Текст книги "Космическая пыль (СИ)"

Автор книги: _Dark Dreamer_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

========== Метеор 1. Главная цель. ==========

Это утро начинается очень тихо. Даже слишком… В небольшом городке только-только начинает наступать новый день. Это очередной оборот Земли вокруг себя, обычный будний день и привычные для каждого человека дела. Но тем не менее. Новый рассвет медленно поднимается над крышами домов, заливая своими солнечными лучами городок. Уже проснувшиеся птицы, начинают тихонько, но звонко петь, растворяя полнейшую тишину, что наполняла ночью город. Лёгкий ветер шелестит в кронах деревьев и несёт откуда-то с востока запах дождя и свежести.

Сегодняшний день так похож на предыдущий.

Тсунаёши сонно зевает и открывает глаза, поворачиваясь на кровати, чтобы посмотреть на будильник, который показывает ему половину шестого. Очень странно, что он так рано проснулся, да и к тому же сам. Интуиция начинает странно звенеть, а сердце неожиданно сдавливают железные тиски. Просыпаться на несколько часов раньше, уже входит в привычку, но этот процесс всё равно даётся тяжко, поэтому его всегда будит Реборн своими излюбленными методами, после которых не только просыпаешься, но ещё и успеваешь помолиться, что остался жив. Сегодня же он проснулся сам. Что-то прямо из разряда фантастики, думает Тсуна и поворачивается на другой бок.

Сегодняшний день определённо какой-то не такой. Он сразу это замечает, когда спускается вниз на кухню. Киллер одаривает его мимолётным удивлённым взглядом, а Нана, заметив сына, весело улыбается и продолжает готовить. Больше на кухне никого нет.

– Что-то сегодня произойдёт, Никчёмный Тсуна? – Реборн язвительно усмехается и делает глоток горячего кофе. – Неужели метеорит упадёт на землю, раз ты сегодня сам встал в такую рань?

Савада садится на стул, сильно вздрагивая, будто бы от удара. Невидимая рука сдавливает сердце и горло ещё сильнее, из-за чего по телу идёт лёгкая дрожь и ему приходится немного повести плечами, чтобы хоть немного избавиться от непонятного чувства.

– Так и быть, сегодня можешь отдохнуть, я возвращаюсь на два дня в Италию, Девятый попросил меня явиться. Так что, можешь радоваться, утренней пробежки не будет, – продолжает Киллер, ставя кружку на стол, и спрыгивает со стула. Он поправляет маленькую шляпку с оранжевой лентой и направляется в сторону выхода из кухни.

Тсуна какое-то время безразлично смотрит в окно, но вдруг резко вздрагивает и подрывается со стула, не замечая, как Нана взволнованно переводит на него взгляд. Женщина несколько обеспокоенно смотрит, как её сын выбегает в коридор, едва не спотыкаясь. Ей не по себе от этой резкой перемены настроения, но она решает пока что не лезть в дела сына и возвращается к готовке.

– Реборн! – юноша выбегает в коридор и тревожно смотрит на ребёнка.

– Что с тобой, Тсуна? – Киллер оборачивается и внимательно осматривает своего ученика. Тот чем-то сильно напуган, это понятно по сбитому дыханию и глазам, в которых плещется ужас.

– Ничего… – Тсуна отталкивается от стены, на которую только что опирался, и его взгляд опять становится нормальным. Он отводит глаза в сторону, при этом хмурясь, будто сам пытается понять, что с ним только что произошло. – Ничего…

Реборн хмурится, но ничего не произносит, только разворачивается и выходит из дома. Его весьма напрягает такое поведение ученика, поэтому он решает, что как только он вернётся, сразу же разберётся, что с ним происходит. Хотя у него уже появилось пару догадок – это очень похоже на проявление интуиции. Но очень странное проявление. Так она, кажется, не должна влиять на человека. Поэтому он понимает, что тут есть что-то ещё. И именно оно заставило так испугаться Саваду.

Этим временем, Тсунаёши медленно оседает на пол, зарываясь пальцами в волосы, и тихо хрипит. Неожиданно воздух заканчивается и во рту появляется металлический привкус крови. Всё вокруг кажется таким чужим и родным одновременно. Будто он сейчас здесь и одновременно, где-то в другом месте. Колени внезапно обжигает огнём, словно он сидит на раскалённом железе – на остывающем пепелище.

– Савада, что с тобой?! – он удивлённо поднимает голову и встречается с перепуганным взглядом Бьянки. Девушка сидит перед ним на коленях, держа его за плечи, и испуганно смотрит ему в глаза. Ему резко становиться холодно, тот отвратительный жар и привкус крови исчезают, оставляя после себя, лишь собачий холод, от которого тело пробирает дрожь, и он думает, что прыгнуть в костёр ради тепла не такая уж и глупая идея.

Гокудера взволнованно всматривается в лицо напротив. Её пугает это. Она буквально пальцами ощущает, как юноша остывает. Глаза, наполненные страхом и ужасом несколько секунд назад, покрываются корочкой льда. Он будто превращается из пламени в лёд. Это действительно пугает.

– Ничего… – опять повторяет это слово Тсуна, и, наконец, находит силы, чтобы подняться. Держась рукой за голову, он медленно направляется к себе в комнату. Бьянки лишь смотрит ему вслед, ощущая чуть давящее чувство в теле, сковывающее мышцы.

Это пугает…

Уже в своей комнате Савада прислоняется к стене и чуть сползает по ней, но не падает окончательно на пол. Без памяти и чёткого осознания происходящего, он одевается, собирает рюкзак, спускается вниз и подходит к кухне, на которой уже собрался весь дом. Сумка с грохотом спадает с его плеча, и он быстро подходит и рывком обнимает мать, которая удивлённо на него смотрит, но так же обнимает в ответ, пытаясь понять, что происходит с её сыном.

В кухне стоит гробовая тишина, которую все боятся нарушить.

– Тсу-кун, что случилось? – Нана гладит сына по голове, пропуская между пальцев прядки каштановых волос.

– Мне страшно… – тихий шёпот, женщина едва слышит и, кажется, что ей самой становится немного не по себе от него.

– Не бойся, – Нана мягко обнимает сына, и не найдя других слов, ласково улыбается и негромко произносит. – Приводи на ужин мальчиков.

Тсуна отстраняется и пытается улыбнуться, но сердце жутко сжимается до боли, что он едва ли может дышать, о какой улыбке вообще может идти речь. Он молча уходит из кухни, поднимает рюкзак и тихо выходит из дома, даже не позавтракав. Да и не сильно то хочется. Но в голове пульсом бьётся неосознанная внезапная мысль.

«Ужина не будет…»

Он выходит из двора и неспешно идёт в школу. Где-то на полпути он останавливается и ждёт Гокудеру с Ямамото, которые должны выйти из-за поворота, через несколько секунд. 5, 4, 3… 2… 1.

Хранители появляются строго по окончанию мысленного счёта, и Тсуна пугается такой точности и своего непонятного предчувствия. Сердце заходится в бешеном ритме, пытаясь выбраться из грудной клетки. Его накрывает волной страха, он хочет спрятаться. Нет, он хочет спрятать их. Маму, хранителей, всех друзей. Ему страшно. Но только понять, что вызывает этот страх, он не может.

– Джудайме! – Гокудера подлетает к нему, но немного тормозит, не добежав пару метров. Он хочет спросить, что случилось, но слова застревают в горле. Ямамото хмурится, но тоже молчит. Он просто не может ничего сказать, потому что все мысли резко исчезают, оставляя в голове пустоту.

В полнейшей тишине подростки идут в школу, возле которой уже стоит Хибари. Он скептично осматривает травоядных, отмечая, что сегодня эта троица подозрительно тихая.

Уроки проходят слишком мирно и спокойно. Тсуна лишь на математике замечает, что сегодня определённо что-то не так. Он дописывает пример на доске, точно зная, что ответ правильный и спокойно возвращается на своё место, даже не споткнувшись и не упав. Просто чудо! От которого становиться тревожно на душе…

На физкультуре он выполняет все упражнения довольно сносно, но всё же чувствует после них усталость и садится под дерево, где к нему через некоторое время присоединяются Такеши и Хаято.

– Знаете, – Тсуна прикрывает глаза и кладёт голову на плечо урагану, продолжая, – сегодня, какой-то странный день. Как-то не очень хорошо на душе… Да и предчувствие дурное. Не нравится мне это.

Он даже сам не понимает, что чувствует, но держать это в себе становится слишком трудно.

– Все будет в порядке, Тсуна… – слегка улыбается Ямамото, но вздохнув, расслабляется и безразличным взглядом смотрит на площадку, на которой занимаются его одноклассники.

– Мама звала вас на ужин…

«Которого не будет…»

Оставшиеся уроки проходят быстро и незаметно. Тсуна смотрит на серое небо и понимает, что не видит других красок вокруг, везде только серый и чёрный. А скоро будет и красный. В этом он точно уверен и от этого становится ещё страшнее. Он всё ещё не понимает, что с ним происходит.

Он медленно покидает школьный двор. Его хранители уже давно ждут его возле ворот. Их взгляды пересекаются. Сердца у всех троих вдруг заходятся в бешеном ритме. И если своё Тсуна ощущает, то их чувствует на уровне интуиции. Он напряжённо дышит и делает шаг навстречу друзьям, но тут же резко останавливается.

В небе раздаётся будто бы раскат грома. Но ни через секунду, ни через несколько, удара молнии так и не следует, что довольно странно, при таком-то шуме. Поднявшийся ветер, едва ли не крыши с домов срывает. Земля начинает трястись под ногами, пыль поднимается с дорог в воздух, а неустойчивые объекты падают и разбиваются. Небо по необъяснимым причинам чернеет, становиться мрачным, и окончательно прячет солнце.

Тсуна так и остаётся стоять на месте, не имея возможности сдвинуться, он будто прикован к земле. Резко раздаётся хруст, и все стекло рассыпается осколками и осыпается на землю.

– Джудайме!

– Тсуна!

Савада предпринимает попытку сдвинуться навстречу, но его хранители резко замирают на месте, с диким страхом смотря в чёрное небо. Тсуна преодолев себя, резко поворачивается, и его зрачки сужаются от ужаса. Сквозь пелену темноты пролетает огромный кусок чего-то куда-то на северо-восток, и через секунду до него доходит, что это метеорит, объятый красно-чёрным пламенем.

С полминуты ничего не происходит. Но вдруг земля начинает ходить ходуном, на всех близ находящихся машинах срабатывает сигнализация. Тсуна, сбрасывает рюкзак на землю, подлетает к хранителям и, толкнув их на землю, прижимает сверху. Перед глазами появляется вспышка пламени неба, а дальше темнота.

Раздаётся ещё одна волна тряски, уже намного сильней, из-за чего многие здания, начинают рушится. Савада зажмуривает глаза, сжимая рубашки хранителей. Уши закладывает от грохота и жуткого шума разрушения. Везде, что-то трескается, рушится, падает и разбивается. И на мгновение он замечает, что совершенно не слышит людские крики.

В какой-то момент всё начинает медленно успокаиваться и Тсуна позволяет себе взглянуть на школу, но не видит ничего… Ничего кроме пыли, камня и приторного вкуса и запаха крови. Здание выглядит просто ужасно, возникает ощущение, будто его подорвали в нескольких местах. Относительно уцелевшим кажется только второй этаж, а остальное здание представляет собой кашу из какой-то строительной арматуры, стекла и бетонных блоков. Теперь в округе настаёт действительно полнейшая тишина.

– Джудайме…

Тсуна медленно осматривает хранителей. Те в порядке, но его резко прошибает током и он срывается с места.

– Мама…

Ураган и Дождь, едва успев понять, что происходит, кидают рюкзаки на землю, бегут за ним, будто по инерции. В душе каждого медленно поднимается истерика. Тело наполняет страх, ужас и неверие в произошедшее. Что вообще только что произошло?!

Тсуна чуть не падая из-за чьей-то крови, вытекающей из-под обрушившегося забора, резко поворачивает. Его родная улица, стала неузнаваемой, он пробегает несколько метров и останавливается возле разрушенного дома. Ноги его почти не держат, и он чуть не оседает на асфальт, но его тут же подхватывает Гокудера. Все трое перепрыгивают через камни, бывшие когда-то забором, и пробираются в дом, стараясь не подвернуть ноги.

Дом оказывается не так уж и сильно разрушен, по сравнению с другими. Нет пары стен, а лестница на второй этаж завалена обрушенным потолком.

– Мама!

Тсуна бежит в гостиную, не думая о том, что дом может окончательно рухнуть, из-за резкого движения в нём. Где-то под уцелевшей стеной он находит Нану. Та лежит, не двигаясь, а из-под головы женщины вытекает кровь. Савада ошарашенно замирает, немного шатаясь, делает пару шагов назад, но тут же подлетает к матери, аккуратно и медленно переворачивая её на спину. Он пытается нащупать пульс на шее и запястье. Но не находит его. Ноги подкашиваются, и он оседает на пол. В горле появляется ком, а в комнате раздаются пугающие всхлипы, и он не сразу понимает, что эти всхлипы его. Глаза застилают слезы, из-за чего мир начинает плыть. Комнату раздирает дикий крик. Его всего трясёт, горло жжётся от напряжения. Голова пустеет, ещё немного и Тсунаёши точно потеряет сознание. Но из пелены его вырывает не менее отчаянный крик из коридора.

– Сестра!

Руки сжимаются в кулаки. Он смотрит на тело своей матери, сжимает зубы до боли и, пряча глаза за чёлкой, подрывается с пола, выбегая в коридор. Глаза расширяются от ужаса, и он резко тормозит, смотря, как Хаято прижимает к себе сестру.

Из глаз урагана идут слезы, а руки аккуратно придерживают бессознательную девушку за плечи. На животе у неё видна рана. Тсуна опирается о стену и сползает. Сил больше нет. У него вообще больше ничего нет… Во рту противный вкус крови, лёгкие сжимаются до такой степени, что кажется, сейчас лопнут. Что теперь ему делать?

– Где дети? – Такеши глубоко вздохнув, чтобы не выдать дрожи в голосе, проходит мимо парней вглубь дома.

Тсуна закрывает лицо руками. Слезы ещё текут по щёкам. Ему страшно. Жутко. Там за стеной лежит его остывающая мёртвая мать, а тут мёртв…

– Гокудера… – Савада кое-как подползает к нему и касается пальцами шеи девушки, пытается нащупать пульс и… находит его. – Она жива!

Хаято удивлённо смотрит на своё небо, но тут же снимает с себя куртку и чистой стороной ткани прикрывает рану на животе у сестры, проглатывая слезы.

– Они похоже без сознания… – Ямамото с хмурым взглядом выходит из кухни с детьми на руках. Фуута лежит с опущенной рукой, а возле него Ламбо и И-Пин.

– Джудайме, ваша мать…

Тсуна только опускает голову и мотает ей в стороны, не в состоянии даже и слова сказать. Но и так становится понятно, что произошло и что сейчас лучше эту тему не поднимать.

– Нам нельзя тут оставаться, – Хаято несколько боязливо поднимает сестру на руки и встаёт с пола. – Дом может рухнуть…

– Тсуна, мы должны идти… – Ямамото придерживает детей и несмело делает шаг в сторону разрушенного дверного проёма. Савада шатаясь, поднимается, пытаясь устоять на ватных ногах, и медленно поднимает голову, смотря на детей. Из прокушенной губы идёт струйка крови, и он забирает у Такеши Ламбо и И-Пин, оставляя Фууту на руках дождя.

– Идём, – коротко и сухо, охрипшим почти сорванным голосом говорит он. Савада не хочет оглядываться, чтобы посмотреть в сторону его личного горя. Потому что тогда у него не будет сил покинуть родную обитель. Они все втроём выходят из дома, аккуратно переступают камни и становятся посередине дороги, держа на руках дорогих людей. Что им теперь делать? Куда идти? Как вообще дальше жить…

Вокруг тишина, никого и ничего не слышно. Небо так и не прояснивается. Грязно-серые тучи скрывают лазурь в вышине. В воздухе стоит противный запах железа, крови и земли. Где-то, что-то горит, и небо вдобавок покрывается сизым дымом. Тсунаёши глубоко вздыхает и оглядывается. Хаято с волнением смотрит на свою сестру, бережно прижимая её к себе, как самое дорогое, что у него действительно осталось. Про себя Савада, отмечает резкую смену в отношении юноши к девушке.

– Савада!

– Босс!

Они все трое вздрагивают и оборачиваются. К ним направляются Хром, Кен и Чикуса, причём у Чикусы на руках находится без сознания Миура.

– Хром… – Тсуна делает несколько шагов и замирает, осматривая пришедших. Все они в пыли, а у Кена идёт продолговатая кровоточащая царапина вдоль виска.

– Босс… – девушка добегает до него и останавливается, тяжело дыша, опираясь на трезубец.

– Как вы? – он прижимает к себе детей и подходит к Чикусе, осматривая с беспокойством Миуру.

– Неплохо, учитывая то, что Хром не может связаться с Мукуро.

– Да, после землетрясения я не могу почувствовать Мукуро-саму, – Девушка коротко кивает и с затаённой болью смотрит на детей.

– А где твоя мать? – обращается к Саваде блондин, после недолгой паузы.

– Кен, будь добр, заткнись! – Гокудера зло смотрит на парня и немного меняет положение рук, держа сестру.

– Хаято, нельзя так… – Ямамото с лёгким укором смотрит на ураган.

– Отстань!

– Замолчите! – все вздрагивают, смотря, как у Савады дрожат плечи. – Нам сейчас ещё ссор не хватает.

Его голос срывается, а дыхание сбивается. Все молчат, смотря в землю. Осознают, что они находятся на краю отчаяния и жизни. Прошло меньше часа, а они уже не знают, как им быть дальше.

– Где вы нашли Хару? – Савада поднимает взгляд и с болью осматривает девушку, которая едва дышит на чужих руках.

– Мы шли через город, когда увидели её на земле, – Чикуса равнодушно осматривает Миуру, хотя внутри него самого бьётся сердце, бьётся страх. – У неё похоже что-то с ногами… Возможно, перелом…

– Но она жива, это главное, – Тсунаёши смотрит в небо и поворачивается к Такеши. – Где твой папа?

– Он ещё вечером уехал… Так что я понятия не имею где он сейчас… – дождь поджимает губы и опускает голову.

– Босс, а где Реборн-сан?.. – Хром подходит к Саваде и забирает у него девочку.

– С утра улетел в Италию… – и только сейчас до него вспышкой доходит. – Хром, твои органы?!

– Я поддерживаю их иллюзией, но моей силы едва ли хватает на себя… – Девушка прижимает к себе И-Пин и сжимает Трезубец. – Что вообще произошло…?

– Метеорит упал… Если верить тому, что мы видели… – Гокудера неспешно подходит к Саваде, стараясь успокоиться, но его выдаёт дрожь в руках.

– И что нам теперь делать… – Кен садится на обрушенные камни и смотрит на Докуро, которая отводит взгляд. Она сейчас не скажет, что у неё болит рука. Она не скажет, что ей ужасно плохо и тяжело. Но почему-то ей кажется, будто бы Кен уже всё это знает.

Тсуна смотрит в небо, сжимаясь всем телом. Тёмное полотно давит на него, грозясь упасть. Ему хочется сейчас просто лечь и не двигаться, ожидая падения небосвода. Но он не может. Никак.

– Тсуна… – Ламбо еле открывает глаза и тянется грязной ручкой к лицу неба. Раздаётся облегчённый выдох.

Даже часа не прошло. Но это только, похоже, их начало. Они ещё успеют придумать, как быть дальше, а пока…

– Выживать… Нам остаётся только выживать.

Сегодняшний день так похож на предыдущий.

Сегодняшний день перечёркивает старую жизнь

Комментарий к Метеор 1. Главная цель.

Жду ваши комментарии. Как вам такая идея?

========== Метеор 2. В костре. ==========

Небо, похоже, даже не собиралось становиться ясным. В воздухе стоял противный запах гари, дыма и крови, что оседала неприятным металлическим привкусом во рту. Дышать было тяжело из-за неплотного дыма, который казалось, был везде.

Тсуна смотрит на то, как Ламбо трёт маленькими ладошками глаза. Все вокруг молчат. Боятся того, что же спросит ребёнок. Хотя, нет. Тсуна боится того, что не знает, как ответить на вопрос, который точно будет задан.

– Тсуна, что случилось? Почему небо тёмное?… – тихий ослабленный голосок звучит жалобно. Бовино почти не двигается и лениво моргает, смотря в глаза Савады, замершего и не знающего что ответить.

Что ему следует сказать? «Что все хорошо?» – но это бы была самая настоящая ложь! Он не посмеет. Когда на руках, ничего не соображающий ребёнок, когда рядом две раненые подруги, когда в доме рядом, лежит труп собственной матери. Он не может. Не получается.

– Тсуна, где И-Пин, где мама… – глаза ребёнка бешено мечутся по лицу юноши, пытаясь хоть что-то понять. Его начинает бить истерика. – Что случ!..

Он не успевает закончить, как Савада прижимает его к себе, обнимает, но так ничего и не говорит. Ламбо, высовывая немного голову из-за его плеча, сморит по сторонам и шокировано замирает, рассматривая все. Разрушенные дома, тёмное небо; замечает раненую Бьянки, Фууту, Хром и И-пин, но не видит Нану. Её тут нет. Его начинает трясти и он, сжимая рубашку на юноше, всхлипывает, пряча лицо куда-то в ткань.

– Ламбо-кун… – Хром, тяжело опираясь на свой трезубец и держа на руках И-Пин, подходит к Саваде и начинает падать, но к ней тут же подлетает Кен и ловит её, не давая упасть на землю.

– У неё, похоже, жар… – Джошима касается ладонью лба девушки и, цокая, убирает её. – Ей не хватает сил. – Савада кое-как изворачиваясь, забирает обратно к себе И-пин, позволяя блондину поднять девушку на руки.

– Босс… – сознание покидает её и она расслабляется в чужих тёплых руках.

Ламбо заметив девочку, закусывает губы и пытается до неё дотянуться, но дрожь овладевает его и он опять утыкается в рубашку Савады, сжимая ту маленькими пальчиками.

– Тсуна… – мальчик, наконец, тихо шепчет, медленно, но с надеждой. – Она ведь жива… И-пин ведь… жива?

– Да, – он не находит больше слов, лишь прижимает детей к себе и разворачивается в противоположную сторону.

– И куда мы, Савада?.. – Кен делает несколько шагов и замирает вслед за ним. Это «мы» и «нам» отчётливо отпечатывается у всех в памяти. Им всем со скрипом в зубах, приходится мириться, с тем, что они друг без друга ничего не смогут. Не выживут, не выберутся. Сейчас несмотря ни на что, им придётся быть вместе.

Хаято тихо подходит к Тсуне и не доходя пары шагов, останавливается.

– Джудайме…

– Я не знаю! – его пробивает дрожь, ноги становятся ватными и кажется, что не удержат его, из-за чего он упадёт на землю. Живот и всю грудную клетку скручивает боль, грубо смешанная со страхом. Его бросает от одной крайности к другой. Он боится – он не боится, он знает что делать – он не знает. Дыхание опять сбивается, как с утра, только теперь из-за дыма и копоти, покрывающей землю и камни. Он пытается успокоиться, прислушаться к себе, но ничего не выходит. Внезапно он чувствует толику спокойствия и краем сознания улавливает пламя дождя. – К школе. И, Хаято… – ураган вздрагивает от своего имени и прижимает к себе сестру, не обращая на то, что руки начинает тянуть тупая боль. – Не называй меня больше «Джудайме», мы ничего не знаем о том, что дальше этой улицы…

Солёные капли падают на землю, немного поднимая пыль. Он смотрит в непроницаемое чёрное полотнище, которое почему-то совершенно не тает, как обычные грозовые тучи.

– Хорошо, Тсуна… – теперь он вздрагивает от своего имени, которое так не привычно звучит из уст своего урагана. – Но ты все равно моё небо.

Этой решимости в голосе можно только позавидовать. И Тсуна не понимает: почему в него верят, отчего и зачем? Ему непривычно, неудобно. На Битве Колец ещё была надежда, что кто-то поможет, поддержит, даст совет, но тут… Он совершенно один. Он не знает, что делать. Идти к школе? Зачем, что они там найдут? Но сердце отчаянно бьётся, почти вырываясь из груди. Страх опять накрывает его и затягивает в эту противную чёрную вязкую жижу.

– Тсуна… – собственное имя вырывает его с тонущего корабля. Он испуганно смотрит на своего хранителя, и на всех них. Хочется забиться в угол и представить, что это все страшный сон. Да, просто страшный сон. – Я всё ещё твой ураган.

Его бьёт током, обжигает пламенем. Эти слова дарят успокоение и так отравляют.

– И что бы ты ни сказал, я не заберу свои слова обратно.

– Зачем… Зачем ты мне все это говоришь…

– Потому что верю. Верю своему небу.

– Как ему можно верить, если оно почернело?! – его крик разносится в тишине, поднимает пыль и колышет завесу дыма в воздухе. Он понимает, что выдаёт какой-то бред, но ему кажется, что стоит зажечь пламя и оно уже не будет чистого янтарного цвета. Оно будет грязным из-за этого страха и из-за этого ужаса.

– Если я не смогу разогнать тучи, то мне остаётся так же почернеть, но я не уйду от своего потемневшего неба. И стану ураганом, которое сможет защитить новое небо, – ах, Хаято ты не представляешь, что говоришь.

Тсуна заворожённо смотрит на разгорающееся светлое чистое алое пламя, покрывающее кольцо. И там нет черноты. А внутри Тсуны есть.

– Идём к школе, – он все ещё боится, но сейчас пытается бороться изо всех сил. Ламбо неловко перебирается ближе к плечу юноши, цепляется пальчиками за рубашку и тихо шепчет, уже без слез, только голос дрожит.

– Тсуна… Я… Мне страшно…

– Мне тоже… Поверь мне тоже.

Он, наконец, делает шаг и идёт дальше, прижимая детей к себе. За ним так же медленно и тихо в тишине идут остальные.

Вокруг стоит тишина, накрыв своими объятиями весь почти мёртвый город. Не слышно ни птиц, ни кого-то ещё. Только их шаги слегка отдаются тихим эхом. Вокруг лишь пустота.

– Вам не кажется это странным? – Такеши равняется с Хаято и обводит взглядом полосу разрушенных домов. – Ни одного крика, ни одного живого человека.

– Людей почему-то совсем нет, – Джошима резко останавливается и смотрит куда-то в сторону. – А вот собаки где-то воют… Пока мы сюда шли, только вашу подругу и увидели. Трупов даже как-то маловато.

– Странно это все… – Такеши осматривает своё небо, переводит взгляд на Гокудеру и внутренне содрогается. Пламя неба действительно немного потемнело. Он отчётливо ощущает другую ауру урагана и его собственный дождь сильно выбивается из этой черноты. И он понимает. Он больше не сможет притворяться. Игры закончились, как бы ни хотелось, чтобы они продолжались. Он боится и с этим нельзя уже что-либо сделать. И он отпускает цепи, что сковывают его. За этими мыслями его пламя темнеет. От страха и от потерянности.

Дождь, темнеет вслед за своим небом.

Вот только ураган почему-то уже другой.

Разрушенные дома не прекращают тянуться вдоль дороги. Кое-где на асфальте и земле видны трещины, где-то больше, где-то меньше. В воздухе стоит противный смрад, а копоть, оседающая на земле, норовит залететь в лёгкие. Даже не ясно где может что-то так гореть, чтобы стоял такой дым, но вскоре под всеобщее удивление с чёрно-серого неба начинает падать пепел, а откуда-то со стороны ветер доносит, едва слышимый, едкий запах газа. Дышать становиться немного тяжело, но со временем дыхание возвращается в норму. Привыкли. У всех в голове бьётся мысль: «К чему они ещё успеют привыкнуть, пока здесь находятся?»

Редко кое-где встречаются, мёртвые тела людей. Они лежат под камнями, или просто на обочине. Из-под завалов близко к забору, где хоть как-то можно увидеть, видны только руки или ноги. Ламбо равнодушно поглядывает на это. Он рос в мафии, он родился в ней и его готовили к этому, но не предупреждали, что придётся привыкать к такому слишком рано.

Вскоре на горизонте появляется уничтоженное здание школы. Главный вход сильно разрушен, первый этаж полностью завален. Второй местами засыпан и забит камнями, а крыша слилась с третьим этажом. Где-то из-под обваленных блоков, торчат железные копья арматуры, кое-где обломанные. Забор перед территорией частично развален. Некоторые деревья повалены, некоторые продолжают стоять, при этом сильно склонившись к земле. Здание спортзала теперь уже нет, от него осталась лишь груда камней и дерева. Кажется, стоит коснуться, оставшегося здания школы пальцем, как оно окончательно ляжет на землю, сравниваясь с ней.

Тсуна закусывает губу. Ему не привычно видеть свою школу такой. В голове ещё мелькают утренние воспоминания о целом здании, чистых коридорах, косых взглядах одноклассников и своей немного разрисованной парте.

Теперь ему ясно, что были за припадки утром. Но его очень удивляет, что интуиция способна так воздействовать на тело. Или же там была не только она?..

– Тсуна-кун! – все вздрагивают от чистого, но слегка охрипшего девчачьего голоса. Савада испуганно оборачивается, видя, подбегающую к нему Киоко и идущего за ней Рёхея.

Девушка подбегает ближе, но постепенно переходит на шаг, испуганно рассматривая подростков. Её взгляд цепляется за Бьянки, Хром и, наконец, она видит Хару, отчего в уголках глаз собираются слёзы. Тсуна прекрасно её понимает, но все же решается спросить, удивляясь своему осипшему голосу.

– Киоко-чан, с тобой все хорошо?

– Да… – девушка собирается ещё что-то сказать, но начинает задыхаться в немых слезах. По щёкам она растирает пыль и начинает тихонько всхлипывать, закрыв лицо ладонями. Форма девушки немного порвана, волосы взлохмачены, а на коленках у неё несколько царапин.

– Рёхей… – Сасагава обняв сестру, печально качает головой. На удивление он прекрасно понимает, что имеет в виду небо. Родителей они не нашли.

– Хару-чан, Бьянки-сан, что с ними?.. – Киоко прижимается к брату и даже не смотрит в сторону девушек. Боится, она жутко боится.

– Они ранены, – Хаято смотрит прямо на девушку, на то, как она, наконец, смотрит на них, и в её глазах страх немного отступает, но приходит растерянность.

Рёхей отходит от сестры, пока та забирает у Тсуны девочку. Её рука почти касается Ламбо, но она замечает, как ребёнок сжимает рубашку юноши, не желая отстранятся. Киоко закусывает губу и обнимает И-Пин, которая на мгновение шевелится, но так и не приходит в сознание.

– Что с ними? – Сасагава старший, подходит к Чикусе и Хаято, и смотрит на девушек. Они не отвечают, зная, что вопрос был чисто риторический. Он и сам поймёт. Взгляд замирает на Бьянки, и он осматривает местность. – Её надо куда-то положить.

Хаято сдержанно кивает и осматривается. Подходит к полу разрушенному забору, и найдя более пологий, без острых камней участок, аккуратно укладывает на него сестру, убирая от раны окровавленную куртку. Киоко поражённо ахает, сдерживая дрожь. Она впервые видит такую рану. Она, в целом, многое видит впервые.

Рана проходит вдоль живота, выглядит так будто бы она проехалась по чём-то остром. Где она так могла напороться в доме, никому не ясно, хотя отдалённо закрадывается мысль о том, что девушка как-то зацепилась на втором этаже и оттуда упала с лестницы, успев не попасть под завал.

– Полностью рану залечить не получится, – Рёхей присаживается возле девушки на корточки и проводит руками над раной. – Её надо бы было промыть и хоть как-то обезвредить, но… – Сасагава твёрдо и уверенно говорит об этом, он не раз и не два сталкивался на боксе с ранами и похуже. – Можно попробовать и так.

Он испытующе смотрит на Хаято и тот неуверенно мотает головой. Каким бы не было пламя лечебным, но для такой ситуации надо бы было все сделать правильно.

– А, Хару-чан, что с ней? – Киоко не совсем разбирается в ситуации, но она доверяет им. Больше просто не кому.

– Похоже, ноги переломаны… – Рёхей недовольно осматривает девушек. Пусть у него и пламя солнца, но помочь он ничем совершенно не может.