Текст книги "Космическая пыль (СИ)"

Автор книги: _Dark Dreamer_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

И пусть так и останется. Пусть это будет последним ударом по их сердцам. Они уже готовы расстаться с этим городом, с этой землёй. Только бы сбежать, только бы спастись. Они сумеют, они справятся. Они сильные.

***

Спустя несколько недель боль и воспоминания почти не ранят души. У каждого по-прежнему есть своё дело, которому они полностью себя отдают. Киоко счастливо улыбается. После зачистки территории у девушек появилось немного больше свободного времени, которое они полностью потратили на костюмы. Теперь их творения ровной стопочкой лежат на диване, дожидаясь своих хозяев.

Девушка встаёт с дивана и берет несколько костюмов в руки. На дворе уже глубокая ночь, но никто не спит, кроме детей, которые провалились в сон, прямо в гостиной пока помогали заканчивать с одеждой. Она немного мнёт в пальцах тёплую тёмную ткань, улыбаясь сама себе – её безумная идея воплотилась. Причём, сшить оказалось намного проще, чем предполагалось с самого начала. Возможно, здесь сыграла роль того, что она не одна занималась этим делом. У неё было достаточно помощи. Но, в конце концов, результат оправдал ожидания, и у них вышли хорошие костюмы. Киоко окидывает взглядом всю ткань, что осталась и едва улыбается. Когда будет свободное время на корабле, можно будет сшить ещё. А пока хватит и этого.

Сасагава прикрывает дверь в гостиную, покидая комнату и сжимая в руках костюмы, направляется в сторону спален. В них сейчас никого нет, потому что все заняты работой, но скоро ребята устанут и отправятся отдыхать. Свободной рукой девушка проводит пальцами по стене, рисуя неровные невидимые линии. Первая спальня встречает её ожидаемым полумраком и полнейшей тишиной. Она раскладывает костюмы по кроватям, зная, что ребята и сами уже с нетерпением ждут, когда же можно будет посмотреть на работу девушек. С остальными комнатами она проделывает то же самое, что и в предыдущих, а после, возвращаясь в гостиную, по одному переносит детей в их спальню, укладывая спать.

Киоко потягивается, слегка зевает, но понимает, что сна нет ни в одном глазу. Усталость приятно разливается по мышцам и всему телу, но как таковой сонливости она не чувствует. В коридоре раздаётся хлопок входной двери, на который девушка тут же вылетает из комнаты, сразу же почти автоматически, кладя руку на ствол пистолета, висящего в кобуре на поясе джинсов. Но она тут же успокаивается, как только замечает брата и Кена, наконец, вернувшихся из соседнего города. Те отправились в него ещё рано утром и только сейчас вернулись.

– Как вы? – девушка тут же идёт на кухню готовить ужин, пока мальчики следуют за ней, разминая мышцы после тяжёлого дня.

– Могло бы быть и лучше, – устало выдыхает Кен, падая на стул в кухне, сразу же прикрывая глаза. – Я не представляю, как мы всё будем таскать сюда. Даже на машине это будет неудобно.

– Для машины нужно ещё дороги прочистить, а это займёт слишком много времени, у нас столько нет. Придётся всё вручную перетаскивать, но и на это потребуется уйма времени и сил.

– Но там же есть, что перетащить сюда? – тихо интересуется Киоко, обдумывая последние слова брата.

– Есть, еды там много, как и воды, всё, правда, мёрзлое, но так даже лучше, дольше сохранится. Поискать одежду будет не трудно. Вся проблема в том, что это перетаскивать сюда придётся долго, даже с нашей скоростью.

– В любом случае, нам не остаётся ничего другого, поэтому думаем приступать к работе уже завтра.

– Вы сначала покушайте и отдохните, – Киоко ставит тарелки с едой перед парнями, улыбаясь, когда те начинают с аппетитом восстанавливать силы. – Я понимаю, что времени у нас немного, но нельзя же себя доводить до болезненного состояния.

– Не волнуйся, Киоко, всё с нами будет нормально, – улыбается Рёхей. – К тому же, после взрыва сверхновой твари, похоже, попрятались, потому что в городе мы их не видели.

– Будет гадко, если они всё же вылезут из своих укрытий. Нам тогда придётся ещё и с ними разбираться, – добавляет Кен.

– Будем надеяться, что проблем не возникнет, – устало выдыхает Рёхей. – А что у вас нового, Киоко?

– Ребята всё продолжают строить чертежи, Чикуса-кун и Такеши-кун почти всё время проводят на очищенной территории, работая с материей. Тсуна-кун нам с девочками помогает с дежурством. А благодаря тому, что у нас появилось больше свободного времени, мы уже закончили костюмы.

– Уже?! – удивлённо восклицает Сасагава старший. – Вы молодцы, быстро управились! Когда покажете?

– Я уже разнесла одежду по спальням, утром посмотрите, – с улыбкой говорит девушка. – Ладно, а сейчас идите отдыхать!

– А ты? – Кен слегка щурится, смотря на рыжеволосую. Похоже, у него в привычку входит беспокоиться о ком-то.

– Уберу посуду и тоже пойду отдыхать, – Киоко тут же отворачивается от парней, не упоминая о своём состоянии. Хотя она подозревает, что у неё переутомление, и если она права, то скоро с радостью отключится, и будет отдыхать. Главное быстро убрать на кухне и со спокойной душой идти в спальню.

Дом медленно погружается в покой, наступает полнейшая тишина. У них ещё много дел, которые предстоит закончить. Но чем больше они работают, тем больше растёт надежда на счастливый исход дела. Уверенность потихоньку наполняет их, и они уверены, что они справятся.

И перед ними занавес, открывающий новый мир.

Комментарий к Метеор 23. Занавес миров.

Автор честно пытается не помереть, но у него это выходит плохо. Я изо всех сил пытаюсь довести историю до конца.

Спасибо читателям за поддержку, это даёт понять, что моя работа вам интересна. Я постараюсь исправиться и начать писать главы в нормальном темпе.

Наслаждайтесь.

========== Метеор 24. Мрачный рассвет. ==========

Мир всё ещё не поменялся. Он тот же – серый, унылый и похожий на клетку, которой, собственно, и является. Частички пепла привычно касаются кожи, не обдавая теплом, которое они растеряли ещё в полёте к убитой земле. После зимних месяцев снег почти исчез. Хотя температура всё так же остаётся удивительно низкой, но не наносит им никакого вреда.

Тсуна обеспокоенно выдыхает. Не может же этого быть. Почти год – почти год с того судьбоносного дня, перевернувшего жизнь всей их небольшой семейки. Через что они только не прошли. Но они выжили. И сейчас то, что он видит перед собой – это результат их усердной совместной работы. И это поистине завораживает. Большой, просто огромный корабль висит в воздухе, держась на земле только благодаря крепким тросам и цепям. Тёмная материя будто поглощает итак скудное освещение вокруг. На матовой поверхности не отражается ни единого предмета. Кажется, что даже окружающее пространство в воздухе, вблизи корабля, съедается этой беспросветной тьмой, в которой, кажется, можно утонуть. Тсуна смотрит и не верит, что у них всех вышло. Машина, что он видит перед собой, напоминает больше корабль из какого-то фантастического фильма из прошлого. Но, нет. То, что есть – это их реальность. Их необычная фантастика.

– Эй, Капитан, о чём задумался? – рядом неожиданно появляется Гокудера, с весёлой улыбкой на лице и, как всегда, кучей бумаг в руках.

– Хаято, ну, я просил же не называть меня так, – с лёгкой досадой тянет шатен, хотя прекрасно понимает, что отнекиваться от этого прозвища уже глупо и элементарно поздно. Где-то пару месяцев назад дети, играясь, весь день доставали его, называя «Капитаном». И, естественно, это слышали все. Так что, когда Хару неожиданно тоже обратилась к нему, называя по «званию» все прекрасно поняли. Теперь их небу не отвертеться от своей участи.

– И всё же, ты выглядел очень задумчивым. Волнуешься? – Хаято не нужен ответ: он и так знает. Они все волнуются. Даже он сам.

– Немного, но у нас ещё есть неделя, чтобы успокоиться, так что всё хорошо. Всё будет хорошо… – больше убеждая себя, повторяет Тсуна.

– Ага, нам осталось проверить механический отсек ещё раз и всё. Можно улетать… – конец фразы тонет в шёпоте, потому что неверие всё-таки присутствует в каждом из них. Да, огромный чёрный корабль прямо перед ними, уже почти до конца загруженный вещами и готовый отправиться в путь. Но Хаято всё ещё трудно в это поверить. Почти год они в этой ловушке. И последние полгода они сходят с ума. Торопятся, спешат, волнуются. Путь на западные города Японии им закрыт последние недели, потому что Чёрные Дыры растут, поглощая пространство. Еды и воды у них достаточно – Кен и Рёхей со своей скоростью очистили не один город. И то, даже в последние дни оба солнца не перестают работать, надеясь найти как можно больше, потому что неизвестно, что их ожидает за пепельной клеткой. Возможно, там их погибель. Возможно, спасение. Но уж лучше знать, что они пытались выжить, а не просто так сидели и наблюдали, как мир вокруг них сжимается и грозится в один миг уничтожить их раз и навсегда.

На некоторое время между ураганом и небом воцаряется приятная тишина, которую разрушает почти оглушающая автоматная очередь.

– Бьянки всё никак не расстанется с тем автоматом? – с лёгким смешком в голосе интересуется Тсуна.

– Ну, ты же знаешь, что мы не можем использовать своё пламя, и она всё ещё частенько из-за этого бесится. Вот и бушует с автоматом.

– Это несколько пугает…

– Хах… Ты прав. Она в последнее время совсем разволновалась из-за того, что мы скоро полетим.

– Тут все волнуются. Не только она. Но попроси её, чтобы она хотя бы ночью меньше с автоматом сидела, а то детвора уже которую ночь не спит.

– Ага, Капитана не слушается, а вот Помощника Капитана она точно послушает.

Хаято замирает, не ожидая от своего неба такого ответа. Тсуна проходит мимо юноши, похлопывая того по плечу и направляется в сторону дома. К кораблю они ещё успеют привыкнуть, а сейчас хочется насладиться последними земными деньками. Да, пусть у них небо тут серое, пусть мрачное, и валит с него постоянно один лишь пепел с редкими снежинками, которые, в принципе, и не найти среди серых сугробов. Но к такому миру они немного привыкли. И, к сожалению, этот мир является их родным домом, который они на самом деле уже готовы покинуть практически без малейшего колебания. Пусть им ещё немного, но страшно. Пусть. Они с этим справятся. Они не выбирали: умереть им или остаться в живых, когда падал метеорит. Зато сейчас у них есть право выбора. И они его делают. Пусть им и придётся сбежать из этого мира, который сам пытается их уничтожить.

Тсуна едва улыбается, поправляя рукава чёрного, довольно тёплого костюма, и заходит в дом. Всего лишь неделя, которая пролетит незаметно. На самом деле меньше семи дней, и они сделают единый шаг в неизвестность. Им осталось подождать совсем немного. Но, наверное, это ожидание, которое они готовы понести спокойно и смиренно. Потому что семь дней – ничто, по сравнению с почти что годом.

Они не уверены, сколько времени прошло, кажется, где-то с год, но никто точно не знает. Хотя Хару и занимается расчётом, беря во внимание свои записи личного дневника, который она вела постоянно. И скоро они точно узнают, сколько они вытерпели, через сколько прошли. Тсуна останавливается, задумываясь. А это ли важно? Важно ли, сколько они прошли на своём пути? Наверное, да. Но куда важнее, сколько всего их ждёт впереди.

Тсунаёши никому не говорит, что чувствует. Но сам он знает, что у них всё однозначно получится. Потому что интуиция за последние пару месяцев ещё ни разу не подводила его. А это значит, что волноваться совершенно незачем. Всё итак ясно.

– Эй, Капитан Сверхновой! – Ламбо неожиданно появляется перед юношей, прячась за него. – Спасай свою команду!

– Что случилось, Ламбо? – Тсуна смеясь, поднимает ребёнка на руки.

– Я прячусь от И-Пин. Мы играем в прятки.

Савада расплывается в улыбке, опуская Бовино обратно на пол, и показательно грозит пальцем.

– Ты же помнишь, что на улицу нельзя выходить?

– Да! Без старших нельзя! А ты – взрослый, значит, с тобой можно! Так что, пошли! – ребёнок хватает его за край рукава и тянет в сторону входной двери. Тсуна просто не может сдержаться, чтобы не улыбаться, ведь понятно, куда его потащит Ламбо – к кораблю, на который он ещё не насмотрелся.

Да, неделя пройдёт слишком быстро.

***

Киоко дрожащими руками перебирает листы, которые Хару буквально час назад терзала своими расчётами.

– Так сейчас…? – её дрожащий шёпот тонет в шелестении бумаг.

– Ага, уже май, даже, скорее всего уже его конец, – со скучающим видом произносит Миура, грызя кончик карандаша. – Точное число я пока не знаю, но это ненадолго. Мне понадобиться ещё пару часов, чтобы восстановить все свои записи, а там я посчитаю точную дату. Не знаю только: получится ли узнать, когда именно упал метеорит, но думаю, попытаться стоит.

– Хару-чан, это просто… Ты просто нечто… – потрясённо выдыхает Киоко. А потом опускает взгляд к полу. – Но это ведь значит, что почти год… Ведь метеорит упал точно где-то в мае.

– Да, но я, сколько всех не спрашивала, никто из нас не помнит точное число…

– Вы все были в шоковом состоянии, может, поэтому никто и не запомнил… – тихо заметила Хром, сидящая в кресле.

– Може-ет, – протянула Хару, все поглядывая на свои записи. – В любом случае, я попытаюсь установить точную дату.

– А потом что? – Киоко откладывает листы на стол и отходит к дивану, присаживаясь на него.

– Что ты имеешь в виду, Киоко-чан? – слегка удивлённо спрашивает Миура.

– Ну, как мы дальше будем считать время, когда улетим отсюда?..

В кабинете наступает тишина. Все три девушки задумываются об этом вопросе.

– Даже не знаю… – наконец, говорит Хару. – Можно так же продолжать вести календарь, основываясь, на том, который я смогу, возможно, получить. А можно будет начать новый. Просто учитывая то, что сутки длятся двадцать четыре часа. Хотя, в космосе это, конечно, спорный вопрос.

– Ну, у тебя, хотя бы есть идеи, это уже хорошо, – чуть улыбается Хром, поправляя волосы.

– Почему это?

– Ну, Хару-чан, если кто-нибудь из вашей троицы что-то придумал, то оно, скорее всего, будет работать, – добавляет Киоко, немного улыбаясь, смотря на подругу. Но её улыбка медленно гаснет, а глаза наполняются, едва различимой тоской и печалью. – А кем ты хотела быть до падения?

– А?

Девушка так и замирает, с карандашом над листом бумаги, на котором должны появиться новые расчёты и выводы. Но карандаш медленно откладывается в сторону, а руки нервно сжимают края листов.

– Может, дизайнером…? – неловко предполагает Хару. Киоко и Хром едва слышно смеются, вспоминая костюмы Миуры. Шатенка, конечно же, замечает смех и надувает щёки, складывая руки на груди. – Да, ладно! А сами-то кем хотели быть?

– Я учителем! – Киоко будто готовая к такому вопросу, весело отвечает на него, поглядывая на подругу, которая никак не перестаёт дуть щеки.

– А ты бы смогла? Три ребёнка и целый класс – это, всё-таки, огромная разница, – замечает Хару.

– Наверняка бы смогла, – кивает девушка, а после переводит взгляд на Докуро. – А ты кем хотела быть, Хром-чан?

– Я никогда и не думала об этом, – едва слышно шепчет девушка.

– Да, ладно…

– До аварии мои мысли были заняты совершенно другим. А после, когда я встретила Мукуро-саму, я и не задумывалась о своём будущем. Жила одним днём, не в лучшем смысле этой фразы… Но… Мне нравились цветы и мягкие игрушки… Может, я бы хотела иметь небольшой магазин с детскими игрушками или цветами…

Девушки замолкают, обдумывая слова каждой из них, а Киоко неожиданно тихо смеётся.

– А ведь как интересно вышло. Я хотела быть учителем, а Хару-чан сейчас занимается расчётами. Но вот задумка с костюмами была моя…

– Вы прямо обменялись мечтами… – с улыбкой замечает Хром. Она недолго мнётся, а после спрашивает. – Как думаете, на корабле получится вырастить цветы?

– Было бы, что выращивать. Кислородный блок-то полностью заполнен растениями, вот только цветов там нет. И найти их сейчас просто нереально. Мы такую температуру вынесли, а вот большая часть цветов – нет. Это чудо, что хоть какие-то деревья и кусты ещё растут… – немного печально говорит Миура. – Но… Рано или поздно, я думаю мы, может, что-то и сможем сделать. Мало ли, что мы ещё придумаем.

Кабинет наполняет дружный девчачий смех, который тут же прекращается из-за внезапной автоматной очереди.

– Похоже, снаружи не всё спокойно… – поглядывая в окно, произносит Киоко. – Ладно, я пойду на кухню, надо бы уже ужин готовить.

– А что, ещё не всю еду на корабль перетащили? – удивлённо спрашивает Хару.

– Нет, на той кухне, я ещё не готова работать… – обеспокоенно выдыхает Киоко, а после продолжает. – Как думаете, мы будем вспоминать об этом месте?

– Скорее всего, да, – тихо замечает Хром, уверенно поднимая глаза. – Этот дом стал нашим убежищем, нашим именно «домом» в нужном понятии. А эта земля… Этот город… Естественно, мы будем вспоминать о нём, Киоко-чан. А как иначе.

– А иначе никак, – вместо неё говорит Хару. – Знаете, я бы хотела ещё раз увидеть закат, ярко-оранжевое солнце, пылающий горизонт, с холма над городом. Ещё раз услышать и почувствовать дождь, как он разбивается на капли об асфальт, набираясь в лужи. Увидеть рассвет с ясным голубым небом и розовыми облаками. Конечно, мы будем помнить. Как о таком можно забыть…

Киоко печально улыбается, хотя она понимает и чувствует, как внутри от воспоминаний поднимается целый ураган эмоций и красок. Да, сейчас ей грустно, но это не повод отдаваться негативным ощущениям. Те воспоминания она оставит в нескольких художественных книгах, всё-таки ушедших на корабль. Возможно, когда-нибудь краски запляшут на чистой бумаге, и вспоминать будет легче, но сейчас надо смириться. Смириться с этим серым небом. Смириться, потому что тогда вид космоса затмит всю эту серость, что они пережили за последние месяцы. Почти год, а может и больше. Но сейчас время уже не важно. В конце концов, у них есть лишь один путь на спасение, и им они обязательно воспользуются. Иначе быть не может.

Кухня привычно наполняется ароматом еды, на которую скоро сами придут все жители дома. Киоко знает, что, скорее всего, им будет очень сложно привыкнуть к другой жизни. Но почему-то страха нет. Есть только интерес и любопытство. А ещё есть желание жить. Огромное, нескончаемое желание жить.

***

Небо ещё чёрное, воздух немного прохладнее, чем днём, но механические часы на руке точно отсчитывают время «04:17». Тсуна поднимает голову, удивляясь отсутствию падающего пепла. Улыбка сама расползается на лице, а по щеке случайно скатывается крохотная слезинка. Сегодня последний день, который и то прервётся. Они не проведут его полностью на земле. Лишь немного отдохнут, погрузят последние вещи, проверят в самый последний раз списки и облегчённо выдохнут. А потом их тут не будет. Судьба такая странная штука. Тсуна так считает не без причины. А иначе как вышло, что в день падения метеорита они покидают Землю. Прошёл год, а кажется, что намного больше. Потому что они стали старше и умнее, а главное сильнее, пусть и преимущественно случайно. Никто специально не изменял пламя. Природа, которая оказывается, не все карты раскрыла, сама решила, какими они станут.

Тсуна не перестаёт улыбаться. Им тут не место. И не только потому, что они тут умрут, а ещё по простой причине того, что их сила не предназначена для использования в пределах планеты. К примеру, самое безобидное пламя солнца уже слишком быстрое для оставшегося кусочка мира. Про другие силы и говорить нечего. Искажение пространства, массовые взрывы – нет, планета точно не готова для таких фокусов.

Юноша закусывает губу, чтобы не разреветься, потому что… Он сам не находит причины, по которой должен сдерживаться. Господи, они покидают этот ад. Так почему же он не имеет права расплакаться от счастья? Они ещё тут, но чувство эйфории и полной безопасности уже накрывает с головой. Слёзы непрерывно катятся по щёкам, оставляя на них мокрые дорожки. Воздуха в лёгких не хватает из-за всхлипов, которые он не в силах остановить. Взор немного расплывается, но Тсуна видит, как медленно, но уверенно чёрное полотно становится тёмно-тёмно серым. Возможно, где-то на другом конце света встаёт яркое, жёлтое солнце. Но их последний рассвет такой. Плавно перетекающий из темных красок к более светлым. Жаль, что дальше серого оттенка, небо не перекрасится, но и этого достаточно. Потому что у них ещё есть то, что можно назвать небом.

Тсунаёши не знает, как там будет в космосе, но сейчас он уверен: вверху – небо, перед ним – восток, справа – юг, слева – север, сзади – запад, а под ногами – земля. Этого достаточно, чтобы запомнить даже такой безрадостный мир, который они покидают с огромной радостью. Серый оттенок всё больше светлеет, и Тсуна прикрывает глаза, представляя, как по чистому голубому небу, солнце пускает свои яркие утренние стрелы, окрашивающие мир светом.

В округе стоит полнейшая тишина, но Савада знает, что в доме никто не спит. Когда он уходил, Такеши и Рёхей с Киоко тоже покидали дом. Да, и в комнатах он слышал разговоры. Никто так и не заснул, поэтому они сейчас все вместе встречают серый рассвет. Впереди короткий день, полный хлопот и забот, наполненный воспоминаниями и вкусами прошлого. Как тут можно заснуть, когда это – последние часы их жизни на земле?

В голове всё перемешивается, путается и Тсуна не понимает, о чём конкретно он думает. Вроде бы он вспоминает, как впервые использовал сверхновую, ещё не зная, что пламя изменилось, а вроде и то, как мама готовила вкусные завтраки перед школой, и Тсуне удавалось успеть перекусить, сильно не опаздывая. Где-то там они спасают Кёю из-под завала, а ещё он украдкой смотрит на Киоко, когда та читает вслух учебник по японской литературе. Ещё есть, наконец-то, нормальный сон в мягкой кровати в новом доме, и первая встреча с Реборном. Первая вылазка в город, и бой с Занзасом. Воспоминаний так много, и все они такие яркие, что пусть некоторые из них и грустные, но он не хочет о них забывать ни в коем случае. Всё, что было здесь, тут и останется – на земле, а Тсуне пора возвращаться. Часы мирно отсчитывают время. «05:58». Работы немного, но она есть. Это немного отвлечёт от всех волнений и переживаний.

Он слегка улыбается, в последний раз смотрит на светлеющее небо и шепчет.

– Ну, здравствуй, 23 мая.

Этим днём всё началось, этим днём всё и закончится.

А пока, им осталось сделать последний рывок вперёд.

И тогда они взлетят.

Комментарий к Метеор 24. Мрачный рассвет.

Заранее приношу извинения бете, за то что выкладываю главу не проверенной.

Автор чисто сердечно извиняется перед читателями за задержку. С прошедшими вас праздниками, надеюсь все выжили. Я в этом году постараюсь не задерживать главы и буду продолжать улучшать свои навыки писательства.

Огромное спасибо вам, всем за поддержку. В последнее время я совсем перестала отвечать на отзывы, но я читаю и вижу все, и перечитываю по несколько раз. Мне всё ещё тяжело, но я буду стараться, чтобы мои проблемы сильно не касались выхода глав.

Наслаждайтесь.

========== Метеор 25. Горизонт событий. ==========

В доме стоит шум. Все ходят, разговаривают и сверяют списки. Ведь не хочется упустить что-то важное. Каждая комната тщательно осмотрена и опустошена. Дом, по своей сути, сейчас уже пустой. И только звуки живых голосов не дают ему погрузиться в полнейшую тишину и вечный покой, который рано или поздно, но всё равно наступит здесь.

Тсуна медленно идёт по коридору, ведя рукой по стене. За какой-то год этот дом стал роднее, чем тот, в котором он жил с самого рождения. А сейчас у них новое пристанище: огромный, даже немного устрашающий, но подающий самые светлые надежды корабль. Тсуна слегка касается металлической двери, и та сразу же открывается. Недолгий спуск в полутьме, и в конце яркий свет режет глаза. Все блоки и отсеки зала открыты и… пусты. Всё оружие, что у них есть, уже на корабле в подобной оружейной комнате. Он не знает, кого им боятся в космосе, но всё же инстинкт самосохранения, который выработался за последний год – или даже полтора года – (всё-таки Реборн хорошенько пугал) подсказывает, что оружие никогда лишним не будет. Так что, Тсуна его слушает. Да и, тем более, никто не был против этой затеи, а даже очень «за». Те же Киоко и Хару согласились чуть ли не первыми, когда Савада предложил это.

Слышится звук тихих шагов по металлическому полу, негромко закрывается дверь, раздаётся характерный звук щелчка, и в помещении наступает полнейшая тьма. Лишь первые пару секунд лампы ещё горят белёсым светом, остывая после недолгой работы. А потом пыль медленно начинает опускаться на всё, что находится там. Темнота и тишина заполняют эту комнату. Ни один выстрел больше не потревожит эти стены, и ни один эксперимент больше не проведётся в них. Всё, что было здесь, сохранено на листах бумаги и в памяти ребят. Теперь тут наступает вечный покой.

– Тсуна-кун! – к юноше подбегает Киоко, смотря на него с лёгким испугом. – Ты не видел детей?

– Они, вроде, с Хром на улицу вышли.

– Ох, а я уже испугалась за них, – облегчённо произносит девушка, почти сразу же успокаиваясь. Она переводит взгляд на металлическую дверь, за спиной Тсуны, и чуть печально улыбается. – Запер её?

– Да, – он устало выдыхает. – Хотя в этом нет необходимости. Всё равно никто сюда больше не придёт, да и брать там нечего. Мы унесли оттуда всё, что только можно.

– Ну, всё равно спокойнее знать, что мы именно заперли дверь, а не просто ушли, оставив тут всё так, будто никто и не жил в этом доме.

– Ты права, – недолго думая, соглашается юноша.

Он ещё раз бросает взгляд на дверь, закусывает губу и чувствует, как в груди что-то сжимается. Какое-то неведомое чувство накрывает его. Киоко понимающе смотрит на него и тихо уходит дальше по коридору, её глаза застилают слезы. Они все чувствуют одно и то же. На той границе, где радость и надежды дают спокойно верить и дышать, есть ещё и лёгкая грусть, даже скорее тоска. Немного непонятная, сжимающая сердце. Они мечтают спастись. Пусть они сегодня взлетают, однако покидать это место оказывается не так уж и легко, как они думали. Да, жизнь дороже, но и место, которое их всех сплотило, создало из них дружную компанию и семью, не даёт покинуть его без чувства лёгкой тоски.

Тсуна порывисто выдыхает и направляется дальше по коридору. Он не заходит больше ни в одну комнату. Воспоминания – только самые лучше и тёплые – он заберёт с собой, а всё плохое, грустное пусть остаётся здесь, как память, которая рано или поздно сотрется из этого мира. Улица встречает всё таким же затхлым воздухом, свежим ветерком и роскошным видом на чёрный матовый корабль. Время ещё есть, поэтому он решает, что немного прогуляется. Последний раз на земле.

Где-то в стороне, ближе к кораблю, он видит бегающих вокруг Хром, Ламбо и И-Пин, Фуута при этом стоит рядом, осматривая местность. Тсуна понимает, что ребёнок хочет запомнить этот мир даже таким, и этого становится немного не по себе. Потому что ему самому страшно. Страшно за всех остальных. За себя бояться он перестал ещё давно. Тогда, когда понял, что этот страх ничего не значит перед тем, что он чувствует, думая о друзьях. Но всё же сейчас они, вроде как, будут в безопасности, и он надеется, что это гадкое, липкое ощущение исчезнет, может, и не полностью, но в большей части.

Пепел поднимается под его шагами, когда он идёт от дома, тихо скользит по полуразрушенным улочкам, которым повезло быть не уничтоженными. Пустые окна провожают его, а пепел, немного покружив в воздухе, опускается на серые сугробы, занимая своё привычное место на этой земле.

Небо потихоньку темнеет, и Тсуна думает: «Почему так рано?». Ведь по идее, сейчас конец мая, светлое время суток должно быть больше. Но, похоже, природа, наплевав на эти правила, устраивает им зимние дни – когда тьма преобладает над светом. А может быть это всё из-за чёрных дыр, что окружают их. На самом деле, никто знает, и Тсуна даже уже не хочет сильно об этом волноваться. Незачем, скоро у них будут другие сутки, другой вид, другая жизнь. А то, что небо сейчас плавно перетекает в тёмно-серые цвета, заставляет больше задуматься о другой стороне этого явления. Именно о другой – той, где небо окрашивается в ярко оранжевые краски, почти пылает, словно костёр, а этим временем большой апельсин укатывается за горизонт, уводя за собой свет.

Воспоминания так приятны, но вот дует прохладный ветерок, и Тсуна вздрагивает от его слабых порывов, которые возвращают в этот серый мир. Он устало выдыхает, а после измученно улыбается небу, ощущая, как кусочек пепла касается его щеки. Серое полотно в вышине, устало, наверное, вечно нести на себе непроглядные тучи, которые усеивают землю снежинками и пеплом. Тсуна тоже устал, поэтому разворачивается и направляется обратно, только в этот раз прямо к кораблю. Хватит с него ненужных и тяжких мыслей.

***

Корабль приветствует Тсуну белым светом ярких ламп. Подошва слегка скользит по гладкому чёрному полу. Если бы не девочки, то их корабль, наверное, напоминал бы мрачный склеп в одном тёмном тоне, но сейчас это место выглядит живее и веселее. На мгновение он всё же останавливается и поворачивается назад. Всё тоже – небо серое, мысли тяжёлые. Но на корабле даже воздух другой. Поэтому пора.

– Прощай, Намимори.

Тсуна прикрывает глаза, считает до трёх, а после направляется вглубь корабля. Чёрный освещаемый коридор кажется до ужаса непривычным и не родным, и Савада от этой странной гаммы ощущений немного ёжится. Вскоре он приходит в командный центр управления кораблём и, к своему удивлению, обнаруживает там всех ребят. Те сразу же переводят взгляды на него, немного улыбаясь. Он окидывает взглядом большую круглую комнату, в центре которой стоят три широких стола с большими клавиатурами и панелями управления. По бокам, ближе к выходу, стоят пару диванов и стульев, а пространство за техникой почти пустует. Но Тсуна уверен, что и оно будет заполнено. Ещё чуть позже он замечает пару небольших стеллажей, с разложенными на них книгами и бумагами.

– Ну что взлетаем? – с придыханием спрашивает Хаято, ощущая, как ладони неприятно покалывает от нетерпения.

– Ага, давайте, – Тсуна улыбается так ярко, как только умеет. В конце концов, он небо, и он не должен показывать своего волнения. Троица на его слова переглядывается и тут же расходится к громоздким панелям управления, к которым шатен боится подходить, но судя по взгляду Хаято, ему рано или поздно придётся изучить основы. Он несмело шагает вперёд, подходя ближе к устрашающему механизму.

– И как вы только такое сделали? – интересуется Тсуна, касаясь рукой панели, не задевая кнопок и небольших рычагов.