Текст книги "Школа Детективов"

Автор книги: Жорж Байяр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

7

Вся дружная компания, кроме Пигуя – его практически не было видно, он все время где-то пропадал, – снова собралась в типографии.

Робер испытывал странное чувство, знакомое, наверное, всякому, кто, продумав свой план во всех подробностях, приступает к его осуществлению. Друзья как бы стояли у подножия высокой горы, на которую им теперь предстояло взобраться. Ведь они должны были сочинить, набрать и напечатать газету, чтобы доказать невиновность Гюстава Дюмарбра. Это, как говорил Антуан, "вам не семечки"… Прошло уже полчаса, как они собрались, а разговор все шел вокруг да около.

Может быть, перейдем к делу? – не выдержал наконец Разэн.

Гм! Главное – это с чего начать, – резонно заметил Патош.

Я считаю, – сказал Робер, – первый номер должен быть особым. Его цель – привлечь внимание… Так что это будет скорее афиша или листовка, а не настоящая газета. Она должна произвести эффект взрыва…

Эй, потише! Кто тут говорит о взрывах? – закричал Антуан, который как раз вернулся со склада с рулоном бумаги.

Никто, старик, никто!..

И Робер повторил ему, что он думает насчет газеты.

В общем, ты хочешь сенсацию? – спросил Антуан. – нет ничего проще. Ведь нынешнего читателя в основном интересуют только детективные истории. Вот мы ему и предложим настоящий детектив: преступление и его расследование. А если мы еще намекнем, что выяснились какие-то новые подробности, так люди просто накинутся на газету.

провалиться мне на этом месте, если я не прав!

Легко сказать: новые подробности… Все, что есть, давно сообщили другие газеты, – уныло заметил Патош.

Да, к сожалению, нового-то как раз ничего и нет, – добавил Люсьен.

Верно! – подтвердил Разэн. – Газеты вообще уже

больше не пишут об этом. Им просто нечего сказать…

Вот как раз теперь и надо об этом говорить! – горячо воскликнул Робер.

Как это?..

Вот так! Люди начинают думать, что дело закрыто! Что Дюмарбр рано или поздно сам во всем признается…

Неправда! – перебил его Люсьен; глаза его подозрительно блестели. – Папа ни в чем не признается! Ему не в чем признаваться!..

Я с тобой согласен, Лулу. Но люди-то думают по-другому! И потому именно сейчас надо повлиять на их мнение. Газета – это очень сильное средство, если уметь им пользоваться!..

Остальные молчали. Как обычно, они ждали, пока Робер объяснит свою мысль

По моему мнению, нужно прибегнуть к старому испытанному приему. Как говорила моя бабушка: сказать ложь, чтобы узнать правду… Другими словами, если мы сообщим, что нашли кое-что, чего не заметила полиция, то настоящие преступники встревожатся и могут допустить промах. Тут-то мы и выйдем на их след.

На этот раз все вдохновились.

Здорово! Как в кино! Будем изображать Шерлоков Холмсов!

Только Антуан не разделял общего воодушевления. Когда все выговорились, он решил-таки высказать свои опасения:

Не уверен, что это будет так легко и весело… Потом, выходит, ты собираешься напечатать в первом номере вранье?.. Может, в этом и есть какой-то смысл… но ведь номер прочтет и комиссар, который занимается официальным расследованием!.. Мне не нравится, что мы совершенно ничего не можем сказать, я имею в виду – правду… По-моему, они вовсе не дураки: вон как они все обстряпали, чтобы повесить это дело на твоего отца, Люсьен!

Робер улыбнулся. Работа в гараже обогатила речь Ан-туана некоторым количеством живописных выражений, которые он употреблял главным образом, когда был возбужден.

Полностью с тобой согласен, – ответил Лулу. – Выходит, надо пошевелить мозгами и придумать, что могло бы сбить преступников с толку.

Надо, надо, кто спорит?..

Ну, хватит дискутировать! – вернул их к действительности Антуан. – Давайте начнем с «шапки»!

Услышав это, Патош был так удивлен, что трое старших ребят покатились со смеху. Люсьен объяснил ему:

"Шапка" – это крупный заголовок на несколько колонок. Например, "Землетрясение в Патагонии" или "Высадка марсиан в городе №. Ясно?

Да… ясно…

В общем, шапку придумать нетрудно. Предлагаю что-нибудь вроде: "Снова о деле Дюмарбра". Или – "Новые подробности дела Дюмарбра".

Чем крупней "шапка", тем меньше места останется для статьи, – заметил, усмехаясь, Антуан. – И вообще, если есть "шапка", статью написать не так уж трудно… Перечислить факты, добавить несколько многозначительных эпитетов и намеков… А главное – побольше условного наклонения! Чтобы сказать много, не сообщая ничего определенного… И – подавай горяченьким, с пылу с жару!..

Ты уверен, что не перепутал жанр? – смеясь, прервал его Робер. – Мы же не кулинарный рецепт составляем!..

Антуан посмотрел на него с некоторой тревогой. Но Робер его успокоил:

Не обижайся! Твоя речь была блестящей. Все дело в том, какой выбрать тон. Так что давай сразу запишем ее… "с пылу с жару", как ты говоришь.

Антуан облегченно вздохнул.

Скажи-ка, Робер, – произнес он. – Ты не думаешь, что не помешало бы упомянуть, как бы между прочим: рас-следованием-де занимается некий частный детектив? Если мы просто напишем то да се, никто нам не поверит… А вот если добавить щепотку соли… – он рассмеялся. – Ты прав, Боб, у меня сегодня какой-то кулинарный уклон.

Ничего, кухня просто великолепна! – вмешался Лулу, который до этого помалкивал.

И можно еще намекнуть на существование благородного анонима, который и Нанял этого частного детектива, чтобы доказать невиновность мсье Дюмарбра, – добавил Разэн.

Патош, стараясь не отстать от других, заметил:

Но это ведь может их спугнуть. Если, конечно, они еще здесь… И тогда все провалится!

Его слова заставили товарищей задуматься.

Не думаю, – заявил Антуан. – Пока полиция считает виновным отца Лулу, в интересах преступников не двигаться с места.

В каком-то смысле Патош прав, – в свою очередь высказался Робер. – Я вот спрашиваю себя о другом: если они местные, то почему выбрали именно эту типографию? Ведь они вполне могли бы бросить тень на какой-нибудь другой город…

Я знаю! – высунулся Разэн, которому не терпелось взять реванш в этом соревновании умов. – Папа говорил на днях, что полиция уже несколько месяцев следила *за нашим городом.

Правильно, я слышал то же самое! – воскликнул Робер. – Конечно, они заметили, что дело пахнет керосином, и быстро выбрали ближайшую типографию. Ведь рискованно было везти станок в другое место. Мне кажется, тут все ясно.

Итак, во-первых, мы допускаем, что фальшивомонетчики еще здесь. Во-вторых, надеемся, что они поверят блефу насчет частного детектива. В-третьих, исходим из предположения, что полиция не будет особенно нам мешать.

Слушай, Робер! У меня идея! – закричал вдруг Патош.

Этот парень сегодня – настоящий фонтан идей, – засмеялся Антуан. – Валяй, Патош, мы тебя слушаем!

У меня есть в Париже двоюродный брат, он журналист. Давай пошлем ему газету, когда она будет напечатана. Может, он согласится написать об этом в своей газете. Так что, если фальшивомонетчики уже убрались отсюда, они все равно забеспокоятся…

Ладно, ребята, все готово, можно начинать! – решительно заявил Антуан. – Если с таким количеством тузов на руках мы не выиграем, значит, мы просто олухи…

Итак, поехали! – еще раз сказал Антуан.

Однако без трудностей и ошибок не обошлось. Мадам Дюмарбр, которая прежде, в трудные моменты, когда муж только осваивал типографское дело, часто помогала ему, и сейчас пришла на помощь сыну. Лулу руководил всем процессом.

Робер, Антуан, Патош и Разэн по указаниям Лулу и его матери подавали им нужные литеры, те укладывали их в "формы" и потом спускали в печатные рамы, чтобы после этого верстать полосы. Чтобы работа шла быстрее, они вынули наборные кассы из гранок и разместили их на талере.

Теперь ты, Патош! – сказал Люсьен. – Дай-ка мне заглавную "Р", светлый петит, два "е", два "а", два "и", два "л", два "о", четыре "с", четыре "н"…

Эй, эй, не так быстро!

– …и один восклицательный знак, – закончил Лулу. Причудливые названия типографских шрифтов весьма

позабавили ребят. Антиква, бланко, грациоза, барселонэз, европа – им хотелось испробовать их все. Но Люсьен удовольствовался роменом 10. Когда дело дошло до заголовка, он заколебался.

Возьми двенадцатый, – посоветовала ему мать, – это самый расхожий кегль..

Потратив весь вечер, просидев в типографии до одиннадцати часов, они набрали-таки первую страницу газеты.

На ней было название "Мессаже дю Сантер" и под ним– огромный заголовок:

ДЮМАРБР НЕВИНОВЕН!

Сенсационные сообщения

В действительности сенсационные сообщения представляли собой подробный рассказ об обыске у Дюмарбров; при этом отмечалось, что полиция упустила некоторые важные улики. К сожалению, авторы не могут о них сообщить, Дабы не повредить расследованию, которое ведет некий г-н Икс, загадочный частный детектив высочайшего класса нанятый благородным местным меценатом, убежденным в невиновности печатника.

Класс! – заявил Антуан. – Ну, теперь держитесь!

Мадам Дюмарбр и Лулу пообещали набрать завтра вторую страницу, воспользовавшись для этого частично сохранившимися с прежнего времени рекламными объявлениями коммерсантов города. К тому времени, когда Робер и его друзья собрались у Дюмарбров, обе страницы были готовы; оставалось только сложить их, готовя к распространению.

То-то будет шум в кантоне к завтрашнему вечеру! – с блестящими глазами говорил Патош. – Интересно, полу– | чится у нас изображать продавцов газет? Жаль, что первый номер разойдется бесплатно…

Постойте-ка, – вмешался Робер, доставая из кармана бумажку. – Давайте вставим еще один абзац:

"Чтобы соблюсти интересы наших постоянных подписчиков, второй номер "Мессаже дю Сантер", где будет рассказано о результатах расследования, проводимого инспектором Икс, мы предназначаем исключительно для тех, кто оформил подписку на шесть месяцев. Следующий номер выйдет в свет в четверг, 10 апреля".

Антуан покачал головой.

Не слишком это рискованно – называть такую точную и такую близкую дату?

В самом деле, – задумался и Патош, – что мы будем делать, если к четвергу ничего нового у нас не будет?

Меня бы это крайне удивило! – заявил Робер. Но в голосе его уверенности было больше, чем в душе.

* * *

Распространение прошло гладко. Авторитет Робера в коллеже был так велик, что, несмотря на насмешки Бавера и Нибаля, все интернатские, до второго и первого классов, согласились взять газету домой. Таким образом, даже в самых отдаленных селениях кантона должно было оказаться хотя бы по одному экземпляру. Отправили экземпляр, с надлежащим комментарием, и двоюродному брату Патоша

А в воскресенье утром, когда народ расходился с мессы, вся команда – правда, на этот раз без Люсьена, но зато с Жюстеном Пигуем, которому воскресная одежда, по-видимому, мешала бродить, как обычно, по своим потаенным уголкам, – равномерно распределившись по площади, слушала разговоры горожан, взбудораженных вчерашним "Мессаже дю Сантер".

Неплохая идея – выпускать газету! Ее у нас в кантоне явно не хватало.

С подобной фразы люди начинали разговор. Ответ тоже был стандартным:

А момент какой удачный! После этой истории реклама надолго ей обеспечена.

Провидцев оказалось неожиданно много. Послушав их, можно было подумать, что весь город населен Шерлоками Холмсами. Правда, невероятно скромными Шерлоками Холмсами.

Меня лично это не удивляет! – восклицал маленький усатый человечек, непонятно зачем державший в руке зонтик. – Я всегда говорил жене, что не такая это простая история. Я говорил ей: "Да, верно, Дюмарбр приезжий, но это еще не значит, что он преступник. Это огромная разница!"

Другой, недалеко от Антуана, многозначительно говорил окружающим:

Я уверен, полиция ведет какую-то свою игру. И не пытайтесь меня переубедить!

– Свою игру?.. В каком смысле? – спросил его Антуан. Тот принял важный вид.

Молодой человек, мне только одно не нравится в этой статье в "Мессаже дю Сантер": она намекает… да нет, она утверждает, что полиция чего-то недоглядела Я уверен, они арестовали беднягу Дюмарбра, чтобы успокоить настоящих фальшивомонетчиков и заставить их потерять осторожность

Честное слово, – совершенно серьезно отозвался Антуан, – мне это и в голову не пришло. Прекрасная мысль!..

Человек расцвел от удовольствия. И, чтобы показать, что он говорит не просто так, доверительно добавил:

Я уверен, что знаю того филантропа, который нанял детектива. Но… ш-ш-ш… Ни гу-гу!

Антуан отошел в сторонку, чтобы посмеяться в свое удовольствие. Подытожив первые наблюдения, команда сделала вывод, что жители города с радостью согласятся иметь свою газету. И, скорее всего, именно злоключения, выпавшие на долю Дюмарбра, помогли им расстаться с предубеждением против "чужака". Мысль о том, что Дюмарбр невиновен, они приняли легче, чем можно было предположить.

Робер, со своей стороны, тоже испытал немалое удивление. Он оказался недалеко от группы беседующих, в которой было несколько членов муниципалитета и такие персоны, жак Шарен и Брюнуа.

Майор Шарен, не входя формально в городскую верхушку, был тем не менее человеком очень авторитетным. Будучи майором в отставке, он носил в петлице немало ленточек. Его отличала решительная речь, сухой, не терпящий возражений тон, твердое и аргументированное мнение по любому вопросу. Хотя в городе он поселился всего два года назад, горожане приняли его сразу и даже немного гордились им. Вероятно, этим он был обязан своей внушительной осанке, а также трости, которую он, казалось, в любой момент готов был использовать как шпагу. Одним словом, к нему прислушивались даже самые отчаянные ворчуны, которые рядом с ним чувствовали себя более скованными, чем с кем-нибудь из менее выдающихся земляков.

Когда Антуан подошел к Роберу, майор как раз энергично втолковывал окружающим:

А я уверяю вас, это в порядке вещей. Частный детектив, если он знает свое дело, вполне может добиться успеха там, где спасовала полиция…

В ответ послышался почтительный ропот, в котором было больше удивления, чем протеста.

Я знаю, что говорю! Полицейских сдерживает уважение к законам и инструкциям, это замедляет расследование – к большой радости злоумышленников. Представьте, что, преследуя на дороге лихача, полицейский не может превысить разрешенные пятьдесят или шестьдесят километров в час… А частный детектив, если уж он взялся за гуж, действует под свою ответственность, кует железо, пока горячо, проводит обыск без всяких там ордеров… И правильно делает!

Все это выглядело весьма убедительно, и слушатели одобрительно зашептались. Робер сказал себе, что майор оказался ценнейшим помощником, и с симпатией посмотрел на него.

Майор перехватил его взгляд и, обращаясь как будто прямо к нему, снова заговорил:

Хотел бы я с ним потолковать, с этим таинственным частным детективом! Я бы даже премию ему назначил, если понадобится. Слово Шарена! Я очень хорошо относился к бедняге Дюмарбру, и вытащить его из тюрьмы было бы благородным делом!

Робер едва удержался от улыбки: ведь это были, можно сказать, его собственные слова! Но пока газета была строго анонимной. Некоторые читатели даже удивлялись, почему там не указано имя редактора, как того требует закон о печати. Майор повторил, настойчиво глядя на Робера:

Да, я хотел бы с ним встретиться. Я мог бы ему кое-что сообщить.

Как странно! – воскликнул Брюнуа. – Верно говорят, что большие умы легко находят друг друга. У меня тоже есть по этому поводу кое-какие соображения. Могу ли я узнать, что об этом думаете вы?

На секунду майор нахмурился, но тут же взял себя в руки и, любезно улыбнувшись, ответил:

Тысяча извинений, мой дорогой Брюнуа! К сожалению, я вынужден хранить молчание, чтобы не повредить следствию.

Уклонившись таким образом от беседы, он попрощался со всеми, и зрители почтительно расступились, пропуская его. Шарен направился к своей машине – большому черному американскому автомобилю, правда, не очень новому. Открыв дверцу, которая, как и сиденья, была богато отделана изнутри яркой красной кожей, он обернулся, как актер, сознающий, что на него сейчас смотрит вся публика. У Робера осталось отчетливое впечатление, что последний взгляд майора был адресован ему…

"Что это значит? – спрашивал он себя. – Почему майор так стремится встретиться с частным детективом? И почему он уверен, что я могу устроить ему эту встречу? Знал бы он, что никакого детектива нет!"

Он поделился своими мыслями с Антуаном.

– Ерунда! – ответил тот. – Просто выпендривается. Болтовня – и ничего больше!

Робер подумал, что его друг, вполне вероятно, не так уж и неправ… Но хотел бы он быть в этом уверен!

Жюстен бродил по площади недолго. Попробовав подслушать разговор двух пожилых дам, которые обсуждали секреты вязанья, и с досадой убежав от них, он вдруг заметил шляпу из прорезиненной ткани с двумя отверстиями для вентиляции. Эта шляпа была ему знакома: он видел ее при обстоятельствах, задевших его самолюбие…

На сей раз рыбак был одет в серый костюм, но Жюстен узнал бы его из тысячи. Эти густые черные брови, этот нос, тонкий, как лезвие ножа… нет, их он никогда не забудет. Ему показалось, что человек не спускает с него глаз. Встревоженный, Жюстен предпочел уйти с площади.

"Тут и без меня найдется кому подслушивать", – подумал он.

Правда, когда он увидел, что рыбак тут, на площади, ему ужасно захотелось побежать на озера и прокатиться кое-куда на лодке… Лишь перспектива вернуться к матери в ботинках, перепачканных грязью, и в помятой одежде удержала его.

В голове у него вертелась одна мысль… она касалась фальшивых денег… Она была еще не вполне четкой. Но немного терпения – и он додумает ее до конца.

"Вовсе не обязательно, чтобы нас было полдюжины…" – подумал он.

8

С Понедельника подписка на «Мессаже» шла полным ходом. Мадам Дюмарбр только головой качала, глядя на груду писем, которые только что принес почтальон.

Подумать только: понадобился скандал, чтобы они заинтересовались нашим "Мессаже"… Как это все-таки грустно!..

Компания собралась в типографии около десяти часов утра Нужно было готовить следующий номер; но на сей раз энтузиазма не было.

Не смея заговорить о своих сомнениях, Разэн и Патош украдкой поглядывали на Робера и Люсьена в ожидании указаний.

Я тут подумал… – начал Робер. – Мне кажется, со второго номера нам надо вернуться к обычному формату: четыре страницы, местные новости. Дело о фальшивомонетчиках привлечет внимание ко всему остальному, и люди привыкнут к "Мессаже"…

Он распределил обязанности: Патош сбегает в мэрию, узнать о рождениях и свадьбах; Разэн – в жандармерию, осведомиться о происшествиях. Кое-кто из интернатских согласился во время каникул поработать корреспондентом.

Завтра у нас должны быть новости! – заявил Робер. – Как только Патош и Разэн вернутся, будем набирать. На свободном месте можно было бы напечатать несколько фотографий, но…

Тут нужны специальные операции, – вмешался Люсь-ен. – Правда, дело это разрешимое. Папа сотрудничал с мастерской фотогравюр… А что за фотографии ты собираешься давать?

Не знаю… Например, дверь подвала с печатями крупным планом. Людям редко приходится видеть такие вещи. Или – спина инспектора Икс… он осматривает местность за твоим домом.

Инспектор Икс?..

Ну да Он в плаще и мягкой шляпе. У Антуана достаточно выразительная спина, он вполне может изобразить инспектора

Тогда надо побыстрее сделать снимки. Их ведь надо проявить и отдать в обработку…

Папиным фотоаппаратом можно снять даже ангелов в небе!

Остаток дня прошел в лихорадочной деятельности. Патош и Разэн принесли кучу всякой информации, из которой можно было составить две рубрики: "Разное" и "Сообщения". Антуан надел фетровую шляпу и снялся на тропинке за типографией.

Кажется, дела идут прекрасно, – сказал Люсьен, когда вечером они готовились расходиться. – Для последнего номера "Мессаже", который так и не вышел, папа начал готовить статью о церкви в монастыре Святого Петра. Я закончу ее, вдруг в последнюю минуту придется затыкать дыру.,

Гм!.. Заканчивай, если хочешь. Но, надеюсь, она нам не понадобится, – с оптимизмом заявил Робер.

Компания покинула типографию. На улице они еще перекинулись несколькими словами; затем Антуан и Робер двинулись через площадь, направляясь к себе домой.

На улице Диг они встретили Брюнуа. Он, как всегда, держался солидно и выглядел импозантно.

О, молодые люди! – добродушно приветствовал он их. – Готовите сенсацию к четвергу? Вы знаете, что я тоже подписался на "Мессаже"? Мадам Дюмарбр просто ожила. Это и понятно! То-то будет сюрприз ее мужу, когда он вернется! А случится это совсем скоро. Я сделал для этого, что надо…

Последнюю фразу он произнес, прикрыв рот ладонью и оглядевшись по сторонам: не слышит ли их кто-нибудь.

Разумеется, об этом никому ни слова! Я не хочу, чтобы у меня были неприятности…

Робер и Антуан пошли дальше, слегка ошеломленные этим неожиданным сообщением.

Гм… – задумался Антуан. – Хорошо же мы храним тайну! Если весь город знает, что газету делаем мы, то и неприятности будут у нас…

Думаешь? Я уверен, "те" ничего не предпримут. Ведь они наверняка боятся, что выдадут себя.

Постучи скорее по дереву! – сказал Антуан – и постучал по голове Робера

Тот попытался было дать ему тумака, но промахнулся…

* * *

На следующее утро, во вторник, Робер пришел к Люсьену, готовый трудиться не покладая рук. Ему открыла мадам Дюмарбр, и у него сразу возникло предчувствие катастрофы. Осунувшееся, бледное лицо женщины, красные заплаканные глаза говорили о том, что она провела бессонную ночь…

Робер настолько растерялся, что не смог выдавить из себя ни слова сочувствия.

А Люсьен… в типографии? – спросил он автоматически.

Мадам Дюмарбр посмотрела на него, открыла рот, чтобы ответить, и… разрыдалась. Рухнув на стул и спрятав лицо ладонях, она долго и горько плакала, плечи ее вздрагивали.

– Что-то с Лулу? Да? – догадался наконец Робер. Мадам Дюмарбр только кивнула Робер, охваченный ужасом, молчал… Несчастная женщина, не отнимая рук от лица, прошептала:

Люсьен исчез…

Робер решил, что произошло следующее: появление газеты вызвало у фальшивомонетчиков панику, они как-то выявили себя, и Люсьен пошел по их следу… По-видимому, он не успел никого предупредить, даже мать; это было очень похоже на правду… Да, второй номер "Мессаже" начинал вырисовываться все четче. "Какая идиотская история! – подумал Робер. – Мы печатаем газету, чтобы поймать в ловушку настоящих преступников, заставить их выдать себя… и теперь Люсьен оказывается против них совсем один. Ведь это был наш единственный шанс напасть на след фальшивомонетчиков… Если Люсьен а ничего не получится, значит, все придется начинать заново… Причем козырей у нас будет теперь куда меньше…"

Простите, мадам, а когда он исчез?

Не могу ничего вам сказать, Робер, – ответила мадам Дюмарбр слабым голосом. – Поверьте мне и не спрашивайте ни о чем. Я ничего не могу сказать!

Робер пытался понять, что означала эта странная фраза. "Ничего не могу сказать!" Значит, это не недоверие, не плохое отношение к нему? Тогда – что же?.. Загадочное поведение матери Люсьена удивляло его, выбивало из колеи… Он не мог думать ни о чем, кроме одного: как доискаться до истины?

Что же нам теперь делать? Продолжать работу над вторым номером?

Нет, только не это! – неожиданно встрепенулась мадам Дюмарбр. – Что угодно, только не это!

Робер понял: произошло нечто серьезное.

Извините, мадам, но… не могу ли я все же узнать у вас некоторые детали? Вы… сообщили в полицию об… исчезновении Люсьена?

Нет…

Робер чувствовал: мадам Дюмарбр жалеет, что сказала ему даже то, что сказала. Она тут же добавила, неумело пытаясь выглядеть убедительной:

Не надо, не надо этого делать! Люсьен уехал… к родным… Я неправильно выразилась…

Голос ее звучал совсем не так, как обычно. Робер понял: лучше не настаивать. По какой-то очень важной причине, о которой не ему судить, мадам Дюмарбр хотела скрыть от него правду. Просто ее подвели нервы, измотанные за эти дни, и слишком сильное волнение… Но теперь она взяла себя в руки и поняла, что должна делать. Словно стараясь показать, что говорит так не из-за недоверия к нему, она тихо сказала:

Еще раз говорю вам, Робер: я не могу поступить иначе. И если вы действительно друг Люсьену, внушите людям, что он уехал к родным, отдохнуть… Может, когда-нибудь я скажу вам больше…

Хорошо, мадам, я понял… Но, значит, мы не будем больше выпускать "Мессаже"?

Увы, Робер… Я очень признательна вам за помощь, но нам придется оставить эту идею…

Робер ушел в полном смятении. Он сам не заметил, как очутился на площади Тьер. Тут он решил подождать друзей, чтобы мадам Дюмарбр не пришлось снова лгать. Если он сам им скажет, они поверят скорее.

Но, к его неудовольствию, вместе с Патошем явился Бавер. И когда Патош спросил: "Ну что, пошли?" – Робер даже растерялся немного, ища предлог, как им избавиться от Бавера. Но, вспомнив о том, что именно должен он внушать людям, сообразил, что это хороший случай. Благодаря длинному языку Бавера об этом скоро узнает весь город.

Нет. Сегодня утром Люсьен уехал к родственникам, и мадам Дюмарбр решила, что со вторым номером лучше подождать.

Вот как? – усмехнулся Бавер. – А полугодовая подписка? А сенсации, которые были обещаны? Это жульничество, старик! Папаша – фальшивомонетчик, сын – жулик… Ничего себе семейка!

Робер стиснул было кулаки, чтобы поучить Бавера вежливости, но в последний момент сдержался.

Это не жульничество! Газета выйдет… только немного опоздает, вот и все.

Но он тут же понял, что для такого оптимизма у него нет оснований. "Немного опоздает…" Хорошо сказано! На сей раз "Мессаже" похоронена окончательно, после этой выходки им никто больше не поверит… Бавер не дал ему додумать мысль до конца.

Кого они собираются обмануть? Если Люсьен вдруг взял и уехал, не сказав ни худого ни хорошего… то мне все ясно! Он что-то знал, и мать испугалась, что полиция станет его допрашивать. Отец не признался, так признается сын! Белыми нитками шито! Уехал к родственникам, ха-ха… Держу пари, что если объехать всех его дядьев, теток, кузенов и кузин, Люсьена все равно не найти. Он просто прячется!

Робер не нашел, что ему ответить: он и сам подозревал, что отчасти это так и есть. Люсьен прячется… Может, ему Угрожают?

Ладно, там видно будет… – Вот и все, что смог он сказать. Бавер ушел, злобно усмехаясь.

Патош остался; он удрученно чесал нос.

Правда, что нам делать?

Подождем остальных и пойдем домой… Что еще?

Как ты думаешь, Бавер прав?

Нет, конечно! Люсьен сам знает, как ему лучше поступить… Если он уехал… или пусть спрятался… то наверняка все не так, как сказал Бавер. Я разговаривал с мадам Дю-марбр и уверен в том, что говорю. Неужели ты веришь какому-то Баверу?

Вовсе нет! – запротестовал Патош. – Что ты! Просто жалко… Так весело было делать газету!..

Робер подумал, что Патоша мало интересуют заботы Люсьена. Он вполне может поверить, что Лулу уехал к родным. Остается только ждать… ждать терпеливо. Но терпения у Робера сейчас не было совсем…

* * *

Когда Антуан этим утром пришел в гараж, он, как обычно, поздоровался с хозяином, папашей Арнольдом, сидевшим в крошечном закутке, который служил ему кабинетом.

Привет, парень! – ответил хозяин. – Как ты сегодня, в форме?

Как всегда, мсье! Чем я займусь сегодня?

Отрегулируй клапана в двигателе! Вон, в боксе. Когда кончишь, скажи, я проверю.

Антуан улыбнулся, гордый таким доверием – ведь это было признание его успехов! – и не мешкая направился в раздевалку. Он повесил одежду в металлический шкафчик, надел синий комбинезон и выцветшую рубаху и пошел в бокс, где стояли машины.

Он разобрал клапана и убедился, что одно седло напрочь сгорело.

"Ничего себе! – подумал он. – Еще один шофер, который не заботится о машине. Руки бы ему переломать!.." Он закрепил клапан на станке и стал освобождать его

от нагара. Когда брусок очистил металл, Антуан сунул палец в коробку, в которой находилась похожая на каштановое пюре масса.

Нет ничего лучше старой доброй мази с наждачным порошком, – пробормотал он.

Он тщательно нанес тонкий слой мази на венец клапана и с помощью изогнутой отвертки повернул клапан в пазу сначала в одну сторону, потом в другую. Потом резким движением отклеил его, чтобы осмотреть. Снова воспользовавшись мазью, он повторил все сначала, пока деталь не заблестела.

Бывали моменты – особенно если приходилось заниматься такой скучной работой, как, например, регулировка деталей, – когда он жалел, что вынужден был оставить коллеж, вместо того чтобы учиться вместе с Робером дальше, как советовали учителя. Но когда в конце концов убедился, что клапан идеально подогнан в пазу, он почувствовал истинное удовлетворение, какое бывает от отлично сделанной работы.

Все-таки это огромное удовольствие – видеть, как ты придаешь потрепанной технике новые силы, которые позволят водителю без опасений отправляться в путь, ибо двигатель его машины находится в отличном состоянии.

"Прекрасная профессия! – думал Антуан, дыша полной грудью. – В общем-то все профессии хороши… если работать как следует".

Отрегулировав клапана, он занялся проверкой рессор и шаровых опор, промывая детали с помощью щетки и кисточки в ванночке с соляркой.

К нему подошел Арнольд, сдержанно улыбаясь и машинально приглаживая щеточкой усы, которые все равно не могли придать его круглому лицу суровый вид.

Этот двигатель соберешь сам, ясно, парень? Когда будешь регулировать коромысла клапанов, все-таки позови меня, я дам тебе кое-какие советы.

Собрать двигатель? Антуан чувствовал, как его захлестывает волна гордости… но одновременно и легкая тревога. До сих пор он собирал только отдельные узлы… Целый мотор – это же совсем другое дело!.. Ему захотелось сказать что-нибудь, чтобы избавиться от этого страха.

А… что с машинами, которые надо мыть?

Забудь о них на сегодня. Мило здесь, он вымоет. Готовя ящик с инструментами, Антуан вдруг с удивлением

ощутил, как его охватывают спокойствие и уверенность в себе. Он чувствовал, что доверие Арнольда надо оправдать – и очень надеялся, что оправдает. Все-таки это большое дело: проучившись всего два года, получить такое задание!.. Краем глаза он видел, как Мило поливает машины' водой из шланга, чтобы потом мыть их шампунем и протирать замшей…

"Бедный Чо-Маб! – подумал он. – Вот кому не позавидуешь! Всю жизнь ему придется делать такую примитивную работу… Впрочем, ему ведь все равно".

Со спокойной энергией он принялся собирать то, что стало теперь «его» мотором. В середине дня он с трудом оторвался от работы, чтобы перекусить. Покончив к вечеру с клапанами, он позвал Арнольда; тот удивился, обнаружив, что Антуан все сделал сам.

Завтра посмотрю, – сказал он. – А на сегодня хватит. Ты хорошо отрегулировал коробку передач?

Как написано в инструкции.