Текст книги "Децима (СИ)"
Автор книги: 2sven
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Но засыпать на скамейке было нельзя. Джастин знал способы получше, более безопасные. Пошарил в карманах в поисках телефона, под руку попался жесткий рифленый картон визитки. Брайан Кинни, Центральное управление Стражи города Питтсбург Слава Двуединому, не написано, что он Страж округа. Скромность? Или это визитка для простачков вроде Джастина, которые могут и не догадываться, с кем имеют дело?
Рабочий телефон. Домашний адрес. Домашний телефон.
Это он всем такие визитки раздает?
Хотя чего ему бояться. Он тут главный.
Как Дебби сказала? Это мой город? Нет, Дебби, он не твой. А вот его.
Строго говоря, конечно, Стража – не орган власти и никому, кроме Двуединого, не подчиняется. Она существует параллельно с государством – городской совет, полиция, армия, суды, в общем, те, кто руководит нормальной жизнью и нормальными людьми. Забота Стражи – перерожденные. А значит, все сенсы. Вся децима.
Точно так же жандармерия – структура отдельная и от государства, и от Стражи. Насколько Джастин знал, это, скорее, было братство, чем организация.
В некоторых странах в разное время государство пыталось подмять под себя Стражу и Жандармерию, слить их в одну организацию, ничего хорошего из этого не выходило. Хотя Джастин никогда не задавался вопросом – почему. Ему хватало проблем с вопросами более насущными. Рука, которой он держал визитку, начала чесаться, и Джастин с изумлением уставился на покрасневшую кожу. Вот же напасть… Он торопливо затолкал кусочек картона между планками деревянной скамьи, обтер руку об одежду.
Гадость.
Подхватил рюкзак и побрел по переулку прочь от вокзальной площади. Проблемы нужно решать по мере поступления, и прямо сейчас самое важное – выспаться.
====== Часть 3 ======
– Да пребудет Порядок, патрон. Извините, что беспокою в выходной, сообщение.
– Да… пребудет, – Брайан с усилием сглотнул, поморщился на часы. Поспать удалось 4 часа. – Докладывайте.
– Эпидемия в Карнеги. Какая-то инфекция, мы выясняем, объявлен карантин.
– Пострадавшие?
– Четырнадцать человек в больнице, трое в тяжелом состоянии.
– Кого-то взяли? – Брайан дотянулся до бутылки с водой, отпил.
– Да, перерожденных двое.
– В допросную через час, еду.
Майкл перехватил его в вестибюле Управления, такой же помятый и невыспавшийся.
– Да пребудет...
– Здоровались уже, – буркнул Брайан, направляясь к лестнице. – Взять удалось?
– Да, двое.
– Двое?! И ещё Джейсонвилль…
– Там уничтожили при задержании.
– Но это пятеро, Майкл! Пять перерождений за неполные сутки в одном только Питтсбурге!
– Я тоже не понимаю, что происходит, – Майкл начал на ходу набирать номер. – Запрошу статистику, это только у нас такое или везде…
– Хорошо, вернусь с допросов, посмотрю, – Брайан махнул рукой на прощанье и свернул к своему кабинету.
На столе его дожидались стопка личных дел перерожденных этой ночи и стакан кафе. Пять папок. Пятеро за ночь! Если столько случалось за месяц, он считался тяжелым, а тут в одну ночь? Брайан просмотрел дела, пока пил кофе. Ничего примечательного, трое мужчин, две женщины, даты принятия на учет, отчеты инспекторов. Кем работали, где проживали. Как обычно, ничто не предвещало. Брайан не одобрял давно сложившуюся систему инспектирования сенсов, считал её бюрократическим пережитком, потому что регулярные визиты подопечных к инспекторам ни разу не показали приближающегося перерождения или какой-то к ней склонности. Они вообще ничего не показывали, кроме того, что стоящий на учете жив и законопослушен. Единственным плюсом этой системы было то, что некоторые инспектора находили общий язык с подопечными и получали от них какие-то крупицы информации. Но чаще всего ею не удавалось воспользоваться. К Брайану на прошлой неделе приходила директор колледжа искусств, сообщила, что несколько учеников перестали посещать занятия, чего прежде за ними не водилось. Немолодая, за долгие года педагогической и административной работы отточившая умение определять сенсов не хуже стражей, Филиппа Торка знала, что все пропавшие принадлежат дециме, но не знала, стоят ли они на учете. Вот и пришла уточнить, не задержаны ли за уклонение от регистрации, очень талантливые дети, особенно Саймон, виолончелист, такое дарование, она переживает… Брайан уверил её, что за уклонение никого не задерживают, ставят на учет и отпускают. И у драгоценных её подопечных с регистрацией все в порядке, колледжи искусств, как и все прочие околокультурные учреждения под особым надзором Стражи, сенсы очень часто одарены художественно. Филиппа ушла не слишком успокоенная, и если у неё были плохие предчувствия на счет этих своих учеников, то они её не обманули. Личные дела двоих из пропавших лежали теперь на столе Брайана. Это они устроили эпидемию в Карнеги. И Саймон в том числе.
Брайан надел плащ с капюшоном, ещё одна дань традиции, и вошел в маленький личный лифт: допросные были глубоко под землей, в шахте. То, что перерожденные становятся сильнее под открытым небом, заметили давно. Они слабели в закрытых помещениях, особенно подземных. Но никакая глубина не ослабляла их настолько, чтобы их можно было оставить без сопровождения воли нескольких стражей. Поэтому задержанных максимально быстро ликвидировали, обычно после формального допроса. Удерживание расходовало ресурсы стражей при том, что никакого особенного смысла в допросах не было, ведь перерожденные продолжают выглядеть, как люди, но перестают ими быть. Прежняя личность при перерождении полностью стирается, все личные связи перестают быть значимыми, единственным смыслом жизни перерожденного становятся человеческие эмоции, они ими питаются, растят их, как муравьи пасут стада тли, чтобы слизывать с них сладкий сок. Как люди разводят коров ради молока. Самые высокие “надои” дают отрицательные эмоции – зависть, страх, обида, ненависть, их легче всего прививать человеческому стаду, у них самый долгий период действия. Любовь, обожание, восторг питательны, но затратны в производстве и слишком хрупки, негатив надежнее, потому с него обычно и начинают. На таком корму перерожденные быстро жиреют, матереют, входят во вкус и переходят на новый уровень – сложные сочетания сильных эмоций. Трагедии. Начинают с мелких несчастных случаев и аварий, переходят к массовым…
Далеко не всегда удается выявить перерожденных до того, как они выходят на этот уровень. Твари жизнелюбивы, хитры и продолжают убедительно имитировать людей. При этом нападают на любого, кто доступен, мораль для перерожденных пустой звук. Как правило, самыми удобными оказываются близкие люди, которые привыкли им доверять. Дети, родители, супруги и друзья – на них приходится первый удар переродившегося. Поэтому любая смерть обязательно расследуется Стражей, проверяется, нет ли рядом перерожденных. Однако некоторые особи и после перерождения ухитряются прожить два-три года, питаясь понемножку, осторожно, часто переезжая и скрываясь от инспекций. Как правило, слабые. Сильные, с уровнем от тридцати, переходят на массовые трагедии буквально за несколько недель. К счастью, они встречаются довольно редко. Лифт гудел, спускаясь все ниже. Брайан хрустел пальцами, сосредотачиваясь и успокаиваясь. Сегодня формальным допросом будет не отделаться. К тому же сразу четверо, это уже не просто. Но что-то происходит и нужно было понять, что. На памяти Брайана такого всплеска перерождений не случалось. Хуже того, никакой информации о подобных всплесках история не сохранила, курс “Теории децимы” Брайан не просто помнил, он мог бы его преподавать: всегда децима. Каждое уничтожение перерожденного означает, что в ближайшее время в мире родится сенс, все это давным-давно проверено опытным путем, идеи избавиться от проблемы с перерожденными путем полного уничтожения всех сенсов посещали человечество неоднократно. Делались и попытки массово уничтожать сенсов, достигших возраста 14-16 лет, когда они становятся способны к перерождению. Бесполезные и кровавые эксперименты доказали только одно – децима стабильна. Если сенсов уничтожали или не позволяли дожить до взрослого возраста, перерождаться начинали обычные люди. Так возникла теория резервной децимы, “спящих”, потенциальных сенсов, которых никто не способен определить в принципе. Децима неизбежна, как вращение Земли. Десять процентов – сенсы. Из них перерождается каждый десятый. Интересно, что Стража и Жандармерия, то есть люди с особым чутьем и особыми способностями, составляют те же десять процентов. На этом выросло множество теорий, религиозных учений и простых бытовых суеверий. Двуединство. Порядок и Хаос. Несчастливое чисто 11, а если встретил стража, нужно обязательно поскакать на одной ножке задом наперед. Брайан усмехнулся. Нужна статистика. Информация. Много и немедленно. Конечно, перерожденные к сотрудничеству не склонны: вся децима свободолюбива, а эти открыто враждебны, но допрос и не подразумевает сотрудничества. Это работа. Двери лифта открылись, и Брайан двинулся туда, где чувствовал присутствие перерожденных. Сильное присутствие. Потому что их четверо? Или попался кто-то с высоким уровнем?
В допросной не было ничего, кроме зеркал по стенам. Ведущий протокол офицер приветственно встал:
– Да п-пребудет Порядок, п-патрон! Начинаем?
– Пребудет. По одному, – приказал Брайан, набрасывая капюшон на голову. У дурацкого одеяния были свои плюсы – через черную сетку ему было неплохо все видно, а вот его, Брайана, лицо разглядеть невозможно. При допросе это помогало. Да и Страж округа лицо не публичное, даже рядовым стражам его имя не разглашалось.
Первого задержанного завели двое стражей. Очень высокий, длинноволосый и сутулый. Тот самый виолончелист. От присутствия Стража округа он застонал и попятился, потом осел на руки стражей, резко, будто переломился. Брайан посмотрел в глаза. 42? Ничего себе, крупная рыба. Но почему его привели первым из четверых? С сильными тяжелее работать, его сотрудники не могут этого не понимать. Хотели похвастаться ценной добычей? Ладно, с этим он потом разберется.
Парень стонал, потел и молчал, сколько Брайан ни давил. Очень слабая защита для такого уровня, но говорить все-таки отказывался. Похоже, он недавно перерожденный, и то ли в себя не пришел, то ли ещё плохо умеет распоряжаться тем, что имеет. Ну и пес с ним. Брайан подал знак – уводите.
Когда задержанного увели, повернулся к ведущему протокол младшему офицеру Олсу.
– Уровень 42!
– Да, п-патрон, – офицер заикался и имел привычку в трудных для произношения местах отвлекать себя щелканьем пальцев. Привычка раздражала неимоверно, зато чутье у Олса было изумительное, и Брайан терпел. – И он самый слабый…
– Чтоо?
– Н-ну, мне так показалось, п-патрон. Девушку п-пришлось держать втроем.
– Твою ж мать. Все четверо такие?
– Да, п-патрон.
Брайан поднырнул рукой под капюшон, чтобы потереть переносицу. Голова уже побаливала.
– Майкла сюда. Нет, он с ночи… Кто есть свежий?
– Эммет!
– Отлично, давай его. И ведите пока следующего.
Второй завели молодую женщину – вдвоем завели. Ту сильную оставили напоследок, значит. А эта полноватая и высокая, с очень прямой спиной и пышным хвостом русых волос. Сюзи Гордон. Сильная красивая девка, была капитаном университетской команды по регби.
Побледнела и губу прикусила, но на ногах стояла, в глаза смотрела. Эта будет говорить. Ох, будет.
Брайан ждал.
– И о чем с тобой поговорить? – хрипловато и негромко, но произнесла ведь. И ухмыльнулась.
Отличная защита.
– Почему в этот раз вы работали парами? – медленно, чтобы не раскачивать ситуацию, спросил Брайан. – Вы же одиночки.
– А ты знаток, – получила несильный удар, просто нажим, чтобы страх не теряла, скрипнула зубами и постояла с закрытыми глазами, потом со смешком заговорила.
– Узнаешь, уже скоро.
– Что изменилось?
– Всё, – она выпрямилась и широко, вызывающе улыбнулась. – Не трать время, ты не поймешь, а мальчики твои устанут. Сам все увидишь. Такое не пропустишь.
Брайан помолчал, глядя на неё, сделал знак – уводите. Заметил, как она осторожно, пытаясь себя не выдать, выдохнула, обмякла. В нападении не сильна, все тратит на защиту.
Пусть подождет, если не найдется кто-то лучше, придется дожимать её.
Со спины подошел Эммет.
– Что у нас происходит такое, Брайан? Это вот… что? У неё же уровень...
– Знаю, 46, – раздраженно буркнул Брайан. – Я сам не понимаю. Бери следующего, пытайся поговорить. Почему действуют слаженно, почему такая частота перерождений…
– Понял, понял, – Эммет надел плащ с капюшоном, наклонил голову, сосредотачиваясь.
Брайан вышел в соседнюю комнату, упал в кресло и закрыл глаза.
Черт, как не вовремя он решил навестить Голдов, сейчас как никогда нужна сосредоточенность, четкость…
Не глядя почти, привычно ткнул в кнопку вызова.
– Майкл! Статистика получена?
– Да, патрон! Но пока только по стране. Тут странное…
– Неси, я внизу.
Через пять минут листы были разложены по столу.
От того, что Майкл назвал “странным”, хотелось проснуться и с облегчением выдохнуть – сон, вот и все. Но куда там. Статистика говорила невозможные вещи: одновременный всплеск везде, перерождения резко участились и средний уровень силы повысился вдвое. Сошедшие с рельсов поезда, рухнувшие перекрытия домов, массовые ДТП, утечки газа… Жертв пока относительно немного, но все это произошло залпом и не имело никакого разумного объяснения.
– Представляешь, какой сейчас ад в СМИ? – спросил Майкл.
– Представляю… Им наверняка уже делают внушение и требуют бросить все силы на сокрытие того, что можно скрыть. Паники ещё сейчас не хватало… – Брайан сгреб листы в стопку. – Совещание всех департаментов через час. Думаю, нас почтят своим присутствием представители госуправления.
– Ну, мэр точно будет, он уже звонил…
– Откуда узнал? Кто, блядь?!! – усталость Брайана смело деятельной яростью. Найти и примерно наказать ту суку, которая посмела сливать информацию через его голову!
– Он не знал! И не знает, я ничего не сказал! – торопливо заверил его Майкл. – Но придется же... Думаю, цепочка ночных происшествий всполошила всех, скоро заявятся и ФБР, и военные…
– Знаю, – Брайан помолчал. Надо было успокоиться и думать о том, что важно. Панику тушить должен не он. Его забота децима. Некстати вспомнился этот мальчишка, как его там… Джастин. Что ж, не лучшее время он выбрал для посещения славного города Питтсбурга. Да и где сейчас лучше, хотелось бы знать. – Немедленно объявить личному составу, что регистрация становится принудительной. Патрули на улицы. В штатском!
– Понимаю, паника ни к чему, – кивнул Майкл. – Я вот думаю, могут начаться самосуды…
– Я, что ли , об этом не думаю… Разворачивайте лагерь временного содержания, сенсы могут сами к нам побежать. Продумай место, чтобы….
– Конечно, я поручу своим, – кивнул Майкл. – Людей из отпусков я уже выдернул.
– Что-то ещё случилось? – догадался Брайан.
– Ну да. Вспышка бешенства в Эмсворте. Разом взбесилось несколько домашних собак и кошек, семь человек покусано, жуткая паника…
Майкла прервал грохот в соседней комнате. К тому моменту, когда они с Брайаном в неё ворвались, порядок был восстановлен, Эммет нервно растирал лицо, задержанный лежал на спине и скреб по полу ногами, стражи надевали ему на голову мешок.
– Вырвался?
– Пытался. Пришлось бить, – выдавил Эммет. Кажется, он готов был расплакаться от досады. Допросы никогда не были его сильной стороной, он прекрасен в розыске, но удерживать волей… – Я увидел Годиву, представляешь? Я с ней заговорил... почти! И если бы не Олс…
Брайан сжал его плечо, до боли, заставляя перестать метаться по комнате и тараторить оправдания.
– Олс, спасибо, – коротко кивнул он протоколисту. – Какой уровень?
– 54.
– Пес… Что-то сказал?
– Нет, молчал, – Эммет снова начал ходить туда-сюда. – А потом чуть не заговорил я!
– Вряд ли тебе когда-то доводилось работать с такими уровнями. Я должен был дать тебе напарника, – оборвал его покаяние Брайан. – Майкл, ты знаешь, что делать, Эммет, организация патрулей на тебе, город максимально скрытно прошерстить от центра к окраинам, людей с широким чутьем в патрули, удерживающих в рабочие бригады…
– Сделаю, – Эммет уже собрался, глаза снова холодные, расстроенного вида как ни бывало.
Майкл взглядом спросил, не остаться ли ему, но Брайан только головой качнул. Его переполняло бешенство. Сейчас он справится с кем угодно. – В 12 совещание. Свободны. Следующую.
====== Часть 4 ======
На железнодорожный вокзал Джастин решил пока не ходить, там днем спать не годится, вокзалы хороши по ночам. На сайте коучсерферов тоже ничего подходящего не нашлось. Помочь какой-нибудь старушке, попить с ней чаю да и остаться на ночь, чтобы по темноте одному не ходить, вот это хороший, надежный способ, но для утра он не годится. Отлично срабатывают околобогемные тусовки, но для них тоже время суток не подходящее. Метро или церковь? Джастин выбрал второе.
Храм Двуединства был тих и гостеприимен, двери обоих входов распахнуты, внутри пусто, только по зеленоватому алтарю широким неторопливым потоком лилась вода, вечный символ живого и мертвого, покоя и движения, да вразнобой журчали фонтанчики в нишах стен. Джастин попил, прижал ладонь к сложенным у стены кирпичам. Много их тут уже накопилось, все-таки Питтсбург большой город.
На одной из угловых скамей Джастин подложил себе под голову рюкзак и очень быстро уснул. Он с удовольствием спал бы и дальше, если бы не ударился о пол мяч – эхо звонко подхватило этот упругий звук, даже журчание воды словно сбилось, Джастин ошарашенно вскочил.
Рядом сидел мальчишка лет десяти, тощий, в синей футболке. Встал, чтобы подобрать укатившийся мяч, сел обратно.
– Прячешься? – скучающим голосом спросил пацан.
– Сплю, – Джастин охрип со сна, прокашлялся. – А ты чего сюда с мячом явился?
– Прятаться больше не получится, – пацан почесал тощую коленку. – Все, время вышло.
– Какое время? Ты о чем?
– Ты сенс. Значит, спрятаться не получится, пора вспомнить о долге, – пацан с ленивым интересом рассматривал убранство храма. Ну ни дать ни взять ребенок, которого родители привели на службу, а он только и думает, как удрать на улицу с друзьями. – И вообще никто не спрячется. Только перерожденные будут понимать, что происходит, а другие нет. Тебе нужно выбрать наконец, на чьей ты стороне.
Джастин помолчал, оглянулся. У него что, на лбу печать “сенс”? Как мальчишка узнал? И что за ерунду он бормочет?
– Мне и так прекрасно, – буркнул он. – Без понимания.
– Ты правильно боишься регистрации. Это мерзко, будто пальцами роются у тебя в кишках. Доооолго, муторно… Не ходи. И на вокзал не ходи, там больше всего патрулей, – мальчишка снова почесался.
Джастин подумал что это, может, не ребенок, а карлик? Или лилипут, кто там из них на детей похож? Откуда такому мелкому знать о перерождениях, что он может понимать? Джастин присмотрелся: цыпки на руках, нежные ногти и пушок на подбородке. Ребенок, это точно ребенок. Но хорошо бы в глаза посмотреть, чтобы убедиться окончательно.
– Кто ты? Зачем ты мне это говоришь?
– Не о том думаешь, – проворчал мальчишка, взял мяч под мышку и встал.
Он посмотрел Джастину в глаза, и тот немедленно пожалел о своем недавнем желании в них заглянуть. Мальчишка смотрел не по-детски умно и жестко. На щеке у него было пятнышко кетчупа.
– Попробуй выражаться яснее! – огрызнулся Джастин, взбадривая себя злостью. – Корчишь из себя не пойми что.
– Если до вечера тебя не поймают, я тебя найду, – сообщил мальчишка. – Возможно, начнешь соображать, ты вроде не дурак.
Развернулся и пошел к выходу. Джастин смотрел, как на крыльце мальчишка снова выронил мяч и полез за ним в кусты. Синяя футболка задралась на спине, обнажая резинку простых серых трусов над поясом шортиков.
Как это все понимать? Может, это местный дурачок? Ходит неумытый и болтает что ни попадя. Конечно, он сказал, что Джастин сенс, ну и что, если он дурачок, он же не понимает, что несет, мог наугад сказать, вот и все.
Убедить себя не очень получалось, мальчишка не был похож на дурачка. Он был похож на иконы Двуединства, на которые смотришь – то ваза, то два профиля, то девушка, то старуха. И было у Джастина ощущение, что у него почти получалось увидеть за маленькой голенастой фигуркой то… другое.
Он посидел в тишине, собираясь с мыслями.
Мальчишку надо выкинуть из головы, и все, что он тут наговорил тоже, потому что это ерунда. Пора было подумать о том, о чем думать не хотелось – как ему быть дальше. Джастин проверил мобильный. Конечно же, Итан не звонил. Смс тоже нет. Может быть, стоит позвонить самому? Извиниться…
Он быстро набрал знакомые цифры, долго слушал гудки, наконец отключился. Не слышит? Не хочет слышать? Пожалуй, ещё прошло слишком мало времени… Впервые Джастин подумал, что, может быть, не стоило убегать. Что он только добавил к обману ещё и трусливое бегство. Вчера ночью все выглядело иначе, как-то даже благородно. А сегодня просто жалко. Страж был прав, одна глупость за другой… Брайан Кинни. Джастин перебрал в уме цифры двух телефонных номеров – ну да, запомнил. Он постоянно запоминал комбинации цифр и до нелепости долго держал эту информацию в памяти. Например, он помнил, что когда они с Итаном познакомились в кафе, тот заплатил 3 доллара 14 центов, а Джастин 4 доллара 13, и он тогда ещё подумал, что это хороший знак, как счастливый билетик. В общем-то, он и был хорошим. Мелькнула мысль, а что если… ну раз он помнит номер телефона, то, может, позвонить? Узнать, например, регистрация действительно такая отвратительная процедура? Джастина она и раньше пугала, он сам толком не понимал, почему, а теперь, после слов мальчишки, стало совсем жутко. Джастину казалось, что Брайан не станет ему врать. Или можно позвонить Дебби. Она ведь всучила ему бумажку с телефоном. Джастин достал её, подержал в руке. Все нормально, ничего не чешется. Понятное дело, Дебби ведь не страж, она мать стража. Джастин засунул бумажку обратно в карман. И все-таки очень хотелось с кем-то поговорить. Единственное, чему он не смог научиться с тех пор, как потерял свою прошлую жизнь, это одиночеству.
Джастин забросил рюкзак на плечо и вышел на крыльцо церкви.
Мальчишки не было видно, светило солнце, и шли по своим делам спокойные люди. Нужно просто влиться в толпу и стать своим, пойти… Знать бы, куда пойти.
Понимать бы, как у него обстоят дела – есть ли какой-то шанс, что Итан согласится с ним хотя бы общаться? Или нужно смириться с тем, что все кончено, и начинать с нуля – искать работу, жилье… Что ему делать вот прямо сейчас?
Джастин снова набрал номер Итана, послушал гудки. Зря он убежал, зря. Пусть был бы скандал, упреки… Зато Джастин по их лицам и глазам точно понял бы, есть ли смысл на что-то надеяться. Захотелось уснуть снова и проснуться когда-нибудь потом, когда все будет просто и понятно… Джастин даже обернулся в заманчиво сумеречный неф церкви.
Нет, нужно что-то решать, тут не спрячешься.
Невольно напомнив самому себе о мальчишке, Джастин поморщился. Какой долг? И он что, агитировал за перерождение? Серьезно? Кто вообще может захотеть перерождаться? Зачем? У Джастина была теория, что перерождение вроде болезни. Как рак, например. Человек ничего такого не хочет, это просто происходит само по себе. Потому что перерождение невозможно хотеть, оно не дает никаких выгод. Поубиваешь других и будешь убит сам. Что же тут заманчивого? Сколько прекрасных, знаменитых людей, купающихся в любви миллионов, из-за перерождения окончили свои дни страшно и нелепо.
Это определенно болезнь. К которой у сенсов сильная предрасположенность. Джастин сошел по ступеням на усыпанную лепестками шиповника дорожку. Слева красные, справа белые. Красиво.
Что ж, пока ситуация не прояснится, нужно найти какую-то временную работу, а там, глядишь, и вопрос с жильем как-то решится. Могут встретиться новые хорошие люди. Почему нет?
Итак, кем бы он мог поработать?
Брайан потом все пытался вспомнить, как их тогда занесло на берег Огайо. Было лето, и они что-то праздновали, скорее всего, сдачу экзаменов. Шли пешком из колледжа, по дороге купили пива, с ними были ещё какие-то ребята. Наверное, из-за пива они и углубились в ближайший парк, никому не хотелось попасться полиции на глаза, двадцать один год исполнился далеко не всем участникам спонтанного празднования.
Парком это место можно было назвать с большой натяжкой – плохонький райончик, скорее всего, деревья тут разрослись просто сами по себе. Продравшись через этот островок дикой природы, компания уселась на берегу, наливались потихоньку пивом, болтали, курили, Эммет с одним из парней ушел обратно в лесочек, а потом кто-то сказал, что тут неподалеку есть клевое место для купания. Место оказалось странного вида вышкой на берегу. Неизвестно, для чего она была построена, было это очень давно, судя по её виду, но теперь кто-то настелил по верху две широченные доски и получилась вышка с трамплином. Вот с неё и начали прыгать. Брайан с одним из ребят тоже ненадолго уединился в лесочке, а когда они вернулись, застали веселье в самом разгаре. Не прыгали только Тед с Майклом. Вечная умная Эльза, Тед отказывался нырять в месте, где не проверено дно, и Майклу запретил тоже, что было нетрудно, эти двое вообще не были фанатами купания, им любой повод был хорош, лишь бы в воду не лезть. Майкл неплохо плавал, но только за компанию с Брайаном, который его когда-то научил и с которым они в детстве где только ни купались, однако без лучшего друга это занятие не имело для Майкла никакой ценности. Теда же только в колледже обучили в бассейне: у тренера Ковальски как минимум брасс осваивали все, но реки и озера доверия Теду не внушали, в лучшем случае он за компанию немного плавал у берега. По просьбе Майкла тот парень, которого Брайан трахнул, проверил дно, и теперь уже все полезли наверх, даже Тед, хотя Брайан уверен был, что он не прыгнет. Эммет, выросший на реке, где плавать можно было круглый год, вовсю рисовался умением нырять с подкруткой и высовывать ноги из воды – длиннющие, худые и бледные. Такого Брайан стерпеть не мог, он тут же бросился показывать свой фирменный кувырок назад. И ноги у него уж точно лучше!
Сколько было этих циклов «горячие доски-полет-брызги-вверх по ступенькам”, Брайан не помнил. Солнце слепило глаза, от ныряния давно заложило уши, Майкл уже устал и звездой лежал на мелководье, кто-то сидел на берегу, а они с Эмметом увлеченно отрабатывали синхронный прыжок, получалось не очень: то один улетал раньше, то другой в полете получал локтем в бок.
Они как раз в очередной раз карабкались наверх, когда кто-то прыгнул, подняв тучу брызг. Против солнца было не видно, кто этот неудачник. И он почему-то молчал, а не горланил, как все они.
А потом кто-то крикнул: “Тед!” – и Брайан поднял голову. На вышке Теда не было. Вообще никого не было. Эммет что-то пробормотал и рванул наверх, Брайан следом. На трамплине они немного растерялись, не зная, куда прыгать, чтоб не рухнуть незадачливому ныряльщику на голову. Потом они его увидели и сиганули разом. Может, получилось даже синхронно, но Брайан тогда об этом не думал, в голове только крутилось – так не тонут, так не тонут, он должен кричать и барахтаться. Это потом он узнал, что те, что тонут, не кричат. А те, что кричат, не тонут. И касается это не только плавания.
– Патрон… Вы п-просили разбудить через д-два часа!
– Да… Спасибо, я проснулся, – Брайан перевернулся на спину, сделал офицеру знак рукой: все, свободен.
Голова как болела, так и продолжала болеть. Да уж, выходной задался. Сначала допросы, потом совещания, совещания, совещания… Последняя перерожденная оказалась не такой уж сильной, 51. Брайан усмехнулся. Прошло несколько часов, а он уже не считает такой уровень ничем особенным. Дело казалось не в запредельной силе, а в кликушестве этой бывшей студентки. Когда-то она была симпатичной толстушкой, того типа, что всегда всем нравится, есть в нем что-то очаровательно-детское – карие глазищи, на щеках ямочки. Теперь растрепанная, с горящими глазами и красными пятнами на скулах, она кричала о скором пришествии Двуединого, пыталась атаковать стража видениями будущего – скорее Армагеддона, судьбами его друзей и близких, осатаневшая, поднималась после очередного удара и кидалась снова и снова, щерясь и срывая голос. Такого до жути откровенного помешательства перерожденных Брайану видеть ещё не доводилось. Под конец, уже хрипя, она попыталась навести на него морок с тем мальчишкой, что был у Голдов.
Кликуша свое дело знала.
Брайану хотелось бы забыть о произошедшем, но придется не только вспомнить, но и сделать это публично – он сделал ошибку. Её нужно будет обсудить на экстренных семинарах с личным составом. Сейчас не до самолюбий, ошибки тоже важны, всем им нужно учиться работе с такими перерожденными, нужно накапливать знания об их тактике и способностях. И если он, старший офицер, не покажет пример своей маленькой армии, все они будут скрывать свой опыт, стыдясь неудач – и начнут погибать.
В конце концов, эротические мысли умеют вызывать даже низкоуровневые перерожденные, все они эксплуатируют тему секса, он хороший корм, эмоции вызываются бурные, хоть и очень кратковременные, подпитаться в экстренной ситуации хватит. Вроде энергетика, выпил и взбодрился ненадолго. Вот она и подпиталась, как же её… Мэдди Сайсвик. Впрочем, лишняя информация, она уже уничтожена.
Картина того, как Джастин, почти обнаженный, в одних серебряных шортиках и с пушистыми крыльями за спиной спрыгивает со стойки и идет к нему, Брайану, без тени улыбки пристально глядя в глаза, приоткрывает рот – какие губы! – и вкладывает меж них свой палец, облизывает, скользит им внутрь и наружу, а потом медленно опускает руку к шортам, и влажный от слюны палец оставляет темные пятна на серебристой ткани там, где виден рельеф…
Брайан покачал больной головой, сел. Хороший морок, сильный. Конечно, у него встал, но на это плевать, а вот то, что он отвлекся, выпустил эту проклятую Мэдди, пусть всего на секунду, ей хватило, она успела его ударить! Не сильно, но успела, пробила защиту. Вот что было непростительно. Тем более, при его должности.
Что ж, урок выучен.
Жаль, что из-за допроса, да ещё такого неудачного, он толком не сумел подготовиться к совещанию, и потому прошло оно тяжело. От него требовали объяснений, который он дать не мог, и принятия мер, причем тех, что казались правильными именно им.
Военные, оловянные солдатики, быстро взяли инициативу в свои руки и с характерной своей ать-два логикой требовали организации концентрационных лагерей для сенсов. То, как на практике будет выглядеть помещение в лагеря каждого десятого жителя страны, их не пугало. Объяснения, что перерожденных в такой концентрации им силой оружия будет не удержать, отметались. Будем стрелять на поражение – весь ответ. А как вы их будете определять в общей толпе, спрашивается? А вот это уже ваша работа.
