Текст книги "Мы и они"
Автор книги: Зинаида Гиппиус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)
Минули годы: прошло более полувека. Что изменилось? Ничего, уверяет нас Блок. И до такой степени верит в это «ничего», что с горечью и трепетной болью встает за Григорьева как за живого, сегодняшнего, еще не погибшего – погибающего. Защищать его (и, кстати, благополучно здравствующего В. Розанова) от тех же, до наших времен на тех же местах будто бы досидевших «либералов-тушинцев», – от Белинского, Писарева, Добролюбова и К°, от их грубой власти. Будто вчера только, на небеленой по случаю войны бумаге, вышел помер «тушинского» журнала, где отпечатан лозунг: «сапоги выше Шекспира», а на следующей странице –
Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.
И тянутся длинные руки «властителей дум», чтобы запрятать поэта в «либеральный лубок». У него, мол, «касанье мирам иным». Виновен, и не заслуживает снисхожденья.
Такая вера, до самозабывчивости, в неподвижность, такая слепота, до детскости, к истории, к смыслу ее постоянное «смены – перемены» – даже изумляет, как что-то исключительное. Я невольно останавливаюсь на тех местах в статье Блока, где он до очевидности «смешивает все времена»; останавливаюсь и думаю: это не так просто. Этому должно быть какое-то психологическое объяснение.
Но если перемена есть, что же изменилось? Неужели, в противовес убеждению Блока, скажем, что все изменилось? Неужели умер Григорьев, умерли «Белинские – Писаревы» – и так и миновали, без возврата? И места их пусты, и трагедии их кончились, – все кончилось?
Конечно, нет. Мир тот же. Человечество то же. И те же у него – коренные – трагедии.
Одна из них – вечная трагедия выбора, сопряженного с жертвенностью. Тут изменяется только внешность – только формы, одежды. Мы уже говорили выше, как трудно осознать и точно определить современнику главную линию его выбора. Опять выбор пути происходит – как действие интуитивно-волевое. Всестороннее освещение его принадлежит будущему историку.
И я ограничусь только теми, слишком явными, переменами, которые мне кажутся знаменательными и которых упорно не видит Блок.
Он борется сейчас, сегодня, за права глубокой души, за «касанье мирам иным», против гнета «либеральных властителей дум». Переносит прошлое в настоящее, не замечая, что в настоящем для этого просто нет места, нет поля для этой борьбы.
Прежде всего – нет «властителей дум». Или вовсе нет, или, во всяком случае, они не среди внуков Белинского, Чернышевского и т. д. Никому в голову не придет назвать нынешних «либералов», вернее, тех, кто сидит на соответствующих местах, «властителями дум». Они и сами себя так не называют. Да и прежняя форма, сплоченная, «интеллигентская кучка», – изменилась не количественно только, а качественно, по существу: в процессе разрастания «кучки» исчезла ее сплоченность, однородность, острота. Всяческие переливы и оттенки сделали возможными внутренние столкновения. Мы часто видим, например, серьезные (более резкие, чем у Блока) нападки именно на «либералов». Но мы понимаем, мы знаем, как звучит сегодня это слово и с какой точки зрения нападки правильны. Не с архаической точки зрения Блока, очевидно…
Что касается внешней, общей борьбы, – и она изменила облик, по существу оставшись той же. Силою вещей, ходом истории превратилась из окольной – в открытую, из борьбы «кучки» – в борьбу «общества», – в действительно «общественную»…
Но возьмем здесь, для простоты, общество, в его разнородных оттенках, под один знак: «передового устремления». Как относятся все эти современные «свободники» – к современным Ап. Григорьевым? Посмотрим, нет ли хоть следа где-нибудь, хоть намека на прежнее отношение?
Нет. Мы увидим что-то совершенно новое. Лучшее? Худшее? Вопрос. Новое – во всяком случае.
Понять не трудно, откуда и как родилось это новое, если проследить ход «либерализма» по прямой линии.
Вслед за широкой волной покатились более мелкие. Наступил, недолгий, правда, период годов воистину «глухих». Что Белинские и Чернышевские требовали от Ап. Григорьева? Ведь не отказа же от «касаний мирам иным»; не за сложность и широту души, не за проникновенную любовь к поэзии, не за «необщее выраженье» – гнали его. Отнюдь! Требовали: будь человеком! т. е. сделай выбор. Если (только «если»!) он по времени укажет тебе именно эту жертву – будь готов принести и ее. Ему говорили: «Поэтом можешь ты не быть» (а можешь и быть), «но человеком быть обязан» (все мы обязаны).
Погиб Григорьев, не пошедший ни на какие жертвы. Умерли, исполнив честно свое историческое дело, Белинские-Чернышевские. И вот после них «в года глухие», в измельчавших волнах «либерализма» незаметно повелось, что «поэзия» и «касанья мирам иным» стали сами но себе подозрительны. Подоплека была все та же, – «будь человеком!», но она затерлась. Сыновья Белинских, изживая наследие, за временем не следили; только блюли, охраняли внешние рамки мертвеющих законов. «Поэтом можешь ты не быть…» – постепенно стало превращаться в дикое: «Поэтом ты не можешь быть…»
Такие уклоны вызвали быстрый перелом. Он совершился в девяностых годах прошлого столетия. Новые люди с душами сложными и тонкими, поэты художники, – праведно взбунтовались против выветрившихся «традиций». Освобождение искусства, художественной литературы было полным. Эстетический принцип торжествовал. Литература разрослась широко, расцвела небывало пышным цветом. И даже без особенного труда сломала она старые «законы»; когда смысл их, содержание, забывается или затирается, они, эти законы, хрупки. Возродился Тютчев, Боратынский – не говоря о Пушкине. Радостно протянули мы руки тонкой молодой литературе Запада. Тютчев даже не возродился, а точно вот с нами, тут же, родился
В конце концов и «традиционисты» сдались. Дольше упорствовали престарелые сыновья Белинских – Чернышевских. Но их немного осталось. А внуки сдались, признали права искусства на неограниченную свободу. Да, кстати… (размах эстетического освободительного движения был широк…) кстати, получили права на такую же свободу и сами служители искусства, все его творцы и поборники, все, кто так или иначе заявлял о своем «касаньи мирам иным».
Вот это снятие всех уз не с «поэзии» только, но и с «поэтов» я считаю фактом чрезвычайно важным. Он совершенно изменил положение дел.
Когда Блок сегодня, с живой злобой накидывается на каких-то «либералов», будто бы «душащих поэзию», либеральные внуки вправе пожать плечами: что вы? Кого мы душим? Да мы сами первые любители вашей прекрасной поэзии. Все двери для вас открыты. Оглянитесь.
Действительно: где, когда «обязывали» хоть бы того же Блока «быть гражданином»? Слыханное ли это дело? Старички – «сыновья», ютясь в литературных уголках, еще выбирают потихоньку из литературных оскребок стихотвореньице «с темой», но ведь они без претензий, и к Блоку даже не сунутся. Недавно промахнулась было молодая «Летопись», напечатав безграмотные стихи с примечанием «зато поэт-рабочий»… Но это случайно, теперь и в «Летописи» самые стихотворные стихи, тот же Блок, между прочим.
А недавние «Заветы», которыми руководили внуки «либералов»? В них был цвет современной поэзии, все «имена». Единственный паспорт спрашивался – «касанье мирам иным».
Поэтом должен быть поэт:
Других обязанностей нет…
И нет. Никаких. Ничего не требуется, кроме «бряцанья». Пиши хорошо – и будь чем хочешь, делай что знаешь. Твоя вольная волюшка. Но зато…
Зато если вздумает «свободный баян» заговорить «презренной прозой» о чем-нибудь «человеческом», – ни одна живая душа не обернется, не услышит. А услышат случайно – отнесутся, что бы ни сказал капризник, – с милым снисхождением, всеизвиняющей улыбкой, как относятся к ребенку, к хорошенькой женщине.
Вот современное положение поэтов в обществе. Как отлично оно от положения А. Григорьева! И не злонравие одной какой-либо стороны это создало. Искусство, вместе с его служителями, почетно было выселено за ограду, в прекрасную дальнюю виллу, и сами поэты выселению содействовали. Многие до сих пор отлично там себя чувствуют. А когда ездят в гости, к людям, – везде им привет и улыбка. О старых писаревских «сапогах» и помину нет. Наоборот, настоятельно просят, не касайтесь вы «сапогов», довольствуйтесь «касаньем мирам иным».
О чем же хлопочет Блок? Во имя чего, за кого, против кого восстал он с такой горячностью? Поэзия, искусство – свободны. Поэтов не только не заставляют выбирать между «левостыо» и «правостыо», от них не требуют никакого человеческого выбора. Не пристают с наивностью старых «либералов»: будь человеком! Напротив: пожалуйста, не будь. Так для всех спокойнее.
В пылу защиты А. Григорьева от либеральных гонений Блок прихватывает В. Розанова. И его, мол, гонят – «за то, что он… пишет в „Новом Времени“…»
Какая детская, какая поэтическая слепота! Впрочем, ясно, почему Блок, совсем не любя Розанова, должен-таки был вспомнить его и взять под свою защиту. Розанов с особенной отчетливостью подтверждает наше положение о «человеческом выборе». Вот буквальные розановские слова: «я никогда не делал выбора…» «и даже никогда в этом смысле не колебался». Очень определенно. Между тем этот определенный отказ от выбора (да и само «Новое Время») не создали никакой «травли» на Розанова. Его сложный, большой талант всеми признан… Только к самому Розанову относятся с опаской, запирают перед ним двери, и как раз оттого, что он парадными комнатами не довольствуется, лезет и в деловые. Не довольствуется касаньем к мирам «иным», хочет коснуться и человеческого, упорно притворяется, что сделал человеческий выбор. Ап. Григорьев не притворялся и в «человеческое лишь робко заглядывал». Нынешние поэты и писатели тоже не притворяются: променяв на свободу от всех обязанностей это «человеческое», они в него и не «заглядывают». А Розанов нет-нет – и напрет. Естественно, что люди защищаются. Очень скромно и сдержанно. Просто не пускают в свои дела, в свои дома.
Если еще мало чистых поэтов, из общепризнанных, в «Новом Времени», это случайность. Поэтам место везде, зачем им «Новое Время»? С ним, кстати, связано и какое-то неприятное традиционное воспоминание. Зато в суворинском журнале «Лукоморье» (свое «Новое Время») сколько угодно имен, которые вы встретите завтра в «Русской Мысли», послезавтра в «Летописи», а вчера они были в «Заветах». И никто никого не гонит, нигде ничего не требуют, кроме хорошего искусства, чистого искусства.
Однако негодование Блока – подлинное негодование. Подлинной горечью и болью звучат его укоры. Может быть, они просто не туда направлены? Может быть, как раз то, чего не видит он в современности, то, в чем живет, но в чем не отдал еще себе отчета, – оно и мучает его? Не тесно ли Блоку – в «свободе»? Ведь бывает и «постылая» свобода…
Не Белинские и Чернышевские требовали от Григорьевых волевого выбора пути (и жертвы) – сама жизнь требует их от человека. История (движение) требует – и жизнь. И даже так, что чем сложнее, богаче, глубже душа – тем нужнее для нее человеческое волевое самоопределение:
. . . . . . . . . .
Ты человеком быть обязан…
А если ты поэт – тем более обязан – вдвое…
Загородная вилла с ее коротенькой, эстетической свободой, где ныне живут «художники слова», – не вечный приют. Кое-кому она еще по плечу, но другие скоро начнут задыхаться. Вот хоть бы тот же Блок. Он уже вопит, что ему тесно, душно; а если не знает, отчего тесно, если еще мечется на несуществующих «либералов», на неповинных их внуков, – узнает когда-нибудь. Лишь бы не поздно. Долгая безответственная свобода, внечеловечность, – они затягивают, воспитывают безволие. И как трудно, как трудно пробиться сквозь стену привычного благожелательного невнимания! Блок едва почувствовал тесноту безответственного (то есть бесправного) положения; настоящих слов, за которые мог бы ответить, – еще не нашел. Но когда найдет – будут ли они выслушаны? Ему привыкли улыбаться, только улыбаться, как хорошенькой женщине и ребенку. На современном признанном писателе-художнике лежит штамп, и пострашнее тех, что употреблялись во времена Белинского и Григорьева. Этот штамп – «все позволено». Все, потому что нам до вас нет дела. Все, потому что как люди, в общей работе, в борьбе, в тяжком труде исторических сдвигов, в буднях жизни, – вы не с нами, нам не равны и – нам не нужны.
Крупный талант, осознав свое положение, никогда с ним не примирится. Выйдет победителем или нет, – но бороться будет. Не в словах, которыми написал Блок свою статью «Судьба Ап. Григорьева», но уже в том самом, что написал ее, и в звуке, в тоне голоса, – я слышу начало борьбы. Слышу, правда, и отчаяние, и злобу, – это она путает мысль, туманит взгляд на действительность, торопит и толкает на почти невежественные выпады. Но вот живое страдание. Что Ап. Григорьев! Блок не видит Ап. Григорьева – он его любит, жалеет, как себя. Ему больно от Ап. Григорьева. Не то больно, что «обидели», «погубили», – нет; ведь не погубили, сам погиб, сам стал жертвой, не пойдя на выбор и на жертвы… Но вот это-то и больно, и страшно тому, в ком уже просыпаются повелительно человеческие к себе требования.
Однако ни торопливой злобы, ни легкомысленного суда над современниками Григорьева и своими собственными, ни детски узкого взгляда на историю – ничего я Блоку не прощаю. Статья «Судьба Ап. Григорьева» стоит самой суровой отповеди, самого резкого отрицания за те ее места, где «поэт», по старой привычке к безответственности, к штампу «все позволено», позволяет себе злобу и дешевые насмешки над подлинным страданием. Оно ему «не нравится» – зачем и глядеть внимательно? Довольно простой, заезженной издевки.
Думаю, единственная помощь, которую можно оказать и Блоку, и всем нашим теперешним писателям-поэтам, которым тесно и больно, которые хотят стать людьми, это ничего им не прощать. Не улыбаться снисходительно, а слушать, сурово судить ошибки; идти навстречу их требованиям к себе; т. е. того же, во всю силу, требовать от них. Не на благоговении (и презрении) – на равенстве строится человечность. На разно– и равно-ценности человека, лица, личности, за себя отвечающей и принимающей вместе со своими правами – свои обязанности.
Но пусть ошибки, пусть близорукие и некрасивые срывы (не эстетические, стиль и образы прекрасны); Блок все-таки хорошо сделал, что написал свою статью. Хорошо для себя. Он положил начало… которое уже обязывает. Будем ждать, что эту первую свою обязанность Блок исполнит. Начатое не оборвет. Заговорив по-человечески – не умолкнет. И, не остановившись только на «заглядывании в человеческое», – убежит от «соблазнительной» судьбы Ап. Григорьева.
Комментарии
Литературный дневник (1899–1907)*
СПб.: Издательство М. В. Пирожкова, 1908 (под псевдонимом Антон Крайний).
Два слова раньше*
«Новый путь» (СПб., янв. 1903 – дек. 1904) – журнал П. П. Перцова (редактора-издателя и основного вкладчика), Д. С. Мережковского и 3. Н. Гиппиус. В 1904 г. соредактором стал также Д. В. Философов, а секретарем Г. И. Чулков. «Мы стоим на почве религиозного миропонимания, – определял идейную платформу издания Перцов. – Мы поняли, что осмеянный отцами „мистицизм“ есть единственный путь к твердому и светлому пониманию мира, жизни, себя» (Новый путь. 1903. № 1).
Сипягин Дмитрий Сергеевич (1853–1902) – министр внутренних дел, не давший П. П. Перцову разрешение на издание журнала «Новый путь». По протекции князя М. П. Мещерского и начальника Главного управления по делам печати Н. В. Шаховского разрешение подписал сменивший Сипягина В. К. Плеве.
Плеве Вячеслав Константинович, фон (1846–1904) – с 1902 г. министр внутренних дел и шеф корпуса жандармов, проводивший жесткую политику в борьбе с нараставшим революционным движением. Убит террористом-эсером Е. С. Созоновым 15 июля 1904 г.
Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900) – философ, поэт, богослов, публицист, оказавший огромное влияние на русскую философию и культуру Серебряного века.
«Идеалистов» еще не было на горизонте… – О приходе «идеалистов» С. Н. Булгакова и Н. А. Бердяева к руководству журналом «Новый путь» (в 1905 г. он стал называться «Вопросы жизни») извещение появилось в декабрьском номере за 1904 г.
Городецкий Сергей Митрофанович (1884–1967) – поэт, прозаик, критик, переводчик.
Ценский (наст. фам. Сергеев-Ценский) Сергей Николаевич (1875–1958) – прозаик.
Экспроприасты – сторонники принудительного отчуждения частновладельческих земель, выдвинувшие этот вопрос 8 мая 1906 г. для обсуждения в 1-й Государственной думе.
Хлеб жизни*
Мир искусства. 1901. № 11/12.
…не по воле Пославшего нас, а по нашей собственной воле. – Сравните со словами Иисуса Христа: «Ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» (Евангелие от Иоанна, гл. 5, ст. 30).
…о «философских разговорах» Минского. – Николай Максимович Минский (наст. фам. Виленкин; 1856–1937) – поэт, философ, публицист, драматург, переводчик. В 1901–1903 гг. Минский опубликовал в журнале «Мир искусства» цикл статей под названием «Философские разговоры», составивший книгу «Религия будущего. Философские разговоры». СПб., 1905.
…как видел это Багров-внук. – Имеется в виду глава «Первая весна в деревне» из книги С. Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука», в которой описывается первая неделя Пасхи.
Розанов Василий Васильевич (1856–1919) – философ, писатель, критик, публицист (см. в т. 6 о нем очерк Гиппиус «Задумчивый странник»).
«Я пришел сделать вас свободными»… – См. в Евангелии от Иоанна, гл. 8, ст. 36: «Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободными будете».
Критика любви*
Мир искусства. 1901. № 1 (с подзаголовком «Декаденты-поэты»).
…«чтобы нам не погибнуть». – См.: Первая книга Моисеева Бытие, гл. 19, ст. 17.
…отделять овец от козлищ… – См. в Евангелии от Матфея, гл. 25, ст. 32: «И соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов».
Добролюбов Александр Михайлович (1876 – после 2 декабря 1943: так датируется последнее документальное свидетельство о нем) – поэт; автор трех книг: «Natura naturans. Natura Naturata» (1895), «Собрание стихов» (1900), «Из книги невидимой» (1905).
…Брюсов повторил: «закрой мои белые ноги»… – Неточно цитируется получившее шумную известность однострочное стихотворение В. Я. Брюсова «О, закрой свои бледные ноги», которое впервые появилось в сб.: Русские символисты. Вып. 1. М., 1894. Один из критиков спросил у автора: «Какой смысл могло иметь Ваше одностишие о „бледных ногах“?.. Правда ли, будто оно относилось к снятому с креста Христу? В таком случае, в нем в самом деле был смысл». Брюсов ответил: «Нет. Я не разумел этого. Тогда, в самом начале, я и Бальмонт ничуть не меньше, чем и сейчас, интересовались всякими новыми формами стиха. Мы остановились на факте, что у римлян были законченные стихотворения в одну строку. У них в самом деле есть однострочные эпиграммы или эпитафии, вполне округленные по смыслу. Я просто сделал такую попытку с русским стихом» (Измайлов А. Литературный Олимп. М., 1911. С. 395). В черновых тетрадях Брюсова сохранилось еще несколько однострочных стихотворений 1894–1895 гг.
Недавно вышел сборник его последних стихов… – «Собрание стихов» (М.: Скорпион, 1900) А. М. Добролюбова издал В. Я. Брюсов с предисловиями своим «О русском стихосложении» и И. И. Коневского «К исследованию личности А. Добролюбова».
Года три тому назад он ушел из литературы… – Весной 1898 г. Добролюбов, пережив духовный кризис, ушел на всю последующую жизнь «в народ», в поиски своего Бога (см. об этом подробно: Азадовский К. М. Путь Александра Добролюбова // Творчество А. А. Блока и русская культура XX века. Блоковский сборник III. [Ученые записки Тартуского гос. университета. Вып. 459]. Тарту, 1979. С. 121–146; Иванова Е В. Александр Добролюбов – загадка своего времени // Новое литературное обозрение. 1997 № 27. С. 191–236; Прокопов Т. Святой русского символизма. А. М. Добролюбов: загадки странной судьбы // Книжное обозрение. 1998. 1 сентября. № 35. с. 31-34
Мы не хотим превратной свободы… – Стихотворение Добролюбова без названия, начинающееся этой строкой, из цикла «Три стихотворения». Ниже цитируются строки из этого цикла.
Я освятить хочу и мелочь… – Из стихотворения Добролюбова «На вечеринку уединенную…».
Царство идет неизменное… – Из стихотворения Добролюбова «Всем».
…Себя иному жребъю обрекаю… – Из стихотворения Добролюбова «Опорою семьи мне не быть…».
Современное искусство*
Литературный дневник. СПб., 1908. С. 65–74.
…на открытие выставки «Современного искусства». – Эта выставка была организована в конце 1902 г. в Петербурге на Б. Морской, д. 33 в залах предприятия «Современное искусство», созданного по инициативе художника И. Э. Грабаря и мецената-коллекционера С. А. Щербатова. Здесь были представлены работы художников объединения «Мир искусства» и московского «Общества 36».
Бакст Лев (Леон) Самойлович (наст. фам. Розенберг; 1866–1924) – живописец.
Коровин Констанин Алексеевич (1851–1939) – живописец, сценограф.
…хотя бы помпейцы. – Под руинами г. Помпеи, засыпанного извержением вулкана Везувия в 79 г. н. э., были обнаружены во время раскопок, начавшихся в 1748 г., сотни предметов античного искусства помпейцев.
Последняя беллетристика*
Новый путь. 1903. № 2.
«Вестник Европы» (СПб., 1866–1918,) – журнал науки, политики и литературы. Редакторы-издатели М. М. Стасюлевич (по 1908 г.), М. М. Ковалевский (с 1909 г.) и др.
Боборыкин Петр Дмитриевич (1836–1921) – прозаик.
…о предсказаниях Демчинского. – Николай Александрович Демчинский (1851–1914) – публицист, прозаик; по образованию инженер путей сообщения С 1900 г. публиковал в газете «Новое время» и других изданиях прогнозы погоды. В 1901–1904 гг. издавал на четырех языках популярный журнал «Климат». Автор книги «Возможность точного предсказания погоды» (1908).
Апокалипсис (греч. откровение) – одна из книг Нового Завета (Откровение Иоанна Богослова), содержащая пророчества о «конце света», о «Страшном Суде», «тысячелетнем Царстве Божием».
Альбов… начал писать раньше Гаршина… – Прозаик Михаил Нилович Альбов (1851–1911) начал печататься в 1865 г. в газете «Петербургский листок». Имя прозаика Всеволода Михайловича Гаршина (1855–1888) впервые появилось в 1876 г. в газете «Молва», где был опубликован его сатирический очерк «Подлинная история Энского земского собрания».
Баранцевич Казимир Станиславович (1851–1927) – прозаик, драматург. В соавторстве с другом юности Альбовым опубликовал юмористический роман «Вавилонская башня».
«Мир Божий» (СПб., 1892–1906; с октября 1906 г. «Современный мир») – литературный и научно-популярный журнал, основанный Александрой Аркадьевной Давыдовой (1849–1902). Редакторы – Виктор Петрович Острогорский (1840–1902), с 1894 г. Ангел Иванович Богданович (1860–1907).
«Глафирина тайна» – повесть, завершающая трилогию Альбова «День да ночь» (Мир Божий. 1903. № 1–3), в которую автор включил также рассказ «Тоска» (1896) и повесть «Сирота» (1901).
«Северный вестник» (СПб., 1885–1898) – ежемесячный литературно-научный и политический журнал, основанный А. В. Евреиновой. После того как в 1891 г. редакцию возглавили Л. Я. Гуревич и А. Л. Волынский, в журнале стали активно публиковаться символисты.
…для веселого веселья «бывших» людей и упоительных «бездн». – Имеются в виду рассказы «Бывшие люди» (1897) Горького и «Бездна» (1902) Л. Н. Андреева. «Бездна» вызвала острую полемику. «Читают взасос, – писал Андреев М. Горькому 19 января 1902 г., вскоре после публикации рассказа в газете „Курьер“, – номер из рук в руки передают, но ругают!! Ах, как ругают» (Литературное наследство. Т. 72. Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка. М.: Наука, 1965. С. 134). С. А. Толстая 7 февраля 1903 г. в газете «Новое время» опубликовала «Письмо в редакцию», перепечатанное в десятках газет России и открывшее бурную полемику вокруг другого рассказа Андреева – «В тумане». Жена Л. Н. Толстого присоединилась к тем, кто назвал «В тумане» порнографическим произведением, с чем был не согласен ее великий муж.
…в новооткрытом «созвездии Большого Максима». – Имеются в виду писатели, объединившиеся вокруг издательства «Знание» (1898–1913), одним из руководителей которого в 1900 г. стал М. Горький.
«Журнал для всех» («Ежемесячный журнал для всех». СПб., 1895–1906) – иллюстрированный научно-популярный общедоступный ежемесячник «для семейного чтения»; основан врачом Д. А. Геником. С октября 1897 г. журнал переходит к В. С. Миролюбову (редактор П. В. Голяховский) и при нем достигает пика популярности: тираж удваивается и составляет более 90 000 экз.
…«всаживая нож с налипшим на него хлебом»… – Неточная цитата из рассказа «В тумане».
…как судили раба, который зарыл данный ему талант в землю. – Библейская притча о талантах из Евангелия от Матфея, гл. 25, ст. 14–30.
Читаю книги*
Новый путь. 1903. № 3.
«Заря» (СПб., 1903–1906) – газета, издававшаяся В. В. Ярмонкиным.
«Русское слово» (М., 1895–1917) – ежедневная газета, основанная А. А. Александровым; с 1897 г. издавалась И. Д. Сытиным. Популярность газете принесли публикации А. В. Амфитеатрова и В. М. Дорошевича.
…в романе г. Оболенского… – Роман «На развалинах» прозаика, поэта, публициста, критика, философа Леонида Егоровича Оболенского (1845–1906) публиковался в «Вестнике Европы» в 1903 г. в № 2–6.
«Нива» (СПб., 1870–1917) – самый популярный еженедельный иллюстрированный журнал семейного чтения, издававшийся до 1904 г. А. Ф. Марксом, а затем Р. И. Сементковским. Тираж к 1917 г. достиг 275 000 экз.
…повесть «Где правда, там и счастье» г. Гордика… оказалась она повестью… Ясинского… – Обвинение в плагиате ошибочно: И. К. Гордик – псевдоним прозаика Иеронима Иеронимовича Ясинского (1850–1931).
«Ежемесячные сочинения» (СПб., 1900–1903) – журнал Ясинского.
М. А. С-о – под таким псевдонимом печатался журналист Михаил Аркадьевич Сырокомля-Сопоцько.
…начинается с… «Критического разбора ответа Л. Толстого на постановление Св. Синода». – Имеется в виду «Ответ Синоду» Л. Н. Толстого, написанный 4 апреля 1901 г. и опубликованный в этом же году с сокращениями в № 6 «Миссионерского обозрения».
Велиар – дьявол.
Два зверя*
Новый путь. 1903. № 6.
«Северные цветы» (М., 1901–1904, 1911) – альманах издательства «Скорпион» (1900–1916) Сергея Александровича Полякова (1874–1942), инженера, переводчика, журналиста, мецената.
«Гриф» (М., 1903–1914) – книгоиздательство и альманах (1903, 1904, 1905 и 1914) поэта, публициста Сергея Алексеевича Соколова (псевд. С. Кречетов, Гриф; 1878–1936), издававшего также журнал «Перевал».
…дают место таким «старым» писателям, как Розанов, Минский (его речь…). – В альманахе «Северные цветы на 1903 год» был опубликован доклад Н. Минского на 46-м Религиозно-философском собрании «О двух путях добра». Содоклад В. В. Розанова «О двух путях Минского» напечатан в «Новом пути» (1903. № 10). В альманахе «Северные цветы на 1903 год» Розанов опубликовал статьи «Звериное число» и «Мимолетное».
По Эдгар Аллан (1809–1849) – прозаик, поэт, критик. В 1901–1912 гг. издательство «Скорпион» выпустило пятитомное собрание его сочинений в переводах К. Д. Бальмонта.
Гамсун Кнут (наст. фам. Педерсен: 1859–1952) – норвежский прозаик, драматург.
«Письма Пушкина». – Имеется в виду книга «Письма Пушкина и к Пушкину. Новые материалы, собранные книгоиздательством „Скорпион“».
Пшибышевский Станислав (1868–1927) – польский прозаик, драматург. Пятитомник его сочинений вышел в издательстве «Скорпион» в 1904–1906 гг.
Гофман… поет гимназические восхваления… Бальмонту и Брюсову… – Виктор Викторович Гофман (1884–1911) – поэт, прозаик, критик, переводчик. В «Альманахе книгоиздательства „Гриф“» (М., 1903) напечатаны его стихотворения «Русалка» и «Жить и жутко и сладостно», посвященные К. Д. Бальмонту и В. Я. Брюсову.
Волошин Максимилиан Александрович (наст. фам. Кириенко-Волошин; 1877–1932) – поэт, критик. Цитируется его стихотворение «Арка, разбитый карниз…», напечатанное в «Альманахе книгоиздательства „Гриф“».
Андрей Белый (наст, имя и фам. Борис Николаевич Бугаев; 1880–1934) – поэт, прозаик, критик, литературовед, философ, теоретик символизма, мемуарист. В альманахе «Северные цветы» (вып. 3. М., 1903) опубликовал дебютный цикл стихов «Призывы» и драматический отрывок «Пришедший» из мистерии «Антихрист», а в «Альманахе книгоиздательства „Гриф“» (1903) цикл стихов и отрывки из 4-й симфонии. Симфониями Белый назвал свои лирико-драматические повести, написанные ритмической прозой: «Северная симфония» (1-я, героическая; 1900, опубл. в 1904), «Симфония» (2-я, драматическая; 1901, опубл. в 1902), «Возврат. III симфония» (1902, опубл. в 1905) и «Кубок метелей. Четвертая симфония» (1908).
«Осень» – рассказ Нины Ивановны Петровской (1884–1928), первой жены С. А. Соколова.
«Север» (СПб., 1888–1914) – литературно-художественный еженедельник, издававшийся Вс. С. Соловьевым, Н. Н. Каразиным, Н. Ф. Мертц и др.
Рославлев Александр Степанович (1883–1920) – поэт, прозаик, публицист. Некоторые из его стихотворений стали популярными песнями (например, «Над полями да над чистыми…»).
Ветер, ветер, ветер, ветер… – Первая строфа стихотворения К. Д. Бальмонта «Ветер», вошедшего в сборник «Будем как Солнце. Книга символов» (1903).
Валерий, Валерий, Валерий, Валерий! – Из стихотворения А. Белого «Валерию Брюсову» (1903).
Я? Не я?*
Новый путь. 1903. № 7.
Грингмут Владимир Андреевич (1851–1907) – публицист, критик; приверженец монархизма. В декабре 1896 г., возглавив редакцию «Московских ведомостей», опубликовал передовую статью, в которой предложил либеральным, по его мнению, редакторам «Русских ведомостей» и «Вестника Европы» публично подтвердить свою верность самодержавию. В 1906 г. скандальную известность приобрело изданное им «Руководство черносотенца-монархиста»
Скворцов Василий Михайлович (1859–1932) – чиновник Святейшего Синода, редактор-издатель журнала «Миссионерское обозрение» (1896–1916) и «общественной, церковной, политической и литературной» газеты «Колокол» (СПб, 1905–1917). Участвовал в организации Религиозно-философских собраний.
…убийство королевской четы… – Имеется в виду убийство короля Сербии Александра (1889–1903), последнего из династии Обреновичей.
Максим – Горький.
«Русский вестник» (М., 1856–1887, 1896–1905; СПб., 1887–1896) – журнал, основанный М. Н. Катковым. После его смерти издание редактировали Д. Н. Цертелев, Ф. Н. Берг, Д. И. Стахеев, М. М. Катков, В. В. Комаров.
Скабичевский Александр Михайлович (1838–1910) – критик, историк литературы. В 1897 г опубликовал полемическую статью «Больные герои больной литературы», в которой подверг критике творчество писателей-современников А. П. Чехова, Ф. Сологуба, М. Горького, А. И. Куприна. Выступал против Религиозно-философских собраний.
