Текст книги "Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков"

Автор книги: Женевьева Брюнель-Лобришон

63.  Элиас(Эльяс) де Барджольс(…1191–1230…), из Вара. Сын торговца, родился в Аженэ. Пользовался покровительством Альфонса Прованского и Гарсенды де Сабран; Раймона VI Прованского и Беатрисы Савойской. Сохранилось тринадцать стихотворений.

64.  Бернарт Сикарт де Марведжольс(…1230…), из Лозера. Пользовался покровительством Жауме I Арагонского. Сложил сирвенту, направленную против французов.

65.  Гаусберт де Пойсибот(…1220–1231…), родился в краю между Перигё и Лиможем, сын кастеляна; отец, видимо, поместил его в монастырь цистерцианцев в Сен-Леонар-де-Шом (?). Вышел из монастыря (?) и отправился ко двору Саварика де Малеона; упоминает также об Альеноре Кастильской, в 1221 г. вышедшей замуж за Жауме I Арагонского. Сохранилось пятнадцать стихотворений.

66.  Фолькет де Романс(…1215–1233…), из Дрома. Нашел покровительство у Гильема Монферратского; 22 ноября 1220 г. присутствовал в Риме на коронации Фридриха II; затем отправился странствовать по куртуазным дворам Прованса; побывал в Тарасконе, Эксе. Друг бургундского трувера Юка де Берзе. Сохранилось четырнадцать стихотворений различных жанров.

67.  Каденет(…1204–1238…), из замка Кадене (Воклюз), разоренного людьми графа Тулузского; вырос в доме Гильема де Лантара подле Тулузы; долгое время странствовал, затем вернулся обратно в Прованс; вступил в орден тамплиеров, умер в Оранже (?). Сохранилось двадцать пять стихотворений различных жанров, среди которых одно – с мелодией.

68.  Гильем Райноль д’Ат(1-я треть XIII в.), из Воклюза; был женат, затем постригся в монахи. Сохранились одна сирвента и три тенсоны, две из которых являются шутливым препирательством с дамой.

69.  Дофин Овернский(…1160–1235), граф Овернский, а с 1169 по 1201 г. – Клермонский. Сочинял сам и принимал у себя при дворе множество трубадуров; противостоял Ричарду Львиное Сердце, затем Роберу, епископу Клермонскому. Сохранилось около десяти стихотворений.

70.  Блакац(…1144–1236…), сеньор Опса в Варе. Пишет сам и принимает у себя множество трубадуров, содержит их и оказывает покровительство: «самый любезный сеньор в Провансе»; поддерживал связи с Арагонским домом. Сохранилось двенадцать или тринадцать стихотворений. Когда он умер, Сордель посвятил ему свой знаменитый плач ( planh).

71.  Понс де Капдейль(Капдюэйль) (…1190–1237…), из Сен-Жюльен-Шаптей, возле Пюи, в Верхней Луаре. Ухаживал за Алазаис де Меркуор, дочерью Бернарта Андузского; ездил по Провансу; умер в Святой земле, куда последовал за Фридрихом II (?). Сохранилось двадцать семь стихотворений, большая часть которых – кансоны, четыре из которых – с мелодией.

72.  Гильем Фигейра(…1215–1240…), родом из Тулузы, портной; когда город заняли французы, покинул его и стал файдитом; отправился искать пристанища в Ломбардию. Был принят при дворе Фридриха II. Сохранилось восемь стихотворений, среди которых дерзкая сирвента, направленная против Рима и папы.

73.  Пейре Бремон Рикас Новас(…1230–1241…)? Был принят при дворах Раймона Беренгария IV Прованского; Барраля де Бо; Раймона VII Тулузского. Сохранилось более двадцати стихотворений, среди которых шесть сирвент, посвященных спору со своим другом Сорделем.

74.  Блакассет(…1233–1242…), провансальский дворянин, сын Блакаца (?). Был принят при дворах Раймона Беренгария IV Прованского и Карла Анжуйского. Сохранилось около десяти стихотворений.

75.  Аймерик де Беленой(…1216–1243…), из Леперра (Жиронда); клирик, племянник Пейре де Корбиана (автора стихотворения, посвященного Деве Марии, и краткой энциклопедии). Посещал куртуазные дворы Тулузы, Прованса, Арагона, Каталонии; умер в Каталонии (?). Сохранилось пятнадцать стихотворений – кансоны, тенсоны и один плач.

76.  Гильем Пейре де Казальс(1-я четв. XIII в.), из Керси. Сохранилось десять кансон и одна тенсона. Склонен к усложненному стихотворству, по манере приближается к «изысканному стилю» ( trobar ric).

77.  Кастеллоза(1-я четв. XIII в.), трубадурка ( trobairitz), супруга овернского рыцаря из Верхней Луары. Сохранилось пять страстных кансон.

78.  Бернарт де Вензак(…1195…), из окрестностей Родеза. Моралист. Сохранились четыре сирвенты и одна альба религиозного содержания.

79.  Юк де Сент-Сирк(…1217–1253…), сын «бедного вассала» из замка Сент-Сирк, что возле Рокамадура. Став жонглером, много странствовал по Лангедоку. Нашел покровителя в лице Генриха I де Родеса, резко настроенного против французов. Странствовал по Каталонии, Арагону, Испании, был привечен Савариком де Малеоном, принят при куртуазных дворах Прованса и Ломбардии. Автор «Жизнеописаний» ( Vidas); также сохранилось пятнадцать кансон, восемнадцать сирвент и кобл, девять тенсон, один партимен и одно «куртуазное послание» ( salutz d’amor).

80.  Арнаут Каталан(…1220–1253…), родился в Тулузе? (при правлении Раймона VI. Был принят при дворах Ломбардии, Прованса (Раймона Беренгария IV), Кастилии (Альфонса X))? Сохранилось пять кансон, одна тенсона и одно стихотворение религиозного характера.

81.  Ланфранк Чигала(… 1235–1257…), из Генуи. Судья. Самый известный из итальянских трубадуров, писавших по-окситански; сторонник «легкого стиля» ( trobar leu). Сохранилось тридцать два стихотворения, из них две песни о крестовом походе и четыре религиозных стихотворения, один плач: «Песня-плач» ( Chan-plot) на смерть некой дамы.

82.  Бернарт де Ровенак(…1242–1261…), из окрестностей Лиму (Од). Неприязненно относился к королю Франции. Сохранились четыре сирвенты.

83.  Бонифаций де Кастеллан(Бонифачио де Кастеллана) (…1244–1265…), из края Альпы-Верхний-Прованс. Прованский сеньор, противник Карла Анжуйского. Когда замок его был разрушен, он бежал в Арагон. Сохранились три сирвенты.

84.  Гираут д’Эспань(…1245–1265…), из тулузской семьи. Посещал куртуазные дворы Прованса (в 1246 г. – двор Беатрисы, дочери Раймона Беренгария V, супруги Карла Анжуйского). Сохранилось шестнадцать стихотворений, главным образом танцевальные песни (десять), одна из которых – с мелодией.

85.  Раймон де Торс(…1257–1265…), из Марселя. Сохранилось шесть сирвент, политического и назидательного характера.

86.  Бертран Карбонель(…1252–1265…), торговец из Марселя, клиент владетелей Баусских. Сохранилось восемнадцать стихотворений и девяносто четыре куплета ( coblas), написанных, несомненно, для тогдашних поэтических состязаний.

87.  Бертран д’Аламанон(д’Аламано) (…1229–1266…), провансальский рыцарь, родом из Ламанона (Буш-дю-Рон). Был принят при куртуазном провансальском дворе Раймона Беренгария V, состоял в его свите; после его смерти, наступившей в 1245 г., состоял при Карле Анжуйском. Сохранилось двадцать одно стихотворение, главным образом политические сирвенты, в которых он защищает свои идеи.

88.  Бонифачи Кальво(…1253–1266…), из Генуи. Долгое время жил в Кастилии (при дворе Альфонса X). Сохранилось девятнадцать стихотворений и две любовные кансоны ( cantigas d’amor) на галисийско-португальском языке.

89.  Гильем де Монтаньяголь(…1233–1268…), из Тулузы. Пользовался покровительством Жауме I Арагонского, Альфонса X Кастильского, Раймона VII Тулузского. Протестовал против гонений инквизиторов; в его творчестве куртуазная любовь была приравнена к добродетели mezura(соразмерность). Сохранилось сорок стихотворений.

90.  Паулет Марсельский(…1262–1268…). Имел покровителем Барраля де Бо, виконта Марсельского, сторонника Карла Анжуйского и проводимой французами политики; после марсельского мятежа 1262 г. Паулет становится изгнанником ( faidit) и находит пристанище при дворе Педро Арагонского. Сохранилось восемь стихотворений.

91.  Сордель(Сорделло) (…1220–1269), из Мантуи (Ломбардия). Самый знаменитый из итальянских трубадуров. Жизнь вел бурную, искал приключений, в поэзии был приверженцем утонченной любви. Бедный рыцарь, путешествовал от двора к двору и наживал богатство. В Провансе пользовался покровительством Раймона Беренгария V; Блакаца; Барраля де Бо; затем Карла Анжуйского. Странствовал по Лангедоку, Испании (Арагон, Кастилия, Леон), затем вернулся в Италию (в 1266 г. оказался в Новаре, в тюрьме). Сохранилось сорок три стихотворения, среди которых плач на смерть сеньора Блакаца и дидактическое «Назидание» ( Ensenhamen d’onors).

92.  Пейре Карденаль(ок. 1180 – ок. 1280), родом из благородной семьи, из Пюи-ан-Веле; был каноником в монастыре, был принят при поэтическом дворе Пюи-Сент-Мари, затем стал трубадуром. Пользовался покровительством графов Тулузских (Раймона VI и VII), был принят при дворах Оверни, Фуа, Арагона (Жауме I). Утонченный поэт, писал назидательные сатиры; будучи антиклерикалом и женоненавистником, остро критиковал пороки общества своего времени. Сохранилось более семидесяти стихотворений (три – с мелодией), из них пятьдесят пять – сирвенты.

93.  Гильем д’Аутполь(…1269–1270…), из Отполя в Тарне (?). Сохранилось четыре стихотворения различных жанров и исполненных религиозного чувства, среди которых плач на смерть французского короля Людовика IX.

94.  Бертоломе Дзордзи(…1266–1273…), из Венеции, образованный купец; недолюбливал Карла Анжуйского и генуэзцев, которые захватили его в плен и посадили в темницу. Сохранилось восемнадцать стихотворений (кансоны, два стихотворения, обращенных к Деве Марии, плач по Конрадину Сицилийскому и Фридриху Австрийскому, обезглавленным в Неаполе в 1268 г…).

95.  Раймон Гаусельм де Безье(…1262–1275…) – Сохранилось девять или десять стихотворений: песни о крестовом походе, назидательные сирвенты, плач на смерть некоего жителя Безье, скончавшегося в 1262 г.

96.  Матьеу де Керси(…1276), из Керси. Сохранился длинный (в 89 стихов) назидательный плач на смерть Жауме I Арагонского. См. также Сервери де Джирона.

97.  Дауде де Прадас(…1214–1282…), родом из городка Прадас (Аверон), каноник родезский, знаток церковного права. Писал стихи назидательные и тяжелые для прочтения, ибо не черпал он вдохновения в куртуазной любви ( fin’amor). Сохранилось семнадцать стихотворений, из которых одна кансона с мелодией, затем стихотворение о четырех основных добродетелях и трактат «О ловчих птицах» ( Auzels cassadors).

98.  Фолькет де Люнель(1244–1284…), проживал в Эро. Пользовался покровительством при дворах Родеза (Генриха II), Арагона (Педро III, который сам был трубадуром), Кастилии (Альфонса X, автора кансон, обращенных к Деве Марии, Cantigas de Santa Maria), Ломбардии, Люнель-Родеза. Сохранилось девять стихотворений и дидактико-сатирическая поэма о мирской жизни ( Romans de mondana vida), посвященная графу де Родес.

99.  Сервери де Джирона(Гильем де Джирона по прозвищу Сервери) (…1259–1285…), из провинции Лерида (Испания). Поэт виртуозный и куртуазный, также критиковал современные ему нравы и политику. Был принят при дворах виконта Кардонского; Жауме I и Педро III Арагонских. Его поэтическое наследие сохранилось в наиболее полном объеме, превосходящем наследие всех известных трубадуров. До наших дней дошло сто четырнадцать лирических стихотворений, пять повествовательных поэм, а также пословицы ( Proverbis) в стихах, составленные в назидание сыну.

100.  Жоан Эстев(…1270–1288…), из Безье. Выступал, скорее, на стороне французов. Сохранилось одиннадцать стихотворений.

101.  Гираут Рикьер(ок. 1230 – ок. 1295), род. в Нарбонне, незнатного происхождения. Прекрасно образованный, «последний трубадур» с трудом мог жить за счет своего искусства. Посетил дворы виконта Нарбоннского; короля Франции Людовика IX, дворы Каталонии, Арагона, Кастилии (Альфонса X), вернулся в Нарбонн, затем отправился к графу Генриху II де Родес. Великий певец куртуазной любви ( fin’amor), чье творчество пришлось на время угасания куртуазной поэзии, на смену которой явилась поэзия, прославляющая Деву Марию. Сохранилось более ста стихотворений, из которых сорок восемь – с музыкальными текстами, записанными самим автором.

102.  Джауфре де Фойша(…1267–1295…), жил в Ампурдане (Каталония). Францисканский, а затем бенедиктинский монах; Педро III Арагонский и его наследник поручали ему важные дипломатические миссии. Побывал в Риме, Палермо, при папском дворе в Аньяно. Сохранились четыре кансоны и трактат по грамматике и поэтике ( Regeles de trobar), написанный по заказу Жауме II Арагонского.

103.  Аманьеу де Сескарс(…1278–1295…), каталонец. Сохранилось два «любовных послания» ( salutz d’amor) и два стихотворных «назидания» ( ensenhamens).

104.  Гаусберт Амьель(ок. 1254…), «бедный рыцарь из Гаскони». Сохранилась единственная кансона, являющаяся безобидной сатирой на куртуазные нравы.

105.  Гильем Рамон де Джиронелла(2-я пол. XIII в.), жил в Каталонии. Писал на традиционные куртуазные темы; поэзия его отличается оригинальной метрикой. Сохранились три кансоны и одна тенсона.

106.  Калега Панзан(…1252–1313), богатый генуэзский торговец, сторонник партии гибеллинов. Враждебно относился к Карлу Анжуйскому, к французам и дурным клирикам. Сохранилась длинная, в 80 стихов, сирвента.

ГЛОССАРИЙ

Альба( alba) – рассветная песня; песня о расстающихся на заре влюбленных.

Благородство( paratge) – благородство по рождению (по роду), затем благородство сердца; равенство между влюбленными.

Дальняя любовь( amor de lonh) – любовь трубадура к далекой даме; любовь, которую трубадур издалека питает к своей даме.

Дескорт( descort) – антикансона, лирическое стихотворение, где каждая строфа имеет свои собственные размер и мелодию.

Жизнеописание( vida) – краткая биография трубадура в прозе, составленная в основном после гибели поэта, реже – его современником.

Изысканный стиль( trobar ric) – формальное виртуозное искусство стихосложения.

Кансона( canso) – лирическое стихотворение, песня.

Клеветник( lauzengier) – льстец, антикуртуазный персонаж куртуазного универсума.

Кобла( cobla) – строфа; также короткая кансона.

Куртуазная любовь( fin'amor) – любовь к даме (преимущественно знатной и замужней), возвышающая душу и сердце рыцаря.

Куртуазное послание( salutz d'amor) – любовное письмо, начинающееся с приветствия возлюбленной даме.

Легкий стиль( trobar leu, trobar plan) – «простая», «легкая», «ясная» поэзия.

Мера( mezura) – умеренность; совершенное поведение, соответствие куртуазному кодексу.

Назидание( ensenhamen) – дидактическое или назидательное стихотворение.

Партимен(джок партит) ( partimen, joc partit) – «разделенная игра», стихотворный спор, где позиция каждого из участников задается заранее.

Плач( planh) – песня, оплакивающая умершего и восхваляющая его заслуги; может иметь назидательное или политическое значение.

Радость( joi) – ключевое слово любовной лирики: высшая ступень куртуазной любви; также эротическая радость.

Ретроэнка( retroencha) – редкое стихотворение с рефреном, в две или три строфы.

Секстина( sestina) – поэтическая форма, состоящая из шести строф по шесть стихов в каждой.

Сеньяль( senhal) – псевдоним; прозвище, служившее для сохранения в тайне настоящего имени (дамы, покровителя, друга, возлюбленного…).

Сирвента( sirventes) – букв.: «служебная песня», кансона критического содержания, на темы политики или морали.

Темный стиль( trobar clus) – «закрытая», герметическая поэзия.

Тенсона( tenso) – спор, диспут в стихах; свободный диалог на заданную тему.

Трубадурка( trobairitz) – женщина-трубадур, сочинительница и исполнительница своих песен.

Трубадурское искусство( trobar) – искусство стихосложения, практикуемое трубадурами; букв, значение trobar– «находить», «изобретать», «находить новое».

Ценность( pretz) – заслуга, доблесть, комплекс качеств, которые делают человека достойным любви.

Файдит( faidit) – рыцарь-изгнанник периода альбигойских войн.

Юность( joven) – ключевое слово любовной лирики: моральное совершенствование куртуазной личности под влиянием любви.

Слова, значения которых объясняются в настоящем глоссарии, при первом употреблении в тексте отмечены звездочкой.

Приложение
ПЕСНИ ТРУБАДУРОВ И СОЧИНЕНИЯ ИХ СОВРЕМЕННИКОВ

ПОЭЗИЯ ТРУБАДУРОВ

Безымянные песни

* * *

 
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
 
 
Не слишком ли судьба ко мне сурова?
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
Свою мечту я вам открыть готова.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
Хочу любить я друга молодого!
Я так бы с ним резвилась и шутила!
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
 
 
Наскучил муж! Ну как любить такого?
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
Сколь мерзок он, не передаст и слово.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
И от него не надо мне иного,
Как только бы взяла его могила.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
Довольно ждать! Давно решиться надо.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
В любви дружка – одна моя отрада.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
Без милого мне горькая досада.
Зачем страдать, коль счастье поманило?
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
 
 
И про дружка я всем поведать рада.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
Мне верен друг, и ждет его награда.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
В любви к дружку с собой не знаю слада,
Так сердце мне она заполонила!
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
 
 
Неплох напев, и хороша баллада.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
За песню мне нужна теперь награда.
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
Пускай везде, не нарушая лада,
Поют о том, кого я полюбила!
Я хороша, а жизнь моя уныла:
Мне муж не мил, его любовь постыла.
 

БВЛ, с. 32–33

* * *

 
Отогнал он сон ленивый,
Забытье любви счастливой,
Стал он сетовать тоскливо:
– Дорогая, в небесах
Рдеет свет на облаках.
Ах!
Страж кричит нетерпеливо:
«Живо!
Уходите! Настает
Час рассвета!»
 
 
– Дорогая! Вот бы диво,
Если день бы суетливый
Не грозил любви пугливой
И она, царя в сердцах,
Позабыла вечный страх!
Ах!
Страж кричит нетерпеливо:
«Живо!
Уходите! Настает
Час рассвета!»
 
 
– Дорогая! Сколь правдиво
То, что счастье прихотливо!
Вот и мы – тоски пожива!
Ночь промчалась в легких снах,
День мы встретили в слезах!
Ах!
Страж кричит нетерпеливо:
«Живо!
Уходите! Настает
Час рассвета!»
 
 
– Дорогая! Сиротливо
Я уйду, храня ревниво
В сердце образ горделивый,
Вкус лобзаний на устах, —
С вами вечно я в мечтах!
Ах!
Страж кричит нетерпеливо:
«Живо!
Уходите! Настает
Час рассвета!»
 
 
– Дорогая! Сердце живо —
В муке страстного порыва —
Тем, что свет любви нелживой
Вижу я у вас в очах.
А без вас я – жалкий прах!
Ах!
Страж кричит нетерпеливо:
«Живо!
Уходите! Настает
Час рассвета!»
 

БВЛ, с. 33–34

* * *

 
Боярышник листвой в саду поник,
Где донна с другом ловят каждый миг:
Вот-вот рожка раздастся первый клик!
Увы, рассвет, ты слишком поспешил…
 
 
– Ах, если б ночь господь навеки дал,
И милый мой меня не покидал,
И страж забыл свой утренний сигнал.
Увы, рассвет, ты слишком поспешил…
 
 
Под пенье птиц сойдем на этот луг.
Целуй меня покрепче, милый друг,
– Не страшен мне ревнивый мой супруг!
Увы, рассвет, ты слишком поспешил…
 
 
Продолжим здесь свою игру, дружок,
Покуда с башни не запел рожок:
Ведь расставаться наступает срок.
Увы, рассвет, ты слишком поспешил…
 
 
Как сладко с дуновеньем ветерка,
Струящимся сюда издалека,
Впивать дыханье милого дружка.
Увы, рассвет, ты слишком поспешил!
 
 
Красавица прелестна и мила
И нежною любовью расцвела,
Но, бедная, она невесела, —
Увы, рассвет, ты слишком поспешил!
 

БВЛ, с. 35

Гильем IX Аквитанский, граф де Пуатье

* * *

 
Желаньем петь я вдохновен
О том, как горем я согбен:
Не к милым доннам в Лимузен —
В изгнанье мне пора уйти!
 
 
Уйду, а сыну суждена —
Как знать! – с соседями война.
Рука уже занесена,
Неотвратимая почти…
 
 
Феод свой вновь не обрету,
Но родичем тебя я чту,
Фолькон Анжерский, – Пуату,
А с ним и сына защити!
 
 
Коли Фолькон не защитит
Или король не охранит, —
Анжу с Гасконью налетит,
У этих верность не в чести!
 
 
Тогда от сына самого —
Ума и доблести его —
Зависеть будет, кто – кого!
Мужай, дитя мое, расти!
 
 
А я в содеянных грехах
Пред всеми каюсь. Жалкий прах,
В молитвах и в простых словах
Взываю ко Христу: прости!
 
 
Я ради наслаждений жил,
Но Бог предел мне положил,
А груз грехов, что я свершил,
Мне тяжек стал к концу пути.
 
 
Забыв и рыцарство, и власть —
Все, что вкушал я прежде всласть, —
Готов к стопам творца припасть:
Лица, Господь, не отврати!
 
 
Прошу я каждого из тех,
Кто помнит мой веселый смех,
Роскошества моих утех:
Когда умру, мой прах почти!
 
 
Отныне мне не даст утех
Ни беличий, ни куний мех.
Мой графский горностай, прости!
 

БВЛ, с. 38–39

* * *

 
Сложу стихи я ни о чем,
Ни о себе, ни о другом,
Ни об учтивом, ни о том,
На что все падки:
Я их начну сквозь сон, верхом,
Взяв ритм лошадки.
 
 
Не знаю, под какой звездой
Рожден: ни добрый я, ни злой,
Ни всех любимец, ни изгой,
Но все в зачатке;
Я феей одарен ночной
В глухом распадке.
 
 
Не знаю, бодрствовал иль спал
Сейчас я, – кто бы мне сказал?
А что припадочным не стал,
Так все припадки
Смешней – свидетель Марциал! —
С мышонком схватки.
 
 
Я болен, чую смертный хлад,
Чем болен, мне не говорят,
Врача ищу я наугад,
Все их ухватки —
Вздор, коль меня не защитят
От лихорадки.
 
 
С подругой крепок наш союз,
Хоть я ее не видел, плюс
У нас с ней, в общем, разный вкус;
Я не в упадке:
Бегут нормандец и француз
Во все лопатки.
 
 
Ее не видел я в глаза
И хоть не против, но не за,
Пусть я не смыслю ни аза,
Но все в порядке
У той лишь, чья нежна краса
И речи сладки.
 
 
Стихи готовы – спрохвала
Другому сдам свои дела:
В Анжу пусть мчится как стрела
Он без оглядки,
Но прежде вынет из чехла
Ключ для разгадки.
 

* * *

 
Нежен новый сезон: кругом
Зеленеет лес, на своем
Языке слагает стихи
Всяк певец в листве, как ни мал;
Все проводят в веселье дни,
Человек же – всех больше шал.
Но оттуда, куда влеком,
Нет посланца с тайным письмом —
Ни взыграй душой, ни усни;
Та ль она, какую желал,
Не узнав, останусь в тени;
Прав ли я, пусть решит финал.
 
 
Беспокойной нашей любви
Ветвь боярышника сродни;
Нет листочка, чтоб не дрожал
Под холодным ночным дождем,
Но рассвет разольется ал —
И вся зелень вспыхнет огнем.
 
 
Так, однажды, в лучах зари
Мы закончить войну смогли,
И великий дар меня ждал:
 
 
Дав кольцо, пустила в свой дом;
Жизнь продли мне Бог, я б держал
Руки лишь под ее плащом.
 
 
Мы с Соседом Милым близки,
А что разные языки —
Ничего: я такой избрал,
Что на нем речь льется ручьем;
О любви пусть кричит бахвал,
Мы ж разрежем кусок ножом.
 

ПТ, с. 26–29

Маркабрюн

 
Встретил пастушку вчера я,
Здесь, у ограды блуждая.
Бойкая, хоть и простая,
Мне повстречалась девица.
Шубка на ней меховая
И кацавейка цветная,
Чепчик – от ветра прикрыться.
К ней обратился тогда я:
– Милочка! Буря какая
Нынче взметается злая!
– Дон! – отвечала девица. —
Право, здорова всегда я,
Сроду простуды не зная, —
Буря пускай себе злится!
 
 
– Милочка! Лишь за цветами
Шел я, но вдруг, будто в раме,
Вижу вас между кустами.
Как хороши вы, девица!
Скучно одной тут часами,
Да и не справитесь сами —
Стадо у вас разбежится!
 
 
– Дон! Не одними словами,
Надо служить и делами
Донне, восславленной вами.
Право, – сказала девица, —
Столько забот со стадами!
С вами пустыми речами
Тешиться мне не годится.
 
 
– Милочка, честное слово,
Не от виллана простого,
А от сеньора младого
Мать родила вас, девица!
Сердце любить вас готово,
Око все снова и снова
Смотрит – и не наглядится.
 
 
– Дон! Нет селенья такого,
Где б не трудились сурово
Ради куска трудового.
Право, – сказала девица, —
Всякий день, кроме седьмого —
Дня воскресенья святого,
Должен и рыцарь трудиться.
 
 
– Милочка, феи успели
Вас одарить с колыбели, —
Но непонятно ужели
Вам, дорогая девица,
Как бы вы похорошели,
Если б с собою велели
Рядышком мне приютиться!
 
 
– Дон! Те хвалы, что вы пели,
Слушала я еле-еле, —
Так они мне надоели!
Право, – сказала девица, —
Что бы вам там ни хотели,
Видно, судьба пустомеле
В замок ни с чем воротиться!
 
 
– Милочка, самой пугливой,
Даже и самой строптивой
Можно привыкнуть на диво
К ласкам любовным, девица;
Судя по речи игривой,
Мы бы любовью счастливой
С вами могли насладиться.
 
 
– Дон! Говорите вы льстиво,
Как я мила и красива,
Что же, я буду правдива:
Право, – сказала девица, —
Честь берегу я стыдливо,
Чтоб из-за радости лживой
Вечным стыдом не покрыться.
 
 
– Милочка! Божье творенье
Ищет везде наслажденья,
И рождены, без сомненья,
Мы друг для друга, девица!
Вас призываю под сень я, —
Дайте же без промедленья
Сладкому делу свершиться!
 
 
– Дон! Лишь дурак от рожденья
Легкой любви развлеченья
Ищет у всех в нетерпенье.
Ровню пусть любит девица.
Исстари общее мненье:
Если душа в запустенье,
В ней лишь безумье плодится.
 
 
– Милочка! Вы загляденье!
Полно же без сожаленья
Так над любовью глумиться.
– Дон! Нам велит Провиденье:
Глупым – ловить наслажденье,
Мудрым – к блаженству стремиться!
 

БВЛ, с. 42–44

Серкамон

* * *

 
Ненастью наступил черед,
Нагих садов печален вид,
И редко птица запоет,
И стих мой жалобно звенит.
Да, в плен любовь меня взяла,
Но счастье не дала познать.
 
 
Любви напрасно сердце ждет,
И грудь мою тоска щемит!
Что более всего влечет,
То менее всего сулит, —
А мы за ним, не помня зла,
Опять стремимся и опять.
Затмила мне весь женский род
Та, что в душе моей царит.
При ней и слово с уст нейдет,
Меня смущенье цепенит,
А без нее на сердце мгла.
Безумец я, ни дать ни взять!
 
 
Всей прелестью своих красот
Меня другая не пленит, —
И если тьма на мир падет,
Его мне Донна осветит.
Дай бог дожить, чтоб снизошла
Она моей утехой стать!
 
 
Ни жив ни мертв я. Не грызет
Меня болезнь, а грудь болит.
Любовь – единый мой оплот,
Но от меня мой жребий скрыт, —
Лишь Донна бы сказать могла,
В нем гибель или благодать.
 
 
Наступит ночь, иль день придет,
Дрожу я, все во мне горит.
Страшусь открыться ей: вот-вот
Отказом буду я убит.
Чтоб все не разорить дотла,
Одно мне остается – ждать.
 
 
Мне б лучше сгинуть наперед,
Пока я не был с толку сбит.
Как улыбался нежный рот!
Как был заманчив Донны вид!
Затем ли стала мне мила,
Чтоб смертью за любовь воздать?
 
 
Томленье и мечты полет
Меня, безумца, веселит,
А Донна пусть меня клянет,
В глаза и за глаза бранит, —
За мукой радость бы пришла,
Лишь стоит Донне пожелать.
 
 
Я счастлив и среди невзгод,
Разлука ль, встреча ль предстоит.
Всё от нее: велит – и вот
Уже я прост иль сановит,
Речь холодна или тепла,
Готов я ждать иль прочь бежать.
 
 
Увы! А ведь она могла
Меня давно своим назвать!
Да, Серкамон, хоть доля зла,
Но долг твой – Донну прославлять.
 

БВЛ, с. 40–41

Джауфре Рюдель

* * *

 
Мне в пору долгих майских дней
Мил щебет птиц издалека,
Зато и мучает сильней
Моя любовь издалека.
И вот уже отрады нет,
И дикой розы белый цвет,
Как стужа зимняя, не мил.
 
 
Мне счастье, верю, царь царей
Пошлет в любви издалека,
Но тем моей душе больней
В мечтах о ней – издалека!
Ах, пилигримам бы вослед,
Чтоб посох страннических лет
Прекрасною замечен был!
 
 
Что счастья этого полней —
Помчаться к ней издалека,
Усесться рядом, потесней,
Чтоб тут же, не издалека,
Я в сладкой близости бесед —
И друг далекий, и сосед —
Прекрасной голос жадно пил!
 
 
Надежду в горести моей
Дарит любовь издалека,
Но грезу, сердце, не лелей —
К ней поспешить издалека.
Длинна дорога – целый свет,
Не предсказать удач иль бед,
Но будь как Бог определил!
 
 
Всей жизни счастье – только с ней,
С любимою издалека.
Прекраснее найти сумей
Вблизи или издалека!
Я бы, огнем любви согрет,
В отрепья нищего одет,
По царству сарацин бродил.
 
 
Молю, о тот, по воле чьей
Живет любовь издалека,
Пошли мне утолить скорей
Мою любовь издалека.
О, как мне мил мой сладкий бред:
Светлицы, сада больше нет —
Всё замок Донны заменил!
 
 
Слывет сильнейшей из страстей
Моя любовь издалека,
Да, наслаждений нет хмельней,
Чем от любви издалека!
Одно молчанье – мне в ответ,
Святой мой строг, он дал завет,
Чтоб безответно я любил.
 
 
Одно молчанье – мне в ответ.
Будь проклят он за свой завет,
Чтоб безответно я любил!
 

БВЛ, с. 47–48

Клара Андузская

* * *

 
Заботами наветчиков моих,
Гонителей всей прелести земной,
Гнев и тоска владеют нынче мной
Взамен надежд и радостей былых.
Жестокие и низкие созданья
Вас отдалить успели от меня,
И я томлюсь, в груди своей храня
Боль смертных мук, огонь негодованья.
 
 
Но толков я не побоюсь людских.
Моя любовь – вот гордый вызов мой.
Вы жизнь моя, мне жизни нет иной, —
Возможно ли, чтоб голос сердца стих?
Кто хвалит вас, тому почета дань я
Спешу воздать, превыше всех ценя.
Зато вскиплю, зато невзвижу дня,
Промолви кто словечко в порицанье.
 
 
Пусть тяжко мне, пускай удел мой лих,
Но сердце чтит закон любви одной, —
Поверьте же, я никакой ценой
Не повторю другому слов таких.
Есть у меня заветное желанье:
Счастливого хочу дождаться дня, —
Постылых ласк угрозу отстраня,
Себя навек отдать вам в обладанье.
 
 
Вот, милый друг, и все мои писанья,
Примите их, за краткость не браня:
Любви тесна литых стихов броня,
И под напев не подогнать рыданье.
 

БВЛ, с. 179

Бернарт де Вентадорн

 
Коль не от сердца песнь идет,
Она не стоит ни гроша,
А сердце песни не споет,
Любви не зная совершенной.
Мои кансоны вдохновенны —
Любовью у меня горят
И сердце, и уста, и взгляд.
 
 
Готов ручаться наперед:
Не буду, пыл свой заглуша,
Забыв, куда мечта зовет,
Стремиться лишь к награде бренной!
Любви взыскую неизменной,
Любовь страданья укрепят,
Я им, как наслажденью, рад.
 
 
Иной такое наплетет,
Во всем любовь винить спеша!
Знать, никогда ее высот
Не достигал глупец презренный.
Коль любят не самозабвенно,
А ради ласки иль наград,
То сами лжелюбви хотят.
 
 
Сказать ли правду вам? Так вот:
Искательница барыша,
Что наслажденья продает, —
Уж та обманет непременно.
Увы, вздыхаю откровенно,
Мой суд пускай и грубоват,
Во лжи меня не обвинят.
 
 
Любовь преграды все сметет,
Коль у двоих – одна душа.
Взаимностью любовь живет,
Не может тут служить заменой
Подарок самый драгоценный!
Ведь глупо же искать услад
У той, кому они претят!
 
 
С надеждой я гляжу вперед,
Любовью нежной к той дыша,
Кто чистою красой цветет,
К той, благородной, ненадменной,
Кем взят из участи смиренной,
Чье совершенство, говорят,
И короли повсюду чтят.
 
 
Ничто сильнее не влечет
Меня, певца и голыша,
Как ожиданье, что пошлет
Она мне взгляд проникновенный.
Жду этой радости священной,
Но промедленья так томят,
Как будто дни длинней стократ.
Лишь у того стихи отменны,
Кто тонким мастерством богат,
Взыскует и любви отрад,
 
 
Бернарт и мастерством богат,
Взыскует и любви отрад.
 

БВЛ, с. 51

* * *

 
Люблю на жаворонка взлет
В лучах полуденных глядеть:
Все ввысь и ввысь – и вдруг падет,
Не в силах свой восторг стерпеть.
Ах, как завидую ему,
Когда гляжу под облака!
Как тесно сердцу моему,
Как эта грудь ему узка!
 
 
Любовь меня к себе зовет,
Но за мечтами не поспеть.
Я не познал любви щедрот,
Познать и не придется впредь.
У Донны навсегда в дому
Весь мир, все думы чудака, —
Ему ж остались самому
Лишь боль желаний да тоска.
Я сам виновен, сумасброд,
Что мне скорбей не одолеть, —
В глаза ей заглянул и вот
Не мог я не оторопеть;
Таит в себе и свет, и тьму
И тянет вглубь игра зрачка!
Нарцисса гибель я пойму:
Манит зеркальная река.
 
 
Прекрасных донн неверный род
С тех пор не буду больше петь:
Я чтил их, но, наоборот,
Теперь всех донн готов презреть.
И я открою, почему:
Их воспевал я, лишь пока
Обманут не был той, к кому
Моя любовь так велика.
 
 
Коварных не хочу тенёт,
Довольно Донну лицезреть,
Терпеть томленья: тяжкий гнет,
Безжалостных запретов плеть.
Ужели – в толк я не возьму —
Разлука будет ей легка?
А каково теперь тому,
Кто был отвергнут свысока!
 
 
Надежда больше не блеснет, —
Да, впрочем, и о чем жалеть!
Ведь Донна холодна как лед —
Не может сердце мне согреть.
Зачем узнал ее? К чему?
Одно скажу наверняка:
Теперь легко и смерть приму,
Коль так судьба моя тяжка!
 
 
Для Донны, знаю, все не в счёт,
Сколь к ней любовью ни гореть.
Что ж, значит, время настает
В груди мне чувства запереть!
Холодность Донны перейму —
Лишь поклонюсь я ей слегка.
Пожитки уложу в суму —
И в путь! Дорога далека.
 
 
Понять Тристануодному,
Сколь та дорога далека.
Конец любви, мечте – всему!
Прощай, певучая строка!
 

БВЛ, с. 51–54