Текст книги "Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков"

Автор книги: Жан Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава VI.
ACTA EST FABULA

Пьеса сыграна, причем пьеса детективная. Теперь нам предстоит тщательно изучить игру актеров и отделить правдивые указания от мистификаций. Во время преподавания в нарбоннской семинарии Соньеру наверняка приходилось «отделять зерна от плевел». Мы же столкнулись с ученой смесью тех и других…

Итак, опишем все обманчивые изображения, даже если нам придется объяснять причины их установки; так нам проще будет найти ответ.

Да, Жан-Клод Дани справедливо заметил: в церкви взору посетителя предстают девяносто аномалий, мы можем поверить слову этого выдающегося историка искусства. Элементарные психологические причины противоречат гипотезе, согласно которой речь идет о символических и топографических знаках, раскрывающих природу клада и указывающих искателю путь к открытию. А может, Соньер и его друзья действительно решили отдать легендарное сокровище первому, кто придет в церковь и окажется настолько умен и проницателен, чтобы разгадать все символы?

Может, мы имеем дело с проделками человека, склонного к розыгрышам? Нет, дело обстоит гораздо серьезнее. Вскоре мы увидим, к чему стремился аббат.

Все понятия, являющиеся неотъемлемой частью классического христианства, были здесь поставлены под удар. Вспомним о таких чудовищных нелепостях, как два младенца Иисуса и «храм-перевертыш», с его перевернутым крестом. Этим все сказано: все эти знаки громко вопиют от вероотступничестве Соньера и его склонности к ереси. Соньер зашел далеко за границы допустимого перед своим церковным начальством, и возникает вопрос: как же епископ Бийар, посетивший церковь в первый раз, не высказал своего возмущения? Неуверенность или боязливость? Незнание? Наоборот, полное знание? Интересно, что епископ Каркассонский никогда не чинил препятствий Соньеру. И затем… было ли то посещение церкви действительно первым?

Возводя свою церковь, кюре Ренн-ле-Шато не только разрушал. Не предвещала ли его церковь создание син-кретистского храма? Храма будущей единой религии? Все это заставляет вспомнить тамплиеров. Церковь, посвященная одновременно Митре и Христу? Абсурд? В мель-китской церкви – заключившей конкордат с Римом – Рождественское богослужение начиналось с молитвы «Христу, новому Митре». И два младенца Иисуса в церкви Соньера… Если вернуться к истокам христианства, выходит, что переворот в Никее породил колоссальный экстремизм. Этот переворот удался благодаря вмешательству могущественного императора и тому, что физики называют приданной инерцией. А также благодаря тому, что Никейский догмат угодил пристрастию к легким чудесам, которые так свойственны людям.

К чему же стремились так называемые Церкви и инициационные общества, основанные на принципах элитарности и тайны? Они пытались восстановить христианство в том виде, в каком оно существовало до Никейского собора. Эти Церкви и общества почитали мессию Иисуса, но не искажали его облик, как то сделал Константин Великий.

С этой стороны отрицание мессианской роли Иисуса, приписываемое тамплиерам в последнее время, также представляется проявлением экстремизма, начало которому положил Никейский собор.

Реннская церковь украшена знаками розы и креста, грифами «М. S.», повторяющимися шестьдесят два раза: Соньер явно действовал не один. Мы столкнулись с ярким проявлением эзотеризма в XIX веке, и все указывает на сознательное вмешательство эзотерического общества. Ж. Робен предположительно установил, о какой философской школе здесь идет речь. Она существовала в эпоху, когда Соньер начал свою одиссею! К масонским ритуалам она присоединила религиозные и политические мотивы – которые, кстати, нередко шествуют рука об руку. Назвать эту школу Приоратом Сиона значило бы признать непрерывность ее развития в течение восьми веков. Предположим, что этот орден возродился в эпоху Соньера. О, как бы то ни было, Соньер не действовал один; в локальном плане кажется, что Буде был с ним отчасти связан. Дело Ренн-ле-Шато вышло за локальные и даже национальные рамки.

Можно ли предположить, что существовала параллель между финансовыми резервами Соньера, которые изменялись по мере времени, и деятельностью этого философского общества? Папа Римский Лев XIII, правивший в 1878–1903 годах, продемонстрировал явную терпимость в отношении к таким парахристианам. Понтифика не смущало их существование, поэтому он не развязал никакой охоты на ведьм, а возможно, постарался найти какие-то точки соприкосновения, наладить диалог между этими организациями и Ватиканом. Этот миролюбивый папа умер в 1903 году; в его правление Соньер был богат и не подвергался никаким нападкам со стороны своего церковного начальства. Мы знаем, что на фронтисписе церкви в Ренн-ле-Шато изображен герб папы Льва XIII. Простая дань вежливости? Или приветствие могущественному собрату, придерживавшемуся воззрений, близких к недогматической религии?

Пий X взошел на престол Св. Петра в 1903 году. Этот папа был консерватором и тут же начал показательную охоту на ведьм. Соньеру пришлось туго: придирки начальства, относительная бедность.

Бенедикт XV сменил Пия X в 1914 году. Возможно, что Первая мировая война отвлекла понтифика от других проблем вроде искоренения диссидентских философских обществ. Однако эмоциональное потрясение, вызванное превратностями войны, пробудило религиозное чувство в народе. Понятно, что в таких условиях массы пошли по самому простому пути: они вверили свою духовную участь общепризнанной Церкви. В начале войны у Соньера было еще два нелегких года, но затем, кажется, его «золотое дно» снова стало приносить прибыль: в 1917 году аббат заказал новые крупные работы, особенно постройку новой башни, напротив башни Магдалины. Вполне вероятно, что философская школа, о которой мы упоминали, снова обрела способность действовать – и финансировать – в крупных масштабах.

Оставим в стороне на какое-то время этот подход и сосредоточим внимание на самых простых теориях о сокровищах. Нашел ли аббат, по крайней мере, клад? Да. Пусть хотя бы тот, что видели краем глаза рабочие, трудившиеся в церкви: золотые «медали» и другие предметы. Не королевскую казну. Клад был спрятан, возможно, в эпоху Революции, но датируется, очевидно, более отдаленным временем. Доказательства? Дароносица и коллекция монет, подаренные аббатом своим собратьям. Может, Соньер нашел в могиле и какую-то другую вещь. Но как же золото Соломона? Пора перейти к более грандиозной гипотезе.

Грандиозное сокровище, найденное в том или ином потаенном месте, о котором стало известно из расшифровки документов? Так мы можем найти логичное объяснение нестабильности финансовых средств аббата. Поэтому мы думаем, что аббат все-таки не нашел сказочный клад именно в самом Ренне. Отчетливо видно, что и он, и его друзья изо всех сил старались поддержать слухи о находке такого клада первостепенной важности.

Мы не исключаем, что в то или иное время клады действительно были спрятаны в этих местах. Эпизод Пуссена – Фуке – Людовика XIV вполне подошел бы для нашего случая. Но если Фуке нашел клад… искать после него было бы уже нечего. Это относится и к любому другому предполагаемому кладу.

Перейдем к духовным сокровищам. Сразу же отметем Грааль катаров. Конечно, в массиве Багараш еще до сожжения мучеников Монсегюра могло храниться бесценное сокровище. Но катарская эпопея не вписывается в наши рамки. Знаменитые «вехи», знаки в церкви Ренн-ле-Шато, некоторые современные интерпретации указывают на «еретическое» истолкование истории Иисуса. Прочтение истории позволяет допустить шанс, пусть даже слабый, что сокровища Соломона, Ковчег, Семисвечник, золото были спрятаны под Каркассоном. Можно ли в это верить? Правдоподобна ли эта версия? Мы попытаемся показать, что дело не в этом. О, конечно, по поводу этой гипотезы было пролито немало чернил; возможно, она даже принесла определенные выгоды Соньеру. Но аббат все же не находил ничего подобного, да и не искал. Остались лишь следы влияния, сознательного или нет, которые побуждают верить, будто сокровище находится именно там. В том же русле действуют и сообщения о том, что якобы в Ренн-ле-Шато находится гробница Христа. Цель очевидна: Ренн – это мистическая столица. Точно так же некоторые сочинения делают из Ренна «хранилище» меровингской крови и – колоссальный обман – колыбель «исчезнувшего короля». Цель же – внешне мистическая – на самом деле является сугубо политической.

По ряду причин – которые нет смысла здесь излагать – некоторые эзотерики последнего века ждали, что в наше время наступит Апокалипсис. Они считали, что времени осталось только для того, чтобы привести в порядок будущую столицу – столицу, где поселятся те, кто избежит драмы Апокалипсиса, и те, кому посчастливиться узреть Апокалипсис – откровение. И приготовить колыбель для «исчезнувшего короля».

Не преувеличиваем ли мы? Простая плата за мессы и тому подобные мелочи не ставят под удар никакие фундаментальные вопросы, ни в религиозном, ни в политическом плане. Не стоит ли сделать шаг назад? Но вспомним, что в этом случае аббату пришлось бы получить заказ, по меньшей мере, на миллион месс. А его полномочия были приостановлены из-за жалобы на эту предполагаемую мзду за мессы, затем возобновлены, поскольку обвинение рассыпалось, затем заново приостановлены, поскольку в Риме поняли, что дело все-таки нечисто. А эти знаменитые указующие знаки в церкви, книга Буде, все, что заставляет искателей пачками скупать аспирин и горную обувь? Да, придется оставить их как таковые. Потому что Соньер и его друзья создали их, тогда как их интересы как раз запрещали им так делать. Ведь все эти знаки могли лишь навлечь ненужные подозрения. Позволить понять, о чем они знали.

Эпитафия маркизы Мари де Негри д'Абле? Вот к ней мы склонны отнестись иначе. Прежде всего потому, что сам Соньер попытался ее уничтожить: вероятно, надпись сообщала точные топографические координаты. Касательно сокровищ? Но маркиза умерла бедной. А что с тайнами? Приходится констатировать, что гипотезу найденных сокровищ активно продвигают на первый план.

Нам будет позволено рассказать анекдот, прежде чем отправить на заслуженный отдых указующие знаки и сокровища? Итак, среди аномалий, обнаруженных в церкви, находится «знак est»: буквы, вместе составляющие латинскую глагольную форму «est», которую можно перевести как «он есть». Ученые экзегеты склонны трактовать надпись в ее географическом смысле, то есть как «восток»; в таком случае знак может указывать, например, на гору Карду, которая находится к востоку от церкви. Как-то один из искателей сокровищ, готовясь к подъему на гору, услышал, что я сомневаюсь в правильности толкования надписи, и, смеясь, воскликнул: «Так мне идти на запад, что ли?» Я не замедлил с ответом: «Мой бедный друг, искать нужно не на земле». Хотя я не поручусь за стопроцентную справедливость своего ответа – может, клад с сокровищами все-таки существует… Но Соньер его не находил.

Перейдем к бумагам. Мог ли Соньер найти древние пергаменты? Нам предложили две версии на выбор. В обоих случаях речь идет о непосредственном свидетельстве, услышанном детьми от своих родителей, которые работали у Соньера. Жерар де Сед уверяет нас, будто свитки были найдены во время перестройки церкви в 1891 году. Алтарь сдвинули с места, и одна из колонн оказалась полой и набитой листьями папоротника. В них нашли три трубки, скрепленные воском. Когда их открыли, внутри лежали пергаменты. Вторая версия приписывает находку запечатанной трубки звонарю Каптье, который отдал ее аббату.

Единственная неувязка: никто так и не увидел этих пергаментов – кроме самого Соньера, предположительно его епископа и парижских переводчиков, которые – и это тоже допущение – в будущем могли стать партнерами аббата. В 1961 году Жерар де Сед тайно раздобыл «Большой манускрипт» и «Малый манускрипт» и тотчас же их опубликовал. Были ли эти рукописи подлинными оригиналами? В пользу их подлинности свидетельствует один аргумент: у Франка Марии был почти идентичный вариант манускрипта, который ему доверил аббат Мазьер. Ясно, что в этом деле Приорат Сиона и неомеровинги действовали заодно – как подданные Великого монарха.

Неомеровинги всерьез заслуживают, чтобы их считали «кандидатами» на звание инициаторов и организаторов этого дела. Мечтали ли они об этом столетие назад? Мечтают ли они об этом сегодня? Когда Соньер стал кюре в Ренн-ле-Шато, Третьей республике исполнилось четырнадцать лет. Первая республика была создана в 1792 году. Пять лет спустя ее сменила директория – предвестница империи. Правление Наполеона разобщило французов и навлекло на них ненависть всей Европы. В конце концов, империя пала и начался период Реставрации Бурбонов (1814–1848 гг.), о которой мало кто сохранил немеркнущие воспоминания. Вторая республика не продержалась и пяти лет (1848–1852 гг.), затем Наполеон III развенчал миф об империи (1852–1870 гг.). Да, в то время, когда Соньер стал кюре в Ренне, республику было рассматривать как временное зло, империю – как переходный этап в ожидании Реставрации. Но не просто Реставрации: время Капетингов и Бурбонов безвозвратно прошло; возрожденная меровингская династия вполне могла бы предъявить свои права на престол предков. Но Третья республика выстояла и вопреки всем неблагоприятным прогнозам просуществовала дольше, чем ей предсказывали.

А в наши дни? Плантар де Сен-Клер и его друзья официально объявили о существовании Приората Сиона в 1956 году. Слабость правительства, войны в Индокитае и Алжире ощутимо сотрясали фундамент Четвертой республики; ей оставалось только два года. В 1958 году армия фактически подняла мятеж в Алжире, а парижское правительство не знало, как положить конец кризису. Не пришел ли час неомеровингов? Но один бригадный генерал, чье имя навеки вошло в анналы истории, похоронил мечты Меровингов и одновременно Четвертую республику: Шарль де Голль провозгласил Пятую республику; она существует до сих пор, но времена ей предстоят нелегкие. Цивилизационныи и экономический кризис, массовый наплыв иммиграции, мировой кризис – просто идеальные условия для Апокалипсиса и пришествия Великого монарха! Все толкователи Нострадамуса в один голос утверждают то же самое.

Теперь мы хорошо видим, кто дергал – и дергает – за веревочки в «деле Ренн-ле-Шато». Нужно, правда, отметить, что немало людей, склонных к чрезмерной экзальтации, идут на поводу у заправил, не очень-то разбираясь в происходящем.

Итак, можно говорить, что Меровинги лелеяли мысль вновь обрести власть на волне широкомасштабного кризиса и распространения новой религии? Да, такая вероятность существовала, и немалая. Все Меровинги? Думается, за исключением одного: Меровинг, правящий империей по соседству с Францией, счел бы положительный ответ на этот вопрос неудачной шуткой! И смертельной угрозой для своей короны.

Франц-Иосиф I (1830–1916) взошел на австро-венгерский трон в 1848 году. Его царствование было вторым по длительности в Австрии. Император вел происхождение от первого Габсбурга, Рудольфа, избранного на престол в 1273 году. Кажется, что предками Рудольфа были Дагоберт II и принцесса Матильда Саксонская, хотя специалисты в области генеалогии и отрицают эту преемственность. В любом случае в жилах Франца-Иосифа все равно должна была течь меровингская кровь, поскольку он приходился близким родственникам французским неомеровингам, например, через Марию-Терезию Габсбург-Лотарингскую, царствовавшую с 1740 года.

В 1435 году произошло знаменательное событие в истории христианства: Альбрехт II Габсбург стал во главе Священной Римской империи германской нации и наследником Карла Великого, взошедшего на императорский трон 424 года тому назад. Дав других Габсбурга уже носили корону императоров: Рудольф I Габсбург и Альбрехт I (их период правления: 1273–1298 гг.). Затем корона поочередно переходила к представителям династии Люксембургов, баварской династии, чешских Люксембургов и в конце концов окончательно стала достоянием Габсбургов (за исключением краткого периода, когда императорский венец три года носил представитель баварского дома). Теоретически титул императора Священной Римской империи был упразднен в 1806 году, но фактически дом Габсбургов продолжал пользоваться императорскими полномочиями. Например, глава Священной Римской империи имел право накладывать вето на избрание того или иного папы. Франц-Иосиф воспользовался этим правом в 1903 году: он воспротивился избранию кардинала Рамполлы, государственного секретаря Льва XIII, склонного к политике толерантности, и высказался в пользу консерватора Пия X.

В чем состояла, по меньшей мере теоретически, роль главы Священной Римской империи? Насколько возможно способствовать распространению христианства в мире. Откуда и знаменитый девиз: «Австрии надлежит управлять всем миром» (Austria est imperare orbi universo).

Как глава Священной Римской империи мог отнестись к деятельности французских неомеровингов, основанной на религиозной концепции с явным еретическим оттенком. Как к катастрофе! Ему было мало дела, что его дальний родственник может взойти на французский престол. Но удар по христианским догматам подрывал легитимность Священной Римской империи. Ведь Франц-Иосиф царствовал именем Христовым! И Франц-Иосиф остался верен своему долгу; он мечтал расширить границу подвластных ему земель… даже в час, когда Австро-Венгрия трещала со всех сторон, прежде чем окончательно исчезнуть с политической карты Европы после подписания Версальского договора в 1919 году.

Вернемся к визиту эрцгерцога Австрийского в Ренн-ле-Шато, имевшему место после назначения Соньера в этот городок; в деревне его прозвали австрияком. Мы уже обращали внимание на его особый статус: он был лишен своих титулов и прерогатив, император изгнал его с австрийских земель – что стало для эрцгерцога, собственно говоря, своеобразными «рекомендательными» письмами. Какие чувства мог питать юный изгнанник к императору? Я думаю, ответ и так ясен.

Случайно ли эрцгерцог оказался в Ренн-ле-Шато, и только ли учтивость заставила его нанести визит господину кюре? Среди всех возможным гипотез эта представляется мне самой абсурдной.

Или изгой прекрасно знал, куда он приехал и какой вопрос ему нужно обсудить с Соньером?

Существуют генеалогические тайны, неразрывно связанные с религиозными секретами. И такие тайны стоят больших денег. Особенность их заключается в том, что они стоят денег по двум диаметрально противоположным причинам: неомеровингские претенденты могли платить за разглашение секрета в нужный им момент, а глава Священной Римской империи – наоборот, за сохранение их в тайне.

Считал ли император, что ему по-настоящему угрожает опасность? Франц-Иосиф был человеком властолюбивым и волевым. Если он столкнулся и с проблемой такого порядка, то наверняка речь шла о новой для него угрозе.

И папа не мог ему помочь, тем более что никогда не оказывал ему должного уважения. И неслучайно Франц-Иосиф воспротивился избранию кардинала Рамполлы, который став папой, продолжил бы политику Льва XIII.

Предположим, что угроза слегка выбила императора из колеи. Только после избрания понтифика Пия X, этого неутомимого охотника за ведьмами, Франц-Иосиф снова стал контролировать ситуацию.

Но мы не взяли бы на себя смелость утверждать, что император не договорился с друзьями Соньера о том, что они будут молчать.

Франц-Иосиф умер в 1916 году. Спустя год Соньер распорядился начать новые строительные работы, в том числе возвести башню: он собирался проповедовать там новую религию. Хоть глава Священной Римской империи добился молчания Соньера, то теперь он не мог проследить за соблюдением тайной договоренности: французские Меровинги могли в свою очередь вступить в игру.

Соньер так никогда и не начал проповедовать новую религию, что лишило нас возможность проверить наши предположения. Кюре унес разгадку с собой могилу.

Автор детективного романа на этом бы и закончил свое произведение. Он предложил бы свое решение назойливой загадке. Но известно, что фактам можно придавать разное историческое и доктринальное толкование. Мы, правда, не видим в этом ничего страшного: ведь каждый знает, что история создается и переписывается под влиянием разных взглядов, в зависимости от культурных элементов и национальных идей. Окситанские катары считали Монсегюр духовным центром, где мученики пострадали за веру и отчизну; для королевы Бланки Кастильской Монсегюр был сродни одной из голов гидры… Англичане назвали улицы и памятники именами, которые на другой стороне Ла-Манша вызывают лишь горечь поражения: Ватерлоо, Трафальгар… Французам XX века впору было смеяться: в 1940 году два человека призвали французов последовать их примеру – один крупный политический деятель, другой предатель. В 1945 году сцена сохранилась, но оба вождя поменялись ролями. История не может быть точной и абсолютно объективной.

В Ренн-ле-Шато история вывела на сцену двух священников – Соньера и его собрата, Буде, – и тайную организацию; точнее будет сказать, одну организацию, в чьих рядах числились Соньер и Буде, и другую, которая боролась с первой. Отсюда неизбежные столкновения и несуразности.

Соньер? Да, мы не стали бы делать из него воплощение архангела, целый день воздающего хвалу Господу. Он, как и один из его братьев, стал священником, потому что это был путь, предписанный для таких, как он. Либо Церковь, либо армия. Этого интеллигента, выходца из многочисленной семьи, нельзя представить сельским тружеником; семья его не располагала средствами, чтобы дать ему возможность сделать иную карьеру. А призвание? В данном случае оно роли не играло…

Наверняка Соньер, этот безвестный сельский священник, страшно скучал. И вдруг – авантюра! Соньер не упустил свой шанс. Авантюра с важными финансовыми последствиями; авантюра, придавшая ему значимости в глазах зевак, ничего не понявших в произошедших событиях, и сильных мира сего, с которыми молодого кюре связывали двойственные отношения – отношения уважения, боязни, братской дружбы и ненависти. А также благочестия. Под маской Галилеянина Соньер разглядел творение Никейского собора. Вероотступничество: применимо ли к Соньеру это слово? Можно ли назвать вероотступничеством, когда выбирают между маской и неприкрытой историей? Быть может, Соньер повинен в преступных деяниях; возможно, он участвовал и в грандиозной мистификации – причем не бесплатно. Но – кто знает – может, этот волевой человек пребывал в мире со своим сознанием. Он был посвящен в тайны, о которых и подумать было страшно, приобрел сказочное состояние, об источниках которого есть разные мнения. Он не сдался даже на смертном одре; если бы он выжил, то, скорей всего, провозгласил бы истину с вершины своей новой башни.

Буде? Внешне менее яркий, чем Соньер. Эрудит. Старший брат Соньера по духу? Возможно, подстрекатель, инициатор в поступках? Ведь Соньер создал свою таинственную «двойную церковь» за шесть лет до того, как нашел свои знаменитые манускрипты. Вероятно, он действовал под влиянием Буде.

И наконец, Иисус! Но какой Иисус? Иисус Никейского собора был задуман императором Константином, который мечтал сам стать мессией, но, сознавая сложность этого замысла, предпочел восседать на императорском троне под престижным покровительством нового Бога. Но при этом сам способствовал тому, что этот Бог приобрел иной облик. Вряд ли Константин преуспел бы в своей затее, если бы в подсознании у народных масс не сохранилась бы живая память об архетипе инкарнации Сына. В античности Бог-Сын существовал в самых разных обличьях…

Но где же правда, Галилеянин? Ужасный вопрос. Современные экзегеты, не связанные устоявшимися догматами, думают, что Галилеянин, в том виде, каком мы его традиционно представляем, действительно существовал. Правда, в трех ипостасях. «Учитель праведности» ессеев, великий и вдохновенный пророк, истинный посланник свыше. Учение «Учителя праведности» слишком сложно, чтобы доверить его простой толпе. Вторая ипостась: Иоанн Креститель, великий пророк пред Вечностью; мы упоминаем его здесь, поскольку есть большая вероятность, что тамплиеры видели в нем главного пророка той эпохи. Третья ипостась: Иисус, сын Иуды из Гамалы, царь-пророк, вождь мятежников. Очевидно, сопоставление этих трех ипостасей библейского Христа может шокировать. Впрочем, мы еще вернемся к этому вопросу.

Будет ли это игрой ума, если мы призовем на суд настоящего инициатора «дела Ренн-ле-Шато» – даже рискуя навлечь упреки в самонадеянности? Итак, настоящий зачинщик… для нас недостижим: ведь если верить легендам, связанным с интересующим нас делом, то истинным зачинщиком является коварный гений, обманывающий всех и вся, который направил живописного демона Асмодея к церковным вратам. Мы не станем призывать ни Сатану, ни Ахримана, ни называть любое другое архетипичное имя, которое в разные времена присваивали этому воплощению зла. Лучше призовем на наш суд дорогого императора Константина. Константин, прозванный Великим, римский император, родился в Найссе около 280 году; сын Констанция Хлора, цезаря Галлии. Ему предъявляются следующие обвинения:

1. В 325 году он собрал в Никее две тысячи сорок восемь христианских епископов с целью навязать им догмат о божественной сущности Христа, с которым не согласились 84% присутствовавших.

2. Он в какой-то мере пошел супротив воли мессии (или «Учителя праведности», или вождя восстания), который соблюдал сыновнюю верность к своему Отцу и не считал себя ему равным.

3. Он повелел объявить еретиками тех епископов, чьи взгляды на христианство совпадали с представлениями большинства.

4. Он извратил концептуальные арканы христианства, порвав с тем, что должно было составить вероучение будущих христиан.

5. Силой навязав догмат, вызывавший яростное сопротивление, Константин положил начало кострам, на которых сгорали чересчур истовые еретики, не желавшие принимать постановления Никейского собора.

6. Тем самым Константин подарил миллионам христиан аргумент, которым они оправдывали уничтожение следов европейской, африканской и доколумбовой цивилизации.

7. Навязывая и распространяя вероучение, которому всячески противились монотеисты, остававшиеся верными своим искренним убеждениям и чувствам, Константин сделал неизбежным появление третьей монотеистической религии. Император также начал гонения на приверженцев иудейской религии под ложным предлогом, что их народ повинен в грехе богоубийства.

8. Константин, хоть и не имел такого намерения, положил начало интегризму. Впоследствии возникли антагонистические интегристкие движения, которые стремились к обращению или убийству неверных.

9. Наконец, император способствовал тому, что с 325 года поиск истинных христиан был концептуально искажен. Тогда как молитва представляет собой не что иное, как обезличенный дар, Константин стремился придать молитве характер личностной просьбы. Как следствие – утрата духовной силы молитвы.

Сознавая, что у нас нет права первыми бросить камень, мы предложили бы Константину лучшего адвоката из всех возможных – мессира Бертрана де Марти, катарского патриарха из Монсегюра. И он, и две сотни его братьев и сестер по вере умерли на костре, молясь за души своих палачей: «Мир и процветание наступят в королевстве, когда последняя заблудшая душа обретет спасение».

Главный герой романа Амина Маалуфа «Сады света» произносит: «Иногда мне кажется, что религии порождены со злым умыслом, чтобы исказить представления людей о божестве». И действительно, догматы становятся причиной нетерпимости, активизируют мыслительный процесс и все сильней и сильней отдаляют человека от изначальной, чистой, религиозности.

Иногда людям, балансирующим между жизнью и смертью, но чей час все еще не пробил, случается увидеть свет. И они возвращаются в этот мир исполненными сияния, который не в силах забыть. Они могут продолжать исповедовать ту или иную религию, но теперь видят в этом лишь один из возможных путей. Взывая к Марии, они взывают к женскому началу всех великих традиций. Вознося мольбу к Христу, они молятся Вселенскому Сыну: Амон-Ра, Исида, Осирис; Сат, Иит, Анада; Брахма, Шива, Вишну… Разве имена имеют значение? Имена передают символы; символы же интуитивно подводят к Архетипу…

Люди в процессе поиска действуют сообща или трудятся в одиночку. Они культивируют в себе ментальную пустоту. Прана, дуновение Духа, не совместима с мыслью и раздумьями. Любое существо в этом мире знает, что усилие, совершенное над самим собой, уважение к другому, его мыслям, лежит в основе продвижения к цели поиска. Некоторые составляют молитвенные группы с себе подобными.

«Дело Ренн-ле-Шато» не является столь сложной детективной загадкой. Она приглашает человека к философским раздумьям. Она выставляет напоказ извращенный характер догматизма: он заключает свои жертвы в тесный капкан, порождает непонимание, ненависть, войны.

Путь к Свету нужно искать иначе.