Текст книги "SAS. В Стамбуле"

Автор книги: Жерар де Вилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Стрелять могли и из окон домов, выходивших на площадь.

– Мы не можем так оставаться, – сказал Брабек.

– Если мы поднимемся, нас подстрелят, как кроликов, – возразил Малко.

Послышался еще один свист. Пуля отрикошетила от тротуара.

– Черт возьми, и черт возьми, – выругался Джонс.

– Прикройте Лиз, – приказал Малко.

Для этого горилла знал только один способ, которому его научили в ФБР. Он подполз к девушке и навалился на нее всем телом. Лиз закричала и попыталась освободиться, но 90 килограммов американца намертво прижали ее к асфальту.

Она должна была бы бать польщена: так прикрывают государственных деятелей. Но от потрясения он слегка стукнулась носом о тротуар, а горилла был тяжел…

Метр за метром четверо мужчин осматривали площадь. Убийца был там. Поскольку он использовал глушитель, то мог меряться с ними силами столько, сколько ему было угодно.

Брабек слегка приподнялся, чтобы посмотреть за рядами зеленщиков. Шляпа слетела с его головы, и он поспешно упал на землю.

– Попробуем отползти, – предложил Малко. – Иначе мы никогда отсюда не выберемся.

Они поползли, как вдруг Брабек застонал:

– О, только не это!

К ним направлялся с воинственным видом и помахивая дубинкой коп с перекрестка.

– Что вы там делаете? – крикнул он. – Поднимайтесь и уходите.

– В нас стреляют, – попытался объяснить Малко.

– Вы что, смеетесь надо мной, – заорал усатый.

Вдруг он заметил оружие. Он застыл на месте, но оказался довольно таки смелым.

– Бросьте оружие и поднимайтесь, – приказал он.

Он хотел вынуть из кобуры револьвер, воинственно расстегнул ее и почувствовал себя круглым дураком: как обычно жена положила в кобуру вместо револьвера бутылочку с чаем. У него было слабое горло.

Впрочем, у него не оказалось времени на решение этой проблемы: получив пулю в большую берцовую кость, он с криком рухнул рядом с Малко.

На мосту была паника. Движение с обеих сторон полностью застопорилось. Многие вышли из машин и с почтительного расстояния наблюдали за странной распростертой на земле группой.

Пешеходы тоже остановились. Общим мнением было то, что снимали фильм или рекламу. Все находили это довольно забавным. Поскольку стреляли из пистолета с глушителем, никто не подумал об опасности. Номер копа все оценили, как очень реалистичный.

Для пятерых время остановилось. Особенно для Лиз, которая задыхалась под тушей дисциплинированного Джонса.

Ситуация разрешилась благодаря Малко. Он уже давно «фотографировал» площадь, стараясь заметить что-нибудь подозрительное. Его удивительная память фиксировала каждую деталь.

– Он в черном «Фиате», – сказал Малко. – За торговцем арбузами рядом с трамваем.

Он узнал черный «Фиат», который видел всего один раз в темноте, помятую облицовку радиатора. А за торговцем арбузами он различил силуэт мужчины, который читал газету за рулем. Газета немного передвинулась в сторону: над их головами просвистела пуля.

Теперь Джонс и Брабек тоже увидели.

– Вперед, – сказал Брабек.

Он совершил могучий прыжок и приземлился посреди моста между двумя остановившимися машинами. Теперь он оказался в мертвом пространств, вне досягаемости для стрелка. Двумя большими шагами он пересек мост, вышел на другой тротуар и стал пробираться к черной машине.

Джонс, держа в зубах 357-й магнум, приподнялся над Лиз и пополз к краю моста.

Кризантем последовал за ним. У него был свой счет с убийцей. И очень серьезный.

Трое мужчин вместе добрались до площади. Человек в машине заметил Брабека. Он быстро выстрелил в него три раза и укрылся за «Фиатом». Три пули чудом не задели Брабека.

Американец не стал отвечать. На таком расстоянии он был не уверен в себе. И вокруг были люди.

Убийца побежал вверх по площади, продираясь сквозь плотную толпу на рынке. Трое преследователей были в тридцати метрах позади него. Никто не решался выстрелить. Их бы линчевали на месте.

Вдруг убийца повернул за угол. На пару секунд он оказался вне толпы напротив стены.

Три пистолета выстрелили одновременно. Джонс успел сделать четыре выстрела. Убийца зашатался и скрылся на небольшой улице.

Трое преследователей осторожно последовали за ним. Прибежали запыхавшиеся Малко и Лиз. У Лиз из носа шла кровь.

– Думаю, я задел его, – сказал Кризантем. – Далеко он не уйдет.

Все пятеро вышли на улицу. У каждой двери Кризантем задавал вопросы. Никто не видел иностранца, попадавшего под описание Донешка. Они дошли до конца улицы. Ее перекрыли два турецких полицейских.

Они тоже никого не видели. А стояли они там уже полчаса…

– Нельзя оставлять этого типа на свободе, – сказал Джонс. – Он вооружен, полон решимости и способен на все. Он не мог испариться.

– Обыщем все, – предложил Кризантем.

Они пошли по улице в обратном направлении. Слева было небольшое кафе. Малко взглянул туда и увидел его.

Облокотившись о стойку, спиной к двери, он выглядел, как обычный посетитель. Однако на спине, на уровне правой лопатки, у него расплывалось большое бурое пятно. Наверное, он почувствовал на себе взгляд. Он медленно повернулся и встретился взглядом с взглядом австрийца.

Его руки лежали на стойке. Прежде, чем он успел сделать малейшее движение, Джонс и Брабек уже скрутили его. Убийца вскрикнул от боли и упал на пол. Джонс обыскал его. Пистолет с длинным глушителем был за поясом. Вся его рубашка была в крови.

– Он получил пулю в спину, – заметил Джонс.

Убийца открыл глаза и что-то пробормотал. Малко наклонился над ним.

– Что?

– Я сожалею, что промахнулся… Но…

Его голос был едва слышен. Малко увидел, как он стиснул челюсти, но не успел вмешаться. Русский вздрогнул, его глаза закатились, и он больше не двигался.

– Он отравился, – сказал Малко. – Должно быть, в зубе у него была капсула с цианистым калием. Нужно было лишь покрепче сжать челюсти…

Пришли два копа. Малко объяснил им в чем дело. Они согласились позвонить в службу безопасности. Через десять минут приехал полковник.

Как не обыскивали русского, не удалось узнать даже его имени. Никто не востребует его тело, а русский консул заявит, что он не его подданный.

Малко удалился вместе с Лиз.

– Я сам позабочусь о вашем носе, – предложил он. – И я даже могу поухаживать за вами!

Она рассмеялась и согласилась. Они отправились прямо в номер Малко. Он вежливо посторонился, пропуская девушку вперед. Австриец услышал приглушенный крик и вовремя отошел в сторону, чтобы не быть сбитым с ног. Лиз резко повернулась. Она внезапно остановилась, и Малко получил пощечину, которая наполовину оглушила его.

Он ошеломленно заглянул в номер и вздохнул.

Одетая в черное белье Лейла танцевала перед зеркалом ча-ча-ча.

Глава 20

С самого начала вечеринки SAS Малко Линге молчал. Его золотистые глаза стали зеленоватыми. Он даже не улыбнулся на намек Джонса о его скором возвращении в Австрию. Что-то не клеилось.

И, тем не менее, консул Соединенных Штатов устраивал большой прием в Стамбуле. Если бы он мог себе позволить, то пригласил бы русского коллегу. Только для того, чтобы посмеяться над ним.

Адмирал Купер был в новенькой белой форме. Турки делегировали нескольких полковников, в их числе и шефа спецслужб, который вместе с Малко занимался этим делом. Если его послушать, то турки уничтожили всю советскую шпионскую сеть в их стране. Однако дома у Донешка ничего не нашли. Так же, как и дома у его сообщников. Кончено, был «Фиат 1100» с радиопередатчиком, но передатчик – американского производства.

В углу гориллы любезно беседовали с Малко, который провел их по лавкам, где продавались сувениры, и помог им купить нарядные туфли без задника и каблука для подружек. Все чем славился Стамбул, за исключением курительных трубок.

Малко с раздражением слушал консула, который поздравлял его за умение вести дела, за его деликатность и дипломатичность.

Не хватало только мелких неприятностей.

К счастью вечеринка подходила к концу. Малко уладил с консулом щекотливые вопросы, имевшие отношение к отъезду Кризантема. Турки не желали ничего лучшего для себя, как избавиться от него, но иммиграционные службы Стейтен Айленд упали бы в обморок при виде его curriculum vitae[7]7
  Биография


[Закрыть]. Консулу пришлось написать теплое рекомендательное письмо, в котором говорилось, что турок служит у него уже три года, что он ярый антикоммунист и достоин стать американским гражданином.

С таким письмом…

К Малко подошел Купер.

– Еще раз браво, SAS. Не думаю, что наши враги опять возьмутся за свое….

– Они попробуют что-нибудь другое.

– Возможно, но вы нанесли им серьезный удар.

Малко перестал вертеть в руке серебряный доллар и посмотрел в глаза офицеру.

– Раз вы так довольны мной, адмирал, вы меня прикроете, если я сделал что-то не так?

Адмирал рассмеялся.

– Что-то не так? Вы хотите похитить вашу танцовщицу живота?

– Нет, все намного серьезнее.

Адмирал помрачнел.

– Вы говорите серьезно?

– Да.

К счастью их никто не слышал в общем гуле голосов.

– Это… не позорит вашу честь?

– Нет. Но это может помешать вам.

– Ничего не поделаешь. В таком случае я вас прикрою. Для меня вы – человек, отомстивший за «Мемфис».

– Благодарю вас, адмирал.

Малко слегка поклонился. Потом он направился к полковнику Ататюрку, который разговаривал с консулом.

– Полковник, я хотел бы поговорить с вами.

Он намеренно повысил голос. Разговоры стихли. Польщенный турецкий офицер встал. Малко странно смотрел на него.

– Полковник, у меня для вас поручение. От того, кто не может поручиться за себя сам.

Немного удивленный Ататюрк ответил:

– Но прошу вас, дорогой мой, говорите.

Никто не видел, как Малко занес руку. Пощечина турку была, как удар мокрым полотенцем. Вторая пощечина оставила такой же красный отпечаток на левой щеке.

Нужно отдать должное: у полковника были хорошие рефлексы. Не успел стихнуть звук от второй пощечины, как у него в руке оказался пистолет. Если бы он оказался на взводе, Малко был бы уже мертв.

Полковник не успел снять предохранитель. Он стоял, как дурак, в упор, глядя на кольты Джонса и Брабека, которые были сняты с предохранителя. Им хватило бы двух секунд, чтобы пересечь зал. Настоящие ракеты.

– Вы позволите? – вежливо предложил Джонс.

Среди турков прошел ропот. Брабек описал дугу никелированным стволом и предупредительно сообщил:

– Даже не думайте.

Честно говоря, подобные фразы успокаивают. Однако консула едва не хватил апоплексический удар. Он поспешил к Малко.

– Вы сошли с ума! Это – офицер, один из лучших в турецкой армии.

– Может быть, но он – сволочь.

Услышав это, дипломат вздрогнул.

– Что вы себе позволяете? Это – друг и союзник.

– Вы помните Бейази?

– Лейтенанта предателя? Да. Ну и что?

– У него был брат в тюрьме. Приговорен нынешним правительством к смертной казни. Бейази согласился помочь нам при одном условии: его брат должен быть освобожден. Этим занимался здесь присутствующий полковник Ататюрк. Сам я дал слово чести.

– Что ж, я уверен, что полковник сделал все необходимое.

– В некотором смысле, да. Брата Бейази расстреляли сегодня утром.

Дипломат побледнел. Полковник, который до этого не произнес ни слова, сдавленно заговорил:

– Я не мог поступить иначе… Этого требовала безопасность страны. Я требую от этого господина немедленных извинений, или я обращусь к своему правительству.

В этот момент подошел адмирал Купер.

– Уходите, – прошипел он. – Я полностью поддерживаю Его Светлейшее Высочество. Вы – человек без чести. Я разрешаю повторить вам мои слова кому угодно. Добавлю, что я не допущу, чтобы мы находились с вами в одном месте.

Турок покорно убрал оружие и, не прощаясь, направился к двери, оставив ошеломленного консула.

Он еще не оправился от шока, как гости покинули его. По правде сказать, полковник Ататюрк был, как местный Берия, и он расстреливал людей за более мелкие проступки…

***

DC 8 грациозно накренился, и Малко увидел Мечеть Султана Ахмета, поблескивающую в лучах заходящего солнца. Рядом с ним Кризантем вытянул шею, чтобы посмотреть на Стамбул.

– Хорошо, за работу, – сказал Малко.

Он развернул на коленях план. Это был будущий салон в замке Его Светлейшего Высочества.

– Дорогой мой, – обратился он к Кризантему, – если мне удастся еще несколько дел, вы станете управляющим самого прекрасного замка в Австрии. Тем временем принимайтесь за работу сами. Вот план работ на ближайшие три месяца.

Кризантем попытался улыбнуться: он ненавидел физический труд, но нужно было зарабатывать на жизнь.

При виде стюардессы у Малко защемило сердце. Она была похожа на Лейлу. На Лейлу, которую он забыл предупредить о своем отъезде.