Текст книги "Разбитые на осколки (ЛП)"

Автор книги: Калли Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Вместо этого, я быстро запрыгиваю в свой «Камаро» и выжимаю все, что можно из своей машины, сжигая целый дюйм хорошей резины. Я быстро выезжаю через ворота, направляясь, прочь от этого места, которое Чарли называет домом. Я почти пересекаю Клайд Хилл, когда останавливаюсь на обочине и выуживаю свой сотовый из кармана.

У меня смартфон, и это не тот телефон, в котором вы сможете с легкостью удалить заднюю крышку телефона. Как, бл*дь, Чарли сумел поместить туда маленький жучок, я не представляю, но если кто-то и мог сделать это, то это, несомненно, он. Я нажимаю разблокировку телефона и затем предусмотрительно нажимаю кнопку доступа к контактам телефона, чтобы записать единственный номер, который я просто еще не успел запомнить: номер Слоан. Я быстро записываю ручкой цифры на тыльной стороне ладони, и затем со всей силы ударяю смартфон о приборную панель машины. Крошечные кусочки стекла разлетаются повсюду, они полностью усыпают поверхность пола под моими ногами, а так же виднеются повсюду на кожаных сидениях. Я отделяю от телефона металлический корпус, и мое дыхание практически останавливается, в тот же чертов момент. Там находится крошечный, квадратный чип, это и есть подслушивающее устройство, который припаян на плату главного процессора. И абсолютно ясно, что этот чип совершенно не принадлежит к деталям телефона. Другая деталь просто произведение искусства, искусно сделанное и кропотливо собранное. Этот чип абсолютно точно является подслушивающим устройство, этот акт предательства, очевидно, был установлен туда очень талантливым хакером. Но, как бы то ни было, они не смогли сделать это настолько, же искусно, чтобы этот чип смотрелся как часть телефона. Я открываю окно с водительской стороны и выбрасываю телефон, издавая гневный рык.

Я не могу поверить, что он сделал это.

Я на самом деле был таким идиотом, что не ожидал этого от него. Ну и кто тут теперь дурак, я или он?

Бог знает, что старик мог услышать из моих разговоров. Я даже не способен думать об этом прямо сейчас. Мотор «Камаро» ревет, когда я завожу его, направляясь, домой.

Я сделаю эту последнюю услугу для Чарли, но больше я не буду ничего делать для него. Я выясню, что за дела крутит Рик. Я сделаю это для того, чтобы узнать, что за дерьмо происходит вокруг меня, и затем приму соответствующие меры.

5 глава

Зет

Сделка происходит именно там, где и сказал Чарли: на верфи. Рик, который сложен как танк, и каждый миллиметр его кожи покрыт переплетениями татуировок, начиная от шеи и ниже, встречается с тремя байкерами с другой банды, совершенно не известной мне. На нашивках их жилетах написано «Разрушители». Я прибыл сюда немного раньше, чем они и расположился на втором этаже сгоревшего склада, иногда Чарли использует его для встреч подобно этой. Я не думал, что Рик настолько тупой, чтобы явиться сюда, но кажется, я просчитался, потому что парень приходит ровно в назначенное время, как гребаные часы. Рев мотоциклов раздается десятью минутами позже, байкеры подъехали, проклиная полицейское преследование, от которого им пришлось постараться избавиться. Эти «Разрушители», скорее всего конченые мудаки, потому что влезают в сделку по типу этой. Рик по-дружески обнимает первого парня громилу, который даже будет выше меня, и стукается кулаками с другими двумя парнями.

– Ты о чем, Калеб? Сколько еще? – спрашивает Рик, обращаясь к первому парню, которого приветственно обнимал.

Громила прислоняется к своему байку, засовывая свои большие пальцы в карманы потертых джинсов.

– Три-четыре дня максимум. Наши парни готовы действовать дальше.

– Ты получил то, о чем мы говорили?

– Да, четверых. Хотя ты мог бы вместить шестерых в контейнер. Не понимаю, почему ты не хочешь увеличить свою выгоду.

Рик качает покачал головой.

– Когда становишься жадным, тогда можешь попасться. Четверо это идеальное количество. Кстати все из них девственницы?

Калеб отвечает кивком головы.

– Именно так сказал наш доктор.

– Хорошо.

– Лучше, чем просто хорошо, брат. Ты должен сам трахнуть эти киски, поверь мне. А также у этих крошек отличные задницы.

Рик усмехается, потирая подбородок.

– Ага, если бы я засунул в них свой член, то они бы уже не стоили столько, как сейчас. В кисках у меня нет недостатка. Лучше сохранить этих шлюх для Бунтаря. У парня денег больше чем у господа Бога.

Бунтарь.

Я совершенно не удивлен. Я не слышал имя этого парня некоторое время, с того самого момента, как гребаный частный детектив продал девственность Слоан этому мудаку. Бывший частный детектив, которого нет давно в живых за то, что он сделал это. И, кажется, сейчас этот мудак решил объявиться вновь. Рик абсолютно прав, что у гребаного придурка денег больше, чем вообще можно представить... и еще у мудака есть отвратительная привычка покупать красивых девушек и использовать их до того момента, пока от них совершенного ничего не останется.

– Хорошо, но пришло время выложиться по полной, Холмс, – Калеб адресует свои слова к Рику. – На этот раз нам нужно что-то большее, чем просто время и даты поставок контейнеров. Нам необходимо что-то особенное. Что-то, что сделает счастливым старика.

Я делаю мысленную пометку разузнать, кто такой этот старик, скорее всего это президент байкерского клуба. Я знаю каждый клуб в Сиэтле – они не похожи на представителей ни одного из них, тем более они все платят дань Чарли, или наличными или же работой, требующей применения силы. Так что я могу абсолютно точно сказать, что «Разрушители» проблема, которая явно не принадлежит этому городу.

– Сто двадцать первая улица южной части города, – говорит Рик. – Шлифовальный цех. Только недавно открылся. Через этот цех в следующем месяце пройдет товар на сумму полмиллиона долларов. Итоговая стоимость, которого будет составлять два миллиона к тому моменту, когда его расфасуют и упакуют по пакетам в виде порошка талька.

– Сколько человек работает на месте расфасовки товара? – спрашивает один из друзей Калеба. Калеб мгновенно бросает на него резкий взгляд через плечо; предельно ясно, что парни тут для того, чтобы расплатиться и ничего больше. И ясно, как белый день, что парням не позволено болтать. Парень сжимает челюсти и резко выдыхает.

Но Рик несмотря ни на что, все равно отвечает, выбирая проигнорировать тихое напряжение, которое повисло в воздухе между парнями.

– Четверо парней. Они отлично вооружены. Но в большинстве своем там парни из местных банд. Наемные парни. Чарли не хочет, чтобы там были его постоянные работники.

Я не слышал об этом шлифовальном цехе. Чарли грязный вор, конечно, но он всегда клянется, что продает качественное сырье, оружие которое работает без осечек, наркотики, которые не выжигают внутренности. Чарли мне всегда говорил: «За каким хреном, мне мертвый клиент? Если я их убью, то они больше не будут, носит мне свои денежки, не так ли Зет, а мой мальчик?» Я так понимаю, что его девиз немного изменился. Чтобы увеличить количество и вес продукта, скорее всего к коксу подмешивают какое-то дерьмо. С каждый новым кусочком информации я узнаю о Чарли все больше и больше: девушки в контейнерах, прослушивающее устройство в телефоне, а теперь еще и это, я начинаю все больше и больше разочаровываться. Я не питал иллюзий по поводу того, что он мне говорит обо всем, но я был уверен, что знаю об общем положении дел. А теперь выходит, что ни хрена я не знал.

– Так, все будет проходить пятнадцатого? – спрашивает Калеб.

– Да, – отвечает Рик.

– Отличненько. Встретимся в «Кул Хауз». Передай своему старику Пити привет, ты понял? – Калеб крепко обнимает Рика, хлопая его по спине, перед тем как перекинуть свою ногу через байк и сжать широкий руль. Рев мотоциклов наполняет склад. С оглушающим ревом двигателей, трое мужчин делают круг вокруг Рика и затем выезжают со здания, оставляя парня стоять там в одиночестве.

И в этот момент я хочу объявиться. Сейчас подходящий момент, чтобы заставить его чертовки страдать, а затем чуть позже убить. Но я не делаю этого. Я пытаюсь собрать свои мысли воедино, когда смотрю, как он снимает свою кожаную куртку с ржавых перил, куда повесил ее чуть ранее, и надевает ее. Какого хрена эти парни хотят знать о делах Чарли? Если они не напали ни на один из складов еще? В этом не было никакого смысла, но судя по всему, они намеревались, напасть на склад, где будет кокаин. Хотя им даже не было интересно, сколько человек будет охранять место. И вообще, какого хрена Чарли нанимает на такую работу членов уличных банд?

В моей голове кружатся миллионы вопросов, когда я позволяю Рику выйти на улицу. К тому времени, как я решаю, что хочу задать ему вопросы, мудак уже подошел к своей машине, роскошной «Мицубиси Эво» с тонированными стеклами. Его тело согнуто, наполовину находясь в машине, наполовину оставаясь снаружи.

– Как дела, Рик?

Парень охренел от страха. Его тело дергается, руки автоматически тянуться за спину: к пистолету. Но он замечает «Дезерт Игл». Я не направляю его на него, просто держу в своей руке. Парень прекрасно знает меня. Я не играю со своей игрушкой, пока у меня нет намерения, воспользоваться ею. Наши взгляды встречаются.

– Зет, мужик! А что ты делаешь здесь? – Но вопрос подразумевает под собой совершенно другое. Как много ты видел? Как много слышал?

– О, ну знаешь, тоже, что и ты, как мне кажется. Просто дышу свежим воздухом. Я слышал достаточно мудак.

Рик выдыхает, присаживаясь на край водительского сидения. Он прекрасно понимает, что облажался.

– Чарли послал тебя передать сообщение, так? – говорит он, хотя по его голосу уже понятно, что он полностью осознает тот факт, что с данной минуты его судьба предрешена. Чарли не из тех людей, которые будут ходить вокруг да около – ему нравится преподавать урок провинившемуся, но еще больше, он любит, когда люди знают об этом. Рик прекрасно слышал о тех парнях, которые были настолько глупы, что проворачивали делишки за спиной Чарли; он прекрасно понимает, что за этим следует.

– Да, – отвечаю я. – У меня есть для тебя послание. Но знаешь, я заинтересован сначала перекинуться с тобой парой слов, прежде чем передать его.

Рик поднимает на меня взгляд, вспышка надежды светится в его глазах, хотя всего секунду назад там присутствовало смирение.

– Что именно ты хочешь узнать, почему ты больше не числишься в его любимцах, так?

Что? Я впериваюсь нетерпеливым взглядом в его лицо. Он сейчас не просто так ляпнул первую попавшуюся вещь.

– Почему я больше не в его любимцах? Подобная херня не приходила мне в голову, но это имеет смысл, когда Рик произносит это. Когда Чарли больше не доверяет человеку, когда он намеревается его убить, он исключает его. Отстраняет от всех дел, держит его на расстоянии и наблюдает за ним как ястреб. Теперь все становится на свои места.

– Чарли что-то нарыл о тебе, мужик, – говорит Рик. – Что-то, что ему не пришлось по душе. Сказал, что ты скомпрометировал его, что ему совершенно это не нужно. Он хочет, чтобы ты исчез. Сказал парням быть наготове – что ему понадобится правая рука. Потому что от предыдущей он собирается избавиться. Это то, что я слышал.

Рик очень полезен мне сейчас, как и большинство парней, которые стоят одной ногой в могиле, лелея напрасные надежды, что его полезность принесет ему немного выигрыша в данной ситуации. Он даже не предполагает, что я совершенно не собираюсь его убивать. Но я использую выгодное преимущество от сложившейся ситуации.

– А что он такого узнал про меня?

Рик качает головой, пожимая плечами.

– Конкретно не сказал. Что-то о твоем прошлом.

Ну, это вряд ли полезная информация. Все до настоящего момента, когда я говорю с Риком, является моим гребаным прошлым. Возможно, это могло быть что-то, что произошло на прошлой неделе или, возможно, десять лет назад. Мне верится с большим трудом, что благосклонность Чарли ко мне иссякла. С прогресириующей паранойей Чарли, мужик бы меня просто убил в тот же самый момент, когда заподозрил в чем-то. Он знает все, что известно мне. Обо всех вещах, которые он просил меня сделать для него.

– Я отсидел в Чино ради Чарли, – неумолимо заключаю я. – Он не отстранит меня от всего без чертовски колоссальной причины. Никто не будет гнить в Чино, если с ним впоследствии не будут обращаться подобающим образом. Сделать подобное для кого-то эта больше чем проявление просто преданности – это жертва выше всякого понимания.

Рик смотрит на меня изумленно, с открытым ртом.

– О, Зи, чувак! Ты хочешь сказать, что ты не знаешь? Никто из нас не знал точно, но мы думали, что ты все узнал... – на его губах растягивается коварная улыбка. – Мы же все были там. Я же видел, как Чарли перерезал горло Мерфи, как и все остальные, кто наблюдал за этим, и ты единственный кто поплатился за это. Ты никогда не задумывался, а почему именно ты?

Воспоминая о той ночи проносятся в моей голове как серия покадровых вспышек, кровь брызгает, и пузыриться как в старых фильмах. Мёрфи О'Шаннесси стоит на коленях, лицо Чарли искажает маска безумия, потому что он провел своей острой бритвой по горлу человека. Все это началось практически не из-за чего – Мёрфи отпустил колкий комментарий про длину платья Софии. Комментарий прошел мимо всех, вызвав только недовольный прищур глаз у нашего босса, но когда спустя пару часов, он вынюхал охренительную дозу кокса, все предстало в ином свете. Даже на данный момент я стараюсь сильно не думать о той ночи. Пытаюсь. Да, я убивал, но всегда быстро. Быстрым ударом ножа в сердце, легкие. Пуля в голову. Чарли же разрезал горло Мёрфи от уха до уха и наблюдал, не позволяя никому помочь закончить его мучения, пока он истекал кровью.

– Я прекрасно знаю почему, – говорю я Рику. – Копы обнаружили в моей машине нож. Кровь на моей футболке. И волосы Мёрфи на моей одежде.

Рик кивает в ответ на мои слова нетерпеливо, поспешно, как будто информация, которую он хочет мне поведать, очень важна.

– Да, Зи, это все ясно. Но как они пришли к выводу, что нужно искать перво-наперво в твоей машине, м? Как, бл*дь до них дошло прийти именно к тебе, постучать в твою дверь? Подумай, мужик.

Конечно же, я думал насчет этого. Бесконечное количество времени в тюрьме, где мало чем можно заняться, кроме как дрочить, качать мышцы и прокручивать в голове прошлое.

– Потому что именно я забрал Мёрфи из квартиры, перед тем как мы направились в особняк Чарли. Его отец видел нас вместе, и в последний раз видел живым Мёрфи.

– Это бред, мужик. – Он подается вперед, его лицо появляется из тени и на нем маска отвращения. – Это Чарли подставил тебя, чтобы выгородить себя, мужик. Я удивлен, как ты не допер до этого сам!

Злобный и резкий смех раздается в моей голове. «Естественно, – говорит голос. – Отец О'Шаннесси никогда в жизни бы не тронул тебя пальцем, даже за убийство его сына, потому что ты ему сам как сын, вас связывала такая давняя дружба. Никогда он бы так с тобой не поступил, вы были лучшими друзьями на протяжении долгих лет».

И затем в голове гремит другой голос.

«Избавься от этого беспорядка, Зет. Меня тошнит только от одного взгляда на это дерьмо». Разбитые кусочки головоломки начали вставать на свои места, я вспоминаю разъяренное, дикое выражение лица Чарли, его улыбку, отсутствие нервозности, наcчет того, что он убил передо мной человека, которого я называл братом. Ни разу так и не сказал мне слов извинения за это убийство, или же слов благодарности за то все время, что гнил в камере из-за жесточайшего преступления, которое даже не совершал.

– Он бы не поступил так со мной. – Из меня вырываются слова похожие больше на рык, но даже когда я это говорю, чувствую себя непроходимым идиотом. Затопляющее меня понимание того, что Чарли скинул это преступление на меня, заставляет меня чувствовать тошноту. Я буквально хочу наклониться и выблевать все содержимое моего желудка на асфальт.

– Он бы так и сделал, не обманывай себе, Зи. И он именно так и поступил, – настаивает на своем Рик. – И все мы это знаем. Он даже не скрывает этого. Когда ты освободился, он пригрозил каждому, кто посмеет сказать тебе хоть единое слово. Он убил Мёрфи. Тем самым избавившись от тебя. Он убрал тебя.

Черт возьми. Я не могу поверить в это. Я сохраняю свое выражение лица безучастным – никакого намека, что Рику удалось вывести меня из себя.

– Но это не объясняет, почему ты продаешь информацию байкерам.

– Мужик, я нахожусь в такой же заднице, как и ты, – говорит он, сплевывая на землю. – Полицейские взяли меня в прошлом месяце, нашли наркотики, которые я перевозил для Чарли. Поставили меня перед фактом: или я помогаю им упрятать старика за решетку, или же они меня засадят на двадцатку. Они мне сказали сливать все дерьмо «Разрушителям».

– И ты согласился? – Возможно, в данный момент я испытываю ненависть к Чарли – это чувство нечто живое, холодящее мои внутренности, и с каждым следующим кусочком информации это чувство усиливается, готовясь взорваться в разветвленную молнию мести – но копов я ненавижу намного больше. Назовите это последствием проведения такого огромного времени с этими ублюдками, после того, как было обнаружено тело Мёрфи.

Было обнаружено не погребенное тело.

И это после того, как я похоронил его в месте, про которое знал только Чарли.

Бл*дь.

– А ты что, захотел бы отмотать двадцатку ради Чарли, зная то, что ты сейчас знаешь? Пошевели мозгами мужик. Ну что? – Рик так задает вопрос, будто ответ на него является очевидным. И да, в данный момент все очевидно. Ни за что. Я приподнимаю бровь на его справедливый комментарий.

– Ты кое-что сделаешь для меня, – говорю я ему так, будто это уже решено.

Он откидывается на сидение, удивление искажает его лицо. Он действительно чертовки поверил тому, что я собираюсь его убивать. А возможно, он все таки полагал, что его откровения о Чарли не найдут никакого отклика. Ну, так и было бы, если бы он мне сказал это шесть недель назад. Но только не после признания Чарли, что он сделал что-то с сестрой Слоан. Только не после прослушивающего устройства, что было в моем смартфоне.

– Что тебе нужно, мужик? – спрашивает он в равной степени ошеломленно, облегченно и с толикой сомнения.

– Забирайся в свою гребаную тачку. Закрывай двери. Едь в Анахайм и жди меня там. (прим. пер. шт. Калифорния, США)

Его брови одновременно приподнимаются, выражая крайне озадаченное выражение лица.

– Анахайм? За каким хреном, ты хочешь, чтобы я ехал в ЛА?

– Может, потому что я так сказал. И скажи мне имя офицера, которому отходит вся сливаемая тобой информация. – Будет залогом некоторой безопасности – знать имя гребаного ублюдка, который сует нос в дела Чарли, и в мои тоже, особенно перед тем, как Рик исчезнет на ближайшее время.

– Не просто какой-то коп, – предостерегает меня Рик. – А детектив Дениз Лоуэлл. Она из УБН (прим. пер. Сотрудница управления по борьбе с наркотики.)

Эта гребаная аббревиатура просто самая худшая из возможных худших новостей. УБН интересуется грязными делишками Чарли? Это, то же самое, как если бы я написал собственное досье всех совершенных преступлений и вручил им его лично в руки, если, конечно, то, что мне говорит Рик правда. Если старик сдал меня, чтобы сохранить свою собственную шкуру, то он точно сделает это еще раз. Особенно с отделом УБН, которые так жестко ведут расследования. Все они всемогущие сукины дети. Крупные кражи с взломом, преступные махинации – если удастся закрыть Чарли, это обеспечит им неминуемое повышение по карьерной лестнице. Быстрое продвижение по службе. Мне нужно выяснить все, что касается этой Дениз Лоуэлл.

– Дай мне свой сотовый телефон, – рычу я. Парень скалится, вытаскивая его. Я выхватываю его и бросаю на землю, и сильно ударяю по нему ботинком. Рик просто кивает, смотря с сожалением на разбитые кусочки телефона, что валяются на асфальте. – Когда придешь в Анахайм, Майкл сам найдет тебя. Лучше спрячь свою голову как можно глубже, не высовывайся. А то ты лишишься ее по-настоящему.

Я разворачиваюсь и ухожу. Рик и я никогда не ладили, даже наши мнения никогда не совпадали, но в этой ситуации я отлично знаю, что он послушается меня. Даже если он не понимает, что именно я задумал. Борьба за положение главенствующей позиции, которая существовала между нами ранее – на которую у него не было и малейшего шанса – закончена.

Его жизнь в моих руках, и я отпускаю его.

Когда Рик собирается выехать на автомагистраль, я понимаю, что пришло время возвращаться в город. Пришло время, чтобы решить множество накопившихся дел. Пришло время, чтобы освободить Алексис из картеля; пришло время им воссоединиться со Слоан и остальными членами семьи. И, возможно, я и попал каким-то образом в список людей, которых ненавидит Чарли, но старик допустил тоже огромную ошибку. Я собираюсь ему показать, как сильно он облажался. Он будет жалеть о том, что не оставил меня гнить в кладовке заполненного дерьмом дома моего дяди много лет назад.

6 глава

Слоан

Прошло пятнадцать дней. Пятнадцать дней я не слышала даже звука от Зета. Я не знаю, чего именно я ожидала: чтобы он разбил лагерь и ночевал на моем газоне, преследовал меня от моего дома до больницы и обратно и так каждый день – я, наверное, ждала многого, но только не такого: полного молчания. Самое ужасное в этом всем, что я чувствую себя буквально на грани и пребываю в постоянном состоянии поиска этого мужчины. Я продолжаю играть роль несчастной жертвы в наших странных отношениях уже на протяжении некоторого времени, но реальность такова, что я... я очень хочу знать, где он. Что он делает. И почему не приходит ко мне. Официально заявляю, что я выжила из ума. Я прекрасно знаю, почему он полностью исчез, словно его и не было в моей жизни, и это моя собственная глупая ошибка. Поцелуй. Теперь я понимаю, что это более личное, когда ты целуешь кого-то, когда он внутри тебя. И насколько мне удалось понять, более личное – это самое последнее в списке вещей, которые желает Зет между нами.

– Аррр… Сегодня опять мясной рулет. Почему мне кажется, что у нас в столовой каждый день это день мясного рулета? – Двое молодых специалистов, обсуждают это, прижимая свои подносы к груди, жалуясь на еду в столовой, пока я посматриваю, список своих пациентов по электронному планшету, которые были куплены для ОЭП (прим. пер отделения экстренной помощи) в прошлом году. Так, один перелом таза, какая-то загадочная сыпь и жар, одно огнестрельное ранение в грудную клетку. Последнего парня доставили в травмпункт в сопровождении сирен и мигалок, едва дышавшего, с нитевидным пульсом и близкого к полному его отсутствию. Он итальянец, какой-то парнишка, чей брат является владельцем сети супермаркетов в пригороде или, по крайней мере, был владельцем до того момента, пока его голову не размозжило выстрелом. Они сказали, что эти парни связаны с уличными бандами. Опасными главарями, как они сказали. Хотя у меня были сомнения. Сиэтл едва известен своими преступными бандами. Хотя с другой стороны, факт есть факт, его брат убит, а парень почти при смерти. Прямо сейчас он находится под действием сильных обезболивающих в ОИТ (прим. пер. отделение интенсивной терапии) под присмотром огромной группы полицейских, которые стоят с двух сторон коридора. Или они боятся, что он сбежит или же переживают, что кто-то придет закончить то, что начал. Так или иначе, из-за полицейских я чувствую беспокойство. Всегда было так. Их форма. Я ассоциирую ее с Алексис. Когда она пропала, дом моих родителей был заполнен полицейскими в форме на протяжении многих дней. Поначалу они были решительно настроенными, заверяя наших родителей, что Алексис появится, что они, во что бы то ни стало, найдут ее. Но дни неумолимо пролетали, а полицейские все реже и реже стали приходить к нам.

Их слова отдаются в моей голове до сих пор.

«Мы должны сократить рабочую силу, которая брошена на поиски, чтобы быть уверенными, что офицеры задействованы в каждом из открытых дел на данный момент».

«У нас все еще есть отличные зацепки, нет причин терять надежду, что мы не раскроем дело».

«Такие вещи требуют определенного времени, миссис Ромера».

«Уже прошло больше месяца, мистер и миссис Ромера. Дело Алексис будет открыто, но до того момента, пока мы не найдем новых зацепок, мы не можем ничего сделать. Держите нас в курсе, если вы узнаете или услышите что-нибудь о своей дочери».

– Это что у тебя ванильный пудинг? О, сестренка, только не говори, что ты забрала последний ванильный пудинг.

Голос прорезается сквозь мои невеселые мысли. Я резко разворачиваюсь и вижу молодого нового специалиста, который сердито смотрит на чашечку в моей руке. Я только что взяла ее из охлаждаемой витрины, которая находится передо мной. Она поднимает на меня взгляд, и я в свою очередь упиваюсь извращенным чувством удовольствия, когда замечаю, как воцаряется понимание на ее лице – аахх, черт. Старший ординатор. Я буквально слышу, как в ее голове звучат эти слова. Я узнаю девушку, это Джеффери. Она болтушка; полагает, что она претендентка на место в хирургии. Но много тех, кто ходит, распутает сплетни, что они претенденты на месте в хирургическом отделении.

– Какие-то проблемы, Джеффери?

Она качает головой.

– Нет, доктор Ромера. Определенно никаких проблем. – Она сжимается, пробегая мимо меня, на ее лице воцаряется выражение презрения, она убегает прочь от меня, прежде чем я успеваю дать ей дежурство в морге вместе с Бочовиц до конца недели. Они все ненавидят это наказание. Бочовиц работает в морге на протяжении тридцати восьми лет. Он невыносимо забавный большее количество времени, точнее, все время, но у него есть довольно пугающая привычка разговаривать со своими пациентами. Естественно, они все мертвы, и никто из них не отвечает вам, но Бочовиц в ходе разговора отвечает за них. Это жутковато, да, но, несмотря на все его особенности характера, нет ни одной такой вещи, которую бы он не знал о человеческом теле. Когда я была молодым специалистом, то проводила довольно много времени в подвале под оживленным центром больницы Святого Петра, составляя ему компанию, стараясь не высовываться. Это было наилучшим решением не влазить в распри затеваемые другими такими же интернами, как и я. Но что важнее всего, я училась у него.

Краем глаза я замечаю на противоположной стороне столовой доктора Патэла, обедающего в одиночестве. Я не видела его с того самой ночи, когда Зет привез Лейси. Он поднимает взгляд, замечает, что я подхожу и улыбается.

– Привет, Слоан! Как дела? – Он пинает стул ногой одетой в тапочки и выталкивает его из-под стола с противоположной стороны. – Слышал, что ты прикреплена к тому парню бандиту с огнестрельным ранением.

Было время, когда огнестрельное ранение было захватывающим случаем для моей практики, мы боролись за них, но сейчас, повидав множество таких, мы все прекрасно осознаем, что все дело лишь в стечении обстоятельств, которое рано или поздно сложится в твою сторону, и ты попадешь на такой случай. Результаты исходов таких повреждений такие изменчивые, неблагонадежные, что большинство врачей-ординаторов делают все возможное, чтобы скинуть таких пациентов на того, кто ближе всех стоит в этот момент.

– Ага, знаю. Парень был на грани смерти, но вы вытащили его с того света.

Суреш кивает, проглатывая полный рот еды.

– У этого паренька список приводов длиннее, чем твоя рука… Моя мама покупала у них продукты в том магазине. Я столько раз ей говорил, чтобы не делала этого. Но она привыкла общаться с девушкой, которая там постоянно находится. Как там ее имя?! Не могу вспомнить. Как бы там ни было, ее мужа Фрэнки застрелили пару недель назад. И она, и его брат, паренек что наверху, оба они прекрасно знают, кто застрелил Фрэнки, но никто из них не скажет и слова копам. Скорее всего, они охренительно напуганы.

Это все звучит, как будто произошло в Нью-Йорке или Чикаго; я начинаю кушать свой пудинг, засовывая ложку в рот.

– Если честно, у меня нет никакого желания даже думать обо всем этом. Я хочу думать, о чем-нибудь более позитивном, – говорю ему с усмешкой. – Когда твоя свадьба? Я получила пригласительный месяц назад и предположила, что она будет не скоро, судя по заголовку. Но теперь, когда дата стала известна, половина больницы обсуждают это.

– Через две недели, – говорит мне Суреш, подмигивая. – Я буду женатым мужчиной. Это и, правда, нечестно, потому что я нахожусь в самом расцвете сил. И женщины не должны отказывать себе в возможности воспользоваться моим телом… – Он показывает вилкой на себя, играя бровями. Не сказать, что он подходит под описания классического, привлекательного мужчины, но в нем что-то есть, то от чего девушки просто сходят с ума. Я смеюсь над его глупой шуткой и пожимаю плечами

– Я уверена, что тебе понравится. И Ребекка очень счастлива.

– Я знаю, – проговаривает он, и его голос становится серьезным. – Она сказала мне передать тебе, чтобы ты привела с собой парня, с которым встречаешься или планируешь. Обязательное требование, к сожалению.

Я даже не задумывалась о паре. Я вжимаюсь в свой стул, опуская глаза на пудинг. Возможно, я могу привести с собой Пиппу, как мою пару. Ведь люди так делают, приводят своих друзей, так? Я спрашиваю Суреша об этом, и он только серьезно смотрит на меня в ответ.

– Нет. Это должен быть тот, с кем ты спишь.

Ха! Точно. Да, как например, Зет Мейфэйр, с которым определенно можно начать отношения. Это просто смехотворно.

– Или тот, с кем ты планируешь переспать после того, как напьешься на моей свадьбе, – продолжает говорить Суреш, подмигивая, и в этот самый момент в столовую торопливо входит один из моих коллег, еще один врач, Оливер Мэйси. Он выглядит обеспокоенным. Мужчина находит меня взглядом, и мой желудок ухает вниз, когда он торопливо следует к нам.

– Слоан, тебе зовут наверх. Копы требуют провести детальный опрос докторов, которые работали с парнем Монторелло.

Бл*дь. Просто замечательно. Я бросаю пластиковую ложку обратно в тарелочку с пудингом. Ланч закончен.

– Помни, Слоан, – Суреш кричит мне вслед. – Нужно прийти с тем, с кем ты спишь!

Целая столовая, забитая людьми, поворачивается на меня, чтобы наблюдать, как я пытаюсь побыстрей улизнуть, полностью смущенная произошедшим.

***

– Этот пациент свидетель убийства. Он находится под стражей для обеспечения его безопасности. Это невероятно важно, чтобы этот парень не был застрелен в этой больнице, пока он тут находится, вы понимаете, что это значит? – Толстый детектив в ужасном костюме обращается к нам, как будто мы непроходимые идиоты. Он маленького роста и лысый и передвигается по комнате, словно злобный ротвейлер. Стройная девушка детектив – скорее всего его напарник, как мне кажется – терпеливо ожидает, пока он заткнется, чтобы начать говорить самой. Наконец, у нее появляется шанс вставить пару слов: