Текст книги "Разбитые на осколки (ЛП)"

18+

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Зет Мейфэйр, пожалуй, самый последний человек, в котором я нуждаюсь в своей жизни. И все же с каждым вдохом он становится все более значимым в каждом аспекте моей жизни:

У него есть ключ от моего дома.

Он знает, где я работаю.

Он свалил на меня заботы о своей странной, психически нездоровой соседке, притащив ее к моему порогу, и уехал искать мою пропавшую сестру.

Я хочу забыть его. Я хочу сменить замки и стереть его образ, выкорчевать его имя из моей памяти. Но проблема в том, что он нужен мне. Он нужен мне больше, чем воздух, которым я могу дышать, и я не могу существовать без него сейчас.

Он обладает мной.

Он мучает меня.

Он разбивает меня на осколки.

Содержание

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

13 глава

14 глава

15 глава

16 глава

17 глава

1 глава

Зет

– Открой свой рот!

– Нет!

– Бл*дь, открой его!

Андреас Медина, истекая потом, с руками, закованными в наручники за его спиной, моргает, смотря на меня – дикое чувство страха, которое он источает прямо сейчас, похоже на наркотик. К которому у меня есть неоднозначное пристрастие. И сейчас Андреас, только подтверждает это, показывая мне свой страх, но только на пять по десятибалльной шкале, что невероятно злит меня. Он, попросту говоря, обламывает мой кайф. Я ударяю его рукояткой «Дезерт Игл» (предыдущий хозяин которого уже погиб) по лбу, и в то же мгновение струйка темно-красной жидкости стекает по его лицу, и он морщится от боли, стискивая челюсти. Этот мексиканец непокорный ублюдок. Нет никаких слов мольбы, унизительных заискиваний и никаких слов про обмен информации на свободу. Андреас парень старой закалки. Он прекрасно осознает, что есть очень большая вероятность, что он умрет, и он делает все возможное, чтобы не наложить от страха в штаны. Я думаю, что могу уважать такое мужество.

Я приседаю на корточки, чтобы наши глаза находились на одном уровне. Над нами горит лампочка, которая покачивается из стороны в сторону, то освещая меня, то отбрасывает свет на него. В наших глазах есть похожая пустота, что скрывается в их глубине, – я узнаю себя самого в нем, и мне становится интересно, нравится ли ему причинять боль людям, как и мне. Конечно, ему нравится.

– Где он?

– Я не скажу тебе ничего, сукин сын.

Он плюет мне в лицо кровью. Кровь попадает на мою куртку и футболку. Слоан думает, что я ношу черное, потому что мне нравится вселять ужас, как тем вымышленным вампирам из фильмов. Действительность намного более практична – просто черный цвет отлично скрывает брызги крови. Я смотрю на себя, размышляя о реакции Андреаса, пока пытаюсь придумать подходящее наказание для него. Идея приходит мне очень быстро – ловкий трюк, которому я научился в тюрьме. Я выпрямляюсь и поворачиваюсь, покидая не спеша пустую комнату. Данная комната – это бетонная коробка, голые толстые бетонные стены. Достаточно толстые, чтобы скрыть крики взрослого мужчины. Единственное, что находится в комнате, – это массивный деревянный стол, который стоит в дальнем углу у стены. Я усмехаюсь про себя, пока направляюсь в его сторону, зная, что именно мне необходимо из моей черной сумки, которая находится на столе.

– Cabrón (прим. пер. Мудак), тебе не стоит поворачиваться ко мне спиной!

Я останавливаюсь и улыбаюсь в темноте. Я позволяю Андреасу думать, что отреагирую на его речь, но затем продолжаю движение, подходя к столу, и начинаю расстегивать сумку. Внутри нее лежит так много всяких вещей, поэтому мне требуется некоторое время найти то, что мне нужно, но в итоге я все-таки нахожу это: маленькую черную коробочку примерно три дюйма в ширину и один в длину.

– Если ты думаешь, что сможешь что-то узнать от меня, ты просто ненормальный, белый парень.

Я направляюсь обратно к нему, на моем лице воцаряется непроницаемое выражение лица.

– Ты всегда говоришь очевидные вещи? – говорю ему, держа маленькую коробку так, чтобы ее видел Андреас. Стоя на коленях, он прекрасно видит то, что я держу в руке. Он жестко стискивает челюсти, а на его лице выражение, которое говорит: «Я не покажу ему своего страха, я не покажу ему, насколько я напуган». Я уже нахожусь в его голове и в его гребаных мыслях. Я вижу его страх. Просто у каждого человека он разный. Его темный и омерзительный, как и он сам

– О чем ты, черт побери, говоришь?

– Белый парень, – говорю я, склоняясь. – Я белый, ты нет. Когда я приехал на склад, в тот момент, когда мы стояли у ворот, ты назвал меня так же. Почему ты называешь меня так, когда нам обоим известно, кто мы? И кем мы не являемся?

– Это не имеет отношения к цвету твоей кожи, придурок. Эти слова лишь касаются того, кто ты есть, и откуда ты приехал. И на кого ты работаешь.

Хм. Я подумаю над этим, пока буду делать то, что запланировал. Я открываю крышку коробочки настолько, чтобы немного подразнить Андреаса металлическим блеском того, что лежит там. Затем снова закрываю крышку.

– Чарли дает всем равные возможности, когда принимает на работу. На него работают черные, белые, китайцы – любой цвет кожи, работают те, кто у него на хорошем счету. – Но Андреас не слушает меня. Он не сводит своих глаз с коробки. Хорошо. Я встряхиваю ее, пересыпаю содержимое из стороны в сторону и потираю свободной рукой щетину на своем подбородке. – Но сейчас мы здесь не для того, чтобы трепаться, на кого мы работаем. Забудь о Хулио и Чарли. Сейчас я хочу поговорить с тобой об этой коробочке. – Я держу ее на расстояние пяти дюймов от его лица, чтобы он мог, как следует сосредоточиться на ней. – Что ты мне можешь сказать о ней? – спрашиваю я его.

Андреас смотрит на меня, как будто я сумасшедший. Медленным размеренным движением, он вытягивает свою шею вперед, распахивая глаза.

– Мне наплевать на твою гребаную коробку.

О, Андреас. На воре и шапка горит.

– Хорошо, достаточно честный ответ. Ну что ж, я думаю, мы только теряем время. Это черного цвета, маленького размера, ну и так далее. Самая важная вещь, что касается это коробки, – говорю я, встряхивая содержимое снова, – что прямо сейчас она закрыта. Внутри находится, что-то, что мне нужно. Как и ты, ты тоже нужен мне для определенной цели. В твоей голове есть что-то, что мне очень необходимо, Андреас. Это информация. Как и в этой коробке, и я собираюсь достать ее и то, что там находится.

На этот раз я хорошо открываю крышку, достаточно, чтобы он мог видеть содержимое коробки, и достаю одни тонкий кусочек метала. Скрепку для бумаги. Глаза Андреаса начинают метаться из стороны в сторону.

– Ты, бл*дь, сумасшедший, pendejo.(прим. пер. придурок) Все это знают, – шипит он.

Я вновь закрываю крышку и убираю коробочку в карман. Я держу одну скрепку, выпрямляя ее и делая это у него на виду.

– Я не сумасшедший, Андреас. Сумасшедшие люди не могут здраво рассуждать. А я очень здравомыслящий человек, и в данный момент, ты тоже можешь показать себя с этой стороны. Ты мне скажешь, где парень, а я в свою очередь не буду, загонять острый кусочек металла тебе под ноготь. И таким образом, я не буду доставать больше скрепок, чтобы загнать их под твои остальные ногти, пока, естественно, ты будешь говорить. Не кажется ли это тебе достаточно разумным?

Андреас выглядит немного растерянным, потому что он уже ожидал нестерпимой боли и видел себя корчащимся в муках.

– Пошел ты на хрен, мужик. Все дело в преданности.

– Это не касается преданности. Не имеет к ней никакого отношения.

– Бред. Ты бы тогда не запугивал меня. Ты предан английскому ублюдку, а я предан Хулио.

Я качаю головой, выражая свое недовольство.

– Преданность – это еще одно слово, которое объясняет глупость, Андреас. Собаки преданы. Ты пинаешь свою преданную собаку, и она ложится у твоих ног, ожидая, когда ты вновь будешь к ней относиться благосклонною Пни меня, и я откушу, на хер, тебе твою гребаную руку.

Он нерешительно бормочет:

– Так ты здесь не для того, чтобы защитить Чарли?

Я приближаю свое лицо к его, обнажая зубы.

– Я защищаю только себя. И если ты достаточно умный, то ты начнешь делать, то же самое.

2 глава

Слоан

Тремя неделями ранее...

Я не могу дышать. Я еле могу держаться на ногах, не могу толком сконцентрироваться на происходящем вокруг меня, когда Зет рычит мне на ухо:

– Ну, тогда тебе лучше начать говорить.

Мой телефон прижат к моему уху, и Пиппа все еще находится на том конце трубки, даже не подозревая о том, что опасный, невыносимо сексуальный, до невозможного жестокий мужчина скользнул своими двумя пальцами в мою киску. Он ласкает большим пальцем возбужденный твердый клитор, улыбаясь взглядом темного удовольствия, что посылает волны легкого наслаждения по моему телу.

– Пиппа, привет... Я... Я хочу попросить тебя об услуге.

– Об услуге? Для моей замечательной девочки? Конечно, родная, выкладывай.

Зет выскальзывает пальцами из моего лона и неспешно проводит ими по половым губам, усмехаясь, когда я сжимаюсь.

– Мне нужно, чтобы ты встретилась с одним человеком для меня.

– В смысле как с пациентом?

– С тем, кто захочет тебе задать пару вопросов, перед тем как ты... Ах!.. встретишься с пациентом.

– Слоан, с тобой все в порядке? Такое ощущение, будто ты занимаешься йогой, и у тебя опять хреново выходит.

Зет мягко сжимает мою напряженную пульсирующую жемчужинку клитора, беспощадно улыбаясь. Он убирает свои руки и начинает поглаживать меня между ног левой рукой, поднимая правую ко рту, смотря на меня своим пронизывающим взглядом на протяжении всего времени, дочиста облизывая свои пальцы от моего желания. Смущение заполняет мое тело, которое моментально сменяется максимальным вожделением, что заставляет меня испытать удивление. Каждый опыт, который происходит у меня с этим парнем, заканчивается тем, что он заставляет меня кончить или вылизывает мою киску.… Как довольно замкнутый человек на протяжении долгого времени, начиная с моего подросткового возраста, сама идея того, что мною будут наслаждаться таким образом, была просто смехотворной, но сейчас нет никакой возможности, чтобы отрицать это. Зет придвигается ближе ко мне, прижимаясь своей грудью к моей, и мое сердце начинает быстрее биться в груди. Меня захватывает мысль о том, что он собирается поцеловать меня. Он уже почти целует...

Но в самый последний момент уклоняется, как будто ловит себя на мысли, что делает что-то неразумное, и прикусывает кожу на линии подбородка.

– Слоан? Слоан, может, мне перезвонить?

– Ааа… возмо... возможно.

Зет обхватывает мою грудь через футболку, мучительно стискивая ее. Он качает головой, показывая свое недовольство.

– Не будь плохой девочкой, – шепчет он.

Мое тело мгновенно заполняет потребность угодить ему.

– Мне просто нужно, чтобы ты встретилась с этим парнем, Пипп. Он хочет задать тебе пару вопросов перед тем, как пошлет свою подругу к тебе. Все нормально?

Зет одобрительно кивает головой, наблюдая, как я извиваюсь под его прикосновениями. Это ситуация смахивает на ту, как будто леопард внимательно наблюдает, как забавляется со своей жертвой. Перед тем, как он убьет ее и съест. На том конце трубки Пиппа замолкает. Такое ощущение, что даже она прекратила дышать, и я могу представить ее прямо сейчас, сидящую за столом с нахмуренным лицом и серьезным взглядом.

– Просто скажи, что нам не придется снова повторять тот разговор?

– Какой разговор?

Зет отстраняется, отходя назад к кухонному островку, и все еще продолжает смотреть на меня. Он протягивает руку за спину, едва смотря, что находится позади него, и затем мое горло сжимается. Его пальцы оборачиваются вокруг черной рукоятки ножа из набора для разделки мяса, который стоит на мраморной поверхности столешницы. Мое сердце пропускает удары, пока мужчина берет нож, продолжая смотреть на меня, не сводя взгляда. Темнота и зловещее обещание вспыхивает в его глазах

– Тот диалог, что у нас был в кафе, о необходимости принятия правильных решений. Это касается того парня, не так ли? Ты мне обещала, что не будешь пытаться встретиться с ним снова, Слоан. Он опасен.

Он. Опасен.

Зет приближается ко мне с ужасающе острым ножом, который сжимает в своей руке, и прямо сейчас он выглядит чертовски устрашающим. Я вжимаюсь спиной в стену, сглатывая, быстро моргая, прижимая телефон к уху. Я прекрасно понимаю, что он может сейчас слышать все, что она говорит по телефону, и мне кажется, что комментарий Пиппы побудил его к какому-то действию, о котором я пока даже не хочу думать.

– Ты ошибаешься, – выдыхаю я.

Его мучительно медленное приближение слегка замедляется. Он сужает свои глаза, изучая меня.

– Он просто хочет разузнать все для своей подруги. Почему еще он бы делал это? Как он может быть плохим, если он о ком-то так заботиться?

– Только то, что он заботится о ком-то, не значит, что он не снимет твою кожу заживо и не разрубит тебя на мелкие кусочки. Ты такая наивная в отношении этого парня.

– Я не наивная, – шепчу я. Зет приближается, останавливаясь непосредственно передо мной. Он захватывает пальцами край моей футболки, поднимая ее своими пальцами. – Я просто надеюсь на лучшее.

– Наивная, – произносит Зет, вновь качая головой. Я сглатываю панику, которая зарождается в моем горле, делая глубокий вдох. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Возможно, более разумный человек обязательно сказал бы Пиппе, что Зет Мейфэйр прямо сейчас на кухне и направляет острие ножа в мою сторону, но что-то... что-то сдерживает меня.

– Ну, хорошо, – говорит Пиппа на том конце провода. – Я просто надеюсь, что ты не позволишь своим интимным частям тела принимать важные решения вместо мозгов. И знай, если я встречу этого парня, и он окажется чертовски горячим, тогда я окончательно приду к выводу, что ты потеряла свой гребаный рассудок.

– Не волнуйся, Пипп. – Зет подносит острие ножа и приподнимает мою футболку, едва прикасаясь острием металла к материалу; материал расходится под острым лезвием, словно мокрая бумага. – Он отвратительный, – говорю я ей. Одна бровь приподнимается вверх, когда он реагирует на мои слова. Дерьмо.

– Играешь с огнем, – говорит мне. Я не думаю, что Пиппа слышит его. Его голос такой тихий и так сильно наполнен желанием, что даже я не уверена, что слышу его. Я чувствую страх, он прожигает меня, просачиваясь внутрь моего тела, заклеймив меня, насыщая электрическими зарядами.

– Я могу встретиться с ним завтра, хорошо? У меня есть свободное получасовое окно около двух. Если он опоздает или же не появится, то все отменяется. Я не доверяю ему, Слоан, и мне кажется, что ты сумасшедшая, если даже просто разговариваешь с ним. Если бы была на твоем месте, я бы разорвала все отношения с ним и бежала бы без оглядки

Нож разрезает мою футболку надвое; затем Зет кладет его на столешницу рядом со мной и откидывает назад разрезанный материал, обнажая мою грудь. Его глаза жадно поглощают меня, заставляя вспыхивать каждый дюйм моего тела обжигающим пламенем.

– Мне не нравится твоя подруга, – сердито рычит он. И потом опускает голову и прикасается своим языком к моему соску, всасывая уже изнывающую твердую вершинку в свой теплый рот. Мои колени испытывают непреодолимое желание подогнуться, но его твердое тело прижимается к моему, удерживая меня на месте.

– Два часа. Поняла. Я удостоверюсь, что он получит твое предупреждение.

– Я больше беспокоюсь за то, чтобы ты приняла к сведению мои слова, Слоан. Пожалуйста, скажи, что ты слышишь меня сейчас?!

– Да! Да... ах... Я, я клянусь, что слышу. – Из этого не выйдет ничего хорошего. Такое ощущение, что Зет хочет, чтобы я выдала себя – его рука опускается к моим джинсам снова, подразнивая прикосновениями мою чувствительную кожу, заставляя меня подрагивать, пока его другая рука ласкает мою грудь, жестко стискивая мой сосок, отчего меня охватывает желание ударить его.

– Тогда хорошо. Завтра. Возможно, тебе лучше прийти вместе с ним. Я не знаю, хочу ли находиться с ним в одном помещение.

– Я... Я постараюсь

Пиппа нажимает на «сброс». Она зла на меня. Я знаю, что она будет ужасно злиться на меня, но по какой-то причине не могу ответить «нет» этому мужчине. У меня есть предчувствие, что мне стоит разобраться в этом, или же в ближайшее время один Бог свидетель, в какие дрянные ситуации я могу втянуть себя.

– Ты готова? – спрашивает меня Зет. Вопрос заставляет меня задрожать от макушки до пальчиков ног. Это тот самый момент, когда я могу попытаться ответить ему то самое слово. Нет. Просто три буквы. Я смогу проговорить их. Я говорю его остальным людям в течение всего дня.

Эй, Слоан, ты собираешь есть это?

Нет.

Ты не помнишь, что сегодня твой день рождения?

Нет.

Ты можешь подписать мою карту осмотра пациентов? Я знаю, что немного опоздал, но...

Нет.

А сейчас все совершенно по-другому, когда этот мужчина стоит на расстоянии трех дюймов от меня.

– Да, – я говорю ему. – Я готова

Я внутренне таю, когда он улыбается мне коварной улыбкой.

– Тогда подожди здесь. – Он выходит из кухни, вследствие чего ко мне возвращается здравый рассудок и с чувством мести отвешивает мне по заднице. Я бормочу себе под нос: «Глупая, глупая, глупая...». Кладу телефонную трубку и беру стакан воды, выпивая его одним глотком. Это так странно, как Зет заставляет одну часть меня становиться такой влажной, а другую изнывать от жажды. Есть ли на свете еще такая же противоречивая вещь, как мое тело прямо сейчас?

Я слышу, как он возвращается обратно в дом. Я собираюсь с духом, стоя у раковины, прикрывая глаза и наслаждаясь глубоким вдохом, что так мне необходим прямо сейчас. Мне необходим кислород

– Слоан. – Мое имя на его губах звучит как порицание. Словно он предупреждает собаку не мочиться на коврик, которая колеблется и готова сделать это. Когда я поворачиваюсь, он держит в руках то, от чего мне хочется выскочить из комнаты.

Черная сумка.

– Подойди сюда, – требует Зет. Он ставит сумку на обеденный стол, что я приобрела прошлым летом в антикварной лавке, которая находится напротив больницы. Ножки стола очень красиво вырезаны в виде сложных образов леса, и я просто не могла противостоять ему. Зет расстегивает сумку и достает оттуда длинный моток веревки.

– Ты снимешь остаток своей одежды, или мне это сделать? – интересуется он. Возможно, если бы рядом со мной был другой мужчина, я бы выбрала второй вариант, чтобы кто-то неспешно и соблазнительно, поддразнивая тебя, снимал твою одежду. Это бы, скорее всего, чувствовалось просто потрясающе, но Зет, думаю, не имеет именно это в виду. Я думаю, что он действительно спрашивает меня о том, буду ли я слушаться его по своей воле, или хочу выяснить, что случиться, если я не стану выполнять его указания.

Я собираю все остатки смелости, которые у меня имеются, и направляюсь к столу. Становлюсь напротив него, так близко, чтобы Зет мог видеть мою демонстративную непокорность, посыл ему идти на хрен, что блестит в моих глазах. Я совершенно безнадежно нахожусь во власти того, что делает со мной этот мужчина, но это не означает, что я должна быть благодарно за это. Я встречаюсь с ним взглядом, отказываясь отводить взгляд, когда стягиваю свои джинсы вниз. Когда они спущены до лодыжек, я отбрасываю их и спускаю вниз трусики, откидывая этот предмет одежды, словно для меня ничего не значит процесс обнажения. Словно мое сердце не стучит как отбойный молоток.

Зет кивает головой, оценивая меня. Его полуприкрытые веки показывают опасный, немного ленивый взгляд, который ощущается невероятно развратно.

– Ты идеал, злая девочка. Нет нужды гневаться. Я позабочусь о тебе.

Черт побери. Я не ожидала такой реакции. Я ожидала упрека. Сердитых слов, едва скрываемой угрозы. Что угодно, но не комплимента, который сопровождался заверением о том, что он позаботится обо мне. Я открываю рот, но не могу сообразить, что сказать. Зет кладет тонкую длинную веревку на стол и медленно снимает свою куртку. Я мельком замечаю внушительную эрекцию, что упирается в джинсовую ткань, умоляющую дать ей желанную свободу, и я не могу ничего поделать с собой, покрываясь румянцем.

– Разъяренная в одну минуту, скромная в следующую... Ты сбиваешь саму себя с толку, Слоан. – Он шагает ко мне, располагая свои ладони на моих бедрах. Его хватка властная и решительная. – Тебе следует выбрать одну эмоцию. Мне кажется возбуждение – это именно то, что лучше всего соответствует данной ситуации. Если ты со мной не на одной волне, тогда мне следует уйти прямо сейчас.

Он был достаточно настойчивым и требовательным с того самого момента, как вошел ко мне час назад, поэтому я не могу привыкнуть к такому компромиссу от него.

Напряжение слегка ослабевает при его внезапной смене властного поведения, потому что теперь я знаю, что где-то глубоко внутри него погребено что-то еще…

Я чувствую себя до отчаянного смелой, поэтому решаюсь сделать что-то действительно сумасшедшее: я протягиваю руку, беру его ладонь в свою и направляю его пальцы к себе между ног. Доказательство моего желания к нему находится под его пальцами, чтобы он мог оценить и почувствовать его.

Зет моргает, и его реакции для меня достаточно, чтобы понять, что я его ошеломила своими действиями, но в следующую секунду он погружает свои пальцы глубоко в меня.

– Ммм... Понятно.

Мое тело вздрагивает, испытывая нетерпение, и требует намного большего, чем простого поддразнивания, которым он одаривает меня, просто перекатывая мой клитор между пальцами. Он делает это нарочно, давая мне достаточно, но не больше, чтобы я изнывала от еще большего вожделения.

– Сядь на стол.

Я делаю это без лишних вопросов.

– Хорошая девочка. Раздвинь ножки.

Я делаю это. И затем Зет опускается на колени прямо посреди моей кухни и начинает неспешно ласкать меня языком, поднимаясь вверх по внутренней стороне бедра.

Он смотрит на меня, его глаза все еще полуприкрыты, и это обещает множество порочных и запретных ощущений.

– Сейчас я собираюсь сделать тебе приятно, но потом ты отплатишь мне той же монетой.

Мужчина даже не дает мне возможности согласиться на его сделку. Он хватает мои бедра, подтягивает вперед и проскальзывает своим языком во влажный жар моей киски. Я уже готова для него. Я чувствую себя развратно, полностью захвачена желанием придвинуться бедрами вперед, чтобы он получил лучший доступ для своих действий. Зет проникает в меня, затем медленно проводит языком вверх по моей киске и легко ударяет кончиком языка по возбужденному комочку нервов.

Все время, начиная с нашей неожиданной встречи до настоящего момента, я вела внутреннюю борьбу. Борьбу, которая удерживала меня от того, чтобы полностью расслабиться. От принятия этой ситуация и полного наслаждения происходящим. Во многом это было связано со страхом, который все еще остается. Но мое состояние страха переоценено. Я больше не хочу бояться. А хочу принять все, что сейчас происходит со мной. Я проскальзываю пальцами в волосы Зета и издаю стон. Дикий незнакомый мне и животный звук.

Он будет также извиваться, когда я верну ему услугу чуть позже, нашептывает мое подсознание

– Будь ты проклят, – шепчу я. С моими бедрами, что крепко прижаты к его ушам, я сомневаюсь, что он что-то слышит. И спасибо Господи, что не слышит. Я больше не могу контролировать свое тело. Оно передает всю власть в руки моей другой стороне личности, с которой мне еще не довелось познакомиться ранее. Мои бедра устремляются к лицу Зета.

Он сердито фыркает, впиваясь сильнее пальцами в мою кожу, издавая рык в мою киску, пока вылизывает меня самым потрясающим образом. Я оказываю ему сопротивление, когда он пытается отстраниться, не желая, чтобы он покидал мою киску, но он шлепает по моему бедру с такой силой, что у меня на глазах наворачиваются слезы. Боль вызывает мгновенную реакцию. Я опускаю ноги, захватывая желанные глотки воздуха. Грудь Зета тоже тяжело вздымается. И на его губах появляется снова коварная усмешка. Святое дерьмо, мне совершенно по хрен, что он опасен. Мне даже будет абсолютно наплевать, если он будет маньяком, который убивает своих жертв топором. Я никогда не выпущу его из этого дома.

– У тебя есть лед?

– Что?

– Замороженная вода, – недовольно бормочет он. – Есть?

Я киваю головой, пытаясь понять.

– Э, а, вроде, думаю, есть, а что?

Выпрямляясь, он стремительно пересекает комнату, направляясь к холодильнику, и практически срывает дверцу с петель. Я все еще сижу на столе с широко разведенными ногами, приподнимаясь на локтях, когда он возвращается. В его глазах блестят коварные искорки.

– Никогда бы не сказал по тебе, что ты любительница фруктового льда, – говорит он. Мой живот сжимается. О. Черт. У меня множество вещей припрятанных в холодильнике. А фруктовый лед со вкусом жевательной резинки насыщенно синего цвета, вероятно, стал виновником того, что ученые стали ставить диагноз рак в десять раз чаще. Это мое маленькое тайное удовольствие. И теперь Зет достает из-за спины именно его.

– О боже, тебе не следует помещать его в...

– Я прекрасно знаю, куда мне следует это засунуть, Слоан. – В его выражении лица сплошное коварство.

Бл*дь!

– Я не знаю, как я отношусь к этому, Зет.

– Я собираюсь сделать так, чтобы тебе очень понравилось, – произносит он, кивая, и только этого уже достаточно, чтобы я изменила свое мнение. Я все еще качаю головой, когда он вновь становится на колени и прижимает холодную вещь к моей чувствительной плоти.

Мой разум взывает меня сдвинуть ноги и убраться подальше от болезненно холодного ощущения у самой чувствительной части меня.

– Ублюдок! – Я пытаюсь пнуть его, но Зет хватает мою щиколотку; его брови сходятся вместе.

– Слоан, – говорит он, укоряя меня вновь. – Ты хочешь, чтобы я использовал веревку?

Я втягиваю нижнюю губу в рот, прикусывая ее. Пошло все. Мне следует подняться и выставить его вон из квартиры. С этим все понятно, он делает странные и сомнительные вещи, которые пугают меня до такой степени, что могут нагнать семь гребаных оттенков страха на меня, но это также возбуждает меня. Но это не очень удобно. И очень липко.

Зет умный парень – он наблюдает за всеми эмоциями на моем лице.

– Давай попробуем, – предлагает он, не усиливая свою хватку на моей щиколотке. Я практически слышу подтекст в его словах – доверься мне – и это меняет все. Он не просил меня об этом ранее. Я пару раз доверялась ему, и, как мне кажется, это было не очень благоразумным решением, но он еще никогда не просил меня об этом. Это похоже на развитие отношений в некотором роде. Я не уверена хорошо то или плохо.

– Хорошо... Отлично!

Он кивает в ответ на мои слова, решительный и мрачный, что кажется, немного забавным, особенно когда он держит фруктовый лед ярко-синего цвета в своей руке. Зет нежно проводит им по моей плоти, наблюдая за моей дрожью с самодовольным выражением лица. Затем наклоняется и облизывает сладкий след, что остался после фруктового льда, продолжая сверлить меня своим взглядом. Смена ощущений от холодного до обжигающе горячего заставляет мышцы моего лона непривычно сжаться.

– Проклятье!

Он вновь повторяет это же действие. Чередуя холодное и горячее ощущения. И чувство удовольствия пронзает меня снова и снова, не позволяя мне расслабиться. Наконец, холодное ощущение становится таким же приятным, как и горячее прикосновение его языка, и мои бедра устремляются вперед.

– Твой язык голубого цвета, – издаю я стон.

Зет игриво вскидывает бровь.

– Как и твоя киска.

Я прекрасно понимаю, что он собирается сделать в следующую секунду, и я не согласна, я совсем не согласна с этим. Нет, нет, я категорически не согласна. Но уже поздно. Он легко проскальзывает им в мой горячий жар, издавая предостерегающий рык, чтобы я не смела отодвинуться от него.

Это самая чертовски холодная вещь на земле. И в то же время нет. Пламенное ощущение жалящего холода быстро сменяется жаром – странное чувство. Я задыхаюсь, когда Зет медленно вытаскивает лед, и затем делает то, что полностью рушит все чувство самоконтроля в моей голове. Он берет в рот фруктовый лед, низкий рык одобрения раздается в его груди, когда он оборачивает свои чувственные губы вокруг него и начинает неспешно посасывать. Я еще никогда в своей жизни не испытывала такой ревности к фруктовому льду.

– Мммм… Вкус жевательной резинки и Слоан. Лучшее сочетание, – мурлычет он

О. Мой. Гребаный... Я не могу здраво соображать.

Зет быстро забирается сверху моего тела, словно голодный хищник, его глаза наполнены пламенем. Я немного отодвигаюсь от него, пока не оказываюсь лежащей на спине, а он нависает надо мной. Он протягивает фруктовый лед и проводит сладостью по моим губам, пока я не открываю рот, затем медленно скользит им между моими губами. Во рту ощущается вкус сладости и сахара – взрывной вкус совершенства. Затем Зет достает его из моего рта и помещает снова в свой, посасывая, пробуя, как будто может почувствовать вкус моего рта. Затем убирает его и кладет на стол рядом с моей головой и рассматривает меня, его дыхание тяжелое и прерывистое.

– Настало время веревки, злая девочка.

Я даже забыла про веревку. Ее образ напоминал мне злую свернувшуюся в клубок змею, которая притаилась на краю стола – опасное существо, которое я пыталась не провоцировать. Сказать, что это меня волновало, ничего не сказать, но я уже приняла решение ранее: я устала всего бояться. Зет берет веревку в руки, и я мысленно подготавливаю себя к состоянию ужаса от полностью уязвимого состояния. Это будет не так как прежде, когда он меня обездвижил, привязав к столбикам кровати. В этот раз, скорее всего он, свяжет мои запястья за спиной и мои лодыжки вместе. Но кто знает? Возможно, он свяжет что-то одно или руки или ноги.

Почему он останавливается?

Зет не говорит ни слова. Он спрыгивает со стола и небрежно стягивает свою футболку через голову, так, как делают это мужчины, и затем появляется у края стола словно фигура, которая грубо высечена из камня, только он создан из жестко переплетающихся мышц вместо грубого природного материала. Мужчина расстегивает ремень, скидывает свои туфли, сдергивает джинсы за какие-то десять секунд, и затем он... стоит передо мной полностью обнаженный. Его член возбужденный и твердый, головка которого касается пупка. Во время своего обучения я видела большое количество членов и уже позже во время своей работы, но я еще никогда не видела такой огромный член. Честно говоря, я всегда считала, что они выглядят отвратительно. Но у Зета… нет. Он по-настоящему восхитителен. То, как мужчина смотрит на меня в ответ, одновременно и пугает и притягивает, и я не могу отвести взгляда. Я не хочу.