Текст книги "Сверкающее Колесо"

Автор книги: Жан Де ля Ир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА III,
в которой Сверкающее Колесо выдает некоторые свои тайны

Поль Сиврак не мог определить сколько времени продолжался его обморок. Когда он пришел в себя, то прежде всего открыл глаза; но сейчас же крепко зажмурился.

Несколько минут затем он оставался с закрытыми веками, стараясь дать себе отчет в своем положении. Ему нельзя было пошевелить ни головой, ни руками, ни ногами. Он весь был приклеен к какой-то плоской поверхности, с вытянутыми ногами и раскинутыми руками. Он чувствовал, что его затылок, спина и конечности точно приросли к мягкой холодной материи. В левую щеку хлестал непрерывно жестокий ветер. В ушах отдавался сильный шум. Сквозь закрытые веки он видел однообразный розовый свет, какой видят, когда обращают закрытые глаза к полуденному солнцу.

Но кровь стучала у него в ушах и дыхание было чрезвычайно затруднено. Ему, казалось, не хватало воздуха. Он дышал часто и порывисто, но беззвучно.

Вот он открыл рот и крикнул. Справа и слева ему ответили два других крика.

– Артур! Джонатан! – закричал он.

– Поль! Поль!

Бильд и Брэд значит были живы. Это странно, что все голоса звучали как-будто откуда-то издалека: так они звучат в разряженном воздухе… И это постоянное стеснение в легких…

– Да мы в верхних слоях атмосферы, – подумал он. – Если еще дальше будем подниматься – тогда смерть…

Тихо, тихо он приоткрыл глаза, постепенно приучая их к ослепительному блеску. С четверть часа употребил он, только чтобы полураздвинуть веки. Но перед глазами ничего не было кроме бесконечного неба, необыкновенно блестящего. Желая увидеть возможно больше вокруг себя, он стал вращать зрачками, но в это время почувствовал, что погружается в вещество, на котором был приклеен.

– Поль! Поль! – кричали вместе необыкновенно тонкие голоса Бильда и Брэда.

– Артур! Джонатан!

И только что пронесся этот отчаянный крик, как вещество, на котором он лежал, исчезло… Он упал… И очутился сидящим в потемках. Что-то давило его в бок; он провел освободившеюся рукой: это оказалась человеческая нога, обутая в грубый сапог.

– Поль! – раздалось слева.

– Поль! – повторилось справа.

– Джонатан! Артур! – закричал он, – вы здесь?

– Да! Да!

– Ранены?

– Нет. А вы!..

– Я тоже нет…

– Мне дышать трудно…

– И мне…

– Мне тоже… Мы в разреженном воздухе… Легкие болят…

– А голоса? Вы замечаете голоса?..

Действительно, голоса были странные: писклявые, глухие, так что приходилось кричать.

– Это от разряженного воздуха, – повторил Поль.

– Очевидно…

– Но, Боже мой! Где мы? – пропищал огромный Джонатан Бильд таким голоском, как у маленькой девочки.

– Да, где мы? – повторил Брэд.

– Не знаю, – ответил Поль.

Помолчали минуту. Вдруг Бильд сразу выпалил:

– Мы в ступице марсовского колеса.

– Или сатурневского, – возразил Артур.

– Есть у вас спички?.. Экая скверность… Как дышится порывисто… Неужели не привыкнем, если дальше так будет?..

Вероятно через несколько часов… Короткое молчание… Треск спички о коробку, еще треск… Свет… Поль быстро повернулся и увидал ошеломленные физиономии своих спутников. И Бильд и Брэд держали каждый по зажженной спичке. Но пламя было бледное, слабое, едва разгоняющее мрак. Все трое взглянули друг на друга, не произнеся ни слова. Спички разом погасли.

– Постойте! – сказал Поль. – У меня есть электрический фонарь.

Он достал из кармана аппарат, похожий на портсигар, и надавили пуговку. Вспыхнул яркий свет… Он быстро встал, но к величайшему его удивлению, это движение заставило его взлететь на воздух.

– Где мы? – недоумевал Джонатан Бильд.

Бильд и Брэд тоже поднялись на ноги, и Поль видел, как оба подпрыгнули аршина на полтора. После прыжка их ступни погрузились в вещество, на которое встали, подобно лапам птички, севшей на мягкий пух.

Лица их были бледны; голубые глаза Артура часто моргали, черные глаза Джонатана светились странным блеском; руки дрожали. Поль сделал было шаг к ним, но его перенесло по воздуху и ударило в живот Артура Брода.

– Ай! Да скажите же, Поль!..

– Понял! – воскликнул Поль, – успокойтесь… Здесь воздух разряжен. Это совсем не та атмосфера, что на земле… И плотность, и тяжесть тут иные, понимаете? Вспомните же, что по самому точному расчету земной пуд на Марсе весит всего только 15 фунтов 3 золотника…

– Втрое меньше!..

– Ну, вот!.. Здесь почти то же самое… Мы теперь гораздо легче, чем были на земле… А так как мускулы наши развивают прежнюю силу, то, понимаете…

– Так!.. Стало быть, когда мы хотим сделать один шаг…

– Мы делаем огромный прыжок… великолепно!.. Нужно будет значит соразмерять усилие… приучить мускулы…

Полю приятно было убедиться, что он лучше всех сохранил самообладание. Он сознавал, что обладание электрическим фонарем, хладнокровие и специальные познания ставили его во главе этой маленькой людской компании. Отныне он должен был и думать, и говорить, и действовать, как глава.

Правда, он чувствовал чрезмерное возбуждение. Он не сомневался, что возбуждение это, заметное также на лицах Бильда и Брэда, причинялось не одним лишь окружающим воздухом, хотя последний был гораздо богаче кислородом, нежели земная атмосфера.

– Мы привыкнем к этому…

И в самом деле, ему казалось, что дыхание его хотя все еще частое и короткое, становилось уже не так трудно и почти безболезненно. Начиналось значит приспособление к той удивительной среде, где им суждено было долго жить.

– Ну, что же, – спросил Бильд, – скажете вы, где мы находимся?..

Поль поднял фонарь высоко над головою и, делая самые осторожные движения, пошел осматривать все окружающее.

Осмотр был не долог. Они находились внутри комнаты странной формы. Представьте себе многогранную коробку с двадцатью сторонами, аршин семь вышиною; встаньте внутри, на одной из его треугольных сторон, и вы получите понятие о том, в каком положении находились они в своей темнице. В самом деле это была настоящая темница: в ней и видно было ни двери, ни окна, ни малейшего отверстия; стены были совершенно гладки: но больше всего казался удивительным материал, из которого они были выстроены. Лучше всего его можно было бы сравнить с очень, очень густым темно-сизым туманом. Стены из сгущенного облака! Каким путем они были брошены в эту геометрическую клетку? Никто не знал.

Поль захотел постучать рукояткой револьвера о стену, но револьвер вместе с рукой беззвучно погрузился в нее.

Вдруг, точно тучи разорвались, перед ними открылось широкое отверстие и волна зеленого света проникла снаружи.

Инстинктивно, не колеблясь ни секунды, три друга прыгнули к этому отверстию. Но они плохо рассчитали новые условия тяжести. Неразмеренный прыжок отнес их дальше, чем они думали. С полминуты они плыли в воздухе, пока не упали в нечто вроде серого купола, погрузившись в темную и удушливую среду, которая их сейчас же отбросила как пружинный матрас. Они в беспорядке покатились друг через друга. Когда наконец они поднялись на ноги, то увидали, что как раз в этот момент открывшееся было их отверстие опять закрылось.

Поль думал, что он видит фантастический сон. Он вытер потный лоб и стал протирать себе глаза. Но у него в руке был револьвер, и холод стали прошел по всему телу. Нет, он не спал: перед ним была действительность.

И он почувствовал себя простодушными ребенком, кротким и жадно любопытным. Медленно присел он на этот странный пол, сделанный, казалось, из густого непрозрачного облака; он сидел точно на мягком диване. Ударяя с силой рукою, он погружал ее точно кисель.

– Поль, – сказал Бильд, – что же это за чертовщина?

– Не знаю… посмотрим… подумаем…

– Что-нибудь да окажется, – заметил Брэд.

«Комната» в которой они были, представляла собою внутренность большого многогранника; у него было так много сторон, что он казался почти круглым.

Слабый зеленоватый свет освещал их, – откуда? Казалось, его испускали сами сферические стены их странного жилища… бывшего однако пустым внутри.

– Ну, разумеется, – сказал Поль, – мы в облаке…

Но это вызвало такую фантастическую ассоциацию идей, что все смолкли.

– Пусть меня казнят на электрическом кресле, – начал было Джонатан Бильд, – если…

Но он не досказал, а Брэд начал посмеиваться.

– Эх, голубчик мой, Джонатан! Хочешь ты или не хочешь, а электрическая казнь вот уже начинается. Эти сатурниане… которых мы…

– Марсиане, – сердито проворчали Бильд.

– Будет вам! Артур! Джонатан! – прикрикнул Поль.

Но он сам удивился слабости своего голоса, которому хотел придать властный и энергичный тон, и замолчал. Приятелей своих он считал немножко рехнувшимися. Желая показать, что сам он крепок и спокоен, он встал и пошел.

На этот раз он вспомнил о своем ничтожном весе и стал делать движения с преувеличенною осторожностью. С удовольствием он убедился, что ему все легче становилось дышать, хотя дыхание было все-таки порывисто. Несмотря на большие размеры комнаты, покатость ее стен была очень заметна. (Вообразите себя внутри многогранной сферы, да простят мне математики это небывалое сочетание слов). И вот, во время ходьбы, он заметил, что тело его оставаясь перпендикулярным к мягкой поверхности, по которой ступали ноги, все время сохраняло направление радиусов окружности. Продолжая путь, Поль вскоре очутился над Бильдом и Бредом, головою книзу, ногами на «потолке». Он пошел дальше, обошел таким образом весь зал, как муравей, путешествующий внутри пустой тыквы, и подошел к пораженным Бильду и Бреду с противоположной стороны.

После долгого раздумья он заметил:

– Мы наверно увидим еще много удивительного в сатурновом мире.

– В марсовом! – возразил упрямый Джонатан.

– Да почему вам так хочется непременно Марса? – воскликнул Брэд.

– А сами вы, Бред, почему так настаиваете вместе с Полем на Сатурне?

– Потому что это моя идея, – сухо возразил Бред.

– Нет, это неправда, – авторитетно заметил Поль. – Я думаю, что Сверкающее Колесо, в ступицу которого мы попали чудесными образом…

– Именно чудесным! – прервал Бильд.

– Так вот, Сверкающее Колесо пришло с Сатурна, потому что оно представляет его точную форму.

– Да, Сатурна и его колец! – воскликнул Бильд.

– Ну, это еще не доказательство.

– Зато вероятность…

– Недостаточная!

– Ах, да пусть будет так, – прервал Поль, решив примирить спорящих. – Мы после узнаем, Сатурн-ли, Марс-ли. Не все ли равно!

– Верно! – согласились Артур и Джонатан.

– Будет-ли это мир Марса, Сатурна, или Луны, или даже Юпитера… Главное то, что законы притяжения и равновесия, какие мы знаем на земле, здесь не существуют. Сатурновская материя – примем пока это слово, если угодно, – сатурновская материя, из которой сделана эта многоугольная и сферическая стена, оказывает присущее ей притяжение, потому что я ходил не падая и поверху и понизу, а голова моя всегда была обращена к центру этой комнаты. И потом, когда я был наверху, я вовсе не испытывал такого смущения, будто висел вниз головой, хотя по земным законам оно так и было. Наконец, – и это самое удивительное, – притяжение исходит не из центра окружности, как в земном, планетном и солнечном мирах, а из самой окружности.

– Странно! – заметил Бильд.

– Я не вижу другого объяснения, – сказал Брэд… – Попробуйте, Джонатан!

Они встали и уже пошли, как вдруг ухо Поля поразил резкий протяжный свист. Он почувствовал, что среди них находится кто-то посторонний. Положив руки за плечи Бильда и Бреда, он смог только прошептать:

– Сатурниане!

Часть стены перед ними исчезла, как расходится густой дым от сильной струи, и они увидали…

В образовавшееся отверстие вошел ярко-зеленый светящийся столб, потом другой, потом третий… Они были ростом с высокого человека. На верху каждого столба колебался прозрачно-белый световой шар, с треском кидавший от себя искры… Три огненных головы над тремя прозрачными светящимися столбами!..

Пока эти три видения, выстроившись в ряд, ползли к ним, похолодевший от ужаса Поль пятился назад. Он смутно чувствовал, что и товарищи его пятятся…

Но вот столбы остановились и начали, один за другим, выбрасывать снопы искр с мерными потрескиваниями..

Потом они опять поплыли вперед. Люди увидели – как выразить эти неописуемые вещи? – увидели, что столбы окружают их, как легкий туман окружает дерево, не закрывая его, и широко раскрытыми глазами смотрели на бледные огненные головы…

Опять посыпались искры с частым треском. Потом раздался резкий долгий свист… Головы появилась у них перед самыми глазами, колеблясь на зеленых прозрачных столбах, и потянулись к тому месту стены, откуда вышли.

Пока зеленые столбы плавно удалялись, Поль немного овладел собою; он открыл рот, чтобы говорить, но его горло было судорожно сжато. Тогда он поднял правую руку, не обдумав хорошенько, что хочет делать. Но зеленые столбы с бледными шарами уже исчезли, и тотчас же за ними стена сомкнулась и стала сплошною, как была.

– Поль, – вымолвил Джонатан, – это я не спал? И с ума не сошел? Я видел столбы из зеленого света, три…

– И я тоже три, – чуть слышно произнес Брэд.

– И три белых огненных шара…

– Огненных, и из них искры сыпались…

– Она ложились нам на головы, обвивались вокруг ног… А? Поль!..

Поль повернулся к товарищам. Те были как полотно бледны, губы их дрожали…

Наверно и Поль был похож на них в эту минуту. Но он чувствовал в себе присутствие духа и владел рассудком. Это не была галлюцинация. Он ясно видел, и они тоже. Стало быть это была правда: три зеленых столба с бледными огненными шарами были здесь и действовали, да действовали, не дольше как сию минуту…

– Джонатан! Артур! Я вместе с вами видел… Вы не бредите… Мы в удивительный мир попали…

– А заметили вы, что эти столбы с огненными шарами не дают ни тепла, ни световых лучей?

– Правда… Только одни искры…

– Но что же это может быть? – бормотал Бильд.

– Не знаю… Светлые шары… Как будто головы… и искры бросали…

– Да, да, именно бросали… Как слова или взгляды…

– Да это мысли, воля, материализованные и действующие… Вот это так!..

– Однако концентрированное мыслящее существо, сделавшееся чистым флюидом…

– Но это совсем непонятно! – воскликнул Брэд.

Только что было произнесено это слово, как Поль услыхал с правой стороны шорох, вызвавший в нем воспоминание о шуршании шелковой юбки. Он быстро повернулся и в тот самый момент, как стена замыкалась, увидал прелестную бледную девушку, стоявшую около человека, который усердно кланялся!..

На этот раз он усомнился в своем зрении. Он направился к новому видению, как вдруг его мозг озарился воспоминанием.

– Ах, – воскликнул он, – Лолла Мендес!..

После трех столбов со светящимися шарами это был такой безумный контраст, что он захохотал… Сзади него раздавался нервный хохот Бильда и Брэда, повторявших между спазмами:

– Ха! Ха! Лолла! Лолла Мендес!..

И на самом деле перед ними была молодая испанка. Но как она сюда попала?.. И чем, наконец, кончится это невероятное приключение?..

ГЛАВА IV,
где радости любви начинаются вместе с муками голода

При виде Лоллы и Франциско все трое точно с ума сошли. Но это продолжалось не долго.

Когда Поль устал смеяться и пришел в себя, он твердо решил, что будет принимать к сведению самые нелепые факты, как простые и натуральные вещи.

Быстрым взглядом окинул он барышню и ее лакея.

Стройная, но не худая, несколько выше среднего роста. Лолла Мендес была одета в корсаж и в красную суконную юбку. У нее были тонкие, изящные руки и ноги. Открытая шея с тонкой смугловатой кожей грациозно поддерживала головку с роскошными черными волосами, с матово-белыми щеками, с прямым и гордым носиком и сжатым лбом, под которым блестели большие темные глаза, окаймленные длинными и густыми ресницами. Ее красные губки, слегка пухлые, были резко очерчены. Энергичная и вместе томная, красота Лоллы Мендес производила впечатление.

Рядом с нею нельзя было без смеха смотреть на Франциско.

Еще более длинный и худой, чем сам Джонатан Бильд, этот малый обладал кривыми ногами, огромными лапищами и держался сгорбившись. Вместо усов у него на верхней губе торчали четыре волоска под дон-кихотовским носом. Скулы были непомерной величины, а голый череп сиял как страусовое яйцо на солнце. Но в глубоких черных глазах, глядевших из-под густых бровей, светился ум.

Он стоял согнувшись, упершись левым кулаком в бок и размахивая шляпой в правой руке, составив ноги по-военному около дорожного чемодана, прикрытого серым суконным чехлом.

Пока слуга раскланивался, молодая госпожа смотрела смущенная, в молчаливом замешательстве. Поль почувствовал, что нужно заговорить. Он обрел в себе всю силу ума и хладнокровие, потому что присутствие в Сверкающем Колесе двух человеческих существ произвело и в его организме и – он это видел – в организмах Бильда и Брэда спасительную реакцию.

Да и наружность Лоллы Мендес внушала ему горячее желание казаться рыцарем.

– Mademoiselle, – сказал он, наклонившись, – вас удивило, что ваши имена были произнесены сейчас: но о вашем приключении рассказал капитан Мендес.

– Отец жив! – воскликнула вся вспыхнув молодая девушка.

– Он жив: по крайней мере об этом сообщали вчерашние земные газеты, от 21-го июня. Газеты нам все рассказали. Мы их читали за несколько часов перед тем, как нас унесло… Так же, как и вас.

– Хорошо сказано, Поль! – отозвались разом Джонатан Бильд и Артур Брэд.

– M-lle, продолжал он, – мы чрезвычайно счастливы, что находимся в этом Сверкающем Колесе вместе с вами. Может быть мы будем вам полезны…

– Действуйте корректно, Поль, – шепнул Джонатан, – представьте нас.

– Представьте, Поль, – поддержал Брэд.

Поль обернулся налево и притянул за руку своего длинного и тощего друга.

– Джонатан Бильд, морской офицер Соединенных Штатов.

Потом повернулся направо и увидал своего короткого и толстого друга, протискивающегося вперед.

– Артур Бред, профессор естественной истории бостонского университета.

Наконец представился сам, низко поклонившись:

– Поль де Сиврак, корреспондент парижской академии, поручик колониальной пехоты.

Потом он поднял голову и добавил:

– Получивши втроем командировку от французского правительства в ученую экспедицию на раскопки в Нейве, в Колумбии, мы были проездом в Боготе, когда нас унесло Сверкающее Колесо.

Поль был среднего роста, лет тридцати; тонкие черты овального лица, светлые усики, черные волосы, темные глаза и вся аристократическая изящная внешность изобличали в нем чистокровного француза. Приятели его, напротив, олицетворяли собою два типа истых американцев. Высокий и тощий Бильд был косматый шатен с лишенным всякой растительности лицом; маленький и толстый Брэд – рыжий, коротко остриженный, без усов, но с небольшою бородкой.

Трое друзей, так не похожих наружно, но одинаковых по уму, сердцу и мужеству, стояли склонившись перед молодой девушкой.

С самого своего появление она не произнесла ни звука и не шевельнулась. Ее черные глаза, казавшиеся неестественно большими на побледневшем лице, смотрели с выражением, в котором страх понемногу сменялся доверчивостью. Но лакей ее меньше растерялся. Покуда Поль говорил, он без устали отвешивал поклоны, а потом затараторил своим голосом, который выходил еще забавнее в редком воздухе.

– Сеньоры, добро пожаловать в эту чертову машину! Я тут уже немножко обжился… и покамест хватит провизии (чудак покосился на свой чемодан). Тут, доложу вам, увидишь такие штуки, что за день сто раз помянешь имя пресвятой и Вирген дель Пилар!.. Но опасаться нечего, пока мы живы… Вот жалко только сеньориту: все она грустит, плачет, боится…

Он подошел к Полю, приложил руку к губам вроде рупора и сказал ему на ухо:

– Доложить вам по секрету, сеньор, – я боялся, как бы сеньорита не сошла ума!.. Что мудреного! Этот невиданный полет, какие-то зеленые светящиеся столбы, огненные шары… Да вы, может, их видели? Да? Ну, тогда я спокоен… сеньорита… Вы, конечно… Раз уж вы здесь, три галантных кабаллеро, с плотью и кровью, такие же христиане, как ее папаша и я…

Но он не докончил. Молодая девушка положила хорошенькую ручку на плечо слуги и тихонько отстранила его.

– Довольно, Франциско, – сказала она повелительным тоном.

В ее глазах заблестели слезы. Она обратилась к Полю дрожащим голосом:

– Простите мое смущение… С тех пор, пока я здесь, – два дня, вы говорите, – я, чувствовала, что схожу с ума… Когда я вас увидела, я не могла глазам верить… Теперь я пришла в себя…

Благодарю за вашу помощь… Вы мне не откажитесь объяснить… Так вы говорите, что отец жив?..

– Да, жив.

Поль вкратце передал ей все, что прочел в газетах.

– Значит, мы по всей вероятности находимся в аэростате, прилетевшем с Сатурна?

– Должно быть так…

– Если только не с Марса, – вставил неисправимый Бильд.

Поль пожал только плечами. Теперь, в этом странном многоугольном помещении, он держал себя так, точно находился у себя в рабочем кабинете.

– Не угодно ли вам, барышня, сесть? Стульев здесь нет, но пол этого зала довольно мягок…

Она уселась подле него; Бильд и Брэд расположились около, а Франциско немного в стороне.

Положение все-таки было до того необычайно, что, несмотря на все горе и беспокойство, Лолла Мендес не могла улыбнуться. Бильд и Брэд сейчас же последовали ее примеру. Поль тоже, а Франциско, так тот совсем пришел в восторг:

– Ха-ха-ха! Вот занятная штука!..

Но взгляд молодой хозяйки сразу прервал его излияние.

С минуту молчали. Лолла наблюдала трех друзей, они – ее. Потом она спросила:

– Где мы теперь можем быть?

– Относительно земли?

– Да.

– Трудно делать догадки, – сказал Брэд.

– Невозможно, – отозвался Бильд.

– А где вы, mademoiselle, были прежде чем войти сюда? – спросил Поль.

– В другой комнате, такой же круглой, но поменьше.

– Вы здесь уже бывали? – спросил Бильд.

– Да, два раза…

– Каким образом? – поинтересовался Брэд.

– Всякий раз, как перед нами открывалась дыра, – объяснил Франциско, решительно желавший принять участие в разговоре, – мы и входили… Первый раз из маленькой круглой комнаты сюда, второй раз отсюда, в маленькую круглую комнату, потом опять сюда…

– Огненные столбы с шарами и искрами мы увидели, когда в первый раз попали в этот большой зал, – продолжала Лолла. – Я чуть не умерла от страха. Но ничего дурного для меня не было…

– И мы их видели, – сказал Бильд.

– Это должно быть жители Сатурна, – предположил Брэд.

Лолла широко открыла удивленные глаза.

– Да, – подтвердил Поль. – Мы думаем, что эти столбы – светящееся вещество, вместилище чистых духов… почти совершенного разума… Мозги, так сказать, достигшие такого совершенства, что им уже не нужен никакой орган, и проявляющееся в виде огненных шаров… В призраки, наблюдаемые на земле спиритами…

– Значит, души? – пролепетала Лолла Мендес.

– Души и есть! – воскликнул с энтузиазмом Франциско. – Эти сатурновцы или марсовцы, – души, которые, стало быть, без тела…

Поль перебил его.

– Вот почему я и думаю, что это – жители Сатурна, а не Марса. В самом деле, насколько нам известно, на Сатурне легковесность материала и плотность атмосферы таковы, что сатурниане решительно не могут быть неземными существами… Они могут обитать только в атмосфере, над густыми и тяжелыми облаками, окутывающими их кольчатую планету… А в этой комнате, и в других стены состоят из сгущенного облака, которому сатурниане придают любую форму… Это-то облако, этот пар и поддерживает нас потому, что мы здесь невообразимо легки… Мы как муравьи на пуху… Что за мир!.. Сами наши астрономы, при всей их положительности, уверяют, что в виду физических условий Сатурна, прозрачными, плавающими в небе без крыльев… лишены всяких материальных потребностей… Расширьте немного это представление, слишком еще земное… И столбы зеленого света с огненными шарами окажутся великолепным подтверждением наших робких астрономических гипотез… Бесплотные духи в виде света… Что за мир!..

– И может быть, – заметил Артур Брэд, – для них достаточно только иметь волю, чтобы она уже осуществлялась. Этою волей могут быть потрескивающие искорки. Своею таинственною силой они открывают на расстоянии стены этой комнаты и придают ей желаемую форму…

– Однако как же нас втянуло сюда? – спросила вдруг молодая девушка.

Поль уже думал над этим; он ответил:

– Сверкающее Колесо должно нуждаться в материи, чтобы поддерживать свою деятельность. Несомненно оно обнаруживает значительную притягательную силу, когда сатурниане хотят этого. Вот чем можно объяснить, что Колесо на своем пути подхватывает с земли различные тяжелые предметы… Известно, что внезапно прерванное движение превращается в теплоту, – это физический закон… По всей вероятности втянутые в Колесо дома, мосты и пр. при ударе о него воспламеняются и таким образом служат ему топливом.

– Остроумно! – молвил Бильд.

– Это должно быть верно, – поддержал Брэд.

– Да, но это не объясняет, почему мы не были уничтожены, как эти дома, – усомнился Франциско.

– Возможно, что сатурниане рассчитали и направили притяжение своей машины таким образом, что нас осторожно втянуло не в горящее Колесо, а в его черную ступицу.

– Однако, – возразил Бильд, – я все-таки не могу понять, зачем сатурнианам понадобилось это Сверкающее Колесо с обитаемою ступицей! Уж раз они «чистые духи», то отчего бы им не путешествовать в междупланетных пространствах без этой странной машины!

– Вот именно, – подхватил Брэд, – они могли бы переноситься, как свет или звук…

– Это конечно, но очевидно для существования сатурниан неудобна пустота междупланетного пространства и чуждые им атмосферы других планет…

– Значит они могут умирать? – спросил Франциско.

– А почему бы и нет!

– Ну, как же! Разве душа умирает?

– А разве мы знаем что-нибудь об этом? Наконец, ведь разум, дух не есть душа… Разум, дух, а стало быть и сатурнианин может умереть.

После минутного молчания Поль Сиврак воскликнул:

– Ах, если бы с нами был доктор Ахмед-бей!..

– Ахмед-бей? – переспросил Джонатан Бильд. – Что это за особа, о которой стоит жалеть в нашем положении?

– Господи, Боже мой! – вмешался Франциско. – А вот я, так жалею о всех жителях земли. Будь они здесь, мы бы завоевали звезды, Сатурн, чтобы…

– Франциско! – остановила строго Лолла.

– Кто такой Ахмед-бей? – тихо спросил Брэд.

– Удивительный ученый, – отвечал Поль, – с которым я познакомился в Калькутте, во время путешествия по Индии… Ахмед-бей знал многое… Он говорил в Калькутте, что обладает всеми-всеми тайнами древних браминов, которые были абсолютными господами над жизнью и смертью!..

– Я все-таки не вижу, – проворчал Бильд, – чем этот полубог был бы нам полезен.

– Эх, – возразил Поль, – он нам выяснил бы все то, относительно чего мы теряемся в смутных догадках. Может быть он нас вывел бы из этого проклятого Сверкающего Колеса…

Скептик Бильд пожал плечами и выразил на лице недоверие к чудесным способностям названного доктора Ахмед-бея.

Поль не решился настаивать.

Но каково было бы его удивление, если бы он мог знать, что в это самое мгновение, на земле, доктор Ахмед-бей думал именно о нем, Поле Сивраке, вспоминал о их встрече в Калькутте и собирался самым невероятным и неожиданным способом прийти на помощь узникам Сверкающего Колеса.

Несмотря однако на все чудеса передачи мысли, Поль не мог знать и не знал этого…

Он погрузился в мечты и с болью в душе припоминал эпизоды своей земной жизни, когда вдруг голос молодой девушки, отныне его спутницы, вернул его к горькой действительности.

– Как все странно! – говорила тихо Лолла. – Сколько же времени это продлится? Вернемся ли мы на землю?

– Тайна! – произнес Брэд.

– Поживем – увидим, – сказал Бильд.

– Если только не умрем здесь с голода, – ехидно заметил Франциско.

Замечание было столь основательно, что все глаза повернулись к нему.

– Ну, да, продолжал он. – Эти самые сатурниане, как вы их зовете, эти чистые духи не дурно шутят над куском ветчины, ломтем хлеба и вареными яйцами!.. Спрашивали они вас, не угодно ли вам кушать? Предлагали вам провизию? Нет? Вот то-то и есть… Надо полагать, ваши сатурниане не понимают ни по-французски, господин Сиврак, ни по-английски, господа Бильд и Брэд, ни по-испански, сеньорита!.. Как вы им объясните, если только увидите их, что мы не похожи на чистых духов и что белые искры, зеленый свет и сгущенные облака не годятся нам для питания? A Caramba!.. Нас пятеро, а у меня провизии на два дня…

Говоря это, Франциско вытащил чемодан, положил его себе на вытянутые ноги, раскрыл и стал доставать оттуда свертки, взвешивая на руке и ворча:

– Цыпленок… ветчина… хлеб… сардинки… крутые яйца… персики и томаты… еще литр вина, да полбутылки минеральной воды… Да… Пяти персонами хватит раза на четыре… Ах, хорошо, что я не послушался капитана и захватил немножко! Он хотел завтракать и обедать в буфетах!.. Буфеты на Сатурне!.. Как же! Там приготовили!..

Слова лакея возбуждали не смех, а самые черные мысли. Не заманчива была перспектива долгого пребывание в этой загадочной ступице Сверкающего Колеса, без возможности сношения с населявшими его таинственными существами, без надежды на пополнение припасов. Все они чувствовали себя осужденными, в случае если это положение еще немного продлится, на самую ужасную из смертей – смерть от голода и жажды.

Поль вынул часы: было без 10 минут 12. Значит прошло около восьми часов с тех пор, как Бильд, Брэд и он были унесены Колесом.

– Сегодня 22 июня, – сказал он, – нам надо будет сделать календарь…

– У меня уже есть, – сказал Брэд.

Он показал свой портфель, в котором действительно был календарь.

– Здесь не бывает ни дня, ни ночи, заметил Бильд. – Поэтому нужно поручить Брэду отмечать на календаре время по часам.

– Отлично!

– Барышня, кушать подано! – возгласил Франциско.

Перед ними, на открытом и перевернутом чемодане, лакей «накрыл стол».

Около прибора Лоллы Мендес были вилка, нож и стакан. Бильд, Брэд, Поль и Франциско обходились своими десятью пальцами, да дорожными ножами, выполнявшими самую разнообразную службу.

Ели молча. Обед был скорый и, надо сознаться, недостаточный. Но Франциско распределял порции настолько же экономно, насколько равномерно.

– Вот один и есть! – сказал слуга, запирая чемодан. – Вам будет еще три обеда таких же… А потом…

Он щелкнул пальцами, достал из кармана табак и бумагу, свернул папироску и закурил…

У Бильда было четыре сигары. Он предложил их товарищам и вскоре, с разрешения Лоллы Мендес, каждый из них был окутан облаком дыма.

Медленно пуская клубы дыма, Поль наблюдал за молодою девушкой. Она печально сидела, скрестив руки и подперев опущенный подбородок левой рукой… Она вздыхала, слезы потекли по ее щекам. Расстроганный Поль отбросил сигару и приблизился к ней.

– Mademoiselle…

Она вздрогнула, подняла голову, быстро вытерла слезы и сказала тихо:

– Я думала об отце… Но я буду сильная… Вы не увидите больше слез…

И заставила себя улыбнуться. Глаза их встретились, и не отвернулись. Поль смотрел ласково, как бы ободряя и утешая; во взгляде Лоллы светилась немая благодарность. Поль протянул руку; она подала свою и почувствовала пожатие его пальцев.