонько всхлипывает, сжимает белыми пальцами его рубашку и дрожит. Ей хочется быть полезной, она должна быть такой. Здесь как на войне. Нет – здесь хуже. Тут они одни, и им самим придётся выбираться и выживать. И поэтому единственно верным вариантом она считает не сидеть на месте, а помогать. Как сможет, как придётся. Киоко уверенна – она сможет стать сильной. Наверняка не такой как Тсуна или брат, но точно лучше её настоящей.

Тсуна смотрит на остальных ребят, но он не ищет у них ответа. Он пытается принять решение. Его мысли плавно плывут и приходят к тому же финалу, что и Киоко. Она уже больше не будет простой обычной школьной красавицей. Даже если он попытается её сохранить такой, она всё равно изменится. Поэтому Тсуна считает, что будет лучше, если они будут меняться вместе. Так будет легче.

– Хорошо… – он говорит еле-еле слышно, так что его голос похож на шелестящий ветер. Ему кажется, что этой фразой, он вкладывает ей меч в руки. – Но прошу тебя, не отходи от Рёхея, – Сасагава кивает, не замечая, как её брат отвечает таким же кивком своему небу. – Значит так… – Все вмиг оживляются и внимательно слушают Саваду. – Нам нужно найти еду и лекарства, если поделимся на две группы, будет быстрее.

– Давай пойду я и братик? – Киоко поднимает голову и смотрит в карие глаза. Отступать некуда, а ей и не надо, если рядом с ней будут они.

– Хорошо, но тогда пусть с вами ещё пойдёт Чикуса, – дождь кивает, молчаливо соглашаясь. Он понемногу свыкается с мыслью, что теперь все они вместе, так зачем сторониться и избегать всех.

Девушка встаёт и подходит к брату.

– Если я не ошибаюсь, через один квартал отсюда есть аптека, возможно, там мы что-то найдём, – Киоко слегка улыбается, но все так же продолжает смотреть в глаза Тсуне, пока тот продолжает.

– Хорошо, значит, мы с Хаято и Такеши идём за продуктами, думаю в магазинах, что-то уцелело. Кен, Бьянки, пожалуйста, присмотрите за ранеными, – он тихо подходит к детям и присев на мгновение возле них, трепет всех троих по очереди по волосам. – И-Пин, Фуута, Ламбо, никуда не убегайте и слушайтесь старших, хорошо? – дети растерянно кивают, смотря, как небо встаёт и отходит от них. – Последняя просьба для всех. Пожалуйста, будьте аккуратны.

Все они молча расходятся в разные стороны, между собой о чем-то договариваясь.

Тишина снова обволакивает этот небольшой «привал». Гокудера нервно вздрагивает, и смотрит в спину уходящему брату. Пять минут. Вчера потребовалось всего пять минут, чтобы исчезла та неприязнь между ними и то непонимание друг друга. Было странно видеть своего младшего брата таким повзрослевшим. Будто прошёл не один день, а несколько лет. Она жутко волнуется за него и решает подумать о чем-то другом. Её взор ни на чем долго не задерживается, пока она не замечает Кена, который бережно держит ладонь девушки.

– Как она? – Бьянки внимательно смотрит на Хром, отмечая румянец на лице и тяжёлое дыхание.

– Плохо, очень плохо… – Джошима не отрывая глаз от иллюзионистки, чуть сильнее сжимает её руку, переливая пламя, так что видно как по ладоням тычет слабый желтоватый свет. – Даже пламя солнца не сможет ей долго продлевать жизнь. Она на грани…

– И она единственная хоть какая-то надежда на связь с внешним миром.

– Не только это, – Кен молчит, пытаясь подобрать слова, что бы описать своё отношение к ней, но почему-то конкретного и чёткого ответа не находит. А должен ли он быть? Он не знает, но догадывается.

– Будем надеяться, что все будет хорошо, – Бьянки сама почти не верит своим словам, когда смотрит на Хибари и Хару. Этим двоим, наверное, хуже всех. Она даже не представляет как в таких условиях им, каким-то подросткам справится с такими травмами. – Ну, или хотя бы не так плохо…

Они все на это надеются…

***

Город был похож на картинку из фильма ужасов, где везде была тишина и пустота. Отчего сейчас казалось все таким умиротворённым – непонятно. Это умиротворение было не как всегда, приятное или тёплое – оно было обманчиво. И вроде бы все вокруг спокойно, но почему-то сердце чувствовало, что в этом безмолвии, которое можно было почти рвать руками, таилась опасность, словно зверь, поджидающий часа, чтобы напасть на свою жертву. То ли дело было в сером небе, с которого беспрерывно сыпался пепел, то ли в окружающей жуткой тишине, которую не разбавляли даже шаги, ступающие по мягкой уличной дороге, засыпанной пеплом.

Все трое уже прилично отошли от школы, и теперь с обоих сторон по улице стояли полуразрушенные домишки, с пустыми без стёкол окнами и поваленными где-то стенами. Какие-то дома и вовсе превратились в кучу строительного мусора. Другим постройкам повезло чуть больше, они остались стоять на своих местах, лишившись пары стен или только крыши, которая похоронила всякую надежду теперь войти внутрь.