Текст книги "Белым по черному (СИ)"
Автор книги: Жанна Даниленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9
В двадцать три тридцать самолёт, в котором возвращался Михаил в Москву из Лондона, совершил посадку в аэропорту Шереметьево. Михаил спокойно, никуда не торопясь, получил чемодан, прошёл таможню и направился к выходу из здания аэропорта, где его уже ждал водитель на служебной машине.
Хотелось домой и выспаться. Переговоры оказались достаточно трудные и эмоционально затратные, но он вышел победителем. Только всё это уже позади. Теперь можно подумать об Оле. Завтра прямо с утра позвонит ей и договорится о встрече. Нет, не завтра, уже сегодня, и это хорошо. Достал смартфон, чтобы полюбоваться на фото своей девочки, и понял, что забыл включить его в аэропорту. И тут посыпались СМС-ки. Он не стал их читать, оставил всё на потом. Но голосовое сообщение от Оли прослушал сразу, тем более что звонила ему несколько раз подряд.
Если бы кто знал, как он испугался! Ждать до утра Михаил уже не собирался. Он должен был увидеть её немедленно, и ему стало совершенно безразлично, что шёл первый час ночи. С его девочкой случилось непоправимое – у неё украли почку. Мысли одна безумнее другой вертелись в голове. Где же его Оля? Дома или ещё в больнице? И её в таком состоянии посмели шантажировать! Но всё это узнает сейчас же у её родителей.
– Федя, поворачивай, мне в другое место надо, – обратился он к личному шофёру и назвал адрес, – это в Измайлово. Я там должен быть как можно быстрее.
– Хорошо, Михаил Александрович. Сейчас можно и быстрее.
Лифт он вызывать не стал – ночь, спят люди, зачем шуметь. Поднялся по лестнице и долго звонил в дверь, пока не услышал щелчки открывающегося замка.
Перед ним стоял отец Оли в домашнем халате и тапках, видно было, что человек только что встал с постели.
– Михаил? Что случилось? Ночь на дворе, – с удивлением спросил он.
– Извините за позднее вторжение, но я должен знать, что с Олей. Она дома? Вы уже забрали её из больницы? Когда это случилось? Как?
– Оля дома, спит… О какой больнице идёт речь? Миша, я вас не понимаю, – недоумевал Сергей Владимирович.
– Я получил сообщение голосовое. Она не могла до меня дозвониться, я летел из Лондона. С шантажом я разберусь, это не проблема, но как у неё украли почку? Кто? Где? Когда?
– Почку? Шантаж? Ничего не понимаю!
Удивление отца нарастало. Михаил же видел его растерянность и полное непонимание происходящего.
– Я должен видеть Олю. Сейчас! – произнёс он твёрдо.
– Да, конечно, что ж я вас в дверях-то держу… Просто растерялся, я не знаю ничего из того, что знаете вы. Но, видимо, проблема существует. Оля фантазёрка, но не до такой же степени. Шантаж она придумать не могла, а почка вообще за гранью понимания. Она здорова… Миша, я её за ужином видел, потом она ушла в свою комнату.
Михаил снял пальто, ботинки и, бесцеремонно отодвинув Сергея Владимировича – не до вежливости ему сейчас было, прошёл в Олину комнату. Она действительно спала, но всхлипывала во сне. Он наклонился и поцеловал её в висок.
– Что же случилось с тобой, Заяц? – погладил он её по голове. Оля открыла глаза, потёрла их кулачками, не веря в происходящее, и улыбнулась.
– Ты приехал, правда приехал? Теперь всё будет хорошо, да?
Она обвила его шею руками, а он целовал её на глазах у окончательно растерявшегося отца. Тот не выдержал и включил свет в комнате.
– Может быть, вы всё-таки объясните, что происходит? – спросил он.
Они оторвались друг от друга, и отец с Михаилом увидели, насколько у Оли опухшие и заплаканные глаза.
– Миша, вы видите, что моя дочь в порядке? Всё остальное мы сейчас выясним, но она здорова и обе почки у неё на месте.
– Да, простите, я чуть с ума не сошёл.
Теперь растерялась Оля.
– Миш, у меня почку в анатомке украли. Это препарат такой, вымоченный в формалине. Теперь мне студенческий билет не отдают. А ты что подумал?
– Дочь, что нормальный человек мог подумать?! Да у меня слов нет! Ты бы Мишу видела, когда он влетел в квартиру. И почему я ничего не знаю?
– Потому что вечером мне было не до почки, пап. Не сердись. Который час?
– Два ночи, – ответил Михаил.
– Миша, вы с самолёта, давайте ужинать и оставайтесь у нас. Пока поговорим, пока у нашей девушки всё выспросим – уже утро настанет. Хорошо, жена снотворного напилась и ничего не слышит. А то тут новости такие, что волосы дыбом, и это при том, что с почкой мы разобрались.
– Ужинать буду, если это удобно. Спасибо. Голодный ужасно, я в самолёте не ем. Сейчас я только два звонка сделаю. Водителю, он во дворе меня ждёт, скажу, чтоб ехал, и маме, а то беспокоиться будет.
– Тебя мама всегда встречает? Во сколько бы ты ни приехал? – спросила вдруг Оля.
– Да, всегда. Моя мама очень хороший и самый близкий мне человек. Только благодаря ей я добился всего. Это не пафос, Оля, не подумай, это самая настоящая правда, – грустно улыбнулся он и посмотрел на Сергея Владимировича.
Оля замолчала, о чём-то думая, а потом побежала на кухню разогревать ужин. Её отец и Михаил направились туда же.
– А я тоже с тобой поем, аппетит прорезался, – с улыбкой сказала она. – Что ты так смотришь, я зарёванная и некрасивая, да?
– Ты всегда красивая, а вот то, что плакала, мне не нравится. И то, что наговорила тебе лучшая подруга, мне не нравится совсем.
– Вы о Людочке? – вмешался в разговор отец. – Людмила, конечно, бывает резковата, но она хорошая девочка. Они с Оленькой выросли вместе, дружат, как сёстры. Оля-то толковая, а Людочка неусидчивая, мне пришлось помочь ей с университетом, чтобы их не разлучать. Мои сыновья много старше Оли, они никогда не были близки, а вот с Людой…
– Сергей Владимирович, у меня совсем другие сведения. И в том, что Олю шантажируют, винят в краже денег, мне кажется, виновата именно Людмила. Она забрала заявление из полиции, отказалась от обвинений на этих двух придурков, сказала, что сама приняла рогипнол, взяла его у матери. Тогда возникает вопрос: как он попал в организм Оли? Людмила обвиняет Олю в том, что она вызвала полицию в тот день. Но это сделала не Оля, а я. Кстати, с одним из тех ребят Людмила встречается. У меня сейчас нет доступа к компьютеру, но завтра мой начальник безопасности даст распечатку всех разговоров вашей «хорошей девочки». Боюсь, вы сильно удивитесь. А ещё вы зря не верите собственной дочери.
Оля подняла глаза и с усталой обречённостью посмотрела на отца. А потом мотнула головой, как бы отбрасывая все сомнения, и произнесла:
– Не прощу, на этот раз ни за что не прощу вашу любимую Людочку! Как она могла так поступить со мной? За что? Папа, я не вру, эти парни, что были в той квартире, куда меня Людка тогда затащила, напали на меня в арке сегодня. Требовали денег, много денег, целых триста тысяч. Я укусила одного за руку, до крови аж, а второй нож достал. И в живот меня пнул. Я и Мише поэтому-то и пыталась дозвониться – думала занять у него. Они ж меня убьют, если я им деньги не отдам! А Людка сказала, что нет никакого Миши и что я на краденные деньги вещи фирменные купила. Я не знаю, что больней: слова её или то, как внутри всё скрутило от ботинка. Что ты смотришь так, папа? Не веришь? Всё равно не веришь?!
– Мы едем в больницу, Оля, травма живота – не шутка.
– Никуда я не поеду, отпустило уже. Синяк, может, будет, не знаю. А так я даже есть хочу.
– Сейчас посмотрим, что с твоим животом.
– Не поеду никуда.
– Хорошо, сам посмотрю. Оля, что за капризы!
– Почему она так со мной? За что? Я ж к ней со всей душой, я её сестрой считала. Делилась с ней всем. А она! Почему так? – Оля говорила сквозь слёзы и унять их никак не могла.
– Из зависти, – пожал плечами Михаил. – Зависть разрушает душу, убивает всё хорошее, что есть в человеке. Не плачь, Заяц, разберёмся мы и с твоими шантажистами, и с так называемой подругой тоже. Сергей Владимирович, вы с Олей сможете подъехать к двум в мой офис? Я пришлю за вами машину.
– У меня своя есть. Оля адрес знает?
– Конечно, но могу и продиктовать, визиток с собой нет, к сожалению. Вообще, за всеми участниками той истории должен был следить начальник безопасности, но не знаю, что произошло. У меня нет его отчёта за вчерашний день. На работе всё выясню.
– Как он мог один уследить за четырьмя людьми? – спросила Оля. – И потом, ты считаешь правильным нарушать личное пространство?
– Я пытаюсь оградить тебя от неприятностей. И данные, которые получаю, я не использую в корыстных целях, так что ничего противозаконного здесь нет. Виктор мой друг, я ему доверяю. Всё можно извлечь из смартфонов, а они всегда с собой.
Оля с отцом лишь переглянулись, что не осталось незамеченным Михаилом.
– Миша, ты говоришь, что каждый владелец персонального компьютера может следить за кем угодно, не выходя из дома?
– В принципе, может. Только далеко не каждый.
Сергей Владимирович забрал пустые тарелки и налил всем чай.
– То есть основная масса компьютерных пользователей, как мы – «ламеры»? А избранные величают себя «хакерами»? Вот какие слова я знаю, – смущённо засмеялся он.
– Всё это уже устарело. Но изначально было действительно так. Сейчас расскажу, но я могу увлечься и говорить не совсем обыденным языком. Я немного фанат своего дела, – теперь засмеялся Михаил. – Так вот, изначально понятие «хакер» означало практически гениальную, такую неординарную личность, в совершенстве владеющую вычислительной техникой, знающую ее декларированные и тайные возможности. Личность, способную заставить машину работать в нестандартном режиме, выполнять заданные только им действия. От «простых смертных», от «ламеров», хакера отличало великолепное знание предмета и особое, творческое восприятие мира. Не нашего, в котором живём мы все, а виртуального мира, доступного избранным. Вот это всё в совокупности позволяло получить абсолютную власть над компьютерной системой. Быть богом, что ли. – Михаил ненадолго задумался. – Кстати, богатым и успешным я был далеко не всегда. Рос в хрущёвке, без отца, мать практически не видел. Она работала в школе в две смены, учила детей математике, а вечерами вела уроки в школе рабочей молодёжи, по выходным к нам приходили ученики на дополнительные занятия и для подготовки в ВУЗы. Я не знаю, когда она всё успевала, но в холодильнике всегда была еда, а в квартире порядок. – Он с нежностью улыбнулся, видимо, вспоминая что-то приятное, но быстро вернулся к прерванной теме. – Паять меня научил сосед, он ламповые приёмники собирал, а я подрядился помогать, интересно мне было. Мы с ним первый компьютер и собрали, не такой как сейчас, а ламповый, с перфокартами. Помните, на нём играть можно было? Рыбку ловить. Он к телевизору подключался. А потом мать мне купила настоящий. И я вошёл в сеть. Интернета как такового для отдельных пользователей не было, но появился FidoNet. Он позволял обмениваться информацией. Это было безумно увлекательно, и я ушёл во всё это с головой. А мама радовалась, что не связался с компаниями, что круглосуточно сижу за компом, главное – дома. Я в классе восьмом учился, когда интернет разрешили, вернее – Рунет. Доступен он был всё ещё не всем, но я подключился. В тот день я писал доклад, и мне были нужны материалы, первоисточники. Я влез в базу данных ФСБ. Засекли меня сразу, по IP-адресу, приехали и забрали. – Он нахмурился. – Потом пришлось пройти через многочисленные допросы, проверки, задания на интеллект, а мне легко, для меня игра всё это. Только мать поседела за тот месяц, что я провёл в заключении. Я же познакомился с интересными людьми, со многими общаюсь до сих пор. Не обнаружив в моей личности ничего криминального, меня выпустили, дело ушло в архив, а мне дали возможность развиваться. Тогда я познакомился с Витькой, он говорил, что студент, что компьютеры – его жизнь. Как оказалось, встреча наша была далеко не случайной. Он университет заканчивал и работал на органы. А ко мне его приставили, чтобы я фортели не выкидывал. Это сейчас я понимаю, что законно и разрешено, а что может вред принести и не только мне, но и моим близким, и поэтому буду держаться от такого подальше. А тогда интерес и увлечённость стояли превыше всего. После школы меня отправили учиться в Соединенные Штаты, в Калифорнийский университет в Сан-Диего. Бесплатно, с полным довольствием, но вместе с Витькой. Там я заговорил на английском, письменный я знал, ну и то, что в школе давали, топики мог рассказать, но это не речь и не диалог. В университете я стал общаться свободно. Учился по специальности «Математика и вычислительные системы» и как-то вдруг, совершенно неожиданно для себя, увлёкся экономикой и прослушал курс. Посещал лекции, общался с преподавателями, но, правда, к экзаменам меня без оплаты не допустили. А очень хотелось иметь диплом и по экономике тоже. Я позвонил матери, рассказал всё как есть, озвучил необходимую мне сумму и через неделю получил деньги. Она продала квартиру… Переехала к приятельнице. Жила у неё, пока я не вернулся после магистратуры в Манчестерском университете, платила из своей учительской зарплаты за угол.
– Тебе не предлагали работу в Штатах или Англии? – удивлённо спросила Оля.
– Предлагали. Но, во-первых, я дал слово людям, отправившим меня учиться, а во-вторых, я не мог оставить маму в тех условиях, в которых она оказалась из-за меня. В магистратуре я подрабатывал в IT-компаниях. Кстати, очень неплохо зарабатывал, мне хватало на всё. Учёбу в Манчестере я оплачивал уже сам целиком и полностью, мне только с визой помогли. Вернулся с двумя дипломами, со степенью магистра и с кучей проектов в голове. Несколько лет работал на ФСБ. Потом организовал собственную компанию. Виктора позвал сразу, мы с ним вдвоём начинали. Вот и всё.
– Миша, получается, ты всё делал только ради мамы?
Оле это казалось несколько странным, хотя объясняло то, что он не женат.
– Мне повезло, я занимаюсь тем, что мне интересно, а вот материальный достаток – это да, я хотел обеспечить маму всем, чтобы она не считала копейки, чтобы могла осуществить свои мечты о путешествиях, музеях, театрах. У меня получилось. – Михаил потёр лицо и устало посмотрел на Олю и Сергея Владимировича. – Давайте спать. До утра осталось совсем мало времени, а завтра трудный день.
Глава 10
Когда Михаил уходил – Оля ещё спала. Да что Оля, все спали. Никого не тревожа, он аккуратно сложил бельё, выпил кофе, вымыл за собой чашку и оставил записку, напомнив в ней, что ждёт Олю с отцом к двум у себя в офисе, и приписал просьбу – не опаздывать.
Сергей Владимирович долго смеялся по этому поводу, говорил, что ночью пришёл просто мужчина, а ушёл уже генеральный директор. Марина Семёновна слушала рассказ мужа с нескрываемым беспокойством и ужасом. Сетовала, что не заметила Олиного плохого самочувствия, и десять раз переспросила, хорошо ли муж пальпировал её живот. И никак не могла поверить, что всеми любимая Людочка так поступила с их дочерью.
– Господи, ну вот как так?! Я снотворное выпила, потому что после скандала с Димкиной женой успокоиться не могла, а тут такое… Серёжа, да что ж это делается? – причитала она. – Я с вами поеду. И не возражай.
– А что с Димкиной женой? – спросила вошедшая в кухню Оля. – Я вчера была у брата, он дежурил и ничего не сказал.
– Он теперь каждую ночь дежурит. Они разбежались, а она требует квартиру – за напрасно прожитые с ним годы, – развела руками Марина Семёновна.
Оля положила колбасу на сыр и почти целиком отправила в рот.
– Вот почему ты не можешь поесть нормально? – Марина Семёновна пододвинула к Оле кусок хлеба. – Лёль, ну ты ж худая, как вешалка, мужчины таких не любят, а тебе замуж ещё выходить.
Оля загадочно улыбнулась и, выпив кофе без сахара, сообщила, что наелась.
– Мам, так пусть к нам идёт жить Димка, – прибавила она.
– К нам? А квартиру бабушкину его мымре отдать? – возмутилась Марина Семёновна.
– Ну да, на работе ему лучше ночевать, чем у родителей. И на квартиру это не влияет. Странные вы. Он сын ваш родной, а жена у него стерва. Разводятся – так хорошо. И пусть к нам возвращается, я ему комнату уступлю. В зал перееду.
– Посмотрим, куда ты переедешь и когда. Мала ещё родителям указывать! – продолжила мать.
– Я не указываю, а озвучиваю очевидные вещи. Папа, что ты хихикаешь?
– Оцениваю ссору на ровном месте. Оля, времени у нас с тобой не так много, приведи себя в порядок, чтоб красавицей была, когда в офис поедем.
– Папочка, я тебя обожаю.
Чмокнув отца в щёку, Оля побежала в ванну.
Дальнейший разговор родителей она не слышала – его заглушил душ. Встав под ласковые струи, Оля блаженно зажмурилась.
По дороге в офис Ольга молчала. Что там будет происходить, она даже не представляла. Краситься не стала, побоялась, что может расплакаться и будет выглядеть потом чучелом в самый неподходящий момент. Просто красиво уложила и подколола по бокам волосы, оставив их волнами спадать по плечам. Да и одежду подобрала поскромней. Ей было всё равно, что она увидит и услышит. Теперь её точно никто больше не пнёт в живот, никто не предаст и не сделает больней, чем Людка. Потому что она едет к Мише, а уж он-то защитит её ото всех нападок и той грязи, что собираются на неё вылить.
Приехали вовремя, без пятнадцати минут два уже вошли в холл, и Оля, взяв отца за руку, потянула его в сторону лифта.
– Ольга Сергеевна, – услышала она сзади чужой незнакомый мужской голос, – вам сегодня в зал для переговоров, пойдёмте провожу.
Она обернулась и встретилась глазами с высоким импозантным мужчиной. Он приветливо улыбался ей, а с Сергеем Владимировичем поздоровался за руку.
– Моя фамилия Сухов. Виктор Сухов, – представился он. – Нам лучше не заходить пока в зал. Так будет правильно. А хотите кофе? У нас есть маленький кафетерий, и здешний бариста готовит просто божественный напиток.
Они прошли к столику, и Виктор сделал заказ. С их места хорошо было видно людей, входящих в зал для переговоров, но зато они сами оставались практически незаметными.
– Как у вас всё интересно устроено, – проговорила Оля, отламывая ложечкой кусочек пирожного.
– Здесь в основе всего лежит математика. И больше ничего. Царица всех наук, а шеф её верный рыцарь. Кстати, он принимал очень активное участие в проектировании этого здания. Всё должно быть удобно и комфортно. Михаил считает, что это повышает работоспособность сотрудников.
Они наблюдали, как в зал вошли Регина с Людкой, Крутиков-старший с сыном и, наконец, Олег Мирошниченко с матерью.
Оля доела пирожное и допила свой кофе, промокнула губы салфеткой и огляделась, ища, куда отнести посуду.
– Всё, нам пора. Ольга Сергеевна, тут уберут, не беспокойтесь. И ещё, огромная просьба, вы отвечаете только на вопросы Михаила Александровича, если он вам их задаст, и не поддаётесь ни на какие провокации.
Первым в зал вошёл Сергей Владимирович, ведя за руку дочь, за ними Виктор. Взгляды всех присутствующих обратились к ним.
– Дядя Серёжа, что происходит? – спросила растерянно Регина. Поднялась из-за круглого стола, за которым все сидели, и хотела подойти к ним, но рука охранника опустилась ей на плечо и Регине пришлось сесть на место. В её взгляде читались испуг и непонимание.
Оля наблюдала, как Людка глазами пытается что-то объяснить Олегу. Как, понуро опустив вниз голову, сидит рядом с очень крупным папашей тощий Игорь.
Но как только стрелки огромных, во всю стену, часов показали ровно четырнадцать часов, дверь отворилась и в зал вошёл Михаил.
– Добрый день. Хотя я не считаю этот день добрым и нашу вынужденную встречу тоже.
С этими словами он подошёл к креслу во главе стола, за спинкой которого и располагалась стена с часами. Сел в него и внимательно оглядел всех присутствующих.
– Итак, речь у нас с вами пойдёт о деньгах. Сегодня вам, молодые люди придётся объяснить, кто и за что вам должен триста тысяч. Я внимательно вас слушаю. И если решу, что правда на вашей стороне, я незамедлительно отдам вам озвученную сумму.
– А вы кто такой? – нагло, с вызовом спросила Людка, несмотря на то, что мать пыталась жестами призвать её к молчанию.
– Оказывается, не все присутствующие меня знают, – совершенно спокойно ответил Михаил. – Ну что ж, я могу и представиться. Моя фамилия Фадеев, зовут меня Михаил Александрович. Вы находитесь в головном офисе моей компании «Advanced IT-developments». Ольга Громова – мой очень близкий друг.
– Вот как, а я-то думала, что вы миф.
Люда ещё что-то собиралась говорить, но Михаил снова перебил её.
– Людмила, положите, пожалуйста, украденную вами в анатомке почку на стол. Я знаю, что она у вас в рюкзаке.
– Какая ещё почка! Что вы выдумываете! Что вы вообще можете обо мне знать?! – Видно было, что Людка растерялась и испугалась, но сдаваться не собиралась и потому огрызалась.
– Всё. Мне не нужны ваши слова, чтобы озвучить правду. Я знаю всё о всех здесь присутствующих, или могу узнать, если мне будет вдруг интересно. Я не зря пригласил вас вместе с родителями, потому что они не догадываются о забавах своих великовозрастных детей, ценой которым может быть человеческая жизнь. Итак, я прошу вас, Людмила Воронина, положить почку на стол. После этого Игорь расскажет свою версию событий и заодно объяснит, почему у него перебинтована правая рука.
Слёзы всё-таки подступили к глазам Оли. Значит, и почку украла Людка – просто так, чтобы подставить подругу, чтобы Оля нервничала, переживала, чтобы учиться спокойно не могла. Неужели всё из зависти? А чему, собственно говоря, завидовать? Отношениям с Мишей? Подаркам, которые тот сделал Оле? Так ведь все Людкины пакости начались раньше, до того как Оля с Мишей познакомилась. Зачем Людка притащила её к этим парням? И ведь как уговаривала, что одной вроде идти нехорошо, а вдвоём ничего. Что Олега потерять не хочет, а на деле выходит, знакомы они давно. Как теперь с ней в одной группе учиться? В университете встречаться? Как по району одному ходить? И как быть с тётей Региной? Папа с мамой к ней как к дочери относятся, жалеют её, помочь стараются. Всегда помогали: и одежду Людке покупали, и игрушки, что Оле, то и ей.
Оля сквозь слёзы смотрела, как бывшая подруга достала из рюкзака полиэтиленовый пакет, тщательно упакованный в другой пакет, герметично завязанный. Как положила почку на стол, зло оглядела всех присутствующих и села на своё место. А папа забрал пакет со стола. Затем взял Олю за руку и прошептал на ухо: «Видишь, одна проблема решена. Как же я в Людмиле-то ошибался. Прости меня, дочь».
Она плакала, уткнувшись в плечо отца, и не вникала в то, что говорили парни. Не слушала, о чём спрашивал их Михаил. Ей было всё равно. Они чужие, ненужные ей. Само их существование и нахождение рядом вызывало чувство отторжения. Естественно, Миша не станет никому из них платить, в этом она не сомневалась, как не сомневалась и в его уме, такте и умении добиться нужного ему результата. Все её мысли занимала Людка, своими словами и действиями разворотившая всё в душе и растоптавшая сестринскую любовь. Оля плакала от боли, потому что человек, ближе которого не было на всём свете, её предал. Она понимала, что никогда не простит Людку. Теперь уже никогда. Только было ужасно жаль Регину. Оля может отказаться от подруги, а мать от дочери – нет.
Отец же гладил её волосы, обнимал и тихо шептал на ухо, что взрослыми становятся именно так, ценой потерь и утраты иллюзий.
А потом всё кончилось, присутствующие поднимались со своих стульев, разговаривали между собой. Крутиков-старший подошёл к Оле и извинился за своего сына, обещал, что больше никогда тот не сделает ничего подобного.
Оля кивнула и поблагодарила его зачем-то и всё смотрела на Мишу, а он что-то показал Виктору в открытом ноутбуке и приблизился к ним. Отец отпустил её, а Миша обнял и поцеловал в макушку. Оля же доверчиво прижалась к нему всем телом и наблюдала, как Людка подошла к дверям, но, прежде чем выйти, обернулась и громко, чтобы её все услышали, с издёвкой в голосе, произнесла:
– Знала ты, Оленька, под кого лечь, а всё божьим одуванчиком прикидывалась, с-с-сука!
А потом быстро выскочила из помещения под возмущённые крики матери. Михаил лишь крепче обнял Олю.
– Не обращай внимания. Это последняя гадость с её стороны, я обещаю. Вот и всё, Заяц. – Он стёр слёзы с её лица, а она ему улыбнулась. – Пойдёмте ко мне в кабинет, – обратился он и к отцу тоже, – выпьем кофе, он нам сейчас точно не помешает.
– Давайте, и девушка наша заодно успокоится, на обратном пути в университет хочу заехать, отдать почку и получить её студенческий. Миша, как понял-то, что это Людиных рук дело? – спросил Сергей Владимирович.
– А кто ещё мог? Да и зачем? У Людмилы же была возможность, а главное, ей надо было вывести Олю из душевного равновесия и получить время на встречу с этими двумя идиотами – исполнителями её идей. Нам бы ещё один вопрос решить, но уже за кофе, Анжела на стол накрывает.
Расположившись в кабинете, Сергей Владимирович внимательно осмотрелся. Он сидел в удобном кресле, а Михаил с Олей на диване напротив.
– Интересным человеком оказалась ваша Люда, – начал свой рассказ Миша. – Не так уж она виновата в своей патологической болезненной зависти. Мне трудно судить о проблемах воспитания, отцом я пока не стал, но мне кажется, что родители, иногда сами того не замечая, причиняют своим же детям непоправимый вред. Взять, к примеру, Олю и Люду, я уверен, что их постоянно сравнивали. Вы сами, Сергей Владимирович, говорили, что Олина подруга не такая способная. А представьте, сколько раз она это слышала от своих мамы и бабушки. Каждая оценка, успехи в школе, поступок – всё обсуждалось в сравнении, и Оля выигрывала. Тем временем Оле кто-то внушил, что Людмила несчастная, потому что безотцовщина, ей надо помогать и с ней надо делиться всем. На пользу это не пошло, вызывая ненависть со стороны Люды. Она принимала помощь, но считала её подачкой. Она не верит в искренность, в добропорядочность, в любовь. Кстати, я тоже вырос без отца, так что теперь будешь жалеть меня, вот так вот, Олюшка. Правда, надо отдать должное моей маме, она никогда ни с кем меня не сравнивала, я был самым любимым и не мог даже на миг усомниться в этом.
– Думаю, ты прав, Миш, всему виной зависть. Но я не могу простить её и не прощу. А завтра мне придётся встретится с ней в университете и большую часть дня провести в одном помещении. Тяжело. Не знаю, как буду. А пропускать нельзя, сегодняшний день и так отрабатывать придётся. Ты придёшь вечером?
Она очень быстро сменила тему разговора, а на его лице появилось сожаление.
– Нет, Заяц, сегодня точно нет. Я ведь как прилетел из командировки – ещё дома не был. Позвоню обязательно тебе перед сном. А по поводу учёбы… Хочешь в другую группу? Или сменить университет?
– Нет, бежать, как крыса с корабля, я не стану. Пусть Людка бежит, если хочет, а я буду учиться как училась. Думаешь, не переживу её присутствия в обозримом пространстве?
– Моя маленькая сильная девочка. Жалко расставаться, но необходимо, иначе вы с отцом в универ не успеете. Я вечером позвоню.
