Текст книги "Моя маленькая мышка (СИ)"
Автор книги: Злата Савина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Злата Савина
Моя маленькая мышка
Ирка.
Только в минуты сладостного одиночества бывают моменты, когда вдруг нахлынут воспоминания. Ты сидишь в кресле-качалке, укрывшись теплым махровым пледом, за окном негодует сильный холодный ветер, сметающий все на своем пути; в твоих руках горячая кружка сладкого какао, почти раскаленная батарея рядом с креслом и телевизор с вечерней передачей 'Пусть говорят' на первом канале. Все настолько знакомо, тепло и уютно; но настолько обыденно, что хочется провалиться сквозь землю…
В голове в этот самый момент бродят философско-возвышенные мысли о бытие человеческом. Иногда возомнишь себя Великим Создателем и представляешь, как поворачиваешь свою линию судьбы и вершишь свою жизнь, как самой мне и угодно. Могу представить себя, заканчивающую школу с красным дипломом и золотой медалью, вижу, как пять лет университета быстро пролетают перед глазами, вижу своего любимого человека, идущего рядом со мной под венец, вижу детей, их взросление и свою старость. Все настолько приторно сладко, что через время понимаешь – такого быть не может в жизни, поэтому и нечего тратить время на пустые фантазии.
Но вдруг забудешь эти слова, и перед глазами снова лицо любимого: его карие пронзительные глаза, его наивная смешная улыбка обиженного ребенка, его резкие черты лица, и в памяти звучит его приятный, любимый мною голос. Он смотрит на меня, думает о чем-то своем, мне неведомом, но, кажется, будто бы в этом его взгляде содержится столько правды, любви, заботы, сколько не содержится и во всем мире.
'Теперь я понимаю, – думала я, – понимаю, что такое любовь! Разве раньше-то оно так было? Нет, совсем не так. Тот, другой, был совершенно меня недостоин. Но вот беда – своего любимого уже я недостойна'.
Я задумываюсь о том, что уже есть в моей жизни и с чем мне предстоит столкнуться в далеком, а может и близком будущем. Вспоминаю Женьку – кто он такой, вы, дорогие читатели, узнаете немного позднее из моей длинной, местами нудной и, пожалуй, никому не нужной истории. И не объяснишь никому, зачем говорю и вспоминаю я обо всем этом. Может быть, лишь с той целью, чтобы никто моих ошибок не повторял, может затем, чтобы другие тоже так сильно влюбились, чтобы потеряли от этого чувства голову.
Мой брат, Коля, которому совсем недавно стукнуло роковые двадцать, сегодня со своими друзьями убежал отмечать очередную денюху какого-то своего малознакомого мне друга. Так часто происходило с ним – молодость, гормоны, гулянки. Вообще, странно, что именно я говорю такие слова – будто бы у нас с ним такая уж великая разница в возрасте. Просто с детства не любила гулящих парней, поэтому искренне считала, что братец мой свернул не на тот путь и не дай бог из-за своей подростковой прихоти упустит из своей жизни что-нибудь важное, что-нибудь, чего будет не хватать.
Но я люблю его, Колю. Люблю той самой сильной сестринской любовью, потому что кроме брата и отца в этом мире нет ни одного родного мне человека, кроме тетки, которая изредка навещает меня в наших апартаментах. За Колю я лишь только переживала. Мне не хотелось указывать молодому парню, у которого есть своя голова на плечах, как надо жить. Не мне его судить. Я просто не хотела его терять, ведь нет ничего в этой жизни страшнее, чем потеря близкого и любимого человека.
Самые прекрасные воспоминания посетили сейчас мою прекрасную ангельскую голову: они взбаламутили незаживающие раны, заставив на лице засиять прекрасную улыбку. Я думала о том, что сейчас – январь месяц, что за окном сугробы снега, и что один человек, имя которого не раз прозвучит в моей истории, также грустно сидит в своей огромной комнате в загородном доме, смотрит какую-нибудь глупую передачу по телевизору, но не вникает в ее суть, а думает… обо мне.
Все началось осенью, когда на дворе стоял печальный месяц октябрь – печальным я его назвала, потому что он находился между двух огней – постепенно отступающей осенью и постепенно наступающей зимой. Утром я, как обычно, пришла в школу, как положено, отсидела свои законные уроки. Вообще день, из разряда обычных, настиг меня сегодня. Во время большой перемены меня на крыльце здания нашла одна очень любопытная девушка.
– Ирка! – радостно крикнула она. То есть, конечно, заорала так, что, кажется, услышало полшколы, а еще, кажется, от ее звонкого голоса скоро все окна в здании побьются. – Прячешься от меня? Так вот знай, ничего у тебя не вышло, потому что я все равно тебя нашла!
Эту негодницу звали Констанцией, или, как называли ее все друзья – Котя. Те, кто был близок с девушкой так же, как и ее семья, могли звать ее – Костя или Котенок, как делала это я. Моя лучшая подруга собственной персоной. Да, с именем этой барышне не повезло, на что она, собственно, вечно всем жаловалась. Но я-то знаю, что втайне Котя свое имя очень любила и даже гордилась им. Со стороны кажется, что Констанция – пушистый ангелочек, безобидная девочка, напоминающая собой нежный одуванчик. Но не зря же говорят, что в тихом омуте черти водятся! Мне известна совсем другая Констанция – огненный дьяволёнок, вихрь, ураган, сметающий все на своем пути. Человек, которого не может утихомирить никто! Если уж обижаться – то по крупному, если уж посылать – то так, чтобы на всю жизнь запомнилось. Да, между ангелочком и дьяволёнком нет ничего общего!
– Я? Прячусь? Даже и не надейся, что тебе когда-нибудь так повезет – избавиться от моего общества, – спокойно ответила я.
– Ты ведь идешь сегодня с нами, да? – взволновано спросила девушка. – Ты обещала. К тому же, Натка на тебя страшно обидеться, если ты не придешь на ее день рождения.
Ната – Наталья – являлась третьим звеном нашего малоизвестного, но самого дружественного в школе трио. С Наткой я была знакома с детства – как-то так получилось, что еще пятилетними девчонками вместе играли в песочнице и также вместе пошли в одну школу, разве что в разные классы попали. Констанция присоединилась к нам позже, уже в шестом классе, когда приехала сюда из далекого города из-за службы отца. Как уж мы с ней сдружились – неизвестно. Сначала два наших буйных характера не могли ужиться друг с другом – часто сталкивались в коридорах, друг друга нервировали. А потом кому-то из нас надоело препираться, цапаться, так и стали общаться, обнаружив друг у друга общие интересы. И вот, спустя пять лет, мы – три неразлучные подруги. Как назвал нас один самоубийца – три полуграции.
– Я обещала прийти, – кивнула я.
На самом деле идти никуда не хотелось. Нет, подруг я очень люблю, хоть эти барышни иногда умели меня прилично вывести из себя. На самом же деле, мы были очень близки, и в минуты горя или печали, мы были как никогда дружны своей молчаливой поддержкой. У Наташи сегодня было день рождения – не каждый день исполняется семнадцать. Она уговорила своих предков отметить этот вечер в клубе 'СахарА', казавшийся лично мне очень подозрительным (может из-за названия)? Шумные места, в которых отрывались толпы нетрезвой молодежи, никогда меня особо не привлекали.
Но как же можно отказаться? Конечно, я пойду к Нате, мы с девчонками устроим ей чертовски приятный праздник, порезвимся на славу, и (слава богу!) я на долгое время смогу забыть о посещении клубных мест.
Одна очень шумная компания, располагавшаяся в самом центре школьного двора – маленького и оттого наполненного бесчисленным количеством учеников, – очень громко засмеялась. Сердцем этой шумной толпы был, конечно же, Кирилл Котайский – до безобразия популярный парень в нашей школе.
– Снова Котайский, – пробормотала я про себя. Разглядывать веселую компанию не было никакого желания. Вечно, когда мой взгляд натыкался на таких, как они, я начинала думать о том, насколько вся эта их 'крепкая' дружба является настоящей? Я пыталась представить каждого члена этой нереально дружной компании в будущем, лет эдак через 15, и понимала, что никогда они, в общем-то, не будут дружить настолько крепко, чтобы через энное количество лет собираться такими же большими и веселыми компаниями.
– Этот тип по-прежнему веселит толпу, – вздохнула подруга, опершись одной рукой о перила. – Вообще-то, он неплохой парень. Со всеми ладит, веселый, симпатичный… еще бы гулякой не был, и цены б ему не было.
– Да ну, – я презрительно сморщилась. – В нем вообще ничего особенного нет. То, что рожей вышел – еще ничего не значит, и симпатичнее встречали, в спортивные секции ходит – так кто ж сейчас этим не развлекается? Романтик? Может быть, но не из-за того, что он сам по себе так воспитан, а потому, что девчонки преимущественно липнут к тем, кто напоминает Эдварда Каллена… типа красивый, воспитанный и романтичный. Фу, и кто только придумал такие стереотипы?
– Не напоминай мне про этот фильм!
Кажется, у подруги ненависть к персонажу популярного подросткового романа крепла с каждым днем все больше и больше. Это из-за того, что в классе, где учатся Ната и Котя – 11 'В' – все девчонки жутко любят этот фильм, а, соответственно, и книгу. Поэтому мои подруги несколько резко реагируют на любое упоминание популярной саги.
– Я знаю, что выбрала не самый удачный пример, – согласилась я с Котей. – Я привела пример самого распространенного идеала, который и не идеал вовсе. И посмотри на этого Кира? Умом его уже обделили, в будущем, конечно, интересно на него посмотреть, но, если он действительно такой, каким мы видим Кирилла каждый день, то сомневаюсь, что его ждет скучная жизнь. Сначала бурная молодость, свадьба, потому что один сексуальный опыт окажется неудачным, рождение никому ненужного ребенка, постоянная смена любовниц и выпивка в клубах, дальше он уйдет в работу и будет крутить роман со своей секретаршей, пока жена в конец не разозлиться на него и не подаст на развод. После успешно выигранного суда с женой, которой ничего от его имущества не достанется, Кир будет жить со своей любовницей, которая постепенно вытрясет из него максимум денег. Рождение еще пары детей – не от безумной любви, а просто потому что несолидно жить в сорок с лишним лет без детей! К шестидесяти годам он постигнет 'смысл жизни' и решит жить один. Дальше пойдут больницы, потому что будут проблемы с сердцем и печенью. В какой-нибудь европейской поликлинике он встретит заботливую молодую медсестру, которая из жалости выйдет за него замуж и будет ухаживать за ним до конца его дней. И похороны его пройдут тихо и мирно, без детей и внуков…
– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя больная фантазия? – удивленно поинтересовалась Констанция. Она странно на меня посмотрела, а потом даже отодвинулась на пару шагов, будто испугавшись, что мое предсказание непременно сбудется, а потом я скажу что-нибудь плохое о ее судьбе, и девушке придется всю жизнь прожить с этим грузом на душе.
– Ты только что сказала.
– Супер. Ты думаешь, у парня нет другого варианта? Думаешь, что он совсем безнадежен?
– Откуда мне знать? – фыркнула я.
Я не знала Кира Котайского. И, честное слово, я была безумно благодарна судьбе за наше НЕзнакоство! Я неплохо разбиралась в таких парнях, как Кир – красивый, не отличник, но неплохо учится, умеет располагать к себе незнакомых людей, душа компании и разбиватель хрупких девичьих грез. Немало ли в наше время таких вот Киров? Можно зайти в любую школу, и тебе без труда покажут такого же красавца – все они, как на подбор! Без труда можно понять его отношение к жизни, к окружающему обществу, к своей жизни и к будущему в целом.
Он самолюбив, открыт, но при этом никогда не скажет о том, что у него действительно на уме. Он может казаться искренним, а значит – прекрасный актер с подходящей ролью, ведь мы играем только то, что можем играть в своей жизни. Он привлекателен, никто с этим не спорит, но на деле ему неважна его внешность и, если бы у него был выбор, Кирилл бы предпочел себе внешность обычного человека. Не нужно было бы играть бесполезных ненужных обществу ролей…
И, конечно же, Котайский совершенно другой человек. Это чувствуется в нем, хотя мало кто замечает. Он может веселиться в компании совершенно чужих его сердцу людей, как вот сейчас, но иногда его взгляд остановится на чем-то, затвердеет на пару секунд, будто бы он увидел кого-то или что-то, что сильно затронуло его душу, всколыхнуло прошлые воспоминания. И он будет думать о чем-то, что никому из нас непонятно, а потом будто бы очнется от глубокого длительного лечебного сна, и снова будет веселиться, снова будет счастливчиком-плейбоем.
Но Кирилл Котайский – меньшее, что меня волновало. Время стремительно убегает куда-то все дальше и дальше, да так, что мы за ним и не угонимся. Все эти воспоминания промелькнули в моей голове вечером, когда я собиралась в клуб к подруге. Я оделась не так, как обычно: точнее сказать не так, как привыкли меня видеть другие. Сегодня никаких джинс и толстовок с принтами – заменим это на обтягивающее платье чуть выше колена. И волосы… не обязательно собирать их в порядком надоевший конский хвост, когда можно чуть-чуть подкрутить кончики и оставить такими, какие они есть – конечно, рыжие и выгоревшие волосы, выглядевшие почти золотистыми, не были моей гордостью. Но другие почему-то упорно твердили, что я счастья своего не понимаю. Я соглашалась. Пусть будет так, а по сути мне, до своих волос, не было никакого дела…
И вот тогда я, остановившись возле зеркала в полный рост, рассматривая себя, вдруг вспомнила о своих мыслях в школе. Вспомнила о Кире Котайском, который неожиданно часто именно сегодня появлялся в моей голове. А потом посмеялась над собой и над своей подозрительностью. Внимание к красивому парню в наше время не такая уж и редкость. Хотя, я, наверное, многое бы отдала еще, чтобы подозрительные мысли о странном мальчике-красавчике не появлялись в моей умной очаровательной головке.
Когда ты задумываешься о ком-то, в кого в наше время не тяжело влюбиться, нужно и можно бояться. Ведь больше всего осторожничает только тот, кто безумно боится.
Здесь я сделаю отступление и расскажу о своей жизни в целом, если кого-то она действительно интересует. Мне семнадцать полных лет, учусь я в обычной городской школе, которая имеет обычный непримечательный номер, у которой есть обычное желтое старое здание с облупившейся краской на нем. Наверное, грубо это было сказано, но я не собиралась приукрашивать свою жизнь какими-то неправдивыми эпитетами и яркими, кричащими о счастье, цветами.
Отец мой – Владимир Петрович Мышкин – трудоголик. Каждый день работает в поте лица, вкладывая в свою работу все имеющиеся силы. Иногда он забывает, зачем вообще столько времени торчит там, зарабатывая все те средства, которые особо и не тратятся никуда. Просто он иногда забывает о нас, детях. Работа, школа, университет – у каждого разные предлоги, чтобы как можно реже видеться в общем узком семейном кругу.
Нашу семью очень сложно было назвать семьей вообще.
И если папа не торчал дома по уважительной причине, то с братом – Колькой – все было иначе. Он старше меня на три года, но уже считает себя 'повидавшим жизнь', самым умным и решительным в семье. Считает, что какой бы поступок он не совершил, он всегда прав – а как еще будет думать в двадцать лет молодой парень? У него были странные друзья: не слишком-то и дружелюбные, не стесняющиеся бедной меня, когда выговаривали не самые приятные слова в адрес, как я подозреваю, не самых приятных личностей. Друзей своего брата я называла 'чужаками'. Не потому, что они были чужыми, хотя отчасти и из-за этого. Уж не знаю, какие у друзей моего брата отношения. Чужаки они, потому что каждый день я видела с братом чужие, незнакомые лица. Всегда кто-то новый – незнакомый – чужой.
И никто не знает, что росла я под строгим присмотром именно брата. Конечно, сначала папе было трудно. У него на руках двое ничего не понимающих детей – новорожденный младенец и парнишка трех годков. А все вышло совсем просто, но совсем печально. А именно потому, что мама моя умерла при родах. Я выжила, а вот она – нет.
Брат стал следить за мной, когда ему исполнилось шесть-семь лет. С тех пор он везде таскал меня с собой, всегда помогал и защищал, со мной учил все уроки, специально научился готовить, по большему счету он один содержал дом в чистоте… тогда очень многое держалось на нем. И, конечно, на папе. Только отца часто не было дома. Он тогда устроился на новую, более высокооплачиваемую работу, ночами работал у компьютера, пытаясь продвинуться дальше, чтобы его заметили и повысили. Сейчас, конечно, все это осталось в прошлом. И я рада, что они – мои главные мужчины в жизни – со всем справились. И я очень их люблю. Хоть мы все и не так близки, как хотелось бы…
Я четко помню, что, когда была маленькая, в те редкие вечера, когда все мы находились дома, папа заходил ко мне на ночь в комнату, чтобы прочесть сказку о Золушке перед сном. А потом, когда думал, что я уже сплю, долго еще не уходил из комнаты. Он говорил, что очень сильно меня любит, потому что я была сильно похожа на маму. Папе казалось, что, раз мамы не стало, то какая-то ее частичка осталась или передалась с моим появлением.
Я это знала. Я чувствовала, что со мной всегда присутствовал более взрослый, понимающий, разумный голос. Он появлялся редко, но я знала, что он всегда со мной – этот красивый, женский, отдаленно знакомый голос.
И добавлю о последнем человеке, который появился в моей жизни совсем недавно. А главное – так неожиданно порадовал своим появлением. Его зовут Женя, и он – мой молодой человек. Мы встретились случайно всего пару месяцев назад, но сейчас мне уже не кажется, что это встреча была такой уж случайной – это непременно судьба. А главное, что между нами такая любовь, о которой ни в книгах не напишут, ни в фильмах не покажут! Поэтому мы очень близки… и он меня понимает…
Конечно, я сходу так уж не скажу, что в нем такого особенного. Да и никто, наверное, не скажет. Не говорить же, какой он красивый, умный и т.д.? Да и зачем описывать человека такими глупыми простыми прилагательными? Скорее, Женя просто был… моим. Мой человек, такой теплый, как летний дождь, и такой родной. С ним не страшно было пойти в кино на самый страшный фильм, не боязно было смотреть в его глубокие темно-синие глаза, не глупо было брать его первое время за руку на глазах у стольких незнакомых людей! И у меня было ощущение, что мы давно знакомы, что еще с первой встречи нам суждено было быть вместе. Я чувствовала, что Женя во всем мне подходит – он не идеален, но для меня это самый прекрасный мужчина на свете. И это любовь, я точно знаю!
Только моя интуиция подозрительно молчала. Так мне казалось. Все шло прекрасно, настолько – что и не верилось в счастье! И только потом я узнала, что интуицию мою заперли на замок в глухую клетку, и ее гневного подозрительного звоночка совсем не было слышно из-за звуконепроницаемости стен камеры. Только потом я узнала, что все не так уж и просто в этой жизни, я узнала, что существуют люди, умеющие предавать… не специально, и не со зла, а просто по природе своей.
Клуб 'СахарА' не имел ничего связанного ни с сахаром, ни с пустыней, находящейся в северной Африке. На самом деле, назван он был в честь владельца – Сахаренко А. В. – так рассказывали мне подруги. Кто уж из этого изобрел название – мне не известно. Наверное, эти выдумщики очень долго думали, а, выдумав, посчитали себя невероятными гениями. Должно быть, даже гордились своим умом…
Невозможно сказать, что клуб был малоизвестен – как раз нет. Это место, идеально подходящее для разных слоев общества, было довольно популярно в простонародье. У входа около фейсконтроля можно было встретить людей самых разных типов: одни притягивали к себе взгляд своей необычностью (например, мимо парня с зелеными, торчащими в разные стороны волосами пройти мимо, не оглянувшись, просто невозможно), другие отталкивали своей холодностью и скверным выражением лица, третьи наряжались, как на праздник, искусно изображая из себя красивый десерт с белым воздушным кремом – и неважно, что на пробу крем окажется горьким, а тесто – суховатое и далеко невкусное!
Внутри же меня окутывала атмосфера энергии – именно так я охарактеризовала все вокруг себя. Куда ни глянь, повсюду извивающиеся в такт музыке тела. Волей-неволей начинаешь пританцовывать, а руки отбивают ритм. В голове эхом отдавались громкие раскаты музыки, будто бы по моей голове кто-то с силой бил тяжелым молотком. В темноте и бликах диско-шара было плохо видно стоящих рядом с тобой людей – все они становились будто бы невидимками. Может, поэтому все так любили эти танцплощадки? Потому что здесь неважно кто ты, что из себя представляешь, никого не волнует твое душевное состояние, а единственное, что всех объединяет – это ритмичные движения под клубную музыку?
Не знаю, что чувствуют по приходу в клуб остальные личности, но мне захотелось в тихое и уютное помещение. Например, домой, в свою маленькую уютную комнатку, отделанную в синих и фиолетовых оттенках.
Я ценила тишину и одиночество. Я поистине знала, что эти мгновения стоит ценить.
Подруг я нашла не без труда. Мне повезло только тогда, когда я углядела длинные струящиеся волосы Констанции. Помимо нас обеих, Ната решила отметить день рождения еще с несколькими девчонками. Первую звали Катей. Она была Наткиной одноклассницей, мы с ней часто виделись в школе и у нас сложились приятельские отношения. Сегодня она тоже сменила обычную повседневную одежду на тонкое струящееся платье и выглядела премило. Мне она показала большой палец и шепнула, что когда я не в школе, а на каком-нибудь празднике, то выгляжу очень красивой. Я взяла на заметку.
Вторую девушку звали Надеждой – это была двоюродная сестра Наташи. Милая девушка с кукольной внешностью: светлая кожа, шикарные золотистые волосы, длинной достигающие бедер, красные, но не яркие губы. Хорошая фигура. Конечно, ее по праву можно было назвать самой красивой барышней в нашей компании – ее не мог переплюнуть никто: ни я, хоть и хорошо выглядела, ни Котя, хоть и была симпатичной, ни Натка, хоть и была именинницей.
И это никого не удивило. Надя всегда была такой – 23-летняя красотка никогда не позволяла себе выглядеть на людях хуже, чем остальные. Ее мама с детства посвятила ее в истину этого мира – найди себе богатого мужа, сцапай у него половину имущества и считай, что жизнь твоя, дорогуша, состоялась. Трудно было Надю перевоспитать или объяснить ей, что деньги не сделают человека счастливее – а даже если и сделают, то не так уж это счастье и долговечно: человек на то и человек, чтобы ему всегда чего-то не хватало для полного счастья. Детство маленькой Нади прошло в нищете: отец – пьяница, мама зарабатывала недостаточно, чтобы покупать Наде красивые платьица, вкусную еду и самые модные игрушки. Жили, как могли. И вот теперь молодая, красивая, несомненно, умная девушка искала себе богатенького ухажера, за счет которого смогла бы прожить неплохую жизнь.
Натка, конечно, была здесь самая веселая и счастливая девчонка. В ее глазах были скрытые огоньки радости: она недоверчиво рассматривала всех вокруг, будто бы оказалась в какой-то сказке, а не в самом обычном клубе нашего самого обычного города. Я припозднилась, за что девушка меня, конечно, отругала. Но потом я задобрила ее хорошим подарком: новеньким mp3 плеером для любительницы музыки.
И если мой и Костин портрет легко представить (я – эдакая скромница и тихоня, хотя на самом деле в моей головке вечно бушует целый ураган самых разных эмоция, а Котя – девушка с характером, утонченная натура, которую легко обидеть, но она, как никто другой, умеет за себя постоять), то Ната была совершенно другой. У нее были обычные короткие каштановые волосы, ровно выглаженные утюжком, светло-зеленые глаза и маленький рост, из-за которого она с самого детства комплексовала. Как мы не старались убедить подругу, что в низком росте для девушки нет ничего плохого, она все равно нам не верила и упорно прочесывала интернет в поисках статей 'как подрасти'. Дельного в этом интернете находилось мало, и никакие советы медиков или психологов не помогали.
Мы веселились здесь полчаса, а, может, и больше – кроме меня здесь за временем особо никто не следил, да и я, вообще-то, не караулила телефон. Лишь иногда кидала глаза на белый коммуникатор в ярко фиолетовом чехле, проверяя пропущенные звонки. Таковых, кстати, не обнаруживалось – кажется, братец решил дать мне свободно отдохнуть. Он привык с детства за меня переживать, поэтому, где бы я не находилась, в каком бы состоянии не находился сам Коля, он всегда звонил и спрашивал – в порядке ли я. Однажды, еще два года назад, на дне рождении у одной знакомой, я пропустила пять его звонков – результатом этого стало появление Коли и его друзей в квартире той самой знакомой. Только потом братец попросил меня всегда отвечать на его звонки или хотя бы отправлять смс-сообщение о том, что я не нуждаюсь в его помощи и некоторое время не смогу ответить на телефон.
Вот и сегодня я предупредила его, что, возможно, сразу не возьму трубку: не услышу.
Со временем я даже расслабилась – наверное, стоит сказать спасибо стакану 'Мохито'. Подруги пару раз вытащили меня на танцпол, и мы здорово танцевали под какую-то веселую музыку. Здесь бурлила бешеная жизненная энергия! И, казалось, попав в эту живую толпу, отсюда уже не вырвешься просто так – каждый новый трек рождал новые движения, которые составляли целый танец – свой особенный танец. И мозг отключался. Лишь когда подуставшие ноги, непривыкшие к каблукам, давали о себе знать, мы уходили обратно. А потом сидели, и думали – неужели это мы только что так отрывались?
Не странно, что вечер грозился пройти хорошо. Я уже в мыслях представляла, как приду домой, оставлю свою миниатюрную сумочку для телефона где-то в коридоре, дойду до кровати и наслаждением стяну с себя туфли. А потом уже и неважно. Можно просто прилечь на пару секунд, а открыв глаза обнаружить, что наступило утро.
Но все было совсем не так.
Надя рассказывала нам об одном из своих бывших парней. Его звали Андреем, он был 'типа крутым' – так сказала сама Надя. Девушка познакомилась с ним пару месяцев назад, так как Андрей действительно очень подходил для будущего кошелька. Он был не стар – всего 33 года. Достаточно симпатичный, самовлюбленный и холодный, предпочитающий девочек-однодневок. Серьезные отношения строить не планировал.
Очень хотелось узнать, чем же закончилась история. Но рок, фатум, судьба – можно назвать любым словом, – в общем, все шло против того, чтобы этот вечер закончился нормально. Пожалуй, с этого дня я стала верить, что судьба существует, и она действительно гнет свою линию.
Котенок дернула меня за руку, отвлекая от разговора. Девушка отчего-то выглядела очень серьезной, всматривалась куда-то в толпу (зачем, если здесь все равно ничего не видно?) и крепко цеплялась за мою ладонь. Вмиг мое веселье куда-то испарилось, и я обеспокоенно спросила у Коти, что случилось?
– Я увидела знакомое лицо, – прошептала она мне в ответ – удивительно, что я вообще разобрала ее речь.
– Да тебе просто показалось, – облегченно пробормотала я. – Здесь же темно, Котенок, а ты распереживалась.
– Нет-нет! – запротестовала она. – Я уже несколько раз вижу, Ир! Это не может быть совпадением.
И, вместо того, чтобы что-то объяснить, подруга вцепилась в мою руку и, пробормотав короткую отмазку остальным девчонкам, она потащила меня вглубь толпы.
– Я не хочу танцевать! – из-за громкой музыки приходилось кричать. Я подумала, что Котя за этим меня сюда утащила.
Но нет. Мы все глубже пробирались через толпу, будто кого-то искали. На все мои подозрительные вопросы Костя отмалчивалась, лишь коротко говоря 'подожди, сейчас увидишь и поймешь'. Но я не видела в бликах диско-шара ни одного знакомого лица. С каждой минутой уверенность найти кого-то знакомого падала в разы.
– Да неужели показалось? – сама у себя спросила девушка, осматриваясь по сторонам.
– Даже если и не показалось, Кость, вряд ли мы здесь сейчас кого-то найдем. Люди здесь не стоят на месте!
В подтверждении моим словам, две девушки рядом с нами растолкали людей, пробираясь к выходу, образуя небольшой проход. Костя злобно посмотрела на двух мелких девчонок, обозвав их 'пигалицами', и отвернулась в другую сторону, продолжая поиск. Несмотря ни на что, она упорно продолжала всматриваться в каждую группу людей, выискивая что-то или кого-то.
Но он – поиск – уже и не требовался – все произошло само собой. Отблеск шара как раз упал на проход в толпе, освещая небольшую группу людей, на первый взгляд таких же чужих и незнакомых, как и все остальные здесь присутствующие. Они стояли поодаль, не танцевали, а просто над чем-то веселились. Несколько парней держали в руках стаканы с какими-то напитками разных цветов. В их компании находилось не так уж и много девушек – мои глаза выловили только четырех. Я бы не обратила внимания ни на одного члена этой компании, если бы в глаза не бросилась надпись на футболке одного парня: 'Женя всегда прав'. Я очень хорошо знаю одну точно такую же футболку, такого же фасона и такого же цвета, с той же самой надписью – это футболку я дарила своему парню после двух месяцев знакомства.
– Ты про него говорила? – я дернула подруга за рукав и указала вперед. Компания нас не видела.
– Вот! Точно! – Котя тоже признала в этом молодом человеке Женю.
На парне очень кстати повисла какая-то молоденькая девчонка с короткой юбкой, оголяющей красивые стройные ноги. Женя весело чмокнул девчонку в губы, но той показалось этого мало – и через несколько минут пара счастливо целовалась где-то в сторонке – они уходили под одобрительное улюлюканье своих друзей.
– Нет, мы что-то путаем. Это точно не Женя, – уверенно сказала я. – Я звонила ему вечером, перед уходом. Он сегодня отдыхает дома. Он устал сегодня на тренировке. Говорил, что ели ноги передвигает.
– Я тоже хочу так думать, Ир, – кивнула Котя. – Может, ты ему позвонишь?
Констанция кивнула на коммуникатор, зажатый в моей руке. Я удивилась – не припомню, чтобы брала с собой телефон. Наверное, зажала в пальцах на автомате. Очень кстати. Я сейчас позвоню Женьке, и он ответит мне сонным, заспанным голосом. И я ему, конечно же, расскажу эту глупую историю. А он начнет ругаться, что я в нем сомневаюсь…
Шли гудки. В этот момент я внимательно наблюдала за целующейся в отдалении парой. Я боялась из-за громкой музыки прослушать Женькин голос, когда он ответит. Вдруг тот самый парень отвлекся от увлекательного занятия и с раздражением сунул руку в правый карман джинс, доставая оттуда черный айфон без чехла.
