Текст книги "Разбитые на осколки (ЛП)"

Автор книги: Калли Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– У нее впереди еще долгая дорога, – едва слышно бормочет Пиппа, обращаясь ко мне. – Ей предстоит много работы. У меня складывается такое впечатление, что она блокирует половину информации.

– Что? Так насилие не самое худшее из этого?

Печальный, взгляд полный боли воцаряется на ее лице.

– Вероятно, нет. Не забывай присматривать за ней, хорошо? Было бы вообще идеально, если бы ее поместили в больницу, где бы за ней некоторое время присматривали, чтобы она вновь не попыталась совершить попытку суицида.

Я в ту же секунду отрицательно качаю головой.

– Он не стане...

– Я прекрасно знаю это, – прерывает подруга меня. – Но сейчас дело не в нем. Сейчас это напрямую касается ее и того, что ей необходимо. В данный момент она умудрилась каким-то образом связать себя с этим парнем, что, вероятно, самая нездоровая вещь, которую она может только делать. Сейчас, когда он не находится рядом с ней, у нас есть отличная возможность попытаться и разорвать их связь. – Она смотрит на меня нерешительным взглядом. – А также и для тебя это является хорошей возможностью сделать то же самое.

Я задыхаюсь, смотря на нее.

– Я не привязана к нему.

Ее губы сжимаются в тонкую напряженную линию, которая выражает беспокойство.

– Может быть, сейчас этого еще не произошло, но я думаю, что произойдет, детка. Это проще, чем тебе может показаться. Не забывай, – говорит она, замолкая, – я встречалась с этим мужчиной.

11 глава

Зет

Я подъезжаю к борделю Хулио с наступлением ночи, где-то в городе Рик нетерпеливо ждет координатов от меня. Майкл, парень, которому я доверяю больше всех, наблюдает за борделем для меня с того самого времени, как я обнаружил информацию о существование Алексис. Место располагается, хрен знает где, окруженное десятиметровой бетонной стеной, за исключением главного входа, на месте которого возвышается жуткие на вид кованные железные ворота, с внушительными пиками вверху. Ни одному мудаку просто так не пробраться туда или не выскользнуть незамеченным без прямого приказа Хулио, или на крайний случай, без его ведома. Два толстых охранника, стоящие за воротами, курят косяки, хмуро посматривая на меня, когда я подъезжаю к главному входу на своей «Камаро». Их ладони ложатся на виднеющиеся из-под поясов пушки, когда я выбираюсь из машины.

– Вали отсюда, hombre. Это тебе не пригород. У тебя нет здесь никаких дел, – бросает мне пренебрежительно толстый коротышка. Я приподнимаю бровь.

– Естественно, есть. У меня встреча с Хулио. – Другой парень сплевывает на землю, и делает глубокую затяжку. Запах марихуаны наполняет ночной воздух. – У нас не значится никаких белых парней в списке гостей на сегодня, брат. Так что проваливай домой.

Я направляюсь напрямую к ограде и приближаю свое лицо, как можно ближе к решеткам.

– Тебе лучше бы проверить свой список гостей еще раз, брат.

Они переглядываются. Я не езжу на «Мерсе», поэтому я определенно точно не выгляжу, как их постоянные клиенты. А мое телосложение должно говорить им, что мне не следует делать какие-либо одолжения. Проходит напряженная минута – они пялятся на меня, а я в ответ не свожу своего взгляда с них – прежде чем самый высокий из них выражает свое недовольство и неуважение, разворачиваясь ко мне спиной, бормоча на испанском в свою маленькую рацию. Затем он быстро разворачивается ко мне лицом и кивком указывает вверх на камеру.

– Улыбнись на камеру, pendejo.(прим. пер. с исп. Pendejo – «придурок»)

Я вижу камеру, которая установлена на стене, справа от меня на кронштейне под углом, что позволяет ей захватывать весь обзор, полностью охватывая мое изображение. Я улыбаюсь фальшивой улыбкой, широкой и дерзкой, и затем показываю средний палец.

Беглый испанский говор доносится из рации, что держит в руке высокий парень; голос определенно слышится злым. На выражениях лиц обоих парней запечатлевается злоба – простите ублюдки! – когда они, наконец, открывают ворота для меня. Я забираюсь обратно в «Камаро» и убеждаюсь, что пускаю облако пустынной пыли им в лица, когда проношусь мимо них. Снаружи огромного одноэтажного задания, которое находится внутри внешних стен, виднеется темная, гибкая фигурка, что спускается по ступенькам, чтобы встретить меня. Это явно фигура женщины. Я паркуюсь и использую мгновение, чтобы восстановить историю в своей голове: я просто проезжал мимо, в поисках места, где мог бы остановиться. Чарли обо всем известно.

На самом деле Чарли не имеет представления, что я, черт побери, нахожусь тут. Еще Чарли совершенно не догадывается, что я покинул Сиэтл, или же о том, что я решил ослушаться его приказа, и не убивать Рика, как должен был сделать. Мое настроение все еще хуже некуда от перспективы, что этот старый мудак мог донести полиции, что это я убил Мёрфи. Если бы я имел возможность увидеть его до того, как покинул город, я бы избивал его до тех пор, пока бы не пробил ему череп.

Женщина в обтягивающем, крошечном платье, что направляется навстречу ко мне – Аляска. Я помню ее с прошлого раза, когда был здесь с Чарли. Или, точнее сказать, я помню ее сиськи. Она танцевала для меня; Хулио настоял на этом. Девушка обладает экзотической красотой, она должна была бы быть олимпийской гимнасткой. Она улыбается мне широкой улыбкой, когда я направляюсь к зданию.

– Так ты, наконец, приехал навестить меня, м? – смеется она. – Только это заняло у тебя четыре года.

Четыре года это не такой уж большой срок вдали от этого места. Она располагает свои ладони на моей груди, когда прижимается к моему телу, чтобы поцеловать меня в щеку. Я терплю это столько, сколько могу. Женщина – шлюха, а я не позволяю шлюхам прикасаться ко мне. Только в том случает, если они хотят опуститься передо мной на колени и отсосать мне, так или иначе, она прикасается ко мне. Я хватаю ее за запястья и убираю прочь ее руки.

– Просто заехал выказать уважение твоему боссу, – резко отвечаю я. Она надувает губы, притворяясь, что обиделась моим отказом.

– Я намного дружелюбнее, чем Хулио сегодня. Пойдем во внутрь, и я уделю тебе часик прежде, чем ты пойдешь говорить о скучных делах. – Я просто смотрю на нее. Ее застенчивая ухмылочка исчезает, когда она точно видит отражение того, что я думаю о ее предложении на моем лице. – Понятно, – произносит она. Вскидывая брови и склоняя голову чуть к плечу, она указывает на вход в хорошо освещенное здание. – Он находится у бассейна. Надеюсь, не заблудишься. – Она разворачивается и направляется обратно в здание, виляя бедрами, источая гнев.

Я нахожу Хулио именно там, где она мне сказала – сидящим на шезлонге около бассейна. Он потягивает алкоголь из пузатого хрустального бокала, усмехаясь, когда видит меня. Он набрал довольно прилично веса с последнего раза, когда я видел его, еще в то время толстый ублюдок страдал ожирением. Вероятно, к настоящему времени он находится на грани острой коронарной недостаточности.

– Зет! Мой хороший друг! – у него сильный акцент, который полностью дает отсылку к его национальным корням. – Почему у тебя заняло так много времени, чтобы проведать меня? – Он не поднимается с шезлонга, а лишь приподнимает руку, чтобы я пожал ее в некотором подобии рукопожатия. Он указывает на шезлонг, который находиться рядом со мной, издавая стон, когда тянется в противоположную сторону к бутылке с янтарной жидкостью, у которой специфический запах виски. Он спокойно наливает в другой стакан виски на три пальца и передает его мне. Я беру его: иначе я поведу себя невежественно к его гостеприимству. А это будет плохим началом для несколько сомнительной встречи.

– А где этот английский ублюдок? Он приехал сюда с тобой? – хрипло говорит Хулио.

– Нет, я приехал один. Мне предстоит долгая поездка до Лас Флорес. Подумал, что, может, ты предложишь мне переночевать, – бросаю я ему небрежно. – Возможно, я мог бы рассчитывать на твое гостеприимство на пару тройку ночей, если, конечно, ты настолько расщедришься. У меня есть парочка друзей, с кем бы я хотел пересечься, пока нахожусь здесь.

Хулио делает большой глоток из бокала, его карие глаза задумчиво изучают меня поверх кромки. Вероятно, он думает о том, что, скорее всего Чарли послал меня сюда, чтобы я шпионил за его делами. Эти ублюдки делают вид, что они друзья не разлей вода по отношению друг к другу, но реальность такова, что они не доверяют друг другу ни на йоту. Что, автоматически, означает, что Хулио не доверяет и мне.

– Конечно, мой друг. Мой дом – твой дом, как говорят испанцы, – произносит он, посмеиваясь, что он сказал это на английском вместо своего родного языка. Я вижу, что за его улыбкой скрывается именно то, что я ожидал: подозрение.

– Ты очень добр. – Я делаю глоток с бокала – в бокале определенно виски – поглощая обжигающую жидкость.

– Ты выбрал удачный момент, мой друг, – произносит мягко Хулио. – Если ты останешься до вторника, то ты, несомненно, посетишь наше небольшое «мероприятие». – Его акцент на последнее слово дает мне безошибочно понять, о каком именно «мероприятии» идет речь. О тех, которые я до недавнего времени организовывал сам. До Слоан. – У меня есть приличное количество новых девочек, которых нужно немного «обучить», – смеется он. Его живот трясется, как полуспущенный водяной матрас. – Хотя это немного другое. Ты должен привести кого-то, если ты понимаешь, о чем я. Если не для того, чтобы прикасаться, то хотя бы для того, чтобы просто посмотреть. – Он подмигивает мне с намеком, его обвисшие щеки покачиваются, как у бассет-хаунда. – Я сомневаюсь, что для тебя будет проблемой найти кого-то, кто мог бы прийти с тобой.

Вторник. Если Алексис находится здесь, то она обязательно будет присутствовать на вечеринке по типу этой. Но сегодня только пятница. Я не планировал оставаться так надолго. Мне просто нужно уповать на то, что я встречу ее раньше вечеринки. Я киваю, делая приличный глоток виски.

– Ага, сомневаюсь, что у меня будут какие-то проблемы.

***

Слоан

Гладкий черный автомобиль следует за мной всю дорогу до больницы Святого Петра. Лейси замечает машину преследователей первой – мне в буквальном смысле пришлось взять ее на работу со мной, что на самом деле какое-то сумасшествие – и показывает мне на нее, в то время как я веду машину. Автомобиль не следует за мной на парковку, вместо этого он останавливается у обочины рядом с кафе, которое располагается через дорогу от больницы, двигатель замолкает, когда мы выбираемся из «Вольво» и направляемся к главному входу. У ничем не выделяющейся машины затонированные стекла, поэтому рассмотреть тех, кто находится внутри просто невозможно, хотя Лейси кажется, знает тех, кто там.

– В машине точно парни Чарли, – произносит она. Она относится более легко к преследующему нас хвосту, чем я. Я нахожусь на грани, когда спешно захожу в больницу, готовая спрятаться в комнате уборочного инвентаря или же где-то еще. – Могу поспорить, что они будут там же, когда мы будем направляться домой, – добавляет она.

– Если они будут там, когда мы будем уезжать, то я позвоню копам.

Она фыркает.

– Удачи с этим.

– Что ты имеешь в виду?

Отводя плечо немного в сторону, она смотрит на меня, как на идиотку, закатывая свои глаза.

– Все копы уже кем-то куплены. В большинстве своем Чарли. Они возможно даже не появятся, ты будешь разбираться с этим сама.

Ну что ж, это довольно-таки тревожные новости. У меня складывается ощущение, будто я попала в фильм о мафиози 1950 годов, за исключением того, что это все происходит на самом деле. Не иметь возможности позвонить копам? Замечательно. На самом деле. Просто, мать его, супер.

Я оставляю Лейси в ординаторской. Я и так уже практически опоздала на свою смену, потому у меня совершенно нет времени, чтобы опекать ее, когда я уйду, чтобы заступить на смену.

– Ни шагу с этой комнаты, – наказываю я. – Здесь огромное множество людей, которые могут с легкостью узнать тебя, а это последняя вещь, которая мне нужна. Зет прибьет меня, если тебя поместят на лечение в психиатрическую клинику, пока я буду на работе. – Долбаный Зет. Этот парень не сделал ничего, кроме как обеспечил меня проблемами. Если бы он не убил Эли, то, возможно, я бы получила информацию, которая была мне так нужна, а Алексис была бы уже дома, в целости и сохранности, посещая церковь с родителями каждые выходные. Аккомпанируя на пианино церковному хору и поющим прихожанам. В течение мгновения я отчаянно пытаюсь сдержать свой гнев, но это все кончается неудачей, как потухший фейерверк, когда мой разум резко меняет свое направление мысли, вспоминая другие вещи связанные с ним. Например, его огромный член, который поддразнивает мои складочки, когда готов скользнуть внутрь меня. Его темно-карие глаза, наблюдающие вблизи за моим выражением лица, когда он погружается в меня так глубоко, как только возможно, издавая шепотом едва слышные стоны.

Черт.

Лейси сидит на кровати, выглядя в значительной степени взволнованной, в то время, как я спешно натягиваю на себя свою медицинскую форму, пока мое «почти опоздала» не превратилось «в точно опоздала». Все полагают, что именно интерны находятся под большим давлением, но это не совсем верное представление. В такой же степени можно испытывать трудности, когда ты переходишь в ординатуру, если ты не успеваешь в своей работе. И опоздания тут совершенно не приветствуются. Особенно, когда это исходит от двадцатишестилетней женщины, которая нуждается в том, чтобы присматривать за кем-то на своей работе.

Я успеваю на смену, к счастью вовремя, и осматриваю пациентов, которых приняли во время моего выходного дня. Проколотое легкое, врожденный порок сердца, сепсис. Сегодня все случаи достаточно серьезные. Настолько серьезные, что я провожу с каждым из пациентов приличное количество времени, оценивая прогресс в их состоянии и заполняя необходимые бумаги для их карточек и назначения лекарств. В полдень, я, наконец, получаю шанс, уединится в кабинке уборной и написать Зету.

Я: «Твои дружки преследовали меня до работы этим утром».

Проходит минута прежде, чем телефон издает вибрирующий звук в моей руке.

Зет: « Что произошло?»

Получено 12:38

Я: «Ничего. Они просто ехали за нами. Припарковались снаружи. Что ты имеешь в виду под своим «что произошло». Что что-то может произойти?»

Зет: «Сомневаюсь»

Сообщение получено 12:51.

И затем...

Зет: «Ты в порядке?»

Сообщение получено 12:51.

Я должна написать ему правду: «нет, я не в порядке!» Но это бы не помогло мне добиться конкретной цели. Плюс, по какой-то причине, я не хочу казаться слабой перед ним. Если я признаю, что я напугана его дружками-головорезами, тогда признаю, что я боюсь и его. А я никогда не признаюсь в этом. Он прекрасно знает, что я боюсь, но я никогда не признаю этого лично. В то время как я нахожусь в процессе набора длинного, грубого сообщения, которое адресовано ему, мой телефон начинает звонить в моей руке. Я отвечаю, хмурясь.

– Что?!

– Ты не ответила. Когда кто-то спрашивает у тебя в порядке ли ты после того, как ты сказала им, что за тобой следят, обычно хорошим тоном считается подтвердить, что ты все еще жива, – отчитывает он меня своим низким, хриплым голосом.

– Я как раз отвеч... ахх! – Я даже не утруждаюсь договорить до конца. – Ты можешь сделать что-то с этими парнями, которые сидят снаружи больницы и едят пончики?

– Ничего. – Его голос звучит ровно и безразлично

– Что? Это парни твоего босса, ведь так? Разве ты не должен ладить с ними?

Это смешит его – хриплый звук, который поддразнивает мой слух и заставляет меня испытывать дрожь по всему телу.

– Мы предпочитаем не путаться друг у друга под ногами. Чарли больше по душе такое положение вещей.

– И что ты мне прикажешь делать, когда они последуют за мной, после смены в больнице? – спрашиваю я. Мысль о том, чтобы направиться домой и сидеть в большом доме на холме только с Лейси в качестве защитника не очень-то и обнадеживает.

– Ты будешь в полном порядке, – говорит он мне. – Парни присматривают за тобой. И, кроме того, они просто наблюдают. А если они ворвутся в твой дом, просто пырни их ножом.

– Пырнуть ножом? – Я открываю рот, пребывая в состоянии шока.

– Я не собираюсь бросаться с ножом на людей!

– У тебя есть пушка?

– НЕТ!

– Значит, ты не сможешь вместо этого их просто пристрелить, так?

Я потираю переносицу между указательным и большим пальцами, опускаясь, чтобы присесть на закрытую крышку унитаза.

– Зет, ты можешь, пожалуйста, вернуться так скоро, как только у тебя получится. Пожалуйста.

– Кто угодно мог бы подумать, что ты нуждаешься во мне, – говорит он низким, пропитанным нежностью голосом. Я вновь ощущаю мурашки. По всему телу.

– Нет, не нуждаюсь!

– Ну, зато я нуждаюсь в тебе. – Тембр его голоса отражает такой звучание, которое я никогда не слышала прежде, он низкий и грубый, что все мое тело в один миг начинает пылать. – В следующий раз, когда увижу тебя, я познакомлю тебя с несколькими вещами из сумки. Я становлюсь чертовски твердым только об одной мысли об этом. Бл*дь. В сумке есть одна «игрушка», которая, как мне кажется, придется тебе по вкусу так же, как и мне.

Он говорит о ноже; я знаю, что именно его он имеет в виду. Я тяжело сглатываю, качая головой, стараясь прогнать образы нашего последнего раза, когда он использовал его на мне. Но он делает это практически невозможным продолжая говорить.

– Я хочу скользнуть своими ладонями по твоим бедрам, Слоан. Я чертовски хочу сорвать твою одежду и заставить тебя дрожать всем телом. Я хочу впиться пальцами и зубами в твою кожу, и заставить тебя выкрикивать мое имя. Ты хочешь этого тоже, ведь так?

Холодный пот выступает на моем теле, заставляя мою кожу покрыться мурашками. Я визуал. Вам достаточно только сказать мне, и я уже представляю это в своей голове – и в этот самый момент, я представляю, как огромный член Зета напряженно вжимается в его джинсы, умоляя о том, чтобы ему позволили вырваться на свободу, чтобы пошалить. Я прочищаю горло, кашляя и прикрывая глаза.

– Абсолютно невыполнимо желать этого прямо сейчас.

– А что если я сейчас устрою для тебя кое-что, от чего ты будешь кричать? – Его голос становиться еще ниже, практически переходя на шепот. Это оказывает волнующее ощущение на меня. – Где ты сейчас находишься? – спрашивает он.

– В туалете.

– Кто-нибудь есть рядом с тобой?

Заданный им вопрос кажется совершенно разумным. Вопрос, который бы вы задали, если бы обсуждали главарей мафии, преследования и возможный вариант нападения на людей с ножом. Я опускаю голову, смотря под смежные кабинки. Нет никаких ног. Никто не стоит у раковин.

– Нет. Никого нет рядом, – подтверждаю я.

Но с его следующими словами становится абсолютно очевидно, что он совершенно не волнуется о том, что люди подслушают информацию о его боссе или же о его убийцах.

– Отлично. Опусти свою руку к себе в штаны для меня, злая девчонка.

– Что?

– Сделай это. Опусти свою правую руку в свои штаны для меня. Я хочу слышать, как ты кончаешь.

– Я не собираюсь мастурбировать в общественном туалете, приятель! И ты слетел с катушек, если думаешь, что я буду делать это. – И вот я опять называю его приятелем. Так глупо. Зет издает приятный рык в трубку.

– Я не прошу тебя, Слоан. Я тебе, черт побери, приказываю. Потрогай. Себя. Сейчас. Же.

– Нет!

Зет, кажется, совершенно не готов к моему отказу.

– А сказала бы ты мне нет, если бы я стоял перед тобой?

Я задумываюсь об этом на мгновение, проигрывая в своей голове. Если бы он стоял передо мной в этой небольшой кабинке, я бы сделала все, что он бы велел мне. Я ненавижу признавать это. Я не произношу ни слова, что заставляет его рассмеяться.

– Давай заключим сделку, – говорит он, тяжело дыша в телефонную трубку. – Если ты скользнешь рукой в твои не соблазнительные медицинские штаны, и ты не окажешься влажной для меня, тогда ты можешь смело положить трубку.

Он просто любит делать это – настраивать мое тело против меня. Но не в этот раз. Я издаю раздраженный звук в телефонную трубку, самодовольно ухмыляясь, потому что собираюсь доказать ему, что он не прав. Я могла бы просто сказать ему, что с меня хватит и надменно рассмеяться, когда положу трубку, но я знаю, что в каком-то смысле это не сработает. Ему известно это. И мне тоже.

– Ладно! – Моя рука скользит под резинку штанов, но не проскальзывает в трусики – нет нужды заходить так далеко. Улыбка сходит с моего лица, когда я понимаю, что я не только влажная для него, как он и догадывался, а мое влажное желание насквозь пропитало хлопковый материал моего нижнего белья.

– Сначала средний палец, Слоан, – произносит Зет резким голосом в телефонную трубку. Он даже не спрашивает у меня, выиграл ли он сделку. Он просто знает это. Ублюдок. Я крепко зажмуриваюсь, мысленно отвешивая себе пинок.

– У меня нет на это времени. Мне нужно идти на обход к пациентам.

– Ты прямо сейчас испытываешь мое терпение, – комментирует он мрачно. – Я хочу слышать наслаждение в твоем голосе. Желаю слышать каждое мучительное мгновение, когда ты будешь ласкать себя. Как же я хочу, чтобы твои пальцы касались моего члена.

– Ты такой чертовски самоуверенный гавнюк, тебе известно это? – говорю я. Мое напряженное дыхание не позволяет мне звучать уверенно. И он просто цокает языком в ответ на мои слова.

– Используй свой средний палец, Слоан. Скользни им внутрь своей киски и только попробуй сказать, что не думаешь об этом. Не желаешь этого. Не жаждешь моего члена. Чтобы он жестко вошел в твою киску, проникая дюйм за дюймом. Сделай это прямо сейчас.

Я хочу рассмеяться. Я отчаянно хочу положить трубку и убрать телефон в карман, затем вернуться к обходу и позабыть о его глупых требованиях. Но в то же самое время я хочу сделать это. Зет больше не произносит ни слова, но я могу слышать его прерывистое, тяжелое дыхание, которое все еще раздается в телефоне. Он хочет, чтобы я сделала то же самое, что и в его шикарно обставленной квартире, он пытается заставить меня прийти к этому решению самостоятельно. Пытается продемонстрировать мне, чего я на самом деле желаю. Но мне уже известно, что я отчаянно хочу именно этого, так почему, ради всего святого, я борюсь с этим?

Но в моем разуме вновь раздается голос, который так подозрительно похож на голос Пиппы. «Потому что ты совершенно не знаешь его. А неизвестное пугает». Но пугающими были последние два года моей жизни. По крайней мере, теперь я точно знаю... кто он такой. Я принимаю решение. Я сдвигаю в сторону хлопковый материал трусиков и прижимаю средний палец к моему лону, тихо задыхаясь от сумасшедшего ощущения. Я такая влажная, настолько возбужденная. Я даже не могу вспомнить, что бы я себя чувствовала, таким образом, когда делала это в прошлом. Но технически, я сейчас не одна – Зет образно направляет мою руку своей.

– Хорошая девочка, – говорит он мне. Он, скорее всего, слышал, как у меня перехватило дыхание, или же обладает чем-то вроде телепатических способностей, которые просто скрывал до этого момента. – Твой клитор набухший?

Я крепко зажмуриваюсь, стараясь из-за вех сил полностью не растеряться и не смутиться.

– Потри его подушечками пальцев для меня. – Я делаю так, как он говорит. Провожу пальцами вверх и вниз по влажной, скользкой плоти между моими ногами, скользя между складочками киски, делая все возможное, чтобы держать под контролем дыхание. – Тебе приятно?

– Д-да. – Я захватываю ртом воздух, когда жар от дрожи устремляется вверх по моему позвоночнику, охватывая уши и распространяясь на мое лицо. Мои губы отчаянно покалывает. Я прикусываю нижнюю губу и стараюсь совладать с нахлынувшими ощущениями, но это только еще сильнее распаляет меня. Я не могу сдержаться и глубоко вздыхаю.

– Вот так. Не сдерживай свои стоны, злая девочка. – Хриплый голос Зета сейчас звучит полностью гипнотически, воздействуя на мое подсознание. Это ощущается так, словно он физически находится рядом со мной, заставляя распространяться импульсы удовольствия по всему моему телу. – Сними свою рубашку.

Я смаргиваю от его требования и прекращаю делать то, что делала, чтобы выполнить его приказ, выбрасывая все мысли о неповиновении из своей головы. Теперь это уже не вариант. Я быстро стягиваю верхнюю часть медицинской формы и футболку, которая одета под ней, позволяя одежде упасть на пол между моими ногами. В кабинке не холодно, но я чувству дрожь, когда стягиваю лямки бюстгальтера. Мои соски к этому времени уже ощущаются жесткими камушками, такие чувствительные, что даже воздух, который ласкает их, причиняет практически боль.

– Сожми в ладонях свою грудь. Представь, что это мои руки сжимают ее, – приказывает мне Зет. – Представь, что мой рот накрывает твои соски.

Я не делаю этого часто, когда я нахожусь наедине с собой. На самом деле, я никогда не делала такого. Я всегда считала, что это не будет ощущаться так, как когда парень делает это, но сейчас, когда я легко скольжу подушечками пальцев по коже груди, которая покрыта мурашками, я представляю, что это делает он. Я даже могу практически ощущать жар его дыхания, когда он вбирает один из сосков, а затем другой в свой рот. У меня вновь перехватывает дыхание.

– Хорошо. Вот так, – подбадривает он меня. – Включи громкую связь. Для этого тебе понадобятся две руки.

Я вожусь с телефоном, нажимая кнопку динамика, и укладываю его сверху на груду одежды у моих ног. Я слишком растворилась в происходящем, чтобы задумываться над тем, что делаю. Теперь я решаю сама, прикасаясь и поглаживая себя там, где считаю нужным. Я тяжело дышу. Но я бы не смогла остановить себя, если бы даже попыталась.

– Сейчас. Проскользни своими пальцами в свою киску, – голос Зета звучит так же протяжно, как и мой. Боле хриплый, чем обычно, и это уже говорит о чем-то. Мой палец дотрагивается до клитора раз-другой, и мое лоно сжимается. Я немедленно подчиняюсь ему, проскальзывая в свою киску сначала средним пальцем, и затем добавляю к нему указательный. Я делаю резкий вдох, давление от проникновения ощущается теплым и необыкновенно приятным. Грязный выбор его слов оказывает на меня волшебное влияние, когда он произносит следующий свой приказ: – А теперь оттрахай себя своими пальцами для меня, Слоан. Сделай это. Трахни себя жестко.

Я подчиняюсь его приказу, наконец, не в силах больше сдерживать стоны, тихие вздохи, которые срываются с моих губ, когда я проскальзываю внутрь и наружу своими пальцами, Представляя вес его тела на моем, его твердый пульсирующий член, что проникает в мое тело раз за разом, приятное жжение от его жесткой щетины на моей чувствительной коже. Он выдыхает слова в трубку, издавая рык и шипя в знак одобрения, когда я становлюсь все громче и громче. Я могу едва разбирать слова, что он говорит, и вскоре меня охватывает напряженное, обжигающее ощущение. Это происходит внезапно. И скоро мощная стена жара накрывает с головой.

– Черт... Побери! – Слова вырываются из меня, словно мольба о помощи. Моя грудь приподнимается, когда я пытаюсь восстановить дыхание, вздымаясь вверх и опадая, вздымаясь и опадая.

Ленивый, довольный смех Зета раздается в узкой небольшой кабинке.

– Все говорит о том, что ты наслаждаешься тем, что делаешь, злая девчонка.

– Пошел к черту, – говорю я ему, только наполовину имея это в виду.

И затем, я слышу что-то, что заставляет меня замереть на месте: звук слива туалетного бачка. Зет сохраняет молчание и затем произносит:

– Позволь догадаться. Это была не ты.

Я присаживаюсь, наклоняясь вперед, прикрывая ладонями рот. Зет начинает хохотать. Я хватаю телефон и нажимаю большую кнопку окончания вызова, чувствуя, как вся моя кровь приливает к щекам.

Святое. Дерьмо.

Дверь кабинки открывается, не та, что находится рядом с моей, а та, что находится в самом конце, и звук включенного крана заполняет уборную. Кто бы это ни был, он торопливо споласкивает руки и спешно покидает уборную. Я хватаю свою одежду и быстро натягиваю ее на себя. Мне нужно срочно узнать, кто это был. Нет, нет, нет, нет, НЕТ! Бл*дь. Бл*дь!

Я спешно мою руки и выбегаю из уборной с вздымающейся грудью, в большинстве своем от ужаса и шока, чем от полученного оргазма, который можно оценить, как девять целых и две десятых по шкале Рихтера. Больничный коридор заполнен медсестрами, докторами и простыми посетителями. Гребаными посетителями. Я даже и не знаю, что хуже, мысль о том, что меня могли услышать коллеги или же простые, ничего не подозревающие, посетители и родственники, тех, кто находится у нас на лечении. Но мой ужас становится всепоглощающим, когда Оливер Мэйси направляется навстречу ко мне по коридору, ухмыляясь. Он поднимает вверх свою ладонь, улыбаясь мне. Я, не задумываясь, делаю то же самое, поднимая ладонь в качестве приветствия, когда он проходит мимо. Он приподнимает бровь, когда идет дальше.

– Брюки надеты на изнанку, Ромера, – он указывает мне на них, подмигивая. – Чем ты занималась все это время?

12 глава

Слоан

Это просто не мог быть Оливер. Нет никакого гребаного шанса, что это был он. Это была женская уборная, ради всего святого. Остаток дня проходит с чувством стыда и явственным ощущением, будто меня поймали со спущенными штанами. И без футболки. В то время как мне отдавали приказы, как мне совершать с собой довольно-таки извращенные вещи.

Я так отчаянно хочу ударить Зета, что мои ладони буквально зудят от этого ощущения всю оставшуюся смену. Когда наступает момент, я заканчиваю смену, находя Лейси спящей в ординаторской, где я и оставила ее, укутанной в одеяла. Она выглядит так, словно совершенно не двигалась с самого утра. Она сонно моргает, смотря на меня, когда я бужу ее, и мы покидаем больницу Святого Петра через задний выход. Во-первых, для того чтобы избежать любопытных взглядов медсестер, во-вторых, я просто не желаю больше сталкиваться с Оливером, ну и в-третьих, для того, чтобы я могла попытаться и выскользнуть со стоянки на своем «Вольво» незамеченной разными подозрительными типами, сидящими в машине с тонированными стеклами.

Все проходит успешно. Никакого медсестринского персонала, Оливера, а также никаких подозрительных черных автомобилей. Он больше даже не припаркован снаружи кафе, что заставляет меня чувствовать себя немного по-идиотски. Возможно, кто-то просто ехал одной дорогой с нами этим утром, когда почувствовал, что должен быстро остановиться перед кафе по дороге на работу. И я и Лейси пристально наблюдаем за дорогой, когда держим путь домой, мы делаем это, чтобы просто убедиться, что за нами нет хвоста.

Я паркую машину, и мы направляемся вовнутрь. Я убеждаюсь, чтобы двери и окна были закрыты наглухо в мерах предосторожности. Это действие оживляет в памяти образ Зета, который ходит по дому, проверяя каждый уголок, чтобы удостовериться в его безопасности. Он, вероятно, уже в тот момент знал, что приведет Лейси и оставит ее на моем пороге, и поэтому желал убедиться, что она будет в безопасности. Эта мысль резко погружает меня в отвратительное настроение.